• Boosty Shared
• НекроХРЫЧ

• T

• не опуская взгляда
• гарри поттер
• fan-fiction

Гермиона сжала в кулаке переданную ей записку. Предельно вежливые и аккуратные строки передавали просьбу, от которой невозможно отказаться даже Поттеру, не то, что ей.

Прошло уже четыре дня. Четыре раза Эми встречалась с клиентами, делая свое дело. Четыре дня Грейнджер ходила с оглядкой, ожидая гораздо менее вежливого намека.

И вот, настал тот момент. С ней хотят побеседовать.

Закончив ужин, гриффиндорка переглянулась с Поттером. Гарри слегка кивнул в сторону двери, не прерывая беседы с Бутом и Патил. Значит, на его присутствие можно не рассчитывать.

Дурнота усилилась, но деваться некуда. Умом Гермиона понимала: лорд Поттер не обязан постоянно подтирать ей сопли. И все равно очень страшно.

Дойдя до нужной двери, девочка глубоко вдохнула и толкнула ее.

Один из множества пустовавших классов встретил ее четырьмя спокойными взглядами. Девочка не удивилась, увидев здесь Эмилию Яксли. Наоборот — присутствие надменной слизеринской суки на сходке сутенеров прояснило, как Яксли удалось остаться главой клуба фехтования.

Здесь же нашелся Алекс Коннор — вечно угрюмый шестикурсник, которого девочка раньше боялась до нервной дрожи. Третьим был незнакомый девочке хаффлпаффец. Четвертой, что очень удивило Гермиону, оказалась староста школы Пенни Клиуотер.

— Мисс Грейнджер, — с извиняющей улыбкой заговорил хаффлпаффец. — К сожалению, у нас нет времени соблюсти все правила вежливости. Сразу к делу.

Мягко стелет, жестко спать.

— Магглокровная шлюха забыла свое место и полезла не в свой бизнес, — процедил Коннор. — Решила, что можешь сосать Поттеру и мешать нам?

Сквозь страх пробилось острое желание заткнуть ублюдка чем-нибудь убойным. И… уступило страху.

Любой из них мог сожрать ее и не подавиться. Слишком велико влияние. Лорд Харальд, конечно, этого так не оставить, но ему не успеть везде и всегда.

— Повежливее, Коннор, — Яксли говорила с нескрываемым отвращением. — Или забыл свое происхождение?

— Я не забыл. Как и того, кто убил мою мать, чистокровная мразь.

— Хочешь вызов? — мягкая улыбка слизеринки заставила Гермиону вздрогнуть.

— Пожалуйста, успокойтесь, — Пенни пересела между горячими головами. — Мы здесь не для того собрались. Может, уже довольно вашей грызни?

С минуту гриффиндорец и слизеринка прожигали друг друга такими яростными взглядами, что Гермиона не удивилась бы, застав их где-нибудь тесно общающимися в полуодетом виде.

— Эта девчонка состоит в моем клубе, — Яксли бросила на Гермиону полный отвращения взгляд. — И в отличие от прочей серви она способна в благородном искусстве фехтования.

Забавно. То «сражаешься, как маггла», то «способна в благородном искусстве фехтования». Неужели сюзерен все же вмешался? Объяснить поведение Яксли чем-то иным девочка не могла. Точнее, Грейнджер уже прикинула пяток вариантов, но все они казались маловероятными.

— Это не дало ей никакого права лезть в наши дела, — выплюнул Коннор.

С этим Гарри явно не беседовал.

— Тут я вынуждена согласиться, — староста школы смотрела с сожалением. — Мисс Грейнджер, боюсь, вы метите откусить больше, чем сможете проглотить. Покровительство лорда Поттера имеет свои границы, хоть вам и может казаться обратное.

Лорда Поттера. Не «мистера Поттера». Даже если Гермиона ошиблась насчет Яксли, по меньшей мере с Клиуотер Харальд пообщался.

— И тем не менее, оно кое-что значит, — взяла себя в руки девочка. — Иначе вы бы со мной не говорили.

— Тебе еще не дали слово! — во взгляде Коннора — глубокое отвращение.

— Кто не давал — ты? — Грейнджер понимала, что ее понесло, но отступать было поздно. — Кто ты такой, чтобы давать или отнимать у меня слово?

Захотят слить — сольют. Захотят работать — будут работать. Покажут себя отморозками — дадут Гарри повод стереть их в порошок. И плевать, знают ли они об отношении Поттера к местным рэкетирам. Если знают — им же хуже.

— Хочешь узнать? — в голосе — открытая угроза.

— Коннор, будь добр, завались, — мягко улыбнулся хаффлпаффец. — Мисс Грейнджер, ведите себя повежливее.

— Вы говорили что-то о переходе к делу, но пока что я слышу только грызню и бессмысленный треп, — отрезала гриффиндорка, немея от собственной смелости. — Что вам нужно?

Боже, она шла по очень, очень тонкому льду! Страшно. Но нельзя показать им ни тени страха. Иначе ее просто сожрут.

— Нам нужно, чтобы вы, мисс Грейнджер, прекратили это занятие, — из голоса хаффлпаффца исчезла вежливость.

Может, кого-то такой резкая смена маски и смутила бы, но точно не Гермиону. Молчание лорда Арчера на пару порядков страшнее всех их кривляний.

— Если бы вы могли меня заставить — вы бы уже заставили.

И тут ее осенило: они вовсе не так сильны, как хотели казаться.

— Или мы просто не хотим проблем с лордом Поттером, — улыбнулась Клиуотер.

— Меня не волнуют проблемы с этим выскочкой! — рявкнул Коннор. — Я хочу, чтобы эта магглокровная шлюха…

— Выскочка? — прищурилась Гермиона. — Ну-ка, повтори, как ты назвал моего сюзерена?

Быстрый взгляд по сторонам. Хафф малость скривился. Яксли приняла безучастный вид, самоустранившись. Клиуотер… нервничала. И сильно.

— Не то что? — гриффиндорец поднялся. — Отсосешь и не проглотишь? Насрать вообще на твое мнение. Я требую компенсации. Так и передай своему сюзерену.

Пустая бравада, треп не по делу, страшные рожи… Гермионе даже стало обидно от того, за какую дурочку ее держали. Серьезно? Чтобы она восприняла всерьез этот цирк? Настоящие дела делались совершенно иначе. Впрочем, куда этим до настоящих дел?

— Полагаю, ты не получишь ничего, — обронила Яксли. — Впрочем, можешь попробовать. А лучше — просто заткнись. Иди и выскажи свои претензии лорду Поттеру, а не его шестерке.

Коннор заскрипел зубами и открыл было рот, но выразительный взгляд Клиуотер заставил его скривиться и сесть на жопу.

— Выскажу, если захочу, — буркнул гриффиндорец, давая заднюю.

— Что-то мне подсказывает, что не захочешь, — улыбнулась Гермиона.

Намек толстый и непрозрачный, но сходу придумать что-то получше не выходило. Коннор разозлился, но в кои-то веки заткнул фонтан.

Девочка чувствовала себя все увереннее. Они боялись Поттера. Все четверо. Что ж, в отличие от Сэндфилда, этим хватало ума осознавать, кто такой лорд Харальд Поттер. И, если она не ошиблась, кое-кого прямо сейчас сливали, и это не она.

— Мистер Поттер не бессмертен, и у него много врагов, — заметил хаффлпаффец.

— Которые только и делают, что обламывают зубы.

— Пока что, — буркнул Коннор.

Гермиона не понаслышке знала этого сукина сына. Гриффиндорец был силен своими связями, но никак не личными способностями. С него станется подговорить кого-то из “львят” на нехорошее.

— И тем не менее, даже мистеру Яксли не удалось его достать, — Пенни улыбнулась Эмилии. Слизеринка не сдержала зубного скрипа и убийственного взгляда. В зрачках Яксли мелькнуло темное пламя. Улыбка Клиуотер стала искусственной, глаза предвкушающе заблестели.

Испанский стыд. Вот по отдельности вроде каждый из них не полный идиот. Ну почему они хотя бы при ней не могли не грызться? Или это — спектакль для одного актера? Показать слабость, уверить Гермиону в правильности выводов и сделать Поттера уязвимым перед ними?

— Хватит, — прикрикнул хаффлпаффец. — Не хватало еще сцепиться здесь.

И с затаенной тревогой глянул на Гермиону. В эмпатическом спектре эмоции у них довольно искренние. Неясно, правда это или ложь: в условиях создаваемых защитой помех Гермиона различала только отголоски. Для точного определения требовалась кратно более высокие навыки.

— Вы не хотите отступать, мисс, — покачала головой Клиуотер. — Думаю, мы готовы предложить вам некоторые… уступки. Не более пяти шлюх. Только Гриффиндор. И, разумеется, соблюдение границ цен и услуг.

Когда это они стали обращаться к ней на “вы”?

— Это значит, что вы не можете брать больше или меньше нас, — пояснила очевидное Яксли. — А также не предоставляете… эксклюзивные услуги.

— Если кто-то с других факультетов изъявит желание снять ваших девочек, думаю, не стоит им мешать, — добавил хаффлпаффец. — Ни к чему нарушать наши собственные правила.

— Это наши правила! — взорвался Коннор. — Наши — не ее! И я не собираюсь уступать этой суке часть своего бизнеса!

— Мы равны в решении таких вопросов, — Яксли перекосило от такого «равенства». — Большинство за то, чтобы позволить мисс Грейнджер приобщиться к нашему делу. Ограниченно и аккуратно.

— Вы просто кучка обоссавшихся слабаков! — выплюнул гриффиндорец. — Эта шваль припугнула вас именем Поттера — и вы навалили полные штаны, бросившись делать ей уступки! А теперь…

Коннор осекся. Он наконец-то понял, в каком положении оказался. Гермиона очаровательно улыбнулась, наслаждаясь удивлением, сменившимся бессильной злобой.

— Ну, что, дошло? — ласково улыбнулась Яксли. — Побежишь менять штаны?

— Суки, — очень тихо пробормотал гриффиндорец, с ненавистью глядя на коллег по опасному бизнесу. — Какие же вы суки.

— Мистер Поттер может дать нам намного больше, чем ты, — пожал плечами хаффлпаффец. — Ничего личного, это просто бизнес.

— Если уж выбирать друзей, то из достойного круга общения, — не промолчала Яксли.

— А лорд Поттер при всех своих недостатках обещает стать достойным магом, — добавила Клиуотер.

Гриффиндорец скрипел зубами. Если с Гермионой что-то будет не так — ответит именно он. Коннор не входил в число тех, чья семья знатностью рода, личной силой или влиянием могла позволить себе парировать подобное. Собственно, в Британии таких семей, наверное, и не осталось.

— Предлагаю на этой ноте закончить, — снова заговорила староста школы. — Гермиона, я провожу тебя до гостиной.

— Нет необходимости, — Гермиона приглашающе улыбнулась гриффиндорцу. Алекс Коннор запыхтел. — Хорошего вечера.

Только в коридоре Грейнджер осознала, во что она влезла. Стало дурно: заднюю не дашь, ей нельзя прогибаться и тем самым бросать тень на имя Харальда. Он этого не потерпит.

* * *

Рука потянулась к двери — постучать — и предательски замерла. Страшно. Сюзерен вызвал ее не просто так. Наверняка желал получить отчет о проделанной работе. А отчитаться ей было не о чем…

Кассандра Рэтклифф зажмурилась и сжала зубы, борясь с приступом дурноты. Быстро, боясь просто сбежать, постучала. Вот только рука даже не успела коснуться двери, провалившись в пустоту.

Дверь беззвучно открылась. Девушка увидела за ней не густую тьму (почему-то в голове пульсировал именно этот образ), а вполне себе жилую комнату.

Четыре аккуратно заправленные кровати, стол, несколько стульев, два гардероба, сундуки и тумбочки. В одном из углов — поближе к ванной — разместилась шведская стенка и комплекс турник-брусья с прислоненными свернутыми гимнастическими ковриками. Неподалеку кошачий домик с когтеточкой, поилкой и лотком поблизости, в стороне — два птичьих насеста с поилками. Чистота, порядок, постоянное проветривание. Вполне обычная комната.

Сюзерен обнаружился за столом лицом к ней. Сидел он спокойно, колени согнуты, в руках — учебник “Тысяча волшебных растений и грибов”. Вот только вид краев страниц, качество бумаги и размытие символов при попытке распознать хоть что-то кричали о подлоге.

— Проходи, Кассандра. Присаживайся. Чаю?

Вполне дружелюбный и спокойный тон… вот только лорд даже взгляда от страниц не оторвал. Один из стульев — прямо напротив — отодвинулся словно сам по себе. Открылись дверцы шкафа, и на столе оказался сервиз, тут же начавший готовить чай.

Казалось бы — что тут необычного? Любой сколько-то пряморукий третьекурсник способен анимировать чайный сервиз так, чтобы нормально приготовить чай. С маленькой оговоркой: палочковой и вербальной магией. Невербально? Она вполне могла. Беспалочково? Чары анимации слишком сложны. Но это легко решалось парой рун и посылом энергии.

Мурашки по коже пришли внезапным осознанием: здесь нет никаких чар анимации. И рун никаких нет. Беспалочковый телекинез и пирокинез — и все это лорд Харальд сделал, не отвлекаясь от чтения!

— Прошло уже больше месяца, а мы так и не поговорили по душам, — спокойно продолжал сюзерен. — Я даже предположил, что ты меня избегаешь.

Зеленые глаза пронзили ее, словно два копья.

— Я… эм… сэр…

— Не мямли, раздражает, — лицо мальчика малость потемнело.

И это было страшнее откровенной ярости любого из ее знакомых.

— Да, сэр.

Чайник нагрелся, и в него плавно отлевитировалось немного чайных листьев. Из шкафа выскользнула плитка шоколада. Молочный с орехами, любимый шоколад Кассандры.

— Подожди немного, скоро чай заварится.

Вообще, заварку можно ускорить простыми чарами диффузии, используемыми в алхимии, но девушка предпочла не умничать. Во-первых, лорд Поттер наверняка знал и без нее. Во-вторых, ей требовалось немного времени собраться с мыслями. Хоть чуть-чуть.

Времени не хватило. Выждав требуемые пять минут, Поттер разлил чай по чашкам и мягко отлевитировал одну к ней.

— Угощайся, — легкая улыбка.

Кассандра даже не заметила, когда Харальд избавился от книги. Казалось, только что он читал — и вот, книги нет, а на коленях сюзерена топталась Блэки, с любопытством поглядывая на шоколадку.

— Благодарю, мой лорд, — прошептала рейвенкловка.

Чай не лез в горло, но из вежливости девушка пригубила и отломила кусочек шоколада, наблюдая за тем, как кошка назначила шоколад дичью.

— Волнуешься, — Поттеру ничто не мешало наслаждаться напитком. — М-м-м-м… и боишься.

Рэтклифф дергано кивнула и отставила чашку.

— Страх, — мальчик тоже отставил чашку.

Мелькнула черная лапка. Раздалось шуршание фольги — и плитка упала ему на колени. Блэки потрогала добытый шоколад, обнюхала и начала тыкать лапой в фольгу, внимательно ее изучая.

— Страх допустим, пока он защищает, — продолжал философствовать Поттер. — Когда он не позволяет бросаться, очертя голову, напоминает о защите и побуждает действовать. Твой страх подавляет. Твой страх — слабость. С моим появлением в твоей жизни иллюзия покоя рухнула, не так ли?

Кассандра не ответила и опустила взгляд. Ей почудилось, что лорд Харальд владел легилименцией. Бред какой-то — ему всего двенадцать лет! Невозможно быть настолько одаренным буквально во всем. Может, он и овладел парой трюков, но точно не мог обладать уровнем пробития естественного блока… тем более незаметно.

— Я хочу, чтобы ты кое-что запомнила, — Гарри наклонился к ней. — Покой — ложь, Кассандра. Есть только страсть. Гнев. Страх. Боль. Любовь. Нега. Умиротворение. Все это — формы страсти. Страсть — источник силы. Не магической, но той самой духовной силы, которая двигает нас вперед. Это не мана, не прана и не сатья. Это — воля в чистом виде. Лишь сквозь эту силу познается истинное могущество — способность перешагнуть через саму себя, стать лучше, выйти из зоны комфорта ради результата. Так шаг за шагом ты движешься к победе над самым главным твоим врагом — твоей никчемной животной частью, которая жаждет комфортного существования. Сытно есть, сладко спать, хорошо трахаться — это животные мотивы, и, к сожалению, они довлеют над всеми нами. Лишь немногим достает воли победить себя. Эта победа срывает оковы с души, открывает истинную силу и способность ее использовать. И в конце ты обретаешь то, о чем так любят кричать глупцы. То, что имеет весьма горький вкус. Ты обретаешь свободу. Ты получаешь способность всегда оставаться собой, вне зависимости от обстоятельств.

Кассандра немного зависла, осмысливая сказанное. Честно говоря, это все походило на какое-то полурелигиозное учение. И все же… чем больше она думала о словах своего сюзерена, тем глубже понимала его правоту.

— Покой… это ведь комфорт, — тихо произнесла Рэтклифф. — А тяга к комфорту превращает нас в животных.

— Да, — удовлетворенно кивнул лорд. — Знаешь, нет ничего плохого в том, чтобы иметь мягкую кровать, вкусную еду или хорошего любовника. Нормально носить хорошую одежду, дорогие артефакты или просто украшения, обладать добротными инструментами и жить в приличном доме. Но лишь до тех пор, пока все это не становится твоей личной приоритетной целью, не становится твоей сутью.

— Вы хотите сказать, что аскетизм — путь к свободе?

— Аскетизм, — клацнул зубами мальчик. — Этот путь легко может превратиться из средства самодисциплины в позерство, вроде религиозного отшельничества. Бороться с искушениями, сбежав от них? Это уже поражение в бою с искушениями. Нет. Я вижу борьбу с искушениями состоятельной лишь тогда, когда ты в любой момент можешь позволить себе получить то, чего так жаждет твоя животная суть. Является ли аскетизм путем к свободе? Не думаю. А вот пост в его истинном значении — да, это путь.

— Пост… вы имеете ввиду, христианский пост?

— Да. Воздержание. Только без привязки к датам, а постоянно. Не нужно становиться монахом и существовать на воде и траве, но отказывать себе в телесных удовольствиях, оставляя их в своей жизни, полезно.

Повисла тишина. Кассандра снова взялась за чай, размышляя о новой для себя точке зрения. Похоть, ленность, праздность… ведь это все довлеет и над ней. Тормозит. Пугает…

Рука потянулась к шоколаду — и остановилась на полпути. А нужно ли ей это?

— Как часто ты медитируешь? — голос сюзерена прозвучал как-то… внезапно.

— А? — невольно вздрогнула девушка и смутилась. — Эм, я…

— Ты не медитируешь регулярно, — усмехнулся Поттер, глядя на нее с терпеливой снисходительностью. — Почему?

Внезапно в душе всколыхнулась злость. Он что, вызвал ее, чтобы почитать нотации? Девушка быстро задавила эмоции.

— Я…

— Медитируй каждый день. Хотя бы по двадцать минут, по полчаса. Познание мира начинается с познания себя. Знаю, это душные слова, но менее верными они не становятся. Теперь поговорим о делах.

Кассандра напряглась. И сжала пальцы в кулаки. Нет смысла тянуть. Только потратит время.

— Сэр… я не справилась.

Удивления или гнева на лице лорда не оказалось. Он кивнул, приняв этот факт. Сразу стало легче. Ее не линчуют здесь и сейчас, чего Рэтклифф подсознательно боялась.

— Что именно вызвало у тебя затруднения?

— Вот, — девушка продемонстрировала свой блокнот. — Ваше распоряжение касательно монополизации бизнеса. Из семерых я смогла привести под свою руку пятерых, но эти двое оказывают упорное сопротивление.

Гарри мельком глянул и странно усмехнулся:

— Кристофер Оквуд и Генри Фишер. «Барсук» и «змей». Что по этому поводу сказал Диггори?

Девушка скривилась от досады:

— Что ваша договоренность не исключает действия третьих лиц. Что Оквуда он не «крышует», ну и так далее.

— Раз так — прижми его силой, — велел сюзерен. — Раз уж Оквуд без “крыши”, любое агрессивное действие со стороны Диггори развяжет мне руки. Проведя аналогии с моей семьей, ты — глава производственного отдела. Как глава ты имеешь право и повод защищать свою работу. Научись применять насилие, но не просто применять, а делать это дозированно и к месту. Пока ты не ощутила границу, лучше немного перегни палку. Все равно эти шавки понимают лишь язык силы.

— То есть…

— Я даю тебе добро на насилие, — подтвердил словом Харальд. — Срок… скажем, до конца семестра. Возникнут затруднения — обращайся.

Это ведь испытание, так? Возможность проявить себя. И ее вес в глазах сюзерена будет зависеть в первую очередь от того, как она будет достигать задачи, а не от конечного результата.

— Да, сэр. Теперь отчет о проделанной работе.

Девушка извлекла уменьшенную папку, но Поттер поднял ладонь в отвращающем жесте:

— Расскажи в двух словах.

Немного опешив от неожиданного знака доверия, Кассандра изложила суть. Собственно, в начале месяца был небольшой прирост, но уже три недели как они вышли на плато. Все это тянулось в том числе к Оквуду и Фишеру как постоянным дельцам, и периодически приторговывавшим магглокровкам, которые не решались наглеть так сильно.

— Я понял, — кивнул лорд Поттер. — Займись этим вопросом. И, вот еще. Твой любовник, Кассиус Уоррингтон.

Краска бросилась в лицо, а сознание помимо стыда и смущения затопило непонимание. Откуда он узнал?

— Я не…

— Не отнекивайся, — на глубине зрачков зажглись изумрудные искры. — Я вижу отпечаток его энергетики на твоем астральном теле.

Сюзерен этим недоволен. В чем дело? Кас ведь… о, нет. Мордредов Гринграсс. Кас — его правая рука. Неужели лорд Харальд велит расстаться? Или… еще хуже, выведывать секреты любимого?

— Разберись с этим, — велел Поттер. — Я не желаю, чтобы на моем вассале был чей-либо отпечаток, кроме моего. Чтобы не возникло недопонимания: можешь спать с ним, сколько хочешь. Но с условиями. Разберись с его астральным следом в своей душе. Если нужна профильная литература — напишешь Гектору Скаю. Скажешь, я дал добро. Далее. Не вздумай предавать свои отношения огласке. Ты не какая-то там девка, на которую всем насрать. Ты — Кассандра из дома Рэтклифф, вассал древнейшей и благороднейшей семьи Поттер. Веди себя соответственно.

Девушка украдкой выдохнула, испытывая громаднейшее облегчение. Ей не нужно будет шпионить за Касом, ей не нужно будет врать ему, рвать с ним или делать еще что-то в этом роде. Просто вести себя, как вела раньше. Соблюдать их уговор “не говорить наедине о делах”. И, как и прежде, скрывать глубину отношений.

Вот только лорд Харальд увидел отпечаток Каса. Как? Насколько Кассандра знала, следы такого рода можно заметить в трех случаях: при активации уже сформированной связи, при астральном сканировании третьего порядка и выше, и в момент контакта, способствующего образованию такого следа.

Активировать здесь пока что нечего. Диагностические мистерии такого уровня разрушались при столкновении с высокоэнергетическими структурами, такими как пассивные щиты. О третьем способе и говорить нечего — очень сомнительно, чтобы лорд Харальд подглядывал за ними. Просто потому, что с таким отношением неминуемо вмешался бы раньше.

Вместо того, чтобы задать тысячу интересовавших ее вопросов, Рэтклифф склонила голову:

— Как пожелаете, мой лорд.

Харальд кивнул. Жутковатые изумрудные точки в глазах погасли.

— Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, Кассандра, — на губы мальчика вышла теплая улыбка. — Более того: непременно обращайся, если что-то пойдет не так, и в особенности если все идет в соответствии с планом. Как говорил мистер Моуди, если все идет по плану — это план противника.

Аластор Моуди? Ах, да, лорд жил с ним под одной крышей какое-то время. И раз уж речь зашла о помощи…

— Сэр… можно вопрос?

— Конечно.

— Почему вы так поступили?

— В смысле? — насторожился мальчик.

— Я про Каса… почему вы разрешили мне быть вместе с ним? Ведь эти отношения… риск.

— А, это, — Харальд расслабился. — Не бери в голову, Кассандра.

— Я хочу знать, сэр.

Не будет ли это дерзостью? Не перегнула ли она палку? Судя по лицу сюзерена… нет.

— Ну, раз хочешь знать — пожалуйста. Ты в него влюблена и близка с ним. Что будет, если я разрушу эту близость? Ты и без того мне не доверяешь. Запрет ты не проигнорируешь и выполнишь добросовестно, но это будет разрывать тебя изнутри. А когда Уоррингтон проявит настойчивость — ты сломаешься, не выдержав давления чувств с одной стороны и долга с другой. И тогда не просто натворишь глупостей, а будешь окончательно потеряна для семьи Поттер. Что будет, если я разрешу это? Ничего плохого. Ты продолжишь с ним встречаться, выполнять вашу договоренность в стиле «не говорить в постели о работе» и не будешь загоняться из-за тирана-сюзерена, который неодобрительно на это смотрит. Максимум, что произойдет — ты выболтаешь ему что-нибудь о бизнесе, например, об угрозе Генри Фишеру. Это станет твоей проблемой, а не моей. В остальном, любая доступная тебе информация при разглашении будет максимум незначительным изменением обстановки, что не окажет влияния на конечный результат курса семьи Поттер в целом и моих личных планов в частности. Вывод: совет да любовь. Разве что поставь меня в известность, если забеременеешь или Уоррингтон решится сделать тебе предложение. Нужно будет все обустроить… да, кстати, — Поттер усилием воли подманил ежедневник и ручку, открыл и черкнул пару строк. — Об этом я что-то не подумал.

— О чем, сэр?

— Заложить средства на твое будущее. Ну, там, приданое, недвижимость, обучение в университете или в академии, личное ученичество, сверху на жизнь и карманные расходы…

Кассандра попросту растерялась. Что это значило? Что от нее потребует сюзерен? Что вообще…

— Сэр…

— Твой брат сейчас не в том положении, чтобы обеспечить тебя, так что этим вопросом займусь я. Мои вассалы будут обеспечены всем необходимым по факту их наличия. Ладно, хватит о делах. Как ты здесь? Как учеба?

* * *

Доносчики не обманули: их цель оказалась именно там, где ее ожидали встретить. Вот только Поттер совершенно не удивился, попав в окружение. Мальчик окинул их спокойным, разве что слегка усталым взглядом.

Это раздражало. Как будто они — досадная помеха! Ну, скоро Поттер ответит. И за свои делишки, и за свое высокомерие. Несмотря на то, что рейвенкловец выглядел — да и являлся — не на шутку вымотанным, гриффиндорцы нападать не спешили. Обычно их жертва или сразу тряслась, или пыталась отбиться — но никак не смотрела на них с видом «Как вы все меня задолбали». Здесь же…

Слишком много слухов ходило о том, как Поттер расправлялся с неугодными. Да и рынок Хогвартса заполонили цацки его изготовления, причем качество очень даже неплохое. Наверняка этот параноик (а другим не стаешь после стольких покушений) таскал на себе целый арсенал всякого дерьма.

Да и Сэндфилда заколол на дуэли, а до этого отбился сразу от семерых. Они, конечно, учли ошибки тех неудачников, но все-таки…

— Значит, Алекс Коннор, — вдруг сказал рейвенкловец. — Долго телился, сученыш. Вы можете просто уйти.

Гриффиндорцы переглянулись. Укрытые многослойными щитами, они были готовы к серьезной драке, не говоря уже об одном противнике.

— Жаль, — вздохнул мальчик — и в его руке незаметно оказалась палочка. Площадное ударное заставило щиты зарябить — и скрыло пролетевший сквозь них свинцовый шарик. Когда раздался металлический звяк, было уже поздно реагировать.

Невыносимо яркая вспышка убрала все чувства, оставив только яркий белый свет, высокий писк в ушах и полное отсутствие ощущения тела и пространства.

Следующим, что вспомнили гриффиндрорцы, было лицо мадам Помфри посреди белого света и высокого, забившего уши напрочь писка.

Чувства времени не было. Просто в какой-то момент сквозь свет начали пробиваться детали, а сквозь писк — звуки.

Как выяснилось позже, они провалялись минут десять в коридоре, после чего их доставили в больничное крыло и привели в чувство. Палочек при себе не оказалось.

Спустя полчаса в больничное крыло доставили девочку, причем ажиотаж сразу указывал на серьезное происшествие.

Гриффиндорцы такого не помнили. Нет, иногда бывало, что разборки заходили слишком далеко, кто-то увлекался на дуэлях, или тролль дубинкой врежет, как Поттера п врошлом году. В таких случаях преподаватели, обычно смотревшие на «детские игры» сквозь пальцы, были вынуждены немедленно вмешаться, но делалось это как-то буднично и рутинно.

На этот раз все было иначе.

— Немедленно вызовите Дамблдора! — рявкнул Франкенштейн. — Срочно нужен магистр жизни! Я не могу ее удержать!

— Ее активный дух рассыпается!

— Накопители сюда! — продолжал командовать замдиректора. — Круг четвертого порядка! Жертву, быстро! Северус, детоксикация и поддержка!

И начал делать… что-то.

— Некромантия? — охнула Помона Спраут.

— Есть другие предложения? — едкий голос Снейпа был непривычно спокоен и холоден, возясь вокруг головы девочки.

Вспышки, завихрения таких энергий, что старшекурсник даже понять не мог, что там намешали. Рунный круг, вырезанный двумя взмахами палочки прямо на потолке. И огненная вспышка феникса, принесшая с собой директора в компании женщины лет за сорок с яркой аурой мага жизни.

Женщина бросилась к девочке, на ходу разворачивая сразу несколько мистерий запредельного уровня сложности…

И на этом все закончилось.

Франкенштейн выпрямился. Повисла гробовая тишина. И голос целителя:

— Дата и время смерти: первое ноября тысяча девятьсот девяносто второго года, ноль часов сорок семь минут.

Следующая глава