2023-08-24 09:00
Из Любви к Магии: Глава 47.3
Опять эти чёртовы вейлы со своими коварными планами.
18 августа. Рэйвенхед.
Гарри по своей природе был затворником, ему требовалось совсем немного общения и побольше одиночества. Кроме того, благодаря рунам, вырезанным на его плоти, Гарри обладал высоким и очень требовательным либидо, что понуждало его к регулярным социальным контактам щекотливого характера.
По идее, это противоречие должно было обречь на провал все попытки завязать длительные отношения. Другие его качества поначалу привлекали женщин, но его привычка замыкаться в себе и заниматься своими делами, пока он не возбудится, неизбежно вызывала обиду и разрушала любые более существенные отношения, помимо «друзей с привилегиями».
Во время своих первых отношений с Дорой ему удалось избежать этого подводного камня, поскольку летом они ещё только узнавали друг друга, а потом, когда он вернулся в Хогвартс, большую часть времени проводили порознь. Кроме того, на горизонте показались ещё и последствия «Соединения»…
Но именно Луна и её особенность, не моргнув глазом, принимать людей такими, какие они есть, стали решающим фактором в этом вопросе. Гарри даже не осознавал, как его поведение выглядит со стороны других людей, пока она со свойственной ей проницательностью не указала ему на это прямо.
Он очень хорошо запомнил этот случай. Флёр пыталась уговорить его провести с ней время, но он был раздражён её попытками, так как хотел продолжить работу над проектом, который занимал его в тот момент. Это вывело вейлу из себя, и она начала жаловаться на то, что ей не уделяют внимания.
Тогда Луна вмешалась и раскрыла суть проблемы таким образом, что и он, и Флёр почувствовали себя виноватыми за то, что сами этого не заметили.
С тех пор Гарри старался уделять больше внимания Флёр, Луне, а затем и Доре, когда она присоединилась к их группе, даже если иногда ему совсем этого не хотелось. Флёр и Дора, в свою очередь, старались не принимать близко к сердцу, когда он увлекался и на время забывал об их существовании. А Луне вообще ничего не надо было делать, потому что она никогда не принимала это близко к сердцу.
А затем наступил тот судьбоносный день, когда из Отдела Тайн был похищен Маховик Времени. И внезапно появилась возможность заниматься двумя делами одновременно.
Гарри был очень доволен тем, насколько легче стало совмещать свои магические исследования и личные отношения. Это, конечно, сказалось на графике сна, и, по его оценкам, он уже стал на несколько месяцев старше, чем должен был, но счёл этот факт второстепенным.
Однако Гарри никогда не довольствовался простым использованием магии. Нет, он всегда чувствовал необходимость всё проанализировать и понять, нельзя ли сделать нечто большее.
Вмешательство в механику времени, конечно, нельзя назвать делом лёгким или безопасным, да и в обычной науке не произошло никаких основательных открытий, которые волшебники пока что не замечали, как в случае с Философским Камнем, поэтому прогресс шёл медленно.
Но он всё-таки был. Первое, что удалось выяснить Гарри — это то, почему Маховики Времени были так ограничены.
Если просто, то во Вселенной существовала вещь, которую он назвал «темпоральной инерцией». Все и каждый своим существованием вносили вклад в эту темпоральную инерцию, создавая нечто, что можно условно назвать «судьбой». Проклятые эльдары знали, что к чему, когда говорили: «Судьба формирует нас так же, как и мы формируем её».
Но путешественник во времени находился в постоянном разладе со Вселенной, или, если хотите, с «судьбой».
Про некоторых людей говорили, что они оказались не в том месте и не в то время. Это, конечно, имелось в виду субъективно. Объективно же путешественник во времени постоянно оказывался не в том месте и не в то время, и всё время. Каждый поступок путешественника в прошлом вызывал рябь на реальности, невидимую и неуловимую для физических органов чувств, но её можно было обнаружить с помощью магии, поскольку она существовала вне времени.
Небольшие действия можно было спустить на тормозах. Временной поток просто обтекал раздражитель, и всё шло так, как и должно было идти, даже если в события вносились незначительные изменения.
Не имелось ни записей, ни даже слухов о том, что путешественнику во времени удалось внести серьёзные изменения в прошлом. Гарри очень сомневался, что так сложилось из-за малого количества попыток, учитывая, насколько безрассудными и отчаянными могут быть люди. На самом деле просто не существовало безопасного способа достоверно определить, что произошло, когда такая попытка была предпринята.
Иногда Гарри задавался вопросом, знают ли Невыразимцы о таких вещах. Вероятно, они всё-таки изучали этот вопрос. Если только предназначением Отдела Тайн не являлось хранение всяких крутых хреновин и напуск на себя таинственности, ничего при этом не делая. Но это казалось маловероятным.
В любом случае, Гарри изучал этот вопрос в надежде, что сможет использовать путешествие во времени, чтобы обманом одержать лёгкую победу над Волдемортом и справиться с любыми другими проблемами, которые могут возникнуть в будущем. Увы, его эксперименты с достаточной степенью достоверности показали, что при путешествии во времени попросту нет такого способа избежать того, что Вселенная воспримет тебя как инородный темпоральный элемент.
Гарри иногда вёл себя как ребёнок-идиот, который снова и снова суёт пальцы в розетку, когда дело касалось опасной магии, но у него не было желания провоцировать Вселенную на удаление его из временного потока или что-то в этом роде, и он с неохотой отказался от этого направления исследований. Всё было бы иначе, если бы он представлял себе, как далеко его может завести удача, но в этом-то и заключалась проблема путешествий во времени — если ты облажался, то никогда об этом не узнаешь, да и никто другой, скорее всего, тоже.
Тем не менее, он не отказывался от вмешательства во время полностью. Возвращение назад и изменение прошлого могло обернуться крахом, но существовали и другие способы применения этой способности, в которых риск нарваться на темпоральную инерцию был значительно меньше, чем в случае с Маховиком Времени.
Так что после нескольких месяцев исследований, экспериментов и чтения всего, что можно было откопать о природе пространства и времени, будь то магического или обычного происхождения, Гарри вырезал последнюю руну на двери своей личной «Гиперболической Камеры Времени».
Маленькая рябь во времени, небольшой вихрь в реке, место, где одна секунда превращается в сто секунд. На сегодняшний день это было, пожалуй, его самое большое достижение, не считая Философского Камня.
Это даст ему время заниматься вещами, не пренебрегая личной жизнью.
Это позволит ему совершенствовать свои знания, без чувства, что он постоянно отстаёт от графика.
…и он полагал, что камера ему понадобится, чтобы получить хоть какую-то надежду в попытке стать отцом, когда эта ситуация неизбежно наступит. Он достаточно хорошо знал себя, чтобы понять: «место без детей», где он мог бы провести несколько дней, и где о нём не будут беспокоиться или скучать по нему, возымеет решающее значение для сохранения остатков здравомыслия.
19 августа. Рэйвенхед.
У Гарри постоянно имелось не менее дюжины крупных и мелких проектов. Когда ему один надоедал или он заходил в тупик, тогда просто переходил к другому. Но сейчас, когда борьба с Волдемортом так явно накалялась, он чувствовал необходимость расставить приоритеты.
Именно поэтому после нападения на Спеллхейвен он сосредоточился исключительно на Гиперболической Камере Времени. Это даст ему больше времени для работы и в более удобной форме, чем с Маховиком Времени.
Закончив с этим проектом, для него настало время переключиться на другой мелкий проект, тот, что он уже давно отложил в сторону.
Гарри активировал Воскрешающий Камень и назвал имя духа, которого хотел вызвать:
— Имхотеп.
Перед ним возник древнеегипетский колдун-жрец. Невысокий, лысый, исхудавший от старости, но, тем не менее, способный грозно сверкать глазами.
— Почему ты продолжаешь вызываешь меня, богохульник? — злобно прошипел бывший лич на своём родном языке. — Я ничего тебе не скажу!
Гарри, конечно, и раньше пытался с помощью Воскрешающего Камня выпытать у Имхотепа хоть какие-то знания, но тот оказался несговорчивым.
— Ты уже это говорил, — признал Гарри на том же языке. — Но, может быть, тебя заинтересует сделка?
— И что же ты можешь предложить мне, оскорбитель богов?
Гарри сдержал вздох разочарования. Блядские жрецы. Можно было подумать, что смерть избавит этого костлявого уёбка от его религиозных взглядов, но, видимо, нет. Либо они не помнили, что такое смерть, если их не вызывать с помощью Воскрешающего камня, либо этот опыт был полностью субъективным, а их убеждения искажали их восприятие, лишив всякой надежды на объективность. Во всяком случае, он так и не получил двух одинаковых ответов о том, каково это — быть мёртвым.
По крайней мере, жрец не стал прямо заявлять, что не согласится ни на какую сделку. Этого старого ублюдка пришлось долго обхаживать, чтобы довести до такого состояния.
Вместо ответа Гарри вызвал порабощённых им дементоров. Неприкрытое возмущение на призрачном лице Имхотепа было просто непередаваемо.
— Теперь ты якшаешься с этими демонами-тенями, что крадут души людей и лишают их суда Анубиса? Неужели тебе не стыдно? — с обвинениями выплюнул мертвец.
— Нет, не особо, — честно ответил Гарри. — Но да ладно, я предлагаю следующую сделку. Научи меня своим заклинаниям и секретам изготовления твоего посоха, и я уничтожу этих демонов и всех остальных им подобных.
Чтобы доказать, что он может это сделать, Гарри впитал Солнце и наколдовал пылающую сферу магии Света, после чего погрузил её в ближайшего дементора.
Тот беззвучно исчез, оставив после себя лишь грязную чёрную пыль, и слегка расслабил гнетущую атмосферу. Остальные дементоры даже не шелохнулись после уничтожения своего собрата, по-прежнему скованные его волей.
Гарри занялся стиранием остатков дементора со своей руки, пока Имхотеп осмысливал ситуацию.
— Я не понимаю тебя, богохульник, — наконец произнёс древний волшебник довольно жалобным, на взгляд Гарри, тоном. — Ты якшаешься и с демонами огня, и с демонами тени. Я почувствовал в тебе Тьму, когда мы сражались, и всё же ты можешь черпать Свет Ра. Это несоответствие должно было убить тебя, как же ты остался в живых?
— Я первый и последний из Тёмного Солнца (п.п. Dark Sun — вот совсем бедная фантазия у Гарри, снова тырит из D&D.). Моё появление было предсказано пророчеством, и никто иной не пройдёт по моим стопам, — ответил Гарри, используя старинный пророческий язык, как потому, что это произвело бы на Имхотепа наибольшее впечатление, чем техническое объяснение, так и потому, что в древнеегипетском языке всё равно не имелось для этого подходящих слов.
Наступила долгая пауза, и Гарри почти что видел, как в голове Имхотепа крутятся шестерёнки — или как там у них говорили на древнеегипетском языке.
— Ты уничтожишь демонов-теней? Всех? — спросил он наконец.
— Да, — рано или поздно.
— И ты не будешь учить других своему пути?
— Да, — ложь была очень важным жизненным навыком, и мертвец не мог почувствовать фальшь, хотя таких волшебников, как он, действительно больше не будет, если только они не смогут повторить его поистине нелепую череду смягчающих обстоятельств.
— …Я слишком долго пробыл в мире живых. Призови меня завтра, и мы ещё поговорим.
23 августа. Спеллхейвен.
— Скажи, если я слишком сильно натираю, хорошо? — сказала Луна.
— Давай пожёстче, если можешь, — промурчала от удовольствия сфинкс по прозвищу Китти.
Луна набросила на себя решительный вид и принялась с усердием втирать шампунь в кожу на голове сфинкса.
Китти вздохнула и поборола желание без сил плюхнуться на бок. Это привело бы к смещению обнажённой человеческой девушки на спину и прервало бы массаж головы.
В течение нескольких минут слышны были лишь гулкое мурчание сфинкса и редкое хихиканье Луны, когда шерсть щекотала ей ноги или интимные места.
Она действительно не понимала, почему люди так боятся сфинксов.
Эти злобные европейские политики даже намекали, что Гарри сошёл с ума, раз держит их на острове. Конечно, они были большими, устойчивыми к магии и достаточно сильными, чтобы раздробить камень своими лапами, но они никогда не причиняли вреда тем, кто не вступал с ними в драку или не пытался взять что-то, что они охраняли.
— Луна? — послышался где-то голос Флёр, нарушивший почти что медитативную атмосферу. — Вот ты где! Я тебя повсюду ищу.
— В чём дело, Флёр? — спросила Луна, замедляя свои движения, чтобы посмотреть на левитирующую в воздухе вейлу.
Китти надулась, но обе ведьмы этого не замечали.
— Мне нужна твоя помощь, — объяснила Флёр и весело посмотрела на эту сцену внизу. — Если ты уже заканчиваешь.
— Руки немного устали, — призналась Луна. — Не могла бы ты сделать нам немного воды?
Флёр кивнула и взмахнула палочкой, создав мягкую струю тёплой воды.
— Китти, закрой глаза, — предупредила Луна и начала смывать шампунь, а затем с помощью совсем простого беспалочкового заклинания высушила волосы.
— Вот так! — объявила она, закончив и чувствуя себя очень довольной собой.
— Спасибо, подруга, — промурчала Китти. — С нетерпением жду твоего следующего визита.
— Я тоже, — засияла Луна и спрыгнула со спины сфинкса.
Китти стряхнула воду со своей шерсти, заставив Луну взвизгнуть, когда на неё полетели брызги.
— Прошу извинить, — сфинкс сказала это с явным весельем, а потом ускакала прочь.
— Сфинкс пранкует людей, — пробормотала Флёр, а затем приземлилась. — Теперь я видела всё.
Луна, недоумевая, посмотрела на неё. Как Флёр могла видеть всё, если она даже не видела, как дракон ест мороженое, или как собака делает стойку на руках, или как цыплёнок катается на велосипеде, или как жонглирует морщерогий кизляк или… если подумать, то Флёр на самом деле видела очень мало.
Она решила поцеловать её, чтобы привести ту обратно в чувства. Поцелуй должен был получиться коротким, но Луна почувствовала, что Флёр очень возбуждена. Так как мурчание Китти заставляло вибрировать её массивное тело у Луны между ног, она и сама была довольно возбуждена, так что всё было кстати.
Вот только через минуту Флёр прервалась, вздохнув:
— Луна, подожди. Перестань!
— Почему? — бесхитростно спросила Луна. — Разве ты пришла сюда не потому, что хочешь, чтобы тебе полизали влагалище? Я тоже хочу, чтобы мне полизали, так в чём тогда проблема? Можем в позе шестьдесят девять!
— В обычных обстоятельствах я бы с удовольствием согласилась, но мне нужна твоя помощь в другом деле, и у нас, вероятно, не так много времени.
— Оу, — растерялась Луна. — А секс там будет? Потому что у меня сейчас очень хорошее настроение, и мне не хочется заниматься чем-то ещё, если это не очень важно.
— Да, секс будет, но ты будешь заниматься им не со мной.
— О, хорошо. А с кем же я тогда буду им заниматься?
— Надеюсь, что с Гарри и моей сестрой.
— Ты убедила Гарри заняться сексом с Габриель? — спросила Луна с широкой улыбкой на лице. Она знала, как сильно младшая сестра Флёр хотела перепихнуться с Гарри, и была рада за неё. Затем она нахмурилась в лёгком замешательстве. — Но зачем им нужна моя помощь? Гарри и так неплохо справляется с этим.
— Я не совсем уговорила его заняться сексом с Габби, — уклончиво ответила вейла.
— О, так это будет сюрприз, — догадалась Луна. — Чем я могу помочь?
Флёр обняла её.
— Ты моё сокровище. Давай вернемся в шато, и я всё объясню.
— Хорошо.
— Луна.
— Что?
— Одежда.
— Ах, да.
— О-о-о, Зелье Старения! — с неким восхищением воскликнула Луна, увидев бутылочку. — Это точно сработает, если только Гарри не начнёт выдумывать отговорки.
— Мы тоже так решили, — удовлетворённо выговорила Флёр.
— Сколько мне нужно выпить? — спросила Габриель, нервно сверля взглядом зелье.
— Хм-м-м, примерно… вот столько, — сказала Флёр, переливая нужное количество в другую склянку.
— Флёр, этого достаточно, чтобы я выглядела по меньшей мере на двадцать пять! — протестующе пискнула Габриель.
— Это немного маловато, — посочувствовала Луна и повернулась к другой вейле. — Ты уверена, что не слишком скромничаешь? Ты же знаешь, что Гарри любит дам в возрасте тридцати пяти.
— Я-то больше думала о восемнадцати, — пробормотала самой себе Габриель.
— Не хочу слишком сильно потакать его странным фетишам, — хмыкнула Флёр. — Его БДСМ-извращений и так достаточно. По крайней мере, у нас есть Септима, способная разобраться с этим вместо нас. Если он считает, что я позволю себе постареть после двадцати восьми, то он будет сильно разочарован.
— Ты так говоришь, будто у тебя есть выбор, — сказала младшая вейла, с недоумением глядя на сестру.
Луна незаметно выпустила в Габриель заклинание, призванное стереть ей кратковременную память.
— Луна! — возмутилась Флёр.
— Прости, Флёр. Ты же знаешь, что Гарри хочет сохранить это в тайне.
— Что сохранить? — спросила Габриель, стряхивая с себя внезапно охватившее её замешательство.
Луна снова подкрутила ей кратковременную память.
— ЛУНА!
— Может быть, нам стоит приступить уже к выполнению плана? — предложила та.
— Какого плана? — спросила Габриель, нахмурившись в замешательстве.
— Плана заставить Гарри заняться с тобой сексом.
— А, ну да. Извини, кажется, я не выспалась прошлой ночью. Немного отключилась сейчас.
— Бывает, — пожала плечами Луна. — А где Гарри?
— Он прошмыгнул в… свою специальную комнату, как раз перед тем, как я пришла за тобой, — сказала Флёр.
А, его Гиперболическую Камеру Времени. С тех пор как Гарри её закончил, он стал заходить туда и выходить через час или около того с отпущенной бородой, возрастом в несколько дней. Там у него имелась кровать и ванная, а в пропитании он полагался на свои алхимические штучки. Это сводило домовых эльфов с ума.
И это как нельзя кстати, потому что означало, что на выходе ему не помешает хороший перепихон.
— Что за специальная комната? — с любопытством спросила Габриель.
Луна снова подкрутила кратковременную память девчонки.
— ЛУНА!
Луна сделала мысленную пометку, чтобы Гарри поговорил с Флёр о секретах и о том, как их хранить. Ибо она явно относилась ко всему этому слишком легкомысленно.
— А что насчёт Нимфадоры? — спросила она. Метаморфичка была не столь поддатлива, по сравнению с Гарри, и с трудом принимала тот факт, что Габриель — не человек, а сексуально зрелая вейла.
— Я о ней позабочусь, — резко ответила Флёр, что немного смутило Луну. Отчего такой тон?
— Хорошо, тогда Габриель может расположиться в спальне, а я приведу к ней Гарри, — произнесла Луна, кивнув.
— А где сейчас Гарри? — с любопытством спросила Габриель.
— Он… — начала Флёр.
Луна покрутила своей палочкой за спиной молодой вейлы.
— …работает над чем-то.
Луна кивнула. Так-то лучше.