2022-07-05 09:19
Из Любви к Магии: Глава 9.1
Сириус уставился вслед убегающему крестнику, чувствуя себя так, словно мир только что сделал резкий поворот налево, никого не предупредив.
Петтигрю был мёртв.
Эта мысль была столь же приятной, сколь и ужасной.
Он не хотел, чтобы всё зашло так далеко, но как только Питер начал говорить и умолять пощадить его жалкую жизнь, продолжая оправдываться даже в такой ситуации, уже знакомая красная пелена, появившаяся двенадцать лет назад, вновь опустилась ему на глаза. Сириус был удивлён, что ограничился лишь нелетальными заклинаниями, но это, скорее всего, было связано с тем, что мысленно он хотел причинить боль, и не был в состоянии переключить эту ментальную передачу.
От своей семьи он унаследовал немало неприятных заклинаний, хотя и не по собственной воле, а заключение в Азкабане подарило ему много времени, чтобы пофантазировать о том, как он будет их использовать.
Тот факт, что теперь будет гораздо труднее доказать его невиновность, отошёл на второй план после того, как Гарри убил человека. Тринадцать лет — совсем не тот возраст для убийства.
К тому же Гарри произнёс смертельное заклинание без палочки. Самой сильной беспалочковой магией, которую Сириус когда-либо видел, владел Дамблдор, но даже она сейчас походила больше на цирковые фокусы и не могла впечатлить ничем, кроме того, что творилась без палочки.
Но поразительное достижение крестника сейчас было не так важно́. Сириусу нужно было проверить, всё ли с Гарри в порядке.
Он обнаружил его возле дома, стоящим на коленях в снегу и смотрящим на ночное небо с таким выражением, которое было довольно трудно разгадать. Что-то среднее между шоком, благоговением и каким-то ужасным осознанием.
Гарри поднялся, прежде чем Сириус успел подойти к нему. Его лицо теперь сменилось, приняв выражение целеустремлённости, которое он в последний раз видел у Лили.
— Гарри… — начал он, не зная, что сказать, чтобы облегчить ситуацию.
— Не сейчас, Сириус, — огрызнулся Гарри, грубо пройдя мимо него.
Сириус отпрянул назад, ошибочно полагая, что крестник злится на него за то, что они потеряли Хвоста.
Не желая пускать ситуацию на самотёк, он рванул вдогонку топающему прочь тринадцатилетнему подростку и схватил его за плечо.
— Гарри, мне…
Он не успел договорить. Гарри повернулся и схватил его за мантию, приподняв затем над землёй. Что немало удивило Сириуса.
— Какую часть фразы «не сейчас» ты не понял?! — яростно прошипел Гарри, отбрасывая его в сторону прямо на диван. — Что бы ты ни хотел сказать, скажешь это потом. Мне нужно кое-что сделать. А до тех пор не трогай меня.
И Сириус подчинился, зашуганный мальчишкой, что был на двадцать лет младше него. Он подчинился, потому что Гарри в тот момент не был похож на простого тринадцатилетнего волшебника, а был кем-то другим. Слишком высоким, слишком сильным и слишком могущественным. Возраст не имел большого значения, когда чувствуешь, как сила магии могучего волшебника угрожающе давит на твою собственную, ту, что собиралась бросить ему вызов.
Но хуже всего было ощущение чего-то нечеловеческого. Того, что смотрело сейчас из глаз самого Гарри.
Гарри пожалел, что так набросился на Сириуса, но всё равно был признателен за то, что крёстный отстал от него. Он извинится позже. Сейчас не было времени обсуждать этот чудовищный проёб. Ему некогда было думать о том, что он убил человека. И у него не было времени объяснять своему крёстному отцу о беспалочковой магии и рунах, но Гарри знал, что теперь ему всё же придётся это сделать.
Единственное, на что у него было время — это закончить подготовку к следующему ритуалу, но и тут его было не так много, как хотелось бы.
Его душа перестала трескаться, и распространение Тьмы замедлилось, но, тем не менее, она всё ещё проникала внутрь. Гарри предполагал, что она там останется навсегда, даже если следующий ритуал поможет сбалансировать её настолько, чтобы спасти его душу.
То, что Пустота заберёт, останется у неё. В этом он был уверен. Гарри принёс жертву этой сущности, предоставив ей место в своей магии в обмен на силу. Он сделал это неосознанно, по незнанию, но всё же сделал. И это уже не изменить.
Так много вопросов и теорий наполнило его мысли, но ему нужно было сосредоточиться. Он должен поспешить, пока Тьма не просто просочится сквозь трещины в его душе и не продвинется дальше. Например, пока она не начала забирать то, что уже никогда не вернуть. Потому что он боялся. Боялся, что Тьма не просто убьёт его, а сделает нечто похуже. Если она этого хотела, то ей нужно было просто подождать. В конце концов, всё и вся в итоге отправлялось в Пустоту. Гарри не был уверен, откуда он это знает, но он точно знал это.
На самом деле он боялся не смерти, а мрачной уверенности в том, что дементоры на самом деле вовсе не «Сущности», а пустые оболочки волшебников, которые баловались раньше с Пустотой, не приняв необходимых мер предосторожности. Теперь они были не более чем полыми носителями Тьмы, а их магия превратилась в проводник Пустоты, целью существования которой было забирать из мира всё, что когда-то было под защитой Солнца.
Днём позже все последние приготовления были завершены, и ритуал можно было начать.
Гарри чувствовал, что Тьма внутри него стала сильнее, но было ещё не поздно. Становилось всё труднее сосредоточиться, труднее испытывать страх перед тем, что с ним происходит. Мир теперь казался каким-то нереальным, как будто он смотрел на него через грязное стекло. По мере того как Тьма набирала силу, он всё меньше чувствовал себя самого.
Гарри не упускал из виду, что его ситуация имеет довольно тревожное сходство с игровой франшизой Dark Souls. Он пытался играть в неё много лет назад и бросил, когда та оказалась слишком сложной для девятилетнего мальчика, но позже он оценил её удивительно глубокий и тонкий сюжет, хотя так и не прошёл игру до конца.
Тот факт, что теперь он намеревался связать себя с Солнцем, чтобы противостоять Тьме, одновременно забавлял и пугал его. Он отчётливо помнил, что случилось с Избранным Мертвецом, когда тот решался соединить огни в Печи Первого Пламени.
Он очень надеялся, что не подожжёт себя. Так или иначе, это должен был быть его последний ритуал, потому что если он сработает, то не хотелось бы рисковать нарушением этого баланса, вводя ещё какие-либо модификации.
Изначально Гарри собирался провести этот ритуал, как и все остальные, в специальной комнате Поттеров, но делать это под землёй было как-то неправильно.
Именно поэтому сейчас, в предрассветной темноте, он двигался на восток, прочь от поместья. Лёгкий снежный покров хрустел под его ботинками, а ночь была холодной и чёрной. И казалась ещё холоднее и темнее из-за кристально ясного неба. Луна и звёзды никак не могли повлиять на это ощущение, ибо он чувствовал, как Пустота окружала его.
Он отвлёкся от этой мысли, инстинктивно понимая, что, сосредоточившись на этом, сделает только хуже. Вместо этого Гарри сфокусировался на создании подходящей платформы для ритуала, используя палочку, которую он забрал у Сириуса, выходя из особняка. Нужно было преобразить плоскую каменную поверхность, а затем начертать на ней инструкции, которые позволят ножу действовать самостоятельно.
На этот раз, когда он снял рубашку и начал ритуал, никаких колебаний уже не было.
— Ка'Дэйт.
Благодать. Сила. Мелодия звёзд.
Руна для призыва магии Света, которая, как он теперь был уверен, присуща звёздам, а также для того, чтобы не полагаться полностью на Солнце. Было бы очень иронично узнать, что этот последний набор рун работает только днём. Гарри решил вырезать её прямо под левой ключицей. Ему показалось уместным, чтобы эта руна оказалась напротив Архаина.
— Ен'Луй.
Равновесие. Гармония. Хаос.
Единственная цель этой руны заключалась в том, чтобы столкновение Света и Тьмы внутри него не привело к взрыву. Он боялся, что если он не воспользуется этой руной, то Солнце просто сожжёт его. А вероятность того, что это произойдёт, крайне высока. Эта руна была вырезана под грудиной, на равном расстоянии от Архаина и Ка'Дэйс.
— Сол.
Солнце. Всевидящее Око. Сознание.
Их было две одинаковых и вырезаны они были на висках. Гарри планировал использовать её для улучшения глаз и получить способность видеть магию, а также расширить свои возможности чувствовать её. Теперь это перешло на второй план, но он всё равно был доволен, что ему удалось провернуть это последнее улучшение.
Закончив нанесение рун, Гарри глубоко вздохнул и с напряжением стал ждать, зная, что ритуал ещё не закончен. Из трёх рун только Ен'Луй была активна, что вполне соответствовало его ожиданиям. Две другие активируются, как только на них попадёт солнечный свет, а это должно было произойти в любую секунду, если судить по быстро светлеющему небу.
Он застонал от неожиданной боли, когда первые лучи солнечного света засияли над горизонтом и окатили его своей волной. Он не ожидал, что магия, рождённая в буйстве Солнечного Ядра, будет мягкой, но её свирепость всё равно удивила парня. Как волшебники вообще смогли вбить себе в голову, что Свет был мягким?
Ка'Дэйт и Сол горели. Ен'Луй бешено колол, пытаясь умерить бурную реакцию Света и Тьмы.
Гарри закрыл глаза от напряжения, когда Сол выполнил свою задачу. Обе руны ужасно жгло, и он чувствовал, как они кровоточат от внезапных изменений. Он ожидал этого, поэтому не сильно беспокоился по этому поводу.
В то же время он почувствовал, как расширяется его восприятие, когда сила руны коснулась его разума. Ощущения были беспорядочными, непривычными для него, но то, что происходило внутри, было очень отчётливым.
Тьма уступила место Свету, как и положено ей по природе, но она всё равно там останется и её уже никогда не удастся оттуда вытеснить. Другие руны вскрылись и закровоточили, когда Свет стал прожигать их насквозь. Тьма была холодной и неторопливой, а Свет был пылающим и с жадностью поглощал всё, чего касался.
Как только он вытеснил Тьму из всех рун, кроме Архаина, где осколок этой Тьмы был связан с бесконечной Пустотой и просто не мог быть выжжен, Свет тут же хлынул в трещины его души. Это не причиняло боли в физическом смысле, но Гарри сразу же понял, что предпочёл бы лучше мягкие поползновения Тьмы. Свет сожжёт его дотла при малейшей возможности.
Было очень неприятно чувствовать, как Тьма медленно ослабляет свою хватку вокруг его повреждённой души, по мере того, как Свет продвигался внутрь. Но ничего не оставалось, кроме как потерпеть, пока Ен'Луй сделает своё дело, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.
Но была одна часть души, которую Тьма очень крепко ухватила своими лапами и, похоже, намеревалась забрать её себе. Она почти что вырвала этот кусок оттуда.
«Нет, это не моя душа».
Гарри понял, что этот кусочек не был похож на него. Он был неактивен, но точно не принадлежал ему.
«Это не моё, ему там не место. Как кусочек чужой души мог прикрепиться к моей?».
Должно быть, эта часть была с ним уже долгое время и оставалась незамеченной до тех пор, пока он не расколол свою душу настолько, чтобы целиком обнажить её. В отличие от остальных, этот кусочек был словно случайно приколот к нему и оторвался, как только его душа перестала быть целой.
«Должно быть, это Волдеморт. Похоже, когда он пытался меня убить, что-то от него осталось во мне».
Не совсем понимая, что делает, но зная, что определённо не хочет, чтобы душа этого безумца прикрепилась к его собственной, Гарри вдруг надавил. Он сосредоточился на чужом осколке души и начал выталкивать его наружу. Он боялся того, что произойдёт, если Тьма поглотит даже малую часть его души, но он был более чем рад отдать на растерзание осколок Волдеморта.
Как только он полностью отверг его, и без того слабая хватка осколка ослабла, и Тьма мгновенно забрала его, как и все остальные потерянные души.
Сделав это, Тьма больше не сопротивлялась и позволила Свету захватить власть.
Жмурясь от боли в глазах, Гарри побрёл обратно к поместью.
Весь прошлый день Сириус не знал, чем себя занять. Ни Тини, ни Чарлус, ни Дорея не говорили ему, что задумал Гарри, но он был уверен, что это что-то серьёзное.
Его крестник заперся в кабинете и с тех пор не выходил оттуда. Его палочка всё ещё была у Сириуса. По всей видимости, он считал её не такой уж важной — поведение, какого Сириус не ожидал увидеть не только от крестника, но и ни от одной любой другой ведьмы или волшебника. С другой стороны, он также не ожидал увидеть такой уровень беспалочковой магии.
Так как делать было нечего, он поместил жуткие останки Хвоста в стазис и засунул их в свободный сундук. Опознать труп было невозможно, но существовали магические способы определить личность мёртвого волшебника при помощи его крови, если имелась его магическая подпись, которой должно было располагать Министерство. Этот труп всё ещё мог пригодиться.
Наконец, после того как Сириус чуть не проделал дыру в полу, расхаживая по комнате в беспокойстве, Гарри вдруг выбрался из кабинета.
К сожалению, всё, что он сделал, так это забрал свою палочку из рук Сириуса и бросил резкое предупреждение, дабы крёстный оставаться внутри. Сириус снова попытался получить от Чарлуса и Дореи ответы, но они лишь одаряли его своим неловким видом и по-прежнему отказывались говорить. Всё, что они сказали, это то, что это был секрет Гарри и что он должен оставить его в покое, позволив сделать то, что тот собирался.
Наконец, Гарри вернулся, но при виде парня Сириус ощутил один лишь сковывающий ужас.
На его крестнике были одни лишь штаны, а с ног до головы тот был весь заляпан кровью. Ещё более тревожными были две дорожки кровавых слёз, текущих из его глаз. Глаз, которые были настолько налиты кровью, что склеры стали полностью красными, а их зелёный цвет теперь заметно поблёскивал от магии.
— Гарри? — осторожно спросил Сириус.
— Ещё рано, Сириус, — ответил Гарри с усталым видом. — Дай мне сначала привести себя в порядок, а уже потом мы поговорим.
Сириус выглядел обеспокоенным, но всё же кивнул. Его крестник затеял что-то явно опасное и, вполне возможно, незаконное, но, похоже, что худшее уже было позади. Ради ответов он мог подождать ещё немного.
— …и вот мы здесь, — закончил Гарри, разложившись в кресле.
Сириус посмотрел на своего крестника, который уже не выглядел как какое-то жуткое существо: кровь была смыта, склеры снова стали белыми, а сам он был одет в удобный халат. Он чуть не убедил себя, что ничего особо не изменилось, если бы не вырезанная на лбу его крестника руна. Теперь, когда ему сказали о ней, он отчётливо её видел, также, как и мерцание магии в глазах, которое делало их чуточку ярче, чем ранее.
История была впечатляющей, и Сириус не был уверен, стоит ему удивляться или ужасаться.
— Гарри, не пойми меня неправильно, но что, чёрт возьми, с тобой не так? — спросил он бесстрастным тоном. — Какой нормальный одиннадцатилетний ребёнок, узнавший о магии, может подумать: «Ой, а не изуродовать ли себя в каком-нибудь ритуале?».
— Тот, который вырос, размышляя обо всех крутых ритуалах с улучшениями, которые он мог бы провести? — риторически спросил Гарри.
Сириус продолжил, как будто ничего не услышал:
— А потом, когда ты понял, что твой первый набор рун вызывает у тебя желание трахнуть свою приёмную мать, ты не подумал, что, возможно, было бы неплохо всё переосмыслить?
Гарри ещё не знал этого, но со стороны Сириуса это заявление было, мягко говоря, лицемерным. Его бы это тоже не остановило. А вот, если бы это заставило его возжелать свою собственную мать, которая была каргой во всех смыслах этого слова, разве что не буквальном, тогда другое дело. Но то, что его привлекала такая классная цыпочка, как Кэтрин Шоу, нисколько не беспокоило Гарри, независимо от того, кем он ей приходился.
— Мне казалось, что оно того стоило, — пожал Гарри плечами. — Гиперактивное либидо и скверный характер в обмен на сильное тело и ускоренное взросление? Я ни о чём не жалею.
— А твой второй набор, тот, который только что чуть не превратил тебя в дементора? — потребовал Сириус. Это было откровением не самым приятным, и он не был уверен, что до конца поверил утверждению своего крестника о том, что дементоры — это остатки волшебников, небрежно побаловавшихся с Тьмой. Слишком жутко для того, чтобы произносить такое вслух.
— Тут я бы сделал по-другому, если бы знал, что потом произойдёт, — признался Гарри.
— Сделал бы?!
— Я очень доволен тем, как всё вышло, несмотря на то, что был на волосок от смерти. Ты даже не представляешь, что я теперь вижу и знаю, — а мог он видеть магию в самом поместье и в Сириусе, он мог чувствовать Солнце в небе. Было столько вещей, которые он раньше просто не замечал.
— А Хвост? — спросил Сириус, недовольный безрассудством своего крестника. Он думал, что Гарри во многом похож на Римуса: тихий, тянувшийся к знаниям, вдумчивый. И он и был таким. Но, когда дело касалось магии, Гарри становился в сто раз безрассуднее всех Мародёров вместе взятых.
Парень мгновенно пришёл в себя. Он старался не думать о том происшествии.
— Мы всё ещё можем использовать его, чтобы очистить твоё имя. Нам просто придётся более творчески подойти к объяснению причины его смерти.
— Гарри, я не это имел в виду, — мягко проронил Сириус.
— Я знаю.
— Ты не должен чувствовать вину. Я бы, наверное, сам убил его, если бы ты не опередил меня.
— Сириус, я убил человека, потому что вышел из себя. Не надо со мной нянчиться.
Гарри сожалел об этом поступке только по одной причине — из-за этого стало сложнее доказать невиновность Сириуса. Да, он хотел бы повернуть всё вспять и не убивать предателя, но не был настолько уж сильно расстроен этим фактом, как ему следовало бы.
Хуже всего сейчас то, что он не знал, было ли это очередным побочным эффектом его рун или же дело было в нём самом. Было дело в рунах или воздействии Света и Тьмы, которые подкрутили его моральный компас, или же он изначально был не слишком развит в этом плане? В любом случае, мысль была более чем тревожной.
Сейчас он чувствовал в себе потенциал, чтобы сотворить Убийственное проклятие. Это заклинание было до ужаса простым, таким же простым, как Люмос: ничего, кроме искреннего желания убить, наделённого силой с помощью магии. Ни один щит не мог его блокировать, потому что это заклинание было настолько чистым в своём намерении, что только столь же чистое заклятье могло его отклонить. Что-то вроде того, когда мать по собственной воле жертвовала собой ради своего ребёнка. Заклинание было непростительным, не потому что являлось тёмным или злым. Оно было непростительным, потому что для его использования нужно быть убийцей.
Вечер застал Гарри на самом высоком балконе поместья, глядевшим куда-то на запад.
Они с Сириусом пока не смогли найти подходящее решение проблемы с положением крёстного. Накидали предварительный план, но ничего такого, с чем бы стоило прямо сейчас поспешить, опасаясь, что это приведёт к чудовищному провалу. Смерть Хвоста всё усложнила. Они должны были выкрутиться так, чтобы это не было похоже на убийство.
Сейчас Гарри ждал заката, проводя руками по мантии-невидимке и удивляясь тому, что теперь он мог видеть и чувствовать в ней частичку Тьмы. Это было так странно. Он уже столько времени носил её с собой и никогда об этом не знал.
Гарри читал, что плащи-невидимки обычно приходят в негодность через несколько лет, но этот, судя по всему, прослужил не меньше десяти. Он знал, что это из-за того, что тот был пропитан Тьмой. Этот плащ должен был быть единственным в своём роде, так как казалось крайне сомнительным, что секретами такого ремесла могли поделиться с кем-то другим. Возможно, Сириус знает что-нибудь о легендарных плащах-невидимках или подобных артефактах.
Когда солнце начало садиться, Гарри наблюдал за ним с восторженной улыбкой. Раньше он никогда не обращал особого внимания на закаты, но теперь игнорировать их стало просто невозможно.
Как он мог? Теперь, когда чувствовал, как слепящее Солнце угасает, уступая место Тьме и звёздам? Солнце было так близко и так могущественно. Оно затмевало собой столько всего. Теперь, когда оно зашло, он мог видеть и чувствовать далёкий свет бесчисленных миллиардов звёзд на фоне Тьмы. Он никогда не думал, что может существовать нечто столь прекрасное. Более того, это отражалось в его собственной душе. Свет внутри него угасал вместе с солнцем, уступая место тьме, испещрённой светом далёких огней.
Если бы ему дали возможность пройти всё заново, но уже с этими новыми знаниями, он бы ничего не поменял. Риск умереть и отправиться в пустоту стоил того, чтобы получить возможность видеть магию так, как он видел её сейчас. Он мог бы сделать это более предсказуемым путём, но всё равно сделал бы это.
— Испытай один раз полёт, и твои глаза навечно будут устремлены в небо. Однажды там побывав, на всю жизнь ты обречён тосковать о нём, — пробормотал Гарри себе самому, вспоминая старую цитату Да Винчи, на которую наткнулся много лет назад. Она идеально подходила к ситуации.
Теперь, когда Гарри перестал всё видеть сквозь крошечную призму обычных волшебников, он больше никогда не мог ограничивать себя этим миром. Волшебников, которые изучали заклинания, но не знали их, которые использовали магию, но не знали её, чьим лучшим объяснением всему было «так было всегда». Это просто свело бы его с ума. Точно также, как и необходимость снова притворяться ребёнком.
— Легендарные плащи-невидимки? — удивлённо переспросил Сириус. — Зачем тебе это?
— Этот плащ не простой, — ответил Гарри, держа в руках плащ своего отца, но ничего конкретно не уточняя.
— С историей этого я не то чтобы сильно знаком, — пожал плечами Сириус. — Я знаю, что это семейная реликвия Поттеров, и всё.
— И это не кажется тебе странным? — спросил Гарри. — Плащи-невидимки не должны служить так долго.
— Многие старые магические артефакты по сегодняшним меркам довольно необычны. Как говорят маглы: «раньше делали лучше».
— Я удивлён, что ты знаешь, как говорят маглы, — фыркнул Гарри.
— Знай же, что я очень хорошо разбираюсь в маглах, — с возмущением заявил Сириус. — Моя семья ненавидела их, поэтому я постарался стать маглом настолько, насколько это возможно. Я даже купил себе мотоцикл, хотя и заколдовал его для полётов. Собственно, именно тогда я и услышал эту поговорку.
— А-а-ага, — лаконично протянул Гарри, решив не спрашивать, есть ли у Сириуса права. — Вернёмся к вопросу о легендарных плащах-невидимках.
— На ум ничего не приходит, — признался Сириус. — Единственное, что всплывает в памяти, это история о Дарах Смерти, но это ведь всего лишь детская сказка.
— Расскажи мне.
— Не слишком ли ты стар для сказок на ночь? — поддразнил его пёс-анимаг.
Гарри только закатил глаза и махнул на него рукой, молча приказывая ему продолжать.
— Я расскажу тебе, если ты мне расскажешь, как прошёл твоё вечер с теми двумя прекрасными дамами, — решил поторговаться Сириус. Они с Джеймсом всегда обменивались подробностями о такого рода вещах, но Гарри оказался более скрытным парнем. Джеймс стал таким только после того, как они сошлись с Лили.
Гарри снова закатил глаза.
— А что тут рассказывать? Мы встретились в укромном месте, разделись, занялись сексом и уснули.
— Нельзя так относиться к своему первому сексуальному опыту, тем более что это был секс втроём! — возмутился Сириус.
— Я потерял девственность ещё в июле, — ответил Гарри.
— Чёрт! — выругался Сириус.
— Что?
— Это значит, что тебе тогда было двенадцать.
— И?
— А это значит, что ты лишился девственности на два года раньше меня.
— И?
— Как я могу быть образцом для подражания, если ты меня во всём превосходишь?
— Ты можешь оставаться рядом и оказывать моральную поддержку, демонстрируя мне, насколько я хорош по сравнению с тобой.
— Гарри, это жестоко.
— Такова жизнь. А теперь переходи к сказке на ночь.
Сириус усмехнулся этому подтруниванию, с нежностью вспоминая подобные словесные перепалки с Джеймсом. Его лучший друг уже покинул этот мир, но что-то от него всё же сохранилось в его сыне.
— Ладно, давай. Начинается она вот так…