Яростное_пламя_жизни._Глава_76__Минус_один._Состав_совета_редеет..docx
Яростное_пламя_жизни._Глава_76__Минус_один._Состав_совета_редеет..fb2
Кабина лифта мерно, плавно и неизбежно пришла в движение, поднимаясь на восьмой этаж, а в месте с ней и её содержимое — то бишь я и мои сопровождающие.
Назначенный срок заседание совета неотвратимо приближался, а это означало, что через несколько минут мне надлежало предстать перед оценивающим взором скопища чванливых гордецов. И моё отнюдь не лестное мнение о личностях корифеев имело под собой увесистое обоснование, которое не то, чтобы оспорить или же предать сомнению не получалось, а в принципе нельзя было пошатнуть. За парочкой исключений все действующие главы кланов мерзопакастные люди без намёков на сострадание и «человечность».
Ей богу, аж тошно! Уничтоженный демонический столп Халфас и тот был мне на порядок ближе в ракурсе установок и внутренних порядков, нежели «защитники человечества».
М-да…
Было совсем не радостно погружаться в помои по ходу сбора информации об их «подвигах» и применяемых ими средствах в достижениях цели. Помниться я о Сатору был отвратного мнения и считал того не просто никудышным предком, а конченной дрянью. Так вот. Забудьте. В сравнении с другими кланами, методиками их воспитания применяемых к подрастающему поколению, внутренними порядками и взаимоотношениями, бытовом укладе, то поведение Сатору Генширо к потомкам, организованная им атмосфера в семье была ещё относительно сносной и терпимой. По крайней мере никаких сексуальных извращений, ментального изнасилования и жёсткой ломки сознания перекраевающих личность в нашем роду не практиковалось, чего нельзя сказать об остальных членах «десяти великих семей». Кстати, несколько слов насчёт количества заседающих в совете и числа десять в названии организации. Оно не отражает действующее положение. К нынешнему дню лишь семь кланов смогли удержаться на плаву и не кануть в Лету: Абе, Куга, Дзингудзи, Мато, Тиба, Амакава и Генширо.
Но, опять-таки, из по-настоящему весомых, не растерявших власть с влиянием их и того меньше — всего пять. От некогда великого и многочисленного клана Амакава осталась всего одна-единственная наследница правящего рода по имени Есико, но о её судьбе вроде бы как беспокоиться и переживать не приходится. Ещё до кончины Амакава Юта, последнего главы клана и по совместительству деда Есико, оный, обеспокоенный выживанием рода, предусмотрительно заключил брачный договор с внуком Абе Масаши, что уберегло наследие его семьи от окончательного разорения и забвения. Внуку председателя, будущему принц-консорту главы клана Амакава, недавно исполнилось девять лет, и в списке наследственной очередности клана Абе он занимал унылое восемнадцатое место. В общем, для пацана женитьба на Есико возмутительно превосходное начало. Выше бы он точно не смог взобраться по карьерной лестнице в родном клане, — слишком много перед ним претендентов на главенство, — тогда как будучи мужем принцессы клана Амакава ему уже не требуется продираться вперёд, работать локтями и выгрызать себе право стоять наверху. Он и без того уже взобрался на самую вершину.
Хоть Абе относительно благоденствующий клан на фоне всех прочих. Грязной грызни между собой, внутри семьи ради чего бы то ни было они всячески избегают. Такое вот кредо. Впрочем люди есть люди. В их истории случалось всякое и если подобного рода инцидент имел место быть, то его организатора в лучшем случае предавали всеобщему остракизму. Так что нет ничего удивительного в том, что иерархическая борьба у Абе протекает относительно честно и без смертоубийства родичей. Но даже так она остаётся жёсткой. В силу широкой конкуренции из-за большого числа претендентов на лидерство в клане, конечного объёма ресурсов и агрессивности окружающей реальности она ведётся далёко не гуманными мягкими способами. В соревновании применяют практически все доступные инструменты. Шантаж, подставы, медовые ловушки, обман, ложь и всё ради того, чтоб взобраться повыше. И как бы Масаши это не нравилось, но и по-другому ничего путного добиться бы не получилось. Отсутствовала приемлемая альтернатива наличествующей в клане атмосферы, которая б позволила воспитать потомков подготовленных к тягостям внешнего мира. Без состязательного настроения в кругу наследников ограниченного запретом на физическое устранение было не обойтись. Масаши сам через всё это прошёл и с высоты своих прожитых лет осознал простую истину — иначе никак!
За минувшую неделю многое успел прояснить о специфичных системах ценностей выстроенных в каждом из кланов, попутно разобравшись в их отличительных признаках, мотивах и взглядах. Мои творения не встретив на своём пути непреодолимых преград просочились в поместья кланов и теперь безостановочно шлют мне пакеты с информацией. Как-то уж совсем легко крысы пробрались в подворья и дома интересующих меня лиц. Так что недостатка в сведениях об истиной обстановке внутри семей оммёдзи принадлежащих к десятки великих у меня не наблюдается. Наоборот, её чрезмерно много. Но тут хотя бы есть на кого скинуть работу с просмотром непрерывного потока и отсевов мусора. Атрибут, руководствуясь моими интересами, отделяет шелуху от зёрен, предоставляя мне исключительно ценную информацию.
Пересматривая же в памяти досье по тем людям с кем мне придётся сейчас вступить в коммуникацию, я довёл эмоции до точки близкой к всепоглощающей ярости и сделано это было для того, чтобы настроиться на оптимальный лад.
Если в начале моей карьере, в бытие Халком ярость не предвещала ничего хорошего и служила причиной к беспокойству, лишая рассудка и адекватности, то после возвышения до небожителя, затем физической «смерти» в битве с Таносом, встречи с механизмом колеса Сансары и дальнейшей реинкарнации гнев прекратил быть моим персональным бичом и карой за обретенное могущество.
В общем, мои предубеждения и опасения перестали быть актуальными в связи с исчезновением доминирующего над личностью агрессивной составляющей аспекта жизни, которая ранее при каждом неосторожном погружение в стихию норовила обратить меня в безумную тварь. Оставленная же в прошлом проблема с сохранением незамутнённого восприятия открыла мне доступ к пересмотру своего отношения к ярости. Более мне этот фактор не мешал. Как бы абсурдно подобное не звучало, но вместо затруднений с оценкой и анализом в режиме берсерка я нынче в моменте, когда мной овладевала ярость, наоборот становился предельно проницательным и хладнокровным индивидом. В таком состоянии животное чутьё и рефлексы не вступали в конфликт с логикой и мыслительной деятельностью — работали в тандеме, взаимодействуя во благо хозяину.
Паукам покуда неведомо, что в их вотчину забралась тварь пострашнее их всех вместе взятых, но это ненадолго. Пришла пора новой вехи и как всегда она влечёт за собой значительные изменения. Естественно через боль и кровь несогласных к нововведениям, что я собираюсь привнести в их застоявшееся болото, но иначе никак. Не бывает такого, чтоб кардинальные перемены проходили без жертв.
— Прошу, господин. С вашим пришествие на заседание совет собран в полном составе. Дожидались только Вас.
Простимулированный на откровенность доверительным тоном произнёс молодой парень из клана Абе, повстречавшийся мне ещё в фойе гостиницы и чьё предназначение заключалось в сопровождении гостей до зала выбранного председателем как место встречи глав кланов «десяти семей».
— Отворяй.
Равнодушно позволил выполнить свои обязательства находящемуся под ограниченным ментальным контролем юноше. Оммёдзи обладал неплохими навыками в противостоянии стороннему внушению. Защита разума была на неплохом уровне. Ещё в более восхитительном состоянии пребывала отлаженность его мыслительных потоков и организованность чертогов памяти, но этого оказалось недостаточно, чтоб наделить парня неприступным барьером, за который я бы не смог пробраться. Атрибуту потребовалось меньше нескольких секунд на преодоление хлипенькой преграды и перехвата контроля над ментальной сферой племянника Масаши.
Получив от меня команду, офицер клана Абе незамедлительно распахнул двустворчатую дверь ведущую в помещение, за которой наблюдалось весёлое оживление.
Пока мы поднимались на лифте, я без зазрения совести и всякого стеснения перелопачивал память Абе Ватару, не останавливаясь ни перед чем. Даже за ширмы ярких, постыдных эмоций заглядывал, откуда почерпнул много преинтереснейшей информации и часть из оной уже сейчас мне очень сильно пригодится.
Ватару в целом был относительно неплохим парнем, но один весомый грешок у парня имелся. Он страсть как любим собирать слухи, сплетни и совать нос туда, куда не следовало. Не проходил мимо подворачивающихся удобных случаев, шпионя за старшими. А так как он служил в секретариате клана, будучи частым членом свиты главы клана, Ватару частенько вызнавал сведения не предназначенные для посторонних и имеющих гриф максимальной секретности. Вот и сегодня он не смог удержаться, подслушав конфиденциальную беседу Масаши с главой клана Кудо. В общем, парень оказался настоящим кладезем ценнейшей информации.
— Здравствуйте. — Присаживаясь на дзабутон (тонкая плоская подушка для сидения на полу), я скупо и напоказ сухо поприветствовал старичье усердно делающих вид, что моё появление в зале осталось ими незамеченным. Кроме восседающего во главе стола Масаши никто в мою сторону не повернулся. Таким образом собравшиеся за двумя исключениями выражали мне своё презрение.
А я ведь знаю из головы Ватару о том, что совет сразу же оповестили о моём прибытии. Стоило моей персоне очутиться на пороге входа в гостиницу, как меня тут же срисовали и незамедлительно отправили сообщение руководству об этом.
Помимо главы клана Абе, второй личностью не проявившей в мой адрес акцентированного предубеждения оказалась сидящая напротив Дзингудзи Фудзико. Красивая женщина внешностью чуть за тридцать, родимым пятном по центру лба выглядевшего как месяц, чьи острые концу смотрели вверх, с полностью седой головой и прикрытыми глазами излучала безмятежность и равнодушие к мирским проблемам. Складывалось впечатление, что ей вообще не интересно происходящее вокруг, а только то незримое и эфемерное, наблюдаемое где-то за гранью материального. Откуда бы взяться таким мыслям и почему я убеждён в её нахождении вне стен помещения? Так виной тому обнаруженная аномалия, скрывающаяся под прикрытыми веками и сконцентрированная в глазных яблоках Фудзико. Очи главы клана Дзингудзи являлись продуктом энергетической мутации тонких тел души. Анализ сосредоточение энергий, состав, вектора их завихрения и баланс наводили на любопытное заключение. Женщина прозревала будущее. Присутствие в её органах зрения проявления фундаментальных, достаточно примечательных и уже известных мне концепций фундаментальных стихий не допускали иного вывода. Концентрации силы времени и пространства зашкаливало. Близкий в сравнении по насыщенности фон излучения я лишь раз встречал в своей жизни, но это было в прошлом мире, когда в моих руках находились камни бесконечности.
«Опасная дамочка…»
А ведь она и по яркости души тут самая выдающаяся. Её магический резерв не уступает высшему демону. Вопрос об искусности и её мастерстве оставался открытым, но даже так она равно производила эффектное впечатление.
Но об этом я подумаю позднее, когда наведу справки и разузнаю о подноготной женщины.
Как бы она мне не была интересная, сейчас у меня на повестке задача иного рода.
Зал, куда я попал, не впечатлял. Комната в пятьдесят квадратных метров, а по центру прямоугольный низенький стол и на этом, собственно, всё. Больше никакой мебели или иного рода элементов декора. Голые серые стены, такой же потолок и песочного цвета циновка на деревянном полу. Лишь стол броским пятном цепляющим взгляд выделялся из общей картины своей темно-бордовой и естественной раскраской.
— Юноша, вас что, некому было научить как правильно входить в помещение?
Скабрезно-елейно, да с неприкрытой ехидцей бросил мне «предъяву» Куго Тоширо. Его покровительствующие интонации превосходства подобно липкой патоке испачкали полотно реальности, сменяя полюс настроения с забавного, на настороженный. Для прочих глав кланов сказанное Куго выходило за границы дозволенного. Не ожидали, что всё так резко переменится и произойдёт обострение.
Касаемо же его упрёка, то тут не поспоришь, я действительно во многом пошёл против правил приличий. Откуда ж мне было знать, что по неписаной традиции полагается прибыть на совещание не к указанному в приглашении времени заседания совета, а минимум за час до оговорённого срока, чтобы поучаствовать в неформальном чаепитии. Хранящиеся в архиве родного клана стенограммы об этом умалчивали, так как в них зафиксирована сугубо протокольная часть заседаний, да и в дневниках предков об этом не было сказано ни слова. Так что своим «опозданием» я дал членам совета весомый повод оскорбиться. По поводу же озвученной Тоширо претензии, то относилась она к моему внешнему виду и обуви на ногах.
Кроме меня все прочие главы были одеты в соответствии с местным каноном, то бишь в кимоно. И только я щеголял во фраке. Но если старички было разуты, их гэта остались на пороге у входа в зал, то я не стал снимать свои высокие по колено сапоги, пройдя в помещение прямо в обуви. А для японцев, тем более таких замшелых и позиционирующих себя как столпов-хранителей исторического наследия Ниппона, моё поведение являлось верхом неуважения и чуть ли не плевком в лицо.
— А что, хочешь вызываться меня поучить? Ну так попробуй. Потомки-то небось уже давненько тебя послали куда подальше с твоими нравоучениями. Теперь, поди, неймётся. Не на кого свою желчь изливать. — Не полез я за словом в карман и остался в долгу, вступая в прения с Куго, выдав ответ точно таким же сально-приторным и мерзким голосом, коим мне задали вопрос. Целенаправленно выводил жертву из себя. В свете открывшейся информации добытой у Ватару, из которой мне теперь известно, что председатель списал своего знакомого, глава клана Куго идеально подходил под мои цели. Отвёл идиоту роль, чья задача послужить в разыгрываемой мной спектакле примером совету.
Заложенная в слова эмоциональная симметричность и куда как более грубая формулировка вскипятила кровь Тоширо. Его задетая гордыня требовала незамедлительной реакции и решительных действий. Не ожидавший от меня такой беспрецедентной наглости и самоуверенности, Куго загнал себя в угол. Вступая со мной в перепалку, он не рассчитывал на такой жёсткий отпор. Теперь же у него не было выбора. Попранное достоинство не могло остаться без ответа. И дабы не потерять лицо перед коллегами ему надобно поставить меня на место. Не поступи он так и в одночасье растеряет весь свой авторитет. Оммёдзи до сих пор живут в махровом средневековье. Во всяком случае во всём, что касается вопросов «чести», они следует древним заветам предков — полученная обида требует ответа.
— Ты перешёл черту дозволенного, ублюдок! Председатель, как очи и глас Тэнно, прошу Вас засвидетельствовать. Я, Тоширо — глава клана Куго, объявляю роду Генширо Хитори атэ но сёбу!
В дословном переводе «Хитори атэ но сёбу» означает «сражаться против отдельных личностей», но то, как мне был брошен вызов означало нечто большее — войну на уничтожение между кланами. Причём выразил он свой вызов в очень оскорбительной, хотя, по сути, объективной форме отражающей имеющиеся реалии. От клана Генширо кроме меня и сестры никого не осталось. Ни побочных ветвей, ни вассалов у нас нет. Поэтому по факту мы действительно всего лишь род состоящий из двух представителей, но формально ведь никто нас кланового достоинства не лишал. Этого в принципе не получится сделать, покуда жив хотя бы один представитель нашей фамилии.
— Как понимаю, желающих остудить пыл Тоширо не наблюдается. — Обведя взглядом собравшихся и не обнаружив ни у кого даже толики малой сочувствия или переживания за судьбу остатков клана Генширо, продолжаю: — Что ж, так даже лучше. Ты сам определил свою судьбу, глава клана Куго. Вызов принят. Умри.
И довольный собой принялся за осуществление составленного на коленке плана.
С Тоширо разобрался не вставая из-за стола. Притороченный к поясу меч жаждал крови и я, как его великодушный владелец, предоставил клинку возможность утолить свои естественные потребности, применив оный по его прямому предназначению.
Меч, что был сейчас при мне, некогда являлся неотъемлемой частью снаряжения каждого главы клана Генширо. Восемь веков мои предки не расставались с этим мечом, вплоть до одного неприятного инцидента случившемся в седой древности. Клинок был поврежден в битве с Тамамо-но Маэ и тысячу лет осколки меча лежали мёртвым грузом в хранилище родного клана. Его бы и рады восстановить, да не нашлось на Земле кузнеца способного перековать клинок и вновь привести к надлежащему виду.
Что же в нём такого примечательного и необыкновенного? Почему его нельзя было отремонтировать?
Так всё дело в происхождении стали из которой создавалась катана и её истории. Чуть меньше двух тысяч лет тому назад Аматерасу спустилась на земли Тенно и вручила своему дальнему потомку одиннадцать мечей, которые должны были помочь ему противостоять расплодившейся нечисти. Катаны же эти выковал сам Хатиман, синтоистским богом войны и кузнечного ремесла. Клинки обладали высокой прочность, их острая кромка никогда не затуплялась, а сталь превосходна проводила энергию и очень пагубно воздействовала на тёмных созданий. Само собой, что никакое человеческие творения не могло сравниться и конкурировать с этим оружием. Отсюда-то и невозможность подступиться к ремонту меча. Не воспроизвести людям потребного пламени, что сумело бы раскалить небесную сталь до хотя бы слегка вязкого состояния, дабы затем её можно было бы перековать.
Но так и я ведь отнюдь не простой обыватель, даже не человек вовсе, поэтому ко мне эти ограничения никак не относилось. В общем лично передо мной никаких препон не стояло. Целое огненное измерение в распоряжении, что любому кузнечному горну наилучшая альтернатива. Да и в ковке я кое-что смыслю. Конечно не на уровне бога с соответствующей специализацией, но с помощью понимания сути вещей и наличествующей властью над вечным пламенем я также обладаю возможностью приятно удивить на поприще созидания металлических изделий. Так что меч я в итоге восстановил. И как мне хочется верить, сделал его ещё более грозным и опасным оружием в сравнению с первоначальной версией.
Щепотка адамантия, горсточка ангельского золота, чуточку вибраниума, осколки от изначального меча, затем всё это качественно разогреть личным пламенем, генерируемого единением с огненной стихией, следом «небольшая» кинетическая помощь металлам для равномерной диффузии всех материалов друг с другом использовав игру с гравитацией и на засыпку провести закалка в крови самой мощной твари обитающей в Муспельхейме. От использования собственного ихора был вынужден отказаться.
Палево.
Позволь я себе подобное «непотребство», и умелые операторы мистической энергии обладающие чуткими сенсорным восприятием влёт распознают в моей поделке божественный след. Так-то и без того он будет присутствовать. Но хотя бы без признаков использование божественных материалов в составе клинка. Определят лишь то, что к созданию катаны приложил руку бог и не более.
Одно дело артефакт произведенный на свет богом, и совсем другое, когда в нём присутствует его частичка. Совсем разные весовые категории.
Однако клинок и без присадки из ихора получился на зависть многим. С изначальным и неделимым Экскалибуром, навряд ли сравнится, но почему-то уверен, что он в разы превосходит тот же Дюрандаль или мечи, которые свояли из осколков оружия короля Артура. Я ж родовую катану клана Генширо зачаровывал без оглядки на кого бы то ни было. Ни в чём себя не ограничивал, накладывая мистерии. В моем изделии ведь по-любому признают работу небожителя, так чего ж тогда беспокоиться о пересудах?
На завершающем этапе внедрил в структуру своего меча магический модуль позволяющий манипулировать пространством. Мистерия реализована не столь изящно, как у клинка Халфаса, что до сих пор в моём домене без дела валяется. Не получилось воспроизвести полную и идентичную копию его наполнения. Впрочем и то, что в конечном итоге у меня вышло обладало хорошими качественными характеристиками. Катана не обрела способность разрезать само пространство. Во всяком случая оттяпать ей какую-нибудь конечность богу будет сложновато. Всё, что имело степень реальности свыше семидесяти процентов уже не поддавалось мечу. Не невозможно в принципе, отнюдь. Но всё-таки подобный результат будет труднодостижимым.
Не хватило у меня навыков обращения с пространством и надлежащего родства с аспектом неограниченного протяжения материальной мерности, но даже без всего этого нам с атрибутом удалось склепать самопоодерживающийся энергетический конструкт, не требующий от оператора затрат личной силы на его использования. Владелец меча благодаря данному модулю мог дотянуться до своего противника сближения. Необязательно было сходиться в тесном контакте. Достаточно видеть цель, чётко представить область из которой прилетит удар и взмахнуть мечом. Клинок прорывая матрицу материального отображения реальности, бил именно туда и рассекал только то, на что был нацелен хозяин оружия.
Возвращаясь к действительности и происходящему в зале собрания, то моё сказанное «Умри» в завершающей части ответа заставило присутствующих напрячься.
Разогнанное сознание раскололось на два с половиной десятка индивидуальных поток мышления, коим нарезал персональные задачи к немедленному использованию и те, опережая реакцию окружения, принялось наводить шорох, совершая немыслимое.
Меня с Тоширо разделяло чуть больше трёх метров, если по диагонали и через стол. Он сидел неподалёку от председателя, по левую руку от него и ближе к углу, тогда как я по правую, но на противоположной стороне и также почти на углу стола.
Анализ диспозиции произвёл мимоходом, а вот со сканирование объектов, как назначенной цели предстоящей атаки, так и прочих присутствующих в области восприятия, пришлось повозиться.
Фигура врага была плотно и, как ему, наверно, казалось, надёжно обернута в непреодолимые защитные формации. В духовном зрении Куго, впрочем как и все прочие разумные пребывающие в помещении, сиял переливчатым и многоцветным костром. Внутренняя и скрытая от посторонних глаз часть кимоно моего визави пестрила семьюстами семьюдесятью семью повторяющимися и одинаковыми печатями нанесенными на ткань посредством вышивки нитью сделанной из паутины дорогумо. Печати проецировали на невеликом, в отдалении всего полутора миллиметров от силуэта Тоширо, герметичное и изолирующее поле, которое защищало тушку старичка от разнопланового агрессивного воздействия широко спектра. Как от кинетики, так и от энергетических атак прикрывало. Каждая по отдельности печать не впечатляла, так как генерируемой ей поле разлеталось от одного ударом нанесённого простым человеком, но обладающего превосходными физических кондициями. По первому впечатлению вроде бы фигня какая-то. Но их-то, печатей, а, соответственно, барьеров имелось почти восемь сотен. И они прекрасно сосуществовали в единой конструкции, наслаиваясь друг на друга. Пробить лист бумаги не трудно, но ты попробую книгу порвать. Подобное свершение уже совсем иного порядка приложения сил затребует.
Но не одними лишь печатями Куго обеспечивал сохранность своей драгоценной шкуры. Огромный сонм активных спутников-сикигами в режиме нон-стоп бесперебойно воздействовали на астральное тело хозяина, тем самым повышая степень его сопротивление целой плеяде стихийных и концептуальных проявлений. Огонь, холод, молния, агрессивные жидкости, отравляющие вещества, перепады давления, болезни в естественном, физическом и не магическом обличии были не властны на главой клана Кудо. Духи из свиты Тоширо наделяли своего господина высокой, практически абсолютной резистивной устойчивостью к вышеперечисленным явлениям. Исключение составляли сугубо эффекты оказываемые на материю посредством мистических конструктов, да и то в урезанном масштабе.
А ведь на этом оборонительный инструментал Куго не заканчивался.
Всё тело моего врага покрывали магические татуировки, что неразрывно приковывали к физической оболочке Тоширо и вплавили в оную Духа Великой Черепахи. Древнее существо на фоне человеческих возможностей обладало колоссальной астральной мощью, но весь её потенциал был сосредоточен исключительно и только на защите.
В общем, не сказать, чтоб Тоширо прямо-таки шибко изобретателен, однако же он оказался сверх серьёзен и не сильно разборчив в вопросах собственной безопасности. Этого у мужичка не отнять. Безбашенный мудак. Использованный им способом привязки к телу высшего духа крайне рисковое и опасное дело. Малейшая неточность в начертании татуировок, хреновое качество чернил, и всё — кирдык! Такая промашка стоила бы ему жизни и нормального посмертия. Высший дух без промедления сожрал бы его душу и захватил тело. Но как бы то ни было, всё это уже досужие размышления. Куго справился и не допустил ошибок применив весь известный ему список доступных методов обеспечения отвода от себя внешних угроз.
Впрочем для меня это не имело принципиального значения. Все его потуги и ухищрения на фортификационном поле обладали смыслом против противников не превосходящих десятикрылого. Я же совсем в другой лиге, отчего у врага отсутствовали шансы пережить сегодняшнее заседание совета.
Итак, возвращаясь в зал совещания.
Не меняя посадки, всё в той же позиции сэйдза, в которой восседал за столом, левой рукой хвастаюсь за эфес катаны и хлёстким движением от плеча выбрасываю клинок из ножен перед собой. У оммёдзи, собравшихся ныне в зале, недоставало реакции, чтоб проследить за моими действиями. Слишком быстро для их восприятия пронеслись события.
Для зрителей происходящее выглядело следующим образом. Вот я только что с уверенным апломбом выношу «приговор», а затем, казалось бы, что практически сразу, буквально вслед за сказанным прозвучал щелчок. Звук произвёл меч, точнее цуба встретившаяся с ножнами при возвращении катаны обратно, ознаменовавший жирную точку, что я поставил в наших с Куго разногласиях. Никто ничего не успел понять и осознать. Все ждали реакции Тоширо, но…
«Бум!»
Это под шокированным и испуганным взором совета на столешницу упала отсечённая голова главы клана Куго. Тиба, сидящий по правую руку от мертвеца, мучительно резко отшатнулся прочь, в ужасе разрывая расстояние с безголовым телом из шеи которого хлестала фонтаном кровь.
— Может быть у кого-нибудь ещё остались претензии касаемо моих недостойных манер и полученного воспитания? Вы не стесняйтесь, говорите прямо. Как видите, я открыт для диалога.
Весело, но со сталью в глазах обратился к шокированной аудитории.