• Bandileros

• фанфик
• гарри поттер

П\А: И вот наконец, я купил себе кресло. Я счастлив — до ужаса. И наконец-то исполнилась моя мечта — удобное, большое, комфортное кресло. Подарок от моих любимых читателей на моё ещё предстоящее 31-летие. Пару дней я привозил, собирал, отходил от нервотрёпки, и сейчас я продолжаю продолжать! Да, к слову о подарке автору — это уже традиция. 25го числа я снимаю имеющиеся средства, которые пришлют люди, и покупаю себе что-то от имени читателей — как символ того, что у меня есть вы, мои дорогие друзья, и вы не просто виртуальные аккаунты и набор символов, а живые люди, которые читают и ждут проду. И которым нравится то, что я пишу. Это вселяет в душу мою тепло и ощущение нужности.

Гарриборщ.txt

— Аррр, — чёрная как ночь пантера, вернее, котёнок пантеры, бросился за почти невидимым горностаем и гонял его по двору.

Вроде бы должны уже замёрзнуть, но нет — пантеры южные, Гермиона быстро подмёрзла, зато Драко в облике горностая легко маскировался среди белого снега, и ловко, быстро бегал. Гермиона, набегавшись, подбежала к крыльцу дома и запрыгнув, поёжилась. В прыжке перекинулась обратно в человека.

— Бррр, — она потёрла плечи, хотя была в тёплой мантии, — холодно.

— Ну, пантеры ж южные. Это драко может на снегу спать, ему ничего не будет.

Драко прибежал совсем скоро и обернувшись человеком, просто стряхнул со своих белёсых волос снежинки. Фиглярствовал и позёрствовал. Я применил заклинание-ветродувку. Это такое обыкновенное заклинание, которое создаёт поток воздуха, похоже по принципу на агрегат, которым дворники по осени сдувают опавшие листья. Только ещё и температуру воздуха можно сознательно варьировать. Поток тёплого воздуха на Гермиону заставил её сначала ойкнуть, а потом скинуть мантию и дать мне обдуть её при помощи палочки. Заодно волосы, которые с большим трудом удавалось уложить ровно, снова приняли совершенно хаотичный вид. Кажется, ей это нравилось. Драко взял у Гермионы мантию и закинул её на вешалку.

— Было весело. Эй, Гарри, ты обещал нас поучить заклинаниям, а всё никак не соберёшься.

— Знаю, — я прекратил горячий ветер для Гермионы и потянувшись, спрятал палочку, — хотя, честно говоря, я не понимаю, к чему нужно учить какие-то оригинальные заклинания. Есть школьная программа как базис, прежде нужно отработать её до идеала.

— Ну, то такое, — Уклончиво ответил Драко, — она скучная, да и всё равно это будем учить. Большинство из этих заклинаний всё равно нам никогда не понадобятся.

— Что ж, как пожелаешь, — я пожал плечами — убеждать его в том, что ему нужны будут заклинания… зачем? Может и правда нафиг не нужны.

Это маглорождённые относятся к магии как к чему-то удивительному и чудесному. Гермиона, например, или даже я. Для Драко заклинания — это всё равно что самые обыденные школьные знания. Хотя я придерживался мнения, что образование нужно — часто, всё же, волшебники успешно живут и без этого — тот же Локхарт вообще никакой магией не владел. И ничего, выжил.

Драко и Гермиона вступили в спор, нужно ли учить школьные заклинания и насколько они применимы в жизни. Я имел своё мнение, но держал его при себе, дабы не мешать им. Пока они спорили, не вмешивался, но в конце концов через пять минут мне это надоело. Мы уже зашли в дом.

— Давайте не будем спорить по этому поводу — у нас впереди целая неделя ничегонеделанья.

— Как это ничегонеделанья? Ты что, не собираешься учиться? — почти что ужаснулась Гермиона.

— Учиться? Нет, не вижу смысла без учителей целую неделю что-то учить — всё равно не у кого спросить совета, не с кем проконсультироваться… в волшебстве, Гермиона, самообразование — очень опасно. Немало волшебников, начитавшись книжек, потом попадают в Мунго с чем-нибудь, отросшим посреди лба, или глазами на затылке. И это в лучшем случае, — заметил я, — магия — довольно опасная штука, поэтому волшебники не играются с ней… И не учат просто так.

— Но… как же тогда практиковаться? — удивилась Гермиона, округлив взгляд.

— Для таких случаев волшебники придумали индикаторные палочки, вроде той, что я подарил Драко. Палочка сама оценивает, как получилось заклинание, но не творит его. В этом её главная суть — если ты ошибёшься с обычной палочкой — результат может быть непредсказуем. Вплоть до травм, увечий и смерти. Но с индикаторной палочкой можно практиковаться везде, где угодно. К тому же она намного удобнее — не нужно тратить впустую магию и воплощать чары, которые попросту никуда не нужны. Волшебники не идиоты, хотя местами дураки.

— Где купить? — тут же спросила Гермиона.

— Эм… — я задумался, — у меня есть две штуки, дай свою карточку Сальери.

Гермиона дала. Точнее, протянула, я достал свою и произнёс — переместить индикаторную палочку в хранилище гермионы Грейнджер.

Карточки засияли на мгновение, как будто в них была встроена светодиодная подсветка и тут же погасли. Гермиона выгнула правую бровь дугой.

— И всё?

— Да. Можешь призвать её сюда.

— Эм… Призвать… какая команда?

— «Получить из хранилища индикаторную палочку», — подсказал я.

Гермиона произнесла и на мгновение карточка в её руках зависла, после чего с лёгким хлопком над ней появилась палочка. Это была старая, но очень неплохо сделанная палочка — я её даже узнал, ею пользовалась одна знакомая мне волшебница и подарила две штуки, я с ней заучивал некоторые заклинания. До аутоматизма.

— Правда, есть нюанс, — остановил я Гермиону, — даже если палочка покажет, что ты идеально исполняешь заклинание — всё равно необходимо знать, когда и как его применить, иначе можно сотворить что-то не то.

— Хорошо, — судя по тону, Гермиона недовольна тем, что я её поучаю, — учту.

Драко удивлённо спросил:

— Вы что, правда собираетесь учить заклинания?

— Гермиона будет немного практиковаться на каникулах. Но лично я планировал заняться сегодня кое-чем более… интересным. Драко, ты часом не любишь магловское кино?

— Кино? Ну… можно конечно, но…

— Тогда решено. Позволь мне немного поработать палочкой.

* * * * *

В центральном бальном зале особняка малфоев места было вполне достаточно. Люциус убыл куда-то в министерство — как он сказал — решать проблему мисс Грейнджер с её регистрацией как анимага. Нарцисса… После того, как получила счастливую весть, Люциус отвёз Нарциссу на юг Франции, по совету врача — климат мягче, приятней, воздух не такой… влажный. Британия не может похвастаться хорошим климатом.

Мы были предоставлены сами себе — мистер Малфой попросил меня присмотреть за друзьями, я обещал. Сейчас же у меня было занятие поинтереснее, чем бегать по двору и просто резвиться с друзьями. Я достал из сумки давно запасённую штуку — проектор. Это был самый обычный проектор, не такой, как в настоящих кинозалах, но всё же, довольно мощный. Присоединив к нему питание, я подвесил его магией к потолку в большом зале, уложил по потолку провода — телекинезом это делать несколько проще, чем вручную. Высоко, всё-таки. Поставил колонки, и наконец — экран. В качестве экрана сгодилась трансфигурированная белая материя. Дальняя стена бального зала полностью закрылась, как и портреты двух малфоев на стене. Портреты начали недовольство проявлять — пришлось шикнуть на них и заставить перейти к другим.

В проекторе, слава богу, был слот для диска, вставил туда диск на шестьдесят четыре терабайта. Замечательные накопители — это практически лучшая магловская вещь, которую я припомню — колоссальные объёмы памяти, огромная скорость доступа. На трёх таких содержалась вся магопедия — волшебная энциклопедия. Причина, по которой я если и зависал в библиотеке — не тратил зря время на поиск нужной информации. Макгонагалл и Флитвик только глазами хлопали, как я так быстро успеваю все эссе делать. Ответ прост — копирую частично из магопедии, просто взяв нужные статьи.

Сегодня я хотел посмотреть классические фильмы из категории тех, что будут понятны даже Драко Малфою. Ну и ещё Гермионе… «Хоббит» и «Властелин Колец» — самое то. И волшебства немного, и гномы, и гоблины, и драконы, и чёрный властелин со своим оком… Прелесть, разве нет?

* * * *

Гермиона Грейнджер спала беспробудным сном. Свернувшись в клубочек, как кошка, и тихо мурча, она долго мучилась после вчерашнего разговора с Гарри, и совсем не понимала. Нет, умом то она понимала, что Гарри вроде бы повёл себя в рамках приличия, и его вины нет, и вообще, сама дура, но хотелось романтики. И чтобы без всяких там производителей, третьих-четвёртых жён, и вообще, сказочного принца. Поттер именно таким и казался — знал и умел больше других, с какой-то непонятной связью с Старейшим Домом, могучий волшебник, и её первый близкий человек. Не считая, конечно же, родителей.

Гермиона ворочалась в постели до часу ночи, пока наконец не заснула, свернувшись в клубочек. Ей было совестно, и в то же время, она побаивалась смелеть перед Гарри. Романтика уже вовсю била по голове, но ещё не в пошлой своей интерпритации, а просто в виде розовой ванильной романтики.

Грейнджер проснулась от того, что её кто-то гладил по голове. Она разлепила глаза и увидела перед собой Поттера. Первое желание — сказать что-то едкое и саркастичное, но она не смогла. Не нашла в себе сил, и просто молча смотрела. Гарри выглядел до ужаса милым — он гладил её по голове.

— Гарри, что ты делаешь? Я же одна заснула.

— А я залез к тебе, — ответил таким же полушёпотом Поттер, — считай это маленькой местью за то, что подстроила.

— Ммм… — Гермиона прильнула к его руке, — Почему ты меня гладишь?

— Ты похожа на кошку.

— Звучит странно.

— Во сне ты ещё урчала как котёнок, так мило, хррр, — спародировал Гарри, — я не смог удержаться. Люблю кошек.

Гермиона слегка порозовела.

— Ох, Гарри, ладно. Но всё же, спать с кем-то — это звучит как-то…

— Да ладно тебе, — Поттер ухмыльнулся, — ты так мило обнимала меня во сне и жевала мою пижамку клыками, что я чуть не умер от отравления умилением, — Поттер погладил девчушку по щеке, — вместе спать теплее, приятнее, и спится лучше. Без всяких рукораспусканий, хотя с ними ещё приятнее.

— Вот уж, — Гермиона задёрнула сползший край пижамки, открывший глубокое декольте, застегнула её и села, широко потянувшись, — Гарри, не надо так — нас могут заметить. Это первое. И я как-то не привыкла к такому, хотя…

— Хотя что?

Гермиона засмущалась.

— Ну… я это… имею в виду, хотя я не против, если ты не будешь считать меня доступной девушкой.

— Как можно, Гермион, не надо таких мыслей. Наоборот, — он лёг, закинув руки за голову, — мы, мальчишки, любим когда говорят с нами прямо, а не малопонятными намёками. Я установил мощную защитную магию на обе комнаты — даже домовики не смогут узнать, где ты, а где я. Молчу уж про то, что кто-то войдёт — это немыслимо.

— А, ну…

— И потом, — Поттер потянулся и схватив Гермиону за руку, повалил себе на грудь. Гермиона не стала сопротивляться.

— Гарри, я это… не настолько романтичная особа.

— Я знаю, Гермион, я знаю. Тем не менее, — он поцеловал её в щёку, — давай просто побудем вместе. Мне так приятнее. Знаешь, я тоже очень одинокий человек. Более одинокий, чем ты можешь представить. Я бы хотел полежать с тобой ещё немного, послушать твоё дыхание, погладить твои волосы, и послушать, какой я дурак, — улыбнулся Поттер, — а потом мы пойдём развлекаться.

— Развлекаться? — не поняла Гермиона. Сердце её стучало так, что в ушах отдавалось. Гарри бесстыже, и даже как-то слишком нагло для мальчика, повалил её на себя, устроил поудобнее, и гладил по волосам, заставляя испытывать желание заурчать от удовольствия. Но она сдерживалась. Некоторое время. Но потом всё-таки предательские звуки зазвучали против её воли. Гарри, умилившись ещё больше, продолжил гладить по голове.

— Прекрати, — Гермиона вырвалась, — это выглядит странно.

— Почему бы и нет?

— И почему тебя в твоей анимагической форме даже погладить нельзя.

— Зато она позволяет сделать много других вещей, — Гарри мечтательно закрыл глаза.

* * * *

Ночь.

---

— Волдеморрррт Бастаррррд, — Профессора Квирелла чуть не подбросило на месте.

Ещё бы, педсовет, кабинет Дамблдора, и вдруг — попугай. Впрочем, не один Квирелл был удивлён — Дамблдор тоже. Он наставил палочку и попытался поймать попугая, но тот увернулся.

— Волдеморррт Дуррррак! Лорррд Сволочь, сволочь, сволочь! — Попугая схватить не удавалось.

Помимо Дамблдора, в охоту за птичкой включились и другие профессора.

— Дамблдоррр Дурррак Ррредкостный, — Попугай перелетел с полки на полку. Заклинания только захватывали книжки и вносили хаос.

— Профессор Дамблдор, что это за птица? — Макгонагалл поправила съехавшую набок остроконечную шляпу, повисшую на ушах.

— Не знаю, Минерва.

— Неужели…

— Защитные чары Хогвартса по прежнему сильны.

Дамблдор метнул в попугая меткое самонаводящееся заклинание превращения в человека. Но… Оно не сработало. Попугай был настоящим. По крайней мере, магия против анимагов на нём не сработала.

— Дамблдорррр Мазила, — Прокомментировал попугай, перелетел на жёрдочку феникса, сев рядом с очумевшей от такого расклада птицей, и вдруг громким голосом с попугайным акцентом проговорил:

«Принц:

— Вот! Как и обещал! Голова дракона!

Король:

— Вот! Как и обещал! Рука принцессы!»

«Приходит письмо Волдеморту от Дамблдора:

"Дорогой сэр, поскольку моя секретарша — дама, я не могу продиктовать ей то, что о вас думаю. Более того, поскольку я джентльмен, я не имею права даже думать о вас так. Но, так как вы ни то, ни другое, я надеюсь, вы поймете меня правильно".»

Раздались смешки. Макгонагалл и Спраут.

Дамблдор слегка порозовел от смущения, Квирелл чуть не лишился сознания. Попугай же не унимался:

«У зеленой изгороди играет мальчуган Уизли. Проходит мимо волшебник и спрашивает:

— Малыш, а где твой отец?

Мальчонка важно отвечает:

— В свинарнике, сэр. Идите прямо туда, вы его там узнаете по ярко-красной панаме!»

Теперь смеялись сильнее. Попугай продолжал:

«В первую брачную ночь у престарелого чистокровного волшебника с молодой невестой ничего не выходит.

— Ладно, я спасу вашу честь — порежу себе палец и вытру его о простыню.

— А я вашу! — отвечает она, сморкаясь в простыню…»

Флитвик всё-таки исхитрился поймать птичку. Точнее, думал так — попугай с хлопком исчез прямо на глазах удивлённой публики. Дамблдор хмуро посмотрел на то место, где он только что был.

— Какие пошлости, — сказала Макгонагалл сухим тоном, — Профессор, что это за птица?

— Не знаю, — Дамблдор погладил бороду.

* * * *

Люциус Малфой вернулся домой поздно — как он ни старался, новость о том, что его жена ждёт тройню, всё равно разлетелась по волшебному миру. Его поздравляли, его хлопали по плечу, ему завидовали, его ненавидели, и весь день в министерстве только об этом и говорили. Его это очень сильно утомило — Нарциссу пришлось спрятать, благо был у Малфоев домик на исторической родине, во Франции, и подальше от английской аристократии, от Дамблдора, от Пожирателей Смерти…

В Англии они, пожиратели, были могучей силой. Сильными, опасными, страшными — их боялись, но во Франции это всего лишь группка иностранных террористов. Во Франции их ждала гильотина, если бы кому-нибудь из бывших «друзей» Малфоя захотелось увидеть Нарциссу. К тому же система охраны во франции намного лучше нелепой и архаичной британской — на всю страну наложено табу на нелегалов — проникнуть во Францию обычной аппарацией, как в какую-нибудь румынию, совершенно нереально. Даже Волдеморт, каким бы он ни был пафосным здесь, в Англии, очень боялся связываться с иностранцами и всячески избегал их.

Люциус изрядно устал за целый день и прибыл домой через камин. Первое, что он увидел — это детишки. Они сидели в главном зале, оборудовав там целый кинотеатр. Малфой вежливо прокашлялся.

— Смотрите кино? — осведомился он.

Гарри кивнул. Драко удивился — никогда бы не подумал, что его отец, такой ненавистник маглов, вообще знает, что такое кино — для волшебников это нетипично. У них своеобразное мышление, и они ведут себя часто в присутствии маглов не слишком адекватно — потому что даже не способны понять, что делают не так — воспитаны в абсолютно другом мире.

— Отец, — Драко встал, — как прошёл день?

— Замечательно, — Люциус поставил свою трость к стулу, расстегнул мантию, которую тут же утащили домовики, — Мисс Грейнджер, вас внесли в реестр анимагов, я лично убедился, что всё в порядке.

— О, спасибо, сэр, — Гермиона встала вслед за драко. Гарри поставил кино на паузу, и тоже потянулся.

— Мистер Поттер, меня постоянно спрашивали о двух людях — о Нарциссе и о вас.

— Правда? А что такое?

— Общественность желает убедиться, что с вами всё в порядке. Вы уже три дня не выходили из малфой-мэнора, естественно, некоторые забеспокоились. Не окажете мне честь, в следующий раз лично выйти к журналистам? По всему волшебному миру гремит новость о том, что вы убили на дуэли Альфреда Нотта. Не скажу, что он мой близкий друг, но всё же, меня постоянно об этом спрашивают.

— Хорошо, сэр, — Гарри встал, потянувшись, — вы правы, мне следует лично пообщаться с журналистами. Правда, сегодня ещё не время.

— А когда оно настанет?

— Сегодня нет сенсации, которую я мог бы им предложить, — сказал Поттер, — ну вы же понимаете, они это любят. Я не хочу позволить кому-либо формировать в глазах общественности мой имидж, это может очень плохо кончиться. Вас вот до сих пор считают пособником Волдеморта, многие. Имидж — страшная штука в мире волшебников.

Малфой медленно кивнул. Говорить Поттеру, что он и правда был пособником Волдеморта, он не хотел.

— Это давно в прошлом.

— Я надеюсь, сэр, — Гарри ухмыльнулся, — вы были молоды, горячи и глупы, как все юнцы. Хотели доказать что-то кому-то. Хотя бы своему отцу, что вы что-то можете. Сегодня у вас есть состояние, жена, уже почти четверо детей, терять это всё из-за амбиций одного психопата, сгубившего уже не одну чистокровную семью? Нет, я думаю, из бывших пожирателей, действующих и потенциальных, коими являются все остальные, вы меньше всего хотели бы возвращения этого красноглазика. Поэтому я вообще нахожусь здесь. Вы наименее заинтересованы в том, чтобы кому-то подчиниться. Томми-Красноглазику, Голубому Дедушке, или нашему идиоту-министру.

Малфой не ответил. Гермиона спросила:

— И почему так важно дать что-то газетчикам?

— Волшебники… — Гарри поморщился, — иррациональные существа. В волшебном мире, Гермиона, если ты невиновна в чём-то, но все уверены в обратном — тебя будут считать виновной. И наоборот. Здесь суд работает по принципам суда линча, и само общество тоже. Если ты обладаешь славой Дамблдора — то тебе простят многое, очень многое, за что других тут же бы арестовали. В отличие от магловского мира, где правит балом логика, здравый смысл и расчёт, у волшебников главное — ощущения, мнения и убеждения. Вера, в конце концов. Поэтому я не стесняюсь делать что-то, что очень горячо воспринимают волшебники. Если бы я был послушен и тих, то Дамблдор просто уничтожил бы мою репутацию, смешав с грязью, так как легенда о мальчике-который-выжил уже себя изжила. Люциус, может быть тебе что-то придёт в голову, что такое можно сделать, чтобы дать косточку этой собаке из ежедневного пророка?

— Ты имеешь в виду какой-нибудь скандал?

— Ну или ещё что-то в этом роде, — согласился Гарри, — у меня есть пара делишек на примете. Знаешь, ты тоже нуждаешься в том, чтобы немного поднять репутацию.

— И тебя не беспокоит, что я был пожирателем смерти? — спросил вкрадчиво Малфой.

— Да ни капли. Второй раз в это дерьмо ты вряд ли захочешь влезать.

— Но метка…

— Главная основа волдемортовой организации, — согласился Поттер, — Тёмная Метка. Доступна лишь лордам магии.

— А это кто? — спросила Гермиона.

— Ох, — Поттер прикрыл глаза, — это долго объяснять. Волшебники по природе своей неравны, и дело не в чистоте крови, а в уровне развития. В этом лучше всех преуспели китайцы, одержимые самосовершенствованием, но и наши что-то да умеют. Если говорить по простому — есть три основных типа волшебника — это сквибы, волшебники и лорды. Сквибы не обладают магическими силами, но чисто генетически являются результатом деградации волшебства в обществе из-за нехватки свежей волшебной крови — маглорождённых. Волшебники — это основная масса, а лорды магии — это следующая за волшебниками ступень. Они обладают более могущественными магическими силами и могут творить заклинания, доступные только для них. Это старинное наименование, в разные времена и в разных культурах они были разными — в древнем риме и греции их считали полубогами и богами. В культуре современного европейского волшебства устоялись названия гранд-мастера, а в английской — слово «лорд». Хотя это вовсе не означает, что это нечто ужасно почтительное и могущественное — просто это более могучий волшебник, обладающий куда большими силами, чем его рядовой собрат.

— А Дамблдор? — спросила Гермиона.

— Судя по его виду и внешности, а так же магии — Дамблдор замазан в тёмной магии, и не может стать таким волшебником. Да, он сильный волшебник, но не лорд, не гранд-мастер — поэтому он никогда не сражался с Волдемортом лично. Мог бы заставить того сбежать, но если уж бой будет при прочих равных — скорее всего Дамблдора уничтожат. Силы Лорда дают некоторые возможности, которые кажутся нелогичными и противоречивыми обычным волшебникам.

Гермиона кивнула:

— А…

— Волдеморт? Да, он тёмный лорд. Он одержим силой, и поэтому сумел им стать. Правда, я не знаю точно, когда, но сумел. Тёмная метка — это раздел высшей магии контрактов — высшая же магия, целиком и полностью — доступна только гранд-мастерскому уровню. Поэтому эта сила непреодолима для простых волшебников. Лорд превосходит обычного волшебника во всём. Как танк превосходит легковой автомобиль, если им доведётся столкнуться вместе. Каким бы ни был автомобиль — танк его сомнёт.

Гермиона кивнула:

— То есть волдеморт тёмный лорд. Окей. И поэтому с ним нельзя бороться?

— Почему же, можно. Просто это очень опасно, и для большинства волшебников — скорее всего приведёт к смерти. Современные волшебники воспитаны в атмосфере всеобщего равенства, поэтому большинство из них попросту не сможет понять, почему они проиграли. Вот допустим, — Гарри щёлкнул пальцами и произнёс:

— Протего.

Перед ним появился большой, сияющий белым светом, щит. Он имел форму круглого щита, висел в воздухе и издавал лёгкий гул, от него слегка дуло ветром, а яркие белые переливы завораживали.

— Протего. Классическое заклинание, изучаемое в хогвартсе. Обычное может остановить обычные заклинания, но этот — создан Лордом, так что можете попробовать его на прочность. Советую начать с самых мощных заклинаний.

Люциус Малфой выгнул бровь.

— Мистер Поттер…

— Не откажите в любезности.

— Ладно. Авада Кедавра, — Люциус бросил зелёную вспышку так, чтобы она была направлена в стену, когда пробьёт протего. Но… в месте попадания щит сильнее вспыхнул яркими переливами света и тёмное заклинание просто утонуло в нём, оставляя за собой колышущиеся линии света.

Люциус удивлённо выгнул бровь.

— Как правило — светлая магия ориентируется на защитные функции, а тёмная — на атакующие. Поэтому у них равный баланс — хотя нельзя сказать, что одна из них сильнее. Тёмный волшебник определённо более опасен в противостоянии с кучей более слабых волшебников — он может нанести им больше ущерба своей магией. Но если светлому волшебнику, противостоящему тёмному, удаётся перевести бой в битву на истощение, то тёмный выдохнется первым. При прочих равных, конечно же — его магия не позволяет исцелять, а защита как правило много слабее. Поэтому тёмные волшебники прибегают к разного рода экзотическим практикам, вроде волдеморта, чтобы не умереть от первой же пробившей защиту авады.

Гермиона кивнула согласно. Люциус спросил, глядя на то место, где только что развеялся щит:

— Вы уже достигли уровня лорда?

— Совершенно верно. Хотя правильнее сказать — это врождённый талант. Иначе Волдеморту не было бы смысла так рваться меня убить — ведь я для него очень неудобный противник. И его сила строится на том, что он монополист высшей магии. На том, что никто не сможет снять его тёмные метки, пробить его защитные заклинания или защититься от атакующих. Он поставил на это всё, упиваясь своим превосходством над другими. Через это и пострадал, — Гарри трансформировал кресло под собой в красивое, большое, крутящееся, кресло-из-будущего, повернувшись на нём. Так он выглядел внушительней — мебель то необычная для волшебного взгляда. Прямо трон настоящий. Поттер ухмыльнулся, — Насколько я понял, сам Дамблдор попал в неуютное для него положение. Он не может стать лордом магии, нет врождённого таланта, и что главное — запятнал себя тёмной магией в юности. Он не способен стать противником Волдеморту, но тут появляюсь я… — Гарри улыбнулся, покручиваясь вместе с креслом-троном, — понимаете к чему я?

— Примерно, — кивнул Люциус.

— Дамблдор очень, очень честолюбив. Он не может принять того факта, что он не сможет стать конкурентом Волдеморту, — вздохнул Поттер, — в идеальной ситуации для него — я тихо убью Волдеморта, а потом сам просто сгину, исчезну. А останется он — Великий Светлый. Но что-то пошло не так — мальчик Гарри не захотел становиться бессловесным одноразовым инструментом.

— Дамблдор очень хитёр, — поддакнул Люциус, — он даже может создать тебе проблемы, если постарается.

— Может, конечно. Но в том то и соль, Люциус, что ни эта сволочь бородатая, ни Волдеморт — не мои кровные враги на всю жизнь, я не горю желанием делать много телодвижений, чтобы их уничтожать… или спасать… если это нужно, конечно. Волдеморт тоже очень, очень полезен. Он может расшевелить это прогнившее и погрязшее в пороке и деградации общество, хотя его и придётся в конце концов прикончить.

Люциус не ответил. Прикончить Волдеморта? Уж что может быть проще, ха! Поттер, впрочем, не спешил его просветить. Он продолжал покачиваться на кресле.

— Гарри, что ты намерен теперь делать?

— Я же говорил — нужно дать какой-нибудь повод газетчикам. В волшебном мире репутация — всё. Может наведаться в общину вампиров и устроить там резню? — задумчиво почесал подбородок Поттер, — или к оборотням, помахать шпагой, порубить голов волколаков. Впрочем, шучу, шучу.

Гарри достал из кармана свежую газету и подал её люциусу. Кресло подъехало, так как было на колёсиках.

— Обрати внимание. Я обвёл нужную статью красным.

Люциус взял свёрнутую газету и подошёл к столу, положил её и вчитался.

— Загадочные исчезновения волшебников? — выгнул он бровь, — разве этим не занимается аврорат?

— Занимается, но у нас есть замечательная возможность заняться этим быстрее. История проста как трусы мерлина, которых он не носил, кстати. Я знаю, чьих это рук дело.

— Чьих? — спросил Люциус.

— Там завелись кровососы. Вампиры. Целая стая.

Люциус не особенно волновался по поводу этой истории — никто важный или просто достойный не пропал, но сам факт вампиров под боком не радовал. Гермиона удивлённо охнула. Драко побелел.

— Вампиры? — спросила Гермиона, — это такие как в сказках?

— Они самые, — кивнул Поттер, — кровососущие твари, размножающиеся заражением. Разновидность оборотней, жутко злые и тёмные твари. Фактически — вампиры не считаются живыми. Это нежить, то есть разновидность упыря обыкновенного, нечто вроде зомби. Только агрессивная и размножающаяся форма. Интеллект вампира всё же похуже человеческого, мышление сильно изменено, так что не думай, что вампир это как человек, только другой — это нежить. Тварь, порождённая тёмной магией из тела волшебника или человека. Вампиры-волшебники конечно существенно сильнее и опаснее обычных.

Люциус кивнул:

— Если это действительно так — то надо звать мракоборцев. Вампиры — гадость, которую нужно изжить с нашей земли.

— Не стоит, — Гарри поднялся, — Люциус, мы зачистим логово вдвоём. Если ты не против, конечно.

— Эй, а я? — спросила Гермиона. Поттер только вздохнул:

— Ты конечно можешь себя почувствовать оскорблённой, но пока ты не научишься сражаться на равных хотя бы с средней паршивости мракоборцем — даже думать не смей влезать во что-то подобное. Умрёшь и никто даже волноваться по этому поводу не будет. Это тебе не пропитанный насквозь законами и безопасностью магловский мир… тут бывает, мрут. Ну что, Люциус, как состояние? Есть желание поотрубать голову нежити?

Малфой подумал, что это шутка.

* * * * *

— ААААА! — яркий, слепящий луч света, заставил существо, похожее на человека в мантии, забиться в конвульсиях.

Двое других тёмных прыгнули на меня из темноты — впрочем, я их ожидал. Шпага уже напиталась магией и быстрым росчерком я полоснул ею по одному, во второго послал магию Барьер Света — стремительно движущаяся стена из света, которая отбросила тварь к стенке и прижала.

Позади нас было несколько окровавленных, высушенных до состояния мумий, тел волшебников. Гадкое зрелище, хотя я видал и похуже — вампиры были попутно ещё и людоедами. Съели человек двадцать взрослых и с десяток детей. Рожи у них — воплощение мерзости. Искажённые, белёсая кожа, красные как кровь глаза без зрачков, заострённые скулы, и клыки. Рот шире, чем у нормального человека, зубы острые, на руках когти.

Я увернулся от ближайшего, пытавшегося ударить меня когтями — он был быстр, если бы я дал ему преимущество, но весь дом был окружён магией света и «Очищением земли» — заклинание, которое ослабляет способности нежити и тёмных магов, но больше, пожалуй, нежити и прочих тёмных тварей. Вампиры лишились почти всех своих сверхъестественных сил, делающих их такими серьёзными врагами, но и оставшегося могло сполна хватить обычному аврору.

Яркая вспышка белого света сорвалась с моей палочки и ударила вампира в грудь. Как кусок горящего белого фосфора, который жжёт тело несчастного солдата, магия света — «Импульс Света» ударял по тёмным созданиям. Против людей или животных оно бесполезно, зато против вампиров — любо-дорого посмотреть…

— Бомбарда Максима! — взрыв откинул одного вампирчика в стену, тот шмякнулся головой, но это ему не страшно — нежить же. Зато оглушил люциус его знатно, я уже направил в центр лба палочку и снова выстрелил Импульсом Света. От рожи вампира брызнули искры, повалил дым, гарь, импульс пробил его черепушку и вскоре тот затих, с дыркой во лбу.

Зато оклемался первый, кого я ударил, и попытался бежать — не получилось — из моей палочки вылетел огромный кнут, сияющий ярко-белым светом, похожий на джедайский силовой меч, только гибкий, и перерубил его пополам.

Магия Света — могучая сила против таких вот засранцев. Обычного человека это могло бы ну оставить след, как удар плетью, а вампира — пережгло пополам практически не встретив сопротивления. Он повалился, верхняя часть туловища ещё пыталась отползти. Шпага закончила его нежизнь.

— Как ты, Люциус?

— В порядке, — Малфой тяжело дышал, — вроде меня не поцарапали.

— Замечательно. Впрочем, если бы и поцарапали — на такой стадии можно ещё нейтрализовать вампирское заражение. Ну что, отрубим им башки и притащим в министерство, или вызовем сюда авроров?

— А ты как думаешь?

— Лучше отрубить и притащить, — кивнул я, — их тут как раз восемь штук. Справились мы вдвоём, а если и возникнут вопросы — можно просто скинуть воспоминания, чтобы могли удостовериться. К нам никаких претензий.

— Ещё бы, какие могут быть к нам то претензии, — Люциус вышел из себя, — нет, ну ты видел что эти мерзавцы творили?

— Видел. Что ж, тёмные твари они такие…

На то, чтобы отрезать восемь голов нежити и запихать их в мешок, ушла пара минут, а потом мы отправились прямо в приёмную аврората.