• Bandileros

• наруто

Драсьте. Вы спрашивали, где я, что со мной? Я жив и цел. У меня даже был период болезни — я болел. И сейчас отхожу. Простуда летом — редкая гадость. На болезнь накладывается депрессия — нужно было отметить мамин юбилей, а у Банди нет постоянного дохода и трудно подарить подарок. Что ж, у меня из-за этого депрессия — мне нужна энная сумма. Хрен с ними с колонками и прочим, потерплю без всего. Маме подарок купить не на что — доходы постоянно утекают в расходы, и поэтому нифига не остаётся, а она обиделась. Я просто раздавлен морально из-за финансовых трудностей и маминого юбилея, болезни, поэтому ну может быть единственное, что я могу сделать — это попросить вас помочь мне подарить подарок. Она хотела смартфон, но у меня сейчас прямо нет на него денег. Тысяча на карте есть, а самый непритязательный для пожилой дамы — это ну штук пять.

4276 4000 5869 5249 Я конечно же не думаю, что мгновенно решу все свои проблемы — просто хочется верить в то, что найдётся кто-то из вас, кто поможет. Я готов рассмотреть варианты, или в долг, или написать что-то по вашей просьбе — то есть отработать. Но надо экстренно. Помогите. Я в том состоянии, когда я искренне прошу помощи читателей, редко это делаю, но иногда случаются события, которые вызывают жуткую депрессию и подавленность. Когда надо не себе — себе то я хрен со мной, переживу, а дорогому человеку.

______________________ Мама сидела надувшись, словно курица-наседка, недовольная всем подряд. Взъерошилась. Папа старался сделать вид, что он призрак и полупрозрачный — получалось плохо, но он очень старался слиться с обоями по цвету. От топота маминого туфля Наруто вздрагивал. Я же со спокойствием смотрел на эту семейную идиллию. Хуже всего было Какаши — он только сегодня утром опохмелился и понял, что мы уже вернулись в Коноху.

— Ну! — Мама прервала молчание, — Наруто! Наго! Что вы скажете в своё оправдание?

— А что мы сделали то? — спросил я, смотря на неё совершенно невинным взглядом.

— Ты ещё спрашиваешь? — она вскрикнула это так, что Какаши схватился за голову, она ещё побаливала.

А надо было пить самогонку умеренно, а не как он.

— Вы вообще натворили столько, сколько ни один шиноби! Вас могут вообще за такое исключить!

— Из шиноби? — уточнил я, — мамуль, дорогая мамочка, скажи, а это правда можно устроить? Кому написать явку с повинной? — я оживился.

— Наго, — прошипела она, — с тобой я особо поговорю!

— Ну так куда обращаться, чтобы покинуть сей вертеп? — уточнил я, — или мне надо ещё больше похулиганить? Тогда точно выгонят.

— Не надейся! — гаркнула мама, — ты не отвертишься!

— Ну вот. Не дают спокойно пожить — только обнадёжила и тут же лишаешь всякой надежды на спокойную жизнь…

— Наго Узумаки, ты наказан! Какаши, — она размяла кулаки, подумала и взяла сковородку, — ты должен был следить за детьми! А сам?

После сеанса сковородкотерапии в духе домохозяйки, Какаши был вынужден выбросить белый флаг:

— Сдаюсь! Моя вина!

— Вина? Да ты должен был просто ничего не делать. Какого чёрта вас понесло в этот проклятый город?

Какаши сдал меня взглядом. С потрохами. Мама повернулась, глаза её метали молнии.

— Наго, сынок, ничего мне не хочешь сказать?

— Не, ну а что? — возмутился я, — миссия в страну чая завершена, мы свободные люди. Почему бы не заскочить в тамошние злачные места? В конце то концов, какие к нам претензии? Мы что, не имеем право культурно отдохнуть?

— Культурно, — у мамы задёргался глаз, — Ты устроил там вертеп!

— Неправда! Вертеп там был и до меня. Я лишь немного пошалил, что, за это теперь наказывать? Ну подумаешь, зато мы Какаши-сенсея наконец женили.

Какаши застонал, опять схватившись за голову.

— На известной певице, между прочим.

— Какаши, — мама повернулась к нему, — это правда?

Он покивал.

— Господи, ну и идиоты. Ну чего тебя потянуло на каких-то артисток?

Какаши ничего не ответил. Но зато сказал я:

— Мам, скоро будет большой кипеш с экзаменом на чунина. Я обещаю, что мы никуда не покинем Коноху во время экзамена.

— Разве это не очевидно? — возмутилась мама, — ты обязательно станешь чунином и перестанешь шалить. Наконец-то займёшься чем-то полезным, может быть уже займёшься делом.

— Я не думаю, что стану чунином, — вздохнул я, — дело в том, что я буду в команде экзаменаторов.

Мама слегка запнулась.

— Что?

— Ну хокаге-сан посчитался с моими доводами. Четыре человека в команде это слишком много, так что из нас двоих на экзамен идёт только Наруто. И вообще, ему он будет полезен. Меня Хокаге определил в экзаменаторы.

— Бред, я сегодня сама схожу к этому старику и потребую объяснений!

— Не стоит, — покачал я головой, — едва ли ты чего-то добьёшься, по крайней мере положительного. И вообще, чем ты недовольна?

— Ты? Экзаменатор? Да ты самый ленивый шиноби в конохе!

— Это не повод считать меня самым плохим. И потом, в гендзюцу и фуиндзюцу мои навыки давно перевалили за А-ранг, так что звание чунина мне может быть присвоено, если Наруто и остальные пройдут экзамен. Впрочем, сейчас это уже не так важно — работы у экзаменаторов оказалось неожиданно много. Поэтому мне надо идти, и Какаши-сенсею тоже.

— Стоять! — мама возмутилась, — а Какаши тут каким боком?

— Какаши — будет тренировать остальную команду.

Мама насупилась, но отпустила меня. Я схватил Какаши и спешно использовал технику отца, чтобы у неё не осталось возможности остановить наше поспешное бегство. А иначе это не назвать — мы сумели спастись из этого кольца гнева,

* * * * *

Какаши выпил из фляги, его крепко вштырило. Остолбенел как деревянная статуэтка и так застыл минуты на три, пока его не отпустило и он не обмяк, словно мешок с картошкой. Я подхватил его за воротник и не дал упасть в грязь лицом.

— Ох, спасибо, — Какаши поднялся, отряхиваясь, — что это у тебя за настойка?

— Особый самогон. Хорошо снимает похмелье, — я спрятал флягу, поболтав ей у уха, — похоже, скоро начнутся проблемы.

— С чего ты взял?

— Просто интуиция и логика. Мы АНБУ, а в деревне большая радость — чунинское шоу-экзамен. Вы вообще много знаете чунинов, которые получили звание так экстравагантно?

— Пару человек.

— Из многотысячного легиона, — хмыкнул я, — если бы экзамен был реальностью — то на каждый записывались бы все генины деревни. У нас их больше тысячи.

— И то верно. Нет, экзамен — это показательное шоу.

— А я о чём. Показуха в чистом виде, но что более важно — когда идёт какой-то такой кипеш как этот чунин-шикен, всегда начинаются проблемы и недоработки, ещё много гостей из других деревень. А когда у хокаге появляются недоработки отправляются их решать АНБУ, как личные войска для затыкания всех дыр. И вот с этого начинаются наши с вами проблемы.

— Могу тебя порадовать — мне лично Хокаге не давал никаких поручений.

— Кроме того что надо держать нашу команду подальше от деревни. Вам хорошо — хоть вы и числитесь в АНБУ, но никаких поручений вам дано не будет — а меня уже записали в экзаменаторы.

Какаши подошёл к выходу из секретной пещеры, посмотрел вниз. Десять метров отвесной скалы. И ветер воет.

— Интересно, почему именно тебя — и в экзаменаторы?

— Наверное потому что я в нашей деревне разбираюсь в фуиндзюцу лучше остальных. Ну и в гендзюцу заодно. Скоро начнётся отбор претендентов. Вы уже рекомендовали нашу команду?

— Нет, это формальность, не более того. Участвуют все генины с клановым происхождением и их команды — иначе и быть не может. Так что весь твой класс из академии будет на этом экзамене, мало кого волнует мнение наставников по этому вопросу.

Какаши тяжко вздохнул. Я тоже.

— Если наша команда плохо себя покажет — я буду рад, а вот папа с мамой устроят взбучку и вам, и мне.

— А тебе то за что?

— За то, что плохо влияю. Чунины, — хмыкнул я, — смех один.

— Для детей это может быть просто хорошим развлечением. Хотя не ручаюсь — на экзаменах регулярно гибнут участники. Может стать опасно.

— Придётся приглядывать за ними. Впрочем, за всеми придётся приглядывать. Особенно меня тревожат шиноби, которые поналезут в коноху на экзамен — это может быть опасно.