• Bandileros

• 18+

Большая, очень большая глава. В ней есть всё, и 18+, и сюжет, и романтика, и драмы чуть-чуть, и всего понемногу. Я так понимаю, постепенно вырисовывается образ семьи, как главного, вокруг чего строится сюжет, и семьи не просто "аля-поприколу", а капитальной такой. Как в "Семейка Аддамс", где отделить из семьи главного героя и его сделать независимым уже невозможно. Надеюсь на ваши комменты и лайки. Я напоминаю — у меня нет галочки "все прочитали, ищё" — если нет лайков — значит не прочитали. Я сижу и думаю, что рано выкладывать проду — прошлую ещё не скушали. Так вот — прочитал — поставь лайкосик или любой другой символ, хотя бы просто чтобы проинформировать автора. Я ведь правда не знаю — иной раз выложу проду — а читателей просто нет. Не то время, так что глава есть, а все её прочитают только через день-два после выкладки, и жаловаться будут, что много пропустили… Или наоборот — все прочитали, лайк не поставили, автор сам должен догадаться, прочитали или нет… Ах, да, и ещё — общий файл я выложу отдельно, кулубничной подпиской. И ещё — не читайте непоследовательно! Испортите всё впечатление. Это не китайская культяпка, где можно начать с середины и ничего не потерять, а то и с конца. Там всегда одно и то же. p.s. Самая сытная и смачная, разнообразная глава за весь фанфик!=

38.txt

Но повторять эту кулстори из прошлой жизни ещё раз — ну уж увольте! Увольте нахер, я не буду! И не стала — вернувшись в гостиную, по пути кстати разговорившись об уроках профессора Люпина и поведении Сириуса — который оказался весельчаком, но легкомысленным, мы перешли из гриффиндорской гостиной сразу в наш дом. С детьми играл Сириус, причём — в анимагической форме — большой собаки. Он лежал на боку, пока двое малышей по нему ползали, дёргали за уши и хвост, и вообще, игрались. Детям такое разнообразие понравилось, и они были довольны, аж отсюда чувствую.

— Я пойду к детям, а вы к маме, и увольте меня — ни слушать, ни сама рассказывать это ещё раз — я не хочу. Сами поговорите с ней, если хотите. Я разрешаю.

— Хорошо.

Алекс утащила Гарри. Ей хотелось выговориться, после всего услышанного. А я пошла к детям — Сириус болтал хвостом, свернувшись клубочком. Посмотрел на меня.

— Привет, кобель. Вижу, тебя отмыли, отчистили, блох повывели, — я улыбнулась, — после азкабана небось нахватался от своей кузины вшей. Ну как жизнь собачья? Можешь не гавкать, в человека превратись сначала.

Он встал, отошёл от детей, и перекинулся в человека. Стал ещё красивше, улыбчивей. Но улыбка какая-то вымученная.

— Гермиона, и ты тут. А я тут с детьми балуюсь.

— Вижу. Мои бандиты тебя видимо совсем довели?

— Не, мне не жалко, — Сириус взял Майроса на руки, — ох, какой он хороший. И девочка тоже. Я ведь так и не успел понянчить Гарри, в своё время. Вот потихоньку компенсирую. Ваша мама меня эксплуатирует как няньку. Дети, мол, собачку любят.

— Это она здорово придумала, — согласилась я, залезая в вольер к детям, и садясь перед кориной, сложив ноги по турецки, — только будь предельно аккуратен.

— Тут много магии, на случай неожиданностей, — Сириус тоже сел, — Ну как у вас в школе дела?

— Ты не поверишь. Даже не так — ты охренеешь. В газетах про это не напишут — Макгонагалл помолодела.

— Что? С чего бы это? Мужа себе нашла?

— Нет, я натурально изобрела зелье молодости. Точнее зелье для регрессии ДНК. В общем, она теперь выглядит как моя сверстница. Красивая девушка, очень красивая, прямо пышет сексуальностью.

— Макгонагалл то?

— Игривая — кошмар. Улыбчивая, щёчки розовенькие, одевается стильно, юбочки короткие носит. Короче, ты бы видел рожи всех студентов, когда она в большом зале представилась! Это был тотальный, площадной шок на весь большой зал.

Сириус попытался представить.

— Что за зелье?

— Моё изобретение. Стоит целое состояние, требует днк пациента, требует высочайшего мастерства изготовления, и хранится всего десять секунд. Такое в магазине не купишь и не продашь. Но зато оно может реально сделать человека молодым, вернув его тело в прошлое состояние.

— Нихрена ж себе… то есть наша маккошка реально стала юной секси-красоткой?

— Ага. Я её уже оценила, — я облизнулась, — руками и языком. Ох ты не представляешь, она просто огонь! Редко какая студентка настолько пышет страстью. Игривая, милая до ужаса. А уж когда она говорит своим прежним сухим тоном, но с милым ангельским личиком и румянцем на щеках — это вообще — даже Дамблдор по-моему от этого зрелища лысеть начал. Мне она понравилась.

— Дела… — протянул Блэк.

— Будет возможность — и ты её увидишь, — я улыбнулась Корине, которая залезла маме на ручки, — я тут недавно узнала от подружки, что вхожу в топ плейбоев Хогвартса. Короче, в списке красавчиков для девушек. И даже по-своему весьма у них популярна.

— Одобряю, — улыбнулся Сириус, — а как там Люпин?

— О, Римус ведёт занятия блестяще. Я бы сказала — мастерски. Отличный оратор, отлично владеет вниманием людей, иногда флегматичный и отлично умеет преподавать. У него талант. Кстати, он подружился со Снейпом. Как ни странно.

— Что? Римус?

— Ну а что? Они уже не дети, да и наворотили делов когда-то давно. Времена меняются, Снейп хороший мужик. Молчаливый, замкнутый немного, но добрый на самом деле, понимающий. Они чем-то очень похожи. Поначалу не сильно, но потом начали вместе болтать, потом выпивать на пару в Хогсмите… После того случая Розмерта уже не пускает к себе деканов, так что бухают в пабе внизу.

— Какого случая?

— Помнишь наше первое знакомство? Макгонагалл настояла, чтобы я осталась. Ну, у нас были тяжёлые разговоры, в общем, нализались мы вискарика за милую душу. Аж на ногах не стояли. А потом сразу к Снейпу в его лабораторию и там ещё догнались, до полного счастья. Тогда Макгонагалл кстати и помолодела. Снейп нас застал прямо после секса у него на рабочем столе. Минерва лежит голышом, ножки свесила, свою девичью красоту выставила, она такая миленькая после омоложения — жуть! И я рядом сижу, облизываюсь, обе отходим от удовольствия. Красота.

— То есть ты… — он завис, — отлизала Маккошке…

— Скорее маккотёнку. Она же помолодела.

— Отлизала декану Гриффиндора… прямо на рабочем столе декана Слизерина? — Сириус посмотрел на меня с суеверным ужасом.

— Именно. И она меня тоже порадовала.

— Да… — Сириус вздрогнул, — да ты можешь считаться легендарным студентом! Перед тобой меркнет слава Мародёров.

— Пф, балуетесь просто, мальчики. А тут женщина с искренней любовью к девушкам, — я улыбнулась, — это вам не это!

Сириус улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

— Ладно, не буду допытываться — а то чую, у меня скоро колени не разогнутся. Старость — не радость. Кстати, а где Гарри?

— Он с Алекс ушёл на кухню к маме. И я думаю, у них будет очень тяжёлый разговор. Прямо экстремально эмоциональный. Лучше держаться подальше. Поближе к детям.

Судя по рыданиям с кухни, они уже дошли до самой мякотки. Сириус тоже послушал.

— Да ну нахер. Я лучше так, — и перекинулся в собаку.

— Это правильно. Лучше посиди с детьми — там сейчас атмосфера токсичная. А я пойду, нюхну этого токсика.

Ну почему женщины так реагируют? Я понимаю, трагедия была давно и со мной, а не сейчас и с ними — почему же они тогда так реагируют? Я знала ответ на вопрос, потому что всё пропускают через себя, и имеют свойство чувственно всё воспринимать. Но нельзя же совсем вот так, как губка, впитывать всё подряд? Маму успокаивали всем семейством — Гарри и Алекс. Отец был на работе, видимо, в вечернюю смену. Она сильно перегоревала.

— Так, что за слёзы?

— Мы как раз рассказали конец истории, ты нам его не поведала таки.

— И не поведаю, — я подошла к маме, — мама, а ну не реветь!

— Ох, Гермиоооонааа, — меня схватили и утопили в большой груди, — если бы я только зна-а-лааа…

Я не сопротивлялась — меня затискали. Нет, меня использовали как полотенце для слёз Молли Уизли. Мама ударилась в истерику всерьёз и надолго, даже хуже Алексии. Ну блин, серьёзно? Я даже открывать эмоции сейчас не хочу — иначе сама тут с ума от её горя сойду. Поэтому просто гладила её по волосам и целовла в лобик.

Двадцать минут она рыдала, и извинялась. После чего успокоилась, постепенно.

— Всё? — я подняла её за подбородок, — больше не будем плакать?

— Гермиона, извини.

— За что? Ты что-то плохое сделала?

— Если бы я только знала…

— То что?

— Я бы не стала так легкомысленно думать о твоих странностях! Мы же с вами… я с тобой, сама знаешь! Я и подумать не могла, что это очень нездоровое влечение. Что это столько боли внутри.

— Брось, — я улыбнулась, — страдают нормальные люди, а я давно поехала по фазе.

— Тем хуже из меня мать.

— Нет, ты блестящая, отличная, невероятно хорошая мама.

— Но я столько наделала с тобой…

— Ерунда. Лёгкие игры, ничего более. С Гарри было куда серьёзнее.

— Ох, — Мама вздохнула, вспомнив, порозовела, — надо сообщить в полицию.

— Нет, точно нет.

— Кто этот плохой человек? Мама его сама грохнет.

— Мам, я сама кого хочешь грохну. Так что не надо, он давным-давно мёртв.

— Это ты его так?

— Нет, в тюрьме дуба дал. Короче, всё хо-ро-шо. Поняла меня?

— Ох…

— Только не снова! — я нашла зелье успокоительное и сунула маме, — быстро выпей.

Она выпила и поморщилась. Но успокоилась мгновенно. Хотя так себе. От душевных травм это не спасает.

— Я не знаю, что и сказать… Почему ты не сказала всё маме? Как долго это продолжалось? Когда?

— Давно, долго, и не важно. Маме лучше быть спокойной и счатливой, а не переживать за меня. Не заставляй меня снова всё это вспоминать и переживать, договорились? Я конечно выговорилась друзьям, семье, но на условии абсолютной тайны. Никаких разговорчиков и сплетенок.

Мама закивала.

— Ну вот и молодец, мам. Я из своего ада вышла своими силами — а тебя туда тащить смысла нет. Давай лучше успокоимся все и будем жить дальше. Тем более, моя психика выделывает кульбиты за последний месяц, как Северус мне душу растревожил. То выговорюсь профессору, то нажрусь как свинья, то ещё что… Говорят, даже стала значительно более похожа на нормальную женщину.

— Ещё как похожа, — подтвердил Гарри, — сегодня ты прямо вот вела себя как нормальная девушка, не как обычно. Во всём, даже более женственно, чем большинство других.

— Спасибо, Гарри. И всё благодаря твоей волшебной палочке.

Гарри смутился и покраснел. Алекс захихикала. Мама вопросительно на него и меня посмотрела.

— В каком смысле — волшебной палочке?

— Ну, ночью я побыла с Гарри, — я улыбнулась, обнимая её, — знаешь, это как для инвалида-паралитика увидеть как ноги шевелятся. Ведь раньше одно касание мужчины до моих интимных мест — и всё, весь настрой улетучивается в ноль. Не знаю, ночью что-то в голове стрельнуло, паника поднялась, давление, психоз, а потом… Я сегодня просто на седьмом небе от счастья!

Мама обняла меня одной рукой:

— То есть ты с ним переспала?

— Именно. Теперь за этим столом все женщины, что спали с Гарри. И знаешь, это был мой первый настоящий раз с мужчиной, и я впервые получила удовольствие. И это такое… необычное, на самом деле чувство, представить себе не могла, что это так всё внутри переворачивает. Особенно между мной и Гарри.

— Ну, мама счастлива за тебя, — меня поцеловали в щёчку, — теперь ты знаешь, каково это. Не игрушки, девочка моя, и не игры. Серьёзные отношения и чувства.

— Да, серьёзные. Хотя игра то никуда не делась.

— Я не о форме отношений, а о их содержании.

— Ну… в такие дебри эмоций я не заглядывала, честно говоря. И думаю тут у каждой индивидуально.

— Придёт любовь и ты поймёшь, что это такое. Если твои странности постепенно исчезают, то рано или поздно ты станешь прекрасной женой.

— Вряд ли, — я поёжилась, — по правде говоря, всё сложнее. Первая любовь у меня была, и неудачная.

— Вот как? Расскажи, — Алекс навострила ушки, — я не знала, что моя сестра влюбилась в кого-то!

— Ну я и не показываю эмоции. Умею не показывать и не руководиться ими. В общем, случилось это в школе. Ох, — я аж порозовела чутка, — что это было за чувство, сумасшествие. Недолгое, но такое сильное, аж сердечко из груди выпрыгивало. И всё прочее, что так любят облизывать сплетницы — томные вздохи, стыд, глупые улыбки, я утопала и купалась в этих чувствах как в постельке нежилась, но нам вместе уж точно не суждено было быть вместе. Мы были маленькими, она совершенно не думала о таких вещах, а тем более чувствах, а я, глядя на неё, всё больше грустила из-за этого. Ну знаете, типичное поведение девочки, утонувшей в чувствах, вам это должно быть знакомо.

Сестра потёрла щёку:

— То есть, ты влюбилась в девочку? И это было до того, как, ну ты поняла, или после?

— До, до того. Не то чтобы я не видела что-то такое в мальчиках, но любовь к девочке была сильной и искренней. Она меня свела с ума, в хорошем смысле этих слов, я никогда не чувствовала ранее что-то такое. В тот момент я была девочкой больше, чем когда-либо за свою жизнь. Дурной от чувств, нелогичной, даже кокетливой, передозировка слишком чувственного поведения и мышления. Витала в облаках, купалась в любви, практически полностью жила на эмоциях.

— Ну ничего себе, — Алекс присвистнула, — так значит и в твоей жизни была любовь.

— Ага, — я порозовела, вспоминая Таню, но этого им лучше не знать, — однако, мы были мелкими, глупыми, особенно я была глупой от любви, поэтому шансов не было. Я имею в виду признаться — время прошло, любовь утихла. Так что, если так подумать… — я заметила, что они смотрят на меня странно. Даже с пониманием — мама. Она видимо не привыкла видеть от меня действия, соответствующие нашему полу — то есть проявление чувств и эмоциональности, — так что не рефлексируйте по поводу моих странностей. Я была и по мальчикам, и по девочкам, изначально.

— Мы так и поняли, — сказала мама, вытирая слёзы, которых было уж слишком много, — Прости меня, девочка.

— Никогда не вини себя. Я поняла всё, чувствую. Сейчас я снова открыла разум и нормальная бисексуальная девушка, а не… Гермиона-лесбиянка с неспособностью к глубоким чувствам. Пока что.

— Это заметно, — мама улыбнулась, вытирая слёзы, — я сразу всё поняла.

Господи, мне это долго припоминать будут? Или что, я вела себя настолько ненормально для девочки, что возвращение в женскую ипостась всех шокирует? Вон даже Лав мне это припоминала — и как они понимают, кто перед ними? Если верить их постоянным словам — я стала вести себя как девушка. Ну, нормальная девушка — то есть в мелочах, которые обычно сама игнорирую. Поведение на эмоциях в мелких деталях, малозначительных, которое складывается в общую картину. Ну там взгляд, вздохи, темы для разговора, мимика, тон разговора, и всё прочее, включая темы и поведение в целом. Наверное, это трудно заметить так просто. Если подумать — сейчас я тоже веду себя нелогично — мне хочется оправдаться, объясниться, успокоить родных, чтобы они перестали так трястись. Свои трагедии я давно пережила сама — а новая жизнь позволила немного от них отойти.

Но вот только вспоминая, что я тут творила… становится до жути стыдно! Девушка — себя так вести не должна. Вот просто не должна и всё — поиграться немного можно, опять же, на чувствах, но в пределах приличий, поцеловаться там с девушкой — ещё куда ни шло — но оргии устраивать… стыдно, как на меня посмотрят после такого? Извращенка, давалка, люди и я тоже любят честных девушек. На подсознательном уровне воспринимают похоть как нечто нездоровое, неправильное, ненормальное — и поэтому появляется стыд и смущение, а так же желание, чтобы женщина была если не пуританской, то по крайней мере чтобы её половая жизнь не носила аморального характера, бросающегося людям в глаза и шокирующего их. Отторжение людей естественно — я тоже чувствовала отвращение к людям, которые зашли за границу моральности, а дальше это уже пошлость. Пошлость — безвкусная, безнравственная грубость, вульгарность. Девушка сама по себе прекрасное создание, и я их любила — а пошлость опошляет этих прелестных созданий. И мужчин тоже, если они такие… По сути оба моих родителя из прошлой жизни были живыми воплощениями похоти и пошлости. Того, чем отвратительны люди.

Потому что мы, девушки, так или иначе симпатичны всем парням, просто в разной степени — но женщшину в женщине видят все. И вот это чувство, сталкиваясь с грязным и неприятным, пошлым и похотливым поведением, обмануто и опошлено. То есть пошлая и похотливая женщина опошляет всех других, кто её знает — их собственное чувство прекрасного. На неё навешивают ярлык вульгарной шлюхи, чтобы просто отделить грязь от цветов, и дальше как она ни старается показаться милым ангелочком — все знают, что она шлюха, и просто проходят мимо.

Логичная реакция, абсолютно сбалансированная и социально обоснованная реакция. А Гермиона Грейнджер, которую все знают… что ж, это трудная репутация и личность. Все знают, что я могу подкалывать и ласкать девушек, все знают так же, что я гений, что я мама двух детей, и отнюдь не какая-то плохая мама. Скорее меня наверное воспринимают как очень любвеобильную. Но девушки, многие, меня побаиваются — так как они то содержат себя в строгости, многие из них — такое отсутствие ограничений и эмоциональных тормозов пугает, многих раззадоривает.

По крайней мере для Хогвартса я не конченая вульгарная шлюха. Это уже радует. Однако, перед друзьями мне стыдно, и за себя тоже.

Мама уже мыла посуду в посудомоечной машине, сестра полезла в холодильник за сендвичами, а Гарри сидел рядом и просто молчал, пока я погрузилась в свои мысли. Я скрестила, пока думала, пальцы в замок перед собой, уткнувшись в них носом.

— Ты всё? — спросил Гарри.

— Подумала. Посоветовалась со своими девичьими чувствами.

— И как результат? — он улыбнулся.

— Кошмарен. Девушка во мне говорит, что я веду себя развратно, это противно мне самой, я жадная до удовольствия — это верно. Это черта характера. Я чувствую, что много где перегнула палку, просто не имея тормозных колодок в голове. Я всё равно чувствую себя так, будто всего этого не было — или это не в счёт. Единственный секс в моей жизни, который «в счёт» — это у нас с тобой. Другое… Это как мастурбация — этим все занимаются, для девушки если нет эмоций к партнёру — то нет и его. Он как бы выступает живой секс-игрушкой.

— Ну, раньше ты тоже говорила, что есть чувства.

— Раньше они не были именно любовными. Без чувства человека, личности, глубокого отношения — а следовательно без чувства, что я кого-то допускаю в свою интимную зону, в свой ближний интимный круг. Куда нельзя пускать кого попало — только тех, кто вызывает нужные чувства и эмоции.

— Значит, если так можно выразиться, ночью у тебя было впервые?

— Именно. Прости, Гарри, — я улыбнулась, — Давай ещё раз познакомимся.

— Ты чего это? — Гарри ожидаемо ничего не понял, — Мион, ты в порядке?

— Именно. Я говорю познакомимся, когда я в таком состоянии, — улыбнулась я ему, глядя в непонимающие глаза, — Гермиона Грейнджер. Честная девушка, даже скромная и излишне стыдливая, строгое воспитание, книжный червь, люблю зельеварение и детей, очень трудно схожусь с людьми, особенно мальчиками.

— А, понятно, — Гарри почесал тыковку.

— А тебя я уже знаю. Будем знакомы заново, — протянула ему руку, которую он легко пожал, улыбнувшись.

— Ты и правда другая. Как описала. Пока что, и я надеюсь, и впредь. Знаешь, я ведь так и тебя ревновать буду.

— Не стоит, — улыбнулась ему, — то, что между нами было — не лёгкая игра. И я тебя тоже прошу отнестись к этому серьёзно, а не как к игре. Ты правда был первым, а учитывая общих детей и общую семью — мы с тобой уже близкие. Дальше просто некуда — только под венец пойти. Да и Гарри, если начистоту, — я задумалась на мгновение, — сам понимаешь — с девушками я воспринимаю это как игру — а с тобой всерьёз. Плюс сам понимаешь — мне очень трудно принять мужчину. Поэтому, я думаю, тебе не придётся ревновать.

— То есть?

— Если просто — то я не думаю, что буду выстраивать отношения с другими мужчинами. Дети у нас уже есть — это уже согласись, огромный фактор. Не каждая семейная пара имеет такой. Чувства… — я прислушалась к себе, — сторге-любовь. Не романтическая, но стойкая, долгая, искренняя. И через детей, и лично от меня к тебе, без посредников. Любишь ли ты меня я не знаю. Мы всё-таки уже давно вместе, бок о бок живём.

Гарри удивил. Или нет, он всё-таки поступил так, как я от него хотела бы, воспитывая его, по сути, в таком ключе — он отодвинул стул, подошёл ко мне и поцеловал. Нежно так, аккуратно, словно боясь задеть больные чувства. У меня, так как окклюменция была в сторонке и разум открыт, в груди аж сдавило от обилия чувств — радости, умиления, какой он… активный парень, не тюфяк, какой он парень! Вот таким и должен быть отец моих детей! И даже гордость испытала, пока наши языки сплелись в танце, а меня бесстыже расцеловывали. Гарри оторвался и обнял меня.

— Ну конечно же, разве ты могла подумать, что я тебя не люблю?

— М… — у меня аж руки дрожали от волнения, чувство счастья просто восхитительно! — Гарри! — я обхватила его руками и повалила на себя, прижав. Но тут без конфуза не могло обойтись — Гарри уже не пацанёнок, и я тоже — и я почувствовала, как мы завалились на спину. Я ударилась головой о что-то мягкое, Гарри подставил руку, успел, обхватив мою голову, мы перекувыркнулись по полу, обнявшись машинально, так как схватились друг за друга. Гарри оказался надо мной, на ковре близ дивана. Я притянула его сама и поцеловала, обстановка становилась эротической!

Гарри целовал меня очень красиво, как по мне, боясь сделать грубость, при этом ещё на мою попку легла его рука и прошлась по ножке, отчего в животе защекотало в предвкушении мужчины. Но как всегда, в большом доме уединиться проблема — в данном случае на шум прибежали все, кроме Алекс, что сидела с детьми — потому что отец, Сириус, мама, общались перед телевизором в большой гостиной. Буквально через несколько метров от нас. Они выбежали на шум все.

— Гарри! — Мама всплеснула руками, — бога ради, не на ковре же! Алекс, а ты совсем что ли — прямо тут решили устроить интим?

— Вот это страсть! — расхохотался лающим смехом Сириус, — одобряю!

Моё лицо они не видели — только руки, что обнимали Гарри. Зато я видела их ноги, и понимала, кто где. Гарри ещё чмокнул меня в губы и приподнялся.

— Прости, мама. Просто со стула упали, вот и… — он правда смутился.

— Миона? — больше всего удивился папа. Да что там, он был в шоке, а мама и Сириус просто захихикали. Они наверняка папе ничего не рассказывали серьёзного про меня. Я помахала пальчиками в воздухе, улыбнувшись им.

— Привет, простите, просто… упали в процессе! — поднялась, оперевшись на Гарри, — Давайте договоримся так — вы нам не поминаете это, а мы не вспоминаем, что было рождественским утром пару лет назад, когда по кухне сендвичи и тарелки разлетелись от вашей жаркой любви на столе. Окей?

Мама и папа как-то резко отвернулись, засмущались. Им тоже было стыдно — тогда они правда поддались импульсивному порыву. Как и мы сейчас.

— Значит, — мама упёрла руки в боки, — у вас всё серьёзно?

— Полагаю, что да, — как и Гарри, я вскочила на ноги легко, тело молодое, крепкое, а ещё грудь. Боже, как я рада, что она маленькая! Прямо вот единичка максимум — и вряд ли будет больше! Потому что большие сиськи — это неудобно. Тяжело, спать неудобно часто, а ещё бессердечная гравитация и возраст оттягивают их с годами, так что из достоинства они становятся недостатком. А практическая функция… для мужчины это только декор. Лучше иметь жену, у которой маленькая, красивая грудь, но лет двадцать кряду, а не большие упругие пышные формы в юности, которые с годами всё ниже и ниже. А ещё они болезненное место, ими удариться всегда очень неприятно, я в прошлой жизни имела такие и настрадалась. Так что сейчас чувствовала себя пушинкой.

— Вот это новость… С Алекс сами разбирайтесь.

— Да мы уже разобрались, — Гарри поцеловал меня в щёку, обняв за талию, — мы друг друга любим. Да и дети у нас уже есть, так что нечего стесняться, будто мы вчера только познакомились. Надо было рано или поздно признаться друг другу.

— Так вы в любви признались? — Сириус стоял, привалившись к стенке и сложив руки на груди, ухмылялся, — За это не грех и выпить. Да что там выпить — отметить.

— Повод есть, — кивнула я.

— Значит, теперь у тебя будет две девушки, — Сириус расхохотался гавкающим смехом, — ой не могу! Да ты просто улёт, парень! Мне бы так!

— Сири, ты не понял, — Гарри почему-то вместо того, чтобы посмеяться вместе с этим кобелём, наоборот, посмурнел, как будто Сириус его обидел, — у нас всё Серьёзно. Семья. Любовь. Я не собираюсь гордиться этим. Она мой близкий человек, а не достижение.

— Эй, я не имел в виду ничего обидного, успокойся, — Сириус поднял руки, — прости, если что-то не то ляпнул.

— Действительно, Гарри, — я положила руки ему на плечи, так как мысли ещё не закрыла, а в груди возникло желание разнять мальчиков, чтобы они не цапались, так что я улыбнулась ну совсем мягкой материнской улыбкой, — я не обиделась, совершенно. Сириус такой человек. Вот найдём нашему кобелю какую-нибудь сучку получше, и не будет так смеяться.

Мама с папой рассмеялись, а вот Сириус нет. Он сглотнул.

— Не… не надо.

— А ты решил вечно бегать по дворовым сукам, и плодить дворняжек? — выгнула я бровь, — вроде бы серьёзный мужик. Блэк. И вроде бы твои семнадцать лет уже прошли, Сириус, погулял уже.

— Это правда, но… Знаешь, не так просто найти себе жену. Особенно волшебнику.

— Ерунда. Плохо ты наших волшебных баб знаешь, — хихикнула я, — за такого красавчика, ещё и с громкой фамилией, пойдёт много кто. У меня даже есть одна на примете. Может, сгодится, если уже не замужем.

Мы переместились в гостиную, где сидели родители и Сириус, и говорили о своём. Видимо, он им травил байки о Хогвартсе и истории родителей Гарри.

— Миона, малышка моя, тебе не кажется, что ты слишком напориста? — спросила мама, садясь в кресло, — Сириус взрослый человек, сам знает, когда нужно жениться.

— Нет, я знаю такой типаж. Вечные озорные дети, кобель, как есть кобель. Таким как раз нужен крепкий пинок под зад, чтобы сделать шаг вперёд. Да и волшебный мир тесен, Сириуса все знают как повесу и кобеля в прошлом. Есть одна девушка, с которой я иногда переписываюсь, и знаю, что она работает в аврорате и ищет себе мужа. Мы с ней спали, её зовут Анжелина, бывшая староста Гриффиндора, когда я поступала в школу. Ох и зарядила же я её страстью — она прямо расцвела, долго этот цветочек пахнуть не будет — сорвут. Две недели назад, по крайней мере, ещё была в поисках. Красива, неглупа, ответственна, серьёзная такая девушка. Ныне в волшебной полиции она стажёр.

— А сколько ей лет? — спросил Сири.

— Год как закончила седьмой курс. Красивая, кстати. И в постели ничего, и в быту, наверное, тоже. Бойкая, честная порядочная девушка. Но не бревно, абсолютно.

Сириус вздохнул, кивнул:

— Познакомиться то конечно можно…

— Давай так, друг мой, я просто напишу сообщу ей камином, что есть такой вариант, как ты. Ты старше её, конечно — но это ерунда. Девушка должна быть юной, а мужчина самостоятельным. Вроде бы, у тебя есть какие-то средства от семьи и даже дом.

— Состояние приличное, на безбедную жизнь хватит и нам и внукам ещё останется прилично, — ответил Блэк, — наша семья далеко не бедствовала.

— Ну тогда почему бы и нет, — я развела руками, чувствуя радость на сердце, — а если нет — у меня есть на примете примерно полтора десятка учениц старших курсов, которые вполне пригодны для брака. Причём все они не в отношениях, и все они девушки, скажем так, приличные, но горячие, это я сама опробовала. В твоём возрасте на сверстниц когда тянет — это уже милфхантерство. Так что невест — целый вагон.

Блэк задумался.

— А вы что думаете, семья? Поможем нашему непутёвому родственничку? В волшебном мире вопросы семьи и брака, наследников, связи, играют огромную роль.

— А ты можешь? — спросила мама.

— Могу. Я Рона Уизли с Лавандой Браун свела хорошо, у них серьёзные отношения. Седрик, как я слышала, готовит свадьбу с Дафной… меня тоже обвиняли, что я на них повлияла. Кстати, я думаю пригласить их на рождество. Заодно вы, родичи мои, увидите мою крестницу.

— Что? — мама удивилась.

— Ах, да, меня пригласили стать крёстной мамой. У волшебников это серьёзная магическая связь, практически официальное покровительство над ребёнком, крёстные становятся почти что членами семьи. Их малышка родилась недавно, так что ещё махонькая, сколько ей там… три месяца вроде бы. Гринграссы кое-как примирились с Диггори.

— Я слышал, — сказал Гарри, которого тогда там не было, кстати, — что ты разнесла кабинет Дамблдора и чуть не прибила мистера Гринграсса.

— Верно. Обычно я спокойная девушка, но отец, в моём понимании, должен любить свою дочь, и всецело защищать её от мужского внимания, чтобы рядом с ним мальчишки быстро теряли пыл. И передавать только в хорошие, заботливые руки мужа, а не заключать брачные контракты с мудаками-позёрами, продавая её как корову на ярмарке. Не терплю принуждения в личной жизни. А тем более предательства отца. А вот Диггори были вполне довольны кандидатурой невестки. Мы не то чтобы стали близкими друзьями с ними — но я сыграла посильную роль в их отношениях и семье, подарок большой подарила, в общем, нормальные по меркам чистокровных семей дружеские отношения.

— Диггори относятся к чистокровным, но небольшим семьям, — сказал Сириус, — а вот Гринграссы старинный, уважаемый род.

— Не суть важно. Главное, что у них всё хорошо — я за них счастлива, — я закинула ногу за ногу.

— А сколько им лет, они в школе учатся? — спросила мама.

— Дафна моя ровесница, а Седрик на пару лет старше.

— И она родила ребёнка? — удивилась мама, — ты конечно исключение.

— Они воспользовались маховиком времени, чтобы спрятаться во временной петле и родить ребёнка.

— Это всё равно совершенно неправильно, — Мама возмутилась.

— Нет, это как раз хороший план, — пришёл мне на выручку Сириус, — у чистокровных семей строгие традиции на этот счёт. Замуж родители отдадут — и всё, без вариантов. Тут или самоубиться, или всю жизнь жить с кем родители скажут. Есть лишь один вариант сбежать надёжно, если родители вообще не хотят слушать — это завести ребёнка. Тут уже ничего не поделаешь — дети уже есть, наследники есть — а женщину с ребёнком мало кто возьмёт из чистокровных. Точнее никто вообще. Поэтому во все времена чистокровные волшебницы пользовались подобными ухищрениями. Моя кузина Андромеда Блэк, не желая быть выданной замуж, сбежала и вышла за маглорождённого Теда Тонкса, родив дочь, Нимфадору. И насколько я знаю, такие случаи бывали.

— Например Северус Снейп плод такого побега. К сожалению, не по любви выбранный муж оказался мудаком, — кивнула я, — в этот раз ситуация иная — скорее как у твоей кузины, Сири. Любовь, взаимная, залёт, Седрик ещё был одним из главных женихов по мнению девочек Хогвартса, он по характеру похож на Гарри. Хороший, добрый, честный парень. Внимательный, не грубый, не тюфяк или рохля. Отец у него добрый, работящий, хороший мужик. А Дафна, по мнению мальчиков — самая завидная невеста из всех — красавица просто глаз не оторвать, так бы и затискала её всю. И вот два главных секс-символа школы влюбились друг в друга, и внезапно объявились с ребёнком на руках. Дафна сдала конечно во внешности — это я себя после родов ещё год приводила в порядок.

— Надеюсь, не так, как ты, — сказала мама, содрогнувшись, — на тебя после родов вообще без слёз было не взглянуть.

— Что поделать, организм не такой сильный, как у взрослой женщины. Нет, Дафна постарше меня в то время будет. Ненамного.

— Рискованно, — мама поджала губы.

— Да, я бы не одобрила, — согласилась я с ней, — но теперь маленькая Офелия моя крестница, и я буду заботиться о ней в любом случае так же, как и о своих оболтусах. Кстати, Гарри, я думала, может быть, пригласить Диггори к нам на рождество? Или кого-нибудь ещё? Скоро ведь рождество, уже снег вон за окном.

Снега было немного, он падал и таял. Гарри почесал щёку.

— Ну можно, я думаю. Как быстро летит время!

— Разве? С тех пор, как я вернулась с малышами домой и до сегодняшнего дня прошло четыре месяца. За это время Седрик успел завести детей с Дафной, Макгонагалл помолодела, Сириуса оправдали…

— А комнат хватит? — спросила мама.

— Кстати, да. Леди и джентльмены, — я встала, — у нас возникла ещё одна проблема, которую мы до поры до времени не озвучивали. Наша шикарная семья Грейнджер разрастается, — я улыбнулась, — наверное, в ближайшие годы и Алекс узнает, что значит быть мамой. Обычно в магловском мире дети уезжают от родителей и никаких проблем это не доставляет — но так уж получилось, что мы не спешим съехать от мамы с папой, живём одной семьёй, так сказать, как это всегда было заведено с древних времён. Так что нам нужна жилплощадь побольше. Опять же, мы воспитываем детей внутри семьи, не делясь на отдельные семейные пары, которые стремятся уединиться от других. Я даже считаю, что это правильно. Дети будут расти в большой, полноценной семье, и нам всегда есть на кого опереться, дома не скучно. Поэтому я считаю, что нам нужен дом побольше. Что скажете, семья?

Они переглянулись. Я так поняла, Сириус только сейчас понял, что он тут не в гостях — он часть семьи.

— Могу предложить вариант, — Сири поднял руку, — у меня есть дом в Лондоне. Большой, с очень мощной защитой, такой, что проще азкабан штурмом взять. Викторианская мебель, мрачная атмосфера, один крикливый портрет старой карги и один поехавший умом домовик — в подарок от застройщика. И ещё целая гора темномагической гадости, которую мои предки натащили. Засранный конечно домик. Но зато он просто огромный — там жила вся семья блэк — в лучшие дни — больше дюжины человек за раз. На первом этаже много места — обеденный зал, кухня, гостиная, большие. На втором этаже ещё одна гостиная и ванная, и шесть спален, на третьем тоже шесть спален, четвёртый этаж всегда принадлежал хозяевам дома — две спальни, кабинеты, библиотека, гостиная…

— Неплохо, — покивала я, — только я думаю, дом сейчас та ещё развалюха.

— Можно нанять кого-нибудь для ремонта и приведения в нормальное состояние. Есть много фирм, в которых работают домовики, они занимаются подобным. Если его отмыть-отчистить, провести косметический ремонт, то будет конфетка. Этот дом, как и всё остальное, собственно, я завещал Гарри.

— Мне? — удивился Гарри.

— Конечно. Ты мой единственный наследник.

— Сири, — я прервала его, — постой, не пори горячку. Я понимаю, что ты заботишься о Гарри. Но это дом семьи Блэк, а не какой-то там сарай. А тебе нужно жениться и завести детей, то есть своих детей, наследников. И я не хочу, чтобы Блэки и Грейнджеры собачились на тему того, кому принадлежит ваше фамильное гнёздышко.

— А это ерунда, — махнул рукой Сириус, — Гарри — прямой потомок Финеаса Блэка, как и я.

— Я так понимаю, у Финеаса полно прямых потомков.

— Нет, на самом деле не очень. Лонгботтомы и Уизли.

— У Уизли семеро детей.

— Что? Вот это Молли даёт, — присвистнул Блэк, — надо будет глянуть. Я их маму только помню, как она в школе училась. Ох и красотка была! Загляденье. Я тогда как раз поступал, а она была старостой факультета, вместе с Артуром Уизли.

Мы все усмехнулись. Парочка, да.

— Предложение хорошее. Дом по описанию просторный и волшебный — но вот цапаться с твоими детьми, Сириус, я не хочу. А склей ты ласты…

— Не беспокойся. Я о себе позабочусь.

— Да ради бога, — я закатила глаза, включив режим мамочки, — о тебе самом бы кто позаботился, Сири. Ни жены, ни детей, мужику четвёртый десяток, полжизни провёл в тюрьме.

— Ну так я и не предлагаю подарить вам дом. Купишь его — а я не хочу, чтобы если у меня и была семья — она жила в этом доме. Он огромен, и у меня с ним связано много мрачных воспоминаний. Раздражает. Портреты я уберу, домовиков найму, всё сделаем по высшему разряду. Будет просторный, большой чистый дом. Всем места хватит, с запасом на родственников и друзей.

— Что думаете? — я постучала пальцами по подлокотнику кожаного кресла, — устроим большой переезд? Но Сириус, на этом блэкхаус официально переименуется в Грейнджер-хаус, со всеми вытекающими. Никакого права у твоих потомков на родовое гнездо не будет.

— И не нужно.

— А мы? — спросила мама, — Мы вроде как маглы, и не сможем с вами жить.

— Почему же? — я выгнула бровь, — сможете. Дом в хорошем месте, в старом квартале Лондона, престижном. Денег у нас достаточно, от вас не требуется работать — можете заниматься чем вам захочется, хоть дурака валять, хоть устроиться куда-нибудь работать чисто из интереса. Опять же — Алекс родит ребёнка или детей, не в следующем году так когда-то, а там и наш кобель Сириус, тоже надеюсь, не оставит род Блэк без наследников — и ещё дети. Это минимум четыре спиногрыза разных возрастов! Детский сад, постоянно нужно следить, учить, воспитывать. Детям важна семья — важно видеть модель поведения родителей, чтобы папа целовал маму и заботился о ней, а она ему ужин готовила, и вели себя по-семейному. Короче говоря — просто живите счастливой парой, наставляйте своих внуков, отдыхайте, уделяйте им время.

Мама с папой переглянулись.

— Что скажешь? Вроде бы денег у нас теперь хватает, чтобы позволить себе почётную пенсию. Как дедушке и бабушке.

— Ну я даже не знаю, — папа потёр шею, — рановато мне как-то сидеть дома. Хотя можно продать нашу клинику и переехать.

— Решено, — я хлопнула по подлокотникам кресла, — переезжаем! Сириус, ты мог бы нанять кого надо, чтобы дом отчистили, отмыли, вынесли весь волшебно-темномагический хлам в сейфы, провели ремонт — причём мебель я предпочитаю старую, добротную, и желательно зачарованную на прочность. Но и современная в доме должна быть.

— Старой мебели там просто море. А современную можно купить.

— Мам, пап, — я потёрла руки, — осмотрите дом, подумайте, какую мебель нужно докупить. Кровати я хотела бы полностью новые, качественные, и в целом — мрачная виктория — не мой вариант. Дети должны расти в большом и красивом, светлом доме. Я знаю, мам, ты как и любая женщина любишь ходить за покупками.

— Ты предлагаешь мне обставить дом?

— Верно. Тебе и папе заняться обстановкой. И… — посмотрела на Сири, — до рождества остался месяц. Хотелось бы встретить его в новом доме. И познакомить всех вас с нашими школьными друзьями.

— Понял. Организуем.

— А теперь пора спать. Время уже позднее.

* * * * *

Алекс и Гарри зашли ко мне в комнату. Ну вот пошла я спать, просто спать и ничего более — отдыхать от тяжёлого дня, но Алекс и Гарри зашли.

— Гермион, — Алекс села на кровать, — Ну как ты? Устала?

— Да, в целом, — зевнула я, — есть немного.

Гарри сел с другой стороны, тоже забравшись с ногами на мою кровать.

— Гарри мне всё рассказал про сцену между вами.

— Ох, — я потёрла виски, — прости. Я виновата.

— В чём?

— Я не могу так поступать. У меня есть свои моральные принципы — нельзя иметь секс с Гарри без твоего ведома. Это неэтично, аморально. Нельзя иметь секс ни с кем, если его партнёр или другие близкие люди — против.

— Но этим никто не заморачивается, — ответил Гарри, — я понимаю, по факту я изменил Алекс. Но учитывая, сколько мы всего втроём делали… это не в счёт. Я же не ревную, когда вы две сестры ласкаетесь.

— Не в этом дело, а в согласии, — покачнула я головой, — может быть по обычной мне и не скажешь, по этой развратной, бесстыжей девушке, но у меня много моральных принципов. Они просто другие. Я не знаю, что нашло — не смогла себя контролировать.

— Это нормально, — Алекс меня погладила по голове, забравшись мне за спину, — ты постепенно отходишь от пережитого стресса, вот и всё.

— Может быть, — вздохнула я, — ты права, сестрёнка.

— Но надо закрепить успех, — она близнулась и поцеловала меня, обняв и положив руки мне на грудь, а Гарри расстегнул пуговицы на пижаме.

— Ох… — я оторвалась, — ты… ты правда готова к такому?

— Тройничок у нас — это обычное уже дело.

— Но сейчас мои эмоции не закрыты. Мне стыдно, очень стыдно. Страшно. Я волнуюсь. Я… — я сглотнула ком в горле, — ох, Гарри… Алекс.

Алекс поцеловала меня ещё раз. Ох, сколько любви я ощутила в этом поцелуе — словами не передать. Она легко сняла с меня пижамку, и её руки начали гладить меня по груди, я уже завелась, алекс капнула смазки мне на грудь, вынув откуда-то из кармана пижамы бутылочку, стянула с себя одежду и положив ладошки мне на грудь, начала массировать. Я хихикнула. Эмоций было! Сестра умело ласкала девушку — научилась у меня, и хорошо научилась, а Гарри уже руками водил мо моим бёдрам и стянул с меня трусики. Я… просто позволила себя ласкать, расслабившись и получая удовольствие. И Гарри, и сестра, пустили в ход не только пальцы, но и языки, так что ощущая сразу всё, я немного растерялась от разности ощущений, и начала сильно заводиться, ещё сильнее. Алекс переступила через меня, я уже гладила её стройную талию и животик, и конечно, её заметно подросшие груди. Они были особенно приятны наощупь, не мягкие обвисшие, упругие, такие… страстные.

Я ощутила касание языка к своей ноге, и вскоре моим нижним губам, Гарри делал куни просто мастерски — я обняла за талию сидящую на мне сестрёнку, застонав — и сама скользнула пальцами к киске Алекс, продолжая её ласкать. Она не стала долго оставаться в этой позе — перекувыркнулась сверху и я увидела, что Гарри уже закончил ласки. Дальнейшее уже известно — но всё равно было очень страшно и стыдно — его член проник в меня, я громко ахнула, выгнувшись. Сестра в это время ласкала меня, а я её, она посасывала мою грудь, а я уже пальчиком ублажала её сочную киску. И продолжила ласки грубее, почувствовав, что Гарри таки дошёл до финишной точки и повторил движение. Как же это было приятно и необычно для меня! Он действовал медленно, а сестра не давала мне ни секунды промедления, переходя от одной груди к другой. Вскоре в дело пошли игрушки — она достала вибратор и ввела в себя, предоставив мне самой им работать в её киске. И я сделала это.

Гарри же старался быть нежен, но не настолько, как ночью — на этот раз он руками ласкал мои бёдра, я подавалась вперёд этим ощущениям и его горячему члену внутри, а Алекс обняла меня, финишировав первой — она не выдержала вибраций и после продолжительной моей работы в ней — со стоном обхватила меня. Дальше уже я и Гарри — почти одновременно — он аккуратно двигался.

— Гарри… быстрее, — я сглотнула, — сильнее, нежнее, пожалуйста. Ох, как хорошооо… — я схватила сестрёнку, — как он хорош!

Это уже комплимент его члену.

— Я стараюсь, говори, если что.

— Ах… я… ххх… — я попыталась что-то сказать, но оргазм уже подступал, — я конч…ааа! — И закончила так, что обхватила его ногами, вдавливая в себя глубже. Гарри тоже не стал долго ждать и внутри снова потеплело. А уж какие эмоции в груди колотились — и стыдно немного, и приятно, и хотелось ещё и ещё, и ещё бог знает что понамешано! Но одно можно сказать точно — мужчину не заменит игрушка, даже очень реалистичная. Как кукла не заменит женщину. Это чувство его дыхания, крепкого тела, прикосновений, разговор с ним во время секса — что может быть лучше?

Девушки ничуть не хуже — я просто не такая полноценная любовница для них, но их эмоции во время секса питали меня как суккуба какого-то. Я насыщалась ими вместо своих.

Алекс стиснула меня в объятьях, когда я выгнулась дугой и обхватила ногами Гарри сзади.

Знаете, что такое невовремя? Вот кое-кто знает. В момент, когда я громко стонала, закатив глаза от удовольствия, в дверь постучали.

— Дети, можно к вам? — в комнату явно вошли.

Дети, блин. Мама, папа, жених с невестой. Я обмякла, отпустив ногами Гарри. В этот момент включили свет. Блин, что ж они со света то не видят ничего. Я блаженно простонала, тяжело дыша. Гарри тоже, повалился на спину, выставив руки. Алекс села рядом со мной.

— Ай! — это была мама, — Боже, что вы…

— Мам, стучаться конечно надо… ох… — я с трудом встала, почувствовав, что из меня снизу немного капает, — но входить желательно после приглашения… — и повалилась на Гарри.

Мне было ультра-стыдно сейчас — мама точно не должна такого видеть! Но с другой стороны, я в свете уже пережитого опыта — меньше стеснялась мамы, так как Гарри был и её любовником, её близким. И мы с Алекс тоже. А ещё в дверях стоял кое-кто окоченевший от удивления. И этот кто-то — Сириус Блэк. Вот его мне точно было стыдно до жути! Мужчина, посторонний, а я тут голая! Я накинула свои пижамные штаны под одеялом, пижамку, и встала, покачиваясь. Пошла к столу, рухнула в кресло. Оргазм кончился, но после него такие… ощущения. Это тело было прекрасным на эту тему — ощущения долгие, чувствительная я во всех местах, я достала из стола пачку сигарет и затянулась, щёлкнув пальцами для создания огонька. Сириус был красен как партбилет.

— Ох, ну что вы, заходите. Они под одеялом, а я одета. Что хотели? — я тяжело дышала, утёрла пот со лба рукавом, облизнулась и затянулась сигаретой, — ох, как хорошо то… стыдно, приятно, люблю… И Гарри, и всё, чем мы занимаемся.

— Я наверное пойду.

— Мам, — я потянулась, сна не было ни в одном глазу, — если что-то с Сириусом вы хотели сказать — говорите, — я встряхнулась, — проходите, садитесь, — я щёлкнула пальцами, трансфигурируя два небольших стульчика в приличные кресла.

Мама была красной, Сириус — ещё больше. Гарри и Алекс усиленно одевались под одеялом, но на них никто и не смотрел.

Смешанные, странные чувства — как порядочная девушка я должна была стыдиться, и мне было стыдно. Но разум всё-таки контролировал чувства — они не отключились, они просто скрылись внутри, как у вулканцев из звёздного пути. Мама посмотрела на мою счастливую улыбку.

— Мы пришли поговорить о переезде, но… — она запнулась.

— Брось, мам. Сири большой мальчик, а мы с тобой сами этим занимались.

Мама вскрикнула. Испугалась.

— Ты! Здесь же…

— Крёстный Гарри и наш родственник, — я улыбнулась, — видишь ли, мам, я с него клятву взяла, что он ничего никому не расскажет. А так — все члены семьи должны знать про отношения друг друга, так что… — я затянулась, — сириус знает про то, как родились наши дети и в результате чего.

Мама была смущена до крайности, она вскочила, едва сев, потупилась.

— Да бросьте, Эмили, — Блэк похоже переборол смущение первым, — вы ведь с Гарри не кровные родственники.

— Но Сириус! — мама воскликнула, — Это в любом случае неправильно! Я никогда себе не прощу, что поддалась на этот… разврат!

Он пожал плечами:

— Не стоит наверное так рефлексировать. Раз всем понравилось — значит всё хорошо. Тем более не вы это начали.

Мне было жалко маму, хотелось её успокоить и угомонить, но это получилось у Сириуса лучше — мама как-то расслабилась, вздохнула.

— Теперь, когда я знаю предысторию — я чувствую ещё больше вины. Гермиона столько перенесла и так… изменилась, а я…

— Мам! — я была на эмоциях, ничуть не меньше неё, — успокойся и сядь. Всё позади. Сама видела, ну или слышала, насколько мы с Гарри любим друг друга, — мне снова стало стыдно, но я успокоила себя тем, что у нас вообще дети с Гарри — а это значит что отношения как бы логичны и не постыдны, — так что успокойся. Я не могу сказать, что шестерёнки в голове у меня снова работают как должны были — но по крайней мере я снова своей нормальной ориентации. Бисексуальной. А то, что девочки мне нравятся… это уже давно мне стало понятно, ещё до… всех нехороших событий.

Сириус, очевидно, был мамой проинформирован наравне с папой.

— Гермиона, — он вылез, — может быть, мы можем помочь? Знаешь, волшебники многое могут сделать.

— Прикончить обидчика? — выгнула я бровь.

— Да. Если это нужно — я принесу его голову, — сказал он твёрдо, сверкнув глазами так, что в комнате потемнело, — пусть я попаду в азкабан — главное, что Питер пойман.

— А если я попрошу и назову имя?

— Так говори, чего тянуть.

Я поднялась, потому что сейчас мной снова, как женщиной, управляли эмоции, а не логика, подошла к нему и поцеловала… в щёку. Сириус удивился, сбился весь его мрачный настрой.

— Эй, ты чего.

— А я в тебе ошибалась, — положила руки ему на плечи, — ты всё-таки способен на поступок ради семьи. Просто внешне и по антуражу… красавчик, любимчик женщин, и всё прочее, ты похож на этого человека. Но это похоже единственное, чем вы похожи, но всё равно спасибо, — я обняла его, расчувствовавшись, — инода даже сильной девушке нужен кто-то, кто её защитит. Точнее всегда нужен.

Отпрянула от него. Сириус смущённо почесал ухо, длинные чёрные волосы у него не как у Снейпа — у Северуса они чёрные как смоль и прямые, а у Сириуса волнистые. Я улыбнулась, вот и дожила — уже начала думать, у кого волосы симпатичнее.

— Сириус, мы пришли не за этим.

— Я знаю, но я всё решил.

— Не надо. Он уже мёртв. Но я всё равно крайне тронута и впечатлена твоим поведением. Прямо не контролируй я разум — уже расплакалась бы у тебя на плече. Кстати, о мертвецах, — я взяла газету, которую домовики принесли вечером на мой стол, — хочешь новость? Питер Петтигрю сбежал из тюрьмы!

Сириус вскочил:

— Что? Крыса сбежал? Я…

— Сидеть! — скомандовала я и он сел, — Хороший мальчик…

Мама хихикнула. Гарри и Алекс, уже одевшись, тоже. Они сидели на кровати и слушали.

— Надо его найти!

— Сбежал он три дня назад, а сегодня об этом сообщили, так как нашли его труп. Настоящий, насколько я могу судить.

Сириус взял газету, посмотрев только колдографию трупа в мешке.

— Это правда? Он… мёртв?

— Мертвее некуда. Сама яд варила. Тенеткач, может быть тебе известен такой яд отложенного действия. Ещё когда Римус тащил меня пьяную в хлам к Снейпу, я сказала, что крысу надо кончать. С гарантией. Он и его хозяин — прямая угроза нашей семьи — то есть моим детям. А это уже извини, без сантиментов, я не Дамблдор, чтобы вести себя как добрый наивный дедушка. Врагов лучше закапывать поглубже.

Сириус облегчённо выдохнул.

— Мёртв. А значит никакой крысы больше нет. Питер сдох.

— Да. Сириус, я не такая, как твоя полоумная семейка, но и не такая нелепо-благоглупая и добродушная, как Дамблдор. Скорее рационально оцениваю риски и стараюсь ликвидировать угрозы.

— Я не возражаю, — покачал головой Сириус, — его ждал дементор. Смертная казнь. А кто его прикончил?

— Да как-то мы все вместе. Я сварила и дала яд, и уговорила его травануть. Римус отвлекал авроров, а Северус шмальнул его империусом, дал яд и стёр воспоминания об этом.

— Северус? — ухватился Блэк, — он то тут при чём?

— Северус, друг мой, мой самый близкий человек вне семьи. Только он один знает все мои тайны и поклялся их не разглашать. А ещё он гений, каких мало. То, что вы в школе над ним издевались — для меня то ничего не значит. Ничего хорошего для вас.

Я поднялась и пошла к кровати. И залезла, проползя к своей подушке.

— Любимая моя, родная моя, моя ласковая, моя очаровательная, нежная… — сказала эротично, — давай проведём всю ночь вместе, подари мне своё тепло… я так хочу тебя обнять, моя подушка! — и упала на неё, блаженно улыбнувшись и щёлкнув пальцами. Свет в комнате погас.

— А вы можете продолжать то, чем мы знанимались, я не возражаю, — ответила я на взгляды Гарри и Алексии, — всё, спать, режим!