2023-08-17 09:00
Из Любви к Магии: Глава 46.4
5 августа. Рейвенхед.
— И снова здравствуй, Белла, — поприветствовал Гарри.
Скованная женщина посмотрела на него с нетерпеливым выражением, которое быстро сменилось растерянностью, а затем и гневом.
— Поттер? — зарычала она, хотя в её голосе чувствовался намёк на вопрос.
— А ты ждала кого-то другого? — спросил он, приподняв бровь.
Беллатриса выглядела так, словно ей было трудно сосредоточиться на происходящем. И неудивительно — всё-таки она бодрствовала уже около четырёх суток, а грань между реальностью и сном начинала стираться примерно после семидесяти двух часов без сна.
Она резко дёрнулась и застонала от боли, когда ошейник ударил её током. Видимо, она начала отключаться.
Однако боль заставила её сконцентрироваться, и её взгляд вновь стал пристальным.
— Поттер! — зарычала она, видимо, забыв, что уже делала это.
— Да, — кивнул Гарри. — Позволь мне пока отключить этот ошейник.
— Жаль, а то он мне уже начал нравиться, — заверила она с усмешкой.
— Извращенка, — прокомментировал он по ходу дела.
— Ты ещё не видел, какая, — пробормотала она, уже не в состоянии цепляться за реальность и поддерживать себя в сознании.
— Посмотри мне в глаза, Белла, — приказал Гарри, склонившись над ней.
Она подняла на него растерянный взгляд.
— Зелёные?
У Гарри возникло ощущение, что она хочет узнать, почему его глаза не красные. Он проигнорировал этот вопрос и осторожно погрузился в её мысли.
В своём нынешнем состоянии Беллатриса не имела реальной защиты от Легилименции. Её мысли были расфокусированы и больше походили на мечты, поэтому на них легко было повлиять. Поскольку она уже думала о Волдеморте, Гарри без труда направил её к воспоминаниям о том, как он вручал ей Кубок Хаффлпаффа.
Он видел, как она гордилась тем, что ей доверили столь важную обязанность, и как она была полна решимости защитить Кубок даже ценой своей жизни, если потребуется. Он видел, как она в конце концов решила, что гоблины, какими бы мерзкими тварями они ни были, уберегут его Кубок в хранилище Лестрейнджей.
Гарри, нахмурившись, прервал контакт. Гринготтс, Кубок Хаффлпаффа находился в Гринготтсе. Это… очень неприятно. Конечно, такая возможность существовала, но он надеялся, что типичное для чистокровных презрение ко всему, кроме им подобных, исключит этот вариант.
Вытащить его оттуда будет непросто. Гоблины, само собой, ему с этим не помогут.
Тем временем Беллатриса на мгновение пришла в себя, потому что он сфокусировал её сознание, и теперь в ужасе смотрела на него.
— НЕ-Е-Е-ЕТ! — душераздирающе завопила она. — Повелитель, я подвела тебя!
Гарри смотрел на рыдающую женщину и чувствовал, как в его сердце зарождается слабая жалость. Это был не первый случай, когда кто-то из его пленников ломался, но обычно они умоляли отпустить их или пощадить, в редких случаях даже просили о смерти. Видеть Беллатрису, рыдающую из-за того, что она не смогла сохранить секреты Волдеморта, ощущалось даже хуже всего остального. Примерно так же, как проникновенный взгляд побитого щенка ощущался больнее, чем такой же взгляд от ребёнка.
— Мне очень жаль, Повелитель, — она продолжала что-то лепетать, сопли и слёзы превратили её лицо в сплошное месиво. Очевидно, она снова ушла от реальности. — Пожалуйста, прости меня!
Гарри вздохнул. Какое жалкое зрелище. Такая сильная в остальных отношениях женщина, вся жизнь которой была построена на треснувшем фундаменте.
— Всё в порядке, Белла, — мягко произнёс он, потом взял её голову в свои руки, чтобы привлечь внимание женщины. — Просто посмотри мне в глаза, и всё будет прощено.
Она смотрела на него с такой надеждой и искренностью на лице, что Гарри вдруг резко осознал, каким же правильным ублюдком он был. Он уже очень давно перестал считать себя хорошим человеком, и, какую бы жалость он сейчас не испытывал, у Беллатрисы имелась нужная ему информация, и это был лучший способ её заполучить.
— Зелёные? — растерянно спросила она, прежде чем он мягко скользнул обратно в её сознание.
На этот раз он искал другие вещи. Месторасположения, планы, стратегии, цифры, ресурсы — всё, что необходимо для ведения войны. Как и прежде, мысли Беллатрисы легко направлялись в нужном направлении, рассеянные из-за недостатка сна.
Многое из того, что Гарри увидел, он уже успел узнать от своих предыдущих пленников, но кое-что было в новинку. Беллатрису сочли слишком… напористой… чтобы отправлять её на задания по вербовке, поэтому Волдеморт держал её рядом. И она видела многое из того, что не видели другие.
Например, Гарри наконец-то узнал, где Волдеморт скрывался весь прошлый год. В этой ебучей России. Неудивительно, что найти его было так трудно.
Конечно, эту информацию уже не используешь. Из воспоминаний Беллатрисы стало ясно, что после нападения на Спеллхейвен они куда-то переехали, возможно, даже не раз. Она знала только, куда должна была отправиться, и Гарри это место проверит, но он сомневался, что из этого что-нибудь выйдет.
Однако кое-что полезное здесь всё же нашлось. Проклятые Пожиратели Смерти научились сливаться с обычным миром! Значительная часть новобранцев, очевидно, не столь хорошо понимала, что происходит, по сравнению с типичными британскими волшебники. И это могло вылиться в серьёзную проблему, поскольку означало, что просто следить за магическими точками в стране — уже недостаточно. Придётся расширить область своей шпионской сети с помощью Палантира, правда, у него не было возможности легко определить, является ли кто-то Пожирателем Смерти, если только у него не имелось Чёрной метки. А та имелась только у членов внутреннего круга.
И кстати, о новобранцах: их было так много! Больше сотни.
Это сильно встревожило Гарри. Огромное количество напавших на него волшебников под Империусом прошлой ночью уже говорило о том, что их до жути много. Но такое открытие всё равно оказалось неприятным. Как Волдеморту удалось всего за год собрать столько людей? Как он смог заставить стольких людей присоединиться к нему всего за год?
Магический мир был крошечным, во всем мире насчитывалось, наверное, менее ста тысяч ведьм и волшебников. Правда, процент сомнительных личностей в нём был куда выше, чем в обычном, но Волдеморт вряд ли мог добиться такого успеха в вербовке, да ещё с его репутацией и таким грязным послужным списком.
Далее речь шла о мерах защиты от обнаружения, которые Волдеморт разработал с помощью Огастеса Руквуда. Бывший Невыразимец, видимо, догадался, что Этал — существо ветра, и разработал несколько вардов, блокирующих чувства змея.
Просто, блядь, зашибись. Нужно было как можно скорее лишить Волдеморта этого конкретного индивида. Волдеморт оказался довольно умён, но сосредоточился на чистой боевой мощи, оставляя новаторское мышление таким людям как Руквуд и Снейп. Может быть, стоит избавиться и от Снейпа? Ведь теперь, с этой реорганизацией Пожирателей Смерти, в качестве шпиона от него Дамблдору было уже не так много толка.
Ещё одна тревожная новость, которую он узнал, касалась таинственного убийцы, которого Люциус Малфой нанял, чтобы убить Гарри на втором задании Турнира Трёх Волшебников. Благодаря Беллатрисе он наконец-то смог узнать имя этого человека. Горан Гойков, волшебник сербского происхождения, не имеющий ни малейшего отношения к… да вообще ко всему. Просто палочка по найму.
Наёмник уже закончил свою работу на Волдеморта — что не давало покоя Белле, считавшей служение Тёмному Лорду высшей честью, — но именно он предложил реорганизовать Пожирателей Смерти в террористическую организацию современного типа и выступал для них в роли инструктора.
Если бы дело было только в этом, то ещё ладно, но куда большее беспокойство вызывал тот факт, как этот человек вообще оказался на службе Волдеморта. Какой-то неизвестный нанял его по неизвестным причинам, чтобы тот помогал Драко Малфою с заданием, которое выполнял этот маленький белобрысый болван, и которое, как оказалось, заключалось в восстановлении физической формы Волдеморта.
Кто-то играл с ними из тени.
Гарри сказал себе, что если вампиры — единственная группа теневых манипуляторов, о которой он знал, то это не значит, что именно они и были теми игроками. Тем не менее, подозрений на их счёт меньше не стало.
Последнее, что он узнал, касалось змеиной подруги Волдеморта, Нагайны. Он уже знал о ней от остальных, но они не проводили столько времени рядом со змеёй, сколько Беллатриса. И змеёй естественной ту уж точно не назовёшь. Эта чёртова тварь была размером с анаконду, если не больше, и к тому же крайне ядовита. Кроме того, она обладала значительной устойчивостью к магии, умом и удивительной для такого крупного существа скрытностью.
Среди прочих воспоминаний Беллатрисы о Нагайне выделялось одно особенно важное.
«Она прекрасна, Повелитель», — говорила Беллатриса, бросая восхищённый взгляд на Нагайну, когда та проползала мимо.
— Она — часть меня, — хвастался Волдеморт.
Гарри едва не потерял контроль над своим зондом Легилименции. Это прозвучало так, словно Волдеморт превратил Нагайну в крестраж… но он, конечно же, не стал бы такого делать? Живое, бренное существо в качестве крестража? Даже для Волдеморта это выглядело как чертовски беспечное отношение к своей душе!
И если Нагайна была крестражем, то это означало, что оставался всего один лишь ему неизвестный, скорее всего, либо меч Гриффиндора, либо диадема Рейвенкло.
Гарри ещё какое-то время порылся в мыслях Беллатрисы и, нахмурившись, выбрался из них. Беллатриса не обращала внимания на детали действий Волдеморта, если ей не было приказано обратного. Всё её внимание было сосредоточено на том, какой он замечательный и что она может для него сделать, а не на том, что он делает.
Она действительно оказалась тем самым тупым инструментом, о котором он говорил несколько дней назад.
Скованная ведьма моргнула и разразилась рыданиями в новом приступе, осознав, что снова невольно предала своего хозяина. К счастью, это продолжалось недолго. Недостаток сна ударил по ней подобно кирпичу, и она потеряла сознание на полувсхлипе.
Гарри посмотрел на неё и со вздохом покачал головой, затем отвязал её и перенёс по воздуху в камеру с нормальной кроватью. Возможно, он ещё сможет извлечь из Беллатрисы какую-то пользу, но, скорее всего, не с помощью Легилименции. Лишать её сна больше не имело смысла.
— Значит, он в хранилище Лестрейнджей? — кисло уточнила Тонкс.
— Ага.
— К которому моя тётя не имеет доступа с тех пор, как ты аннулировал её брак?
— Сомневаюсь, что Родольфус смог вернуть доступ к хранилищу за то время, что они были свободны друг от друга, так что да.
— Значит, даже если бы я перевоплотилась в неё и отправилась в Гринготтс, гоблины не провели бы меня в хранилище Лестрейнджей?
— Похоже на то.
— И даже если бы я могла точно перевоплотиться в Рабастана или Родольфуса по твоим воспоминаниям о них, у нас нет нужного ключа от хранилища.
— Мхм.
— И нет шансов, что гоблины впустят меня без ключа, если я вежливо попрошу?
— Тогда они рассмеются тебе в лицо и оскорбят твой интеллект.
— Придётся прорываться силой, не так ли?
Он не винил Дору за то, что она хмурилась. Может быть, гоблины и не очень опасны на открытой местности, зато очень опасны под землёй. И, если из их хранилищ что-то крали, то они принимали это очень близко к сердцу. Попасть в плен к гоблинам за попытку кражи обернулось бы в разы хуже, чем сражаться с ними насмерть, особенно для девочек. Флитвик частично был гоблином и почти наверняка не результатом чьей-то любовной истории.
Впрочем, это ещё спорный вопрос. Сейчас девочки были слишком могущественны, чтобы держать их в плену.
— Других альтернатив я не вижу, — признался Гарри.
Его по-прежнему прельщало поступить с Беллатрисой так же, как с Нарциссой. Двойной агент, занимающий высокое положение в рядах Волдеморта, оказался бы невероятно полезен, не говоря уже о том, что она могла бы выкрасть ключ от хранилища Лестрейнджей у Родольфуса.
Если бы только не такое большое количество проблем, делающих эту идею нерабочей… На то, чтобы полностью подчинить её своей воле, уйдут месяцы, а может быть, даже год или больше. Да и маловероятно, что Волдеморт просто примет её обратно, ничего не заподозрив. В отличие от Снейпа, Беллатриса не обладала искусностью, необходимой для того, чтобы скрыть свою истинную преданность за хитроумной Окклюменцией.
— Замечательно, — саркастически выдала метаморфичка. — И они ко всему прочему уже нас ненавидят.
— А нельзя ли подкупить гоблина, чтобы он принёс его нам? — вмешалась Флёр.
— Не уверен, — задумчиво произнёс Гарри. — Гоблины и вправду жадные маленькие гады, но они также гордятся своей безопасностью и ненавидят нас. Похоже, это одна из ситуаций «пан или пропал», и шансы на то, что всё пройдёт хорошо, невелики.
— Это значит, что мы не можем рисковать, — кисло заключила Тонкс.
— Только не в том положении, что у нас сложилось с Гринготтсом, и не с такой неосведомлённостью о возможных последствиях, — согласился Гарри. — По крайней мере, мы знаем, где находится Кубок, даже если пока не можем его достать. И если мои подозрения насчёт змеи Волдеморта верны, то остаётся всего один неизвестный крестраж.
— С которым у нас нет никаких зацепок, — заметила Флёр.
— Мы знаем, что он находится в Британии, — сказала Луна.
Гарри хмуро посмотрел на неё.
— С чего ты это взяла? Соглашусь, что это вполне вероятно, поскольку все остальные тоже были в Британии, но у нас нет никакой информации подтверждающей или опровергающей эту идею. Если бы я был Волдемортом, то точно спрятал хотя бы один в другом месте. Честно говоря, я удивлён, что он не раскидал их по всему миру.
— На самом деле он их не прячет, — мечтательно возразила Луна. — Глупо раскалывать свою душу на части, а потом держать их так близко к себе, если хочешь их спрятать.
Лицо Гарри осунулось, когда до него дошло, что Луна права. Это было глупо. Более того, зачем какому-нибудь не очень умному человеку прятать предметы такой важности в местах, связанных с ними, чтобы врагам было легче их найти?
Медальон Слизерина, оставлен в пещере, где он мучил своих товарищей-сирот своим ранним пониманием магии.
Кольцо — в полуразрушенной хижине, где жили его родственники по материнской линии до того, как он их убил.
Дневник отдан на хранение Люциусу Малфою. Представителю чистокровной аристократии, что только посмеялся бы над полукровкой Томом Реддлом, но потом превратился в слугу.
Кубок Хаффлпаффа, отданный гордой дочери Дома Блэк, что полностью посвятила себя ему.
Нагайна, в память о его возвращении из мира мёртвых.
Убийство самого Гарри послужило катализатором для последнего крестража, как бы демонстрируя, насколько ошибочным было пророчество, предвещавшее появление врага, способного уничтожить его.
Всё сходилось. Волдеморт не прятал крестражи, а использовал их как трофеи в знак своих побед. В инструкции по созданию крестража в «Секретах Темнейшего Искусства» даже специально оговаривалось, что используемый предмет должен иметь большое личное значение, иначе фрагмент души не сможет с ним связаться. Логично было предположить, что нечто подобное относится и к месту, куда их можно поместить.
Крестраж был не просто предметом, предотвращающим окончательную смерть. Это была, в буквальном смысле слова, фундаментальная часть человека, связь с которой была гораздо глубже, чем на уровне подсознания. Никакой здравый смысл не позволил бы Волдеморту просто положить такой крестраж в коробку и закопать там, где его никто никогда не найдёт. Каким бы умным он ни был и как бы ни была велика его воля, он не мог этого сделать.
Гарри почувствовал стыд за то, что не понял этого раньше. Разве он сам не ощущал глобальные последствия манипуляций с душами? Возможно, он никогда не разделял свою собственную душу и поэтому не знал, что это из себя представляло, но такое не годилось в оправдания. Столько исследований природы души проведено, и при этом упущены из виду возможные воздействия создания крестража на личное поведение? Непростительно. Он не чувствовал себя столь неловко с тех пор, как… как Адрастия сообщила ему, что создание «Соединения» с ничего не подозревающим партнёром не является безвредным способом улучшить секс. Но тогда он действительно был невеждой, и это хоть как-то можно было использовать в качестве оправдания. То, что он не додумался до истины, можно назвать только полным провалом.
Он схватил Луну за голову и крепко поцеловал, заставив её удивлённо пискнуть.
— Как думаешь, какой винтик она на этот раз раскрутила? — спросила Тонкс, пока их интенсивное лобызание продолжалось.
— Не знаю, но я начинаю чувствовать себя обделённой, — ответила Флёр, надув губки при взгляде на метаморфичку.
Тонкс посмотрела на то, как Гарри атакует губы Луны, и пришла к выводу, что это может затянуться. Надо бы найти приятный способ скоротать время.
— Ладно, садись, — сказала она, похлопывая себя по коленям.
Флёр, не нуждаясь в дополнительном стимуле, ловко плюхнулась на указанное место и тут же страстно впилась в губы Доры, словно пытаясь превзойти другую пару.
Через несколько минут все четверо были немного растрепаны и сильно возбуждены, но Гарри начал объяснять своё прозрение ещё до того, как с них начала слетать одежда.
— …это значит, что мы можем значительно сузить список возможных тайников, и всё это благодаря проницательности Луны, — закончил он.
— А мне полагается награда? — взволнованно спросила Луна.
— Конечно, — Гарри был озадачен, но вовсе не желал оставить её без поощрения.
— Можно мне побрить твою грудь и съесть с неё блинчики?
Улыбка Гарри немного померкла, когда на него нахлынули воспоминания.
— Разве ты не помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты хотела это попробовать? — требовательно спросила Тонкс у миниатюрной блондинки.
— Я ведь извинилась, — Луна надулась и посмотрела на Гарри большими, полными надежды глазами. — В этот раз я не перепутаю взбитые сливки и крем для бритья.
— Или ты можешь использовать заклинание? — предложил Гарри.
— Но тогда будет неинтересно.
6 августа. Место действия неизвестно.
— Поттер явно готовит ловушку для Реддла, а ещё он не в ладах с Министерствами Магии, — отметил Баранар. — Ситуация обостряется.
— Действительно, — стойко согласился Тао и посмотрел в сторону Бьомолфа. — Ты не планируешь больше вмешиваться в дела Реддла?
— Так и есть, — кивнул древний вампир.
— Мне это не нравится, — нахмурила своё прекрасное лицо Неферу. — Мы веками избегали дел с такими, как эти двое. Всегда считали их слишком опасными и непредсказуемыми. А теперь, в самый опасный момент, ты вдруг решил поиграться и рискнуть нашим общим разоблачением.
— Именно из-за того, что сейчас время опасное, мы и должны разобраться с Поттером. Реддл сродни разъярённому дракону, могущественный и опасный, но он думает однобоко. Поттер же, напротив, уже сейчас готов стать одной из ключевых фигур будущего этого мира. Наша попытка сделать из него союзника провалилась, теперь мы должны стремиться к установлению осторожного взаимопонимания.
— Твоё неуклюжее использование сербского наёмника вряд ли этому поспособствовало, — фыркнула Неферу. — Ты должен понимать, что теперь мы кажемся для него главными подозреваемыми, учитывая то, что он уже о нас знает.
— Неуклюжее? — с усмешкой повторил Баранар. — Ах, эта глупость молодости. Не волнуйся, моя дорогая, ты всё поймёшь.
Египетская вампирша раздражённо отмахнулась от его насмешки.
— А, понятно, — кивнула Офелия, прервав назревающий спор. — Ты уже сейчас намерен помочь Поттеру, и не скрываешь этого так же, как и раньше. Надеешься, что он будет достаточно сбит с толку этими неоднозначными сообщениями с просьбами о встрече?
— Именно так, — кивнул Бьомолф. — Все наши планы подготовлены, и карусель смерти может начать своё движение в любой момент. Поттер уже отклонялся от сценария куда чаще, чем кто-либо из тех, с кем мы когда-либо сталкивались. Если его не проинформировать, он вполне может превратить нашу едва контролируемую карусель смерти в полное уничтожение. Надеюсь, мои маленькие толчки настроят его на более дружелюбный лад.
— А если нет? — спросила Неферу, её гордость всё ещё была уязвлена тем, что она упустила из виду истинный замысел древнего викинга.
— Тогда, полагаю, мне придётся посвятить его в план Рагнарёка.
— Мы не будем называть это Рагнарёком, — категорично заявил Тао.
— Я самый старший, мне и давать ему название, — возразил Бьомолф.
— Твоя привязанность к остаткам человечности просто омерзительна.
— Дайте же старику повеселиться, — вздохнул Баранар. — Ты же знаешь, как он ностальгирует по тем временам, когда мог размахивать топором и кричать об Одине или Валгалле, не чувствуя себя при этом дураком.
— Да и название вполне уместно, — безразлично пожала плечами Офелия.
— Я вас всех ненавижу, и мне важно знать, чтобы вы это понимали, — оскалила клыки Неферу. — Я с нетерпением жду того дня, когда смогу, наконец, выставить вас на Солнце.
— Ох уж эти подростки, — вздохнул Баранар, с насмешкой глядя на вампиршу, по возрасту действительно подходившую под поздний подростковый. — Даже столетие или два не могут прожить, не разбрасываясь пустыми угрозами.
— Дети, прекратите препираться, или я поверну этот апокалипсис вспять, — сурово произнёс Бьомолф.
Офелия и Баранар фыркнули, как из-за его пародирования отца, так и из-за нелепой мысли о том, что события можно «повернуть вспять». Тао остался невозмутим, а Неферу коротко усмехнулась.