• Bandileros

• фанфик
• гарри поттер

Продолжаем продолжать. Народ, Вы все потрясающие!

Гарриобщ.txt

Всё было относительно неплохо разобрано, за исключением разве что мусорной зоны, куда скидывался весь хлам, который я просто собирал из чувства плюшкинизма. Это было очень необычное место, более всего напоминавшее Выручай-Комнату в её хранилищном исполнении. Я забрался и обо что-то пребольно стукнулся ногой, хотел в отместку пнуть это что-то, но всё же поостерёгся — на полу валялась немецкик пикхельм эпохи вильгельма. Куча хлама самых разных эпох, видов, типов и назначений, была несортированной, и на эту сортировку нужно было тратить время, много времени, а оно было не всегда. Здесь были куски римского доспеха, у стены валялся камзол, на разных вещах лежал большой паровозный свисток, а из под завалов вверх торчали ноги античной статуи. В кирзовых сапогах.

Пролетев в своей попугайчатой форме мимо этого хлама, я направился к старым знакомым отсортированным зонам.

Моей законной «добычей» сегодня стали две видеокамеры, микрофон на клипсе, и ещё горстка электроники различного назначения. Причина, по которой я вернулся в Мраморный Зал была проста как ситцевые трусы — я снял на видео подробный процесс создания зелья по моей методике — получилось очень неплохо, хотя и слишком любительски. Тем не менее, установив на штатив камеру, установив на штатив светильник с лампой накаливания, я всё подробно снял.

Использование, кстати, лампы именно накаливания волшебниками — это классика. Просто светодиодные и прочие — боялись электромагнитных колебаний, а лампа накаливания спокойно переживала почти любую магию, кроме разве что очень мощных электрозаклинаний, и работала как надо. Только иногда чуть ярче или тусклее становилась, индицируя тем самым то, как влияет применение магии на электрический ток…

* * * * *

Гермиона Грейнджер повалилась на кровать, подпрыгнула на пружинах матраса — он был старый, по магловским меркам — по волшебным же — это пружинное чудо середины двадцатого века было почти новым, и отпружинила, так что юбка задралась, и она чуть не свалилась на пол. Хорошо что её мелькнувшие колготки и труселя с сердечками видела только Дафна Гринграсс и Панси Паркинсон. Они были непохожи друг на друга — Дафна — элегантная, блондинка, и вообще, при взгляде на неё, создавалось ощущение, что именно такие девочки и считаются красивыми. Лицо Паркинсон было чуть более плоским, из-за специфического носа и глаз, из-за чего её сравнивали с мопсом, хотя она была не страшна, а скорее необычна.

Гринграсс хихикнула. Грейнджер поправила юбку и стягивая с себя школьную форму, оделась в пижаму. Это была подаренная Поттером пижамка — в Хогвартсе было холодно, о чём естественно забыла упомянуть Макгонагалл, когда приглашала Гермиону, а маглы пижамы носили нечасто. Поэтому Гермиона не имела таковой — узнав про её проблему из оговорок Гринграсс за завтраком, Гарри остановил девушку и вручил ей свёрток. Развернув его, Гермиона несколько минут разглядывала это чудо — зелёная пижама, в форме животного. Если точнее — то капюшон пижамы в виде головы змеи, с весёлыми такими глазками и торчащим словно чёлка, красным раздвоенным язычком из ткани. Гермиона надела эту пижамку, чем вызвала медленно нарастающее охреневание у Гринграсс и Паркинсон. Их можно понять — в волшебном мире всё очень старомодное и классическое, а такое… Гермиона покрутилась перед кроватью, осмотрела себя со всех сторон в маленькое зеркало и запрыгнула снова на кровать. Достала из сумки ещё один маленький подарок Гарри Поттера и открыла его. Это был видеоплеер. Нечто вроде маленького ноутбука — с экраном, только без привычной клавиатуры. И умел он в основном только проигрывать видео. Гермиона не знала точно, как это работает — таких тонких экранов ей ещё видеть не приходилось, но не став вообще задумываться об этом, она включила плеер. Заранее в нём было заложено много-много файлов. Среди которых множество самых разных фильмов и сериалов. И надо же было ей попасть именно на «сейлор мун».

Через полчаса на кровати уже сидели все три, лёжа вповалку и смотря на десятидюймовый экранчик. Гринграсс легла рядом, Паркинсон под боком… Гермиона не совсем понимала, что настоящих девочек-волшебниц так тянет к выдуманным, но не стала об этом думать. Заснули они уже ближе к трём часам, когда сил не оставалось дальше смотреть…

Впрочем, всё было понятно — в волшебном мире были книги, колдорадио, и… и… всё, собственно. Журналы не в счёт. Про телевидение, а тем паче аниме — тут не слышали, поэтому все трое крепко подсели на аниме…

* * * *

Совы влетели в большой зал — это обычное дело. Я даже глаз на них не поднял — обед же всё-таки. Передо мной книга. Так и получалось, что все студенты Хогвартса видели меня если не на уроках — то постоянно читающим что-то. По правде говоря — да, я очень много читал. В Хогвартсе собрана самая обширная магическая библиотека современности — такой нет даже у американцев. Со средних веков и до наших дней, основатели поставили себе цель собрать все магические книги, гримуары, свитки, все оставшиеся после римского периода знания, которые сумели уцелеть. Собрать вообще всё, чтобы разрозненность не стала причиной угасания общества.

Хогвартс это библиотека, и рядом, при библиотеке — школа. Вовсе не наоборот! Здесь хранилось столько книг, что и тысячи жизней мне бы не хватило, чтобы это всё прочитать — поэтому я не умничал, не своевольничал, не воротил нос, а читал. Запоем. Гермиона сегодня приплелась в большой зал не жива не мертва, и тут же попросила у меня кофе.

— Где я тебе его возьму.

— У тебя же всё есть.

— Не всё, но многое. Вот конкретно кофе… — я задумался, — подожди секунду.

Похлопал себя по карманам и нашёл в одном из них — отозвался. Это была обычная стеклянная банка кофе «нескафе», купленная в супермаркете. Гермиона взяла её, попросила кипяток — я вскипятил ей воды заклинанием, и сыпанув туда на глаз из банки кофе, размешала ручкой вилки и выпила. Крепкий. Жутко крепкий. Я смотрел на это с любопытством и некоторым офигеванием.

— У тебя бессонница? Гермиона, тебе не следует слишком много учиться, — сказал я, убирая её пустую чашку в сторону.

— Ничего, бывает, — отмахнулась она, — а кстати, где все?

Этот вопрос был адресован не мне, а почтенной публике. Это во время банкетов столы составляли в один — в обычные дни это был ряд четырёхместных столов. Вместе со мной сидели Драко Малфой, который лениво ковырялся вилкой в овощной котлете и поглядывал на расписание, которое лежало перед ним.

Он глядел на этот прямоугольник бумаги, расчерченный и расписанный буквами так, словно ожидал, что при новом взгляде из него исчезнет следующий урок — Трансфигурация. Понятное дело — что декан Гриффиндора был классовым врагом всего факультета. Снейп в известном смысле считался антиподом Макгонагалл — но так казалось только поначалу. Если не всматриваться. Из всех деканов факультетов — Макгонагалл меньше всего заботилась о своих студентах — у неё было довольно много обязанностей как у заместителя Дамблдора по делам школы. Нет, не просто заместитель, а заместитель по делам школы — то есть всё, что связано со школой, решала Макгонагалл, а Дамблдор редко лично вмешивался в рутинные задачи школы. Макгонагалл должна была, как заместитель и фактический руководитель Хогвартса, заботиться о всех студентах, но о Слизеринцах она заботилась меньше всех — они находились в тени Снейпа, который не давал ей добраться до своих подопечных.

Хотя… любовь или неприязнь преподавателя — в волшебном мире принимали причудливые формы — в магловском это может смотрелось бы странно и непедагогично, но в волшебном… всё было иначе. Тут преподаватель был настолько свободен в том, что делает, что мог откровенно позволить себе проявлять неприязнь — как например Снейп к «Нашей Новой Знаменитости» и всем Гриффиндорцам.

Макгонагалл не мстила на уроках Снейпу, занижая оценки Слизеринцев, но вот никогда не теряла возможности одарить несколькими баллами своих студентов. Я припомнил, как она когда-то дала Гермионе первые баллы за то, что та превратила спичку в иголку — на этот раз такого не произошло. Гермиона всё так же справилась с задачей первая — она была и магически сильнее, и видимо в правильном мысленном настрое. Но баллов она не получила.

— Почта, — раздались голоса, и в зал через открытое окно за учительским столом влетела целая вереница сов, которые несли свёртки, газеты, письма, посылки. И студенты тут же начали их активно разбирать. Какая-то бандероль упала в тарелку с супом мистера Лонгботтома, окатив при этом содержимым тарелки всех сидящих вокруг гриффиндорцев. Больше всего досталось Уизли — на его ухе висел шпинат. Гриффиндорцы взорвались недовольством, бедный Невилл сжался и извинялся. Впрочем, они его и не винили — сова дура.

Иногда мне кажется, что школьные совы так выражают протест против своей священной миссии — таскать почту студентам. Кидают специально целясь в еду или в головы студентов. Большинство, особенно старшекурсники, просто привыкли ловить почту. Драко поднял на них взгляд — к нему летел большой красивый филин, который в отличие от школьнрых сов — не стал кидать свою ношу, а аккуратно спланировал по спирали и приземлился на выставленную руку. Филин ухнул.

Гермиона смотрела на это всё круглыми от удивления глазами — она конечно знала про почтовых сов и видела их, но… массовые доставки почты здесь были нечастыми и производились только в пятницу — в остальное время студенты как правило ничего не заказывали — а пятница — это традиционный день для рассылок в мире волшебников. Еженедельные журналы, пятничные посылки, всё такое… Студенты готовились к выходным, заказывали книжки на почитать, журналы, или что-то в магазинах.

Множество восклицаний по всему залу заставили меня нахмурить брови — глядя на физиономии, которые повернулись в мою сторону — мне захотелось спросить, что, на мне цветы выросли? Хотя… Не стоит. Я получил газету — сова просто сбросила её из лап и улетела обратно. Ежедневный Пророк был завёрнут в трубочку — развернув газету, я прочитал на первой полосе. А… Понятно — на лицо моё вылезла улыбка.

Поскольку наверное интересных сенсаций и иллюстраций не было, на первой полосе красовался заголовок «Гарри Поттер Поступил В Хогвартс! Мальчик-Который-Выжил стал самым талантливым первокурсником за всю историю!».

— Как-то это очень ярко, — сказала Гермиона, пригнувшись ко мне. Я постелил газету на столе.

— Ну ничего себе. Они и это напечатали.

Текст с передовицы ЕП наверное не стоит приводить в цитате — тут было написано, что Гарри Поттер, кто я такой — краткая экскурсия в историю, в трёх предложениях, и дальше стиль менялся и текст писал явно человек, желающий выставить меня как популярную знаменитость — текст изобиловал такими оборотами как «Скромный герой», «Великий талант», а так же было написано, что я имею огромный талант, в связи с чем все заклинания даются мне с первого раза, профессора в шоке…

Хм. Я бы не сказал, что они в шоке, ну да ладно — у журналистов свои причуды, им нужно рейтинги делать.

И вот я оказался самым молодым ловцом за последние сто лет — на передовице три фотографии, где я прыгаю на метле, мой портрет-колдография на стадионе, и заклинание патронуса. Эффектненько. Так почитать — то волшебный мир прямо посетила великая знаменитость, бриллиант среди волшебников. Это, кстати, оборот речи из статьи далее.

Нда. Бесстыжее восхваление, аж неприятно немного — можно было бы и поскромнее, так почитать — то волдеморт от одного моего таланта должен сбежать в австралию и трястись там от страха. Но… журналюги.

— Ничего себе, — в один голос сказали Драко и Гермиона, но далее их слова разошлись:

— Круто.

— Пошло.

Не думаю, что нужно говорить, кто что сказал — естественно волшебник примет эту заметку за чистую монету. И воспримет всё сказанное тут как данность.

— Там ещё две страницы восхвалений на развороте, — поморщившись, сказал я, — если что — я даже не думал их просить печатать что-то в таком ключе.

— Всё равно круто, — сказал Драко, — а ты правда можешь без палочки колдовать?

— Да, хотя это и заметно сложнее чем с ней. А что?

— Ты невероятен, — глаза у Малфоя были прямо таки восхищённые.

Впрочем, это было только начало. Если до этого на меня просто смотрели как на некую историческую старую знаменитость, вроде давно уже отыгравшей своё поп-звезды, то сегодня обновился статус на свежую знаменитость. И я почувствовал на себе десятки, сотни восхищённых взглядов. Но это было не так, как когда я играл в Квиддич — там люди болели, кричали кричалки, были возбуждены игрой. А тут они смотрели прямо на… меня. Как на человека, а не игрока в форме гриффиндора. Это было очень необычно, и это немного угнетало, как будто каждый человек, смотрящий на меня, тупел и впадал в эйфорию.

Что ж, у славы есть обратная сторона. Внимание. И это внимание — способность притягивать взгляды, восхищённые, восторженные, в стиле «ох нихрена себе, я вижу знаменитость! Это же тот парень с обложки!» — но иногда это угнетает. Меня уже начало угнетать — внимание толпы к моей персоне и восхваление, восхищение… Не как у великих рок-звёзд, но всё же, в масштабах Хогвартса — я теперь звезда. Идол. А звезда должна заботиться о своей репутации — у него нет права на многие вещи, которые её испортят. Это ощущение — как будто воздух вокруг меня наэлектризован вниманием толпы, и взгляды как тысячи иголок колят на коже. Я успокоился и гордо вскинул голову, обведя уставившихся на меня студентов взглядом с лёгкой улыбкой, и вернулся к своему обеду.

План Дамблдора начал рушиться. Его игра на репутации сначала Мальчика-Который-Выжил, а потом систематическое и планомерное затыкание меня подальше… ведь я дурак, не замечал этого! А должен был — когда я был ещё Мальчиком-Который-Выжил, звездой, героем — я надул тётушку и министр посмеиваясь простил мне это, а когда репутация ухудшилась — меня судили за самооборону от дементоров. И это абсолютно нормально — у первого Гарри Поттера была репутация, у второго — уже, УЖЕ нет. Такова её сила в нашем мире.

Вместо того чтобы испугаться всеобщих взглядов, внимания, я поступил иначе — я перешёл на соблюдение столового этикета. И раньше его соблюдал, но не так чётко, как следовало бы. Салфетку за воротник я не затыкал, и не кушал демонстративно поднимая маленькие кусочки курочки на вилке, но всё же, демонстрировал аккуратность и изящество движений, на порядок выше, чем до этого. На порядок. Как небо и земля.

— Раз уж на нас все смотрят — почему бы нам не подать пример правильного поведения? — улыбнулся я, отвечая на вопросительный взгляд Гермионы, — полагаю, достаточно будет соблюдать упрощённую форму столового этикета.

— А разве их две?

— Конечно. Хотя сейчас высшей формой манер считается именно упрощённая, а полновесная, увы, вышла из употребления, как слишком сложная для большинства малограмотных волшебников.

И я взялся за нож и вилку, чуть поправив осанку. Она и так почти идеальна, но надо следить за собой. Пусть видят, что я благовоспитанный человек, а не как Уизли. По-моему, Питер Джексон знал Рона Уизли — иначе ему бы не пришла в голову идея снять то, как наместник Гондора ЖРЁТ. Просто один в один.

Взгляды со стороны преподавательского стола я проигнорировал, хотя душа пела — у Дамблдора такой кислый взгляд, словно он только что взял в руку сочный, ярко жёлтый, и кислый лимон, протёр его салфеткой и смачно укусил, так что кислый сок аж заставил мышцы лица непроизвольно скривиться и слезу вышибло. Рожа у него не скривилась, наоборот, застыла почти, но взгляд выдавал его с головой — он читал газету и смотрел, как я ем, и как на меня смотрят с восхищением остальные студенты — так, как смотрят на любимую вазу, разбившуюся вдрызг.

Вместо того чтобы позёрствовать или бежать, я продолжил аккуратно, но быстро, расправляться со своей порцией гуляша с картошкой и тыквенного сока, пирога с телятиной и почками, и котлетами из овощей.

Аккуратно положив вилку и нож, я улыбнулся:

— Не прогуляться ли нам, леди и джентльмен? Следующим уроком будет трансфигурация?

— Ты то от свиданий с Макгонагалл освобождён, — завистливо сказал Драко, — хотя с твоими то талантами…

— Что ты, Драко, наоборот — у меня регулярные встречи с профессором Макгонагалл. Почти тет-а-тет, где она мучает одного меня. И теорию я сдаю ей так же, как все обычные студенты, просто лично. И она следит за мной особо, чтобы всё выучил до мелочей.

— Кхм, — Драко прищурился, — то есть тебя ещё хуже чем нас мучают?

— Я бы не сказал мучают, но да. Профессора не дают мне даже шанса на поблажки. Талант в нашем мире — не равен силе, а сила — значимости. Если я хочу добиться успеха — то талант это только десять процентов от него. Остальные девяносто — это труд. Труд, труд и труд. То, что я более одарён от природы — значит лишь что в моём обучении нельзя допускать огрехов, недоработок и так далее.

— То есть мучают.

— Ну в общем — да, — согласился я, переходя на более бытовой тон, — лично я намерен прогуляться ещё десять минут, — часы показали время, температуру, мою и воздуха, дату и прочее, я переключил их на график уроков — моих и моего факультета, — у меня впереди три часа штудирования литературы в библиотеке, и я намерен немного отдохнуть перед этим. Пойдёмте?

До сих пор я особо не обращал внимание на факультеты, на которых меня нет. Да и… зачем? Между нами есть граница — мы не вмешиваемся в дела друг друга. Мой путь пролегал около стола Равенкло, где я был остановлен парнем, лет пятнадцати.

— Постой, Поттер, — он сунул мне в руки газету, — это ты заказал? Тебе не кажется, что слишком уж любишь себя хвалить? Ты простой первокурсник.

Ах, да, всегда находились такие люди, кто шёл против всеобщего мнения. Остальные зашикали на него, но он от них отмахнулся.

Я взял газету и заставил её загореться пирокинезом, и сгореть до тла почти мгновенно.

— Я не знаю кто ты — это во-первых, а во-вторых — если ты хочешь обвинить меня в чём-то — то не думаю, что это разумно, — я применил приём, который вызвал хихиканье у меня за спиной.

Телекинез. Телекинез — одна из базовых способностей магии. Как правило стихийные магические выбросы — это проявление рудиментарных впоследствии врождённых человеческих сил. Для нас это так же рудиментарно, как наши клыки, ногти, аппендикс и прочие наследия животного существования. А хихиканье — потому что я повторил трюк Дарта Вейдера, который все маглорождённые могли видеть в фильме. Выставил руку и приподнял его за шею телекинезом, но не душил как Вейдер, а просто схватил и приподнял, аккуратно, безопасно, но наверное это очень пугает. На всякий случай я даже руку выставил, чтобы было похоже на фильм — хотя в этом не было нужды.

— Если ты имеешь что-то мне сказать — говори сейчас, — я изменил тон на тот, что похож на вейдера.

— И…кхх…извини, я был не прав.

Я отпустил его. Парень не упал, конечно, но ноги у него тряслись от страха. Его трясло. Ещё бы — тут ведь даже за палочкой никто не лез — просто телекинезом хоп — и ты уже беспомощен. Палочковая магия хороша, но не считается оперативной — то есть не для мгновенного, спонтанного применения. Для этого есть только невербальные и безжестовые чары, иначе никак. И даже так — это долго. Мгновенно атаковать магией можно только без палочки, жеста и слова. К примеру, Волдеморт ударял людей по мозгам легилименцией во время сражения, что существенно ухудшало их способность к сопротивлению и позволило ему прослыть великим волшебником и очень опасным противником, который может уничтожить кого угодно. Прежде чем профессорский состав успеет вмешаться — я поспешил ретироваться, послав вежливую и скромную улыбку всем, кто на это смотрел.