• Bandileros

• фанфик
• прода
• моя геройская академия

ВК-версия главы (с картинками)

_____________________ Да, можно прямо книжку писать — Казухиро и пустота…

А вообще, здесь мне нравилось и очень даже больше, чем внизу — тихо, спокойно, красиво. И не было надоедливых людишек — в общем, если бы тут были бары — то это место было бы вообще шикарным. Но… всему своё место.

Я развернулся на тридцать семь градусов и полетел вперёд, остановившись около большой стройплощадки. Площадка — висела в пустоте, и множество маленьких и больших роботов трудились, создавая её. Это было нелегко и непросто.

Зато здесь было абсолютно тихо — в космосе. Для разнообразия я включил радио и слушал его, внутри своей головы, потому что мне было ужасно скучно в такой абсолютной тишине.

«Модуль тридцать один вышел из строя» — сказал Нано.

— Где КСМ?

— На участке альфа-альфа-семь.

И я полетел к нему — модуль КСМ — это космический строительный робот. Обладающий большими манипуляторами-клешнями, напоминающий каракатицу, большой такой куб с четырьмя конечностями в разные стороны. Модуль зацепился за кабель и болтался, у него вывернуло один из манипуляторов. Двигатели загудели и вскоре я оказался рядом — этот модуль не был сломан, он запутался. Пришлось вручную его распутать и дать пинка под корпус — он конечно это не поймёт, но душу отвёл. Сориентировавшись маневровыми двигателями, модуль КСМ полетел на работу.

— Работать, негры, солнце ещё высоко! — я посмотрел на солнышко, которое в космосе выглядело ярким пятном на фоне звёздного неба.

Здесь оно всегда высоко.

И полетел на импульсных двигателях на десятой импульса к стройплощадке, где строилась наша волшебная лента.

Это всего в полусотне километров отсюда — установка для создания ленты напоминала… эм… Скорее кожух реактора, ну или гигантскую бочку с четырьмя бочонками по бокам. Снаружи поступал стройматериал, а установка стояла в центре и исторгала из себя ленту. Лента закручивалась вокруг неё, отдельные КСМ следили, чтобы она не запутывалась. Это выглядело очень серьёзно — потому что лента уже напоминала катушку диаметром в пять километров. Второй модуль строительства наращивал ленту с другой стороны, двигаясь по внешней части орбиты катушки.

Как долго я уже здесь? Да давненько! Попросил у Незу небольшой отпуск — для приведения дел в порядок, и полетел сюда. В отличие от причуд, которые в какой-то мере ограничены — я таких ограничений не имею — для меня что взлететь в воздух, что в космос — один хрен. Высота только разная и надо разогнаться, чтобы двигаться синхронно с землёй — чтобы не падать вниз.

А вот то, как сюда поднимали стройматериалы — это конечно феномен. Я попросил Урараку помочь, а так же сам постарался — для этого мне пришлось даже облететь всю орбиту земли и собрать с неё полторы тысячи тонн космического мусора — старые спутники. Некоторые я даже опустил на землю и оставил у себя. Например несколько древних советских спутников времён холодной войны и несколько американских спутников, а так же куски старой системы навигации.

Но это экспонаты моего маленького технического музея — при моём заводе уже начал открываться полноценный музей, а территория завода увеличилась втрое по сравнению с прошлой — я заказал строительство нового центрального здания и проект был очень масштабным, очень внушительным, очень амбициозным. Благодаря наноматериалам — обладающим огромной прочностью — можно построить невиданное доселе здание. Высотой всего в пятьдесят метров — но широкое, угловатое — со скошенными углами, полностью закрывающим внутри себя все производственные зоны единым внешним корпусом. Здание, которое частично врезано в сопку, громадное строение, защищающее всё что находится внутри от влияния извне и наоборот. Собственно, это был один из самых амбициозных проектов строительства — хотя после появления причуд и использования их в строительстве — амбициозными проектами никого не удивишь. Такие невероятные появились строения — и я не стал исключением — мой завод уже строили заново — но на этот раз с учётом того, что прошлый оказался недостаточно амбициозен. В этом гигантском корпусе — располагались и производство наноматериалов, и сборочные цеха, и металлургические, и химические, и даже утилизация отходов — на этот раз с восемью более масштабными установками. И даже энергоблок.

Мои работы над проектом создания совершенной молекулы, способной извлекать энергию из мю-поля, то есть тёмной энергии, достигли своего финиша — он заключался в том, что пошёл я нахер, а не тёмная энергия из параллельных измерений. То есть полностью провалился, полностью. Осталось лишь вздохнуть и работать по направлению проектирования нормальной атомной электростанции — компактного, мощного, очень мощного и очень стабильного реактора. Хорошо хоть термоядерного — технология термоядерной реакции считается хоть редкой и дорогой — но уже известной человечеству. Но такая энергия чутка дороже обычной.

В общем, в проект включили и термоядерную силовую установку, на новых наноматериалах. И пока эту громадину внизу возводили более тридцати нанятых героев, которые могли работать со строительством, а так же более десяти разных строительных фирм — каждой из которых поручена своя зона работ — я улетел. Как Карлсон, улетел, но обещал вернуться.

Я строил финишный аккорд — это громадную космическую станцию и ленту космического лифта. Трос, который должен упасть на землю и благодаря движению земли — натянуться, и быть всегда натянутым как струна, обладающий чудовищной прочностью, созданный из самых прочных материалов, которые вообще мне известны и доступны. Трос, способный выдержать движение по нему кабины лифта массой до семи тонн. Правда, движение не сверхскоростное — так что подъём должен занимать около двенадцати часов, как минимум.

Космическая же станция — это большая дискообразная конструкция, обладающая всеми внутренними помещениями, необходимыми «космонавтам», в том числе космическими верфями, станцией для запуска спутников и ракет, техническими, и прочими — самое главное в ней — это отель. Космический отель «Гравитация», который я создавал с особым тщанием. Тут кстати искуственной гравитации не было — а отель — это невероятно дорогой бизнес.

Кажется, люди вообще забыли про существование космоса — им стало куда интереснее развиваться внутрь себя, в причуды и прочее, а не искать выход за пределы земли — и мне это не нравилось. Я старательно пытался избавить человечество от этого «синдрома причуд». Развитие человечества в космос, освоение дальних планет, исследования космоса — это меня интересовало. Это, а не бесконечные тёрки внутри планеты — войны, катаклизмы, победы, поражения — это всё важно только когда ты в центре событий. Такие вещи как колонизация Марса — важны всегда.

«Нано, сколько я уже не спал?»

«Вы находились в состоянии активной жизнедеятельности триста сорок один час семнадцать минут и девять секунд».

То есть уже две недели я не спал, а работал на орбите — отоспался перед вылетом. Чёрт, ну почему всё так сложно. С другой стороны — строительство космической станции продвигается очень быстро — наноконструкционный каркас плюс расплавление металла мною с помощью индукции и лазерами — позволило ускорить процесс создания гермокорпуса.

«Вы желаете вернуться?»

«Пока не закончу эту верёвку сраную — не вернусь».

«Основание лифта уже изготовлено и подготовлено к приёму.

Настал и мой черёд — я погрузился в сон до тех пор, пока не будет закончен трос. Нано разбудил меня через ещё пару сотен часов. В это время я отдал ему все вычислительные мощности для игры на бирже, а так же для проворачивания финансовых махинаций в Индии и Южной Америке.

Когда я проснулся, то Нано меня обрадовал:

«Шеф, с добрым утром. За время вашего не-бодрствования я был вынужден выкупить компанию «Сато».

— Выкупить? На кой чёрт она нам сдалась?

— По моим расчётам скоро спрос на её продукцию многократно вырастет. Пятьдесят пять процентов акций компании я купил официально.

— А что они производят?

— Они производят технику с нашими аккумуляторами. Если точнее — большие электрические грузовозы и электромоторы для самолётов. Появление на рынке аэроглайдера пиивлекло огромное внимание к технологии, а сейчас рынок в целом начал распробывать продукцию нашего завода — наноконденсаторы — новое золото, как говорят в новостях. Если бы мы продавали акции — сейчас они бы очень быстро росли в цене. Компания Сато не относилась к нам, но покупая оптом наши аккумуляторы — производила электрооборудование для небольших самолётов и спортивных автомобилей. Их спорткары очень популярны в азии.

— И?

— Я провёл множество моделирований и пришёл к выводу, что вскоре рынок преодолеет порог инерции и начнёт стремительно двигаться по новому вектору — производство аккумуляторов для самолётов станет одним из самых важных направлений — потому что это одна из немногих сфер, где ещё используются примитивные технологии сгорания жидкого топлива.

— Надо будет подумать об этом позднее, — я огляделся, бобина с лентой стала ещё более исполинской, — они дадут нам прибыль?

— Огромную. Сато — может стать ведущим производителем электроагрегатов для самолётов — мотор-аккумуляторная сборка вскоре заинтересует крупных производителей. Согласно моему моделированию, если мы просто продадим аккумуляторы крупным авиастроительным корпорациям — это не даст нам той прибыли — но если продавать двигательно-аккумуляторную систему в сборе — это будет безопаснее, надёжнее и прибыльнее. Электронику придётся разработать с нуля — но учитывая её примитивность — это не займёт много времени у вас даже если я не буду помогать.

— Понятно. Тут ты прав — лучше продавать к борщу ещё и ложку.

Я нашёл край бобины, снизу, направленный к земле, и подлетев на импульсе к нему, оглядел — конец троса представлял из себя жёсткую трёхлепестковую конструкцию с проушинами.

— Зачем это?

«Для компенсации смещения в результате землетрясений и иных факторов. А так же в случае если понадобится менять трос. Жёсткая фиксация невозможна»

— Окей. Не буду придираться.

Я взял её руками — довольно прочная штука, и потянул за собой, начав отлетать вниз. Трос начал разматываться, кольцо за кольцом, а я полетел вниз. Отсюда земля выглядела иначе чем с околоземной низкой орбиты — она казалась просто шариком в космосе, и размером примерно вдвое больше чем луна с земли. Голубая дымка атмосферы, и половина земного шара — в тени, справа солнце — слева темень. Я потянул за собой эту конструкцию и начал быстро приближаться к планете — не используя никаких систем навигации — просто в сторону Японии и своего завода, их местоположение на карте я знал, а с такой высоты — весь земной шар это глобус.

Минут двадцать я преодолевал космическое пространство — и вошёл в плотные слои атмосферы, неспешно спускаясь. Неспешно — это четыреста километров в час — в плотных слоях пришлось сбросить скорость и опускаться минут сорок с большой высоты — вид здесь был очень красивый. Выше облаков и стратосферы — на низкой орбите. Япония просыпалась — солнечные лучи уже проскользили справа налево, со стороны востока на запад. Мой заводик стоял на северо-западе от города — к нему я и спускался — теперь я отчётливо его видел. Его новый облик — множество больших цехов заменила одна монолитная конструкция — выглядящая так, словно была высечена из обсидиана. Снаружи завод подсвечивался, как и посадочная площадка для меня — прямо в центре этого исполинского квадратного строения.

Место сцепления космического лифта выглядело как три гигантских манипулятора, поднятые вверх, с крюками. Насколько я знал — фундамент лифта уходил вглубь земли на сотню метров, и расширялся — чтобы случайно возникшее давление не вырвало его. Но если и вырвет — он не повредит завод, раньше расцепится соединение.

Я опустился в центр посадочной площадки, таща за собой трос — он натянулся и мне приходилось тянуть с силой в несколько тысяч тонн, чтобы он не улетел обратно, пока не стабилизируется и не придёт в полный баланс наземная и космическая станции лифта.

Лязгнул последний захват и три манипулятора приняли у меня нагрузку, вытянулись вверх, компенсируя колебание и притянули неспеша трос к себе. Трос был круглый в сечении, ребристый, толщиной сантиметров тридцать, как тросы моста подвесного. Но только этот мог бы выдержать нагрузки в сотни раз больше. Это предосторожность — сейчас нагрузка на него всего пара тысяч тонн — это относительно немного. Станция в космосе должна быть чуть-чуть выше орбиты кларка и двигаться по орбите с некоторым запозданием — чтобы её тащило на тросе, иначе — он бы болтался между двумя станциями и потерял геометрическую точность.

— Подтверждаю зацепление, — сказал я, — первый в истории космический лифт на геостационарную орбиту построен. Подъём совершим завтра, а теперь — всем спасибо!

«Нано, выключай трансляцию на ютубе».

Я приземлился рядом с лифтом. Ох и задрался же я! Господи, сколько можно — на подготовку к итоговым экзаменам нам выдали время — но я его никак не использовал — вместо этого просто занялся тем, чем изначально планировал — космической программой.

Теперь с моего завода материалы можно поставлять в космос прямо на лифте, прямо на геостационарную орбиту, с которой можно отправляться в дальний системный космос. Вот только… это мечта проектировщиков-космонавтов, которых тоже пришлось нанять и поставить им новые вводные условия. Я прошёлся по крыше здания — она была огромной, здесь были технические установки вентилляции, подъездные пути к лифту. А внизу…

Спустившись на лифте вниз — оказался в большом, просторном коридоре. Явно не таком, какой делают в обычных зданиях — то есть не коридор для людей — скорее нечто среднее между коридором внутри здания и закрытой улицей. Перекрёстки, элеваторы, лифты, шлюзовые двери…

Те, кто занимался постройкой здания — настоящие профи — потому что построить такое за месяц — очень серьёзно.

«Нано, как тебе?»

«Это здание восхитительно вам подходит».

Проектировал его в основном Нано, а я вносил небольшие коррективы.

На платформе лифта — открытой, кстати, с небольшой оградкой, я поехал вниз. Платформа большая, и тут стало видно что внутри — а внутри огромные пространства. То есть цеха высотой в десять метров, а некоторые установки — требовали большей высоты. Всё, что нужно мне — было компактно размещено, компактно и близко друг к другу. Место экономилось, и в то же время не было проблем с доступом к оборудованию.

Мы проехали через три этажа — здание было четырёхэтажным, на первый, где и оказались все люди — там был цех, занимающийся тем, чем занимался завод ранее. То есть выпуском аккумуляторов и наноматериалов для электроинструмента и заводского оборудования. Работали люди в большом, просторном цеху, с приятным искуственным освещением, и это место напоминало чистый сборочный конвейер, а не какое-то крупнопромышленное производство.

Производственные линии предусматривали вертикальные конвейеры — конвейерные лифты, которые поставляли материалы сверху вниз, прямо к станкам. Насколько я знал — трёхмерность существенно упростила логистику и сократила число пересечений конвейерных лент. А так же упростила электросхему здания — электростанция на последнем этаже и все провода спускались сверху вниз.

Обслуживание данного комплекса правда теперь требовало использовать экзоскелеты и спецтехнику, но это терпимо. Их у нас хватало.

— О, Шеф! — внизу у лифта меня уже ждала Чика, — а мы тут вас ждём уже дня три, не меньше. Вы что-то припозднились.

— Действительно? Да, наверное так.

— Мне из Юэй звонили несколько раз. Вы просили вас не беспокоить — но это не значит что надо забить на учёбу и заниматься своими делами! Чтобы ты знал — ты завалил итоговое тестирование и пропустил важное дело.

— Зато я провёл месяц вдали от людей и чувствую себя отлично. Что я пропустил?

Чика пошла за мной, держа у груди папки с документами — которые по всей видимости дожидались меня. Господи, бюрократия, у меня от неё начинает искрить процессор — бюрократия это боль, тлен и серая скука.

— За время вашего отсутствия ваш класс сдал итоговый тест — его вы вообще завалили с никакими оценками. Надо было сдавать теоретическую и практическую часть.

— Тц. Незу засранец, мог бы зачёт поставить автоматом — знает же что я всё знаю и могу пройти напролом любое препятствие.

— Тем не менее, раз вы не явились, то вам поставлен неуд.

— Надеюсь меня отчислили за это из Юэй?

— Как бы не так. Директор Незу хотел с вами лично пообщаться, когда вы вернётесь.

— Тогда я поем немного нормальной пищи и отправлюсь к нему. Ещё вопросы?

— Есть немного. Относительно юрлица завода и нескольких новых покупок — их нужно ратифицировать вашей подписью, собственноручной.

— Ой, давай.

Я по быстрому расписался в трёх дюжинах листков, отдал их Чике.

— Как я ненавижу эти бумаги. Но… официальная сторона нашей жизни тоже должна быть.

— А неофициальная? Я не в курсе всего.

— Мы неплохо продвинулись в Бразилии, а так же, — я огляделся, не подслушивают ли нас, но на всякий случай перешёл на беззвучный режим речи, — но так же я начал выходить на криминальный элемент в азии — Китае, Корее и Японии.

— Зачем нам эти доходяги? Разве у них вообще есть влияние?

— У них есть влияние в криминальной среде — а это полезно, поскольку тесно взаимодействует с правительством, как их противники. Да, это лига пожиже, чем государственники — но и в ней есть своя ниша власти и возможностей.

— Например?

— Через них удобно решать некоторые вопросы, особенно связанные со злодеями. Иногда проще договориться, чем устраивать тотальную битву или резать головы. Мне и самому это не нравится — не потому что они нарушают закон, а скорее потому что это как-то выглядит мелковато для нас, учитывая наши возможности… Но мне гораздо проще договориться, чем устраивать бойню. А так же это может послужить очень позитивно моей карьере героя. Многие нелегальные дела легче всего проворачивать имея прикрытием обычную мафию, которая и так хорошо известна полиции. Для власть имущих это хорошее прикрытие.

— Понятно. Неплохо задумано!

— А что это там за шум? — спросил я вслух.

— А это, репортёры. Ты бы знал, сколько их прибежало к нам после начала твоей трансляции! Вот уже час они сторожат за проходной, толпятся и ждут интервью с мифическим шефом, который начал строить лифт в космос.

— Ах, вот оно что… И чего это все так перевозбудились — лифт мы запустим только завтра.

— Какая разница — ты уже проложил путь от земли до орбиты. Это же круто, разве нет? Заодно для многих это надежда, что дальше развитие человечества будет не заперто в земных границах. До сих пор никто не вылетал дальше луны, и не на ракетах — а это твой звёздный час.

— Ну что ж, придётся с этими пообщаться. Я и так уже слишком долго трансляцию вёл, но видимо без объяснений они не хотят уходить. Надо покрасоваться лицом, пообещать им побольше и побольше пафоса.

— Вот именно. Шеф, вроде бы у меня больше к вам дел непосредственных нет — если вы конечно не планируете резко изменить производственные планы завода.

— Планирую, но это уже учтено и не должно никак отразиться на основном производстве. Раз уж журналисты пришли — я продемонстрирую им прототипы из моей лаборатории.

/* * * *

И всё-таки я влюбился в этот производственный комплекс. Он огромен, а так же самое главное — комфортен. Здесь есть место для всего. Цеха производства товаров, переработки отходов, собственная энергосистема, которая не ограничена как старая — токийской, но если так подумать — вся эта промышленность располагалась на трёх уровнях и в отличие от отдельных цехов — площадь нового комплекса в десять раз больше. Учитывая то, как сократились лишние, неприятные моменты — например между первым и вторым этажом находится технический этаж, высотой всего три метра, где располагались трубы и проводка. Огромное количество труб и проводов, всё собрано, разделено по секциям, если где-то и будут неполадки — то инженерам достаточно будет выйти в нужную секцию. Не надо лазить по производственному оборудованию. Обычное производство — это гребучая мешанина этих самых коммуникаций — провода, трубы, кабели, информационные, силовые, трубы с жидкостями и газами, вентилляционные и защитные, все типы и виды. И всё это прокладывается по мере необходимости — это всё напоминает электрику, сделанную жопоруким мастером-электриком — когда провода втыкаются по необходимости и в итоге образуют целый сложноспутанный клубок. По мере ввода в строй или вывода из строя оборудования — это всё ещё более усложняется.

В новом заводе это всё было сделано грамотно и качественно — кабель-менеджмент стал крайне аккуратным, с лёгким доступом к любой секции и сегменту, а так же в самом цеху практически не было всей этой срани. Она выходила наверх в потолок, или вниз, под пол — там тоже был технический этаж. Так что выглядело это всё чисто инженерно — красиво и гармонично.

И наконец-то заработал литейный цех — который был изначально мною завёрнут, но потом я снова решил его построить. Литейный работал с редкими и сложными металлами, и потоком изготавливал отливки — гораздо лучше, чем переработчики отходов. Теперь завод мог покупать не промышленные заготовки, а металл в слитках — это очень сильно снижало стоимость ресурсов.

Я пошёл во главе большой группы из журналистов разных изданий и показывал им свой завод изнутри — красивые белые коридоры, со световыми панелями вместо ламп, выглядели ну очень по научно-фантастически, как из какого-нибудь фильма про звёздный путь.

Научная фантастика — жанр редкий и сейчас уже ставший менее популярным — тем не менее, он имеет своих поклонников — и я надеюсь, что моё место, воздающее дань этому жанру, только больше укрепит веру людей в абстрактное будущее.

Раздвижные двери открылись со свистом, пропуская нас из уютного коридора в мою комнату. Это было большое помещение — где-то под триста квадратов, с мягкой мебелью, приятным освещением, панорамным окном. Оно было на последнем, четвёртом этаже, отсюда открывался прекрасный вид на окрестности — и здесь явно прошлась женская рука — имелись цветы, уют, и выход в лабораторию, в которую я попросил перевезти все мои новейшие несекретные разработки. Секретные — хранились в специальном помещении за лабораторией.

— Это ваше новое место обитания? — спросил худощавый и слегка сутулый журналист.

— Да, здесь неплохо, — согласился я, — а вы как думаете?

— Тоже так думаю. Уютненько. А лаборатория?

— Всё вам покажи, — улыбнулся я, — пойдёмте.

Лаборатория была чуть дальше — за моей комнатой, и она помимо того, что у меня всегда было — дала ещё много нового. Прошлая попахивала скорее гаражно-заводским духом — совсем не тот технический уровень, куда можно привезти друзей или журналистов. Вот это я понимаю! Большая, чистая, светлая, установки в своих прозрачных нишах, лабораторные столы, химическое оборудование и техническое — различные инструменты, как грубые, так и точные, и многое другое.

— Леди и Джентльмены, я пригласил вас сюда, чтобы просто похвастаться. А что? Имеет право учёный и конструктор — похвастаться своими изобретениями? Как вы все знаете, мы — моя компания, я и многие другие — уже почти год работаем над созданием самых разных материалов, инновационных сплавов и технологий. И одной из основных направлений моей фирмы стало строительство дронов. Роботов разного размера, без всяких причуд — чисто технология. Технология мощнее любой причуды — сила разума безгранична — сила человека увы, всегда имеет ограничения. Здесь есть несколько моих прежних проектов, которые я могу вам представить — возможно они вас заинтересуют. Кабинет безумного гения к вашим услугам, — улыбнулся я, открывая прозрачную нишу, за которой стоял мощный силовой костюм.

— Это какой-то боевой робот?

— Это лучше чем боевой и лучше, чем робот, — ответил я спросившему у меня неизвестному мне журналисту, — это вещь, которую могут купить себе многие — так она должна быть представлена публике. Это рабочий костюм, конечный прототип — после ряда улучшений и доработок, он таков. Костюм «Рабочий-СТ10». Изначально я планировал создавать именно их — это шикарная вещь! Костюм является автономным рабочим экзоскелетом, и предназначен для грузовых и иных тяжёлых работ. Он был создан специально для защиты рабочих от повреждений. Нельзя сказать что он обладает зашкаливающими характеристиками — при разработке костюма я постоянно держал в голове итоговый ценник и не добавлял в него ничего сверхдорогого — чтобы эта вещь стоила не дороже обычной нормальной машины. Понимаете меня?

— То есть он стоит как легковой автомобиль?

— Именно, ну может чуть-чуть дороже из-за аккумуляторов. Костюм рабочего крайне универсален — он защищает пользователя от травм, от него можно запитать инструменты, он облегчает поднятие тяжестей. Прошу, попробуйте вы, — показал я на стройную красивую девушку, юную.

— Я?

— Почему бы и нет. Оденьте, тут есть кажется где-то у меня грузы.

Я вытащил костюм из ниши, отключил от зарядного устройства и показал как в него влезть. Девушка была в джинсах — что удобно, так как многие в юбках и в них в такую технику не залезть. Экзоскелет крепился легко, одевался, сам подстраивал упоры для тела, и после череды ойканий, я активировал его. Девушка подняла руки, костюм слегка запаздывал за её реакцией, но в целом слушался. Это не совершенная боевая модель, а грубая рабочая.

— Попробуйте пройтись за мной.

Она вышла.

— Ну… ощущается как будто три куртки на себя надела, очень плотно так. Но легко.

— Он облегчает нагрузку на тело и не даёт вам устать при ходьбе в том числе, — пояснил я, — а теперь возьмите это.

Я вытащил и подал ей гантелю. По сто килограмм на каждой стороне — маленькая штанга такая коротенькая. Она взяла у меня из рук.

— И что мне с ней делать?

— Оцените как двигается.

Она поводила ею в разные стороны.

— Ну… неплохо, слегка тяжело, конечно.

— Двести килограмм. Эта штука тяжелее костюма и вас вместе взятых. Считается что допустимый вес для рабочего не должен превышать сорок килограмм — так установлено в законе. Но как видите — костюм позволяет легко работать с тяжёлыми объектами и при этом без использования кранов, лебёдок и прочего, — улыбнулся я, — он сам маленький кран вокруг человека.

Ребята пофотографировали. Но я видел, что особого интереса не вызвал.

— Пожалуй, можете выходить. Только гантелю куда-нибудь положите.

— Ага.

Она вылезла, а я переставил костюм, легко подняв его на руках, в нишу. Несколько журналистов попробовали поднять гантелю — не получилось даже сдвинуть её чуть-чуть с места.

— О, вот крайне интересная разработка — леди и джентльмены — как вам известно — основная наша задача — это роботы. Дроны, киборги — называйте как угодно — мы строим автономные и неавтономные машины. Вот отличный их пример.

На столе, обычном лабораторномстоле, лежал киберпёс без внешнего корпуса. Я надел на него корпус, прикрутил, и разбудил машину. Некоторое время она стояла неподвижно, а потом обнюхала меня, оглядела окружающих — и села на том же столе, свесив хвост.

— Это последняя разработка — кинологический робот серии «К9». Я зову их «пёсик».

— То есть это полицейская робо-собака?

— Совершенно верно. Это незаменимый помощник полиции, спасателей, героев, и многих других. Этот киберпёс обладает интеллектом, очень похожим на обычную собаку, способен принимать решения, у него крайне чувствительные сенсоры — он может учуять запах взрывчатки или наркотиков — издалека. А так же обезвредить преступника — недавно так и произошло, когда прототип данной модели обезвредил трёх непутёвых злодеев. Он очень отзывчив, и хорошо запрограммирован. Может очень быстро бегать — быстрее чем люди, лазить по стенам, прыгать очень далеко — гораздо дальше, чем любое биологическое существо. Киберпёс мобилен и обладает крайне сложными сенсорами, которые нелегко обмануть. Он может обнаружить холодное или огнестрельное оружие у человека в толпе и не дать им воспользоваться.

— А если в программе возникнет сбой? — спросил тот же журналист.

— Это крайне маловероятно. В голове киберпса сложный квантовый компьютер, сознание крайне стабильно. Это продвинутая система ИИ, не способная развиваться или самообучаться — то есть возникновение каких-то поведенческих отклонений исключено.

— Понятно, и дорого он стоит?

— Не больше трёх миллионов долларов. Это очень немного на самом деле.

— Да это же огромная сумма, — возразил журналист.

— За патрульного с такими качествами — это на самом деле немного, к тому же если бы он стоил немного — то у полиции бы стало мало работы. Эффективная система не должна быть дешёвой — иначе она нарушит баланс и порядок вещей.

— Понятно. Значит, завести домой такого киберпитомца не получится.

— Вот это как раз возможно. Киберпёс — это превосходный телохранитель, как и его живой собрат — киберпёс может унюхать угрозу, не даст подойти к хозяину врагу.

— А что-нибудь военное у вас есть? — спросил тот же тощий, — вы вроде бы известны как очень грозный противник.

— Всё, что касается сражений — держится в секрете, по понятным причинам, и не распространяется ни за какие деньги, — поднял я руки, — это слишком опасно, да и я не люблю лишних применений силы. А вот наоборот — могу показать вам кое-что удивительное и очень интересное. Пройдёмте вон туда, там медицина…

* * * *

— Мы должны воздержаться от дальних поездок летом?

— Оказывается, это приказ школы.

— Печально. Я хотела навестить своих родителей в Венеции…

— Что? — я повёл ухом, подходя к этой гоп-компании девушек, — что-что-что-что??? — я аж голову развернул на сто восемьдесят градусов, увеличив уши на пару сантиметров, — момомомо-чааан!

— Не пугай так! — возмутилась Момо.

— Прости, — я вернул своё состояние в первозданный вид, — я просто так рад, что Тайсё свалил в Европу.

— Мой отец не такой уж и страшный, — сказала Момо, — они купили особняк в Венеции и переехали туда.

— Бррр… — я поёжился, — город на воде. Что может быть хуже.

— Венеция романтичный город. Ну и красивый тоже, — сказала Момо, возмутившись, — может у них там любовь.

— О, я надеюсь, что Тайсё сделает тебе братика или сестричку и всё их внимание перекинется с тебя и меня — на него. Или неё. Немедленно прикажу доставить им ящик виагры.

— Сатотори! — Момо слегка покраснела, — что ты такое говоришь.

— Ну извини, извини, — повесил я голову, — сама знаешь, какая он проблема.

— Не ври!

Я показушно задумался.

— За последние полгода он больше тридцати раз бывал в моём офисе, звонил сто тридцать семь раз, прислал подарок на католическое и православное рождество…

— Не обращай внимания, — Момо вздохнула грустно, — он лелеет надежду что у нас будет всё всерьёз. Впрочем, я к этому не готова.

— Ну… — я пожал плечами, — как хочешь.

— Как романтично, — Тору улыбнулась, — а вам почему бы на лето тоже никуда не съездить вдвоём?

— Бред, — отрезала Момо, — мало того что школа это запрещает — так ещё и я не хочу.

— Ты такая не романтичная, — обвинила её Тору.

— Зато ты слишком легко поддаёшься ванильному настроению.

— Нам некуда пойти, — возмутилась Тору.

— Да, я новый купальник купила. Эй, Сатотори, а ты чего подслушиваешь?

— Разве ваш разговор секретный?

— Но ты бы с мальчиками поговорил.

— То, что говорят они — не пахнет весельем.

— Все на улицу! — раздался голос нашего классрука, — бегом марш!

Он открыл дверь, подал команду и… закрыл дверь. Шикарен. Ребята тут же засобирались.

— Что-то сегодня учитель Аизава не в духе, — сказал Деку.

— По моему он всегда шикарен. Это единственный человек во всём мире героев, который не вызывает у меня ни капли раздражения.

— А? Почему?

— Он нормальный человек. Не гонется за славой, не шумит, не придумывает себе идиотских прозвищ, не одевается в яркие цвета — в общем, выглядит как настоящий мужик. Ещё и плевать хотел на всё это и держится выше обстановки — хочет спать — прямо на уроке может храпака дать. Прямо как в армии — опытный солдат может заснуть где и когда угодно.

Мидория кашлянул:

— В Японии нет армии.

— А зря. Это крайне полезно для воспитания человечества.

Мы пошли, все, я как-то рядом с Мидорией, за нами тот пацан, что разговаривает с птичками. Милый такой, прямо мечта всех детишек дошкольного возраста. Ему вообще идти в герои противопоказано.

Перед академией — точнее не перед главным входом, а во внутреннем выходе, на большую терассу между корпусами, Аизава наконец-то вдохнул уже пахнущий летом тёплый воздух и лицо его стало чуть менее напряжённым. Похоже, как и я, он любил лето.

— У тех, кто хочет стать героем — не бывает отпусков! — заявил он, — вы должны стремиться стать ещё выше! Так что все поедут в летний лагерь. Сейчас.

— Что, прямо вещи не дадут забрать? — спросил я.

— Вещи вам привезут. А ты вообще пропустил довольно много, — Аизава неприязненно на меня посмотрел, — где ты был?

— В пустоте. Спал в основном.

— Тот, кто хочет стать героем — не должен лениться.

— А, это верно, но я как бы и не сильно стремлюсь. Слушайте, Аизава-сенсей, а почему в этом году лагерь переехал в Конгодо? Какие-то проблемы со старым были?

— Что? — он удивился, — откуда ты знаешь? Местоположение лагеря держится в секрете!

— А? — я склонил набок голову, — в секрете?

— Именно! Злодеи могут напасть на лагерь.

— Тогда увозить учеников подальше от города, в шаговой доступности множества различных героев, в дикую местность, где всего пара профессионалов — это глупо, — развёл я руками, — к тому же информация о местоположении вашего лагеря известна всем.

— Не всем!

— Япония это очень небольшая страна, сенсей. Спрятать что-то на островах практически нереально — надо было в Сибирь ехать. Вот там можно спрятать страну размером с Японию. Лагерь хорошо виден из космоса, из стратосферы с дронов слежения, к тому же цепочки контрагентов академии нихрена не засекречены. По ним отследить местоположение лагеря сможет даже школьник, немного знакомый с документами и поиском информации, а местное население наверняка все поголовно знают что там юэй что-то в горах мутит. В общем — у вас плохо всё с информационной безопасностью.

— Ладно, — Аизава успокоился, — а у тебя с ней хорошо?

— Полагаю, что да. Я же суперайтишник — моя причуда такая.

— Хорошо. Тогда полезай в автобус. Летний лагерь и тебя касается — я получил указание от директора Незу. Раз ты попросил академический отпуск на время работы в космосе — то лишаешься каникул.

— Что? — я удивился, — я что, должен поехать со всеми и смотреть как они корячатся?

— Разве не у тебя были позывы педагогики?

— Не слишком. Я лишь показал кое-что своим товарищам — но если вы хотите — мог бы взяться за них действительно всерьёз. Тогда этот лагерь покажется им страшнее лагеря смерти!

По моему, все затихли. Было так тихо, что кажется слышно сверчков, как в аниме…

— Боже, — прошептала Урарака, — я… я ухожу из Юэй.

— Постой! — воскликнул Аизава, — конечно же это шутка!

— Аааа? — раздался синхронный возглас.

Больше всего от тех, кого я тренировал.

— Урарака, то, что тебе пять раз ломали конечности, семь раз рёбра, отрезали руки и ноги, ломали челюсть, нос, выбили глаз и слегка поджарили во время наших тренировок — это не так страшно. Я ведь всё восстановил, — улыбнулся я, — ты как новенькая! Вы все как новенькие, — улыбнулся я, — тяжело в учении — легко в бою! Вот это настоящий девиз воина! А теперь — пошли в автобус.

По моему, пока я это говорил — у некоторых, тех, кто со мной не тренировался — таких как Тодороки, Бакуго и прочиих Ииды с Виагриком, случился резкий кровоотток. Они боялись. Я специально развернулся и залезая в автобус улыбнулся:

— Не бойтесь. Больно не будет.

* * * * *

И… мы поехали. В автобусе — мне пришлось. Всё-таки не стоит устраивать из жизни дикарский бунт против общества и играть в супер-пупер независимость. Так можно дойти до мысли что можнго просто уехать и жить в своё удовольствие — вот только моё удовольствие в том, чтобы жить здесь, а не существовать в этом безумном мире, наблюдая со стороны за тем, как они сражаются, растут, развиваются, умирают, и не вмешиваться, не участвовать, сидеть сиднем на своём блестящем заде и ничего не делать…

Главный плюс в том, что мне не нужно было присутствовать лично на большинстве своих дел — я спокойно мог подключиться к камерам, разрешать любые свои проблемы без физического контакта — например сейчас я проследил за статистикой преступлений в своём районе и отдал приказ дронам на заводе переместить сто собачек на транспортный конвейер на крышу и перевезти их в район, чтобы они патрулировали его день и ночь, а так же установить станции бесконтактной зарядки. Последнее требовало ручного труда — написал на почту в контору — чтобы наняли и установили уличные зарядные станции около магазинов. А так же при просмотре с камер переключился на глаза одной из собачек, которая уже была в моём районе. И пробежав несколько метров, осмотрел заборы, бордюры, дорожное покрытие и пришёл к выводу, что нужно бордюры подкрасить, переложить тротуарную плитку — она местами была разнородной и не сочетающейся с общим дизайном района. И пока был в теле дрона-собачки — обнаружил что собаки из плоти и крови как-то неадекватно реагируют — боятся. Для них видимо эти дроны выглядели как какой-то опасный конкурент со светящимися глазами.

Бродячих собак в Токио было немного — но были, и такой проблемы не стояло — но польза опять же имеется — выжить этих блохастых с улиц.

А теперь самое время щёлкнуть по носу Незу. Признаюсь — для меня щёлкнуть по носу директора-суперумника — это дело чести. На то, чтобы воплотить в жизнь этот план — у меня ушёл всего… нет, ушло два дня, учитывая покупку недвижимости и техники. Я подал электромагнитный импульс и взломав одновременно по беспроводной связи телефоны всех людей в автобусе, небольшим вирусом, который просочился под рут-прошивку в биос, переключил их номера, транспондеры и радиочастотную картину на другую.

Автобус, на котором мы ехали, въезжал по шоссе в небольшой тоннель. Тоннель в горной местности — на окраине Токио, можно сказать — это выезд из Токийской агломерации в остальную Японию.

Вот что мне в Японии нравилось — тут не было такого лютого деления на столичных и провинциальных. В Японии не было отношения к провинции как какому-то второму сорту, и зачастую крупные корпорации работали не в Токио, а в городах, где появились. Это в России москвичи ведут себя во всех других городах так, как американцы во всех странах мира — то есть как будто из цивилизации к аборигенам второго сорта выехали.

В Японии этого не было — тут феодализм был крепок и феодальная модель правления была сильна и остаётся сильна — и в Токио никто не жмётся. Люди рабочие предпочитают окраины Токио для жизни, и конечно же — в отличие от моей безграничной, но многострадальной родины, в Японии жизнь даже в самой удалённой префектуре не хуже чем в любой другой. Дороги не разбиты, чиновники не воруют — реально не воруют, службы не филонят. Маленькие городки нравятся ещё и потому, что в них преступность намного ниже, чем в крупных, вроде нашего Токио — а преступность тут очень сильно распоясалась даже по моим меркам — ситуация как в криминальных районах америки восьмидесятых. То есть жесть — количество людей, у которых крышу срывает зашкаливает. Крохи личной силы причуды — обычно быстро бьют в мозг похлеще чем водка, и всё. Тащите наручники.

Этим мне Япония понравилась — здесь всё в порядке. То есть если стоит торговый автомат — то его не разрисуют и не разобьют к вечеру — он будет стоять. Грабители встречаются, убийства нередки, кражи, и многое другое — но именно быдловатого криминалитета в стиле ауешников-недоносков — тут нет. Это радует.

Наш автобус въехал в тоннель и в ход пошла спецоперация — я прикрыл глаза, контролируя процесс. Нанесённый на автобус ещё до выезда слой нанитов-отражателей изменили его цвет. «Умная краска» — могла быть как экраном, вроде электронной бумаги, так и возможностью менять цвет. Наниты под названием «Хамелеон» — система абсолютно похожая на одноимённую ящерицу, которая может менять цвет довольно быстро. Но не так быстро как хотелось бы.

Наш чисто белый автобус стал светло-зелёным, а другой, поровнявшийся с нашим, стал белым. До этого был светло-зелёным. Камеры внутри тоннеля я взломал, и обеспечил выключение света на четыре секунды. Славься тот, кто придумал делать все автоматы в щитках электронными и подключенными к интернету!

Когда свет включился наши светло-зелёные автобусы с рекламой какой-то конторы на боку и надписью «чартерный» уже ехали впереди, а позади нас — два белых, на сидениях которых были голограммы. Очень убедительные голограммы с физиономиями учеников. Изнутри ученики не заметили изменений или второй пары автобусов. Я вовремя подменил транспондер в спутниковой системе вызова помощи при ДТП, а так же поменял местами номера. Они так же были покрыты слоем хамелеона.

Камеры наблюдения, на которые приходит сигнал о номерных знаках каждого автобуса — тоже не заметили подмены, как и зеваки, которым по какой-то случайности пришлось ехать за нашей автоколонной. Водители четырёх автобусов во время подмены встали в ряд, загородив обе имеющиеся в тоннеле полосы.

Настал черёд водителей сделать своё дело. Дело в том, что Юэй собственных автобусов и водителей не имел — для того, чтобы провернуть аферу — я экстренно купил фирму, к которой Юэй обращались за помощью — небольшая транспортная компания, которая имела хорошую репутацию. Весь их автопарк — это девять автобусов, они обслуживали Юэй и обычно разные мероприятия. Так что незаметно для Незу — а сделал я это правда очень незаметно, место водителей заняли мои люди. Водители, которые раньше обслуживали завод — и в будущем будут, но сейчас у них спецкоммандировка с хорошей оплатой и высокой секретностью.

Я оглянулся — все школьники были заняты своими делами. Болтали, смеялись, развлекались, в основном сидели в телефонах. Интернет тут упал, а мобильную сеть пришлось переадресовать, чтобы никто ничего не заподозрил. Вскоре интернет появился и всё встало на свои места… Некоторые смотрели мои новости про космический лифт — его запускали. Без меня — я в крупных сборищах участвовать не хочу — но мой дух, так сказать, витал над всем этим — поскольку вела презентацию Чика, а так же нанятые менеджеры космического подразделения. Там на стриме обсуждали скафандры, подачу кислорода на орбиту, строительство космической станции, а так же космолёта.

Они не упомянули грузовые капсулы или дропподы — а зря. Это ведь один из главных плюсов — я могу поднять на орбиту груз, и при необходимости — сбрасывать его везде в радиусе трёх-пяти тысяч километров от Японии, а в Японии — самое быстрое. Семь минут до плотных слоёв — пять минут в плотных слоях, и дроппод с моим дроном или костюмом рухнет с небес на землю, обеспечив экспресс-доставку груза с орбиты в любое место, не важно какое.

Ладно, оставим это. Потом проверю как работает система — и перед тем, как она заработает — нужно её построить. Пока что она только в проекте и с завода наверх поедут целые поезда лифтов с оборудованием, роботами, стройматериалами и прочим…

Путь занял два часа — здесь ездили быстрее чем я привык — топили мы за двести по ровному шоссе, вскоре выехали на горные дороги и начались хождения по мукам. Япония страна с огромным количеством гор и холмов — здесь дороги часто горные, и ехал наш автобус медленно и грустно.

Но всё же доехал — подъехали к большой площадке в горах, плац, стоянка авто, и рядом — комплекс зданий. Здания располагались на горном склоне, тут было горное озеро, довольно большое, на склоне горы лестницы, набережная тихого горного озера. Домики с навесами-набережными — каждый имел доступ к воде озера, дома относительно новые и прекрасно построенные. Просто суперлюкс — тут было всё в японском стиле, но не брезговали и европейскими традициями — хотя какая нахрен европа. Обычная япония — со стоянки открывался прекрасный вид на озеро — озеро было на тридцать метров ниже стоянки — она нависала над курортом сверху. Курорт же был на склоне горы — а под ним ещё довольно большая территория, склон был не ровный, как у нормальной горы, а очень нестандартной и непропорциональной формы — с одной стороны пологий, с другой обрывистый, скалистое основание из вулканических пород и обычного камня. Мы вышли из автобуса — я втянул воздухозаборниками воздух и глубоко вдохнул. Подошёл по автостоянке к парапету — через который было видно весь комплекс — это три десятка разных домов и домиков, строений хозяйственных, всё из дерева. Озерцо казалось зеркально-гладким, ветерок был свеж, горная долина утопала в зелени, а за ней сразу начинался спуск вниз.

Место было очень уютным и красивым — это был курорт, причём курорт очень дорогостоящий и редкий — расположенный в заповеднике. Домики для постояльцев отдельные и общие, в отдельных были собственные бассейны высеченные в толще каменной породы, зоны отдыха, ванная под крышей с видом на окружающие горы и леса.

— А здесь обалденно! — сказал электроник, — не думал что летний лагерь будет в таком балдёжном месте.

— Тц, — Аизава-сенсей дёрнул бровью, — А где встречающие?

— Их не будет, — я был рядом и слышал его, — если вы про команду героев, которых наняли для охраны детишек — то вы их не дождётесь.

— Почему?

— Они сейчас там, где должны быть — то есть в горах Конгодо.

— А мы тогда где?

— Это префектура Нагано, северная её часть. Закрытый природный заповедник.

— Почему меня не предупредили, что пункт назначения сменился?

— Никого не предупредили. Я сам сменил пункт назначения.

— По моему, ты уже слишком наглеешь. К тому же — зачем?

— Очень просто, — я сложил руки на груди, разглядывая дома курорта, — когда мы въехали в тоннель — выключился свет. Ненадолго. Наш автобус поменял окрас на зелёный, а зелёные автобусы, которые ехали за нами — на белый. Наши окна стали тонированными, а у них — прозрачными, и голограммы учеников появились. Пришлось так же подменить идентификаторы в телефонах, номера, адреса, спутниковые системы слежения, системы транспондеров в автобусах и так далее. Для всех электронных систем правительства, полиции, частных компаний и для стороннего наблюдателя — мы в тот момент просто поменялись местами, полностью. Тоннель был экранирован анти-причудным материалом — специальной платиной, в тот момент, когда отключился свет — мы проезжали экранированный участок. Местоположения автобусов было изменено так, что никто даже из тех, кто ехал рядом с нами, не мог бы увидеть подмены.

— Незу наверняка знает что мы здесь. Его так просто не обмануть.

— Я вас умоляю. В отличие от Юэй я знаю что такое подставное лицо, прокладка, оффшорные счета, криптовалюты, подставные лица и прочее. Так что всё чисто — этот курорт принадлежит мне через ряд посредников, фирма, к которой обращается Юэй для найма автобусов — тоже. Водители автобусов — автобусы кстати отъезжали, — это мои сотрудники. Они были замаскированы до того момента, как мы совершили подмену. А те, кто уехал на белых автобусах в Конгодо — надели маски после проезда через участок подмены. Водительские права так же дублированы, вместе со всеми системами их защиты. Юридически абсолютно никаких отклонений в ситуации нет.

— А камеры?

— Это самое простое. Элементарный потоковый рендер во время подмены — микроустройства перехвата сигнала, подсоединённые к шлейфу матриц камер внутри опломбированного герметичного корпуса. Они кстати уже распались наверное на молекулы и покинули гермокорпус через микроотверстие.

Аизава почесал небритый подбородок.

— То есть о том, что мы здесь…

— Знают только те, кто находится здесь. И никто более, и обнаружить нас практически невозможно — я стёр с камер данных полиции маршрут нашего автобуса, создав фальшивый рендер на файлах0 более чем тридцати тысячах разных камер наблюдения и фиксации маршрутов. Так же слегка поработал с базами данных дорожной полиции, снова изменил цвет автобуса, чтобы был неброским, и по официальной информации зелёные автобусы поехали в Сидзуоку, есть и фальшивые данные с камер, и данные с распознавания номеров, и фальшивые данные на базовых станциях мобильной связи. Если кто-то и додумается что мы подменены в тоннеле — то он пойдёт искать нас в Сидзуоку.

— Зачем такие сложности? — Аизава был очень впечатлён.

— Вы же сказали — лагерь должен быть секретен. А что знают двое — знает и свинья, так кажется говорится. Этот лагерь ничуть не хуже — здесь роскошный вип-курорт. Горное озеро, большие места для тренировок, роскошное расположение со всеми удобствами — здесь отдыхали богатые и знаменитые, наслаждаясь видами природы. Персонал исключительно молчалив, живёт здесь и не имеет связи с внешним миром. Если уж Незу и захотел сделать тайный лагерь — позвольте мне щёлкнуть его по носу и показать, как действительно надо делать тайные лагеря.

— Эти ваши перебранки с директором до добра не доведут.

— Если он меня отчислит — это будет прекрасно.

Хотя кого я обманываю — он меня не отчислит, да и я не хочу быть отчисленным. Японцы на этот счёт очень строгие — отчисление из юэй означает пятно на репутации, вроде судимости — никто не захочет иметь со мной дел. И вообще, зачем создавать себе трудности? Я бы наверное раньше не понял этого — мол, свобода в голову ударила, самомнение опухло, никто не нужен, ничего не нужно, сам себе господин, и вообще, все говно, я один дартаньян… но на деле надо быть взрослым человеком, а не подростком с бунтарско-дебиловатым характером, который ради того чтобы кому-то что-то показать — будет творить дичь. Юэй — это весёлая студенческая жизнь, не такая напряжная как в многих других академиях — и учатся тут всего три года, образование престижное — героев в обществе очень любят, плюс здесь не так скучно и нудно, да и… не нужно мне всех благ мира — у меня нет цели устроиться в жизни — я и так в ней устроен. А вот что делать дальше — это вопрос хороший — развиваться как герой — почему бы и нет?

Именно поэтому все вопросы по поводу того, почему я вообще не свалил из Юэй, раз такой умный, раз деньги есть, и так далее — воспринимаю с юмором. Прежде всего от молодых помощников Кейго. Они ещё почти дети — им по двадцать лет, у них ещё впереди период, когда они осознают, насколько это общество и быть его частью, им нужно… Если бы не так — герои и вообще все люди были бы скучнейшими — денег заработал на жизнь и всё, всё стоп, всё нафиг, уезжаю в горы рыбку ловить или домой своими хобби заниматься.

Впрочем, все в детстве так думают — если мороженого хочется — то сразу вагон эскимо, если конфет — то до полной усрачки. Нет, я извиняюсь, пережил этот период уже давно. Так что Юэй и карьера героя мне нужны — они не только не противоречат моим целям — но и в полной мере с ними совпадают. Подозреваю, что Аизава-сенсей такой же и как бы он ни показывал, что его всё это задолбало. А он подозревал что я такой.

— И как они нас найдут?

— Очень просто. Фальшивых точек прихода автобусов всего три, каждая следующая откроется при нахождении предыдущей — каждая отмечена установленным вендинговым автоматом с квасом. Люблю русский квас — особенно холодный и домашнего приготовления. Не хотите? — я предложил Аизаве термокружку. Он взял, попробовал, сморщился.

— Фу, что это?

— Квас. Прекрасная вещь между прочим.

— Из чего оно делается?

— Из ржаной муки, брожением. Я настаиваю квас на корках ржаного хлеба собственной выпечки, отрезая самые вкусные и ароматные кусочки и засушивая их на солнце. Это очень приятный хлебный напиток.

— Я бы не сказал что приятный.

— Ну уж всяко лучше японского пива.

— Согласен. Пиво в Японии не умели и никогда не научатся варить, — Аизава поскрёб небритую щёку, — и что будет дальше?

— Буду следить за тем, как директор Незу решает мои головоломки. Ему потребуются знания в лингвистике, истории, литературе, и немало логики, чтобы решить все оставленные ему головоломки. Нет нелепых глупых заданий на угадайку. Я думаю, он вскоре поймёт смысл.

— И в чём он? Поиздеваться над директором Незу?

— Немного поиграть. Не обращайте внимания — у умных людей свои развлечения. Я уверен, что он очень скоро примет вызов, или уже принял, и начнёт трясти правительство, геройский комитет и прочих.