* * *
— Ты где был? — встретил меня прямой взгляд жены из-под сведённых к переносице бровей.
— Проблемы появились. Решал, — прямо и спокойно встретил её взгляд я. Дело происходило у входа в наш Нью-Йоркский дом. Суо стояла внутри дома, за чертой порога, отворив одной рукой наружу дверь, но не отпустив её и продолжая держать за ручку, тем самым, преграждая путь, лишая возможности войти, не отцепив этой руки.
— Тебя не было пять лет, — прозвучала следующая её фраза.
— Серьёзные проблемы, — всё ещё спокойно добавил я к уже мной произнесённому.
— Решил? — спросила она.
— Да, — коротко ответил я.
— Почему я не могла тебя найти? Дозвониться? Как-то связаться?
— Потому, что я этого не хотел, — прозвучал мой совершенно прямой и логичный ответ. Ну, а чего крутить-то? Ведь, в конце концов, всё обстояло-то именно так. Да — я не хотел, чтобы хоть кто-то из моих знакомых и сколько-то значимых для меня людей, приближался ко мне. Тем более, из дорогих. Почему? Всё просто: я был опасен для окружающих и мог невзначай убить любого из них. В том числе и Суо. Какой бы Имбовой Чародейкой она ни была, а способность, порождённая Камнем Разума, потенциально могла оказаться не по зубам и её защите.
Могла не оказаться. А могла и оказаться. Шанс на второй исход не был нулевым — и этого достаточно для того, чтобы принять меры к предотвращению её незапланированного, но более чем вероятного визита ко мне.
Это причина принятия решения. А вот техническая реализация этого решения…
Зелёного Камня у моей жены больше нет. Он теперь у Кицилия. И тот ей его не передаст. Уж, я его знаю. А без этой ультимативной блестяшки, остаются только обычные магические способы и методы поиска… которые я на зубок знаю. Хорош бы был из меня охотник на магов, если бы я не умел обходить и закрываться от их поисковой магии! Да меня уже после первого же трупа, в момент бы вычислили, отловили и препарировали!
Суо — это, конечно, не рядовой мажонок. Суо — это Титан среди магов, эксперт! Но… в последнее десятилетие, пока учил ненасытного «многоразового Ученика», я и сам успел стать экспертом. В какой-то мере. Оказавшейся достаточной, чтобы достаточно надёжно блокировать все известные жене методы и способы поиска. В том числе, и «Великие Заклинания». Сил мне для этого хватало.
Не забывал, при этом, и о технических способах поиска — так как внимания и визитов со стороны Николь мне тоже было совсем не нужно. С техникой проще: сбросить все технические приспособления. Вообще все, не только телефон и «умные» часы. Потом сбросить всю одежду. Потом тело… воспользовавшись для создания нового одной из множества своих заначек с отрезанными пальцами… ну или иными частями тела. В конце концов, после каждой моей тренировки с Финой, их остаётся более, чем достаточно для такого.
По первости, я всё это «добро» старательно сжигал, не оставляя даже пепла. Потом немного раскинул мозгами и решил-таки «засейвиться». И теперь, в каждой части планеты, есть где-то старательно заныканный «кусочек Гатальского»… тьфу! Кусочек Саблезуба. То есть, маленький самораспаковывающийся «архив» с моей «резервной копией».
Не панацея, конечно: тот же Хеймдалль наверняка способен при желании разглядеть все мои нычки и навести на них «чистельщиков». Или может найтись тот, кто просто «помножит на ноль» саму планету оптом. Тому же Галактусу такая задача — на один раз покушать. Или Эго. Или ещё десяток-другой интересных сущностей, существующих, как в пределах конкретно нашей Вселенной, так и в Мультиверсуме.
Так что, я не обольщаюсь.
Но пользуюсь.
А от Хеймдалля… Локи же закрывался? Так, почему я не могу?
Хотя, если честно, на самом деле, я просто прыгнул к нему и попросил не выдавать моего положения тем, кто может прийти к нему с таким вопросом. Кроме Одина, естественно. Всё ж, против приказа своего Царя он точно не пойдёт ради такого левого хера, как я. Но Один и сам не станет меня искать. Тем более, сдавать жене. Уж он-то прекрасно понимает, что со мной творится, и насколько это опасно для окружающих.
Или не понимает, если у него самого такого в его время не происходило, а была сразу Перчатка, но догадывается. В общем, с этой стороны гостей я не ждал. А со всех остальных прикрылся.
Так что, ответ мой был прямым, конкретным и честным: не хотел.
— А чего теперь вернулся? — прозвучал несколько неожиданный вопрос, заставивший меня опешить и зависнуть на пару секунд. — Я тебя уже похоронила, оформила «развод в связи со смертью», стала честной вдовой и уже снова вышла замуж. Сменила фамилию и замки, — продолжила она вываливать на меня слова, значение которых как-то совсем не укладывалось в моей голове. Сами слова я слышал, предложения, составленные из них, тоже понимал, но вот смысл их был настолько чужероден, угловат, коряв и «квадратен», что никак не был в состоянии уложиться во что-то стройное в моём простом и линейном мозгу. Слова отталкивались этими углами друг от друга и совершенно не хотели складываться во что-то целое.
Я смотрел на жену и тупил. Она смотрела на меня и ждала. Потом, видя, что процесс осознания близок к завершению, добавила. — Иди теперь, дальше решай свои проблемы…
— Ничего, — равнодушно и спокойно двинулся вперёд я, оттесняя хрупкую женскую фигуру из дверного проёма внутрь прихожей и дальше в глубину дома. После чего аккуратно затворил дверь и запер упомянутые замки изнутри. — Поменяешь ещё раз.
— Хам, дикарь, самодур, тиран, животное, — не повышая голоса, перечислила очевидные мои характеристики она. Те, с которыми я даже и не собирался спорить, так как признавал их справедливость и которых ничуть не стеснялся.
— Сейчас вдовство повторно оформим. Где он? — не меняя выражения лица и тона, без какой-либо угрозы и нажима, спросил я, снимая с плеч и вешая на вешалку свою грубо сшитую куртку из грубо выделанной шкуры большой жёлтой горной кошки, одной из тех, что в избытке водились на Дикой Земле. После чего остался в однотонной, защитного цвета футболке, туго обтягивающей мой мощный жилистый торс, и в меховых же, под стать куртке, штанах. Обуви на ногах не было — как-то не сильно я в ней нуждался, пребывая в самых глухих и диких уголках планеты.
Так-то и в куртке я там тоже не сильно нуждался, но в горах всё-таки прохладно — в позаимствованных мехах было тупо комфортнее, чем без них. Поэтому, некоторое время и внимание на создание этого подобия одежды я предпочёл потратить, тем более, что нужные навыки были, а кропотливая мелкая ручная работа помогала отвлечься на какое-то время от работы со своим сознанием.
Кошки же… Загнать и добыть их и раньше-то для меня не составляло никакой сложности, а уж теперь и подавно. Больше скажу: они для меня не добычей были, а подопытными. Я эти годы вообще руками не охотился. Рыба, а позже и звери, нужные мне, приплывали и приходили ко мне сами, своими собственными ногами. Приходили, ложились и умирали. Максимально безболезненным способом. С чего я так утверждаю? Ну, наверное, с того, что полностью чувствовал всё то же, что и они? А я, не смотря на прожитое и пережитое, не мазохист. Боль и мучения мне чувствовать никакого удовольствия не доставляет.
Но смерть — это все равно смерть. Как ни старайся, а ощущения всё равно неприятные. Никакого удовольствия от охоты…
— Кто «он»? — удивлённо посмотрела на меня Суо.
— Тот, чью фамилию ты теперь носишь, — равнодушно пояснил я, не делая, впрочем, никаких сколько-нибудь угрожающих жестов или телодвижений. Становление, в самое ближайшее время, какого-то глупца, покусившегося на чужое, трупом, не вызывало в душе вообще никаких эмоций. То, что он сейчас этим трупом станет, было очевидно и обыденно, как синева неба, как зелень листьев, как подвижность воды — нельзя взять то, что принадлежит Саблезубу, и остаться в живых. Это противоестественно и нереалистично.
— Нет никакого «он», — вздохнула Суо, развернулась, шатнув копной своих волнистых волос, которыми всё ещё очень гордилась и дорожила после повторного их обретения. — Проходи, — сказала она и пошла вперёд. — Шутка это. Хотела тебя уколоть, скотину такую. Но, видимо, подзабыть успела, насколько толста твоя «носорожья кожа».
— То есть, фамилию ты не меняла? — всё же решил уточнить для внесения окончательной ясности я.
— Нет, не меняла, — снова вздохнула она.
— А замки в двери новые, — заметил я с прорезавшимся подозрением.
— Замки новые, — подтвердила Суо. — И сама дверь тоже новая.
— Почему? — чуть дернулись в непонимании мои кустистые брови.
— Вика… — тяжело, гораздо тяжелее, чем до этого, вздохнула жена и, кажется, даже возвела глаза к потолку.
— Что с Викой? — рухнули вниз, хмуро сойдясь возле переносицы брови.
— Переходный возраст с Викой, — повернулась и выразительно глянула на меня Суо. — Пятнадцать лет девчонке, а отец где-то шляется — «проблемы свои решает».
— И где она сейчас? — с нехорошим подозрением спросил её я.
— Не знаю, — раздражённо пожала плечами Экс Верховный Чародей Измерения. — Мотается где-то по городу. Либо на дискотеке очередной с Тони, либо по Адской Кухне колесит с этим своим новым ухажёром, Уэйдом, кажется.
— Уэйдом? — зародилось в моей груди и начало разрастаться нехорошее предчувствие. — А фамилия? Какая у него фамилия?
— Не помню, — поморщилась Суо. — Совершенно невоспитанный и невоздержанный на язык малолетний хам.
Это вот короткое описание лишь усилила предчувствие. А уж как начали разыгрываться образы и ассоциации, всколыхнутые, словно ил со дна спокойной реки!
— Это он дверь сломал? — уточнил я, обернувшись и посмотрев на вышеозначенный предмет обстановки. Новым была не только сама дверь, но и та часть дверного косяка, к которой она крепилась, что как бы намекало.
— Это я дверь сломала, — снова поморщилась Суо. — Им.
— И как? — приподнял одну бровь я.
— Крепкий малый. Крепче, чем дверь оказался, — ответила жена.
— Моя дубовая дверь? Прокованная железными полосами петель? — сама собой приподнялась и вторая бровь.
— Так ты же сам эту свою «диету» по миру распространил, — пожала плечами она. — Чего же теперь удивляешься?
— Так, чтобы чего-то с её помощью добиться, надо четыре-шесть часов активно физически каждый день нагружаться? — ещё сильнее удивился я. — И к алкоголю с табаком, кофе, чаем и сладким не притрагиваться?
— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Суо. — Крепкий парень. Чем-то там занимается. Железками в соседнем подвале машет.
Удивление моё было не на пустом месте. Дело в том, что Эрскин… в своей диете, по сути, ничего особо нового не открыл. Просто соединил в одну систему то, что и до него известно было. Ведь то, что потенциал развития человека безграничен, знали и раньше. Точно так же, как знали и то, что именно мешает ему этот свой потенциал реализовать.
Знали. И знают. А толку?
Организовать быт и выстроить систему обучения таким образом, чтобы заставить миллионы детей делать так, как надо, и не делать того, что не надо… смог выстроить только человек с металлическим псевдонимом и однозначно металлическими тестикулами. Да и то, только пока был жив и в силах. Потом…
Федерация держала какое-то количество тех, кто привык к такому образу жизни. А вот дальше…
Да — Олимпиада-80 продемонстрировала всему миру те фантастические результаты, которых можно добиться дисциплиной и исключением из своей жизни всех видов наркотиков, а Ассамблея ООН с моим жутко эффектным появлением дала всему миру подробную инструкцию, как таких же результатов добиться, и правительства по всему миру действительно ринулись предпринимать шаги к повторению в их странах таких же потрясающих результатов. Но…
Как это можно сделать без плановой экономики? Без централизованной мощнейшей системы бесплатного всеобщего образования? Без идеологической накачки масс? Без веры в огромную и прекрасную всеобщую Светлую Цель и Мечту?
Как вообще может с этим сочетаться капитализм? А империализм? Диктатура… Вот, кстати, диктатура может. И те страны, где у власти были достаточно волевые и сильные Диктаторы, там эту систему скопировать смогли.
Нет, в США тоже через боль и кровь, через ломку самих себя через колено, смогли построить нужную систему… но только для школьников. Ну и для детей элиты в университетах.
Первые десять лет действительно был подъём. «Сухие законы», массированная борьба с курением, табачными компаниями, кофейными, чайными, сахарными и фастфудными гигантами. Начало расти спортивное движение. Поколение день ото дня становилось сильнее…
Да вот только, почему не был построен Коммунизм? Из-за людей. Из-за того, что люди оказались слабы и несовершенны. Им Коммунизм оказался не нужен.
Как и тела Суперсолдат.
Ведь это сложно, долго, требует вёдер пота, а иногда и крови… ведь держать в подчинённом состоянии Суперлюдей правительствам, любым правительствам очень сложно. Они ведь не хотят: работать за полдоллара, жрать дерьмо, смотреть дерьмо, покупать дерьмо, слушать дерьмо, верить в дерьмо и не вякать… Наркотики ведь не просто так были в таком огромном количестве придуманы.
Мир у меня, в результате, получился… странный. Очень расслоенный. В котором все точно знают, как стать Суперсолдатом, но Суперлюдей — единицы.
А тот Уэйд, о который сам собой пришёл мне на ум первым, с выпивкой и табаком водил более, чем близкое знакомство. Ближе него, пожалуй, с этими вещами только Хоулет знался.
— Железками? — осторожно, словно на минное поле ступая, уточнил я. — Не «железкой»? Двумя?
— Да. Всё ещё считает, что с двумя мечами он будет вдвое круче. Наивный глупец, не желающий слушать старших, — презрительно скривилась Экс Верховный Чародей.
— Сама-то, — не удержал я губы от лёгкого саркастического изгиба.
— Не сравнивай! — вскинулась она. — Я начала второй меч изучать только после того, как в достаточной мере познала один. Да и то: я использовала более лёгкий и короткий меч для второй руки, чтобы он не портил рисунок боя, а дополнял его.
— А этот? — как-то сама собой потухла моя улыбка.
— Двумя двуручными этими кривыми варварскими тесаками пытается крутить. Силы то и роста с запасом…
— Японскими катанами? — уточнил я, начиная хищно щуриться.
— А я как сказала? — наивно вспорхнула и похлопала своими светлыми ресничками эта воплощённая язвительность, которая моих предпочтений в оружии совершенно не разделяла. И не забывала при каждом удобном случае вставить «шпильку» и выразить своё «фи» по этому поводу. Сама-то она ничего, кроме прямых одноручников не признавала, считая баловством и пижонством.
Помнится, начинал я у неё учиться. И даже начал. И даже три месяца продержался… но нет. Не смог я выдержать дольше её этой постоянной ехидной язвительности. Хуже нет — у своих учиться или со своими работать… Не получилось у нас ничего. Хотя, есть у меня подозрение, что это она специально — возиться со мной не хотела. «Железки» же, не магия.
— И сколько этому Уэйду лет? — продолжил свои вопросы я.
— Шестнадцать. На год старше нашей вертихвостки.
— Понятно… — проворчал я, проходясь взглядом по телу своей «вдовы», ничуть не подурневшей за прошедшие пять лет. — Значит, говоришь, нет Вики дома?
— Нет, — поморщилась Суо. — Теперь раньше полуночи можно даже и не ждать, — затем с проснувшимся подозрением посмотрела на меня «вдова». — А чт…?
Начала было она свой дурацкий и совершенно лишний вопрос, когда я накрыл её губы указательным пальцем своей правой руки, одним широким шагом сократив до недопустимого минимума разделявшее нас расстояние.
— Помолчи, женщина, — выдохнул-рыкнул ей в лицо я, склоняясь и нависая над ней, всё ж разница в росте у нас такая, которую не заметить невозможно. — Мужчина домой вернулся, — и, убрав палец, опустил на его место губы во властном и требовательном поцелуе.
* * *