2021-10-26 07:57

16. Планы и связи родственные

Наше с Милой заселение в домик на фоне всего этого произошло незаметно и тихо. Празднование реально необходимого по всем канонам и поконам новоселья отложили, в связи с текущими событиями. Ну а сам домик, двухэтажный особнячок, с термой и, очевидно, по настоянию родных Милы, небольшой палестрой в подвале. Был он окружён садиком, хоть и ободранным, из-за сезона, но вполне уютным.

Но пустовато, да и с прислугой реально надо думать, оценил я площади. Тот факт, что сим совместным даром родители нас с подругой “привязывали” друг к другу, в текущих реалиях меня не волновал. И так, привязались к друг другу и без всяких материальных стимулов.

Вообще, то что быт налаживается хорошо, да и оценив последствия “багровых дождей” как уже назвали этот конфликт, я пришёл к этически неприятному, но логически безупречному выводу. А именно, устранение фактора Британики с мировой арены в рамка моих планов ВЫГОДНО. Жутковато, но факт: бритты были фактором неопределённости, постоянной опасности, отвлекали на себя массу сил и средств Полисов.

При этом, последствия их уничтожения социально практически катастрофа: начиная от того, что был проведён массово-приемлемый акт тотального геноцида. Далее, консолидирующий враг исчез, то есть со временем противоречия начнут выливаться в конфликты. Как между союзниками, так и между Полисами внутри “этнических групп”. Про римских и говорить нечего, тут сама социология велела. И третий фактор, весьма поганый, это использование оружия массового поражения и авиации.

И вот вся эта жуть выходит для моих планов удачна: в Полисах живут не идиоты, последствия случившегося просчитывают не хуже меня. Как бы не получше, но тут сама ситуация была такова, что любые варианты кроме осуществленного нес в себе ещё больше негатива. Из множества гадостей выбрали наименее гадкое для своих, что меньшей гадостью её не сделало, но как есть.

Итак, социальные, политические, милитантные последствия текущего положения в Полисах граждане не понимать не могут. И ищут выход сами. Но тут вопрос… да чёрт знает чего, подозреваю, вопрос самих Полисов. Не было тут географических рывков, конкистадоров и прочего ударного первопроходчества. Даны имели базы на заокеанских материках, например. Первый полис, в районе Канады мира Олега стоял четыре сотни лет и все знали про материки эти, про северный уж точно. Но пока количество населения Полисов не дошло до условной “границы”, а технологии не позволили, туда никто и не лез. Просто было не нужно.

Так вот мои идеи с “дальше и выше” в условиях существующей Британики просто бы не нашли достаточной поддержки. Да, это не столь чудовищные траты, как на космические программы в Мире Олега (не в последнюю очередь из-за запинанной в угол, еле живой коррупции), но всё же траты немалые, всего. И чтоб сподвигнуть массу Полисов этим заниматься, нужен фактор весомее, чем “интересно”. Интересно — слетай.

Максимум, что было в рамках надуманной “космической программы” точно востребовано, так это спутники. Связь, но тут так сяк, эфир вполне позволял её осуществлять по шарику и наблюдение. Вот наблюдение было весьма востребованным, на чём я надеялся сыграть, а вот сейчас…

А тоже нужно, понял я, причём не меньше: остатки гадской унии, информационные листки вообще молчат (и кстати, надо выяснить на службе, отметил я). И, главное, перевод возможной войны в воздух. В условии отсутствия развития радио и, как следствия, радиолокации, “увидеть глазами” становится бесовски востребованным.

Ну да ладно, тут понятно, поддержка будет. А вот ключевой момент, в виде терраформирования (или купольного жилья, неважно), планет солнечной системы, в теперешних условиях окажется востребованным. Это прекрасная цель, способ переключить сознания масс с произошедшего (и закономерны последствий в виде “соседняя деревня должна гореть”). Причём не паллиатив какой, а вполне любопытное и достойное занятие. Это возможность канализировать деструктивную (да и позитивную, которая также не всегда благо) пассионарность в тех же колонистах. В общем, как идея вариант “расширения дома” поддержку найдёт.

В теории сложностей я не вижу, правда, есть два момента Первый, является ли одарённость свойством планеты (звездной системы, рукава и галактики — тоже вопрос, но на отдалённое будущее). Пока мои расчёты строятся на том, что эфир, как ему и положено, свойство вселенной, что в общем-то, не факт.

И ещё сложность в том что я, прямо скажем, молодой шкет с неважным характером. Не самая приятная стартовая позиция для продвижения моих идей, прямо скажем.

Впрочем, никто выходит на площади Акрополя и орать “все в космос, я так сказал!” меня никто не заставляет. А вот ежели начать по “плану Мира Олега”, пусть ужатому по срокам и с некоторой “перестановкой” очередей, может выйти сносно. Итак, этап один, запуск искусственного спутника земли, артефакта на эфирной и запрятанной радиосвязи. Если эфирная не заработает. Это зонд, дающий понимание: стоит ли вообще лезть, ну и как лезть. если стоит.

Вторым этапом выходит полёт человека, причём скорее всего одарённого. И тут хочу махать рукой и говорить “поехали!”, прислушался я как к своим ощущениям, так и мыслям. Естественно интересно и вообще, но это не самый важный фактор. Главное, что получив славу как разработчика так и первого астронавта, я приобрету дополнительный вес. Пусть небольшой для умных (причем не акт, что небольшой), но весьма весомый для обычных людей. И это, в рамках моих планов, весьма не поспособствует.

Далее, идёт засевание орбиты спутниками-наблюдателями, причём, на многоразовых и пилотируемых аппаратах. И, наконец, спутник наш, Луна. К моменту первой межпланетной, если я не сглуплю, идея “дальше-выше” распространится, а сам визит на спутник будет этаким фактором “доказательством возможностей”.

Это то, что я, в рамках моих знаний и умений смогу предложить Миру Полисов, в смысле “счастья для всех”. И предложу, поступить иначе просто непорядочно. Кстати, довольно любопытно то, что взоры “мечтателей и романтиков” были, что довольно закономерно, направлены в эфир. Планы богов, прочее подобное. Бес что нашли, но вектор был именно таков. А в космос, кроме того, что там холодно и дышать нечем, особо и не смотрели. Самый главный показатель, беллетристика, космос как то куда можно попасть, не рассматривала. Были всякие путешественники в эфирные планы.

Не стоит забывать о полупроводниковой схемотехнике: это важно, нужно, поможет мне как в плане собственного благополучия, так и планов с космической программой. Но в рамках мной надуманного, этап работы с этим отодвигается на момент запуска спутников. Когда у меня будет какой-никакой авторитет и возможность получить ресурсы для проверки “а работать то это будет?”

И, наконец, чисто эгоистическое, но очень важное и нужное: хочу поддерживать молодость своей и милиной тушек. Хочу жить долго и от мнения большинства в этом вопросе не зависеть. Несколько самонадеянно, но тут просто хочу, желаю, да и буду к этому стремится. Кроме того, тут кроется немалый потенциал моей изначальной идеи. А именно, биокибернетизация. Терапефты, очевидно, в силу как раз отсутствия кибернетики как науки, к мозгу относятся более “биологично”, нежели программно. А увеличение вычислительных и когнитивных возможностей мозга, путём создания узкоспециализированных нервных новообразований, видится не менее, а скорее более перспективным, нежели механическая кибернетизация.

Это у меня выходят планы. Бес знает, насколько осуществимые, но пока препятствиями на их воплощении я вижу либо собственную тупость (что крайне маловероятно), либо некие не отражённые в освоенных мной учебниках выверты местной топологии, отличной от Мира Олега. Что, в общем, тоже крайне маловероятно: даже эфир в мире Олега скорее всего был, просто человеки не имели инструмента оперирования им. Но ряд “мифических” фокусов Теслы вполне в Мире Полисов осуществлены, так что тут скорее всего подлянок не предвидится.

Далее, как мне до моего “светлого академического будущего” дожить, причем “дожить” во все смыслах этого слова. Ну, во-первых, с овечкой моей заниматься, так же, как ни удивительно, во всех смыслах этого слова. Это полезно, приятно, перспективно. Конечно, в этом случае выйдет этакий оттенок (и, подозреваю, немалый) “воспитания себе жены”. Что, по здравому размышлению, ежели я тупить не буду, будет приятно и полезно нам обоим.

И просто службу справлять. Честно, но аккуратно: последствия “багровых дождей” могут вылезти в любой момент. Вроде бы, всё мной надуманное носит долговременный характер, однако вот такого, за сутки уничтожения жизни на островах никто также не ожидал. А вон оно как вышло, так что вероятность того, что посольство может превратиться в поганую бондиану, отнюдь не нулевая.

Всё это обдумав, я постарался с овечкой моей психотерапевтическую работу провести: мне на службу скоро, а травматические последствия исчезновения инсулы на ней сказались крайне сильно. Может, хождение совместно в уборную кому-то и по сердцу, да и в первые разы в чём-то пикантно, но меня начало уже беспокоить. Мила реально от меня не отходила, так что долгие беседы и прочее было востребовано. И, к счастью, принесло плоды: уровень тревожности подруги к моему уходу на службу дошёл до уровня, когда она готова была дома оставаться одна. Правда просила фонить непременно, что я обещал спокойно: дело это естественное, а что всё сразу станет “нормально” ожидать не приходилось.

Управа на ушах не стояла, но явно была “скорбна”. Потерянные близкие довлели над сотрудниками, даже трагедией не задетыми. А вот змейское начальство моё было ликом вымотано, причину чего, по здравому размышлению я понял.

— Явились, Ормонд Володимирович, — изысканно поздоровался злонравный Добродум.

— Явился, Добродум Аполлонович, — не стал спорить с очевидным я. — Уж простите, на новоселье не позвал, решили отложить. Но приглашение с меня.

— Посмотрим, — буркнул Леший, помассировал виски и тыкнул в посетительское кресло. — Присаживайтесь.

Я, удивлённый небывалой куртуазностью начальства, аккуратно проверив седалище, присел. Ранее столь любезных приглашений от Лешего не наблюдалось, приходилось самом и самовольно зад умещать.

— Итак, Ормонд Володимирович, на данный момент у нашей Управы сложилось крайне неудобная ситуация Именно в плане посольской деятельности. Причину назовёте? — остро взглянул он на меня.

— Нехватка посольских кадров с высоким доступом и полномочиями, — через четверть минуты ответил я. — Последствия воздушных налётов на Полисы Гардарики требуют решения всего Союза: нужно восстанавливать Акрополи, но как, чьими силами и в какой пропорции — только коллегиально решаемые вопросы. Далее, сам факт “багровых дождей”. Не уверен, но франки, гишпанцы… возможно и греки, про римлян не говорю, будут воспринимать Союз как кровавых мясников. Возможно, преувеличиваю…

— Не преувеличиваете — отрезал Леший. — Что ж, толково. С греками и вправду проблемы, не со всеми Полисами, но отношения со многими испортились, — констатировал он. — Это ещё с данами хорошо, что скорее потепление.

— Ну ещё бы, они то в санации Британики участвовали именно как союзники, — фыркнул я.

— Про Исландию не забывайте, — напомнил Леший. — Но в целом да, именно так. Отрадно, что свой и без того не могучий разум вы не растеряли, — отвесило мне начальство тяжеловесный комплимент. — В итоге, текущие высокопоставленные послы оказываются вовлечены в процесс коллегиального принятия решений Союзом. Времени на остальное не хватает, а что из этого следует?

— Жестокая и бессердечная эксплуатация тех, кто имеет минимальный опыт и достаточный допуск в качестве рабочей посольской силы, — кисло ответствовал я.

— Именно, — злобно ликовал леший, аж порозовел челом своим змейским и выглядеть стал бодрее. — Вообще, безусловно, не дело. — признал он. — Но в текущей ситуации Управа просто не имеет иного выбора: есть сотрудники заслуженные, со стажем многолетним, но в посольствах не участвовавшие. Соответственно, направлять их в оные просто вредно выйдет.

— Помощники будут? — вопросил я. — Всё же, как я понимаю, все эти конференции в Союзе не менее полгода затянутся, а придётся полноценную посольскую деятельность справлять.

— Помощников вам, Ормонд Володимирович, — ядовито змействовал Леший. — А аэроплан личный и десяток дев сговорчивых не желаете?

— Вы уже предлагали, — отернился я. — А Артемида Псиносфеновна меня освидетельствовала. И столь сильных отклонений не выявила, чтоб от вас подобного ожидать. Но ежели работа самостоятельная предстоит, с графиком напряжённым, что я разумно предполагаю в рамках текущей ситуации, помощник-секретарь не блажь, а необходимость.

— Секретарь секретарю, — ехидно буркнул злонравный Добродум. — Впрочем, в рамках предстоящего, вынужден признать, что слова ваши смысла не лишены. И как вы себе это представляете? — брюзгливо оттопырил губу он.

— В рамках переговоров Союза, коими будете заниматься вы, на секретаря вы не рассчитываете, — полувопросительно полуутвердительно заявил я.

— Не только я, — дополнил Леший. — Все секретари товарищей главы управы на ближайшее время выходят в этакое “самостоятельное плавание”, — озвучил он.

— Тогда, учитывая то, что степень секретности и доступа у дел “вольных секретарей” выходит явно менее текущего, — бросил я ещё один вопросительный взгляд на начальство, получил кивок и продолжил. — Ввести в штатное расписание временную должность товарища “временного посла”.

— Аж должности придумали, — буркнул Леший. — Но в целом, вынужден признать, толково. Причём менять такового товарища можно, в зависимости от сути посольства, — задумался он. — Писарь, консультант или телохранитель. Надо бы на совещание с Даросилом Карловичем вопрос вынести, — констатировал он задумчиво. — Впрочем, ладно, это на неделе решиться. А теперь о деле от меня будете получать не только направления, но и комментарии и рекомендации. И работайте, — выдал он мне две папки. — Сроки указаны, приступайте, — отрезал он. — Вечером зайдите, расскажите о планах и действиях по посольству.

Ну и покинул я обитель Лешего, в библиотеку Управную направляясь И, в целом, сговорчивость Лешего выходила вполне понятна. Например, мне согласно заданию предстояло посылаться ни много ни мало, в Амбианум, франкский Полис в сердце франкского же региона. То есть, ежели бы послали меня с какой-нибудь “общеполитической” целью, то и леший бы с ним. Но целью моей посланности были переговоры торговые. Франки, в силу географического положения, были крупнейшими экспортёрами вин на шарике, ну и поставки из Амбианума были в Вильно вполне востребованы. И вот, нежданно-негаданно, несколько купцов из Вильно оказались с поставками обломаны, а прибывший в Вильно франкский купец запросил за свой товар деньжищи несусветные, в пять раз превышающие прежние расценки.

Винище франкское, судя по всему, было хорошо, но не в пять раз точно, да и не единственным на шарике. Так что сутью моего посольства было разобраться, какая жидкость амбианумцам в голову ударила, есть ли, в случае ежели жидкость необоримая, возможность сменить Полис-поставщик. Такое, торгово-деловое посольство, в проведение которого желательно иметь консультанта. Именно в винах и торговле разбирающемся.

Хотя с “хера ли” франки хамеют, можно сказать с девяносто процентной вероятностью. Но вопрос именно насколько они “охерели”, только ли Амбианум, только ли с вином.

Так-то Полисы за редким и оправданным исключением вполне самодостаточны. Но если, например, франки желают нам подгадить, нажиться и прочее подобное, то как это ни забавно звучит, уровень жизни в Полисе упадёт. Значительно, незначительно — дело десятое. И в отличие от неких упырей из Мира Олега, граждане, как и я понимали, что политики существуют не в последнюю очередь для того, чтобы жителям жилось хорошо и комфортно. Соответственно, ежели канал поставок востребованных деликатесов от франков перекрывается, надо искать аналог, не уступающий ему. Не орать: “растите в Вильно франкский виноград”, чего, по совести, даже с биологами делать глупо — не тот климат, да и выйдет сей виноград подороже франкского наценкой, либо прямо скажем, дерьмом.

А найдя аналог, налогами и, возможно, субсидиями, стимулировать купцов на налаживание стабильных поставок. На самом деле, память Олега ощетинилась и всколыхнулась: аналогия моего дела и его реалий были близки. А невозможность, причём ни за какие деньги, в течение нескольких лет, покушать нормального (о вкусном и говорить смешно) сыра его раздражала неимоверно. Собственно, меня лютые суррогаты, точнее память об их “изысканном вкусе” подвергло содроганию. А учитывая, что запрет на нормальную еду наложили не франки, а сами власть предержащие, ну и ряд прочих моментов их упыриную природу выдавал однозначно.

Впрочем, бес бы с упырями Мира Олега. У меня была задача, не сказать, чтоб по спасению Мира или Полиса, но немаловажная и значение имеющая. И прискорбная и очевидная нехватка знаний в разделах, ежели для осуществления посольства не необходимых, то точно не мешающих, и его осуществлению успешному способствующих.

Так что начал я в имеющиеся в библиотеке сведенья вчитываться. Пусть экспертом не стану, но хоть общее представление заимею, что видится мне для послатости моей грядущей необходимым.

Ну и к вечеру заявился я в кабинет злобного Добродума, вооружённый если не “исчерпывающими знаниями”, то общим представлением. Начальство рыло своё змейское на меня наставило, да и полюбопытствовало:

— И как вы, Ормонд Володимирович, посольство справлять мыслите? — полюбопытствовал Леший.

— Для начала, мыслю я с купцами Амбианума пообщаться. На тему поставок. Потому как вести межполисные переговоры до того, как будет ясна общая картина — глупо. А по ответам купцов, когда будет ясно, политика ли Полиса это, либо лишь попытка прибыль с лихвой самими купцами получить, уже переговоры вести, — ответствовал я.

— Дельно, но… — помотал пальцами Леший, — ежели это сговор купцов и поставщиков Полиса? Валить они на политиков будут, но на переговорах с вами политик вид невинный примет. Как, кстати, и в случае если это политика. Будут валить друг на друга, ставя возможный результат посольства под угрозу.

— Вероятность отсутствия в Амбиануме купцов окрестных Полисов ничтожна, — начал ответствовать я. — Соответственно, возможность беседы будет, причём не с одним. Ежели мне в том политики воспрепятствуют, то подобным они сами ответят на вопрос о первоисточника торговых ограничений. Хотя, в данном случае бы как раз помогальщик очень кстати оказался, — отметил я.

— Сносно, — раздумывал как бы ко мне докопаться Леший. — Ежели купцов прочих Полисов вы не обнаружите, то сие так же ответом будет очевидным, — на что я покивал. — Ладно, Ормонд Володимирович, вижу, что подключение вас к делам торговым решение моё мудрое, — незаслуженно похвалило себя змейское начальство. — Предложение ваше я Даросилу Карловичу доложил, с утра будет совещание. До посольства у вас ещё два дня, чтоб с утра в Управе были. На сём всё на сегодня. Прощайте, Ормонд Володимирович, до завтрева.

— До завтра, Добродум Аполлонович, — распрощался я с начальством, покидая его обитель.

Вообще, весёлые мне чувствую полтора (чуть менее, конечно) года предстоят, рассуждал я, ловя самокат до дома. Это реально, бытие полноценным послом, да и Леший будет время от времени по делам секретарским дёргать будет. Впрочем, что делать, кроме порученного? Только послышать Управу, что в моих реалиях будет столь феерической глупостью, что думать об этом смешно. Ну а чем заниматься придётся… Да справлюсь, никуда не денусь. Вот Люцину жалко несколько — если Леший не соврал, её так же к “посольствованию самостоятельному” подключат. Девчонка, при всех прочих равных, явная “учёная” и бонусов в виде памяти (личности? души?) иномирового гостя не имеет. Впрочем, ежели моё мудрое предложение насчёт помощников примут, то справится, никуда не денется, разумно заключил я.

Дома поужинал, пообщался с овечкой моей, да и пришёл к окончательному выводу, что нужен на семейный самокат. Всё же, зимой диплицикл дело вредное, ну а наёмные самокаты… Ну банально, вроде и мелочь, а ведь каждый день. И Мила экономить старается, омнибусами пользуясь. Дело то хорошее, но как-то меня то, что моя подруга с сумой хозяйственной в омнибусе толкается (ну пусть не толкается, но всё же), несколько раздражает. А значит, нужен самокат и прислуга. Собственно, мне на то и жалование немалое положено, чтоб в свободное от службы время я комфортом наслаждался. А в мой комфорт и комфорт близких входит, так что всё закономерно.

Вообще, в последние дни выяснил я пару небезынтересных моментов. Прямо скажем, в первый миг меня возмутивших: за подарок родителей мы с Милой должны были Полису… семьдесят процентов стоимости его мытом. Не единомоменто, вполне посильными выплатами, но всё же. Перестав злопыхать и ядом брызгаться я осознал, что сей налоговой беспредел есть ничто иное, как целенаправленная политика борьбы со сверхбогатством в одних руках. Как и наследное мыто, к слову.

Вот за диплицикл мой мне платить не приходилось, ибо он в “подарочный ценз” проходил. А вот с домом извините, но платите. Хотя неприятно, конечно, отметил я, но вскоре успокоился.

Как оказалось, поскольку я съехал со служебной инсулы (ну де-юре так, по факту-то история понятна), то мне положены выплаты “пожитные”. Притом, ежели бы я на “имущественный налог” не влетел, выдавались бы мне эти денежки с жалованием. А поскольку я таки “влетел”, то пожитное выплачивалось в рамках налога, с лихвой его покрывая. Благо, невзирая на то, что никаких бумажных договоров нас с Милой не связывало, нас в ведомстве управного довольствия как семейную пару, с соответствующей надбавкой обозначили. Приятно, но Серонеб всё равно жадина, заключил я.

Не безынтересно, не без пользы и удовольствия проведя время с Милой и даже умудрившись поспать, пусть не вволю, но достаточно, направился я в Управу. Леший, очевидно, змействовал на совещании, так что пробежался я по знакомым коллегам, с целью новости от них почерпнуть. И да, выходило что последствия “багровых дождей” изрядно работу Управы переформатировали, вызывая если не бардак, то явное неустройство. Пусть и временное, но тут небезызвестная поговорка, что нет ничего более постоянное, нежели временное, вполне могла сработать.

А в процессе моего шуршания и выведывания, отловил меня управный служитель, да и передал веление пред очи самого Главы Управы явится.

— Доброго утра вам Ормонд Володимирович, — поприветствовал меня пребывающий в компании Лешего глава (последний тоже буркнул нечто что можно было интерпретировать как пожелание не самых смертельных хворей).

— Доброго утра и вам, Даросил Карлович, — ответствовал я. — И вам, Добродум Аполлонович, утра доброго, удач в делах и благолепия всяческого, — ехидно ответил я на бурк змейского лешего.

— Да, — покивал глава своим мыслям, с ухмылкой взирая на нас с Лешим. — Впрочем к делу: итак, Ормонд Володимирович, ваше предложение, насчет “товарищей временных послов” Управой рассмотрено, признано разумным и дельным и к осуществлению принято. Детали вам Добродум Аполлонович, как начальник непосредственный поведает, заодно не забудьте его поблагодарить, — выдало большое (пусть и малогабаритное) начальство.

На что я рожу удержал, но видно не до конца: ну реально, с хера ли мне злонравного Лешего благодарить? За то, что вполне разумное предложение, благотворное для дел управных до главы донёс? Так сие его прямая работа и обязанность, за то его Полис и Управа благодарит, денежным довольствием регулярным, льготами и прочими преимуществами. А мне то морду сию змейскую за что благодарить? Так что кивнул я на указание главы, но морду, судя по ехидному прищуру Карлыча и оттопыренной губище Лешего не удержал.

— Так вот, — продолжил глава. — Предложение у вас вышло дельное, польза его, при увеличении трат незначительной, несомненна. А в силу того, что за предложения подобные, службе полезные, следует непременная награда, пусть и службой большей, поздравляю вас, Ормонд Володимирович, чином децемвира, при сохранении должности прежней, — уточнил глава.

Хм, задумался я, а оно мне вообще как? Мы не в Мире Олега, где высота звания кроме больших благ ни беса не несёт, у нас чай разумные живут. И децемвир, низшая из “высших” должностей, несёт с собой и ответственность немалую. Хотя и благ немало: например, год в сём чине мне автоматически гражданство даёт. Не говоря о довольствии денежном усиленном, самокате служебном (что приятно, но наши семейные транспортные проблемы не решающее).

В общем, мне оно вкусно, заключил я, поклонившись главе и даже соизволив злонравному Добродуму слегка кивнуть, с благодарностью.

— Благодарю вас, Даросил Карлович и Добродум Аполлонович, — расщедрился на “спасибки” я. — Однако, вынужден признать, что сие предложение было в некоторой степени вызвано ленью и нежеланием в вопросы погружаться, в жизни дальнейшей ни на что не пригодные, — честно высказался я.

— Так это есть нормально и естественно, — с улыбкой выдал Глава Управы. — Лень есть ничто иное, как двигатель прогресса, а использование сего двигателя на пользу и эффективно и есть то, за что награда положена. Ладно, ступайте, — помахал на нас лапкой глава. — У вас дела имеются. Да и мне праздные разговоры вести не след.

Покинули мы обитель главы, а я, после выхода из секретариата, на начальство своё лешее взор прокурорский уставил, надулся, руки в боки упёр да голосом, полным естественных подозрений выдал:

— Ну спасибо вам, Добродум Аполлонович!

— Ну пожалуйста вам, Ормонд Володимирович, — ехидно взирая на мои эволюции изрыгнуло начальство. — И чем вы на сей раз изволите быть недовольны? — сделав вид постный и невинный вопросил Леший.

Впрочем, через несколько секунд картинно дланью себя по челу хлопнул, вид принял виноватый и, фиглярствуя, выдал такой спич:

— Ах, простите великодушно Ормонд Володимирович! Запамятовал, замотался, не велите казнить, — гадствовал Леший. — Позвольте вас от всего сердца позвольте поздравить вас децемвиром. Теперь довольны? — с невинным видом вопросило начальство.

— Ни лешего, — честно ответил я. — То есть, за поздравление благодарю, но с чего таковая щедрость на награды и чины? — подозрительно уставился я на его змейство.

— Вот же Терн вы, — закатил очи леший. — Всё вам не ладно. Ну, слушайте, раз разумения своего недостает, — гадствовало начальство, — Что весьма странно, в рамках объяснений моих, — ехидно дополнил он. — Итак, награда ваша была исключительно волей Даросила Карловича назначена. Тут, прямо скажем, вроде и заслужили, а вроде и нет. Были бы гражданином, — уставил на меня перст Добродум, — я бы награждению воспрепятствовал волей своей. Впрочем, гражданину Даросил Карлович бы награду и не предложил, — признал он. — Далее, внесли вы предложение в Управу, будучи сотрудником, пользу делам посольским несущее очевидное и немалое. Что за сие положено со служебным правилам? — победно уставился он на меня, на что я клювом захлопал и плечами пожал. — Не читали что ли? — воззрился он на меня.

— Читал, но вчитывался в важное, а всякое “поощрение” и прочее подобное, признаться, взглядом пробежал, — признался я. — Не с моим начальством змейским на награды рассчитывать, — несколько неуверенно огрызнулся я, поскольку данная в ощущениях реальность слова мои опровергла. — Ну мыслил я так, — буркнул я, признавая несостоятельность аргумента. — И всё равно достоинства ваши многочисленные сие не отменяет, — отрезал я.

— Не отменяет, это вы верно подметили, — довольно и змейски покивал злонравный Добродум. — Но в мыслях своих вы меня не столько придирчивым и дотошным начальником выставили, пусть и с нравом не самым лёгким, но и сатрапом и самодуром. Что реальности не соответствует, — веско заявил он невзирая на мой скептический взор. — Полно вам, Ормонд Володимирович, уколоть, либо службы справной категорически потребовать я могу, но самодурством лишать подчиненного награды заслуженной, а в чине повышение вами и впрямь заслуженно, я не буду.

— Ну, спасибо тогда, — ответствовал я фразой начала беседы, несколько менее агрессивно и подозрительно.

— Ну, пожалуйста тогда, — пожал плечами Леший. — Ладно, Ормонд Володимирович, ступайте, готовьтесь. Да и я не без дел…

— Минуточку, Добродум Аполлонович — всполошился я, а на недовольный взор пояснил. — Даросил Карлович говорил, что с деталями нововведения к вам, — на что поморщившийся леший кивнул. — Так вот, вопрос у меня, какие критерии у товарища временного посла? Звания, чины и прочие? Допустим ли некоторый непотизм?

— Критерий по решению нашему не определены, будучи в ведении самого временного посла, — ответствовал Леший. — Правда и ответственность на нём, за посольство в целом, — на что я покивал, это вполне логично. —

Непотизм, подругу свою чтоль хотите позвать? — ехидно уставился он на меня, но не успел я возмущённо квакнуть, махнул на меня клешнёй. — Впрочем, дело ваше, сами знаете. Больше прав…

— …больше ответственность, — закончил я максиму Полисов.

— В таком вот разе. Так что ежели желаете, берите кого вам угодно. Но результат посольства ваша ответственность во всех аспектах, — подытожил Леший. — Печатью своей временный пропуск справляйте, в свободной форме. Ведите товарища в ведомство довольствия управного, получайте на него оное, да и решайте вам порученное по разумению своему. Всё у вас? — брюзгливо осведомился Леший.

А после кивка моего, что мол “всё” ускакало начальство злонравное по своим лешим делам. А я задумался. Ну, овечку мою, положим, тянуть я с собой не буду (хотя, ежели можно — посмотрим, но точно не в текущее посольство). А в чём состоял мной заявленный “непотизм”: у меня, пардон, куча родичей купеческой направленности. Как прямых, так и через Милу, их тоже родичами, пусть и условно, признать можно. И в посольство завтра, так что времени на вращение “антикоррупционным” рылом у меня нет. Можно вообще без товарища обойтись, но это выходит реальный бред, для дела вредный.

Так что прикинул я по-быстрому, что я о делах родных знаю, да и стал вызванивать Володимира, обнаружившегося в конторе егойной, что и логично.

— Доброго дня вам, отец, — поздоровался я.

— И тебе дня доброго, Ормонд. Не стряслось ли чего? — обеспокоился Володимир.

— Не стряслось, скорее случилось. — протянул я. — Скажите, отец, Буреполк Всеволодович, — обозначил я дядьку, — Вильно пребывает?

— Хм, ныне да, — удивлённо ответствовал отец. — А что тебе у дядьки потребно? — резонно полюбопытствовал он.

— Да по службе вопрос появился, небезынтересный и консультанту, — протянул я. — А не могли бы вы, отец, встречу нам организовать через часок? Он же в конторе вашей. Да и кузину мою, Ладу, если не затруднит, позовите. Может ей и сподручнее будет, — прикинул я.

— Организую, — ответствовал Володимир. — Через час несложно, благо в конторе они. А случилось-то что? — все же стал интересоваться он.

— Проще будет всем рассказать, собственно, я к вам сразу и выезжаю, — озвучил я, на что отец угукнул.

Вообще, ранее, до супницевой эпопеи в торговом деле Тернов отец, будучи старшим, был больше в Вильно, занимаясь контролем, закупками и координацией. А брат его меньший, Буреполк более экспедиторскими делами ведал, караваны гоняя. И сестрица моя двоюродная ему в том подмогой была, вполне “караванной романтикой” с малых ногтей проникшаяся.

Сейчас, супные пертурбации ввели некоторую невнятицу, но вот в качестве консультанта мне Буреполк был вполне подходящ — с Полисами франкскими дело он имел, да и с вином, не без этого. Ну или Лада, в этом случае уж сами пусть решают. Или если сами не захотят помочь, так консультацию окажут, к кому обратится — всё же дело-то нужное.

В общем через час был я в конторе отцовой, на границе Акрополя расположенной. Где, родичей поприветствовав, в дело мне потребное их просветил.

— Ну тут могу тебе такую вещь сказать, Ормонд, — пробасил Буреполк, отличный не только тернистым ростом, но и мускулистой шириной. — Я с тобой точно не поеду — Ласточка на мне, — обозначил он одну из семейных супниц. — Вылетаем завтра, а хоть ты и квестор, но полёт отлагать не годно.

— Децемвир, — тернисто буркнул я. — Впрочем, сие понятно.

— Децемвир? — аж поднял брови Володимир. — И когда успел-то Орм?

— Сегодня, повышение дали, — отмахнулся я. — А Лада?

— А что она сама скажет, — ухмыльнулся Буреполк.

— Ежели недолго, так и помогу, — рубанула сестрица на вопросительные взгляды. — Да и в винах я разбираюсь и в Амбиануме, да и окрест была.

— И не бесплатно, — отметил я, на что девица и старшие родичи покивали.

В общем, справил я бумаженцию в свободной форме, кузину прихватил, да и направился в Управу. По дороге родственницу в курс дел вводя, да и от неё вопросы выслушивая.

Лада была меня на год постарше, да и очень “боевитая”. Притом ко мне ранее относилась неплохо, снисходительно-покровительственно (что, признаться, немало раздражало). Впрочем, виделись мы нечасто, раза три в год обычно, на сборищах семейных.

А выслушав вопросы, я на них даже ответить соизволил, благо хоть и были они семейно-тернисты, но вполне резонны. Как жизнь, с чего столь изменился и похудел, правда ли одарённым заделался и прочее подобное.

В Управе же направились мы к завозу начальствующему, Серонебом Васильевичем рекомому. Увидев мой лик прекрасный выдал жадный дед фиглярский ужас на физиономии и изрёк:

— Нет!

— Ну и не надо, — ехидно ответствовал я. а пока жадина пастью хлопал, тщась равновесие душевное обрести, продолжил. — Сие товарищ временного посла, в моём посольстве завтрашнем потребная, Лада Буреполковна Терн.

— Терн? — подозрительно уставился на меня Серонеб, на что я, широко улыбнувшись, покивал. — Ну ладно, — промолвил он, подозрительно к моей персоне приглядываясь и в комоде своём шурша. — Ормонд Терн, завтра, Амбианум. Какого-то товарища придумали, — посетовал старикан. — Эх, а в наше время… — начал было он, вызвав у меня столь сильное рожи перекашивание, что аж закашлялся. — Хотел-то что? — подозрительно воззрился он.

— Саквояж сейфовый, вопрос с путем посольским — попутно или как. Довольствие денежное, — начал перечислять я. — Пулевик пороховой с обоймой, один, кивнул я на Ладу. — И, наверное, связные устройства эфирные, в виде серёг.

— И всё? — подозрительно уставился на меня старикан.

— Из того что дадите — да, — честно ответил я. — А времени из вас что-то приличное выбивать не имею, в посольство скоро. А сколь скоро вы мне и скажете.

— Скажу, — выдал Серонеб. — Самолёт тебе отжалели, лёгкий правда, без лож. Но и лететь недолго! — воздел перст он, очевидно, ожидая моих справедливых претензий.

— Ну и хорошо, лететь и впрямь недолго, — благодушно покивал я. — Обратно им же? — на что последовал кивок, с подозрительным прищуром. — Совсем замечательно.

— В три пополуночи самолёт ваш с порта воздушного летит, — бросил старик. — Самокат твой к жилью в два прибудет и доставит.

— Уже выделили, значит, — констатировал я. — Вот и хорошо.

В общем, собрались мы, да и отфонил я Миле, мол, жди гостей. Одёжа у сестрицы была вполне “рабочая”. А учитывая путь от меня самокатом было разумно от меня и отправляться.

Дома же, Милу и сестрицу познакомив, на ужине подругу свои в текущие реалии просветил, доверенность в делах Миле написал, да и назначил самокат присмотреть, а при желании купить. Всёж, ближайшее время, более ей он потребен будет.

— Да я и водить не умею, — несколько растерянно выдала подруга, но под ехидным взглядом Лады вскинулась и решительно кивнула. — Хорошо, Ормонд, научусь.

— Не лишнее, но я думал о прислуге, которая водить сможет. Впрочем, обговорим ещё, — отметил я, на что Мила покивала.

И тут ощутил неудобство присутствие гостьи, которая деликатность не проявляла, тернилась и вообще над нами бедными веселилась всячески. Через полчаса довела Лада овечку мою до покраснения, а меня до расчётов, как бы кузину сковородью по маковке приголубить так, чтоб не прибить и к сроку должному оклемалась. Добившись сих выдающихся результатов, кузина заржала неприлично, с похрюкиванием, махнула на нас дланью и выдала:

— Ой, не могу, забавные вы, — заявила родственница. — Идите, любитесь уж, — заржала она неприлично повторно.

— И пойдем, — с мордой каменной ответствовал я, подхватил овечку мою засмущавшуюся под локоток и увлёк в спальню.

Уже в самокате следующем в воздушный порт Лада вполне серьёзно сказала:

— Молодец, Орм. И подруга у тебя хороша, да и дом неплох. Пустоват правда, — не могла не отметить она.

— Я такой, — не стал спорить я. — А что пустовато, так время потребно. На новоселье будешь? Мыслю через пару седмиц отпраздновать, — вопросил я. — Да и дядьку бы увидеть.

— Будем, — покивала она. — Володимир Всеволодович так маршруты и сроки подобрал, чтоб вей семьёй собрались.

— Кстати, как тебе супницы? — не без интереса полюбопытствовал я, а на вопросительный взгляд пояснил. — Ну всёж я отца на мысли натолкнул, а ты караваны любила.

— Нормально, не хуже караванов, — барственно ответила сестрица. — Вот Эфихос тебя в уста сахарные расцелует, — фыркнула она. — В кажный полёт просится, “небом заболел”, как принято говорить. Даже в милитанты расхотел идти.

— Да? — уточнил я, на что получил кивок. — Не знал, впрочем, тут и понятно — служба. Но хочет — пусть летает, я не против, — милостиво дозволил я.

А в воздушном порте Вильно мы погрузились в отведённый нам самолёт, и вправду небольшой, но снабжённый теми самыми, в своё время изумившими меня “кривыми винтами”.

Так что на месте мы были в четыре пополуночи, с учётом “съевшего” час часового пояса. Грамоты тонконогому галлу я всучил, да и в самокат галльский, в галльский гостиный двор следующий, с кузиной уместился.

И ждало меня первое посольство самостоятельное, да и аде работа найдётся, прикидывал я. Впрочем, это всё в нумере обсудим, разумно подытожила моя послатость.