• ko.dream

• из любви к магии

ИЛМ Глава 44-4.docx

…

Теперь оставалось лишь убедить эту компашку, что так будет лучше, и, судя по реакции гостей, это было вполне возможно.

Оже и Хильдебранд выглядели очень недовольными, Дамблдор изображал невозмутимое всеведение, а Боунфлей казался слега раздражённым и нетерпеливым, что, насколько Гарри знал гоблинов, для них являлось реакцией по умолчанию. Уинтерс и даже Найяр, наоборот, казались немного самодовольными. Однозначно замышляли что-то.

— Но это же абсурд, — проворчал Оже, сумев взять себя в руки. — Неужели мы позволим каждому владельцу небольшого участка земли объявлять себя независимой страной?

— У вас нет полномочий разрешать или запрещать что-либо в этом вопросе, — ответил Гарри, его ограниченный запас терпения истощился из-за постоянных попыток французского волшебника утвердить какую-то власть над Спеллхейвеном.

Старик отшатнулся от такого резкого выговора, и Гарри понял, что дал промаху, хотя это и доставило ему удовольствие. Нарцисса не раз читала ему лекцию о том, что тот, кто начинает вражду, в дипломатической дискуссии часто оказывается в проигрыше. Теперь придётся заняться минимизацией ущерба.

— Хотите узнать, почему был создан Спеллхейвен? — спросил он.

Все гости выглядели в разной степени заинтересованными, кроме гоблина, который всё ещё казался раздражённым и нетерпеливым.

— Мне не нравится современное магическое общество, ни в Британии, ни где-либо ещё, — начал Гарри. — Вся эта бюрократия, законы, правила… Я просто не могу понять, почему вы так стараетесь устранить магию из магии?

Теперь они все выглядели озадаченными, явно не понимая, к чему он клонит. Типичные политики, хотя в глазах Дамблдора виднелся проблеск понимания и беспокойства.

— Что вы имеете в виду? — спросил Оже, стараясь показаться немного оскорблённым. — Мы всегда работали во имя сохранения магического мира.

Этот бестолковый идиот полностью упустил суть, но Гарри полагал, что этого и следовало ожидать. Старики, как известно, не самые гибкие люди, даже по части своих мыслей. Возможно, особенно по части своих мыслей.

— Скажите мне, почему политики накладывают столько ограничений на магию, — чуть ли не скомандовал Гарри, но вовремя спохватился, чтобы реплика хотя бы отчасти походила на просьбу.

— Чтобы защитить людей, — Оже нахмурился, явно не понимая, к чему всё идёт. — Некоторые виды магии вредны или просто небезопасны для использования.

— Магия и не должна быть безопасной, — ответил Гарри с раздражённым вздохом. — Магия должна быть чем-то удивительным и таинственным, что может и должно убить тебя при неосторожном обращении. Она должна вознаграждать исключительных людей, а не давать посредственным незаслуженное чувство важности. Попытки регулировать её создали общество, которое относится к магии как к продукту.

— Какое отношение это имеет к созданию Спеллхейвена? — спросила Уинтерс, прежде чем кто-то успел возразить.

— На самом деле всё очень просто, — спокойно ответил Гарри. — Я хочу, чтобы вы знали, что я понимаю высшую обязанность правительства, якобы заключающуюся в защите граждан, находящихся в его ведении, и что законодатели для достижения этой цели считают себя обязанными ограничить использование всего опасного. Я понимаю, что посредственные люди жаждут стабильности и безопасности. И я понимаю, что могущественные волшебники и ведьмы представляют угрозу для этой стабильности.

Он сделал драматическую паузу, наслаждаясь их буквально очарованным вниманием.

— Я понимаю это, но не уважаю. На мой взгляд, людям не помешало бы немного рисковать и стать более самодостаточными. Какой вообще смысл обладать магией, если все возможности, которые она предоставляет, контролируются мелкими бюрократами? Магический мир застрял на месте и стал скучным, потому что волшебники, которые ничего не понимают в магии, пытаются её контролировать. Меня же никто не будет контролировать.

Ещё одна драматическая пауза, и его аудитория несколько встревожилась. Превосходно.

— Очевидно, что я не вписываюсь в то, как всё делается в наше время и эпоху. Я попробовал заняться политикой ещё в Британии и начал задумываться о том, что стать Тёмным Лордом — не такая уж и плохая идея. Поскольку я не идиот, то легко пришёл к выводу, что на самом деле это идея всё-таки плохая и это не даст мне того, что я хочу. Тогда мы и пришли к идее Спеллхейвена.

Это должно было послужить достаточным предупреждением о том, что провокации в его сторону будут иметь неприятные последствия. Дамблдор уж точно выглядел сейчас на радость обеспокоенным.

— Вместо того, чтобы безрезультатно жаловаться или пытаться завоевать страну, чтобы навязать ей свои взгляды, мы задумали Спеллхейвен. Когда мы отыскали этот остров, он был не более чем бесплодной, непригодной для жизни вулканической глыбой, которую Дом Блэков, очевидно, посчитал бесполезной и забыл о ней много веков назад, но мы четверо увидели в ней потенциал. Наши деловые предприятия развивались с экспоненциальной скоростью, настолько быстро, что мы столкнулись с логистическими проблемами из-за количества сотрудников и их семей, внезапно оказавшихся на нашем попечении. И более того, с каждым днём нам становилось всё труднее соблюдать законы Магической Британии. Большой частный остров стал идеальным решением обеих проблем. Запросы об иммиграции от других людей оказались неожиданностью, но у нас не было причин отказывать им.

Гарри снова сделал паузу и быстренько пробежался глазами по делегатам.

— Короче говоря, Спеллхейвен был создан для того, чтобы вместить в себя нашу растущую бизнес-империю и, что более важно, удалить себя от общества, которое в скором времени заклеймило бы меня, в лучшем случае, как Тёмного Волшебника.

— Неужели всё было настолько ужасно, Гарри? — мягко спросил Дамблдор.

— Да, — просто ответил парень. — Ты, как никто другой, должен знать, каково это — быть могущественным волшебником в окружении посредственности. Спеллхейвен — наше убежище, так же как Хогвартс для тебя, и внешнее вмешательство станет противоречить самому его предназначению.

Поначалу Гарри хотел избежать подобных завуалированных угроз, но, как ни крути, без них МКМ никогда не оставит их в покое. Политики были слишком глупы, чтобы оставить всё как есть. Это также было одной из причин использования Короны Славы.

И снова он получил полную поддержку и согласие всех трёх девушек. Их объединённая сила придушила всю комнату, заставив Дамблдора распахнуть глаза, а остальные вдруг стали похожи на испуганных оленей.

— Альбус, что он имеет в виду? — спросил Хильдебранд, его тон был тихим, настороженным и растерянным.

— Сильным тяжело признать чужой авторитет, — мягко ответил Дамблдор и оглядел всю четвёрку. — А некоторые вообще не могут с этим мириться.

И в этом действительно заключалась вся суть. Гарри никогда не мог вписаться в компанию своих одноклассников в Хогвартсе, потому что он был чем-то большим, чем они, и он знал это. Он не мог вписаться в общество волшебников и ведьм, готовых погрязнуть в своей посредственности, когда он буквально чувствовал, насколько они были ниже него.

Цена, которую могущественные люди платили за свою силу. Было очень трудно притворяться, что тебя не раздражают ограничения, накладываемыми боязливыми, слабыми и невежественными людьми, и становилось всё труднее по мере того, как росла твоя сила, а все остальные продолжали пребывать в застое.

Гарри считал, что сила не столько развращает, сколько дарует свободу, но человек, чувствующий свободу действий без страха перед последствиями, не менее страшен, чем развращённый.

Магия усугубляла проблему в геометрической прогрессии. В конце концов, зачем могущественному волшебнику подчиняться кому-то, если он чувствует себя достаточно сильным, чтобы в одиночку бросить вызов правительству? Гарри видел это на собственном опыте: ему всё меньше и меньше требовалось скрытничать, когда он мог просто приказывать, а его слушались. Он видел это в своих девочках, когда они избавлялись от ограничений общества, и наблюдать за этим было прекрасно.

Но в этом и заключалась проблема. Стадо овец никогда не останется спокойно, пока среди них будет присутствовать стая волков, даже если эти волки не голодны.

Дамблдор познал это на себе десятки лет назад. Люди боялись его так же сильно, как и почитали, и справлялись с этим, возлагая на него всевозможные почести и обязанности, отчаянно пытаясь сделать его одним из «них». Овцы, вероятно, даже не понимали, что делают, возможно, даже не осознавали, что боятся его. Теперь старик проводил свои дни, прячась в Хогвартсе, и покидал его только тогда, когда это было действительно необходимо.

Лучше сделать своё место в мире, чем ждать, пока тебе принесут его на блюдечке. Большинство Тёмных Лордов и Тёмных Леди не являлись психопатами, а были простыми волшебниками и ведьмами, переросшими систему, в которой они родились. Правда, они обычно нарушали закон или шли против социальных норм, но и что с того? Можно было с уверенностью сказать, что за всю историю менее четверти Тёмных Лордов действительно были психопатами, как Волдеморт, а остальных просто называли так, чтобы оправдать их устранение, когда те начинали поступать по-своему.

Гарри перестал витать в облаках, когда Оже снова заговорил:

— А как же ваши места в британском Визенгамоте и лордство семей Поттеров и Блэков? — спросил он. — Если вы привязаны к Спеллхейвену, то не можете быть частью судебной системы Магической Британии.

Это было почти правдой.

— Если Министерство Магии и Визенгамот потребуют, чтобы я выбрал одно из двух, то Дома Поттеров и Блэков уйдут в небытие, пока один из моих потомков не решит взять на себя их руководство.

Гарри на самом деле не ожидал, что такое случится. Фадж и черви в Визенгамоте, вероятно, будут слишком сильно наслаждаться отразившейся на них славой, если только он не начнёт использовать эти позиции как рычаг, чтобы заставить Магическую Британию действовать в интересах Спеллхейвена.

Оже выглядел недовольным таким ответом, но скрепя сердцем смирился с поражением.

— Полагаю, мы могли бы признать Спеллхейвен как отдельное образование в рамках МКМ и его руководящих принципов.

Гарри снова вспыхнул. У старого ублюдка очевидно развился избирательный слух.

— С чего вы взяли, что мы хотим быть частью МКМ? — спросил он настолько нейтрально, насколько возможно, но температура в комнате всё равно заметно упала.

— Но… — пробормотал Оже, то ли от неожиданности опровержения, то ли от воздействия Короны Славы.

— Гарри, МКМ не будет посягать на то, как ты управляешь делами на Спеллхейвене, — пришёл на помощь Дамблдор. — Это всего лишь организация, которая способствует сотрудничеству между магическими странами мира. Ты, конечно, понимаешь, что лучше работать вместе, чем изолироваться от других?

Гарри сделал вид, что задумался. На самом деле он знал, что не может просто так послать МКМ, чтобы их оставили в покое. Спеллхейвен не мог существовать сам по себе, и Гарри не мог вести себя так, как будто это было иначе, во всяком случае, не создавая себе непомерного количества проблем в будущем.

Но ему пришлось проявить упрямство и дать понять МКМ, что они не будут иметь права голоса во внутренних делах Спеллхейвена, чего, несомненно, желали Хильдебранд и Оже — и, если уж так пошло, ещё и гоблин. В отличие от своего мирского аналога, ООН, МКМ обладала гораздо большей властью над своими субъектами. Властью неофициальной, но оказывать значительное давление косвенно она всё же могла.

— Прежде чем по этому вопросу будет высказано что-то ещё, я снова напомню вам, зачем был создан Спеллхейвен — это место, где магией можно заниматься без ограничений закона. Здесь нет никаких запретов на то, какую магию можно использовать, вплоть до Непростительных заклятий или чего-либо ещё, что может считаться незаконным в других странах. Точно так же здесь нет таких понятий, как запрещённые чары или запрещённые магические предметы. Здесь можно производить и продавать всё, что угодно. Любой, кто сеет смуту или причиняет вред живущим здесь людям, будет наказан, но за сам вред, а не за средства, которые были использованы для его нанесения. Любое махинации, которые могут причинить вред не только зачинщику, конечно, будут контролироваться, но мы не станем защищать людей от их собственной неосторожности. В этом вопросе мы не уступим.

Гарри снова обрадовался полной поддержке своих девочек, и вместе они заставили любой возможный протест делегации умереть в зародыше: их объединённую силу уже просто нельзя было оспорить.

— Звучит справедливо, — сказала Уинтерс, пока Хильдебранд и Оже лихорадочно обдумывали, как так ответить, чтобы не пересечь ту линию на песке, которую только что провёл хозяин острова. — И я уверена, что мой коллега из Южной Америки согласится с этим.

— Спеллхейвен ваше творение, и МКМ не имеет права диктовать, как им управлять, — добавил Найяр с улыбкой.

— Я согласен с моими коллегами, — сказал Дамблдор, не обращая внимания на взгляды преданных Оже и Хильдебранда. — Я беспокоюсь о последствиях, к которым может привести ваша политика, но нельзя отрицать, что это место принадлежит вам, и люди находятся здесь по собственной воле. Возможно, у вас уже есть на примете кто-то, кто будет представлять Спеллхейвен в МКМ?

Чудесам просто не было предела. Дамблдор научился избавляться от своего снисходительного тона? Может быть, на него подействовала та порка, которую он получил во время последнего посещения Спеллхейвена.

— Да, — кивнул Гарри. — Нарцисса Блэк доказала, что прекрасно справляется с этой задачей, и ей будет доверено стать нашим голосом.

Нарцисса, несомненно, была бы в восторге от такого назначения, даже если «Чародейка Блэк» (п.п.п. в ориг. Mugwump Black — Чёрная Шишка.) звучало непростительно глупо. Она хорошо зарекомендовала себя в Британии, справившись с большинством фоновых задач, на которые у него не хватило терпения, а также с последствиями их отъезда из этой страны.

Но в последнее время её навыки использовались несколько не по назначению. Спеллхейвен требовал гораздо меньше политиканства, чем Британия, и Гарри знал, что Нарцисса скучает по этим играм. Дать ей должность, на которой она могла бы выступать на международной арене, вышло бы как раз по её части, и при этом она бы заботилась там о его интересах.

Да, Нарцисса была прекрасным кандидатом для этой работы. У неё не было опыта в международной политике, но она, несомненно, обладала большим талантом в этом направлении, чем сам Гарри. Научится она быстро, и денег у неё будет достаточно, чтобы нанять себе репетитора или помощника, если такая необходимость возникнет. Гарри уже не терпелось трахнуть её, пока та будет одета в одну из этих по-дурацки украшенных мантий.

— Очень хорошо, — кивнул Дамблдор. — Тогда всё, что нам остаётся, это подписать устав МКМ.

— И здесь мы столкнёмся с проблемой, — мягко произнёс Гарри. — Видите ли, подписание устава МКМ в его нынешнем виде будет подразумевать немедленное вмешательство во внутренние дела Спеллхейвена и нарушит условия соглашения, которое мы только что заключили.

— Каким образом? — любезно поинтересовался Дамблдор.

— Договор, подписанный в 1726-ом году Нацией Гоблинов и Международной Конфедерацией Магов, является частью устава и предусматривает, что Нация Гоблинов должна иметь филиал банка Гринготтс в каждой стране-члене МКМ, как в качестве финансового учреждения, так и в качестве посольства.

Гарри сделал небольшую паузу, обратив внимание на нарастающую ярость Боунфлея. О да, этот маленький глупый карлик знал, что случится дальше.

— Это значит, что любой участок земли, на котором расположено их отделение Гринготтса, является суверенной территорией Нации Гоблинов. Это неприемлемо. Вся земля на Спеллхейвене принадлежит нам, и мы не отдадим гоблинам ни пяди.

— Гарри, посольства необходимы для поддержания дипломатических контактов между странами, — попытался вмешаться Дамблдор, прежде чем Боунфлей успел сказать что-то необдуманное.

— Посольства не требуют, чтобы земля, на которой они расположены, была передана стране-гостю, — подорвала усилия Верховного Чародея Уинтерс.

— Это подчинит мой народ законам волшебников! — ответил Боунфлей. — Ни один гоблин не потерпит подобного.

— Тогда оставайтесь в своих норах и не мешайте нам, — ответила Уинтерс.

— Следи за языком, ведьма, — угрожающе прорычал гоблин.

— Парламентёр Боунфлей, — Гарри произнёс это с таким холодом, что по комнате буквально пронёсся ледяной ветерок. — Я напомню вам, что Чародейка Уинтерс — гостья в нашем доме, и мы обязаны защищать её как от вреда, так и от оскорблений. Следите за своим тоном.

— Типичный волшебник, — с горечью выдал Боунфлей. — Ты ничего не говоришь, когда она оскорбляет мой народ, но сразу же бросаешься на её защиту.

— Это ты отказался от нашего гостеприимства, — ледяным тоном приструнил его Гарри. — А теперь не жалуйся на его отсутствие.

— Возможно, нам стоит вернуться к текущему вопросу? — дипломатично предложил Дамблдор, явно желая поскорее переключиться на другую тему.

— Да, стоит, — кивнул Гарри. — Помимо того, что мы не допустим присутствия гоблинов на острове, мы также не дадим банку Гринготтс эксклюзивных прав на управление финансами Спеллхейвена.

— На словах — да, но вы всё ещё являетесь гражданами Магической Британии и Магической Франции, — со злобной ухмылкой вмешался Боунфлей.

— К чему ты клонишь? — спросил Гарри скучающим тоном, который ясно показывал, насколько ему похер.

— По договору вы обязаны вести свои финансы исключительно через Гринготтс, и этот договор вы нарушаете уже несколько месяцев, — зарычал Гоблин.

— Неправда. Все наши деловые предприятия базируются на Спеллхейвене, не связанным этим договором, и посему они не могут его нарушать.

— Это всего лишь формальность! — огрызнулся Боунфлей.

— А что такое договор, если не список формальностей? — прихотливо ответил Гарри, наслаждаясь тем, как гоблин в ответ издал яростный звук, похожий на грохот бетономешалки.

— Возможно, мы могли бы прийти к какому-то компромиссу? — с надеждой спросил Хильдебранд.

Гарри был сыт по горло этим разговором.

— То, что я в принципе рассмотрел идею объединения Спеллхейвена с МКМ, уже считается компромиссом, и потребовалось немало усилий, чтобы убедить меня пойти даже на это, — твёрдо заявил он. — Я назвал свои условия и не собираюсь от них отступать. Либо принимайте их, либо нет.

— Лорд Поттер лишь проявил милость и честь, выведя себя из положения, которое, как он понимал, в конечном итоге поставит его в противоречивое положение с законами его родины, — спустя мгновение заговорила Уинтерс. — Маги Северной и Южной Америки принимают эти условия.

— Как и волшебники и ведьмы Индии, — добавил Найяр.

Гарри признал их поддержку своим кивком. Конечно, он не обманывал себя, думая, что они поддерживают его позицию, потому что считают её правильной. Нет, они делали это, потому что эти действия принесут пользу их странам.

Какая боль… Он хотел бы просто убить их всех и покончить с этим. Ещё одно доказательство того, что большинству Тёмных Лордов просто надоедало иметь дело с чужим дерьмом, а не потому что они были «злыми».

Может быть, через несколько лет или десятилетий у него найдётся хороший повод уничтожить МКМ?

Мысль того, как он накладывает Ужасное Увядание Аби-Дальзима в комнате, полной политиков, подбодрила Гарри.

Оже и Хильдебранду было неуютно, но, похоже, они не стремились высказать своё несогласие. Очко в пользу Короны Славы.

— Конечно, мы должны будем вынести это на рассмотрение полного собрания чародеев, прежде чем решение будет принято, — заметил Дамблдор с усталостью в голосе.

— Гринготтс ни за что не поддержит это! — прорычал Боунфлей и, громко топая, вышел из комнаты.

Ебучие гоблины.

— Прежде чем вы уйдёте, есть ещё одна вещь, которую я считаю нужным упомянуть, — сказал Гарри, прежде чем остальные успели встать.

Все гости с любопытством посмотрели на него.

— Вы все, без всяких сомнений, уже знаете о возникшей недавно в Британии маленькой проблеме с Тёмным Лордом, — сказал он, получив озадаченные кивки от всех, кроме Дамблдора. — После того, как мы пустили кровь Волдеморту в августе, тот начал усиленно вербовать людей в различных регионах по всей Европе. В настоящее время я обнаружил его последователей в нескольких местах на материке.

— Каким образом? — спросил Оже с лёгким обвинительным тоном.

— Есть у меня свои методы, — ответил Гарри, не уточняя. — Я хочу сказать, что в конце концов он завершит вербовку и возобновит свои попытки завоевать мир. И поскольку мы вскоре станем союзниками, то предлагаем лично позаботиться о Волдеморте для МКМ.

Возможно, первоначальный план состоял в том, чтобы шантажировать МКМ угрозой Волдеморта, но шантаж работает только тогда, когда есть чем шантажировать. А если представить это как помощь одного союзника другому… что ж, будет не очень красиво, если вы ополчитесь на того, кто помог вам справиться с Тёмным Лордом, не так ли?

Конечно, никто из них не поверит, что он сделает это по доброте душевной, но это неважно. Главное то, как это выглядело.

Ебучая политика.

— Это очень любезно с твоей стороны, — сказал Дамблдор с достойным похвалы невозмутимым лицом. Старик лучше других понимал, что Гарри делает это не бесплатно. — Чем МКМ может помочь тебе в этом деле?

— В основном, нам нужно официальное разрешение, чтобы действовать в пределах границ той страны, в которой находится Волдеморт и его приспешники, — ответил Гарри.

— Это действительно так необходимо? — со скепсисом спросил Оже. — Наши авроры, без всяких сомнений, справятся с этим.

Гарри сдержал желание фыркнуть. А вот Флёр и Дора не справились.

На определённом уровне силы даже количество противников уже не переставало иметь значение. Не так уж и много волшебников могли сражаться вместе против одного единственного и при этом не мешать друг другу.

— Нет, Гастон, боюсь, что авроры не смогут противостоять кому-то, вроде Волдеморта, — откровенно ответил Дамблдор. — Даже я не уверен, смогу ли победить его сейчас. Гарри, возможно, единственный из ныне живущих волшебников, способный справиться с ним.

Гарри лишь слегка кивнул, с этой-то Короной Славы, раздувающей его эго. Звучало правдоподобно, хотя умом он понимал, что в бою с Волдемортом ему, скорее всего, не сравниться.

— Я передам это своему правительству, — немного чопорно отозвался Оже.

Остальные сказали то же самое, а затем встали.

Во время ухода Уинтерс и Найяр попросили поговорить с ними позже о торговых вопросах, что, как понимал Гарри, было способом оплаты за их поддержку. И прекрасно, ведь с Философским Камнем на подходе деньги надолго перестанут быть проблемой.

Когда все ушли, их четвёрка разошлась в разные стороны, даже не глядя друг на друга.

Они усвоили этот урок, когда использовали Корону Славы в самый первый раз. Пока они могли сосредоточиться на внешнем враге, ещё можно было сдержаться, но без него… ну, Гарри и Флёр вынашивали планы, как выебать остальных трёх и заставить их подчиниться, независимо от того, хотели они этого или нет, что подстегнуло бы Дору к потенциально смертоносному возмездию.

Луна облила их всех ледяной водой, затем выпнула прочь, что, возможно, спасло их отношения и даже несколько жизней.

После этой едва не случившейся катастрофы все они договорились найти свои способы выпустить пар, пока не пройдут побочные эффекты «Короны славы».

Гарри повезло, что он знал одну женщину, что не возражала, когда он становился более напористым, чем обычно. Более того, ей это даже нравилось.