За глазами Лары. Заключительная глава
Она не добралась до скрытого хода.
Лара торопливо направилась к скрытой узкой лестнице, по которой они поднялись и почти прошла мимо Якова, но тут он мягко поймал ее поперек талии, мгновенно останавливая на месте. Она сначала растерялась, не понимая, что случилось.
Им же нужно как можно скорее уходить, пока сюда не прорвали и неважно кто: бессмертные или Троица!..
Лара опустила на миг взгляд на руку Якова, а потом вскинула на него вопросительные взгляд, молча спрашивая в чем дело. И мгновенно ощутила, как у нее замерло сердце, когда увидела, каким взглядом на нее смотрели эти прозрачно-голубые глаза. Глаза, полных усталости, горького сожаления, смирения и извинения. Она ощутила, как все звуки вмиг исчезли, запахи и помещение вокруг нее. Остался только этот взгляд и обрушившиеся со всей силой свалившегося сверху камнепада знание, которое Лара со всей свойственным ей упрямством и упертостью отодвигала от себя все это время прочь: Яков не привел ее сюда для того, чтобы спасти Источник от алчущих его людей снаружи.
Он привел ее сюда, чтобы она его уничтожила.
Разрушила Источник великой силы, чтобы он не достался Троице, и убила бессмертную армию заодно, за чье создание Яков себя явно корил уже не одно десятилетие. Но самое ужасное было даже не в этом. А в том, что он привел ее сюда, чтобы Лара своими руками оборвала его жизнь. Очень долгую и насыщенную жизнь, в которой для нее было отведена глава, длинную в пару дней, хотя казалось куда больше, переходящая в финал, где Яков умирает уже навсегда, а она получает всепоглощающую вину и сердечную боль. Ведь как бы Лара себе ни говорила, что с ее сердцем будет все в порядке, когда им придется разойтись разными дорогами, что все, что было, ничего не значило, что Яков был просто приятной компанией, а секс в архиве был просто сексом…
Это было не так.
Проклятущий Яков с его глупыми прозрачно-голубыми глазами, теплыми прикосновениями, способными заставить ее расплавиться и дарящие ощущение безопасности, и хрипловатым голосом, которые хотелось слушать и слушать. Он с небрежной легкостью проник за стены вокруг ее сердца, которые Лара выстраивала вокруг него годами, чтобы не ощущать боль и потерю, заставившую ее отца приставить дуло пистолета к виску. Проник и уже пустил там корни. Лара не была так уж уверена, что сможет их вырвать без того, чтобы не оставить кровоточащих шрамов, которые будет причинять боль с каждым ее вдохом. Вдохом, которые сможет сделать она, но уже не сможет Яков.
Лара внезапно ощутила, как боль и неверие резко сменила вспышка злости.
Ей мука и вина длинную в жизнь, а ему? Для Якова она была что, билет из тюрьмы, откуда, Лара была в этом почти уверена, он и сам мог сбежать, просто надоедливая искательницей сокровищ, партнер в убийствах, та, кто… скрасила его последний час и та, на кого не жалко скинуть такую непосильную задачу, которую не смог, или не захотел взять на себя он сам? Одна из тысячи тех, кого он проникновенными речами обратил в свою веру и заставил идти за собой?.. Лара ощущала, как на глаза навернулись слезы, и в груди клокотал гнев. Она хотела накричать на него, ударить, вырвать из хватки, которая на самом деле даже не держала ее на месте, и убежать прочь!.. А потом она вновь сосредоточилась на печальном взоре, который наверняка прочел все ее метания в ее собственном взгляде.
Плечи Лары невольно опустились.
— Это жестоко, — хрипло прошептала она, бессильно ощущая, как вся злость и обида вмиг погасла, и осталась только обреченность и предчувствия мук, что ее еще только ждут впереди.
Лара отвернулась и замотала головой, изо всех сил пыталась проглотить позорный всхлип, который так и рвался с ее губ.
— Это жестоко, — дрожащим голосом повторила она, и зажмурилась, когда почувствовала, как теплые губы прижались к ее виску.
— Я знаю, — чуть слышно прошептал Яков. — И мне искренне жаль, что я взвалил на тебя это бремя…
Она быстро-быстро заморгала, чтобы избавится от слез, поджала губы, судорожно стиснув в руках сверток, который, казалось бы, в один миг стал весить тонну, и вновь повернула голову к нему.
— Почему я? — резковато спросила Лара, решив, что цепляться даже за угли злости лучше, чем слезы, которые она может пролить и позже, когда покинет — если покинет — этот проклятый город и долину. — Потому что я просто какая-то там чужачка и меня не так уж и жалко? Потому что никто из твоего народа не согласился бы убить тебя, о Великий Пророк? Не согласился сделать то, на что у тебя самого духу не хватило?!.. Боже, я ведь такая дура!… Хотя теперь ясно, чего ты сменил гнев на милость, тогда в архиве, и допустил, чтобы между нами…
Яков вдруг сжал ее плечи и полностью развернул к себе. Его брови были сведены на переносице, а губы сурово сжаты. Лара невольно проглотила все, что вертелось у нее на языке, и ощутила себя как никогда маленькой и незначительной под взглядом прозрачно-голубых глаза, видевших столь много. На миг перед ней предстал именно Бессмертный Пророк, который не только вел, мог просто словами обратить армию в бегство, но и не один век правил Китежем твердой рукой и суровой волей.
Ей не было страшно.
Скорее она ощутила невольно благоговение, лишенного фанатизма, и даже чисто научного очарования от осознания того, что видит проблеск того, кем Яков был до того, как нашел смирение и неправильность своего пути. Да, жестокого и теократично диктатора, но все же того, кто построил этот город, и чья фигура был окутана легендами и мифами, которые она изучала, как и ее отец до нее, днями напролет.
— Слушай меня, Лара, — твердо сказал Яков с нотками той же нечеловеческой гулкостью в голосе, что была у бессмертных, и которую она уже слышала прежде.
И Лара слушала.
Она не могла не слушать.
Не слушать и не смотреть в его прозрачно-голубые глаза, которые сейчас сияли неземным светом, притягивающим ее взгляд к себе, как мотылька к пламени. Какая-то часть нее ехидно отмечала, что Лара-то собиралась изо всех сил цепляться за злость на Якова и чувство, что ее просто использовали. Но она была мала, но все эти чувства слишком слабы, хотя и не затухли полностью, так как Лара была слишком упряма, чтобы полностью их отпустить. Уж точно не столь скоро!..
— Ты не просто пришлая из большого мира, — все тем же тоном продолжил Яков, но в уже следующий миг смягчился. — Я за всю свою жизнь не встречал таких самородков, как ты…
Одна из его рук исчезла с ее плеча, и легла ей на щеку. Лара невольно на миг прикрыла глаза, и также без задней мысли прильнула к теплой ладони.
— Признаю, — чуть тише добавил Яков, смотря на нее взглядом, где холод и суровость сменились более знакомым теплом и даже нежностью. — Когда я понял, что ты не просто ищешь Источник для себя, что ты искренне хочешь помочь нам и защитить его от Троицы… Что ты та, кто кто сможет уничтожить Источник, если это потребуется, чего я, или бессмертные за этими дверями, физически не можем сделать, даже если бы захотели, я… я ощутил облегчение и желал этого. Желал…
Лара облизала пересохшие губы, уловив то, что он говорил в прошедшем времени.
— А сейчас? — прошептала она, сама не зная, какой хочет услышать ответ.
Хотя бы потому, что сама не знала, что вообще чувствует. Это было так непривычно. Лара будто бы потеряла контроль над своим сердцем и телом, которое реагировала на Яков так, как не на одного мужчину прежде. Да, она признавала, что это было, и что он неведомым образом забрался ей под кожу, но все же боялась давать имя тому, что ощущала. Этот огонь, страсть, тепло, притяжение… Назвать просто увлечением все это казалось кощунством, а… любовью слишком рано и страшно.
Все, кого Лара любила, умерли.
Ее отец, мама, Ротт…
Даже те, к кому она была просто привязана, пострадали. Сэмми в психушке, Иона мог в любой момент погибнуть, пока бы рядом с ней, Алекс мертв, как Грим, и даже Уитман, которым некогда восхищалась, пока не поняла, что он сволочь и трус. И Лара была в ужасе от одной мысли, что признав, что да, она не просто привязалась и это все не просто всплеск гормонов из-за близкой смерти, что да, кажется начала влюбляться, — или уже по уши была, хотя это невозможно сделать так быстро, верно? — в Якова, хотела она этого или нет, то потеряет его как и всех остальных. Впрочем, разве она уже не теряла его?.. Прямо в этот миг, прямо сейчас, в этом зале, за чьими пределам велась битва за Источник, и не важно, кто победит — это все равно плохо кончится.
— А сейчас я одновременно желаю урвать еще хотя бы пару десятилетий, и проклинаю себя за это, ведь некогда клялся, что больше никогда не позволю себе стать эгоистом и открыть кому-либо свое сердце вновь, — тихо прошептал Яков с едва заметной улыбкой, вырывая тем самым ее из размышлений и, кажется, не понимая, что своими словами вызывая в ее душе благоговейный трепет и в то же время разрывая его на куски.
Ведь они отчетливо звучали как прощание.
— Но ты, Лара Крофт, явно не та девушка, которой можно сопротивляться, — тоскливо и в то же время восхищено вздохнул он, проведя большим пальцем по ее щеке. — Ты снесла все мои барьеры с той же легкостью, как обходишь любые ловушки и проходишь свои испытания на своем пути. Можешь собой гордиться… Мое сопротивление еще никому до тебя не удавалось сломить всего за пару дней. Даже не одной из моих жен.
Лара издала задушенный вздох, понимая, что все же проиграла в своих попытках не пролить слез. У нее перехватило горло, сердце билось с перебоями, и каждое биение будто бы разрывало невидимые раны, и она истекала кровью. В голове царила звенящая пустота, а чувство утекающего сквозь пальцы времени стало как никогда сильным и острым. Тело будто все задеревенело, и даже когда раздался грохот распахнувшихся дверей, а лязг доспехов заполнил помещение.
Тук-тук, тук-тук.
Между несколькими ударами сердца Лара будто бы услышала, как таймер времени, которое было отмерено ей и Якову, зазвенел и ей пора было принять решение. Не верное решение, поскольку верного тут просто не было, а решение, которое будет меньшим из двух зол и не более того. Струсить, умереть на руках Якова, разбив ему сердце, и уже не видеть, как в конце концов не эти наемники, так те, что Троица пошлет следом добьет всех Потомков и все равно заберет у бессмертных Источник, и сотворит себе армию чудовищ, которые поработят мир во имя Троицы. Или уничтожить Источник самой, убив бессмертных, убив Якова, но спасая мир и его народ от смерти. Или того хуже, порабощения и, может быть, выставления на обозрения всем тем, кто готов заплатить, чтобы посмотреть на такую диковинку, как выжившего почти чистокровного потомка Восточной Римской Империи.
О том, что Лара так и не очистит имя отца, если сделать хоть первое, хоть второе, даже речи и не шло.
— Поцелуй меня, — хрипло выдохнула она, и прикрыла глаза, желая представить, что вновь вернулась в архив.
Чтобы неугасаемое тепло эти обветренных мягких губ вновь дали ей ощутить прилив жизненной энергии и свободы, как тогда. Хотела забыть о том, что вокруг нее все рушилось. Что она вот-вот потеряет первого, и, скорее всего, последнего мужчину в своей жизни, который заставил ее чувствовать себя хрупкой и драгоценной женщиной, какой она даже не думала, что способна и желала бы себя ощутить. Мужчину, невольно заставившего ее мечтать о жизни, которую Лара для себя не хотела ине думала, что когда-либо все же могла бы захотеть.
И Лара ощутила.
Ощутила сладость и почти вкус тех наивных мечтаний, того, что могло бы быть. И от осознания, что это ничего не будет, что это только фантазии, возможно даже при других обстоятельствах несбыточные, сладость была с привкусом горечи. Горечи и ее соленых слез, текущих по щекам и оседающих как на ее губах, так и на теплых губах Якова, нижнюю из который Лара вдргу сильно прикусила, желая не только запечатлеть этот момент, ощутить не только соль и впитать тепло, но попробовать металлический вкус его крови, запечатлеть его и сделать частью себя.
Два удара сердца, ее или Якова, Лара даже не смогла бы точно сказать, лязг доспех совсем рядом, выстрелы снаружи.
Время будто на миг замерло, а потом возобновило свой бег с головокружительно скоростью. Звуки стали громче, запахи ярче, а ее судорожно сжимающие золотой сверток пальцы разжались, мгновенно вцепившись в рубаху Якова, и Источник полетел на встречу с мраморным полом. Лара не была уверена, что такой могущественный артефакт мог быть настолько хрупок, чтобы разбиться от дара, и не знала, из чего он точно был сделан. Но тем не менее, слишком скоро раздался громкий звон, как тогда, когда она, ее маленькой девочкой, лазила по шкафам, где хранился редкий хрусталь и уронила один из них на пол.
И даже за закрытыми веками Лара увидела и ощутила боль из-за ярко-голубой вспышки, которая освятила все вокруг.
Она ощутила, как целая волна некой сильной и великой силы пронеслась вокруг нее и прошла сквозь нее, проникая в каждую ее клетку, оседая где-то в костях и ее органах. Лара словно сквозь вату услышала сдавленные неосвоенные-пронзительные крики бессмертных, усилившиеся лязг доспех, похожий на крещендо, а потом прозвучал грохот, будто в один миг на пол упала куча металла, и вспышка погасла. Она рухнула на колени как подкошена, ощущая, как что-то больно впилось в ее кожу даже сквозь толстый слой одежды, ошеломленно понимая, что больше у нее было опоры в виде сильной груди, где билось сердце в такт с ее собственным, а вместо тепла на ее губах осел лишь вкус соли.
Лара распахнула глаза.
Она растерянно посмотрела на свои ладони, полные какой-то сажи и хлопья, что кружились вокруг нее в медленном танце. Не взмывая выше и не опадающие на землю. Лара была так потеряна, что не сразу поняла, что это пепел. Пепел, которые едва заметно мерцал голубыми отблесками и кружил именно там, где еще миг назад был Яков. Из ее горла вырвался сдавленный то ли стон, то ли всхлип, и Лара прижала руки к губам. Она зажмурилась, ощущая, как реальность того, что сделала свалилась на нее подобно горе, стремясь раздавить под собой.
Она убила Якова.
Она убила его!..
Лара сделала это, уничтожила еще одного в своей жизни, к которому была привязана. Тот, кто жил столетия и столетия, пока сюда не явилась она, с целым хвостом в лице Троицы и Константина. Лара впрямь несла смерть. Небольшая часть нее шептала, что это было правильно. Источник нужно было уничтожить, чтобы тот не достался Троице. Но что толку от доводов разума, которые прокручивала уже не раз, если помимо тускло-голубых осколков под ее коленями и вокруг нее, Ларе казалось, что тут же лежали разорванные ошметки ее сердца?..
Она была так погружена в себя, что и внимания не обратила на грохот вновь распахнувшихся дверей.
— …что ты наделала, Лара?! Что ты наделала?!.. — ворвался в ее уши пронзительный голос Анны, разрубивший возникшую абсолютную тишину вокруг нее.
Лара с трудом распахнула веки и медленно повернула голову.
Она безучастно уставилась на блондинку, которая застыла в дверях и с ужасом смотрела на осколки Источника, рассыпанные на полу. Единственного, что мог исцелить ее тело от болезни, что его мучило. Былое желание убить Анну, наказать за то, что та использовала ее отца, даже не всколыхнуло ее душу. Ей было совершенно все равно, когда Лара смотрела на ту, что едва не стала ее мачехой. На нее вдруг навалилась жуткая апатия и Лара просто хотела уйти отсюда. Из Палаты, из Китежа, долины и этой страны. Она хотела вернуться домой, в свою квартирку, завернуться в одеяло и уснуть на несколько дней.
Бах!..
Лара слабо вздрогнула и удивленно посмотрела на Анну, которая вдруг изогнулась дугой, ее серые глаза широко распахнулись, а из угла ее губ потекла кровь. И тут она рухнула как марионетка с обрезанными нитями на пол, оставшись на нее потухшим взглядом, еще миг назад столь сердито смотрящий на нее за то, что она разрушила Источник.
Анна была мертва.
Ее потерянный взгляд метнулся к тому, кто совершил выстрел, и Лара увидела наемника, чье лицо было скрыто маской. Она слабо изумилась тому, что Анну убил своей же солдат. Лара отстраненно заметила, что он все еще не опускал винтовку и смотрел прямо на нее своими холодными карими глазами, где читался расчет и спокойствие бывалого убийцы, который только ждал приказа, чтобы оборвать еще одну жизнь. Наверное, ей стоило попытаться увернуться от выстрела, который мог грянуть и убить ее, но у нее не было сил. Ни сил, ни желания. Ей было все равно. Это было не в ее стиле, так опускать руки, но у всего был предел, даже у упрямства и неутомимости Лара Крофт.
В конце концов, она тоже была человеком.
Они смотрели друг на друга неизвестно сколько. Пока наемник не приложил одну из рук к уху, где явно был коммуникатор. А потом он опустил винтовку и, бросив на нее еще один холодный взгляд, развернулся и покинул зал, оставляя совершенно разбитую Лару одну с телом Анны, кучей пустых уже доспехов, без огня проклинающую тот день, когда она вообще отправилась в эту экспедицию, слезами на щеках и прахом Бессмертного Пророка, все еще медленно кружащимся в воздухе вокруг нее в некой гротескной пародии на последние любовные объятия.
Конец первой части.
........................................
Ну, мои дорогие читатели, вот и кончилось наше путешествие в Сибирь) Конец был трагичен, но конец ли это?... Конечно же, нет! Нас ждет вторая часть этого путешествия. И, уверяю вас, наша чувственная история любви между Ларой и ее Бессмертным Пророком не совсем окончена) Так что, утри слезы, читатель, и ожидай продолжение!)
Спасибо за прочтение.