• Bandileros

• фанфик
• гарри поттер
• прода

П\А: Это не совсем глава, скорее окончание прошлой, которое не вошло, и попутно раскрытие отношения ГГ с будущими родственниками, разговоры о кексе. Я постарался максимально правдоподобно передать отношение ГГ к сексу и отношениям — учитывая его предысторию. Я кажется уже делал главу с некоторым объяснением, но тут постарался раскрыть ещё и отношение в целом, и попытаться объяснить людям очень чуждую читателям точку зрения. Судя по тому, как обычно к этому всему относятся читатели. Но ведь было бы глупо ожидать что человек с такой предысторией как у ГГ, переживший все эти пиздострадания сотни раз, наженившийся до упаду, воспитавший сотни детей, уж простите за мат, будет ими снова страдать. Прикольной пикчи на обложке не будет — я ухожу спать. ______________________________________________________ Откачивали мы родителей уже вместе. Особенно маму, которая как-то резко разволновалась и сейчас лежала на диване, а её обмахивали опахалами два больших, мускулистых как шварцнеггеры, голых по пояс негра в широченных штанах ярко-пурпурного цвета. Обоих я трансфигурировал из кресел, и они были тупыми марионетками, которые только и умели, что махать опахалами. Гермиона слегка порозовела, увидев их.

— Гарри, ты совершенно бесстыжий мальчишка, — сказала Гермиона, — разве можно так говорить?

— Эм… я извиняюсь. И вообще, кто же знал, что вы такие испорченные, что сразу подумаете про секс?

— А о чём ещё они должны были подумать? — трясла меня Гермиона, — О чём, я тебя спрашиваю?

— О сне, я полагаю. Нормальном, здоровом восьмичасовом сне.

— Поттер, ты неисправим, — закатила она глаза, — Мама, ты очнулась?

— Ох, — миссис Грейнджер привстала. Я превратил негров обратно в кресла взмахом руки, — Гермиона, иди сюда, дурочка ты моя, — она обняла Гермиону, — И когда это случилось? Ты ещё такая маленькая, неужели ты посмела…

— Мама, — Гермиона оттолкнула её обратно на подушки, — мы не трахались! Дошло наконец? Ничего такого!

— А…

— Гарри говорил о сне. Обычном сне. И вообще, как-то само собой вышло, напридумывали себе тут всяких пошлостей!

О, я мог бы сказать, кто в этой комнате напридумывал себе всяких пошлостей, но сдержался. Миссис Грейнджер шумно выдохнула.

— Извини. Гарри, ты тоже хорош, щади хоть немножко чувства матери!

— Прошу прощения, миссис Грейнджер, — вежливо склонил я голову, — Гермиона излишне близко к сердцу принимает всё это. Я безусловно очень польщён подобным, но полагаю, преждевременно говорить о какой-либо свадьбе и чём-то таком в целом. В отличие от маглов, в волшебном обществе не принято вообще ухаживать за девушкой больше чем один-два месяца, не обозначая свои намерения весьма конкретно. Так что не волнуйтесь так.

Эмилия Грейнджер с прищуром посмотрела на меня.

— Гермиона, ты сейчас замолчи и сдержи своё вечное желание поправить кого-то, а вы, молодой человек, ответьте на ряд вопросов, которые я хотела бы вам задать.

— Касающиеся меня и мисс Грейнджер, надо полагать.

— Совершенно верно, — Она села на кровати, — начнём с того — насколько серьёзны ваши намерения?

— Более чем. Не скажу, что влюблён в Гермиону до глубины души, но мне очень приятно находиться в её обществе, и что более важно — она не собирается становиться скучной домохозяйкой, что меня радует.

— Гермиона может и захочет.

— Я не уверен, что это так, мэм, — поправил я её, — мисс Грейнджер обладает целым рядом достоинств, главное из которых — это нежелание остыть, стать скучной наседкой. Таких женщин много и они меня не интересуют.

— Ладно, — она остановила Гермиону, которая уже было бросилась что-то говорить. Её матушка права — Гермиона редко сдерживается, когда хочет кого-то поправить или влезть в разговор, — вопрос второй — на какие средства вы планируете существовать? У вас есть дом?

— Нет, у меня нет дома, — я улыбнулся, — недвижимость меня мало интересует. А что до средств… за них не беспокойтесь. Я в состоянии себя обеспечить.

— Родители оставили вам большое наследство?

— Что вы, нет. В пересчёте на магловские фунты — всего четверть миллиона. Но поскольку они лежали в банке, которому я не доверял — просто пустил их на благотворительность, чтобы глаза не мозолили. Если вас интересует моё состояние или социальное положение — то вряд ли в этой стране найдётся человек с более высоким положением и более крупным состоянием.

— Вы не врёте?

— Ничуть. Впрочем, это всегда трудно объяснить, лучше посоветуйтесь с мистером Малфоем, он достаточно хорошо осведомлён о моих делах.

— Я не буду с этим снобом лишний раз видеться, — ответила Эмилия, — и последний вопрос — когда вы планируете свадьбу? Точнее не так — как далеко вы уже зашли в своих отношениях и когда планируете перейти дальше?

Я подумал.

— На первый вопрос можно дать вполне конкретный ответ, зато на второй — увы и ах. Мы с Гермионой не занимались сексом, никаким, ну максимум поцеловались несколько раз. Или не несколько, не важно. А когда перейдём к свадьбе или просто другим отношениям — это не то, что делается по плану. Волшебное общество отличается от магловского в этих неафишируемых вопросах.

— Я беспокоюсь за свою дочь, мистер Поттер, надеюсь вы сможете меня понять. И пытаюсь понять, наделаете ли вы глупостей?

— О, да, я понимаю.

.

Тем более, что сам не раз был отцом и прекрасно понимаю чувства родителей. Поэтому знал, как их обработать:

— Как бы не неудобно было вам об этом говорить, вы имеете в виду секс, я прав? — она кивнула головой, Гермионе заткнула рот рукой. Гермиона была красная как варёный рак и что-то мычала.

— Могу вас заверить, что и я, и Гермиона, прекрасно осознаём, не смотрите на возраст — это быстро проходит, что это такое. По чисто физиологическим причинам, я думаю пока говорить об этом рано. Хотя мы могли бы попытаться и может быть даже что-то бы да получилось, но едва ли это будет приятным опытом. Скорее забавным. Люди вообще переоценивают важность этого процесса, придавая ему скорее ритуальную или символическую важность. Не вижу в этом ничего такого… травмирующего, эмоционально шокирующего или феноменального — с тем же успехом мы целуемся, производя контакт слизистых оболочек и обмен физиологическими жидкостями, или делаем массаж, стимулируя нервные окончания партнёра. Лично я придерживаюсь того мнения, что было бы глупо терпеть и ждать какого-то особого момента, одобренного обществом, если мы оба захотим этого и организм будет требовать. Как правило, это примерно возраст от тринадцати лет и далее. И не надо на это смотреть как на нечто особо важное и сакральное. Когда придёт время — тогда и придёт.

— Ну… если говорить с медицинской точки зрения, то не лишено логики. Главное что вы сам не старше Гермионы.

— Почти на год моложе, кстати, — заметил я.

Тут она была права. Лично меня тоже вымораживали отношения, в которых один из партнёров старше другого — кажется, маглы для этого придумали специальные законы, касающиеся возраста в шестнадцать лет, с которого считается, что дитятко уже достаточно взрослое, чтобы умом понимать, что это такое, и отношения не будут похожи на обман взрослым наивного подростка. Паталогическая же тяга к подобному и вовсе сексуальное извращение. Это беспокоило её родителей, но трудно обвинять в любви к маленьким девочкам того, кто моложе этой самой девочки, и которому она нравится скорее даже в своей взрослой, сексапильной ипостаси, а нынешнее состояние… Лично я представлял себе её взрослую, просто сейчас она меньше и чудесатее. Ну это та же Гермиона, ещё не дошедшая до нужной кондиции. Но та же! Вот в чём прикол! Вот в чём фокус. Хотя вспоминая её изменения — где-то до четвёртого года она как раз была Нашей Гермионой, а потом как-то стала отдаляться, и хотя оставалась рядом, уже не тот весёлый задорный товарищ по глупым шуткам и шалостям.

— Хорошо, хватит, — Роджер остановил нас, — между прочим, Гермиона сейчас уже закипит.

— Ой, прости, — я виновато улыбнулся гермионе, — дорогие родители, возражения имеются? Можете высказать их сейчас, я с удовольствием выслушаю.

— Нам надо поговорить, — Роджер взял жену за пуговицу и утащил, — Не подслушивать!

Гермиона сидела красная как рак.

— Гарри… — она слегка севшим голосом сказала, — ты что, правда обсуждал такие вопросы с мамой?

— Ну ты же настояла за столом, что мы должны погрузиться в эту тему. Собственно, а чего ты ожидала?

— И ты правда так думаешь? Я имею в виду про свадьбу и прочее? Это же очень важный шаг в жизни, а ты говоришь об этом как о…

— Да, многие меня плохо понимают. Было бы глупо терпеть и дуреть, когда мы есть друг у друга, — пожал я плечами, — я имею в виду тот возраст, когда уже начнёт хотеться. Опустим всякую сакральную муть про важные шаги. Знаешь, Гермиона, — я встал, прошёлся вдоль дивана, облокотился на спинку, — я встречал за свою жизнь разных людей, с разным мнением об этих самых «важных шагах в жизни» — формулировки всегда разные. Одни считают, что важный шаг в жизни это секс, другие что это свадьба, семья… третьи — что это дети, — я прошёлся неспешно, — в жизни человека есть важные шаги. Но это не половые отношения и их последствия. Первый важный шаг в жизни человека — это когда он понимает, чем он хочет заниматься. Кем быть, какой жизнью жить. Второй — это когда он понимает, чего стоит на самом деле. И третий — когда он достигает успеха на своём пути. А секс… сексом могут заниматься хомячки. Люди переоценивают секс и недооценивают важность иметь цель в жизни. И поэтому жизнь большинства людей скучна — они чувствуют, что достигли цели и всё хорошо — когда просто потрахаются. Нет, Гермиона, меня не удовлетворить так легко.

Гермиона приобрела нормальный цвет лица. Я сел рядом.

— О чём они там разговаривают?

— Они сказали не подслушивать.

— И ты послушаешься?

— Естественно. Я ведь джентльмен. И вообще, — я обнял девушку, прижав к себе, — ну извини что так вышло.

Через минуту мы уже целовались. Нервное напряжение нужно выплеснуть. Гермиона неохотно ответила, потом повалила меня на подлокотник спиной, села сверху и её руки крепко обняли меня, было невероятно приятно чувствовать её дыхание, вес на себе, и то, как она умеет ласково обнимать. Кошачьи гены наверное — умение быть грациозной, мягкой и нежной, как котёнок. Едва я оторвался ненадолго — она покрыла поцелуями мою шею и повалила совсем на кровать, целуя даже с какой-то наглостью. Это было волшебно, лично мне не было так приятно целоваться ни с кем. Гермиона невероятно мило это делает. Мило, но в то же время нагло и как-то страстно, что не совсем вяжется с её «внешним» характером — зато вполне в духе настоящей Гермионы. Пошлячке, без тормозов, комплексов и храброй. Дыхание наше постепенно стало более глубоким и я почувствовал, что мы постепенно движемся к чему-то большему чем просто французский поцелуй. Мне кажется, она возбудилась не на шутку. Да и я немного, гормоны уже начали бить в мозги и вы знаете как это бывает — как с алкоголем. Начинается с «давай по одной», а там хочется ещё и ещё большего, и каждый следующий шаг смелее прошлого, пока не доходит до секса. Но я не зря сказал, что это будет скорее забавно, чем пошло, если мы попробуем — а это значит испортить ей первое впечатление, которое всегда хорошо запоминается. Я поймал себя на том, что нагло поглаживаю попку Гермионы, а она уже реально возбудилась. А когда она возбуждается — у меня крышу сносит от того, как она это делает. Сущность большой пантерки даёт о себе знать — она фыркивает, урчит, мрявкает, порыкивает в процессе, так что вместо обычных звуков это напоминает какую-то полукошачью оперу заигрываний. Звуки типа «мряффвххх» — ещё самые простые. Оторвавшись, я чмокнул её… в нос. И рассмеялся.

— Всё, хватит, — обнял крепче, — и вообще, уже поздно.

Гермиона поднялась, всё так же оседлав мои ноги в позе наездницы и к её несчастью встретилась взглядом с Эмили. Эти двое о чём-то там своём переговорили и уже минуты три стояли прямо вплотную и смотрели на сам процесс. Матушка сложила руки на груди и недовольно взирала на всё это, как будто хотела высказать «Фу, какой разврат!». Роджер же хотел прибить меня взглядом.

— Ой, — только и сказала Гермиона.

— Вот видите, — отозвался я из под Гермионы, — это ещё вопрос — кто из нас кого, и за кого нужно больше волноваться! Гермиона, дорогая, может слезешь?

Роджер глубоко выдохнул.

— Хорошая идея. Идите спать.

По-моему у обоих родителей взгляд совершенно дикий. Как будто они виагрой закусывали. Что-то мне подсказывает, что ночью у них будет весело. Гермиона попросту пошла вместе со мной в мою спальню — обосновав это тем, что если в Хогвартсе она ещё и вынуждена спать одна, то тут её любимая подушка снова с ней, и ничто меня от этой участи не избавит… И если кто-то думает, что спать с ней — это мило — то глубоко заблуждается. Гермиона ворочается во сне, то обнимается, то закидывает на меня ноги, одеяло вообще может скинуть с кровати, а какую часть моего тела она отлежит — одной магии ведомо. И это не слишком… удобно. Хотя я постараюсь привыкнуть, кошка есть кошка, она любит спать с другими вповалку. Причём, в самых немыслимых позах.