• Bandileros

• 18+

Осторожно, присутствует role-play и инцест. И да, продолжаем писать проды! Дальше будет много сочного 18+, но и сюжет подвезём.

12.txt

Гамбит главы 1-12 общий.txt

Летающие сигареты. Я затянулась крепко и закашлялась, взяв уже привычным жестом сигарету изо рта и осмотрев.

— Магия блин.

— Скажите что глаза нас обманывают.

— Ну… для ведьмы вроде меня это в порядке вещей. Похрен.

Как ни странно, но это успокоило по крайней мере Поттера. А вот маме… было не до этого. Она поелозила сильнее.

— Так. Нам нужно отдохнуть. А мне ещё постирать ваши простыни. Гермиона, поможешь маме?

Я поняла это правильно и пошла за ней. Мама аккуратно поднималась по лестнице — чтобы снизу не увидели, что у неё под юбкой хвостик болтается, я прикрыла её с тыла, так что мы спокойно поднялись и зашли в комнату Алекс. Я заперла комнату. Мама подошла к простыни и наклонилась, чтобы её поднять, но я была смелее и положила руки ей на округлую попку. И толкнула вперёд. Она оперлась на кровать и залезла. Подцепив край её блузки, стянула с мамы верхнюю одежду и повалила на кровать, поцеловав в животик, попутно стягивая юбку и за ней трусики. Она осталась лежать, я сняла бюстгалтер с неё и свою одежду, оголившись. Мама приподнялась на локтях.

— Гермиона, ты хочешь ещё?

— Ролевая игра, — улыбнулась я, — прошлая я, скромная, невинная, заучка, которая влагалище называет писей, и ты, строгая, сексуальная, меня наказываешь и развращаешь… фабула понятна?

— А, ну да, — мама задумалась, — надо наверное подготовиться?

Я была неплохой актрисой…

* * * * *

Гермиона вошла в комнату, лицо её было скромным, стыдливым, смущённым. Мама стояла посреди комнаты, сложив руки на груди и ещё не понимая в чём суть ролевой игры. Гермиона же выглядела испуганной, она прошла.

— Мама… ты звала меня?

— Гермиона, — она решила подыграть, — ты сегодня себя хорошо вела?

— Я… — гермиона так хорошо играла, что мама ни на мгновение не усомнилась, можно сказать, сама реальность изменилась. Она почувтсовала, что Гермиона испугана. И действовала так, как подсказывало ей сердце — и ролевая модель, конечно. Она играла прежнюю себя, и Гермиона тоже. Мама взяла её за ухо, подтащив к кровати и толчком положила на свои колени животом. Гермиона ойкнула.

— Мам, что ты делаешь?

Мама только положила руку на округлую упругую попку.

— Я хочу наказать свою глупую девочку, — искренне сказала она и спустила ей штаны. Показалась круглая, упругая, розовая маленькая попка. Мама положила на неё руку. Гермиона засмущалась, и даже покраснела:

— Не… не трогай меня там! Мне стыдно! Мама, что ты делаешь, прекрати! — она говорила это так искренне, что у мамы в сердце всколыхнулось возбуждение и волнение. Она поверила в происходящее, хотя бы частично. И ответила соответственно:

— Какая у тебя гладкая попка… — она потрогала киску.

— Мама, не трогай писю, я стесняюсь! — Гермиона спрятала лицо в ладонях и заёрзала, — мне там щекотно!

От этих слов у мамы снесло крышу окончательно — она почувствовала влагу под рукой. И сильнее надавила на нежную маленькую киску девочки.

— Да ты потекла, маленькая засранка! — облизнулась женщина, — невинный тоже мне цветочек! — и шлёпнула по попе дочь. Та громко ойкнула. Женщину это раззадорила и она продолжила экзекуцию, наконец, отпустив Гермиону. Девочка тут же натянула штаны, но мама обратно сняла их.

— Сними. В наказание будешь ходить без них.

— Мама, — Гермиона отвернулась. Она стояла перед ней, мялась, прикрывая промежность ладошкой, — мне… мне очень стыдно. Не надо…

Это было так искренне, что старшая Грейнджер притянула дочь к себе и вцепилась в неё поцелуем. Гермиона удивлённо распахнула глаза и не отвечала, словно оцепенела от шока. Мама начала гладить её киску и попку, прижав к себе.

— Что… что ты делаешь… прекрати… — едва губы гермионы были освобождены от облизываний и покусываний, она сильно смутилась, — мама, мне щекотно… там!

— Иди сюда, засранка. И делай что тебе говорят!

Гермиона вздрогнула и повиновалась. Женщина стянула с себя юбку и трусы. Гермиона удивлённо и волнительно уставилась на её короткие лобковые волосы и то, что под ними. Мама сняла всё остальное, оставшись полностью голой. Гермиона впервые видела её полностью голой, так что правда удивилась — тело оказалось лучше, чем она ожидала.

— Мама… что ты хочешь сделать? Мне стыдно, мама! Ой, а что это у тебя в попе торчит?

— Достань. Достань.

Мама повернулась. Гермиона несмело потянула за хвостик и не с первого раза достала его. Уставилась. На него удивлённо:

— Мама… зачем тебе хвостик в попе?

— А ты как думаешь? — женщина взяла девочку за плечи и повалила на кровать, — а теперь делай как я скажу — быстро! Мастурбируй!

— Мама, ты говорила что нельзя трогать писю, — Гермиона задрожала всем телом, смущённо. От этих слов у старшей Грейнджер просто перехватило дыхание.

— Делай.

Гермиона несмело одним указательным пальцем начала ковырять свою киску.

— Мне… — голос её дрожал от возбуждения и страха, — мне так стыдно! Мамочка, можно не надо?

— Надо. Быстрее, маленькая ты… — женщина достала вибратор из под простыни и подвела девочку к себе, — а теперь я вставлю в тебя это!

— Не надо! — Девочка забрыкалась, — мне стыдно, мама! Не надо в писю! Я боюсь!

Мама погладила её киску и аккуратно ввела вибратор, заставив Гермиону задрожать, вытянувшись по струнке, и чуть не заплакать от смущения и стыда. Слезу выдавить из себя она не могла.

— Ну как, нравится?

— Мама, мне стыыыыдно! — Гермиона спрятала лицо в ладонях, — ты говорила что нельзя показывать писю другим! Нельзя ничего в неё совать!

От этих слов и вида трясущейся девочки у мамы вовсе шарики за ролики заехали. Она прижала девочку к себе, убрала её руки от лица и повалив на кровать, впилась поцелуем в губы. Гермиона очень несмело ответила, что только распаляло маму, которая чувствовала себя развратницей. Она оторвалась.

— Мама накажет тебя и научит… — посмотрела она ей в лицо, — обязательно…

— Мама, у меня щекочет в животике! — Гермиона изображала овечку невинную, — так сильно, вот здесь…

Женщина ещё сильнее одурела от этих слов и схватила девочку, начав страстно целовать её и ласкать.

Гермиона боялась, что переигрывает — ей же не пятилетнюю девочку играть, но… с точки зрения мамы наверное она всегда будет маленькой?

— Мама, мне странно…

Мама вытащила вибратор и повалив Гермиону на спину, на коленях переползла её, оказавшись киской прямо над лицом дочери. Она раскрыла половые губки, которые уже были перенапряжены, и смотрела на то, как девочка удивлённо смотрит на широко раскрытую киску.

— Мама, твоя пися такая красивая… — Гермиона сглотнула. Ей на губы упали капли любовного сока. Мама от этого совсем потеряла разум. Её киска уже была готова взорваться.

— Лижи, маленькая хулиганка. Лижи мамину киску.

— Как это?

— Языком!

Гермиона испугалась и несмело притронулась языком к клитору мамы, мама схватила её за голову и вдавила в свою киску. Гермиона несмело и аккуратно лизала, причмокивая.

— Вкус у мамы такой странный…

— Хочешь ещё?

Возбуждение не заканчивалось оргазмом, но было очень сильным, — вставь в себя хвостик.

— Я? — Гермиона вздрогнула, — мама, это всё как-то очень странно. Ты говорила что надо быть скромной. Почему вдруг ты хочешь играть с писей?

— Заткнись и делай что тебе говорят! — Женщина перевернула её и сама разведя попу, вставила хвостик в гермиону. Та ахала, охала, хныкала. И вела себя так, будто она обычная невинная девочка, даже преувеличенно невинная.

— Мама, в попе так странно!

— Иди сюда… а теперь мастурбируй.

Мама села напротив неё на кровати, и тоже начала усиленно ублажать себя пальцами, — вставь пальцы в маму! Ну же, быстро!

Сама она проскользнула пальцами в киску дочери. А Гермиона в мамину, и они усиленно мастурбировали друг другу.

— Мама, не смотри на меня… мне стыдно! Ау! — мама схватилась за хвостик и слегка дёргала, — мама, я плохая девочка, не суй мне в попу ничего, мне стыдно!

Женщина посмотрела на неё отстранённо — милое личико, полное смущения и стыда, дрожащие губы, голый торс, задорно затвердевшие соски, плоский животик и талия, и припухлый разрезик между ножек. Гермиона выглядела очень мило и невинно!

— Мне сказали, что видели тебя разглядывающей свою киску, — Облизнулась мама, — плохая девочка! Ты заинтересовалась своей девичьей промежностью?

— Я просто хотела посмотреть… девочки в школе говорили, что там есть дырочка, в которую мальчики должны вставлять свои писюны… — Гермиона стыдливо задрожала, — мне так жаль!

— Ох, — Женщина повалила её на кровать, — тогда посмотри киску своей мамы. Ну же, если тебе интересно…

Она раздвинула губки, и Гермиона стыдливо придвинулась, разглядывая.

— Вот из этой дырочки ты появилась на свет, — мама пальчиком очертила вход в себя. Гермиона разглядела дырочку.

— Такая маленькая… как же я пролезла?

— С трудом, — улыбнулась женщина, — хочешь потрогать?

— Ну…

— Давай. Приказываю.

Гермиона аккуратно вставила пальчик внутрь.

— Ну и как внутри мамы? Больше! Всю ладошку!

Гермиона сделала и это и её маленькая ладошка с трудом, но вошла внутрь.

— Внутри так туго, такие скользкие складочки, — она засунула сильнее, — мама, тебе больно?

— Нет! Ах… мне хорошо! Глубже!

— Мама! Мне страшно… моя рука у тебя в животике!

От этих слов у мамы случился очередной приступ возбуждения — она так поверила в происходящее, что едва не кончила от этих слов:

— Не бойся, пощупай мамин животик изнутри!

Гермионе было немного неловко так играть, но она продолжила, сцена была — как постановка по хентаю, чистой воды?

— Внутри так горячо, скользко, и много складочек… у меня тоже так внутри?

— Даааа! — у мамы кружилась голова, — потрогай глубже…

— Там какая-то штучка… всё дрожит и пульсирует… — Гермиона нащупала шейку и поскользила по ней пальцами, стараясь делать это безопасно и нежно, пощупала маленький вход внутрь и слегка надавила. Но вошла только по ноготь, — мама, что это?

— Матка, — ответила женщина, у которой от аморальности и сексуальности происходящего кружилась голова, — матка… там появляются детки… о, девочка моя… малышка, ещё!

— Оуаааа — женщина от происходящего испытала сказочный оргазм — сильнее чем все предыдущие, это чувство происходящего разврата её так перевозбудило, что она испытала запредельное удовольствие, долгое, сильное, схватив Гермиону, и прижав её к себе. Гермиона выглядела испуганной. Мама обрушилась на кровать в обнимку с дочерью…

— Чёрт, какие же мы извращенки… обе…

— Мама, — Гермиона поцеловала её в губы, на этот раз страстно и смело, выйдя из образа. Они сплелись и соединились. Женщина отстранила её от себя и осмотрела всю — её тело, её маленькую почти безволосую киску, её лицо…

— Ты очень привлекательна, ты знаешь? От тебя исходит странная сексуальность даже сейчас. А какой ты станешь когда вырастешь — это будешь прохожих мужиков с ума сводить.

— Всё, вышла из образа. Ну как я тебе? Сыграла нормально?

— О, — женщина расплылась в улыбке, — я не думала, что ролевая игра может быть такой… возбуждающей… это точно на сегодня последний оргазм, я уже не могу, я на пределе.

Гермиона откинула хвостик на кровать и поднялась. Осмотрела маму — её в полном неглиже.

— Ну что, пойдём вниз. Хватит. Знаешь, скорее всего пока мы тут балуемся — там Гарри натягивает Алекс по полной программе. И мы и они сделаем вид, что ничего не было. И подыграем друг другу.

— Пойдём?

— Дай им ещё минут десять. Гарри не долгоиграющий конечно, но и не слишком скорострел.

Гермиона и её мама осмотрели друг друга в неглиже. Нечасто они видели друг друга полностью голыми. И обе почувствовали симпатию — маме это показалось противоестественным, ненормальным, совершенно, но… исчезло чувство ревности. Тянущее в животе, противное, неприятное, что её кинули, что дети стали самостоятельными и она уже для них не главная — что они там устраивают оргию, а она просто мастурбирует на кровати.

Гермиона обняла маму, прижавшись к груди и пососала сосочек. Мама захихикала:

— Ты как ребёнок.

— Потом, — отстранилась девушка, — потом.

Они оделись, привели себя в порядок. Гермиона была счастлива — с мамой отношения налаживались очень странные, но крепкие. И мама была податлива и любила пожёстче, а какой был экстаз — гермиона и сама завелась, пока играла наивную дурочку, ничего не знающую о сексе.

Но сейчас женщина полностью успокоилась — чувство ревности исчезло — зато появилось чувство тайны. Общей тайны и интимных близких отношений, не вытесняющих их отношения матери и дочери. Дополняющих их новыми пикантными подробностями. Гермиона оделась, помогла одеться маме.

— Всегда так щекотно в попке? — поёрзала женщина, — вроде ничего уже нет.

— Это последствия. Пару дней будет щекотать, попка не предназначена для игр, поэтому там всё нежно.

— Хорошо, я постараюсь не подавать виду.

— Просто расслабься. У меня тоже после ночи сильно щекочет. Ты наигралась?

— О, сполна, — улыбнулась женщина, — даже более чем сполна! Я чувствую, что несколько дней точно не смогу больше играть в такие игры. Пожалей! Ты юна, сильна, здорова — а у мамы уже спина болит, ноги ноют, всё тело пульсирует… сосуды не как у девочки маленькой — я не выдержу. Да и не хочется. Дай отдохнуть.

— Мне тоже надо, кстати. Я хилая, за ночь и сейчас так устала, что тело не выдерживает. Гормон ушёл, мысли успокоились.

— Дочь, я думаю, нам надо остановиться. Сейчас.

— В каком смысле?

— В смысле секса, — Посмотрела на меня мама, — я поняла, ты умелая любовница, ты очень хорошо умеешь ублажать, всё такое… — она вздохнула, — и что ты можешь меня ублажить, но то, что произошло — вспышка ненормальности с моей стороны. Психоз, ревность к вам. Может быть, попытка примириться с тем, что вы ведёте половую жизнь. Ты, Гарри, Алекс… Мы с тобой не должны были так далеко заходить в играх, как фистинг с хвостиком и игры в растление дочерей… Мне кажется, это уже перебор. У меня вся вагина ноет после твоей руки. Я посмотрела на твою сексуальную сторону, ты на мою… От продолжения отношений мы ничего не получим — ты не сможешь постоянно ублажать меня — да и твой отец строгих правил человек, он такое не потерпит.

— Сделанного не воротишь, — развела я руками, — но мы можем прекратить сексуальные отношения. Это был интересный опыт.

— Верно. Но я всё равно не чувствую тяги к девочкам твоего возраста, просто… — она задумалась, — просто это была материнская ревность. И желание с ней справиться.

— Мы всё равно теперь останемся чуть-чуть больше, чем мама и дочь. По крайней мере, ты смогла принять мою ненормальность, как и меня как женщину, а не сопливую девочку, погрузившись в этот прелестный разврат. Но ты права — продолжать дальше опасно. Это может увлечь. Разрушит семью, я не придаю сексу такого значения. Отношений между нами не будет, как и между мной и алекс.

— Зачем ты вообще к сестре приставать начала? — мама закурила. Вытащила из сумки сигарету и закурила. Я думала она не курит.

— Поделишься сигаретой — скажу.

— Не поделюсь. Не надо начинать!

— Тогда сделаю так.

Я подошла к ней и приложилась губами к её губам, слегка поцеловав. И вдохнула, когда она выдохнула дым, из неё в меня. Вкусный, хорошие сигареты…

— Ах ты ж… засранка! Не кури.

— Просто захотелось. Ты спросила, зачем я к сестре домогалась? Посмотри на результат. Вот для этого. А на себя не наговаривай, ты вообще в принципе нормальная, — зевнула я, — просто во-первых само по себе возбуждает когда кто-то рядом так веселится, во-вторых — когда ты возбудилась — я запетплеила тебя. Сама включила тебя в свою, вернее нашу, игру. И дальше нужно быть последним бревном, чтобы не влиться в эту прелесть. Так что остальное с хвостиком и далее было… закономерно. А так ты нормальная, более чем. Игра закончилась, после смачных оргазмов нас отпустило и голова прояснилась. Игра закончилась.

— Ну, можно и так посмотреть. Но мне всё равно сильно неловко за то, как ты меня удовлетворила.

— Не обращай внимания. Я изначально считала тебя очень сексуальной. И рада… — замялась я, — что узнала тебя со всех сторон.

Мама вздохнула, забычковав окурок и оставила его на подоконнике.

— На этом всё закончится и мы больше никогда не будем целоваться?

— Иди сюда. Поцелуемся в последний раз.

И мы поцеловались в последний раз. Я встала на ципочки, а мама наклонилась ко мне, мы обнялись и страстно поцеловались. Это было… странное ощущение. Мама казалась такой беззащитной и доступной, можно сказать я заглянула и залезла внутрь мамы — и я сейчас не про фистинг.

— Всё?

— Да. Ты прекрасно целуешься.

— И это мне говорит соплячка-дочь, — закатила она глаза, — ты тоже, кстати. Где только научилась!? Давай закончим сейчас нашу интрижку. Всё, поиграла с мамой и хватит. А то у меня возникнет ощущение, что я изменила мужу с тобой. А я не изменяю мужу!

— Серьёзно чтоль?

— Да. Ты первая и единственная кроме мужа, кто вообще видел мою киску с тех пор как мы с твоим отцом вообще стали встречаться. А тем более первый человек, что довёл меня до оргазма, — вздохнула она, — на самом деле не такая уж я и секс-бомба, как ты думаешь. В школе была абсолютно такой же замухрышкой, как вы с сестрой — до поры до времени зрела. Первый мальчик у меня был в двадцать три года. Очень поздно — многие уже детей растили, а я только девственности лишилась. И в тот же год вышла замуж за вашего с Алекс отца. Забеременнела.

— И ты думала, если мы будем такими же замухрышками, то вырастем такими же сексуальными как ты сейчас?

— Да ничего я не думала! Просто вам двоим надо учиться — а мальчики, красота, всё это отвлекает. Девушкам тяжело в учении потому что чувства играют — поэтому пока не получишь образование — проще побыть замухрышкой и бобром в мешке, как ты выражаешься. Красота и ум редко бывают вместе — потому что красота мешает развитию ума. Тебе со школы начинают нравиться мальчики, ты прихорашиваешься, вместо уроков хихикаешь с подружками, начинаешь себе эмоции так сказать подогревать, строить глазки, или чего хуже — целоваться и сексом заниматься, получать удовольствие. Научно доказанный факт — чем позже в той или иной стране начинают сексом заниматься — тем более успешная эта страна — всё общество в целом. Исключения не важны. Где-нибудь на диком востоке, где восьмилетних девочек мужчины начинают натягивать — ни учёных, ни экономики, ни успешных людей. Природная роль человека завести семью и детей — так с каменного века повелось — но мы — люди цивилизованные, люди интеллекта и науки. Мы должны состояться в первую очередь как цивилизованный человек. Иначе будешь дикарём и кроме как рожать и воспитывать детей ничего не сможешь делать, да и ничего больше не нужно будет.

— Поэтому мы с сестрой так упорно учимся.

— Верно. Я беспокоюсь, что секс с мальчиком, пусть и не слишком ранний, начнёт отвлекать её от учёбы. Ранние отношения это плохо, и вовсе не потому что мораль, прочая ерунда — просто это отвлечёт от других, более важных вещей. А в жизни есть вещи поважнее оргазма, даже очень хорошего.

— Не слишком? — удивилась я, — разве это не слишком рано?

— Ну, по статистике она вполне в возрасте, когда можно начинать. Проблема как раз в том, что частые половые игры будут отвлекать от учёбы.

— Я думаю эту проблему можно будет как-то решить.

Я вспомнила про Хогвартс. Разлука сестры и Гарри может разрушить их любовь, но укладывается в мамино желание остановить их частые сексуальные контакты. Но если Гарри уедет почти на целый год и они будут только переписываться, видеться два раза в год — на летних и зимних каникулах… Может ли стать так, что один из них разлюбит другого, и заведёт другой роман? Ну допустим, что многие люди в нашем обществе вообще сексом заниматься начинают уже в возрасте выпускников Хогвартса, как и заводить отношения — уже после этого возраста. То есть подросткам потерпеть — никаких проблем быть не должно.

— Мам, я думаю, это можно решить. Например если они поступят в школы-пансионаты — сестра в школу для девочек, с проживанием, Гарри в школу для мальчиков. Видеться они будут редко, но успевать накопить достаточно влечения друг к другу. Как раз подошло время окончания младшей школы.

— Верно, я тоже об этом думала. Пойдём. Но Гермиона… — она остановилась, взявшись за ручку двери, — На этом всё. Окей? Было приятно и интересно — но всё.

— Да не рефлексируй ты так, мам. Пройденный этап, было интересно и очень приятно — но пройденный. Думаю, сегодня все Грейнджеры получили передозировку оргазмами. Рекомендуется забыть на время про свои половые органы и отдохнуть — мир за пределами секса так прекрасен!

— У меня просто один вопрос остался. Последний. Что за мальчик, с которым ты переспала? Мне интересно.

— Считай это случайной связью под настроение, — отмахнулась я, — и он возрастом с Гарри, миленький такой сёта, не ревнуй к сопляку.

— Даже не думала, — улыбнулась мама, — Пошли.

Мы вышли из комнаты. Как только дверь захлопнулась — всё, что было оказалось отброшено в историю. Мама стала снова мамой и только мамой.

— У тебя были на сегодня какие-то планы? — спросила мама.

— Нет, а что?

— Собери всё ваше грязное бельё и прочие неприличные вещички, бельё в стирку отнеси, вещи спрячь у себя в комнате — отец не должен знать. Всё останется между нами, девочками. Окей?

— Хорошо, мам. Сегодня погода хорошая — может съездим куда-нибудь? Просто развлечёмся.

— Под развлечениями ты понимаешь отдых?

— Именно. Я просто устала, хочу отдохнуть. Можно за покупками съездить, купить что-нибудь.

— Нет, не понадобится — у нас вроде всего в достатке, даже с избытком. Пару недель назад купили всё, что хотели вы и Гарри. Одежду впрок покупать бесполезно — вы вырастете очень быстро. Год — и уже не оденешь то, что сегодня на себя можно надеть.

— Хороший вопрос тогда — а чем заняться всем вместе… — Подумала я, — интересы у нас разные, потребности тоже. Папа пропадает на работе с утра до вечера, ты тоже занята часто бываешь.

— Не так уж и часто. Я редко прихожу в клинику — только когда слишком много клиентов. А их пока немного, — мама поправила очки, — дела идут сносно, но не сказать чтобы хорошо. Возможно, нашей семье вскоре придётся ужать расходы.

— А какие у нас бюджеты? — спросила я, — примерно.

— Тысяч тридцать в месяц. Раньше было больше, намного. Но дела в клинике пошли не так бойко, как мы хотели — появилось много конкурентов, и наша клиника стала приносить меньше доходов, место хорошее, вот остальные и подтянулись. Этот дом и машины мы купили, когда я была второй раз беременна, тобой. Пик нашей успешности пришёлся как раз между рождением Алекс и тебя. Клиника позволяет содержать дом, пару машин, но боюсь, в «высший класс» нам не залететь — хотя мы постепенно опускаемся до среднего.

— А что такое средний класс? — спросил Гарри, так как мы вышли вниз — а Поттер и Алекс кушали за столом и смотрели телевизор. Они услышали часть нашего разговора. Судя по довольным лицам — они тоже времени зря не теряли, пока мы с мамой… делали то, что решили не делать.

— Это высокооплачиваемые работники, — пояснила мама, — они могут себе позволить не сдерживать себя в основных тратах и тратить деньги на различные вещи, но не слишком дорогие. Как правило не имеют больших накоплений, но и не думают где взять деньги на пропитание.

— Этот вопрос мы решили, — ответила я маме, — Тони прислал приличные деньги за мои эскизы — роялти с манги и с эскизов модных платьев приносят хороший доход.

— Примерно какой?

— Ну манга где-то я думаю тысяч пятьдесят-семьдесят в год, смотря сколько нарисую. Это под настроение — а вот Тони нас обрадовал — я получила от него пять с половиной миллионов. Платья моего дизайна очень хорошо продаются. Они поймали модную волну и их начали покупать.

Мама цыкнула зубом.

— Вот это да.

— Деньги общие, — я пожала плечами, — мне такие суммы не нужны, так что ты можешь ими распоряжаться. Я бы предложила потратить их этим летом на новую машину. Твой бентли хорош, но ноблесс оближ. И Алекс нужно оплатить хорошую школу.

— А в какую школу я пойду? — спросила Алекс, удивлённо. Она кушала и слушала, но теперь оживилась.

— Это сложный вопрос, — ответила мама, поправляя очки, — Мы с Гермионой его обсуждали. Я считаю, что ваши с Гарри отношения ранние, но не слишком. То есть не нездорово-ранние. И они опасны для вашего будущего.

— Что значит опасны? — Гарри приготовился выслушать плохие новости.

— Ох, дети мои, — мама улыбнулась, — я всё пониаю, любовь есть любовь. Секс есть секс — не думайте, что мама не понимает, каково это. Но! Они не сделают вас успешнее, умнее, образованнее. Даже помешают. Вы будете довольны и счастливы вместе, и у вас пропадёт мотивация учиться — зачем, если уже есть счастье? — улыбнулась мама, — Знаете, раз уж мы говорим откровенно — то я далеко не всегда была такой. В школе и колледже я была нелюдимой девочкой-заучкой, некрасивой, непривлекательной, и мальчики на меня не смотрели. И я на них тоже. Первый мальчик у меня появился в двадцать три года — когда другие девушки уже детей в школу отдавали. Я училась хорошо, чтобы стать хорошим врачом — и стала хорошим врачом. Мы с вашим отцом создали хорошую клинику, даже можно сказать разбогатели. Относительно.

— И что с того? — спросила Алекс тихо.

— А то, дорогая моя дщерь, — мама улыбнулась, — что вам следует прикрутить свои отношения и налечь на учёбу. Чтобы стать мужем или женой, отцом или матерью — не надо ничего знать и уметь. Секс мешает учёбе, как и другие удовольствия и шалости — алкоголь, видеоигры, и тому подобное. Чувствуя от них удовлетворение — вы перестаёте получать удовольствие от учёбы. Я же хочу, чтобы вы оба стали состоявшимися людьми. Поэтому я считаю, что вам следует поступить в разные школы.

Гарри подумал, Алекс же возмутилась:

— Но мама!

— Алекс, большинство подростков вашего возраста не имеют никаких отношений. Или несерьёзные романтические подростковые отношения — максимум с поцелуями. И нормально живут — отложив серьёзные вещи на потом. Об этом я вам и говорю. Я не могу запретить вам… — запнулась она, — заниматься любовью, — нашла приятный эвфемизм, — но неужели вам нужно делать это постоянно? Каждый день, каждую неделю? Не врите, что у вас такое большое либидо — если бы не Гермиона, у которой оно действительно размером с эверест, вы бы спокойно прожили без секса ещё не один год. Оба. И ничуть от этого бы не потеряли и не тяготились этим.

Гарри кивнул:

— Ну можно.

— Поэтому вы пойдёте в школы. Алекс мы присмотрели хорошую школу-пансионат для девочек. Мальчиков там нет, так что и любовных отношений заводить не с кем. Гарри, тебе тоже присмотрим плюс-минус такую же школу-пансионат, смешанную или для мальчиков.

— То есть ещё и дома мы не будем жить, — вздохнула Алекс, которая стала очень грустной.

— Сестра, не надо так убиваться. Действительно, чтобы Гарри остался твоим парнем — тебе не нужно быть с ним ежедневно.

— Я всё равно против, чтобы нас разлучили. Пусть ладно, сексом не заниматься мы можем. Но мне будет сильно не хватать Гарри, — вздохнула Алекс, — мы вместе уже так сдружились…

— Мам, может их просто отправить в разные обычные школы? Мешать друг другу они не будут в школе, а дома смогут видеться каждый день.

— И сексом заниматься?

— Изредка, — ответила я, — думаю, они всё поняли и притормозят. Действительно, Алекс, ориентироваться на меня не стоит. Вообще. Я ненормальная, и это общепризнано. Сама считаю, что слишком гиперактивна в половых вопросах. Проще говоря — я нимфоманка.

— Нам всё равно будет одиноко.

— Вам не нужно постоянно заниматься сексом, чтобы быть близкими, — вмешалась мама, — секс сближает, но это далеко не всё. Иначе никто бы не разводился. Вы можете целоваться, например, играть вместе, вместе учиться, узнавать друг друга лучше. Жить как семейная пара, но без постоянной близости. Мы убедились у психолога, что вы оба понимаете, что значат ваши отношения. По крайней мере так, как можете понять. Может быть я и ошибаюсь.

Гарри успокоил Алекс, погладив по голове:

— Мама права, Ал. Нам не нужно постоянно заниматься этим, чтобы мы остались друг с другом. Я думаю… Я с тобой не из-за секса, поверь мне. Если мы будем заниматься им реже или видеться реже — ничего ведь не изменится. Но я боюсь расставаться. Вдруг… — он замялся, — что-то у нас не сложится.

— Я тоже.

— Бояться измены — обычное дело, — ответила мама, — все люди боятся, что их партнёр найдёт кого-то другого и скажет им «давай останемся друзьями». Это приводит нас в ужас. Я надеюсь, что у вас так не будет. Познали близость — узнайте теперь и более серьёзные вещи, чем секс. Например, доверие друг к другу. Может вам кольца купить?

— Мам, они маловаты для обручения, — ответила я ей, — да и это понятие не юридическое, а символическое.

— Вот именно, — кивнула мама, — Это предварительный договор о заключении брака. Согласие родителей жениха и невесты — но так как вашими опекунами являемся мы — это согласие на ваш будущий брак. И это же будет означать, что вы несвободны. Если вас это успокоит — то почему бы и нет?

— Я согласен, — ответил серьёзно Гарри. Выглядело, честно говоря, немного забавно — хотя не так уж, он был мальчиком серьёзным, не легкомысленным. Просто… серьёзные решения ему принимать рано. Ну так и кольцо — не приговор, а формальный символ серьёзных отношений.

— Алекс?

— А? — Алекс дёрнулась, — да, да, согласна, конечно же, — она расплылась в улыбке, — мама, ты самая мудрая!

— А то я не знала. Собирайтесь, поедем сначала купим вам кольца.