Не опуская взгляда. Часть 2. Глава 15
Последние дни лета прошли в исключительно нервной обстановке, и причиной тому была Пэнси Паркинсон. Точнее — то, что с ней сотворил лорд Арчер по приказу Гарри. Увидев слизеринку после ритуала и став свидетелем ее разговора с Гарри, Гермиона пришла в ужас.
Персефоне перекроили не только память, но восприятие и даже желания, внушив, что она по своей воле провела тот жуткий ритуал. Для Поттера. От осознания глубины воздействия, требуемого для врастания, Гермиона пришла в ужас.
Если Поттер так поступил со своей невестой — что он мог сделать с ней? Не проснется ли она однажды покорным болванчиком? Нет, с ней он так не поступит. Гермиона, конечно, нередко причиняла неприятности и разок попалась под горячую руку…
А, может, ее… уже?
Девочка немного разбиралась в окклюменции и хорошо знала теорию. Работа с памятью — штука очень тонкая. У каждого мага есть природный блок, который как раз предохранял воспоминания и личность от воздействий. Сила природного блока зависела от магической силы, интеллекта и силы воли. Именно этот блок определял легилименцию как “считывание образов сознания”. То, что самим магом воспринималось как привычные мысли, сторонний легилимент воспринимал как мешанину из обрывков образов, эмоций и ощущений.
Работа с памятью — это совершенно другой уровень. Опытный легилимент использовал психологию, провоцируя жертву вспомнить событие — и считывал, расшифровывал эти образы. Для этого же и использовать заклятие Легилименс — оно насильственно поднимало из памяти жертвы воспоминания, необходимые легилименту. В зависимости от навыков легилимент мог вызвать воспоминание с четкой привязкой к чему-то (слово, дата и время, запоминающийся предмет) или определенным эмоциональным окрасом.
Забраться в память мага, не потревожив воспоминаний, практически невозможно. Изменить эти воспоминания еще сложнее. Для подобного нужна глубокая ментальная связь. Например, как у Гарри с Волдемортом, когда мальчик умудрялся подсматривать его память и даже крал целые пакеты информации, воспользовавшись тем, что опытный менталист Волдеморт заранее все тщательно структурировал… а Темный Лорд, цитата, “вывернул мою личность наизнанку и не извратил только потому, что я был ему нужен невредимым”.
Книги, слова учителей, ее собственный небольшой опыт — все это утверждало, что ее память и личность надежно защищены. Амулет против магии разума не позволял оказывать насильственные воздействия на разум, затруднял чтение мыслеобразов и надежно экранировал от заклятий, стирающих память. Его Гермиона не снимала даже в душе.
И даже зная все это девочка боялась до дрожи. Умом она понимала: Арчер воспользовался тем, что природный блок Пэнси “расшатан” стрессом и с помощью дополнительных методов воздействия на сознание сумел установить достаточно глубокую связь для внушения. С ней такого произойти не могло: наученная горьким опытом, Гермиона тщательно следила за пищей и окружением.
Вот только лорд Уорспайт как-то отпустил скабрезную шуточку: как любую королеву можно трахнуть, так и любую защиту можно взломать. В свою очередь лорд Уолтер Арчер настолько силен как менталист, что безо всякой палочки и ухищрений типа эмоциональной накачки запросто лазал по памяти даже сквозь активные ментальные щиты.
— Гарри… — робко окликнула Грейнджер после того, как Арчер оставил их.
За эти пару секунд сюзерен уже успел нырнуть в свои мысли и теперь дернулся:
— Да?
— Пожалуйста… — голос дрогнул. Лицо рейвенкловца стало предельно серьезным. — Скажи… Пэнси… сам знаешь. А я?
Во взгляде мальчика промелькнуло недоумение, но сказать больше Гермиона боялась. Толпа, мало ли кто-то уши греет. И поправила волосы, невзначай коснувшись цепочки амулета.
Лицо Харальда разгладилось, во взгляде — облегчение.
— Даю слово: нет, не было и, пока я хоть на что-то годен, не будет.
— Но она…
— Погоди секунду, — Гарри начал рыться в сумке, бормоча под нос про какой-то футляр, а в ее голове прозвучал его голос:
“Во-первых, ты не действовала мне на нервы. За тот случай я уже извинился, и такого больше не повторится. Во-вторых, мне сложно представить проступок, за который можно было бы прибегнуть к ментальной коррекции. В третьих, мне даже говорить с тобой сложно с учетом нашей ментальной связи и артефакта-усилителя, а я кое-что…”
Связь прервалась, Поттер слегка поморщился.
— Ладно, потом достану, — буркнул этот конспиратор.
“Короче говоря, с Паркинсон по-другому было нельзя, — снова зазвучал голос Поттера в голове. — Там и отец ее отметился, нужно на него давить, и после твоих выкрутасов с проклятием мозги были в кашу. Арчер ее четырежды стабилизировал, пока не восстановил природный блок. Ты подкинула ему муторную и неприятную работенку”.
Ох. Так вот почему управляющий так на нее поглядывал после того. А Гермиона все гадала: чем она его разозлила?
“Так что не волнуйся, — подвел итог Харальд. — Твои память и личность не корректировали. Прервемся, у меня голова болит”.
В последней фразе были ощущения от острой мигрени, заставившие Гермиону поморщиться. Поттер даже бровью не повел, только взгляд слегка помутнел.
— Ненавижу это… — еле слышно пробормотал мальчик.
— Извини, — Грейнджер тронула его за руку. — Все нормально?
— Опять чертова мигрень, — Поттер одними глазами кивнул. — Мне и самому такое не нравится.
Быстрый взгляд на Паркинсон.
Повисло неловкое молчание. В последнее время Гермиона все чаще ловила себя на мысли, что не понимала сюзерена. То он казался ей уравновешенным и даже заботливым — как сейчас. В другие моменты устраивал резню, проявлял запредельную жестокость или прибегал к такой магии, что волосы дыбом вставали. И все это под аккомпанемент периодических эмоциональных срывов.
Гермиона не могла сказать, что Поттер так уж переступал через себя в этих моментах. Он жесток. Очень. И не гнушался любых средств, которые считал оправданными. Да и вынужденное соседство с Темным Лордом наверняка сказалось на рассудке.
Наверное, какие-то границы у него все же есть. И, вынужденный через них переступать, Гарри тяжело это переносил. Пока что он мог возвращаться из-за черты и держать себя в приемлемых рамках.
Но что дальше? Сначала — очевидные враги вроде Аллистер Спиннета или вампиров, о деяниях которых Грейнджер неплохо осведомлена и не сомневалась в правдивости. А что потом? Не размоются ли границы? Не станет ли он приносить в жертву и использовать в темных ритуалах невинных?
— Знаешь, я соскучилась по школе, — попыталась отвлечься от мыслей девочка.
Во взгляде мальчика мелькнуло удивление, а потом его лицо осветилось умиротворением:
— Честно? Я тоже. Как ты?
Гермиона сразу поняла, что он имел ввиду. Снова накатила грусть.
— Я в порядке.
Но лучше так. Хогвартс ему нравился… и она должна сделать все, чтобы Гарри остался собой. Слишком многое он на себя взвалил…
Что до самой себя, Гермиона действительно была в порядке настолько, насколько можно было после смерти родителей. Одно печалило: не она заколола Аллистера Спиннета. О, Грейнджер сделала бы все, чтобы ублюдок корчился как можно дольше… но лорд решил иначе. И пусть он прибег к черной магии, для Спиннета такой легкий уход не что иное, как незаслуженное милосердие.
И тем не менее, ей стоило быть честной с собой. Гермиона Грейнджер сомневалась, что у нее хватило бы духу убить Спиннета на алтаре. При нападении — возможно. Но вот так, беспомощного…
— Спасибо, — тихо произнесла девочка.
Во взгляде Гарри снова мелькнуло удивление, но мальчик только кивнул, ничего не сказав. Так было лучше всего.
— Гарри! — раздалось громкое восклицание. — Гермиона!
Целую вечность она не слышала этого голоса. И, признаться, успела соскучиться по Рону Уизли — шумному, эмоциональному и простому, как палка. За лето Рон вырос еще на несколько дюймов, изрядно загорел и, к счастью, не скатился до прежнего раздражающе неопрятного вида. Впрочем, образцовым его внешний вид не назвать, но эта небрежность уже не выводила из себя, да и с чистоплотностью полный порядок.
Сказывалось влияние Гарри, который в любых условиях тщательно следил за чистотой тела и одежды — и терпеть не мог общество грязнуль и нерях.
Поттер махнул ему рукой, с трудом сдерживая улыбку. Видимо, также соскучился по общению, как и она.
— Привет, Рон, — заговорил Харальд, крепко пожимая протянутую руку. — Как лето?
— Лето, блин…, — рыжий парень слегка помрачнел и тут же расплылся в улыбке. — Джинни в этом году поступает! Здорово, правда?
И махнул рукой в сторону своего шумного семейства. Среди кучи его братьев выделялась невысокая рыжая девчонка, таращившаяся на Поттера как на кумира. Заметив, что брат привлек к ней внимание, девочка отчаянно покраснела и спряталась за Перси.
— Ага, — довольно прохладно отозвался Гарри. К своей известности он относился очень плохо — его раздражало, что такой популярности Поттер добился не своим трудом. Впрочем, пользоваться не гнушался.
Рон глянул на Гермиону. Улыбка вышла неловкой.
— Эм, я так понял, ты теперь живешь у Гарри?
Гермиона ценила то, как Уизли пытался быть деликатным. Это так не похоже на Рона, с которым она познакомилась… и выгодно отличало рыжего сокурсника от подавляющего большинства студентов.
— Ага. В огромном поместье, — вздохнула девочка.
— Не понравилось? — удивился Рон.
— Ну, как сказать… мне там даже пообщаться не с кем, — новый вздох. — Знаешь, вроде и библиотека хороша, и декан не стоит над душой, требуя соблюдать правила, но без этих раздражающих сверстников неожиданно трудно.
Поттер согласно кивал.
— Я думал, тебе не нравится толпа, — осторожно заметил Рон. Кому только? Гарри тоже не любил больших скоплений.
— Толпа — это да, но и полное одиночество совсем не то, чего можно кому-то пожелать.
— А Гарри? — кивок на Поттера.
Сюзерен уже трещал с Терри Бутом и Тони Голдстейном о всякой мальчишеской фигне, перехватив их в десятке шагов от Грейнджер и Уизли. Когда он вообще успел? Только что стоял рядом. Вот Бут что-то ляпнул, и все трое рассмеялись. Приятно было видеть, как Гарри ожил.
Это не он успел, поняла девочка. Это Гермиона погрузилась в свои мысли.
— У него постоянно дела, — вздох. — Ты же знаешь, он — глава семьи. То бумаги, то встречи, то утрясал всякие проблемы…
— То вампиров резал, — в глазах Уизли мелькнули зависть и восхищение.
Вот тут завидовать точно нечему. Да, по-другому поступить было нельзя, но та бойня больно аукнулась Поттеру. Гермиона не знала подробностей, но застала два штурма поместья и одно покушение. Все было успешно отбито, но нервы вытрепало изрядно.
— Ну, да. А ведь ему тоже много чем хотелось заниматься для себя, вот и получалось, что мы виделись в основном на завтрак, обед и ужин. И…
Грейнджер одернула себя, едва не выболтав про хроноворот. Да что с ней такое? Раньше такой тяги к разговорам не было. Наверное, сказались стресс и одиночество.
— Я слышал, — скис Уизли, к счастью для девочки поняв все по-своему. — Папа рассказывал, что к нему цеплялись дээмпэшники. А потом перестали.
— Как тут не перестать, — девочка слегка вздрогнула. — Хочешь прикол?
— Ну?
— У нас пол-лета жила Паркинсон, — кивок на слизеринку, которая уже хихикала о чем-то с подружками.
— Да ладно! — Рон только что не подпрыгнул. — И Поттер ее не прибил?
Гермиона хихикнула:
— Пару раз было близко.
— Что-то не похоже… — покосился на слизеринку Рон. — А с чего он так?
Какая неожиданная проницательность. Врать приятелю было неловко, рассказывать всю правду категорически нельзя, а потому Грейнджер ограничилась очевидным:
— Я думаю, из-за ее отца.
О натянутых отношениях между Гарри и верхушкой аристократии Британии известно всем. О страстном желании Поттера выставить всех известных последователей Волдеморта в неудобное ракообразное положение перед казнью знал куда более узкий круг людей.
— А-а-а, держи друзей близко, и все такое?
— Типа того.
— О, Малфоеныш с кислой рожей ходит, — глянул куда-то Уизли. — Видимо, эту троицу так и не отпустило.
Гермиона проследила его взгляд. Назвать кислой физиономию Драко Малфоя у нее язык бы не повернулся. Угрюмой — да. И… как-то он повзрослел за лето. И вообще, во втором семестре стал как-то умнее и собраннее. И это две недели в обществе папаши. Уж не вправили ли ему мозги — за два-то месяца? Тем более, наверняка Люциус был в ярости после унижения от Поттера, спровоцированного его сыном при толпе свидетелей.
— Знаешь, Рон, я чертовски рада, что Уолтер Арчер на нашей стороне, — на полном серьезе произнесла Гермиона. — Если ты думаешь, что к нам Снейп цепляется… по сравнению с Арчером наш Ужас Подземелий — просто душка.
Девочка боязливо вздрогнула и оглянулась: нет ли этого монстра поблизости? Не было. И не могло быть, но страх иррационален.
— Все настолько плохо? — улыбка сползла с лица Уизли.
Если Уолтер Арчер брался решать проблему лично… заинтересовавшим его лицам оставалось только посочувствовать. Очень может быть, что и посмертно. Если бы чья-то гибель была полезна семье Поттер — Грейнджер не сомневалась, что Арчер убил бы без колебаний. Разборчивостью в средствах вассалы Гарри не страдали.
— Чтоб ты понимал: он один раз сходил в министерство — и дээмпэшники сняли с меня обвинения и принесли официальные извинения.
— Ага, слышал. Даже в «Пророке» была статья о злоупотреблении полномочиями. А что стряслось? Чего они в тебя вцепились?
Гермионе очень не хотелось раскрывать правду. Отношение Рона к темной магии так и не поменялось.
— Это из-за моих родителей, — Грейнджер почти и не соврала.
— Ох, — Рон сжал зубы и кулаки. — Суки.
— Как я поняла, дээмпэшники покрывали авроров, ну а я подставилась с магией вне Хогвартса.
— Так это же отдел по неправомерному использованию, — не поверил Уизли. — Причем тут ДМП?
— Думаю, это Паркинсон и Малфой пытались надавить на Гарри. Я вообще об этом узнала, когда случайно подслушала разговор Арчера и Гарри, а потом увидела статью.
— И тебе не рассказали?
— Цитирую: «Это не твое дело» и «Было — и прошло, не бери в голову». Угадай, кто что сказал.
Рон не сдержал смешок.
— А у тебя как лето?
— Ну, точно без приключений, — в голосе прозвучала легкая тоска. — Снова выживал с тремя старшими братьями, держал осаду от Джинни, которая требовала свести ее с Поттером, и пытался чем-то себя занять.
Как-то подозрительно он прячет взгляд.
— Ты сделал задание? — прищурилась Грейнджер.
— Знаешь, самым веселым было выкидывать садовых гномов, — Рон сделал вид, что не заметил вопроса.
— Рональд Уизли, — не повелась Гермиона. — Ты. Сделал. Летнее. Задание?
— Почти, — глазки забегали. — Я… ну… было не до того, понимаешь?
— Ага, не до того. Мне было не до того, но я все сделала. Гарри тоже было не до того. Не оправдывай свою лень!
— Вот только не начинай, ладно? — поморщился Уизли. — Учебный год еще не начался, пощади мои нервы! Каникулы для отдыха!
— Если только отдыхать, все забываешь! И практика обязательна!
— Тебе легко сказать! Наверняка бездна возможностей для практики. А мне даже палочку использовать не разрешали!
— А ты говорил, что для учебы?
Рон покосился на миссис Уизли и глянул с мольбой:
— Пожалуйста…
— Нет.
— Ну, Гермиона!
— Нет!
— Я все, что угодно сделаю, только…
— Я не дам тебе списать!
Рон только открыл рот снова, как раздался голос Гарри:
— О чем толкуете?
— Кое-кто не сделал летнее задание, — мстительно прищурилась Гермиона.
Поттер вздохнул:
— Ну, что, Рон: готов к проблемам?
— Гарри, ну, хоть ты…
— Нет, — отрезал рейвенкловец. — Учись ответственности. Гермиона, займи купе, мне еще кое-с-кем нужно поговорить.
— Постой! — вдруг оживился Рон. — Как ты пережил Паркинсон целый месяц?
Поттер только фыркнул и ушел по своим делам. Гермиона проводила его взглядом, Рон уронил протянутую вслед руку:
— А-а-а… ладно.
— Ну, что, идем искать купе?
— Без меня, — поморщился Уизли. — Мне за мелкой присматривать. Близнецы на своей волне, а Перси, видите ли, слишком занят. Я позже подтянусь, если получится.
Гермиона не знала, будет ли уместно приглашать Джинни к ним в купе, но без одобрения Поттера делать этого нельзя.
Забавно жизнь поворачивается. Раньше Гермиона делала, что хотела, и не считалась ни с кем из сверстников, полагая взрослых истинной в последней инстанции. Теперь для нее совершенно естественно быть в подчиненном положении, а доверия к старшим практически не осталось.
Может, существование в тени сюзерена не назовешь ярким и красивым, но такой уклад хотя бы безопасен.
* * *
-… это здорово. Я бы тоже хотела побывать во Франции…
Небольшая, почти незаметная небрежность в прическе. Напряженная поза. Легкая дрожь в пальцах. Взгляд в одну точку за окном. Пэнси хоть и слушала, но явно была где-то не здесь.
Дафна аккуратно коснулась ее разума и задала вполне уместный вопрос:
— А как прошло твое лето?
Паркинсон слабо вздрогнула. Вихрь бессвязных мыслеобразов, изрядно приглушенных защитой, не нес в себе сколько-то ценной информации. Природный блок пребывал не в лучшем состоянии. Стресс имел место быть, и Дафна не сомневалась в реакции Поттера на закидоны Паркинсон. Наверняка капризной папиной дочке впервые в жизни пришлось ощутить на себе ответное давление.
Но, учитывая переменную по имени “лорд Уолтер Арчер”…
— Нормально.
Подозрительная ситуация. Гринграсс знала, что Поттер взял ее в заложники. Удивительно, что лорд Паркинсон взял и отдал свою дочь, особенно с учетом накалившихся отношений, но факты — вещь упрямая. Но что, что такого мог отмочить Харальд, чтобы настолько зацепить лорда Паркинсона? Да, некоторые его ходы впечатляли — особенно разборки с вампирами, в ходе которых было полностью уничтожено четыре (!) крупных гнезда, возглавляемых не абы-кем, а Старшими.
На взгляд Дафны, это мотивировало бы отдать нареченую за жениха при нормальных отношениях между семьями, когда лихость жениха только одобрялась. В нынешней обстановке решение должно было стать строго противоположным вплоть до того, что Персефону скрыли бы у родственников в Испании.
Но ее отец принял нелогичное по имеющимся данным решение, и Пэнси провела в Поттер-мэноре целый месяц. Туда, где с ней могли сделать вообще все, что угодно. К людям, которые мотивированы и более чем способны подчинить его дочь… или перекроить ее сознание. как душе угодно. Времени у Поттера и вассалов было более чем достаточно.
Не только лорд Эктор. Лорд Малфой также с какого-то перепугу взял и отдал Поттерам их предприятия. Да, как следует нагадил напоследок, но — отдал. Это совсем не похоже на Малфоя.
Так или иначе, лорд Паркинсон добровольно отдал дочь Поттеру, и Гринграсс жаждала узнать, что стало причиной для этого.
— Все в порядке?
Пэнси зажмурилась и помотала головой.
— Понятно, — Дафна взяла подругу за руку. — Расскажешь, если захочешь.
Расскажет. А подруга ей поможет, поддержит морально и ментально… и постарается найти ответы на свои вопросы. Сила дана не для того, чтобы ее прятать.
— Я… я не могу… — еле слышно прошептала девочка.
Образ вспыхнул так ярко, что пробился даже сквозь ментальные щиты. Темнота ритуального зала. Усмешка. Кровь. Человек на алтаре. Сквозь бурю полного раздрая пробивались отчаяние и отвращение к себе. Очень коротко, но очень интересно.
— Можно? — Дафна коснулась ее разума своей силой, навевая умиротворение и растворяя тревожность.
Паркинсон дергано кивнула — и прекратила дрожать, замирая и глядя в одну точку. Ее лицо расслабилось, взгляд утратил выражение. Вслед за лицом расслабились спина и плечи.
Значительную часть лета Гринграсс потратила на то, чтобы обуздать свою ментальную силу. Нанятые дедом целители только разводили руками, говоря о том, что сейчас ее исцелить невозможно. Только контроль способностей мог дать ей время, за которое можно было бы что-то сделать.
Поэтому Гринграсс старалась. Ей не было дела до собственной смерти. Все умрут рано или поздно. Девочка старалась ради дедушки, который столько для нее сделал и продолжал искать выход. И пусть ей еще далеко даже до контроля своих способностей, кое-чему Дафна научилась.
И теперь, освоив азы легилименции, не смогла удержаться, чтобы не заглянуть в открывшийся разум. Вот только разобраться в бесструктурном потоке мыслеобразов Дафна не успела — кто-то постучал в купе.
— Входите, — пригласила слизеринка, отстранившись от задремавшей Пэнси.
На пороге оказался маркиз Харальд Поттер. Получив приглашение, он прикрыл за собой дверь и наложил набор чар конфиденциальности. Видимо, активировал один из артефактов — ни палочки, ни жеста не было.
— Добрый день. — легкая улыбка.
Стало не по себе. Конечно, Поттер уже показал, что лично к ней не питал неприязни, но эти его выходки с вампирами порождали сомнения в уравновешенности мальчика. Проблема полового созревания магов: чем сильнее маг, тем мощнее перепады настроения и гормональные сдвиги влияли на энергетику и наоборот. А на ауре Поттера вдобавок отпечатался тяжелый астральный стресс. Чем же он занимался на каникулах?
— Приветствую, — Дафна учтиво наклонила голову.
— А? — Паркинсон тут же пришла в себя и на миг замерла, но после приняла обычный вид и буркнула:
— Чего тебе здесь надо?
Поттер лишь глянул на нее. Едва заметный вздрог Паркинсон не укрылся от Дафны. Видимо, уже столкнулась с его вспышками.
Пока что Харальд казался сдержанным.
— Надеюсь, я вам не помешал, — лорд Поттер держал себя учтиво, но уверенно и твердо.
Он сильно изменился за это лето. И дело не только в том, что Гарри убивал. Властность — вот что окружало мальчика ощутимой аурой. И вместе с властностью Поттер ощущался… взрослее, что ли? Он и раньше в своем поведении был ближе к старшекурсникам, а теперь Дафна и вовсе не могла воспринимать его как сверстника.
— Конечно, нет.
— Давай оставим официоз, Дафна, — мягкая улыбка. — У меня для тебя подарок.
Подарок. Для нее.
Гринграсс ощутила, как в глубине души шевельнулось любопытство… тронув старые детские обиды. Дома ей никогда не дарили подарков. Даже дежурные дары, которыми осыпали брата и сестру — и те не полагались бастарду. Только подруги в последние пару лет старались радовать ее безделушками, и это трогало… но не более того.
Тем временем Поттер извлек из ниоткуда плоский футляр из красного дерева, украшенный золотыми барельефами. Футляр казался цельным, без швов. Только едва уловимое напряжение эфира показывало, что это — магический предмет, и указывало на мастерство его создателя.
Футляр вызывал опаску. Скрыв его в эфире, Поттер также скрыл его и от сканирующих артефактов. Там могло быть что угодно. Разумеется, ее не ожидал взрыв, но вот медленное проклятие…
Дерево беззвучно раскрылось. Солнечный луч ярко заиграл на гранях крупного сапфира и перекинулся на камни поменьше — сапфиры и бриллианты. Изящное плетение серебра складывалось в сложный геометрический узор очень знакомого вида.
Поттер дарил ей, бастарду, украшение, весьма похожее на корону графини Гринграсс. Только изящнее и богаче.
— Что это значит? — голос Дафны невольно дрогнул.
Теплое томление ушло, оставив пустоту и холод внутри. Сомнений нет: этот подарок — очередная пощечина для ее семьи.
— То и значит, — зеленые глаза удовлетворенно блеснули.
Да. Он четко понимал, какой посыл доставил ей.
— Я сделал ее для тебя, — продолжил Поттер. — Другим лучше не прикасаться к ней.
— Кроме тебя?
— Включая меня, — улыбка Гарри вдруг стала озорной, мальчишеской. — Последствия будут… неприятные. Не волнуйся. Для тебя эта вещь совершенно безвредна и, смею надеяться, весьма полезна.
Он не врал. По крайней мере, искренне верил в свои слова. Это подтверждало и то, что внутри девочки нечто тянулось к короне, и это совершенно точно не наваждение. Интуиция ее не обманывала. Вот только “сделал сам”…
— Смелее, Дафна. Возьми ее — и поймешь, что это.
Девочка внимательно посмотрела на Поттера, потом — на корону… и перехватила взгляд Пэнси. Та уставилась на артефакт с таким видом, словно увидела ядовитую змею в своей постели.
Настало время применить некоторые его уроки. Палочка прыгнула в руку. Брать что-то без проверки Дафна не собиралась. Если это оскорбит Поттера — он не стоил потраченного времени. Собственная безопасность превыше всего.
За исполнением сканирующих чар Харальд наблюдал с усмешкой. Стандартные чары, семейные, узко направленные, даже приемы герцога — все, что знала Дафна, сошлось в одном: корона безвредна.
Но что это такое? Проверка показала, что перед ней ментальный артефакт. Только не защитный и совершенно точно не атакующий. На стабилизатор ментальной силы — как заколки, подаренные дедушкой — корона… похожа. Но все-таки слишком массивный магический конструкт. Намного обширнее заколок. И не сказать, чтобы Поттер по неопытности накрутил лишнего — структура удивительно гармоничная, стабильная и экономичная.
Нечто, заключенное в ней, напоминало сознание без разума, должное укрыть ее собственное «я» и… что-то сделать. Дафна не могла разобрать, что именно. Сложно. И крайне интересно.
— И сам ты, конечно же, не расскажешь, — подняла взгляд слизеринка.
Поттер не стал облегчать ей жизнь:
— Долго рассказывать.
Со стороны полыхнуло нервозностью и предупреждением… и страхом. Паркинсон не сводила взгляда с артефакта. Ее пальцы сжали подол мантии так, что костяшки побелели. Образ сапфира — центрального элемента и самого крупного камня — пульсировал в ее сознании, напрямую связанный с изломом. Конечно, это печально, но не меняло факта, что корона интересна.
Гринграсс приложила кончики пальцев к серебряному ободу, потянувшись к ее сути. Что-то мягко коснулось ее разума и…
Девочка покачнулась от нахлынувшего потока эмоций. Так ярко, так непривычно, так странно… и немного страшно.
— Что это?
Это не прорыв эмоций. Совершенно точно не прорыв. Но что? Как будто эмоции живого человека. И ментальная энергия присутствовала, но откуда? Она исходила…
Мерлин и Моргана! Это что, чакры?
Дафна одернула руку и сразу почувствовала, как мир словно подернулся серой дымкой. Ее обычное восприятие казалось таким… ущербным.
— Подарок, — усмехнулся лорд Поттер.
— Что это? — повторила вопрос Гринграсс.
Ритуал. Камень. Чакры.
Кажется, она поняла, что Харальд сделал с Пэнси. И все же… как?
— Хочешь знать? — яркие зеленые глаза лукаво блеснули. — Хорошо. Это — стабилизатор сатья, настроенный на твой ментал.
Не удивительно, что дедушка ничего не добился. Такого результата нельзя достичь обычными, законными и общепринятыми путями. Ощущение живых чакр в глубине конструкта могло значить только одно: Харальду довелось изрядно замарать руки. И Дафна не верила, что он пошел бы на такое только ради пощечины семье. Неужели… ради нее?
— Но как ты это сделал?
Чакры можно получить только из души. Чакры такой силы и качества присущи сильному, гармонично развитому магу. Разума нет: либо запечатал, либо вовсе уничтожен. Самосознания нет. Забавно: Избранный, убийца Темного Лорда и вообще не гнушался по-настоящему черной магии…
Услышав вопрос, мальчик оглянулся на Пэнси:
— Персефона, можешь рассказать.
Подруга вздрогнула и опустила взгляд.
— Я… Дафна… там… — Паркинсон вдруг замотала головой. — Я не могу. Пожалуйста…
— Какая же ты мягкотелая, — в голосе Поттера прозвучало нечто странное, то ли брезгливость, то ли сожаление. — Ладно, скажу я. Ты не против, если я начну немного издалека?
— Как будто мое мнение играет роль, — хмыкнула Гринграсс, аккуратно касаясь его эмоций. Интерес и нетерпение, направленные на нее. Снисходительность и легкое отвращение в адрес Пэнси. И внимание, коснувшееся сознания в ответ.
Просто очень аккуратное касание. Легкий намек не заигрываться с ментальной магией.
— Ты удивишься, насколько оно важно для меня, — на полном серьезе ответил рейвенкловец. — Как и то, чтобы ты поняла ход моей мысли.
Дафна не смогла скрыть удивления, но быстро взяла себя в руки:
— Говори, как считаешь нужным.
Такое чувство, что ему попросту хотелось похвастаться. Ну или хотя бы поделиться. Внезапно Дафна осознала, что при всей своей работе с взрослыми вассалами, Поттер в силу разницы в возрасте просто не мог с ними говорить откровенно и на равных. Не с Грейнджер же ему обсуждать свои замыслы? И точно не с Паркинсон.
— Синдром Грейвса-Тернера по сути является группой нарушений ментального развития Пятого Начала, чувственного духа, возникющих вследствие замыкания сатья внутри ментальной оболочки при ранних и агрессивных попытках взять сатья под контроль. Неправильная циркуляция ментальной энергии разрушительно действует на Шестое, Седьмое и Второе Начала. Сначала страдает разум. Затем — магия. И в конце концов нарушается циркуляция праны, что приводит к медленной и довольно неприятной смерти.
Гринграсс кивнула. Это ей хорошо известно. В дополнительных пояснениях девочка не нуждалась, но, похоже, нуждался Поттер. И раз ему хотелось об этом поговорить — Дафна только «за». Тем более, помимо благодарности за попытку помочь девочка нуждалась в наведении мостов. Приказ деда никто не отменял.
— Обычно в случае неправильного развития Пятого Начала достаточно реабилитации, — продолжал мальчик. — Использовать фокусировщик, направленный на рассеяние избыточной сатья, и упражнения контроля. Но в твоем случае Пятое Начало не просто неправильно развито — оно представлено искореженными зачатками. Заранее прошу прощения, но эмоционально ты ближе к рептилиям, чем к людям.
Не то чтобы обидно. Неприятно. И Поттер… действительно сожалел о своих словах и пытался максимально смягчить их. Вот только смягчить и не утратить сути не вышло.
Забавно. Он запросто покалечил психику Пэнси, но к ней относился столь бережно.
— При этом чакры пусть и неправильно, но работают. И работают в полную мощь. Следовательно, чувственная часть сатья никуда не делась. Она вырабатывается, но не используется, из-за чего у тебя периодически спонтанно прорываются эмоции. Обычно вследствие потрясения. И так как они малоструктурированы, это лишь еще больше вредит тебе и не поддается контролю.
Этого Дафна не знала, но звучало логично, полностью вписываясь в ее мироощущение.
— К чему ты клонишь?
— Тебе наверняка рекомендовали взять ментальную силу под контроль. В твоем случае это лишь отсрочит неизбежное. Я знал это. Знали и те, кто советовал тебе заниматься. С позиции целителей это, наверное, правильное решение — дать тебе еще несколько лет полноценной жизни… полноценной в твоем понимании. А потом я задумался о таком явлении, как пересадка органов. Ты же знаешь, простые люди давно научились пересаживать органы от одних к другим.
— И ты решил пересадить Пятое Начало? — Дафна не смогла сдержать скепсис, отлично понимая, что это невозможно.
Это не очень хорошо, но Харальд отнесся к ее недоверию совершенно спокойно.
— Я пошел другим путем. Мысли о пересадке привели меня к протезам.
— То есть, ты решил приделать мне Пятое Начало, как потерянную конечность. Через артефакт.
Протез разума. Честно говоря, звучало еще бредовее, чем пересадка Начала. Нельзя просто взять и сделать часть души так, чтобы она работала. То же самое к отделению оболочки от души. Как ни старайся, отделенное Начало распадется.
— Грубо — да.
Однако вот он, результат. Значит, есть способ отделить Начало и сохранить его стабильным. Но — как? Чтобы артефакт работал, а не пытался через ее тело воплотиться, необходимо устранить самосознание и Шестое Начало. И они как раз устранены.
Об астромантии — магии душ — Гринграсс знала чуть-чуть больше азов, которые преподавали в Хогвартсе. Она даже представить не могла объема и сложности работы, но даже так результат завораживал.
— Поттер… это же…
— Он был врагом, — вздохнул мальчик. — И в любом случае умер бы отнюдь не простой смертью. Я не мог иначе.
Да, не мог. Гринграсс это хорошо понимала. Вассалы, особенно такие, как у него, нуждались в регулярной демонстрации лихости, иначе выходили из повиновения. Осуждать Гарри за то, к чему его принудили обстоятельства? Ему наверняка досталось и без осуждений. С позиции морали ей достаточно, что Поттер искренне сожалел о содеянном. Жертвоприношение в его понимании наверняка проще, чем… такое.
— Это гениально, — Дафна снова коснулась короны. — Безумно и гениально.
И очень трепетно. Кто-то пошел на такое ради нее. Дафна быстро отняла руку от серебра, с трудом взяв чувства под контроль.
Поттер… смутился? И все же ему чертовски приятна ее оценка.
— Наденешь? — взгляд рейвенкловца стал щенячьим, а вот Паркинсон побледнела еще больше и с мольбой воззрилась на Дафну:
— Не делай этого.
Пэнси боялась короны, в создании которой участвовала и запачкала руки. И это неожиданно разозлило Дафну. Разве подруга могла так поступить, зная, каково ей? Разве могла отвергать ее шанс?
Гринграсс сняла заколки и под обреченным взглядом Паркинсон надела корону. Девочка вздохнула, прикрыла глаза. Всю ее суть словно омыла теплая волна. Но ожидаемой лавины эмоций, которыми девочка просто не умела управлять, не было.
Вместо этого в разум плавно полилась информация о том, что и как нужно делать, чтобы достичь результата.
— Говоришь, фокусировщик сатья? — слизеринка по-новому взглянула на Харальда.
Помимо Пятого Начала сюда вложены Второе и Седьмое. Оздоровление тела. Укрепление и очищение магии. Перенос опосредованного урона с ее души на оболочки чужой. Довольно сложная система магических защит. Здесь была даже система жизнеобеспечения за счет чужого источника праны на случай фатальных повреждений тела — не исцелит, конечно, но полчаса-час времени даст.
Лорд Харальд Поттер не только сделал поддержку для ее разума, дав возможность воссоздать собственное Пятое Начало. Он заложил в корону основу для ее полного исцеления, искусственно уравновешивая мана, прана и сатья, а нагрузка от этого процесса полностью переложена на чужую душу. И… Дафна не чувствовала себя другим человеком. Значит, он еще и неравномерность развития Начала умудрился сгладить.
Этот безумный и адски сильный рейвенкловец — долбанный гений!
Главное — не стать зависимой от короны. Конечно, в структуре артефакта имелся блок, который девочка интерпретировала как блок постепенного снижения поддержки. Но мало ли…
— Согласись: просто развеивать такое было расточительно, — улыбнулся Поттер. — Хорошей поездки, Дафна, Персефона.
Мальчик закрыл за собой дверь в купе.
— Дафна… — жалобный голос Паркинсон вдруг показался раздражающим, и взять себя под контроль оказалось неожиданно трудным делом.
Вот и плохие новости. Дафне придется заново учиться держать не только лицо, но и руки. А вот и еще одна плохая новость: едва девочка подумала о том, чтобы снять корону, как сердце пронзила холодная игла страха. Страха смерти.
— Зря ты это сделала, — Пэнси подсела к ней. — Он…
Быстрый взгляд на дверь отразил искру паники, и голос девочки вдруг сел:
— Он чудовище.
— Не сомневаюсь, — голос Дафны слегка дрогнул.
Насколько она смогла понять, Харальд принимал тяжелые решения и прибегал к черной магии без тени трепета и страха. Но и без жажды коснуться запретного. Поттер скорее видел цель и видел средство ее достижения, стараясь, чтобы цель оправдывала средства.
— Пожалуйста, — рука Паркинсон вцепилась в ее ладонь, словно в спасательный круг. — Будь осторожна. Дафна, я… он…
Гринграсс не удержалась и потянулась к ее сознанию… вообще не встретив сопротивления. Поток образов был более структурированным, полным эмоций. Темный ритуал промелькнул в сознании, в некоторых местах будучи подозрительно четким.
Теперь все сложилось. И тяжелый стресс для Паркинсон, и расшатанный природный блок, и легкий, почти исчезнувший диссонанс в восприятии. Над разумом Пэнси поработали. Тонкая работа — прошло не больше недели, а следы уже такие слабые, что ее вмешательство сотрет их окончательно.
И Гринграсс решила им помочь, сделать кое-что для сглаживания эффекта. Благо это совсем несложно.
— Он просто тебя заставил, — тихо произнесла Дафна и обняла подругу за плечи. Паркинсон разревелась — тихо, но отчаянно. — Ш-ш-ш, Пэнси. Даже если твоя рука держала нож, убийца не ты. Убийца — он.
Тихий гипнотический шепот сопровождался осторожными волнами убеждения. Дафна Гринграсс старалась действовать осторожно, и у нее, кажется, получалось. Паркинсон успокаивалась… и убеждалась, что Поттер — монстр.
Тем временем Дафна перебирала всплывающие воспоминания, восхищаясь той легкостью, с которой ей это удавалось. В основном это были скучные переживания, но разговор с Харальдом перед отъездом важен. Конечно, девять десятых разговора — словоблудие, которым Поттер довольно результативно внушал Пэнси нужные ему вещи. И среди нужных вещей Дафну заинтересовала одна.
Лорду Поттеру нужно минимум четыре супруги. Дафна уже знала от дедушки, что хорошо подходила ему. Не было сомнений: Харальд также в курсе, и на этом фоне его подарок нес еще одну, сугубо практичную цель: исцеление еще одной потенциальной невесты.
Очень хорошо. Это полностью совпадало с ее планами. И даже то, что она — бастард, не играло большой роли. В ней крови Гринграссов, а остальное — забота мужа. И такой гений, как Гарри, наверняка позаботится о собственной репутации.
— Дафна… — шептала Пэнси. — Будь осторожна… пожалуйста…
— Конечно, — улыбнулась слизеринка, размышляя о том, какие перспективы ей только что открылись. — Конечно…