Victoria Сruenta. Глава 42
Мдямс, проблемы с интернетом, в наше время, это конечно страшная вещь. Почти такая же, как вездесущие комары, всего сожрали, гады 7-7. И да, я знаю, что вам всем охота экшена, крови и зрелищ, но потерпите ещё чуть-чуть, скоро всё будет!
А пока же, как и всегда — на ваш суд!
* * *
Первое что я увидел зайдя в приëмную, был невысокий стеллаж, доверху забитый справочниками и энциклопедиями, как я подозреваю, преимущественно медицинской направленности. Следом шла длинная двухметровая полустенка, поверх металлического каркаса которой был натянут тент из плотной белой ткани. Чуть дальше виднелась разложенная кушетка, небольшой письменный стол, два стула, напольные весы, раковина и широкий стеклянный стеллаж с разного рода ëмкостями и медицинскими приборами, назначение которых я едва ли был способен определить на глаз. Да и, скажем прямо, не то чтобы стремился к этому. Куда больше любых отполированных до зеркального блеска зажимов и скальпелей меня интересовали два тëмных силуэта, маячивших за перегородкой.
— Я занят. — голос раздавшийся из того угла был одновременно мягок и непреклонен. — Передайте Труману, что результаты обхода будут лежать у него на столе не позднее чем через час. Максимум — через два.
— Я конечно попытаюсь сообщить этому господину о ваших неудобствах, мистер Трафальгар, однако очень сомневаюсь, что он воспримет мои слова так, как должно.
Услышав звук моего голоса и едва заметно вздрогнув при этом, что отчëтливо было видно по колыханию теней, силуэт доктора резко исказился, после чего из-за перегородки показалась тонкая кисть с длинными пальцами, аккуратно сместившая ту в сторону, позволив мне куда более внимательно рассмотреть одного из лучших медикусов королевства, а если верить немногочисленным данным флотской разведки — лучшего врача всего Норт Блю.
— Капитан Свейн, — сухо кивнув, невысокий брюнет, с короткой бородой и усталым взглядом, сразу дал понять, что осведомлён о том, кто я. Чтож, тем проще. — Рад видеть вас в нашей больнице. Прошу меня простить за столь сумбурное приветствие, я принял вас за другого.
— Не вы первый, мистер Трафальгар, но, в любом случае, можете быть спокойны, меня это нисколько не задело.
— Рад это слышать, но, при всём уважении, не сочтите за грубость, однако вы невовремя. Если вам или кому-либо из ваших людей требуется консультация, то запишитесь в приëмной на первом этаже и…
— Вы безусловно правы, доктор Бехштейн, мне действительно необходима консультация компетентного специалиста медицинского профиля, не понаслышке знакомого с поразившей город болезнью, и так уж вышло, что вы идеально подходите под все выше озвученные критерии.
— У меня пациент. — опять же весьма филигранно сочитая в ответе мягкость и категоричность, мужчина повернул голову в сторону второго силуэта, что по-прежнему был скрыт за белой завесой ткани. — Если Дозору нужна моя помощь, то я готов её оказать, но не в ущерб работе.
— Достойная позиция, достойного человека. — сделав пару шагов и заняв одно из пустующих кресел, с которого открывался отличный вид как на самого доктора, так и на его подопечного, я продолжил, не меняя тона. — Насколько я понял, вы будете свободны уже через два часа?
— Примерно. — не поведя даже бровью, врач бросил взгляд на настенные часы. — Хотя возможно смогу управиться и раньше.
— Вы очень любезны.
— Нисколько, просто предпочитают сразу разбираться с неприятностями, а не откладывать их в долгий ящик.
На этом моменте разговор сам собой увял. Доктор вернулся к работе, озабоченно склонившись над покрытым испариной и молочно-белыми пятнами телом пациента, показательно не обращая внимания на мою персону. Лишь иногда прерываясь для того, чтобы сделать очередную пометку в лежащем рядом с ним журнале.
Я же, в свою очередь, внимательно следил за его работой, анализируя не столько самого врача, сколько его мимику и манеру движения. Подмечая те данные, что невозможно было подчерпнуть из сухих строчек личного дела.
В такой манере прошло порядка получаса, по истечению которых я решил прервать затянувшееся молчание:
— Этот человек, он в сознании?
Вздрогнув, Трафальгар перевëл на меня ошарашенный взгляд, словно до этого успешно пытался забыть о факте моего присутствия в его кабинете, но уже секундой позже взял себя в руки, вернув на лицо непроницаемую маску холодного равнодушия.
— В какой-то степени можно считать, что да. По крайней мере иногда Клайв приходит в себя, но редко когда эти моменты просветления длятся дольше пары минут.
— Новый симптомов болезни?
— Побочный эффект лекарства.
— Сильнодействующие болеутоляющие. — догадка пришла мгновенно. — Все ваши пациенты коротают время в медикаментозном бреду?
— Только те, кто уже не в силах терпеть боль. — сделав очередную запись, доктор отложил в сторону короткую металлическую линейку, которой мгновение назад замерял размер самых крупных белых пятен на теле заражëнного. — И только в том случае, когда они сами согласны пойти на это.
— Мой опыт подсказывает, что решения агонизирующего человека зачастую сложно назвать здравыми, ведь ими руководит отнюдь не разум, а страх и желание прекратить муку. В таком состоянии разумный готов пойти на всё, даже на деяния, что прежде считал недопустимыми, лишь бы прекратить пытку.
— К чему вы клоните?
— К тому, что слова про согласие были излишни. Вы сделали так, как считали нужным, и плевать хотели на мнение тех, кто думал иначе. Цинично, аморально, но здраво.
— Я не понимаю, о чём вы говорите, Капитан Свейн.
— Напротив, в отличии от большинства ваших соотечественников, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, доктор Бехштейн. — отвечать или как-либо ещё реагировать на столь провокационное высказывание врач не стал, вновь сконцентрировавшись на пациенте, но это уже было не важно. — И в отличии от всё того же большинства, вы осведомлены о введëнной Мировым Правительством Общей Квалификации Массовых Заболеваний, где первая категория относится к малым вспышкам вируса, с группой заражëнных не более чем три сотни человек. Вторая категория куда обширнее, её чаще всего называют районной — до тысячи единовременных больных. Третью чаще всего именуют "городской", подразумевая, что болезнь охватила весь населённый пункт и требуется срочная блокада, для недопущения утечки заражëнных из карантинной зоны. Собственно, до недавних пор Флеванс официально попадал под эту категорию, однако с сегодняшнего утра всё изменилось, и не в лучшую сторону.
На этом моменте рука доктора, крепко сжимающая карандаш, дрогнула, с тихим щелчком разламывая тот на две неравные части.
— Это невозможно. Они не могли… Масштаб заражения ещё не достиг…
— Горосеям плевать на условности, доктор Бехштейн. И учитывая скорость распространения заразы, её неизвестную природу и отсутствие результата со стороны ваших специалистов, они решили исходить из худшего варианта, заранее присвоив всему острову четвёртую категорию. Вы понимаете, что это значит?
— Королевство в блокаде. — хрипло откликнулся врач, устремив взгляд в пустоту. — И её не снимут до тех пор, пока не наметится положительная тенденция в вопросе излечения болезни. На всё это время будет объявлено военное положение и… — тут он замолк, затравленно посмотрев в мою сторону.
— И на это время вся полнота власти переходит под контроль Уполномоченного Представителя или, в его отсутствие, Старшего Офицера Флота с наивысшим званием. Догадываетесь, кому эта сомнительная честь выпала в этот раз?
— Вы… Но как же Король? Он ни за что бы…
— Его Величество Реймунд Флеванс покинул остров два часа назад, когда ситуация стала критической. — от подобной новости врач дëрнулся, как от подщëчины. — Однако перед этим он дал мне весьма занимательное… назовём это — наставление. Вам интересно его услышать?
Трафальгар ошарашенно кивнул, явно стараясь сложить заново привычную картину мира, которую я столь бесцеремонно растоптал.
— Король очень сильно радеет за снятие блокады и восстановление привычного уклада жизни в Флевансе, и с высоты своего опыта указал мне на наиболее простой способ решения проблемы с распространением болезни и ростом числа заражëнных.
— А именно? — в голосе мужчины не было даже намëка на надежду или ликование, а сам он заметно побледнел.
Чтож, вынужден признать, что он небезнадëжен.
— Расстрел.
— Я не…
— Не надо. Врать окружающим как минимум подло и недостойно, но врать самому себе — просто жалко. Вы всё прекрасно поняли, доктор Бехштейн. Однако не до конца прониклись. Ведь сразу после отбытия монарха со мной связался представитель Сайфер Пола, указав на необходимость скорейшего разрешения кризисной ситуации в королевстве, отдельно выделив тот факт, что Мировое Правительство готово закрыть глаза на все те жертвы, что мне придётся принести ради: "воцарения мира и спокойствия в Норт Блю". А если я не хочу или не могу сделать всё сам, то они, на время блокады, выделили мне возможность воспользоваться эксклюзивным правом Вызова Пяти. — на этом моменте доктор уже явно находился в предобморочном состоянии. — Вы ведь знаете, что это такое.
Трафальгар прерывисто и резко кивнул, даже не заметив, как его очки-половинки опасно сползи на нос.
— Это многое упрощает. В таком случае мне нет нужды объяснять, что эта армада прибудет сюда вовсе не для спасения и эвакуации беженцев или оказания им же гуманитарной помощи. Как видите, вариантов у вас немного, и так уж получилось, что из всех сторон именно я желаю наименее кровопролитного разрешения конфликта. Для чего мне нужна ваша помощь и содействие, доктор.
— Ч… что конкретно от меня требуется? — два глаза цвета миндаля впились в меня с завидной силой, пока их обладатель судорожно сжимал руками край своего белого халата.
— Ответы, доктор. Мировое Правительство не потерпит очаг эпидемии в центре Норт Блю, а значит для мирного урегулирования конфликта им нужно быть уверенными в том, что болезнь поддаётся лечению. Я понимаю что вы, вероятно, и так делаете всё что в ваших силах, но ситуация требует большего. Со своей стороны я обещаю оказать вам всестороннюю поддержку: любые препараты, любые приборы, иными словами всё что пожелаете, я могу достать за короткие сроки.
От меня не укрылся взгляд, который доктор бросил на угол своего рабочего стола, на котором, в простой деревянной рамке, стояла одна единственная фотография, на которой был запечатлён этот самый кабинет, и четыре человека в нём.
— Я… Мне… Мне нужно две недели. Есть версия, теория… Она во многом абсурдна… То есть, я хотел сказать странная! Нет… невозможная… Я… Боже, что я несу?
— Это нормальная реакция на стресс, мистер Бехштейн. И так — две недели. Хорошо. Постараюсь выиграть вам это время, но прошу учитывать, что мои ресурсы и возможности не безграничны. Я не смогу прикрывать вас слишком долго, не говоря уже о том, что мою кандидатуру могут в любой момент отозвать, передав бразды правления другому офицеру.
— Я понимаю. И справлюсь. Даю вам слово — через две недели диагноз будет у вас на руках
— Это в ваших же интересах, доктор.
* * *
Королевство Флеванс. Белый Город. Высокая Улица. Третий Дом. Четырнадцать дней с момента начала блокады.
* * *
Почувствовав чужую руку на своём плече, он резко открыл глаза, едва не подскочив на ноги от сковавшего тело напряжения, но разглядев вокруг полумрак домашнего кабинета, чуть расслабился, переведя дух, лишь для того чтобы тут же встретится взглядом с обеспокоенно взирающей на него Рози.
— Дорогой, — в голосе жены звучали смятение и тревога. — Так больше продолжаться не может, тебе необходимо поспать, и не пару часов, как обычно, а полноценно. Взгляни на себя, ты похож на клиента морга больше, чем большинство лежащих там покойников!
— Ты преувеличиваешь, — поправив сползшие на нос очки, Бех мягко сжал всё так же покоящуюся на его плече ладонь. — До этих красавцев мне ещё далеко. Хотя, кто знает, быть может если ещё пару раз отведаю стряпни из столовой, вместо твоего обеда, глядишь, всё же составлю им компанию! А там…
— Не говори так! — вторая рука, куда менее ласково, впечаталсь ему острым кулачком под ребро. — Дурак! О таком не шутят, тем более в такое время!
— Ну так ты сама…
Новый удар пришёлся по макушке.
— А я нисколько не шутила! Ты действительно стал похож на свежий труп! Так что мигом бросай здесь всё, поцелуй на ночь детей, и марш в кровать, исполнять свой супружеский долг, на котором ты, очевидно, решил поставить крест!
— Не могу, ты же сама всё понимаешь. — они встретились взглядом. Роуз прекрасно знала, что он неизменно тонул в её прекрасных карих глазах, и частенько этим пользовалась, себе на благо, но в этот раз излюбленный приём дал сбой. — Прости меня, милая, но я действительно не могу всё бросить сейчас. Я так близок, я чувствую, что ещё немного и ответ будет у меня в руках, и тогда…
— И тогда этот проклятый Дозорный станет героем, — брезгливо отозвалась женщина, возведя очи к потолку. — Выбьет себе повышение, премию или что у них там обычно выдают за умение выехать на чужом горбу?
— Дорогая, не надо опять…
— Нет надо, Бех! Неужели ты не видишь, что этот мерзавец тебя просто использует! На придумывал небылиц, запугал тебя, и теперь вертит, как хочет! Ты вообще знаешь, что его головорезы творят на улицах?! Да люди нос высунуть за пределы дома боятся! А случай на Белой Улице?! Дозорные стреляли по гражданским, Бех! Простым людям, которые собрались, для того, чтобы помочь миссис Пруэт похоронить её мужа, скончавшегося на днях! У бедной старушки и так горе, а эти негодяи попытались всех разогнать, а когда им дали закономерный отпор, взялись за дубинки, а потом и за ружья! Трое поступили к нам в госпиталь с пулевыми ранениями! Одному несчастному мальчику голову прикладом проломили, а ведь ему и семнадцати нет! И вот таким людям ты хочешь помочь!?
— Я хочу помочь Флоренсу, Роуз. — сам удивившись как глухо звучал его голос, прославленный врач всё равно продолжал стоять на своём. — И касательно всего произошедшего, ты прекрасно знаешь, что не права. В городе — военное положение и карантин, все собрания запрещены, и если уж на то пошло, солдаты сами могли помочь вынести труп. Господи, да они этим и занимаются половину времени.
— Ага, и сразу же несут их прямиком в плавильные печи, для того чтобы сжечь дотла! Это — варварство!
— Это — необходимость. Мест на кладбищах уже не хватает, да и нет времени копать для всех могилы, не говоря уже о том, что болезнь может пройти инкубационный период в останках, перейдя в гибернацию. Пойми, Рози, всё что происходит — ужасно, как и эта хворь, поразившая наш город, но эти меры необходимы для сдерживания роста заражённых. Но как только я найду лекарство, всё это останется в прошлом.
— Как и ты сам! — метнувшись к мужу разъярённой фурией, женщина резко, но аккуратно схватила того за голову, не дав отвести глаза в сторону. — Взгляд расфокусирован, тремор рук, повышенная температура, сухость кожи — да ты на грани нервного истощения, и ещё смеешь говорить мне, что всё нормально! Да ты просто…
— Мам? Пап? Что-то случилось? Я слышал крик?
Новое действующее лицо заставило двух взрослых моментально забыть о ссоре.
— Трафальгар Ди Ватер Ло, — преувеличенно грозно начала женщина. — Вы почему до сих пор не в кровати, мистер?
— Действительно, Ло, тебе уже давно пора спать. — вторил жене Бех, стараясь чтобы непослушные мышцы лица даже не думали о том, чтобы скривиться в болезненных спазмах, отображая лишь мягкую, чуть лукавую улыбку, что неизменно заставляла ворчать Роуз, и так веселила сына, что, зачастую, был слишком серьёзен для своих лет.
— Я знаю. — потешно нахмурив тонкие брови, Ло чуть поправил сползшую на лоб шапку — их с Рози подарок ему на семилетие, слишком большую и глубокую, купленную на вырост. Хотя, себе-то уж можно не врать, они взяли её лишь потому, что тогда в магазине Ло от неё взор не мог оторвать, влюбившись с первого взгляда. — Просто уложил Лами и решил проверить, как у вас тут дела, и услышал крики. Что-то случилось? Вы о чём-то спорили?
— Конечно не… — начал было Бех, но был моментально перебит Рози, что, бросив на него хитрый взгляд из под опасно опущенных ресниц, нарочито взволнованно пролепетала:
— Ещё как спорили. Ты только посмотри до какого состояния довёл себя твой отец! Кожа да кости остались, мешки под глазами, хоть картошку в них носи, смотреть уже страшно!
Смерив отца пристальным взглядом, мальчик вынес свой суровый и категоричный вердикт:
— Она права, пап. Ты очень плохо выглядишь: зрачки расширены, руки дрожат, кожа сухая…
— Знаю-знаю, — поймав насмешливый, полный злорадства и неприкрытого торжества взгляд жены, под столь мощным обоюдным натиском Безу не оставалось ничего иного, кроме как капитулировать, сдаваясь на милость победителя. — Вы правы, что-то я совсем уж засиделся в четырёх стенах.
И громко кряхтя принялся медленно вставать с кресла… лишь для того чтобы секундой позже совершить стремительный рывок, сграбастав не ожидавшего такого поворота Ло в крепкие объятья, закружив того по всей комнате, под радостный смех ребёнка.
— Так что завтра утром мы прогуляемся по саду! Там как раз никого нет, так что резвиться будем вдоволь! Но лишь при условии, что кто-то немедленно отправится спать! Уговор?
— Уговор. — важно кивнув, Ло, стрельнул глазами в строну матери, что отчаянно пыталась сдержать предательскую улыбку, смотря на всё это. — Остальное на тебе, мам. Обязательно уложи папу спать, а то, зная его, Лами завтра точно не видать прогулки.
И, не выдержав, рассмеялся, а спустя мгновение к нему присоединились два новых голоса, огласив кабинет тихим смехом, наполненным заботой, теплом и любовью.
* * *
Королевство Флеванс. Белый Город. Временная база Дозора. Двадцать девять дней с момента начала блокады.
* * *
— Я понимаю, как всё это звучит, сэр, но я прошу вас дать мне ещё немного времени. Силовое урегулирование ситуации сейчас, приведёт лишь к ещё большим жертва в будущем и…
— Джерико, — голос раздавшийся из Ден-Ден Муши звучал устало и приглушённо. — Давай поговорим с тобой откровенно, чай, не чужие люди.
— Как скажите, сэр.
— Флеванс и бушующая там зараза, это всё конечно печально, но сейчас они меньшая из наших проблем. Кайдо и его отродья уже выступили из Нового Мира. Большая Мамочка ещё готовится, но не за горами то время, когда её флотилия пойдёт на штурм наших берегов. И даже Белоус решил не отсиживаться в стороне, собирая своих "сыновей" и "дочерей" для удара по нашим рубежам. Ты нужен мне ЗДЕСЬ, Джерико. И не только мне! Флоту как никогда необходим твой ум, твоя смекалка, твоё самообладание, выдержка и… Чёрт, возьми, до чего я дожил, распинаюсь тут перед тобой, словно перед девицей на выданье!
— Вице-Адмирал, сэр…
— Не перебивай! Я прекрасно понимаю твои чувства и ту ответственность, что ты ощущаешь за жителей этого города, но пойми, что там, ты спасёшь в разы меньше жизней, чем тут! Подай заявление о переводе, его тут же одобрят, а твоё место займёт другой компетентный офицер…
— Который поступит так как проще, а не так как должно. — сухо откликнулся я, вращая между пальцев тонкий лист пергамента. — Мы оба знаем, сэр, что на моё место придёт тот, кто превыше всего будет чтить интересы других людей, а не жителей этого города. При лучшем раскладе он поддержит королевскую семью, и тогда умрут сотни. При худшем — сделает так, как приказано свыше, и тогда погибнут тысячи. Это не то, что я готов допустить.
— Ну и чего ты так вцепился в этот треклятый городишко!? — взорвался наконец Комил, да так, что крохотная улитка едва не разрывалась, силясь передать его крик. — Я читал твои отчёты! Больше трёх сотен нарушений комендантского часа, и это только за последние семь дней! Постоянные протесты, силовые столкновения! Твоим людям пришлось открыть огонь на поражение! А ведь они у тебя по струнке ходят! Все как один — образцовые солдаты и офицеры! Никогда бы не решились на подобное, если бы был иной выход из положения! Я-то знаю — каков командир, таковы и подчинённые! Такие же упрямые, своевольные бараны! И… — запал Вице-Адмирала иссяк также внезапно, как и появился. — Эх-хэ-хэх, ну за что мне всё это, вот кто знает?
— Не имею представления, сэр.
— Да уж молчи! Из-за тебя полысею раньше срока, вот помяни моё слово! — почему-то перед глазами отчётливо вспыхнул образ Комила, широко улыбающегося от этой немудрёной шутки. — … … … Пять дней, это всё что я могу тебе пообещать, Джерико. Сэнгоку сам не свой, стягивает в Новый Мир все резервы, да и твои друзья из Научного Отдела наверняка ему уже всю плешь проели. Так что у тебя есть пять дней, чтобы решить все свои дела в Норт Блю, после чего ты сразу же возьмёшь курс на Базу. Это приказ, если ты не понял.
— Так точно, сэр. Я благодарю вас, и как временно исполняющий обязанности губернатора города, от имени всех жителей Флеванса…
— Да сдались они мне — неблагодарные скоты. Пусть радуются, что хоть кому-то в этом море не плевать на них с самой вершины Ред Лайн. Как же я понимаю Гарпа в такие моменты… Хмх, только не вздумай ему сказать, что я такое ляпнул с горяча. Не отстанет ведь потом, старый засранец. — на пару секунд в разговоре наметилась пауза, которая, однако, была в клочья разорвана Комилом, чей тон из уставшего, вдруг стал смущённым. — Кстати, то письмо, которое ты отправлял на Кономи, вчера доставили ответ. Понятное дело на Базу — к тебе сейчас, без кипы проверок и тонны справок, даже Адмирал явится не сможет, но… я мог бы зачитать его тебе, если ты не против, конечно.
— … Буду признателен, сэр.