• Виталий Хонихоев

— Я оторву ей голову! Как она посмела?! Тварь! — бросается словами она, и мечется из стороны в сторону: — Как она посмела?! Сука! Уничтожу!

— Не прыгай. Сядь и сиди. А лучше — ляг — советует ей Морриган: — рана плохо затянется.

— Рана! Сука, это не рана, у меня глаза нет! — бушует она: — глаза, сука, нет!

— Да, я вижу — спокойно говорит Морриган: — зато ты теперь на пирата похожа. На какого-нибудь Черного Тича или там Барбароссу, на сэра Френсиса Дрейка…

— Они все с двумя глазами были! Сука, клянусь я оторву ей руку и забью ей же в глотку! Нет, ну ты подумай какая тварь!

— Если хочешь — я могу сменить тебе тело — говорит Морриган: — выберу самое лучшее из того, что есть в запаснике. Хороший генетический набор и отсутствие наследственных заболеваний.

— Не надо — морщит лоб она и чертыхаясь — хватается за повязку на левом глазу: — не надо. Это ж час пройдет. Сейчас я нужна здесь… со своими способностями. Даже Ганеша сейчас не полностью работоспособен.

— Кстати о Ганеше… — Морриган поворачивает голову и смотрит на новое тело Ганеши в упор: — что ты там говорил о какой-то Сумераги? Это ее люди сейчас атакуют наш офис в Токио? И эта… Богоубийца — это же она? — Морриган не продолжает, лишь едва заметно кивает на Ланселот, которая мечется по помещению с марлевой повязкой на левом глазу. Из-под повязки просачиваются бурые пятна крови.

— Она. — кивает Ганеша: — у меня есть средство все решить здесь и сейчас. Сумераги поставили статус «Сигма-пять», но эта оценка неверна! Он не регенератор, это скорее смесь состояния квантовой запутанности и неизменности информационной сферы Вселенной в текущий момент времени…

— Раджеш. — спокойно перебивает его Морриган, обращаясь по старому имени: — ты ничего вокруг не замечаешь? Нет? А вот эти мелькающие огоньки под потолком и сирены — ничего тебе не говорят?

— Но…

— У нас скомпрометирован Токийский офис, мы едва успели персонал эвакуировать, у нас в Токио еще почти двести постояльцев «Вальхаллы» осталось и активов на десять лет работы, у нас нарушение периметра в Центральной Догме и залитая быстрозастывающей пеной Оружейная, у нас Ланселот с одним выбитым глазом, а ты нам лекцию по способностям читать вздумал? — все это Морриган произносит спокойно, не торопясь, и это противоречие — между смыслом ее слов и ее же тоном, манерой — сбивает Ганешу с толку.

— Короче! — хлопает ладонью об стенку Ланселот, и все вздрагивают: — короче! Что ты предлагаешь?!

— Ну наконец-то! — закатывает глаза Ганеша: — прошу разрешения на прямое управление! В режиме Месмера.

— В режиме Месмера? А это не слишком? Мы призваны устранять страдания в мире а не множить их… — хмурит свои брови Морриган: — а иные способы?

— Только не с Сумераги — качает головой Ганеша: — с этим объектом все остальные методы лишь полумеры и временное решение. Даже если я ему рассеку спинной мозг и заменю все функции тела своими агентами — там все зарастет как на собаке, импланты отторгнуться, а вмешательство аннулируется. Я же говорю — это состояние квантовой запутанности, в его мозгу… или где-то еще — просто есть отпечаток того, что он из себя представляет и как только в нашем мире это нарушается — материя восстанавливается через чревоточину. То есть мало убить Сумераги, надо убить саму идею Сумераги, а это невозможно… разве что после запуска «Вальхаллы».

— Мы против бессмысленных убийств и страданий разумных существ — напоминает Морриган: — что за разговоры тут про убийства еще? Противостояние в семидесятых не аукается? Это у них такое в порядке вещей, это они у нас прогрессоры и экспериментаторы на ткани общества, убийцы в золотых перчатках… а ты мне даже не вздумай!

— Господи, Морриган, никто не собирается никого убивать! Как всегда, все прибудут в земли обетованные и каждому воздастся по вере его… ну или полный рай, как и планировалось! Я его даже из красного сектора в голубой переведу, пусть наслаждается тестовой версией Вальхаллы по самой люксовой версии — с херувимами и полным исполнением всех его желаний! Я просто возьму его тело — ненадолго. Я подсчитал… — Ганеша достает откуда-то планшет и одевает очки, чего-то тыкает на экране.

— Ты же только что тело поменял — говорит Морриган: — у тебя зрение идеальное должно быть, откуда очки?

— Это мои очки специально для этого дела. Без диоптрий. Просто стекла — машет рукой Ганеша: — не обращай внимания, мне так легче сосредоточиться. Вот, посмотри — он поворачивает планшет с разноцветными диаграммами к Морриган: — если ты позволишь мне воспользоваться его телом, то эффективность программы вырастет в несколько раз! А сам проект можно будет запустить в ближайшие месяцы!

— Что? — Морриган углубилась в графики: — он… настолько одарен?

— Дело не в одаренности. Ты сама знаешь, сколько на свете паралюдей, которые могут разрушить этот мир. Тысячи. Только в Центральной таких штук двести наверное. Но вот… запоминать структуру ноосферы в текущий момент и восстанавливать их без потерь, проще говоря — созидать — это намного более редкий талант. То есть речь не в степени, а в качестве. Он нам нужен.

— А… мы точно не можем его уговорить? Не хотелось бы начинать применять метод Месмера на постоянной основе. Коготок увяз — всей птичке пропасть — говорит Морриган.

— О, господи, Мора! Да очнись ты наконец! — стучит себя по ладони кулаком Ланселот: — ты посмотри, что происходит! У меня больше нет Оружейной! Все мои пушки, ракеты, огнеметы, все — залито пеной! Эта тварь едва в Центральную Догму не проникла, я едва успела портал закрыть! Если бы она сейчас по коридорам маршировала в своем обтягивающем комбинезоне и выбивала нам двери?! Нам бы пришлось всю Догму пеной заливать и эвакуироваться! Токийский офис нас лет на пять назад отбросит, а потеря Центральной? Все с начала придется делать! Какая разница что эти лицемеры из Золотого Города творят?! Всех выжечь! А эту тварь я лично… — тут Морриган встает и привлекает ее к себе. Возмущенная Ланселот пытается вырваться, что-то ворчит, аргументирует, брыкается, но в конце концов — затихает в ее объятиях.

— Хорошо — говорит Морриган: — делай это. Если это надо для дела, и никто не пострадает… делай. Я терпеть не могу, когда ты так делаешь, но … если надо…

— Надо — твердо отвечает Ганеша: — нам это надо. Это наш козырь, это выход к завершению проекта и никакой Золотой Город или Богоделы — никто не сможет нам помешать. Это буквально несколько месяцев и все. Мы увидим, как человечество наконец избавиться от своих грехов и страданий и подарим всем счастье и блаженство. И просветление.

— Хорошо. Ступай — говорит Морриган, продолжая сжимать в своих объятиях Ланселот, Верховного Рыцаря Центральной Догмы: — ступай и принеси мне победу.

— Клянусь, я оторву ей голову! — бурчит Ланселот куда-то в грудь Морриган: — клянусь!

— Ну, ну, ну. Обязательно оторвешь. Вот как запустим проект «Вальхалла», будет у тебя свой рай — отрывай что хочешь. — утешает ее Морриган, поглаживая по голове: — лучше давай тебе пока новое тело сделаем, Ганеша обещал, что справится с ситуацией… а у меня есть пара идей, что с твоим новым телом можно сделать… я там такое… смугленькое выбрала. С золотыми волосами, все как ты любишь.

Проект «Вальхалла»

Центральная Догма

Терпкий аромат хорошего чая стоял в воздухе, легкая дымка над озером уже была пронзена словно тысячами копий — солнечными лучами. Веранда для чаепития и созерцания была вынесена далеко в озеро, вокруг расстилалась водная гладь и царила тишина, лишь изредка нарушаемая трелью какой-то птицы в ближайшем лесу.

— Хорошо тут у тебя… — говорит мой старый друг и я киваю, признавая его правду. В домике у озера и вправду было хорошо. Рассветы тут были невероятно живописны и свежи, а закаты — ошеломляюще багровы и притягательны. Библиотека в домике у озера была просто великолепна, а готовила Читосе так, что и не снилось никакому шеф-повару из лучших ресторанов мира. Каждое утро у ворот стоял Ма-сан со своей тележкой, он доставлял свежие овощи и яйца с рынка, каждое утро Читосе встречала его улыбкой и теплыми словами, а потом разводила огонь в печке и занималась хозяйством. Ленивая Майко палец о палец не ударяла, валялась на крыше, подставляя свое тело лучам солнца, словно разнежившаяся кошка, спускаясь только к обеду и ужину. Воровала у Читосе из холодильника пиво и дразнила Акиру — когда была особенно в духе. Акира — открыла тут свою школу и обучала малышню из деревни грамоте и владению огнем. Акиру все уважали и склонялись перед ней при встрече и называли «Акира-сенсей». По ночам она уходила в гости к Юки, живущей через ограду, а иногда они приходили к нам вместе.

— Ну ладно — говорит старый друг и наклоняется над чертежом: — так что у нас тут?

— Проект колонизации Марса — говорю я, прижимая края чертежа — с одной стороны подставкой с чернильным камнем и с другой — маленьким пресс-папье из Жемчужины Овура: — смотри, все очень просто. С одной стороны у нас есть …

— Почему Марс? Не Венера, не Луна? Луна поближе будет… — чешет затылок старый друг: — не то, чтобы я был скептиком, но все же…

— Венера — это слишком плотная атмосфера, постоянные бури на поверхности, тяжело будет. Луна слишком близко, неинтересно. — поясняю я: — задача, нет, даже скорее Функция человечества — экспансия во имя выживания! У Рэя Брэдбери это классно сказано — «на самом деле внутри знай что-то тикает, все равно как у лосося или у кита и у самого ничтожного невидимого микроба. Такие крохотные часики, они тикают в каждой живой твари, и знаешь, что они говорят? Иди дальше, говорят, не засиживайся на месте, не останавливайся, плыви и плыви. Лети к новым мирам, строй новые города, еще и еще, чтоб ничто на свете не могло убить Человека.» И я — верю в это. Наша задача, моя задача в том числе — идти вперед, расширять зону своего влияния, потому что старые, бородатые викинги, суровые конкистадоры и следопыты фронтиров — мы все всего лишь часть воли человечества к жизни.

— Существует не только внешний фронтир — отвечает мне старый друг и ставит пустую чашку на стол. Тут же рядом появляется Читосе и доливает свежий чай. Она прекрасна сегодня утром, ее движения плавны, точны и преисполнены достоинства. Она ловит мой восхищенный взгляд и на ее щеках вспыхивает легкий румянец.

— Вот смотри… — старый друг тычет пальцем в чертеж: — это все — старина, покрытая патиной и паутиной. Все эти космические корабли, скафандры, бластеры, Империя наносит ответный удар и да пребудет с тобой сила. Все это … как тебе сказать, чтобы тебя не обидеть? Это для стариков. Ты старик, Син-кун и хотя твои чресла все еще юны и способны справиться с желаниями твоей молодой красавицы жены… извините, Читосе-сан. Но твоя душа стара и покрыта кратерами как поверхность Луны в Море Дождей. Ты — морщинистая старая жаба, которой повезло проснуться в теле принца. И как бы ты не мазался кремами и не подтягивал свою кожу, твоя морщинистая задница все равно вылезает наружу. Ты стар.

— Да. Я стар, я стар, я суперстар. Слышали. Ты конструктивную критику давай, на личности не переходи. А то я могу и про тебя сказать…

— Хорошо. Так вот — ты человек внешнего фронтира, человек двадцатого века, человек действия. Ты на себя посмотри. Конан-варвар, мать его. Но ты пережил свой век, сейчас все не так. Человечество постигает внутренние фронтиры. Духовные. Виртуальные. Пример? Та же самая «Матрица». Зачем человечеству постигать новые миры, находящиеся за миллиарды световых лет, когда мы можем создать такие миры прямо здесь? Если мы можем сделать это по щелчку пальцев? Виртуальная реальность стремится к тому, чтобы ее уже нельзя было отличить от настоящей. И как только это произойдет — начнется исход человечества. Кому нужны эти пыльные космические корабли и тяжелые экспедиции, на самом деле жутко скучные и в то же время очень выматывающие — когда любой сможет получить свое приключение, просто выбрав его. Нужны космические битвы, космические драконы, космические принцессы в опасности и космические Империи? Да пожалуйста!

— Но … это же все ненастоящее — возражаю я: — это все иллюзия.

— Хм. — подпирает щеку рукой старый друг: — что есть настоящая реальность и ненастоящая и где проходит грань между ними? Вот на горе стоит дом, видишь?

— Это дом Сакуры-тян. Там дверей нет. Она там и не живет практически… — говорю я, глядя на дом, который стоит на холме.

— И для тебя этот дом — терракотового цвета. Но … на самом деле он терракотовый только с этой стороны, а с другой стороны, скажем — малиновый и черный! Ты уже не живешь в реальности, а находишься в иллюзии, созданной твоим собственным восприятием. Это раз.

— А будет два?

— Будет и два. Кто тебе сказал, что здесь и сейчас, то, что с тобой сейчас происходит — реальность? Ты понимаешь, насколько абсурдно то, чем ты сейчас занимаешься и как ты живешь? В красивом доме у озера, с прекрасной тихой женой и ее подругами, вечерами к тебе в гости приходят друзья и ты с удовольствием обсуждаешь все на свете, от философии и до… — он стучит костяшками пальцев по чертежу: — до колонизации Марса. Твоя жизнь уже нереальна, Синдзи, тебя нет. Что если на самом деле ты сейчас находишься в банке… вернее — твой мозг? Или твоя цифровая копия? Что, если ты — всего лишь чья-то идея, воплощенная в цифровой вселенной и существующая только в идеальной вселенной?

— Тогда я скажу, что это чертовски хорошо проработанная нереальность. — отвечаю я: — в этом отношении я прагматик. Вот смотри — я беру в руки пресс-папье из Жемчужины Овура: — когда я беру это в руку — я чувствую его вес. Текстуру поверхности. Если я уроню ее себе на ногу — я почувствую боль. Я могу чувствовать вкус, запах и осязать эту реальность и для меня, здесь и сейчас — она реальна. Я знаю это. А в случае, если я лягу в капсулу «Матрицы» — я буду знать, что это не реальность, а иллюзия. Виртуальный мир.

— Вот ты и попался — довольно улыбается старый друг: — следовательно, самым важным для тебя является знание о реальности или нереальности мира, так? Но когда ты попал в иллюзию Мары — ты же не знал о реальности или нереальности его иллюзии?

— Отличие того раза от настоящей реальности в том — что в той иллюзии Мара не сумел подделать мое чувство крови — выпускаю из ладони небольшой жгутик темно-красного цвета и свиваю его в цветок. Роза. Преподношу ее сидящей тут же Читосе. Она улыбается, берет цветок и смущенно опускает глаза.

— Вазу теперь надо — говорит она: — они же… твои цветы не вянут.

— А вот и ваза… — скручиваю новые жгутики крови в ажурный, невесомый сосуд.

— А что, если новый иллюзионист — умеет подделывать такое чувство? Или нет, более того — просто создает для тебя реальность, а ты уже сам выбираешь что и как делать, и ты никогда не узнаешь, что именно реально, а что — нет?

— Если я все равно никогда не узнаю, что именно реально, а что нет — какая мне разница? — пожимаю плечами: — я счастлив в этом мире. И мои друзья и любимые тоже. Как Нанасэ-онээсан освободится от своих забот в Лазурном Дворце — приедут погостить с Питером и детишками.

— Надо гостевые дома подготовить — кивает Читосе: — их будет… много.

— Ну вот. И… — в этот момент я слышу крик. Поворачиваюсь. По тропинке, ведущей к веранде — хромает Акира, она держится за лицо. Ее придерживает Юки.

— Син! — кричит Юки: — на нас напали! Акире левый глаз выстрелом выбили!

— Что?! — я оказываюсь на ногах мгновенно, рывком. Сперва — излечить Акиру, а уже потом — отбить нападение и сделать так, чтобы у нападающих надолго охоту отбило!