• Bandileros

• фанфик
• гарри поттер

__________

Я был немало удивлён тем, что у волшебников есть своя улица, и своё общество, и даже свои посёлки.

Мы вышли на Косую Аллею — название отлично отражало её геометрию — это была узкая старинная улочка, и вся скособоченная в разные стороны. То в одну, то в другую. Однако, здесь было очень колоритно и это место очень сильно отражало атмосферу волшебного общества — это чудаки. Дамблдор вышел через специальный проход — я его тоже почувствовал и думаю недолго времени пройдёт, когда при обыске маги из департамента обнаружат проход.

Вокруг было чудесато — люди в дурацких старомодных шляпах и мантиях — пародия на волшебно-чудесатый сеттинг. Хотя… да, если так подумать — то во множестве магических миров маги всегда были странными, но тут похоже долгая изоляция сыграла с ними злую шутку. Для правоверного англичанина, сторонника традиций и хоббитского образа жизни — это в порядке вещей.

Альбус Дамблдор пользовался большим авторитетом — его приветствовали и замечали как кинозвезду на улице — он вызывал большой ажиотаж. А вот меня в этом мире волшебников похоже в лицо не знали…

С тех пор, как я стал «пробуждённым» и начал зарабатывать охотой — охотники стали звёздами. Особенно высокоранговые охотники — и по ТВ часто показывали, и в газетах печатали кто что там куды кого, хотя большинство из нас не любили такой поток внимания к своей персоне. В отличие от всяких певцов и артистов — деньги охотники зарабатывают не на популярности, а благодаря своим навыкам — поэтому сами никогда не стремились раскрутиться. Но всегда найдутся те, кто хочет поживиться. И после многочисленных прорывов из врат монстров, охотники, которые участвовали в спасении населения — стали практически героями.

Я участвовал только в одной такой операции — и то без спросу — меня не приглашали, ссылаясь на нежный возраст. Но правда я тогда вжарил люто — использовал артефакты и божественный меч, порубив А-рангового монстра размером с дом, на куски. Журналисты с ума сошли — а я стал одним из пятёрки А-ранговых охотников Великобритании — и весьма уважаемой персоной. Внутри ранга никогда не было никакого деления на сильных и слабых — и за мной закрепилась репутация мага с очень мощными атакующими способностями.

В общем, я регулярно попадал под объективы телекамер и на обложки журналов, сам того не желая. И меня знали в лицо — а тут никто не обратит внимания. Дамблдор приковывал взгляды.

Я крутил головой по сторонам. Гоночные мётлы… Аптека — с ингридиентами для самостоятельной варки зелий. Какой кошмар! Каким нужно быть дебилом, чтобы самому бадяжить себе лекарства? Ошибёшься и хана…

Да, этот волшебный мир будет просто раздавлен и разорван большим магическим обществом — потому что здесь даже на первый взгляд нет нормального представления о законности, правозащите и порядке. Дамблдор кивнул на большую косую белую постройку.

— Гарри, твои деньги, которые оставили тебе родители — харнятся здесь. Это банк «Гринготтс».

— Банк? — удивился я, — у волшебников свои банки есть?

— Конечно, — Дамблдор улыбнулся тепло, — правда, им заправляют гоблины.

— Гоблины? — я удивился ещё больше.

— Да. Мы должны взять деньги. У волшебников свои деньги, Гарри.

— Сумасшествие, — буркнул я, — свои деньги. Надо же.

Мы поднялись по ступенькам, оказавшись в удивительном месте, пропитанном энергией бога Гора. Гор — это неприятное старинное божество. Создатель и бог всех гоблинов, владыка пещер и руд, а так же один из совета сорока двух божеств — деспотичной организации богов, которая существовала раньше — примерно полторы тысячи земных лет назад. Где он сейчас я даже не знаю.

Банк напоминал банки века девятнадцатого — большой холл, в котором сидели за столами многочисленные клерки-гоблины и занимались взвешиванием разных драгоценных камней и золота, звенели весами и скрипели перьями, постоянно демонстрируя своё богатство.

— Сэр, — я подёргал Дамблдора за мантию, — а мы не можем просто обменять обычные деньги на эти ваши? И почему просто не могут принимать фунты, если они всё равно обмениваются?

Дамблдор улыбнулся тепло.

— Можно обменять, Гарри. Разве у тебя при себе есть деньги?

— Надо посмотреть мои депозиты… Где тут обменный пункт?

Я кажется знаю шикарный способ затроллить этих маленьких порождений Гора. Их прародитель — это тиран и деспот, который был одержим золотой лихорадкой, жуткий крючкотвор, у которого болят все зубы, если он видит золото, которое не принадлежит ему. И подозреваю, гоблины точно такие же!

— Сэр, мистер Гарри Поттер хотел бы обменять средства, — подвёл меня Дамблдор к столу.

Гоблин даже перевалился через стол, чтобы на меня взглянуть. Я облегчил ему задачу и применил левитацию, поднявшись чуть выше.

Гоблин был канонично — мелкий, уродливый, с длинным крючковатым носом и когтистыми пальцами, и одет в старый костюм, века эдак девятнадцатого. На носу он носил маленькие очки и выглядел страшно недовольным, что его отвлекли от дел.

— Курс обмена пять фунтов за галеон, — сказал он.

— И наоборот так же?

— Так же.

Я улыбнулся улыбкой милого ангела.

— Секунду, посмотрю в кладовке, где-то там были фунты.

Полез в свой инвентарь-ящик. Открыл его прямо на глазах удивлённого гоблина. Порылся в нём.

— Один момент, сэр.

Я вывалил на стол несколько больших слитков мифрила. Энергетика такого большого скопления мифрила заставила звуки звона по всему холлу прекратиться — гоблины устремили свои взгляды на куски драгоценнейшего металла, в тысячи раз дороже золота, — секунду, у меня тут лёгкий творческий беспорядок.

Следующим я извлёк меч — «Правосудие» — короткий меч божественного класса — уровень EX+, он был сделан из аурелия — металла чистого золотого цвета, и альбинита — керамического сверхпрочного белого материала, золотое лезвие и сотни, тысячи светящихся опоясывающих клинок божественных рун, заставили гоблина прикрыться рукой от сияния чистого света. Дальше я вывалил из ящика ещё один короткий меч в ножнах, два слитка аурелия, и под ними нашлась барсетка, набитая банкнотами.

Всё, что я вывалил на стол — было божественного или околобожественного уровня — энергетика у вещей просто сумасшедшая — далеко не каждым мечом можно прирезать бога!

Сгрёб всё это в ящик как ненужный хлам.

— Извините, сэр, — я открыл барсетку, — ящик для всякого хлама, пока что-нибудь найдёшь… Сколько курс?

Гоблин натурально побелел и вцепился в подлокотники кресла. В отличие от Дамблдора, это порождение гора прекрасно знало цену вещам и наверняка знало, из каких оно было сделано материалов, и могло отличить мифрил от обычной стали.

Поскольку гоблин не ответил, я просто вытащил из барсетки четыре пачки денег.

— Здесь на четыре тысячи этих ваших, как их там… Будьте добры.

Минуты три гоблин приходил в себя, он выглядел так, как будто хрустальная мечта его детства разбилась у него на глазах. Баловство, не более — но зная характер их бога-прародителя — нетрудно догадаться, что эти коротышки одержимы всем, что блестит, они меркантильны до безумия. Похоже, глупые шутки — моя стезя — я могу себе позволить — я ещё маленький.

Гоблин отсчитал мне четыре тысячи галеонов, довольно большая сумма, и мы с директором Дамблдором покинули помещение банка. Директор выглядел слегка озадаченным.

— У охотников есть доступ к ценным артефактам. И в отличие от вас, волшебников, эти коротышки знают цену вещам.

— Хм… — Дамблдор погладил бороду, которая растрепалась на ветру, — хорошо, а теперь пойдём купим всё, что тебе нужно к школе.

И первый же магазин, в который мы пошли — это магазин волшебных палочек. Он был ближе всего к гринготтсу и находился прямо напротив книжного. Изучить волшебные книжки было бы очень интересно, но сначала палка. Мне тоже было интересно — что это за артефакт такой.

Насколько я понял, волшебники очень сильно зависимы от волшебных палочек, и их способности практически ничего из себя не представляют без оной палки. Поэтому в обитель палочек я зашёл в предвкушении — и не ожидал, что встречу здесь адепта ещё одного божества. И его территорию — да, боги давно и прочно влияют на мир и избирают себе последователей, но их влияние очень сильно ограничено. Существовало множество божеств самого разного толка — от совершенно долбанутых до вполне разумных. Среди последних была Минерва — так же известная как алчущая знаний — дама приятная во всех отношениях, и обладающая неистребимой жаждой знаний. Она часто представала в облике совы, и однозначно относилась к божествам порядочным, но едва ли её можно назвать доброй.

Духман тут стоял пропахший божественной энергией Минервы, и её последователь в центре всего этого бедлама. Странно — логично было бы ему держать книжную лавку. Божественная энергия в этом человеке струилась, он, казалось бы, светился, особенно его цепкие глаза — неподвижные как у совы. Он развернулся.

— А, Альбус Дамблдор… и… — он улыбнулся, отчего лицо покрылось ещё большим количеством старческих морщин, — ну конечно, Гарри Поттер…

— Приветствую, Гаррик. Я привёл мистера Поттера выбрать его первую палочку, — сказал с улыбкой Дамблдор.

Ощущения в помещении были довольно странными. Цепкие глаза Олливандера без стеснения использовали божественный взор — вернее его жалкую пародию, он пытался что-то увидеть. Но не получилось, Олливандер выглядел очень заинтересованным.

— Ооо, — протянул он, подходя ближе и положил руку на моё плечо, — я вижу, вы необычный клиент, мистер Поттер.

Такой неопределённой фразой можно было смутить любого, поскольку каждый себя мнит необычным. Олливандер улыбнулся ещё раз.

— Гаррик, я могу на тебя надеяться?

— Я не уверен, — Олливандер ещё пристальнее попытался вглядеться.

Сцена была странной с самого начала — вся эта летающая в воздухе пропитанная магией пыль, множество коробочек с палочками, и Олливандер…

— Сэр, — обратил я на себя его внимание, — могу я взглянуть на ваши товары, сэр?

— Да, конечно, Гарри, конечно. Палочка, мистер Поттер, индивидуальна для каждого волшебника. Не существует двух одинаковых палочек — как нет двух одинаковых волшебников. Каждая палочка выбирает себе хозяина.

— Они одушевлённые создания? — удивился я.

— Можно и так сказать. Палочка содержит часть не только тела, но и души существа, которое использовано для её создания. Эта связь позволяет волшебникам использовать магию.

— Симбиотические связи?

— Хм, — Олливандер отвернулся, выбирая что-то из своих коробочек, — сложно объяснить. Ваша палочка должна быть где-то здесь, мистер Поттер. Должна быть.

Олливандер поднёс мне длинную деревянную палочку, протянув. Я взял.

— И?

— Взмахните.

Я махнул палкой. Результат никакой — но я почувствовал, что нечто в палочке пыталось наладить со мной контакт и в испуге сбежало. Кусок души дракона? Хм. Странно, конечно, но да. Тогда результат всех этих палочек мне вроде бы ясен — волшебники это не маги. Они неполноценные маги, они… как бы это выразиться, нашли тупиковый, но действительно простой путь освоения магии — это симбиоз с естественными пользователями магии — монстрами. Магическими тварями из срединного мира. Тогда становится понятно, действительно, очень сложная, запутанная, но интересная тема — использование заклинаний волшебников.

Я бы даже назвал это разновидностью магии, или подвидом. Система позволяет применять два-три навыка — а палочки это нечто похожее, что позволяет упростить пользование магией, но в то же время — заклинания волшебников стихийные, они спонтанные. Интересно, как тогда они проходят обучение — если спонтанная стихийная магия — не имеет никакой структуры и может быть сотворена любым, даже самым слабым магом? Олливандер тянул максимум на ранг F, но если он использовал магию дикого существа, то получается — он не тратил свою собственную, он извлекал нужную магическую энергию из срединного мира через душу монстра. И поэтому волшебники в этом мире пошли по пути симбиоза с магическими существами через палочку — у них отпала необходимость развития собственных магических сил. Большинство встреченных мною волшебников были F-ранга, они не развивали свою магию. Они развивали симбиоз.

Так… Интересный способ, стоит к нему приглядеться повнимательней. Правда, тогда была одна проблема — чем мощнее существо, с которым волшебник вступает в симбиоз — тем сильнее его душа будет влиять на своего симбионта-человека. Дерево и духи животных — тут явно замешаны друидические ритуалы, которые наверняка используются для создания палочек.

Это было очень интересно.

— Мистер Поттер, — прервал мои раздумья Олливандер, — вы что-то надумали?

— Мне понадобится палочка, соответствующая моему рангу… Но в любом случае спасибо, ваш магазин дал мне ответы на интересующие меня вопросы.

Олливандера это слегка удивило.

— Простите, мистер Поттер?

— Я говорю о том, как работают волшебные палочки. Судя по всему, это симбиотическая связь, образуемая между душой животного и человека, при помощи друидического ритуала, который по всей видимости используется в производстве палочек? Тогда ваша магия мне стала намного понятней.

— Я не совсем тебя понимаю, Гарри, — сказал Дамблдор, вежливо кашлянув.

— Связь, — повторил я для него, — эти палочки означают опосредованное выполнение команд. Скажем так, представим магию духа палочки как ручную собачку. Невидимую собачку. Если её натаскать выполнять определённые команды и слушаться хозяина, выдрессировать — то она будет делать то, что от неё хотят. Иногда даже без явной вербальной команды. Скажем надо поднести газету — собачка понимает желание хозяина и принесёт. Магия, которую я более привык использовать отличается — она прямого воздействия, и расходует мои собственные магические силы, в то время как сила волшебных палочек черпается напрямую из бездны срединного мира и не требует восстановления. Но в то же время волшебник не может напрямую контролировать процесс — он может произнести команду палочке, и ожидать нужного эффекта, но не ощущать своей магической структурой как струятся потоки магии, складываются в узоры магических формул и структур, как они преобразуются и производят нужный эффект…

Дамблдор был весьма озадачен, а вот Олливандер улыбался как ребёнок.

— Мистер Поттер, вы определённо могли бы стать великим волшебником, и очень знаменитым.

— Я один из пяти А-ранговых магов великобритании. Меня и так каждая собака знает, к глубокому моему огорчению, — вздохнул я, — сэр, — я посмотрел на Дамблдора, — можно я вам кое-что скажу?

— Да, Гарри? — Дамблдор напустил на себя вид очень заинтересованного и внимательно слушающего старца.

— Волшебные палочки — могут стать большой занозой в заднице всего мира. Магия, которую мы используем, — я поднял ладонь и создал на ней фаербол, — ограничена возможностями самого мага по извлечению энергии из срединного мира. Ну и ещё есть определённые ограничения в способностях — хотя маги и правда зачастую бывают очень опасны, — я сжал огненный шар в кулаке, — но возможности отдельно взятого мага ограничены его запасами магии. А применение магии не вызывает каких-то неожиданных и непредсказуемых последствий — каждое заклинание мы контролируем самостоятельно. Волшебство в своём чистом виде очень опасный путь — ведь оно непредсказуемо. Если говорить аналогиями — представьте, что у каждого есть какая-нибудь жутко опасная и злая магическая тварюшка, ядовитая змея, которая завязывает шнурки, варит суп, и делает прочие вещи — это волшебная палочка. Но никто не даёт гарантии, что она не укусит или своего хозяина, или кого-нибудь ещё. Она дрессирована, но у неё острые и ядовитые клыки, и она не абсолютно безвредна.

— Магия бывает опасной, — согласился Дамблдор, — именно поэтому мы учимся её применять, причём учимся постоянно. При должном освоении она не представляет такой угрозы.

— Сколько там в англии волшебников? Пятьдесят тысяч? Сто? Я боюсь, что ваши методы взаимодействия с магией едва ли будут восприняты в неволшебном, магическом мире. Это может породить волшебный хаос. Если ничего не сделать — это приведёт к множеству трагедий. Ведь обучение палочки занимает долгое время — это не тот артефакт, который можно взять и воспользоваться. Да и если так подумать — мощность заклинания ограничена пределами для того живого существа, которое использовано для палочки. Я думаю, стоит известить об этом департамент магических исследований. Мне надо составить рапорт. А вам, мистер Олливандер, я бы посоветовал подготовиться к приходу людей из департамента. Нельзя допустить широкого и бесконтрольного распространения волшебных палочек — это слишком непредсказуемый артефакт. Полагаю, контроль за их распространением и обучением должен осуществляться строгий, равно как и за их применением.

Дамблдор задумчиво кивнул:

— Очень осторожный подход.

— А у нас по-другому нельзя. Я лично не хочу, чтобы палочки попали к какому-нибудь придурку, который обижен на весь мир и хочет с их помощью заниматься хулиганством и преступлениями. Поскольку палочка — это опасный и непредсказуемый артефакт уровней примерно C-E, то боюсь, мистер Олливандер, согласно закону о магических предметах, статье четвёртой, пункту B-7, волшебные палочки отнесут к предметам и инструментам, которые могут быть использованы как оружие. Согласно закону — обладать такими предметами могут только и исключительно маги, прошедшие специальный курс обучения, и сам предмет должен быть лицензирован, поставлен на учёт и контролироваться с помощью специального устройства слежения и самоуничтожения.

— Простите? — Олливандер удивился.

Я вынул с пояса нож. Ножны были маленькими, а нож тонким. Его я носил под курткой, это скорее стилет.

— Взгляните. Это кинжал под названием «Бессель». Такой изготавливают охотники с крафтовыми навыками из материалов срединного мира. Дешёвка, в общем-то. Это мой кинжал — на нём нанесена магическая метка — он привязан к владельцу. Если вы попробуете использовать его — то кинжал самоуничтожится. Так же он перенесётся в департамент магических исследований, если я вдруг умру, его нельзя просто потерять или отнять, продать или передать кому-либо, а ещё все мои предметы отслеживаются департаментом. Применение магического оружия очень строго регламентировано. Здесь, в нашем мире, этими артефактами можно пользоваться для тренировки, спаррингов, проверки качеств или самообороны, но не для нападения, ни под каким предлогом.

Олливандер и Дамблдор посмотрели на кинжал пристальней.

— Неплохая работа, — сказал Олливандер, — если я не ошибаюсь — он обладает проникающими свойствами?

— Да, он зачарован на пробивание брони — остроту. Это артефакт ранга F, продаётся в бюро исследований врат, обычно новичкам. Как правило ранг охотника ограничивает ранг артефакта, который он может использовать — слабый маг не может использовать сильный артефакт, что ещё больше увеличивает рознь между разными рангами. Боюсь, мистер Олливандер, у меня нет выбора другого, кроме как классифицировать волшебные палочки как артефакты двойного назначения, весьма опасные и непредсказуемые в использовании. Я надеюсь, вы не будете держать на меня обиду? Это для общего блага и общей безопасности.

Олливандер посмотрел на Дамблдора. Дамблдор задумчиво помолчал, потеребил бороду и наконец ответил на его немой вопрос:

— Гарри прав. Наплыв новых волшебников — Магов из магловского мира, плюс палочки, это всё может породить немалый хаос. Ведь палочкой может пользоваться любой маг, я правильно понимаю?

— Полагаю, что да, — сказал Олливандер.

— Тогда этот вопрос действительно нужно серьёзно регламентировать и обговорить с министерством магии. Я беспокоюсь за то, что они до сих пор не понимают всей глубины происходящего в мире.

— А почему бы им не слетать на стажировку в японию? — спросил я, — Японцы первыми почему-то создали современную систему магического законодательства и нашли консенсус между волшебниками и магами. Я не знаю в точности, как у них там всё устроено, но вроде бы они справились с поступающими проблемами. В америке до сих пор царит лёгкий хаос, во франции разные трения и конфликты, а вот у азиатов всё спокойно, как будто обе стороны долго ждали когда наконец смогут объединиться.

— Я подумаю над этим, — уклончиво сказал Дамблдор, — но Гарри, мы пришли, чтобы купить тебе волшебную палочку, и я думаю будет неплохо, если мы всё же доведём задуманное до конца.

— Давайте попробуем. Хотя наверняка это будет нелегко.