• Адмирер

— Ну, что, братик, как прошла твоя поездка в Киото? — Комачи заинтересованно наклонилась вперёд, нагло воруя из моей тарелки сосиску в форме осьминожки.

— Ничего интересного, — зевнув, лениво колупнул палочками сваренный желток. — Приехали, погуляли, затем я умудрился напиться с учительницей, провести незабываемую ночь в ближайшем отеле, после чего сутки страдал от похмелья.

Покрутив в голове возможные перспективы, отодвинул тарелку в сторону. Аппетита не было совершенно.

— На третий день же просто побродил по сувенирным лавкам. Одним словом: скука полнейшая, потраченного времени не стоило, — подняв взгляд, вскинул бровь. — Что-то не так?

Сестрёнка смотрела на меня с читаемым шоком в глазах.

— Повтори, пожалуйста, что ты сказал? — откашлявшись в кулак, девушка положила приборы на стол. — Кажется, у меня слуховые галлюцинации.

— На третий день…

— Раньше!

Почесал щёку, мысленно усмехнулся, довольный полученной реакцией.

— Ты про то, что я целый вечер распивал пиво с Хирацукой, а затем — провёл с ней ночь наедине? — наверное, во мне скрывается садист, ибо наблюдая за бурей эмоций на лице Комачи, я испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение. Неужели мне настолько нравится вгонять людей в шоковое состояние?

— Так.

Комачи отодвинулась, встала со стула и подошла ко мне, кладя прохладную ладонь на лоб.

— Температуры вроде нет, зрачки не расширены… Пульс давно мерял? — я, не скрывая полуулыбки наблюдал за тем, как она пытается прощупать моё запястье. — Ты какие-нибудь непонятные таблетки из рук незнакомцев принимал?

— Только странные голубенькие кристаллы. Странный дядя в кожаном плаще всучил, сказал, что это — леденцы, и их нужно рассасывать, — честно говоря, хотелось заржать во весь голос, но я сдерживал этот порыв, так как иначе вся затея будет лишена смысла.

— Ты ведь шутишь, правда? — напряглась сестрёнка.

Взглянул на неё, нацепив самое серьёзное выражение лица.

— Братик, не пугай меня, — она обхватила меня за плечи.

Для пущего эффекта помолчал ещё с минуту и, только когда Комачи была готова сорваться, наконец-то позволил себе рассмеяться.

— Да шучу-шучу, — потрепал её по голове. — Ты за кого меня принимаешь?

— За дур…

— Никаких кристаллов я не принимал, — красивое комбо получилось.

Школьница поперхнулась воздухом, обрывая фразу. Дав ей время восстановиться, дождался логичного вопроса:

— Значит, реально напился со своей учительницей?

Кивнул.

— И потом… ночь…

Вновь кивнул.

Комачи отпустила меня, молча развернулась и вернулась на своё место, будто ничего не было.

Спустя секунду, она с размахом впечаталась лбом в стол, из-за чего посуда, подпрыгнув, громко зазвенела.

— Это жестоко, братик! Это! Жестоко! — неожиданно завопила девушка, застучав кулаками по поверхности. — Зачем ты надо мной так издеваешься?

Эм-м…

— Ревнуешь? — в ту же секунду мастерски отклонился вбок, пропуская мимо брошенную палочку для еды.

— Ты! — вскинувшись, сестрёнка выставила в мою сторону обвиняющий перст. — Ты-ы-ы!..

В принципе, её поведение могло бы если не напугать, то напрячь меня, однако наливающееся алым пятно посередине лба школьницы начисто портило всё впечатление, из-за чего захотелось повторно залиться смехом.

Итого, плюс балл в мою копилку безоговорочных поб…

— Ты хотя бы предохранялся? — неожиданно спокойно закончила Комачи.

…Звук капающей из крана воды прозвучал необычайно громко в наступившей гробовой тишине.

— Один-один? — довольно осклабилась моя прелесть.

Неспешно помассировал переносицу двумя пальцами.

— Один-один, — обречённо признал, вновь понимая, что сестрёнка умудрилась перенять от меня не самые лучшие черты характера с точки зрения постороннего наблюдателя.

Но!

Ками, почему я так горд её умелой “атакой”?

Впрочем, во всём виноват мой сестринский комплекс, определенно.

---

— Хикигая, смотрю, ты не особо спешил.

Закрыв за собой дверь, вздохнул и занял привычное место в кресле возле преподавательского стола.

— Следовал формулировке: "загляни по возможности". В следующий раз, формулируйте запрос чётче, — кинув сумку себе под ноги, вольготно откинулся на спинку, закидывая ногу на ногу.

Хирацука, выдохнув дым через ноздри, смерила меня тяжёлым взглядом.

— Смотрю, кое-кто стал больно наглым в последнее время, — женщина стряхнула сигарету в пепельницу. — Давно не получал?

— Применение физического насилия вроде бы ушло из методики преподавания, — вяло отозвался, не особо представляя, по какому поводу она меня вытащила.

Особенно учитывая, что после событий в Киото сенсей старательно меня избегала, всячески отказываясь выходить на какой-либо контакт тет-а-тет. Ну, если оставить в стороне момент нашего общего пробуждения в её комнате на утро после пьянки. Хотя, будучи откровенным, тогда Сидзука была явно не в самом трезвом состоянии рассудка, как, в общем-то, и я сам.

Наверное, кто-нибудь бы мог подумать, что причиной такого поведения могут служить события вполне “интересного” характера, в духе тех, о которых мечтают подростки в разгар пубертатного периода.

По типу: мы напились, а потом переспали! Или другой вариант: после проведённой ночи, где мы стеснялись присутствия друг друга и невинно краснели, держась за ручки в одной кровати, наши отношения вышли на новый уровень. Или ещё какой-нибудь вариант развития событий, столь популярным в ранобе или манге.

Только вот моя жизнь — реальность, в которой легендарная “юность” отдаёт запахом дешёвого освежителя воздуха в привокзальном туалете.

Поэтому, событий после пьянки можно описать в следующей фразе: доползли до первой попавшейся комнаты — к счастью, Хирацука жила ближе всего — рухнули на ближайшее мягкое пространство и вырубились.

И всё.

Где романтика? Где время бухих ошибок и сожалений, перемешанных с новым опытом?

Почему герои в различных историях по пьяни совершают такие вещи, о которых вспоминают до конца жизни, а я просто… напился и страдал от похмелья? Причём, вопрос: где моя хвалёная выдержка? Вроде во всех этих рассказах персонажи просыпались свежими, как огурчик.

Впрочем, я тоже был как огурчик.

Малосольный.

— К сожалению, с некоторыми личностями сработает лишь этот метод, — затушив окурок, учительница вздохнула и подпёрла голову кулаком. — Как дела в клубе?

Значит, начнём с отвлечённой темы?

Ладно.

— Не то чтобы хорошо, но и не могу сказать, что плохо. Никак, — пожал плечами, говоря абсолютную правду.

На текущий момент времени вокруг происходил ровным образом ничего. Ни тебе посетителей со странными просьбами, ни безумных предложений со стороны Пёсика. Да даже Снежок, словно заразившись вирусом дружелюбия, перестала выносить мне мозг и старательно цепляться к каждому слову. Как будто мы стали друзьями. Или же она, наконец-то, сдалась в своих попытках победить в словесных баталиях.

Последний вариант выглядит реалистичнее.

— Понятно. Что насчёт класса? — обязательно наворачивать круги, сенсей? Мы оба прекрасно представляем, что вы вызвали меня сюда со строго определённой целью, так к чему тогда все эти кулуарные пируэты балетных па на мокром полу?

— Вас начала волновать моя успеваемость? — поинтересовался с небольшой толикой язвительности в голосе.

— Я говорю про отношения с одноклассниками, — поморщилась женщина.

Хмыкнул.

— А они должны были каким-то чудесным образом измениться?

— Как мне показалось, ты наладил связи с Миурой, Эбиной и ещё парочкой людей.

— Не знал, что вы уделяете настолько пристальное внимание к моей персоне, — изогнул губы в подобие улыбки. — Будьте осторожнее, иначе у меня могут возникнуть нелепые предположения и чаяния.

Нижнее веко Сидзуки едва заметно дёрнулось.

— Хикигая, тебе обязательно ёрничать при каждом удобном случае?

— Жизненно необходимо, иначе я умру, задохнувшись от переизбытка яда в организме.

— Ками… — Хирацука покачала головой, прикрывая глаза ладонью. — Представить боюсь, какой должна быть твоя жена, чтобы вытерпеть такой “чудесный характер”.

— Отбросьте сомнения, моё сердце принадлежит лишь вам и никому больше, поэтому привыкайте понемногу, — впрочем, один из плюсов прошедшего распития алкоголя заключался в том, что теперь, при разговоре наедине, я мог себе позволить куда больше, нежели раньше.

— Идиот, — выдохнула сенсей. — Ладно, сама виновата…

Сделав небольшую паузу и, видимо, приведя мысли в порядок, учительница откашлялась и выпрямилась.

— Хикигая, думаю, ты прекрасно понимаешь, что вызвала я тебя сюда не просто так.

— Догадался, — скрестил руки на груди, чувствуя неприятное покалывание в мягкой части тела, ибо резко сменившийся тон Сидзуки не предвещал ничего хорошего.

— Скажи, ты знаешь, что будет происходить в ближайшее время?

Задумался, пытаясь вспомнить хоть что-то относительно важное.

На ум ничего не пришло.

— Понятно. И почему я не удивлена? — усмехнулась Хирацука, смотря на меня крайне странным взглядом.

Напряжение в филейное точки продолжало нарастать.

— Сенсей, может быть, вы не будете растягивать процесс и прямо скажете, что вы от меня хотите? Напомню, рука и сердце уже принадлежит вам и возврату не принадлежит.

— Очень смешно, — сухо отозвалась учительница. — Однако, твоя правда. Буду максимально краткой…

И вновь молчание.

Ненавижу театральные паузы, после них обычно выдают нечто такое, от чего хочется орать благим матом.

— Хикигая, я предлагаю тебе выдвинуть свою кандидатуру в качестве председателя студенческого совета! — торжественно провозгласила Хирацука.

Медленно моргнул.

Прокрутил её фразу в голове несколько раз.

Не помогло.

— Что-то не так? — вскинула бровь женщина.

Шумно выдохнув, прикрыл глаза, массируя переносицу.

… как бы так цензурно выразиться, чтобы понятно стало?

— Сенсей, вы чибанулись?..

Увидев её выражение лица, понял, что чуточку переборщил.

Нужно сгладить, в смысле, добить!

— Знал, что стоит оказаться в одной постели с женщиной, как она тут же начнёт требовать что-то невозможное и дико раздражающее, — для острастки разочарованно поцокал языком.

К моему удивлению, от последней части моего экспромта Хирацука не разозлилась, не кинулась каким-нибудь предметом, а опустила взгляд, ухмыльнувшись.

— После всего, что произошло между нами, я ожидала, что подобная мелочь не составит для тебя труда, — она смахнула невидимую слезинку. — А ты воспользовался разок и бросил. Хачиман, я ведь отдала тебе моё самое сокровенное…

На секунду представил, что кто-то сейчас стоит за дверью и подслушивает.

Даже обернулся посмотреть.

Вроде никого.

— А что такого сокровенного я у вас забрал? — понизил голос, возвращая внимание к сенсею. — Неужели вы ещё…

— Как же так, Хачиман? Я ещё ни с кем не делилась этим, искренне верила, что то проведённое вместе время в Киото для тебя что-то значит! — запричитала Сидзука, мастерски отыгрывая роль. — Моё секретное место! Мой любимый рамен! Как ты мог забыть?!

Не выдержав, засмеялся, оценив пассаж учительницы, красиво подловившей меня в собственной игре.

Получается, один-один.

Дождавшись, пока я восстановлю дыхание, Сидзука, продолжая улыбаться, произнесла:

— К слову, шутки шутками, а про пост председателя я говорила совершенно серьезно.

— Моя реакция тоже была вполне честной, — повёл плечами из стороны в сторону.

— А чего такого? Ты уже был в качестве лидера, пускай, и отдела рекламы. И преуспел в этой роли. Почему бы не замахнуться на нечто более масштабное?

Встретился с ней взглядом.

— Сенсей, при всём моём уважении, — в голове невольно всплыли события минувшего культурного фестиваля. — То, что я попробовал себя в новом амплуа, не значит, что мне понравилось.

— Странно. Руководство людьми у тебя на должном уровне. Заодно неплохой бонус в будущее резюме, — странно, но почему-то Сидзука продолжает напирать на меня с этой темой, хотя я вроде выразил свою позицию вполне ясно.

— Сомневаюсь, что домохозяину необходим подобный навык, — попробовал отшутиться, однако, исходя из выражения лица учительницы, в этот раз не проканало.

— Хорошо, — впрочем, кажется, она решила отступить.

Интересно, временно?

— Тогда можешь быть свободен, — и махнула рукой, словно выгоняя меня.

— И даже не скажете, с чего сделали такое необычное предложение? — наклонил голову.

— Узнаешь на собрании клуба, — хмыкнула Сидзука, доставая свежую сигарету из пачки. — А теперь шуруй отсюда, дай мне время смириться с душевной травмой, которую ты мне нанёс. Предатель.

Фыркнув, поднялся с места, попутно подхватывая сумку с пола.

Однако, оставить за ней последнее слово было выше моих сил.

— Знали бы вы, как часто я сожалел, что всё тогда закончилось так, как закончилось… — благо произнёс я это уже в проёме и успел своевременно закрыть дверь, в которую и влетел учебник, брошенный Хирацукой.

Собрание клуба, значит?

И когда чувство приближающегося геморроя стало для меня таким привычным?..

---