• Art

• дебил 3

Хоть особняк пятого принца соседствовал с моим напрямую, но вот входы были с разных улиц. Так что путь даже на машине занимал больше десяти минут. И все это время мне казалось, что сидящая рядом со мной девица сейчас набросится на меня и начнет душить.

Весь наш разговор с принцем вокруг нас действовал артефакт, и никто из гостей не смог подслушать, о чем же мы говорим. Насколько я понимаю, этот артефакт тоже был создан одним из членов легендарного рода Самойловых. Хотя родом их называть неправильно, ведь они простолюдины.

Конечно, у них есть все основания потребовать хоть графский титул, но наш дражайший император держал их на коротком поводке. Ведь если дать им вполне заслуженный титул, то они не дай боги начнут думать о себе и своем роде.

Но не суть. Главное, что после нашего разговора уже через пять минут в моей машине сидела красивая девушка в вечернем платье. Не знаю, каким образом, но моя дорогая сестренка преобразилась всего за несколько секунд, чтобы никто не смог связать ее с тем парнем, который сопровождал принца. Даже волосы стали хоть и не слишком, но длинными.

Красивая девочка, но дура, да к тому же эгоистка. У меня было четкое осознание, что я с ней еще успею намучаться. Хорошо бы поскорее выдать замуж это чудо, тем самым избавившись от нее раз и навсегда. Вовсе не так я представлял свою первую встречу с родственницей, вовсе не так.

— У тебя парень есть?

— Что?

— Парень, ухажер, возлюбленный, бойфренд.

— Конечно, нет! Что за глупости. По-твоему, пока ты где-то шлялся столько лет, у меня было время завести отношения?

— Шлялся? По-твоему, я бесцельно шлялся?

— А где ты был? Почему не дал знать, что жив?

— Может, потому, что за мной охотился целый княжеский род, и я не объявился, пока не набрал достаточно сил? К твоему сведению, мне только через месяц исполнится семнадцать.

— Но ты бы мог дать знать хотя бы матери, что жив.

— Я сам не знал, что она жива.

— Тогда как ты узнал?

— За эту информацию Оболенские потребовали мира. И оно того стоило, как по мне. Даже если бы в живых осталась только ты, ради такого я бы явился в Питер в пасть ко льву. Только оказалось, что в твоем случае я чуть ли не зря старался.

— У меня была нормальная, размеренная жизнь. И ты только что ее порушил.

— Врешь.

— Не вру! Я была всем довольна.

— Готов поставить все свои деньги, что в том же училище, или где еще ты обучалась, с тобой обращались как с простолюдинкой или еще хуже.

— Но мне плевать! Я все вытерпела и служила своему господину.

— «Владение Симаргла», — в моменте моя сестрица почувствовала челюсти на своем горле, — а теперь послушай очень внимательно. У тебя нет никакого господина. Возможно, тебе внушили, что ты всего лишь собачка Романовых, но это не так. Ты Волкова. Анна Волкова. Может, ты и права. Может, это моя вина, что мне было не больше десяти лет, когда тебя сделали чуть ли не слугой. Возможно, я в десять лет должен был прибыть в столицу и зарезать весь имперский род. Но этого не случилось. Как считаешь? Это моя вина?

— Нет.

— Ты не одна из этих дворяночек, которые с радостью согласятся прыгнуть в постель к Романову. Ты Волкова. И у тебя по определению не может быть господина. А если ты этого не понимаешь, то я вобью тебе это через розги.

— Я никогда не прыгала ни в чью постель.

— Еще бы. Я вижу это по твоей энергетике. В противном случае и ты, и этот принц умерли бы этой же ночью. И поверь мне, ваша смерть была бы не из легких.

— Да кем ты себя возомнил?

— Тем, кто я есть. Но ответь мне честно. Неужели ты думаешь, что остальные принцы ведут себя точно так же с гвардейцами женского пола? Ты ведь и сама наверняка слышала много слухов. Не так ли?

— Но пятый принц не такой.

— Возможно. Мне он тоже показался очень достойным человеком. Но был бы он таким, если бы не его недуг?

— …

— Суть в том, дорогая сестренка, что за тобой стоит род. Всегда стоял. И ты просто обязана отдавать себе отчет, что твои действия влияют на репутацию, которая строилась тысячелетиями. Одновременно с этим, любой петух в этом городе, который посмеет криво на тебя посмотреть, столкнется с этим самым родом. Тебе ясно?

— Почему ты интересовался моей личной жизнью? Я надеюсь, ты не собираешься продать меня как мешок с картошкой ради хорошего союза?

— А зачем мне это?

— Как это?

— Назови хоть одного союзника, который помог нам в ту ночь. Или хотя бы попытался отомстить за нас. Ведь у Волковых было полно дружественных родов и союзников. Но все они в один миг исчезли. Так что плевать на все союзы. И продавать членов своего рода я точно не буду. Хотя предложения будут, не сомневайся.

— Хочется верить, что ты не лжешь.

— Я спрашиваю это потому, что скоро у тебя появится куча ухажеров.

— Никогда не страдала от недостатка мужского внимания. Я не уродина, к твоему сведению.

— Скажу больше. Ты невероятно богатая не уродина. Знаешь, сколько княжеских родов мечтают породниться со мной? Про всяких графов и баронов я и не говорю.

— Ты в курсе, что тебе нужен хороших психиатр? У тебя мания величия.

— Дура! Ты вообще не интересовалась мною за весь последний год?

— Мне было не до того.

— И очень зря. Я за последние пару месяцев продал больше артефактов, чем произвели Самойловы за последние пять лет.

— Не ты, а Морозовы.

— Говорю же — дура. Морозовы в этом бизнесе лишь для того, чтобы всякие дураки и дуры боялись их имени и не лезли, посчитав меня кем-то сбоку. А канал поставок лишь у меня. И я скоро женюсь на дочери Морозова, к твоему сведению. И тот же Морозов натравит на тебя не только всех своих сыновей, но и всех подходящих парней из их клана, подходящего и нет возраста. Ты ведь наверняка планировала выйти замуж за какого-нибудь нищего дворянина, если не за богатого купца?

— А что мне еще планировать. У меня ведь нет ни приданого, ни рода за спиной.

— Именно поэтому я и начал этот разговор. Теперь у тебя за спиной приданое, за которым не западло поохотиться и императору, и род, который стоит за тебя горой. И ты должна знать свою цену.

— Хорошо.

Больше в этот день никаких новостей не было, так что слуги быстро устроили для нового/старого члена рода комнату. Правда, я попросил ее в восемь утра быть готовой для поездки, но на все вопросы, куда и зачем, отвечал: «Увидишь».

С утра, сев в машину, мы поехали в центр города, на Невский проспект, рядом с которым находился храм всех богов.

— Зачем мы тут?

— А разве нам не стоит отблагодарить богов за то, что брат и сестра встретились после стольких лет разлуки?

— Не паясничай.

— Пошли вовнутрь, там все сама увидишь.

На входе, как только мы поднялись по ступеням, к нам приблизился один из служащих в этом монументальном здании жрецов.

— Ваше благородие, все готово, как мы и договаривались. В ближайший час вас никто не побеспокоит. С утра сотня волов уже были принесены в жертву Перуну. А дальше на все воля богов.

— Спасибо большое. Если вдруг возникли дополнительные расходы, пожалуйста, не стесняйтесь позвонить прямо мне.

На этом закончив разговор, мы с удивленной и с утра хмурой Анной зашли в храм и направились сразу же к статуе Перуна, что находилась справа от статуи Рода.

— Великий бог войны, взываю к тебе, ибо была совершена несправедливость. Негоже взрослым воинам использовать женщин и детей для своих гнусных целей. Мою сестру в малолетнем возрасте заставили поклясться перед твоим алтарем. Но разве это правильно, заставлять малолетнюю девочку клясться перед богами, не осознавая последствий? Прошу удалить клятву с души моей сестры.

— Плата!!! — громыхнула звуком грома статуя.

— Обязуюсь в течение полугода закрыть десять осколков, каждый раз восхваляя тебя и посвящая свою победу тебе.

— Двадцать осколков Ц ранга.

— Договорились.

— Клятва недействительна.

— Благодарю тебя, бог войны.

Все это время моя сестра стояла с вытаращенными глазами и боялась сделать вдох. Еще бы, ведь не каждый день боги разговаривают со смертными. Чаще всего эти ребята слишком заняты, чтобы обратить внимание на нас. Все-таки их работа тоже довольно сложная. Те же осколки из зеленой категории давно бы уже отравили атмосферу и привели бы к катастрофе, если бы не работа богов. Хоть некоторые дебилы и не видят этого, но каждый бог пашет ради этого мира на пределе сил. И я сам чувствую свою обязанность как можно больше помочь им в этом деле, время от времени.

— Анна, подожди меня, пожалуйста, в машине. Мне нужно поговорить с богом Симарглом.

— Хорошо, — пискнула она и чуть ли не бегом вышла из храма.

Через двадцать минут в довольно раздраженном состоянии я сам присоединился к ней.

— Что это было?

— Это был бог Перун. Ты думала, я не знаю, что перед принятием в гвардию ты дала клятву? Слова принца о том, что ты свободна, по сути ничего не значили. А вот теперь ты действительно свободна.

— Но как же…

— Или ты не хотела свободы?

— Хотела.

— Сейчас мы поедем в банк, где я создам для тебя счет и переведу на него деньги. А после уже ты будешь иметь возможность выбрать — где твое место в этой жизни.

— Ты же сам забрал меня и не дал возможности решать.

— А через минуту твой командир дал приказ следить за мной и быть всегда на связи, вопреки словам принца. Или будешь отрицать?

— Чушь!

— Мне поставить запись вашего разговора?

— Да как ты мог такое провернуть?

— Прикрепил жучок к твоим волосам, как только простился с тобой. Это было несложно.

На это моя сестренка лишь поджала губы и снова стала смотреть на меня как на врага народа.

— Час назад мои адвокаты официально добились твоего увольнения. Ну а я со своей стороны за довольно высокую цену освободил тебя от клятвы. Если до этой секунды ты была подневольным человеком, то теперь за все свои поступки придется отвечать. Чтобы ты знала, капитан гвардии Федоров ночью умер от инфаркта.

— Ты убил его?

— Он попытался внедрить крота в мой род. Естественно, я убил его. Этот утырок не имел права не обращаться к тебе «ваше благородие». Только за это его нужно было казнить. Не говоря уже об остальном. Я дам тебе пару дней, чтобы ты подумала над своей судьбой. Либо ты останешься в роду, и я гарантирую, что в твоей жизни больше не будет черных полос, либо же уйдешь из рода насовсем, при помощи изгнания. Остаться в роду и работать на других не получится. Теперь, когда ты свободна, хорошенько подумай, как ты видишь свою дальнейшую жизнь.

— Ты ведь понимаешь, что император не простит такую наглость?

— При приеме в гвардию ай-кью тестов совсем не проводят, да? Берут кого попало, чем тупее, тем лучше?

— С чего ты взял?

— Я только что на твоих глазах договорился с богом, чтобы он аннулировал данную ему клятву. А ты пугаешь меня каким-то императором? Ты ведь в курсе, что будь на моем месте кто другой, Перун испепелил бы его на месте за такую наглость? Ведь, по сути, это он принял клятву малолетней пигалицы, которой ты когда-то была. Все сказанные мною претензии были в его адрес.

— Хочешь сказать, что бог войны побоялся тебя?

— Хочу сказать, что для бога войны я достаточно сильный последователь, чтобы он учитывал мои слова и давал мне поблажки.

Хотя на самом деле я так не думал. Боится, еще как боится. Но не меня. Волков, Шволков, да хоть Дураков. Как бы ни была написана моя фамилия в паспорте, но в душе-то я все тот же Найак, потомок императора Аджа. Если до моих предков в высших мирах дойдет, что меня тут притесняют, то аномалии покажутся раем. Так-то по факту я мажор, если задуматься с некой точки зрения. Возможно, те пятеро неудачников-аферистов уже уничтожены, а я тут парюсь над нашим пари.

В любом случае я, как глава рода и как брат, сделал все возможное для этой девушки на данный момент. Остальное можно сделать лишь в том случае, если она примет род и станет его частью. А так…

Конечно, я понимал ее. В один миг весь ее мир рухнул. Не так-то и просто принять рушащуюся реальность. Это еще если не принять в расчет естественную влюбленность в принца. Хотя вот за последнее винить ее было бы глупо. Этот парень действительно заслужил любовь своих охранниц за свое мужество вкупе с отличным чувством юмора.

Я бы тихо и спокойно додумал мысль, почему девки тащатся от хлюпиков с грустным ебалом и вечно влюбляются в них, но в этот момент снаряд попал в бронированную машину, в которой находились мы с сестрой, и она, эпично закружившись в воздухе, упала на колеса. А между тем нас стали расстреливать из крупнокалиберных пулеметов.

Будь мы дома, мои машины даже не заметили бы атаки. Я между делом успел укрепить свой автопарк. Каждой игрушке досталось несколько пластинок из гномьей стали. Вполне возможно, что последние дни в Иркутске не были такими спокойными, как мне кажется, просто моя автоколонна попросту не заметила атаку врага или там мину какую.

А вот в Питере с этой стороны я был слаб. Пули и осколки здорово покоцали дорогостоящее железо. Опять придется тратиться. А вот с бойцами ничего не произошло, ведь у всех у них были артефакты защиты.

Снял с запястья один из защитных артефактов в виде браслета и быстро надел на Анну, и лишь после этого быстро оценил ситуацию и, достав из-под сиденья свой меч, вышел наружу.

— Ну-ка, подходите, пидорасы. Будем меряться силушкой богатырской!

Г. Санкт-Петербург, Мраморный дворец

— Значит, паренек совсем борзый и императора совсем не уважает.

— Я бы так не сказал, отец. Я же уже говорил. Судя по всему, он вообще никого не уважает, даже богов. Точнее, он относится ко всем как к равным. Как будто бы он всю жизнь братался с императорами и даже богами.

— Разумовский, а ты что скажешь?

— Велика вероятность пробуждения крови полубога. По моим данным, парень уже сейчас имеет квалификацию кандидата. Не профессора лишь из-за малого объема источника. Зафиксировано использование простых, не родовых плетений с очень большой скоростью исполнения.

— Может, артефакты?

— Паренек тоже всегда ссылается на них, но нет. Пару раз точно были плетения.

— Даже если он гений, то все равно его кто-то должен был учить.

— Его жизнь, начиная с приюта в Мартыновке, восстановлена чуть ли не поминутно. И есть основания полагать, что парень не лгал насчет помощи богов.

— С чего вдруг?

— Мы смогли при помощи менталистов полностью воссоздать одну из детских игр с кубиками, которой баловался мальчик.

— И?

— Игра уже включена в подготовку одаренных моего рода. Она развивает ловкость пальцев для составных печатей, скорость мышления и память.

— А как же моя гвардия? Все только себе, Разумовский?

— В первую очередь я направил все в гвардию. Но там же должны подписать все, начиная от министра по уборке дворца и заканчивая…

— Не продолжай. Принесешь бумажку, я поставлю малую печать. Я в курсе насчет сложности бюрократии, но она необходима.

— Вернемся к нашему чудо-мальчику. Остальные игры, восстановленные из памяти работников и других детей, наши аналитики все еще пытаются понять. Кажется, там есть что-то типа трехмерных шахмат. И судя по всему, пока все думали, что нелюдимый ребенок балуется, мальчик тренировался день и ночь. Это либо какой-то эксперимент покойного Волкова, либо же…

— Понятно. То есть иностранное вмешательство исключено?

— Абсолютно.

— Отец, скорее всего, начальник моей охраны приказал Анне следить за братом. Так что скоро у нас появится больше данных.

— Федоров был найден мертвым у себя в комнате.

— Его убили?

— Инфаркт.

— Но он ведь был здоров как бык.

— И все же инфаркт. Но в руках у него был маленький диктофон, на котором была запись его разговора с Анной. Довольно понятный намек со стороны Волкова.

— Тогда нужно срочно вытаскивать Анну из рук этого Волкова!

— Не беспокойся. Ее уже вытащили со всеми концами.

— Как это?

— Час назад в главном храме города Волков попросил у Перуна освободить свою сестру от клятвы. Суть просьбы в том, что мы как козлы заставили малолетнюю девочку дать клятву. И для Перуна это был достаточно веский довод, дабы он стер клятву с души Волковой.

— Перун ответил ему?

— Да. Короче, ссориться с ним не стоит. Главное, что не шпион. Пусть охотится на здоровье.

— Отец, а если он захочет вернуть княжеский титул? Это ведь опасно.

— Что-то мне подсказывает, что он не захочет.

— Что насчет его слов о моем проклятии?

— Нужно еще посовещаться с советом ведунов. Но в целом он прав. Правда, и плату боги потребуют немалую. Но я готов пойти на это. Не беспокойся. Так или иначе скоро все закончится, сынок.