⬅️ТУДА ➡️СЮДА
***53***
Одину хватило одного мгновения, чтобы оценить ту ситуацию, в которую он так неожиданно попал. Хела, которая буквально подавляла той самой холодной силой, которой у нее быть не должно, потому что Хеймдалль утверждал, что она угасает. Локи, которого Один считал мертвым, стоял напротив, гордо подняв подбородок, смотрел с презрением. И незнакомец, который придерживал Гунгнир с таким видом, как будто брезговал им, а потом открыл рот и сказал:
— Давай, моя богиня, оторвись по полной. Ни в чем себе не отказывай, — и послал Одину такую улыбку, с которой заживо снимают кожу с врагов.
Один успел кинуть еще один взгляд на дочь, увидел ненависть в ее глазах и собрал всю свою силу, чтобы суметь противостоять. За последнее тысячелетие, если не дольше, Один привык к мирной и размеренной жизни, все случившиеся войны для него вели сыновья, а он ждал их с победой, сидя на троне в Золотом дворце. Но, видимо, пришел день, когда ему нужно вступить в бой самому, вот только биться предстояло не за чужие земли, а за свою жизнь.
Всё происходило так быстро, что если бы Брок не был усилен сначала Демиургом, потом магией, а следом побратимством с Локи, то ему было бы сложно даже просто уследить за происходящим. Один оттолкнул Хелу так, что она пролетела половину зала, а сам Один встал и оказался закован в блестящую золотом броню и алый плащ. Брок даже поморщился, Один выглядел настоящим выпендрежником. Брок уже хотел кинуться Хеле на помощь, когда Локи положил ему руку на плечо и отрицательно помотал головой, прося не вмешиваться. Он точно знал, что сестра хотела бы сама «отблагодарить» Одина за всё.
Хела прокатилась по натертому до блеска полу тронного зала, а когда встала, то уже оказалась вооружена привычными черными клинками, глаза заволокло непроглядной тьмой, а голову украшал устрашающего вида шлем. Прекрасная и смертоносная.
— Ты решила бросить мне вызов?! — прогрохотал Один, вырывая один из мечей, что десятками были закреплены на стенах. Он хотел, конечно, призвать Гунгнир и даже попытался это сделать, но тот даже не шелохнулся, хоть тот пришелец и почти не держал его. — Мечтаешь о троне?
Один кинулся на Хелу, и она приняла сокрушительный удар меча на свои клинки, успев ответить:
— Мне не нужен ТВОЙ трон, у меня есть свой, — презрение в голосе было слышно слишком отчетливо.
Хела оттолкнула Одина и начала теснить его, нанося удары один за другим, заставив уйти в глухую оборону. Один до такой степени привык полагаться на силу Гунгнира, что, оставшись без него, оказался слаб. Хела легко проводила атаки, а Брок мог только с абсолютным восхищением следить за ее стройной фигурой, за ее отточенными веками движениями, за нечеловеческой пластикой. Она была так великолепна, что казалась нереальной, пришедшей из снов и фантазий. Хела была безжалостна, она без сомнений наносила раны, которые все больше и больше ослабляли Одина, а вспышки молний за окном, которые вначале боя были достаточно яркими, стали едва видны и были больше похожи на осечки. И вот, когда Один поверженный и истекающий кровью оказался лежащим перед троном, который так отчаянно защищал, она остановилась. Хела, стоящая над ним с занесенным клинком, вдруг опустила руку.
— Хела? — Брок подошел к ней вместе с Локи.
— Она не сможет меня убить, — с хриплым смешком сказал Один, с трудом опираясь на локоть. — Трудно лишить жизни отца.
— Хела? — повторил Брок, тронув ее напряженную спину рукой.
— Не могу, — со злым всхлипом сказала она. — Не могу стать отцеубийцей.
Брок сразу понял, что это какие-то их личные — асгардские заморочки, потому что Локи, хоть и не кровный сын, тоже не рвался прервать жизнь Одина, а тот уже откровенно хохотал и говорил:
— Я знаю своих детей, они не посмеют лишить жизни отца.
— Да? — спросил Брок, глядя в глаза поверженного бога.
— Да, — выплюнул тот, кровь окрасила его губы и бороду в алый, и требовательно протянул руку к копью, но…
— Благо мне ты не отец, — улыбка этого незнакомца вдруг показалась зловещей, а Брок, вытащив из кобуры любимый SIG-Sauer, выпустил половину обоймы в грудь Одина, разворотив ее в хлам вместе с доспехом, а потом добавил еще несколько в голову, чтобы уж наверняка. Что показательно, но ни Хела, ни Локи даже не дернулись его остановить.
— Умер, — сказала Хела, отворачиваясь от трупа того, кого когда-то почти боготворила, а потом так долго ненавидела, что сейчас понятия не имела, что должна чувствовать, кроме облегчения.
— Богиня моя, — Брок убрал пистолет в кобуру и посмотрел на Хелу. — Нет желания?
И Брок кивнул на трон. Хела посмотрела на Брока, потом на трон и отрицательно помотала головой. Зачем он ей? Она уже сказала Одину и готова была повторить, трон у нее есть, она просто хотела обезопасить свою дальнейшую жизнь, ну и закрывала гештальт.
— Твое высочество, — теперь Брок смотрел на Локи, который стоял и тоже не знал, что ощущает, — нет желания стать твоим величеством?
Локи посмотрел на Брока, на трон, на Гунгнир, который Брок даже не держал, а подпирал ладонью, и который тоже, казалось, ждал решения, которое озвучат, и вдруг понял, что вся эта власть на самом деле его мало прельщала, ему хотелось принятия, понимания, уважения и признания. А власть, царствование, куча проблем и прочее сопутствующее его совершенно не прельщали.
— Спасибо, но нет, твое лордство, — ответил Локи. — Мне нравится моя жизнь и судьба, зачем мне чужая? Себе не хочешь оставить?
— Я-то здесь при чём? Я просто подержал эту хрень, чтобы моя богиня развлеклась, а теперь…
Брок оглянулся, ища место, куда пристроить этот проблемный артефакт, когда дверь вдруг распахнулась от удара молота, а следом за ним в тронный зал влетел Тор. Он смотрел на Локи и выкрикивал какие-то бессвязные возгласы, а Брок посмотрел на него и вдруг, перехватив Гунгнир поудобнее, запустил в Тора, который тот поймал и недоуменно уставился на собственную руку, сжимающую древко.
— Валим, — Брок подтолкнул Хелу и Локи в спины и шепнул: — Давай, твое высочество, открывай Тропу.
— Подожди, — сказала Хела, забирая меч из руки Одина. — Оставлю подарочек.
Она метнула меч в потолок, зная, что там, под новым красочным слоем, который рассказывал всем смотрящим об Одине и Торе, скрывалась настоящая история Асгарда, которую все предпочли забыть. Она вложила достаточно сил и магии, чтобы новодел осыпался, напоминая Тору и остальным, кому они обязаны своими завоеваниями и своим богатством.
Они появились в гостиной Блэк-хауса и тут же повалились на диваны и кресла.
— Чувствую себя мальчишкой, который постучал в чужую дверь и сбежал, — сказал Брок. Хела и Локи сначала смотрели на него, не понимая, а потом до них дошло. Хохот, принесший облегчение всем, пронесся по комнате.
— Ты уверена в том, что Один мертв? — спросил Хелу Локи.
— Я всё же как-никак богиня смерти, — бледно улыбнулась Хела. — А почему ты спрашиваешь?
— Я удивлён, как простое человеческое оружие смогло убить Одина, да даже просто пробить броню! — ответил Локи, нахмурившись, а потом посмотрел на Брока и спросил: — Или оно не простое и не человеческое?
— Мне его дал Демиург, — дернув уголком губ, ответил Брок, впервые задумавшись о том, насколько простыми были подарки Демиурга.
— Позволишь? — Локи протянул руку, и Брок вложил рукоять пистолета, вытащив его из кобуры. Локи его осмотрел со всех сторон и едва на зуб не попробовал, но ничего необычного не нашел.
А вечером, когда они разошлись по своим спальням — Брок читал лежа в постели очередной отчет, а Хела принимала ванну, в окно влетел ворон с очередным письмом в лапе.
— Давай уже, — вздохнул Брок, протягивая руку, и ворон с насмешливым карканьем уронил послание точно в руку. Привычное письмо, но строчки прыгали и наползали друг на друга, словно Демиург торопился.
«Брок, хотел поздороваться, но… Какого хуя?! Ты хоть отдаленно понимаешь, что вы все сделали? Нет, конечно, откуда тебе знать, какое влияние ты и твои поступки оказывают на вселенную? Я был уверен, что освобождение Хелы и возрождение Хельхейма переплюнуть не удастся, но… Как же я ошибался! Я мечтал присутствовать при этом эпохальном событии, но мог лишь издалека наблюдать. Кстати, можешь сказать Локи, что он прав, оружие у тебя не совсем обычное, вот только я и не предполагал, что использовать его ты настолько нетривиальным способом.
Ладно. Всё это лирика. Эта ваша эскапада уже оказывает огромное влияние на миры Игдрассиля. Тор, который твоей щедрой рукой возведен на трон, ищет вас, но не переживай, в том мире, где вы находитесь сейчас, вы невидимы для Хеймдалля, а в Хельхейме я вас прикрою, когда надумаете его посетить.
Удивляй меня почаще.
П.С. Напомни Хеле, что все умершие асгардцы, которые не пали на поле боя, попадают не в Вальгаллу, а в Хельхейм. Порадуй ее.
П.С.С. Навести Марко Негро, там есть для вас сюрприз»
* * *
Тор стоял с Гунгниром в одной руке и Мьёльниром в другой над трупом отца и… Тупил, потому что никак иначе охвативший его ступор описать было нельзя. Он смотрел на отца и никак не мог поверить в то, что тот на самом деле мертв. Ему казалось, что вот еще пару мгновений, и он встанет, выхватит копье из его руки и, усевшись на трон, привычно возьмет все в свои руки, но, увы, ничего подобного не происходило. Один был окончательно и бесповоротно мертв, и этот факт никак не укладывался в голове. Вдруг начавшая осыпаться штукатурка добавила сюрреализма, как и открывающаяся совершенно другая картина, на которой была изображена именно та женщина, которая пару мгновений назад стояла на его месте.
А потом вдруг откуда-то понабежал народ, пришли его друзья, фрейлины привели, поддерживая под руки, едва стоящую на ногах Фриггу. Эйнхерии метались по дворцу, пытаясь найти злоумышленников. Благо на Тора никто и не подумал, а он так и стоял, решая, что делать дальше.
Да, он мог показаться кому-то тупым и неотесанным воякой, но… Его воспитывали не просто как принца, а как наследника, и он прекрасно представлял, что начнется в Асгарде, если он сию секунду не возьмет все в свои руки.
— Приведите Хеймдалля, — его властный голос легко перекрыл остальной шум. — Лишние все вон. Тело Всеотца передать для подготовки к погребению, кровь и мусор убрать. Эйнхериев всех ко мне.
А потом он подошел к Фригге и обнял ее, позволив изливать горе на своей груди, отмахнувшись от фрейлин, как от назойливых мух. Спустя совсем недолгое время все его приказы были выполнены, ведь не зря он считался наследным принцем, значит, и царем Асгарда станет именно он, а ссориться, не исполняя его приказы, не самое умное, что можно сделать, особенно в самом начале пути нового царя. Даже его лучшие друзья — Фандрал, Хогун, Вольштагг и Сиф — поспешили исполнить приказ, понимая, что происходящее сейчас не для посторонних глаз.
Тор гладил по спине Фриггу, а сам спешно составлял историю, которую примут в Асгарде. Рассказывать о том, что видел Локи, он не собирался, как и о той девушке, что была изображена на фресках. О ней он узнает позже и сам, хотя… Стоило Хеймдаллю войти в тронный зал и бросить понимающий взгляд на потолок, как Тор изменил свое мнение.
— Матушка, вам стоит пойти и отдохнуть, — сказал Тор, заглядывая в заплаканные глаза царицы.
— Ты прав, сын, — кивнула она и покинула Тронный зал. За дверьми ее ждали фрейлины, которые тут же окружили заботой, так что Тор мог быть спокоен за нее.
— Хеймдалль, подойди, присаживайся, — Тор уселся на ступени, что шли к трону, и указал стражу Радужного моста на место рядом с собой.
— Мой принц, — Хеймдалль склонил голову в коротком поклоне, а потом, посмотрев на Тора своими огненными глазами, добавил: — Или лучше говорить — мой царь?
➡️СЮДА