2022-12-26 16:14

6. Далёкие острова

Вообще —хрень какая-то, безблагодатная! Стальной — чёртова цитадель, пробиться в которую снаружи — нужна армада типа Орды, да и то, не факт, что справилась бы, блин! Замок — чёртова цитадель в чёртовой цитадели Стального! Мы, делая открытый сад наверху, защищали в сто слоёв, от поноса и почесухи — тоже! Говорить о гигантских усатых червяках — смешно. Его не могло быть, но он, зараза мохнатая, был. И упёр самым хамским образом наших партнёров! К счастью — живых. А мне надо…

Не сходя с места, я растросился, создавая диванчик из тросов, где мы стояли. Усадил фигеющую Зелёнку, уселся сам.

— Лен, ты — в сеть. Хельга и Славка были живы, когда этот червяк их утаскивал. Я — в небывальщину. Буду разбиратся, что почувствую и пойму, след — есть, но странный.

— Не заворот? — уточнила Зелёнка, расчехляя терминал.

— Нет, — поморщился я. — Он и невозможен у нас, кроме как мне, ну и Трифону, который…

— Домовой “Кащея Бессмертного”, — понятливо махнула ушами супруга. — Работаю.

— И я, — заключил я, проваливаясь сознанием в небывальщину.

Жалом поводил, щупальцами по изнанке замка поводил-постучал. Поматерился немного, в разумных пределах.

В общем, судя по всему, выходила с гадским червяком такая пироговина: он, подлец мохнатый, не “заворачивал путь”. Вот вообще! Он делал выверт, о котором я слыхом не слышал и знамом не знал: путешествовал, прям как магические остроухие засранцы по корням Меллорна. Только засранцы хоть остроухи, но делали это прилично, в своём Меллорне или ещё какой растительности, самими ими и выращенными. Ну или доступ давали, у того же Матвея в Восточном такой был.

А подлый червь перемещался по такой мифической фигне, как “корни земли”. Ещё их назвали драконьи жилы и прочая подобная фигня. Геомагнитно-тектонические узлы планеты, охватывающие её. И помогающие в небывальщину проникать — кромка истончается, ну много всяких характеристик и прочее.

Вопрос в том, что эти самые корни покрывали сеткой планету. И хрен их “заблокируешь” — это, извиняюсь, как сосуд человеку перекрыть, ну если нарушать естественный энергообмен. Теоретически можно, а практически — звиздец немалой области. И хорошо, если некрос какой. А может “нарыв” образоваться. И этот самый нарыв, который окажется вулканом, устроит похохотать вплоть до раскола материковой плиты.

Но при этом — чтоб вот так скакать, нужно быть либо “хозяином”, либо “совладельцем” объекта скакания. Гея объявилась и доступ червякам дала? Маловероятно, точнее, объявиться-то объявилась с самого конца, но сидит себе в недрах ядра. А за старушкой, обливаясь потом и пуча глаза от страха, регулярно присматривают.

Скорее всего — свойство ящуров, базовое, недаром “драконьи жилы”. И Стальной неудачно стоит, черви всякие, несмотря на внешний вид — похоже, за драконов небывальщиной почитаются. Дурацкая небывальщина!

Так, ну ладно. “Как” — я понял. Дырень безопасности, конечно, надо замок метров на двадцать перенести. И появившегося дракона пустят на шашлык системы безопасности, даже автоматические.

А делать-то что? Как-то партнёров бросать на поживу мохнатым червякам, которых дурачьё всякое драконами обзывает — ни хрена не по-партнёрски. И вообще — это МОИ партнёры! До последней червячьей кладки изведу поганый Род!

Эта… чё-та меня несёт. Нет, ну червякоцид устроить, конечно, можно. Наполшишечки. А можно не устраивать — тут конкретный, злокозненный и сволочной червь отличился. И что я о нём почувствовал, задумался я.

Ну, силён в небывальщине — это ясенхрен. Не метазверь, а именно нечисть, факт. Разумен, тоже чувствуется. Не слишком агрессивен, на удивление — тут я немного офигел, но Горыныч наш, судя по ощущениям, выходил злобнее и сволочнее. Притом, никого не пёр, только устраивал прибавление, хех.

В общем — ладно. Червячьи морально-этические качества меня не сильно волнуют. Партнёров, судя по ощущениям, харчить и убивать червяк не собирался, что и хорошо. Найти я их в небывальщине могу только теоретически, да и… О, королевская упырятница появилась, отметил я из небывальщины колебания от появления главы упыриной службы Стального. В смысле безопасности, хех.

Открыл глаза — Зелёнка уже без визора, с лёгкой улыбкой. Значит, всё неплохо с нашими. А Ильич и подползающие безопасники, с идолами, тяжёлым вооружением, щитами, в шароварах с начёсом, с золотыми пуговицами с драконами… В общем — богатые безопасники, да.

— Могу ли я поинтересоваться, — ОЧЕНЬ недовольно выдал Ильич, даже не поздоровавшись, морда упыриная. — Что у вас произошло?!

— Здравствуйте, Антон Ильич, как поживаете? Прекрасная погода, не находите? — светски лыбился я, под тихонькое похрюкивание Зелёнки.

— Б… х… п… е…. — аристократически прозапинался Ильич, закатил глаза, потерял монокль. — Здравствуйте, господин Бессмертный, госпожа Вредная. И, всё же, настаиваю на ответе на свой вопрос — зафиксирован пробой защитных структур Стального, это угрожает безопасности города!

— А нам, полагавшимся на “защитные структуры Стального”, “это” — уже не угрожает. Оно, господин глава службы безопасности, уже свою угрозу воплотило, — хищно оскалился я.

— Кхм, если так — приложу все усилия, чтобы помочь. Но настаиваю на детальном…

— Ну, слушайте, — махнул я лапой.

И выдал, что начувствовал в небывальщине, к чему и Ленка с интересом прислушивалась.

— Корни Земли, никогда их как опасность не рассматривали, — протянул упырь, да и какие-то мудрильные безопасники, греющие ухи, покивали. — А в чём ущерб, господин Кащей?

— Партнёров спёрли, — не стал скрывать я. — Червяк азиатский, длинный-усатый, который замещает у них должность дракона.

— Несколько излишне…

— Самое то! — возмутился я. — Какой дракон без крылов?!

— Но у азиатских драконов есть… — провёл Ильич по бокам лапами.

— Плавники, — покивал я. — И выходит — червяк, или рыб типа угря, что тоже червяк. А никак не дракон! — веско постановил я.

— Не будем спорить о методологии. Ваши партнёры?

— Целы, живы, перекусят и направятся домой, — озвучила Зелёнка.

— Понятно, благодарю за информацию.

— Да не за что, в общем-то. Ментеть только на меня не стоило, — честно уточнил я.

— Прошу прощения, господин Кащей, госпожа Елена. Позвольте откланяться, честь имею, — срулил Ильич, а за ним и орда безопасников.

— А я бы таким не хвастался, — протянул я.

— Чем? — заинтересовалась Зелёнка.

— Интимными отношениями с честью, конечно, — озвучил я, на что Ленка захихикала. — Ладно, что с нашими?

— Пойдём в замок, Трифон поможет, сделаем тридио-конференцию, — соскочила с меня-диванчика Зелёнка. — И тебя какой-то оператор очень хочет видеть…

— Подождёт, если “очень”. А если не очень — то и нахрен его, — разумно отметил я.

— Как мы замок неудачно поставили, — по дороге посетовала супруга.

— Хм?

— Да мы специально к жиле здание подгоняли: эксперименты, работа, растениям хорошо.

— Как на блюдечке червяку, — хмыкнул я. — Но не расстраивайся — никто не знал. А партнёры живы и вообще, и…

— Чего?

— Да сами расскажут, уж подожду, — отрезал волевой я.

Через пять минут в нашей гостинной пребывали голограммы Славки и Хельги, в купальниках, хех. И вправду — в бассейне плавали, никого не трогали, и тут — червяк. Причём, иммунный практически ко всей атакующей магии.

— Я, конечно, оченно извиняюсь, — оченно извинился я. — Но если магия не берёт — артефакт. Вы его куда ныкали, извращенцы такие?! — искренне фигел я.

— Хех, кхм, это не артефакт, — выдал Славка, полусмущённый, полусмеющейся.

— Слав, ты, конечно, кабан здоровый, — оценил я стати остроухого. — Но не говори, что ты этого червя за считанные минуты голыми руками удавил!

— Не я, — смущался качок-оболтус.

— Я, — скромно похлопала ресничками Хельга.

— Шта?! — окончательно офигел я, даже начал проверять — а вышел ли я из небывальщины-то?

На что ржущие паразиты (нашли над чем, а главное — кем! — ржать) выдали такой, довольно интересный момент. Связанный с видовыми особенностями именно двергов, цвергов и ряда альвов. У этих подземных коротышек… Ну я не знаю, абилка, блин, иначе не скажешь, “драконобоец”. То есть, чешуйчатые гады, методологически относящиеся к драконам, от двергов, по небывальскому хотению-велению, выхватывают “криты” с десятикратными множителями. Вот просто — как факт. И где Славка, очень сильный и мощный маг, пыжился, пучил буркалы и кряхтел, Хельга плечиком двинула — червяк и помер.

— Интересно как, хотя ржать было лишнее, — склочно отметил я. — Слушайте, так получается, у Профессора гнумы воевали дракона, который Смог, не просто так?

— Может быть, — кивнула Зелёнка. — Он же не столько придумывал, сколько компилировал легенды. А его “гномы” — ближе к двергам, чем к последующим легендам.

— Ну да ладно. Вы-то вообще — где? — уточнил я у партнёров.

— Рядом с Байкалом, — ответил Славка. — Из небывальщины выкинуло неподалёку.

— Хм, как вас вытаскивать-то? — задумался я. — Там и дорог толком вроде нет.

— Нет, — подтвердила Ленка.

— Не надо нас вытаскивать, — отмахнулся Славка. — Не дети! сами доберёмся за недельку. Только шашлык из драконей печени сделаю.

— И хочу шубку, — подала голос Хельга.

— Будет, — выдал Славка.

Довольно забавно, что червяка, с которого шубка (а был у паразита мех, червяк мохнатый, блин) завалил не Славка, а Хельга. Но ржать и тыкать пальцем я не стал — я очень деликатный и волевой Кащей. Местами и наполшишечки, да.

В общем, убедились мы с Ленкой, что они скоропостижно помирать у Байкала не собираются. Попробовали понять — а на кой, собственно, червяк их похитил-то? Не поняли ни хрена — он вообще рыбоядным оказался и речным. Как впрочем, и всё червяки азиятские — это я мудро про плавники подметил. Эти гады исполняют обязанности правильных водяных, ну и условно-правильных наяд там всяких. В общем — амфибии, на реки завязанные, а по воздуху “плавающие”, в рамках собственной реальности вокруг себя.

И на кой этому червеобразному лягуху Славка с Хельгой — непонятно. Ну да и хрен с ним. До Стального доберутся, Славка грозился ездового энта сообразить, так что проблем и вправду не будет.

— Бред и бардак, — констатировал я.

— Да, глупость какая-то, — покивала Ленка. — Надо будет замок перенести на несколько метров, кстати.

— Сталь на стали, не слишком сложно, хотя долго, — прикинул я. — Займусь, думаю, к их возвращению закончу. Или нанять кого? — развалился я в диване, прикидывая, не забить ли на всё, а то что-то задёргали бедного Кащея.

— Тебя какой-то оператор ищет, — напомнила Зелёнка. — Из Азии, кстати.

— Именно меня? — кисло поинтересовался я, на что Ленка подтверждающе махнула ушами. — И чего ему надо?

— Не знаю, долбится, как безумный, — констатировала супруга.

— Вот неймётся всяким, — хмыкнул я. — Голограмму выведешь? — решил я посибаритствовать, пока сибаритствуется.

— Выведу, — кивнула Ленка.

И через минуту я любовался физиономией сидящего на пятках азиата. В кимонах каких-то, с торчащими рукоятями ножей, с магострелом какого-то странного типа. Морда лица у азиата была азиатская, подчёркнуто-каменная.

И вдрук он бешено выпучил буркалы, скорчил рожу и заорал:

— Кащей-доно! Верикая честь рицезреть вашу бристательную персону своими гразами! — бешено проорал этот тип, и вернулся к каменному лицу.

— Ыыы… ага. Здрасти, — выдал я. — Надо-то что?

— Хай, Кащей-доно! Сорнцезарный Ван Сё Тецу жерает вам бракопоручия, и устами недостойного Цзы Сицу, — шмякнул он по себе лапкой, видно — он ентот Сицуцзын и есть, — что зробный узурпатор, Ван Хонсюдзин жерает похитить принадлежащее достопочтенному Кащею-доно.

— Ага, — всё сразу понял я. — И что этот Хонсюдзин стырить-то желает?

И начал этот самурай “прач Яросравны”, на тему того, какой сволочной и злобный колдун и вообще — редиска этот Ван-узурпатор. Злодей охренительный, собирает коллекцию, в том числе и гарем. И вот пожелал сей сволочной тип “северного обитатеря земных недр, себе в нарожницы”. Моё Бессмертие, пусть с трудом, но въехало, что это не название специального извращения (хотя и оно, возможно, предпологалось), а пополнение гаремы этого самого Хонсюдиныча.

А ближайшая дверга — Хельга, вот и узнал “истинный правитель Окинавы” о мерзких планах и пожертвовал верным Цзы, дабы предупредить о великом злодеянии — упирании у меня дверги.

— Поздно предупредил, — хмыкнул я. — И с чего это — пожертвовать?

— ГОРЕ!!! — рявкнул этот тип, с размаху стукнул лобешником ни в чём неповинный пол. — МОРЮ О ПРОЩЕНИИ ЗА НЕРАСТОРОПНОСТЬ!

— Подумаю, — не стал прощать сходу я.

Ну мало ли, может это предупреждение неделю назад передать надо было, а этот самурай сакурами (которые брёвна в прямом, либо переносном смысле — мне не важно) любовался, крестиками вышивал и вообще пинал пинусы?

— Путь же мой подходит к достойному концу, Кащей-доно. Связь в вами не осталась незамеченной приспешниками узурпатора, и достойный финал пути грядёт с минуты на минуту. Прошу простить, вынужден подготовится, — стукнул он пол лбом. — Морю об одном — остерегитесь,узурпатор не отступится, и имущество достойного в опасности…

И тут треск, грохот, всё пропало, всё, как в лучших домах.

— Мдя, — констатировал я. — Хрень безблагодатная. То есть, этого червяка, выходит, послал этот Хонсюдзин. Казёл какой, блин!

— А этот Сиц, похоже, умер, — констатировала Ленка данные сети.

— Ну, там коварные зродеи и приспешники, — хмыкнул я. — Лен, если он самурай — туда и дорога. Бусядо у них такой, — пожал плечами я. — Они ещё пальцы себе режут и брюхи, и вообще — дурачьё.

— Другая культура.

— Дурацкая и неправильная! — припечатал я всяких неправильных дураков. — Ну да и хрен с ним. Данные соберёшь?

Ленка данные собрала, но оказалось их крайне немного — Окинава эта оказалась крайне “закрытой”, притом что на островах операторов было ой как немало. Вообще, Нихон довольно безболезненно пережил конец на первом этапе: в них прилетело всего две ракеты. Одна по Эдо, ну и одна по Окинаве, по заокеанской военной базе.

При этом, лично я считал, вне зависимости от бомбёжек, что нихонские острова безжизненны. Ну у них всякой нечисти и нежити злостной на весь остальной Мир хватит и ещё останется. Одни Дайгодзю годзиллистые чего стоят!

Но нет, живут, копошатся. Правда, очень много нечисти в правителях, что, в общем-то, неудивительно. Ленка сама офигела, когда узнала, что сёгунствует Токигава — то ли одержимец, то ли нежить, но именно он, и тот самый.

Далее, по Окинаве прилетело, но половина народа выжила. И начало там реставрироваться королевство Рюкю. Которое всяких там нихонцев не особо любило и связей особых не имело. А потом вообще — закрытая территория. Этот самый Хонсюзин — Ван, царская морда по рюкюинскому. И всё. Нечисть какие-то связи имела, но сетевым операторам не докладывала. Или они сами скрытно молчали — чёрт знает.

А, самое главное, ни хрена мне не нравилось поведение небывальщины. Мне НАДО было туда, очевидно — прибить этого казла. Или посмотреть в его казлинские глаза, или на спину плюнуть. Но именно “надо”, не непреодолимо, но… Да чёрт знает. В принципе — можно и смотаться. В принципе на неудовольствие, с занесением в тело, от моего Бессмертия этот тип нарвался на 146%.

И, возможно, небывальщина потому и подталкивает… Ладно.

— Лен, я на Окинаву хочу смотаться, — озвучил я.

— Наверное — правильно. Если этот Хонсюцзын на Хельгу нацелился — может не оставить в покое. Но там весь остров…

— А я — Кащей Массового Поражения. Да и не собираюсь я там геноцид учинять. Но с ваном этим поговорить надо.

— Небывальщина?

— Угу.

— Я с тобой.

— Не…

— Не спорь, Кащей. Поедем на Траке. Я тебе пригожусь, — показа Зелёнка язык. — И Хельга мне не чужая. И даже ты, злодей такой. И вообще!

— Ну-у-у… — задумался я. — А как Трак до океана-то доёдёт? Тайка непролазная!

— А зачем тайга? Это дракон по прямой летел, а мы по степям!

— По степям — в принципе можно, — прикидывал я. — Но меня — слушаться!

— Хорошо, папа Кащей, — изобразила примерную девочку зелёная вредина.

— Наших ждём?

— А смысл?

— Ну что добрались… Хотя ты права — особо никакого. Значит, собираемся. И… а я не против, — сам удивился я, поняв что если в Траке, да и с женой — так может и неплохое путешествие выйти.

И интересное, в общем. Так что закопошились мы, ставя замок на “консервацию” и собираясь для путешествия. Часов двенадцать собирались, с партнёрами, уже полтыщи километров преодолевшими пообщались, да и выдвинулись потихоньку из Стального.