• ko.dream

• из любви к магии

Глава 11-2 (РЕД).docx

  — Чтоб меня, ты уже узнал свою форму? — спросил ошарашенный Сириус, когда услышал слова крестника. — Ты уверен? Абсолютно уверен?

  

  — Да, — ответил Гарри, немного раздражённо.

  

  — Не говори со мной таким тоном, юноша, — строго сказал Сириус, но не смог сдержать гордой ухмылки на своём лице. — Если ты поспешишь, думая, что твоя животная форма — не та, что на самом деле, ты можешь сойти с ума или даже умереть. Ты будешь не первым волшебником, с которым такое произойдёт из-за отсутствия терпения.

  

  — Как стало с Мародёрами?

  

  — Именно так. Оглядываясь назад, я бы сказал, что это настоящее чудо, что никто из нас не умер и не сошёл с ума.

  

  — Я всё ещё сомневаюсь в твоей вменяемости, но я понял твою мысль и буду осторожен. Хотя я действительно уверен в своей форме.

  

  — Это должно быть настоящий рекорд, — прокомментировал Сириус, пропустив мимо ушей колкость по поводу его здравомыслия. Это был не первый раз, когда кто-то в нём сомневался. — Нам потребовались месяцы, чтобы добиться первых успехов, и ещё месяцы, прежде чем мы стали уверены в наших формах.

  

  — Никто из вас не был окклюментом, — отметил Гарри, не упомянув о том, что его ритуалы и беспалочковая практика сделали его крайне чувствительным к собственной магии. — И вы были моложе меня, когда начинали, и не такие выдающиеся. А ты знал, что вороны — одни из самых умных животных на планете?

  

  — Ха, блин, ха, — отшутился Сириус.

  

  — Так, что дальше?

  

  — Тебе нужно будет, так сказать, вывернуть себя наизнанку.

  

  — Ты имеешь в виду… стать животным с волшебником внутри, а не волшебником с внутренним зверем?

  

  — Именно так. Твой человеческий разум, само собой, намного сильнее животного инстинкта, так что ты сохранишь большую часть своей рациональности.

  

  — Большую часть?

  

  — Иногда у тебя могут возникать странные желания.

  

  — Сириус, а нет ли у Благородного и Древнейшего Дома Блэков неких собачьих наследников, где-то там?

  

  — Отвали, Гарри.

  

  — Извини, — отозвался юный волшебник, но звучал при этом совсем не виновато. — Что мне ещё нужно сделать?

  

  — В старые времена волшебники проводили годы или даже десятилетия, наблюдая за животными, в которых они пытались превратиться, чтобы как можно лучше узнать их. Тебе всё ещё придётся этим заниматься, но благодаря чудесам современной эпохи ты можешь получить большую часть необходимой информации из книг.

  

  — Кому нужны книги, когда есть Википедия?

  

  — Что такое Википедия?

  

  — Я потом тебе покажу.

  

  Гарри также было интересно, считается ли полезным наблюдением просмотр видеороликов о воронах на YouTube. Он не видел причин, почему бы и нет, но на всякий случай лучше отыскать где-нибудь несколько диких воронов.

  

  — Ладно, — кивнул Сириус, не имея ни малейшего понятия, о чём говорил его крестник. Наверное, о каких-то магловских штучках. Когда-то он считал себя достаточно продвинутым по части Магловского Мира, но сейчас начинал понимать, что с тех пор, как он в последний раз осмеливался в туда погрузиться, тот стал почти что неузнаваем. Конечно, в целом всё осталось прежним, но многое из того, что Гарри иногда упоминал как само собой разумеющееся, просто пролетало мимо его ушей.

  

  ***

  Когда Сириус стал свободным человеком, то у них появилась возможность сделать то, что Гарри уже очень давно хотел исполнить.

  

  — Нам действительно нужно это делать? — ныл Сириус.

  

  — Да, — твёрдо заявил Гарри.

  

  — А не могли бы мы просто сжечь его? — с надеждой спросил Сириус.

  

  — Нет.

  

  — Но…

  

  — Сириус, мы пойдём в этот дом. Если он тебе так не нравится, мы можем продать его после того, как выгребем из него всё ценное.

  

  — Не сжечь?

  

  — Если ты так хочешь его сжечь, то сначала продай его Малфою. Или Паркинсону. Вообще-то нет, это, наверное, плохая идея, даже если мы подожжём это место сразу после продажи.

  

  Сириус вздохнул с покорностью.

  

  — Ладно, давай покончим с этим.

  

  Тяжело шагая, пёс-анимаг направился к парадной двери дома № 12 на Площади Гриммо.

  

  Гарри с любопытством огляделся, когда они вошли внутрь. Этот большой городской дом был меньше, чем Поттер-Мэнор, а его коридоры были более узкими. Вообще, от всего этого места исходило гнетущее ощущение мрака. По словам Дореи, у Блэков когда-то тоже было поместье за городом, но по неизвестным причинам один из прошлых лордов Блэков снёс его и забрал себе это место у прежних немагических жителей. Под словом «забрал» Дорея подразумевала украл.

  

  Они не успели уйти далеко, как вдруг их окликнул женский портрет, выглядевший так, словно дама на нём всю жизнь сосала лимоны.

  

  — А, блудный сын вернулся, — сказала она, пытаясь показать своё превосходно, но, по скромному мнению Гарри, у неё получилось выражение человека с запором. — И кого это ты привёл с собой? Из какой он семьи?

  

  — А откуда такое дружелюбие, мама? — резко спросил Сириус, вложив в последнее слово довольно много презрения. — Когда я видел тебя в последний раз, ты кричала моему деду, чтобы он изгнал меня из семьи.

  

  — Я слышала, что с тех пор ты понял ошибку своего пути, отвернувшись от этого предателя крови Поттера и его грязнокровной жены, и привёл к ним Тёмного Лорда, — ответила мать Сириуса. Её лицо слегка омрачилось от неуважения.

  

  — Не хотелось бы тебя разочаровывать, — саркастически начал Сириус, — Но меня подставили. А сейчас с меня только что сняли все обвинения, и я снова стал известен всему миру как маглолюб и предатель крови.

  

  Может ли у картин случиться приступ аневризмы? Гарри был уверен, что мать Сириуса только что его словила.

  

  — ТЫ МРАЗЬ! КАК ТЫ СМЕЕШЬ ВОЗВРАЩАТЬСЯ И ОСКВЕРНЯТЬ ЭТОТ ДОМ! КРИЧЕР! КРИЧЕР!

  

  Ей-богу, он думал, что Сириус преувеличивал, когда описывал свою мать. Но не тут-то было. Если уж на то пошло, то крёстному каким-то образом удалось даже всё преуменьшить, несмотря на то, что она была самой ужасной женщиной на свете.

  

  — Неудивительно, что ты хотел сжечь это место дотла, — заметил Гарри, когда портрет Вальбурги Блэк разразился гневной тирадой насчёт… чего-то там. Она была не очень связной, но в ней было много возгласов о предателях крови и грязнокровках.

  

  Готовящийся ответ Сириуса был прерван, когда в комнату ворвался дряхлый домовой эльф, глядя на них со злобой, на которую, честно говоря, Гарри и не думал, что эти маленькие существа вообще способны.

  

  — Грязный хозяин-предатель крови вернулся, — презрительно сказал Кричер, едва уловимо из-за продолжающихся воплей портрета. — Кричер вышвырнет тебя вон.

  

  — Нет, не вышвырнет, — категорично заявил Сириус. — Теперь этот дом принадлежит мне.

  

  — ДРЯНЬ! ПОЗОР ДЛЯ СЕМЬИ!

  

  Лицо Кричера исказилось от ярости, когда до него дошла вся истинность этих слов. Варды уже перешли под контроль Сириуса, так что теперь эльфу придётся подчиняться хозяину, которого он ненавидел.

  

  — Во-первых, я хочу, чтобы ты снял портрет этой твари и сжёг его, — продолжил презрительно Сириус, только усилив гнев матери.

  

  — Кричер не может, — с радостью сказал домовой эльф, — Госпожа навсегда приклеилась к стене.

  

  — Тогда снеси стену, — прорычал Сириус.

  

  — УБИРАЙСЯ, УБИРАЙСЯ, УБИРАЙСЯ!

  

  — Если Кричер сделает это, то дом рухнет. Глупый хозяин, — усмехнулся Кричер.

  

  Гарри закатил глаза от недовольства всей этой ситуацией. От криков портрета у него начала болеть голова.

  

  — Тогда можешь её замуровать? — спросил он. Он не был уверен, что Липкие чары нельзя было разрушить, но сосредоточиться на этом при постоянном крике нарисованной гарпии было бы довольно сложно.

  

  Рот Кричера захлопнулся, и он грозно уставился на Гарри, отказываясь отвечать.

  

  — Отвечай! — огрызнулся Сириус.

  

  — Да~а~а~а~а… — безвольно процедил Кричер сквозь стиснутые зубы.

  

  — Тогда сделай это, — приказал Сириус, теперь ухмыляясь тому, что получил решение проблемы.

  

  — У Кричера нет кирпичей, — угрюмо проронил домовой эльф.

  

  — О, не волнуйся. Я дам тебе кирпичей столько, сколько понадобится.

  

  — ПОЗОР! ПОЗОР ДЛЯ СЕМЬИ!

  

  ***

  — Твоя мать — очаровательная женщина, — отозвался Гарри, пока они шли в библиотеку.

  

  — Неужели? — язвительно спросил Сириус. — Я уже почти забыл о головной боли, которую вызывали у меня её тирады.

  

  — А что с домовым эльфом?

  

  — Кричером? Он всегда был маленьким злобным ублюдком, но, полагаю, я не должен этому удивляться. Ему не разрешали покидать дом на Гриммо, так что ему нечего было слушать, кроме разглагольствований моей семьи о чистоте крови.

  

  — Домовой эльф-расист, теперь-то я видел всё, — весело сказал Гарри, когда они вошли в библиотеку.

  

  — Кстати, о том, что всё видел… ты уверен, что тебе стоит заглядывать в некоторые из этих книг? — нервно спросил Сириус. Он не очень-то радовался тому, что его крестник будет читать кое-что из того, что, как он знал, там имелось.

  

  — Сириус, ты слишком много обо всём переживаешь, — махнул Гарри рукой. — Меня не интересует жертвоприношение девственниц или гадание на чьих-то внутренностях. Меня больше интересует теория, чем практическое применение.

  

  — Знаешь, по-хорошему я должен запретить тебе приближаться к этим книгам, пока не будет возможности выбросить худшие из них, — язвительно прокомментировал Сириус.

  

  — Но ты этого не сделаешь, потому что ты самый лучший крёстный на свете.

  

  — И ты будешь сильно злиться, если я это сделаю.

  

  — Знание не является ни добром, ни злом, так что да, я действительно разозлюсь, если ты от них избавишься.

  

  — Ладно, — сказал Сириус, поднимая руки вверх, — Я пойду и найду Кричеру кирпичи, кстати, спасибо за идею, а ты можешь полистать эти книги. Только избегай тех, что прокляты.

  

  — Кто вообще накладывает проклятья на свои собственные книги? — внезапно спросил Гарри. — Звучит как ужасно плохая идея.

  

  — Я же говорил тебе, что моя семья чокнутая, — пожал плечами Сириус.

  

  После этого Гарри остался один. Сириус поверил, что магическое зрение парня и осторожность не позволят ему наткнуться на проклятую книгу. Некоторое время юный волшебник просто просматривал названия книг, ожидая, пока что-нибудь не привлечёт его внимание.

  

  Не все книги были содержали сведения о сомнительной с моральной (и, несомненно, с юридической) точки зрения магии. С некоторыми из них он уже сталкивался в Хогвартсе или в поместье Поттеров. Но эти книги его всё равно не интересовали. Он никогда не сможет правильно понять магию, если будет ограничиваться только приятными темами.

  

  Через десять минут он нашёл фолиант, в котором подробно описывался процесс использования ритуальных жертвоприношений других волшебников, ведьм или могущественных магических существ для придания силы особо мощным заклинаниям, вардам или другим видам магии. Это было мрачное, а иногда и откровенно жуткое чтиво, но в то же время очень интересное.

  

  ***

  — Это лучшая сторона моей матери из всех, что я когда-либо видел, — с гордостью произнёс Сириус, глядя на новую кирпичную стену, нелепо возвышавшуюся в коридоре. За ней была слышна только благословенная тишина, что было вполне естественно, поскольку она была зачарована на блокировку звука со всех сторон.

  

  — Ты настоящий сукин сын, Сириус, — заметил Гарри, держа в руках книгу о морально предосудительной магии.

  

  — Я знаю, у меня даже инициалы подходящие. Сириус Орион Блэк, также известный как Сукин сын (п.п. «Sirius Orion Black» — Son of a Bitch.).

  

  — Плохой хозяин оскорбляет госпожу, — пожаловался Кричер, серьёзно приунывший из-за моральной дилеммы, связанной с тем, что его заставили заложить кирпичами любимую госпожу.

  

  — Ты думаешь, что это было плохо, подожди, пока мы начнём выносить это место по частям, — простодушно ответил Гарри. Обычно он старался быть вежливым с домовыми эльфами, но Кричер был настоящей занозой в заднице.

  

  — Нет! Кричер тебе не позволит! — закричал домовой эльф, готовясь драться, дабы защитить дом Блэков.

  

  — Ещё как позволит, — возразил Сириус, с большим удовольствием разрешив своему крестнику разграбить семейный дом, если тот захочет. Он уже собирался назвать Гарри Наследником Дома Блэков, так что в конечном итоге оно всё равно будет принадлежать ему. — А теперь уходи.

  

  Кричер ушёл, как и было велено, оплакивая несчастье, постигшее Дом Блэков, когда его Лордом стал предатель крови.

  

  ***

  — Ну здравствуй, что это тут у нас? — тихо спросил Гарри, глядя на тяжёлый золотой медальон, инкрустированный изумрудами в виде змеиного узора.

  

  Ощущения от медальона были очень похожи на те, что исходили от осколка души в голове Гарри, и от этой штуки также исходил соблазнительный шёпот мощного и тонкого внушения.

  

  Это было, откровенно говоря, Плохо! С большой буквы. Но плохим был не столько сам предмет, сколько его воздействие.

  

  — Странно, я не помню, чтобы видел его раньше, — сказал Сириус, тоже уставившись на медальон. Внушение пыталось завладеть им так же, как и Гарри, но Сириус прекрасно знал, как опасно трогать непонятные предметы в доме на Площади Гриммо.

  

  — Думаю, он принадлежал Волдеморту, — сказал Гарри, схватив свою палочку и трансфигурировав ближайший предмет в длинный металлический шест с крюком на конце.

  

  Сириус с удивлением уставился на своего крестника.

  

  — Ты уверен?

  

  — Более чем. Ощущение от него такое же, как от той штуки, которую я вытащил из себя во время последнего ритуала, — подтвердил Гарри и отдал шест Сириусу.

  

  — Гарри, о чём ты думаешь? — настороженно спросил Сириус.

  

  — Я думаю, что если Волди собирается раздавать всем кусочки своей души, как конфеты, то с чего я должен отказываться от таких подарков? — язвительно выдал Гарри.

  

  — Это тебе не игрушки, — резко ответил Сириус.

  

  — Не дрейфь, я знаю, что это опасно, — ответил Гарри. — Но ты упускаешь саму суть. Эта штука — своего рода филактерия, а это значит, что Тёмный Мудак всё ещё не до конца мёртв. Я думал, что та штука внутри меня — какая-то случайность, но это уже третья, с которой я сталкиваюсь, и я начинаю подозревать, что не последняя.

  

  — Так как же нам её уничтожить? — спросил Сириус, жаждущий избавиться от этого предмета.

  

  — В прошлый раз помог яд василиска, и у меня есть немного в запасе, но мы не будем её уничтожать.

  

  — Что значит «мы не будем её уничтожать»? — потребовал Сириус. — Какая польза может быть от частички души Волдеморта?

  

  — В данный момент? Никакой. Но мне не верится, что я не смогу найти ей применение. Чтобы часть твоей души оказалась в руках врага? Да лучше и быть не может. Теперь используй шест, который я тебе дал, и давай засунем эту штуку в мою Сумку Хранения.

  

  — Я всё ещё не понимаю, почему ты так упёрся, называя свой мешочек из кожи мока так по-дурацки.

  

  — А я до сих пор не узнал, что такое этот чёртов мок. «Сумка Хранения», по крайней мере, названием всё объясняет.

  

  — Не пытайся отвлечь меня своей логикой, на волшебников она не действует. Я всё ещё уверен, что мы должны уничтожить эту штуку прямо сейчас.

  

  — Чёрт возьми, Сириус, у меня нет ни малейшего желания становиться Избранным, которому суждено победить Волдеморта, потому что какой-то поехавший Провидец сделал четырнадцать лет назад такое пророчество. Я могу использовать эту штуку, чтобы найти остальные, прежде чем этот Тёмный Придурок сумеет вернуться обратно к жизни и снова начнёт создавать проблемы. Он будет чертовски взбешён из-за того, что его план мирового господства оказался под угрозой срыва, а затем был разрушен маленьким ребёнком. И я бы не хотел иметь со всем этим дело.

  

  — Ну, если так подумать, то…

  

  К тому времени, когда Кричер вернулся на Площадь Гриммо, медальон, который доверил ему Регулус, уже давно пропал. В результате чего эльф очень сильно вопил и скрежетал зубами.

  

  ***

  Гарри нахмурился, глядя на медальон, который так неожиданно и на порядок усложнил его жизнь.

  

  Он думал, что Волдеморт умер и исчез ещё на втором курсе, когда был уничтожен дневник. Он так же предполагал, что тот был чем-то вроде филактерии из D&D и хранил в себе всю душу целиком. Позже Гарри узнал, что душа может раскалываться, и обнаружил внутри себя ещё одну частичку Волдеморта, но всё ещё думал, что это, должно быть, было каким-то странным следствием жертвоприношения его матери.

  

  Теперь у него в руках был третий осколок, и он больше не собирался считать его последним. Это чёртово пророчество действительно пыталось превратить его жизнь в какую-то большую драматичную схватку с силами зла. Гарри просто хотел научиться магии и посмотреть, что находится за пределами Европы. И, может быть, в компании какой-нибудь особенной женщины. Неужели он просил так много?

  

  Видимо, да, потому что интерес к нему Дамблдора и его тонкие манипулятивные действия, наконец-то, обрели смысл в свете того, что Волдеморт всё ещё был где-то там. Старик пытался сыграть для своего Избранного Чемпиона роль «Я-такой-весь-из-себя-пиздец-какой-таинственный-но-ты-должен-мне-верить-потому-что-я-твой-мудрый-наставник». Вероятней всего, где-то на полпути этого ментора ещё со всей драмой убьют, оставив тем самым протагониста — в данном случае самого Гарри — разгребать последствия, хотя тот ещё только наполовину подготовлен. В любом случае, похоже, что это было нормой в подобных ситуациях.

  

  Дамблдор всерьёз пытался отыграть роль Оби-Вана Кеноби.

  

  Ну и чёрт с ним. Гарри ни за что на свете не позволил бы какому-то старому пердуну, считающему, что он лучше всех всё знает, диктовать, как ему стоит жить.

  

  Этот медальон мог стать ключом к тому, чтобы найти другие якоря души Волдеморта и уничтожить их, прежде чем тот сможет вернуться. Гарри, определённо, не хотел иметь дело с полностью возродившимся и, вероятно, крайне разгневанным Тёмным Лордом.

  

  Конечно, проблема заключалась в том, что знания Гарри о душах были весьма ограниченными. Судя по его собственному опыту, души раскалывались в результате достаточно травмирующих событий и со временем исцелялись. Убийство Петтигрю, совершённое им в ярости, повредило его собственную, и со временем это повреждение в какой-то степени восстановилось, но душа так никогда и не вернулась к прежнему безупречному состоянию.

  

  Как это использовать для создания филактерии, он не имел ни малейшего понятия. Гарри подозревал, что ему понадобятся эти знания, прежде чем он чего-то сможет добиться. Он ещё попробует узнать что-нибудь без них, но, как и дневник, медальон, похоже, обладал каким-то сознанием, что делало его опасным для окружающих. Гарри совсем не хотел, чтобы в него кто-то вселялся.

  

  В любом случае, сегодня ему больше ничего не удастся сделать. Скоро будет долгожданное второе свидание с Тонкс, и он не собирался переносить его только из-за того, что только что узнал, что Волдеморт все ещё жив. Медальон мог ещё немного подождать.