• ko.dream

• из любви к магии

А Нудльхаммер в прошлом месяце дописал "Metagaming". Так что теперь у него есть готовая трилогия приключений Гарри и ко.

ИЛМ Глава 52-4.docx

В Спеллхейвене было не так поздно, как в Австрии, и даже если бы это было так, девушки всё равно ждали бы его возвращения, поэтому Гарри не удивился, застав их играющими в настольные игры.

Как только он появился в дверях, они вскочили на ноги и оглядели его с таким видом, словно ожидали, что он вернётся полумёртвым. Каким бы ни был их первоначальный вопрос, он так и остался невысказанным, ибо они увидели, что у него в руках.

— Что это за топор? — воскликнула Дора.

— Это Бьомолф решил мне подарить, — недовольно поморщился Гарри, хотя в глубине души он ему нравился. Есть в этом какое-то наслаждение, когда держишь в руках большой топор. Может быть, это мужская фишка. К тому же, он был волшебным.

— Мы хотим посмотреть, что произошло, — заявила Флёр и жестом указала на заранее подготовленный Омут Памяти.

У Гарри не было причин скрывать от них что-либо, поэтому он без возражений опустил в чашу свои воспоминания.

Девочки оказались рады козням старого вампира не больше, чем он сам.

— Что мы будем делать? — спросила Дора, как только они выбрались из Омута, явно пребывая в растерянности. Намёк на угрозу ядерного апокалипсиса, если дела у вампиров пойдут плохо, потряс её больше, чем Гарри.

— Для начала мы просмотрим вот это, — Гарри взял в руки толстую папку, которую дал ему Бьомолф. — А потом поговорим.

Даже Флёр не была настроена ложиться спать или игриво жаловаться на пропущенный ими секс, поэтому они уселись за чтение.

Им не потребовалось много времени, чтобы понять — папка представляла собой Сборник Всех Мировых Проблем, их происхождение, взаимодействие друг с другом и возможные исходы.

Вернее, исход, поскольку всё указывало на неизбежность катастрофического краха современной цивилизации и последующее вымирание человеческой расы.

Всё это выглядело очень драматично, но аргументы, доказательства, экстраполяция и выводы оказались убедительными. Сборник по объёму был эквивалентен огромному фолианту и охватывал темы политики, экологии, экономики, очагов конфликтов, истории, культурных и социальных сдвигов, демографии и многих других. Вампиры собрали воедино бесчисленное количество исследований, проведённых сотнями независимых учёных за последние два столетия. Всё это перемежалось наблюдениями за моделями поведения людей, сделанными теми же вампирами почти две тысячи лет назад, часто со ссылками на относительно недавние психологические исследования или эксперименты на животных, которые подтверждали эти наблюдения.

Если бы Гарри пришлось резюмировать всё это одним предложением, он бы сказал, что «как только у людей что-то получалось, они находили способ всё испортить». Всегда будучи пессимистичным, он согласился со многим из того, что прочитал.

Настоящая проблема заключалась в том, что теперь, когда магия выбралась на свет, обычные люди, пытаясь выжить, потянут за собой в пропасть все магические сообщества мира.

В свете этого планы вампиров выглядели вполне логично. Они хотели выжить, а их запасы пищи вот-вот сами себя уничтожат, и что им тогда ещё оставалось делать, кроме как спасти как можно больше волшебником, а затем держать их в заточении, чтобы это не повторилось?

Как ни странно, но это позволило ослабить большую часть его неприязни к Бьомолфу, оставив лишь умеренное раздражение. Человек должен делать то, что он должен делать. Гарри и сам размышлял о том, на что ему придётся пойти в будущем, чтобы защитить и сохранить магию мира, за несколько минут до того, как Пенни принесла ему «приглашение» от вампира.

Это не означало, что он просто примет это, зато означало, что даже если их видения будущего сделают их врагами, то никаких обид между ними не будет. Получится цивилизованный апокалипсис.

Конечно, торопиться со всем этим не столо. Он не считал, что «Сборник Всех Мировых Проблем»™ — какой-то изощрённый трюк, и всегда оставалась вероятность того, что он ошибочен, поэтому нужно было выждать и посмотреть. И узнать мнение со стороны. Консультации с различными немагическими специалистами и их последующее забвение должны были с этим помочь.

Судя по тому, что здесь было написано, коллапс начался несколько десятилетий назад, но никто не замечал его признаков из-за рассмотрения их по отдельности. Правда, признаки эти с каждым годом всё сильнее бросались в глаза. Максимум через тридцать лет крах будет очевиден даже при самом беглом взгляде на окружающий мир, а самое позднее к концу столетия человечество будет биться в предсмертных муках, при условии, что никто не начнёт ядерную войну за те или иные ресурсы, что считалось весьма вероятным сценарием.

Срок… не такой уж и большой. Казалось, что времени полно, но на самом деле это не так. Гарри уже играл в догонялки с планами и событиями, которые начались задолго до его рождения.

Но было ли это вообще разумно? Надежды на то, что он сможет противостоять Бьомолфу и ему подобным на выбранной ими арене, было мало. Его основные навыки заключались в разгадывании секретов магии, а стать бойцом его заставила необходимость, но в этих играх плаща и кинжала его даже новичком трудно назвать. Гораздо лучше было бы сменить игру, чем пытаться играть в ту, в которой он не разбирался.

Хорошо, что он был волшебником. Изменять правила, считай, было его рабочей обязанностью. А мультиклассовость всё равно была для лохов.

— Довольно мрачное чтиво (п.п.п. в ориг. grim reading — тот самый Грим, ага.), — сказала Луна примерно за час до рассвета, сильно зевнув и окинув всех взглядом. — Нам надо завести грима.

— Не нужен нам грим, — рассеянно ответил Гарри, устало потирая глаза. Этот день, да и ночка выдались долгими. — Нам нужно вздремнуть.

— Не забывай, что скоро явится Адрастия, — напомнила Флёр.

Гарри буркнул в знак подтверждения. Завтра он забирал на остров Лору для второго интервью, хотя оно могло быть больше похоже на документальный фильм, и Адрастия должна была дать ему ещё несколько советов о том, как вести себя на интервью и с репортёршей, а также быть рядом на случай, если Гарри понадобится срочный совет, который нельзя передать через зеркала. Его мысли сейчас блуждали в другом месте, но Адрастия могла бы стать хорошим слушателем для его идей.

— О чём ты думаешь? — с лёгким подозрением спросила Дора. Это заставило его улыбнуться. У неё имелся неплохой нюх, когда надо было уловить, что он замышляет что-то нестандартное.

— Я подумываю открыть на Спеллхейвене гостиницу для влюблённых.

---

Рэйвенхед.

— Серьёзно, Гарри? Тайная башня волшебника, спрятанная на морозном севере? — в голосе Адрастии звучала почти повсеместная весёлая нотка. — У тебя такие вызывающие увлечения.

— Я знаю, что эксцентричность — признак сильного волшебника, поэтому постарался обзавестись ей как можно скорее, — спокойно ответил Гарри.

Серийная убийца у него под рукой по-девичьи хихикнула, как будто они были на свидании, и он сказал что-то действительно смешное. Они и в самом деле оделись как на свидание: Адрастия, как всегда, была одета по высшему разряду и шла под руку с Гарри, словно они прогуливались по красивым кварталам большого города.

Гарри не возмущался и не прерывал этот фарс, бессмысленные светские беседы и флирт, поскольку знал, что она делает это для того, чтобы показать ему свои манипулятивные приёмы.

Всё закончилось, когда они подошли к массивным каменным дверям Гиперболической Камеры Времени, украшенным рунами.

— А это что такое? — поинтересовалась Адрастия, осматривая руны и хмурясь, что явно говорило о том, что она не может разобраться в этих символах.

— Ещё один мой большой секрет, — сказал Гарри, не стесняясь открыть его ей. Заклятие не позволяло ей предать его даже против собственной воли.

— О, Гарри, — произнесла она с придыханием и одарила его испепеляющим взглядом, который, как он был уверен, являлся, по крайней мере, частично фальшивым. Впрочем, очень убедительным. — Ты ведь знаешь, что со мной делают секреты.

— Тогда тебе этот точно понравится, — фыркнул парень и начал открывать, за неимением подходящих сравнений, темпоральный шлюз.

Адрастия продолжала с молчаливым любопытством наблюдать за происходящим, пока двери за ними не закрылись, и они не вошли непосредственно в Камеру.

— Это твоя холостяцкая берлога? — невинно спросила она, без труда вживаясь в роль новой подружки, впервые увидевшей жилплощадь своего парня.

— Наверное, можно назвать и так, — признался Гарри. Камера действительно походила на холостяцкую берлогу, представляя собой просторную квартиру/мастерскую, к которой явно ни одна женщина не прикладывала руку.

— Тут… мило, — Адрастия произнесла это нерешительно, словно боясь высказать своё мнение.

Гарри поразился её исполнению. Даже язык её тела изменился. Обычно она ходила и говорила с видом самоуверенной женщины, знающей, что она слишком хороша для того, кто рядом с ней, а теперь она была похожа на неуверенную в себе девушку, которая не хочет обидеть своего ухажёра. Даже изысканное платье, в которое она была одета, вдруг показалось каким-то нескладным, как будто его надел подросток, пытающийся выглядеть старше.

— Немного замкнуто, — продолжила она, сохраняя эдакий неуверенный, «пожалуйста-не-злись-на-меня» тон. — Ты не ладишь с окнами?

— Окна могут испортить воздействующее на это место поле темпорального расширения, — ответил он непринужденно, начав ухмыляться, когда она застыла на места и вышла из роли.

— Поле темпорального расширения? — неуверенно повторила она.

— Мхм, сто дней здесь равны одному дню снаружи, — продолжил Гарри тем же непринуждённым тоном.

— Ты был прав, — хохотнула Адрастия, возвращаясь к своему обычному знойному обличию. — Мне действительно он понравился. Я и не думала, что после Философского Камня у тебя ещё останутся такие восхитительные секреты, но ты снова меня удивил.

— К вашим услугам, — промурчал он.

— Хм, а я думала, что это моя работа? — парировала она, заигрывая, и проворно направилась к кровати, бросив приглашающий взгляд через плечо, как только оказалась на полпути к ней. — Поможешь мне с платьем?

Гарри подался вперёд и прижался к её спине, начав покусывать её шею в том единственном месте, где, как он знал, ей это нравилось. Какой бы обманщицей она ни была, у неё всё ещё оставались кнопки, на которые можно было нажать.

Примерно через минуту интенсивных ласк поверх одежды, её похотливые стоны прервались, а дыхание замерло, когда его палец скользнул вверх по её бедру, прошёлся по половым губам и через стринги прижался к тугому колечку ануса.

Гарри прямо-таки почувствовал запах её страха, излучаемого в её ауре. Она не стала бы возражать, если бы он надавил — Адрастия была не в том положении, чтобы возражать против чего-либо, — но предпочла бы, чтобы он держался подальше от этого места.

Его палец двинулся дальше, и она расслабилась, плавно возвращаясь к прежней демонстрации вожделения, хотя уже и не была столь искренней. Молчаливое обещание, что когда-нибудь он всё же поимеет её таким способом, продолжало витать в воздухе.

Гарри усмехнулся, чуть сильнее прикусив нежную кожу её шеи. Напоминать ей о том, что она принадлежит ему, подобными мелочами оказалось гораздо веселее, чем он ожидал. Она понятия не имела, когда он начнёт настаивать, вместо того, чтобы отступить, и это заставляло её нервничать.

Как бы ни хотелось ему сейчас трахнуть эту восхитительную попку, Гарри был также полон решимости как следует приручить этого своего домашнего монстра. А это означало, что нужно оставаться терпеливым и постепенно ослаблять её сопротивление, отказавшись от принуждения. К тому же, эта игра была слишком интересной, чтобы портить её излишним давлением.

---

Несколько часов спустя…

Адрастия удовлетворённо мурлыкала, прижимаясь к боку Гарри. Жизнь в неволе стала уже не такой неприятной благодаря великолепному исполнению Гарри в постели. Он был одним из трёх её мужчин, которые могли по праву гордиться своим мастерством, и лучшим среди всех остальных, причём с довольно большим отрывом.

— Эй, не вздумай тут мне уснуть, — вторгся в её наслаждение голос Гарри с тоном, окрашенным весельем. — Я тебя сюда не просто так привёл.

— Неужели ты не позволишь мне хоть немного отдохнуть после такого зверского надругательства, которое я только что пережила? — горестно вздохнула Адрастия.

— У тебя есть два варианта, — ответил парень, ещё сильнее развеселившись. — Либо мы встаём и принимаемся за работу, либо остаёмся в таком состоянии достаточно долго, чтобы орудие зверского надругательства обрело второе дыхание и потребовало ещё одного захода.

— К какому же жестокому хозяину я себя привязала, — сокрушалась дама. — Неужели так и будет теперь проходить моя жизнь? Мной будут пользоваться как средством для удовлетворения твоей похоти, и единственной передышкой для меня будут периоды службы, когда я буду использоваться для удовлетворения твоих амбиций?

— Тебе нужно было пойти в театр, — фыркнул Гарри, явно не тронутый её выступлением. — А теперь вставай, ты точно захочешь это увидеть.

— Очень хорошо, — вздохнула Адрастия и встала, бросив последний взгляд сожаления на только что покинутое место. Здесь действительно было удобно, а посткоитальные объятия — самый лёгкий способ понравиться мужчине. Всё, что нужно было делать женщине — это лежать и приятно пахнуть, а остальное делалось само собой.

Вместо того чтобы одеться, она стащила рубашку Гарри. Та оказалась довольно удобной, доходила до бёдер и пахла её господином. А главное, она заставляла волшебника смотреть на неё с блеском восхищения в глазах.

Адрастия не стала подавлять улыбку, растянувшуюся на её лице. Мужчины были такими простыми существами.

Видя, что «орудие зверского надругательства» уже пришло в себя, она вопросительно подняла бровь на Гарри, откровенно спрашивая, не хочет ли он всё повторить.

— Позже, — ответил он и натянул трусы. — Пойдём.

То, что он хотел ей показать, оказалось воспоминанием, поэтому он и подвёл её к Омуту Памяти.

— Ныряй прямо туда, — сказал он, жестом указывая на клубящиеся в рунической чаше воспоминания, которые он только что туда выложил.

И теперь, когда ей стало по-настоящему любопытно, Адрастия так и поступила.

— Я удивлена… и в то же время не совсем удивлена, — сказала она по большей части самой себе, вынырнув из воспоминаний и немного развеселившись. Всё это было в стиле Бьомолфа.

— Со мной было также, когда у меня появилась возможность всё обдумать, — кивнул Гарри.

— Что ж, по крайней мере, это ещё раз оправдывает моё решение отдать себя на твои руки, — ухмыльнулась Адрастия.

— С чего это?

— Если верить этому, то я оказалась бы в затруднительном положении, когда планы Бьомолфа осуществятся. В постапокалиптическом мире мои навыки не пригодятся, но теперь у меня есть ты, мой защитник, — ответила ведьма, ненадолго приняв очаровательный и застенчивый вид и глядя на него из-под своих ресниц. Это была не совсем правда, так как она, вероятно, уже стала бы вампиром, если бы Гарри не предложил ей альтернативу, но сейчас не было необходимости портить историю деталями. Наказание за мелкий обман ей не грозило, ведь она просто играла с хозяином.

— Ну точно, — сухо ответил Гарри. — В любом случае, я хочу, чтобы ты взглянула на это, а потом мне нужно будет поговорить с тобой о некоторых вещах.

Адрастия взяла папку, которую, как она видела в воспоминаниях, Бьомолф передал Гарри, села в удобное кресло и с любопытством открыла её.

Она быстра догадалась о содержимом и без труда поняла, почему Гарри хотел, чтобы она её просмотрела. По этой причине она пропустила большую часть сборника и обратила внимание на те разделы, в которых её опыт оказался бы наиболее полезен, а именно на социологические, политические, культурные и демографические.

Работа оказалась довольно увлекательной, в ней подробно описывались тысячелетия культурного и социального развития человечества, а также то, как, в соответствии с этим, менялась политика и демография. Она и раньше читала подобные изыскания, но не столь подробные и обширные, и не из первых рук.

— Итак, каково твоё первое впечатление? — вопрос Гарри прервал её затянувшееся более чем на час чтение.

— Моё первое впечатление таково, что я хотела бы поговорить с теми, кто это написал, — задумчиво выдала Адрастия. — Они очень хорошо разбираются в человеческих проблемах.

— Значит, ты с этим согласна? — со вздохом спросил Гарри.

— Согласна? — весело повторила Адрастия. — Дорогой мой, ты однозначно мало времени проводишь в последние дни в немагическом обществе. Не нужно быть гением, чтобы увидеть, что социальная структура самых развитых стран мира стала хрупкой и несбалансированной. Сто лет назад мне пришлось бы быть гораздо осторожнее, охотясь там, нежели чем сейчас. Не принимая ещё во внимание проблемы, связанные с моим цветом кожи, общество бы сплотилось и изгнало меня, если бы я совершила хотя бы самую малую часть тех вещей, которые мне легко сейчас сходят с рук.

Лицо Гарри приобрело отчётливое кислое выражение.

Адрастия догадалась, в чём проблема. Сириус Блэк был человеком, преисполненным гордости за своего крестника и вины за то, что его не было рядом. Для того чтобы заставить его говорить, ей не потребовалось никаких ухищрений, так что она знала о том, что Гарри не очень хорошо воспринимает традиционные представления о семье.

— Я понимаю твои чувства, — честно сказала она, сама имевшая не самый хороший послужной список, — но брак в той или иной форме и базовая семейная ячейка — это фундамент, на котором строится сильное общество. Моногамный или полигамный, неважно, это древний завет между мужчиной и женщиной, который обеспечивал сотрудничество перед лицом сурового и неумолимого мира, давал каждому цель в обществе и интегрировал детей в систему. Мужчины защищали, обеспечивали и строили, а женщины воспитывали и давали мужчинам то, за что можно бороться и возвращаться домой. Пока эта практика соблюдается, будет сохраняться и доверие, а сообщество продолжит оставаться сплочённым.

— Клановая структура сильна, она формирует тело и мысли. В клане — сила и предназначение (п.п.п. отсылочка на Дух Даэдра из « The Elder Scrolls».), — пробормотал Гарри, настолько тихо, что его почти нельзя было услышать.

— Что? — спросила ведьма, нахмурившись.

— Неважно, просто то, что ты сказала, напомнило мне кое-что, — отмахнулся он.

— Ладно… — Адрастия продолжала хмуриться, но не стала цепляться за эту фразу. Она была не так важна. — Если ты взглянешь на Францию, Германию, Британию, Соединённые Штаты или любую другую развитую страну, то увидишь, что эта практика под угрозой. Слишком много социальных потрясений за слишком короткое время, концепция брака не успела адаптироваться, и это видно. То, что когда-то было обязательством на всю жизнь и последним обрядом вступления во взрослую жизнь, превратилось в рискованную авантюру с высокой вероятностью неудачи, на которую с каждым годом решаются все меньше и меньше людей.

— А может быть, люди просто начинают догонять, насколько нелепым является этот институт, — проворчал Гарри.

Адрастия сделала вид, что не услышала его, и просто продолжила:

— Феминизм, при всей своей первоначальной благородности на индивидуальном уровне, совершил катастрофическую ошибку на уровне общества, предоставив женщинам все привилегии, которыми раньше пользовались только мужчины, и проигнорировав те, которые мы уже имели как защищённый класс, и которые были обеспечены нам в силу неизбежного биологического императива. Такая комбинация допускает и даже поощряет разрушительный уровень нарциссического эгоизма у женщин, что в свою очередь отражается на мужчинах, поскольку более сдержанные сексуальные стратегии прошлого уже не являются оптимальными, и это отражается на всём обществе. В то время как это, безусловно, сделало моё направление развлечений почти до смешного простым, это также привело к разрушению социальной структуры, поскольку дети растут в мире без направления или границ, делая их оторванными от цивилизации, которую построили их предки, и оставляя без стимула бороться за неё, когда они станут взрослыми. Завет нарушен, доверие исчезает, и общество погружается в хаос.

— Когда разрываются узы присяги, приходят боль, стыд, потеря, Тьма и великий страх, — снова забормотал Гарри.

— Ну серьёзно, о чём ты там бормочешь? — в замешательстве спросила Адрастия.

— Извини, ты просто напомнила мне кое о чём из прочитанного, — ответил парень со странной улыбкой на губах. — В любом случае, это не то, о чём я хотел с тобой поговорить.

Адрастия решила не давить со своим любопытством и не игнорировать его попытку увильнуть от неудобной для него темы. Это было важно, и её судьба теперь была неразрывно связана с его судьбой, поэтому она собиралась сделать всё возможное, чтобы Гарри преуспевал как можно обильней.

— Ты должен жениться на своих женщинах, — твёрдо заявила она. — Магическое общество всегда работало несколько иначе, потому что ведьмы обычно были достаточно сильны, чтобы позаботиться о себе, и могли позволить себе большую независимость, но можешь не думать, что брак не послужит никакой цели. Он обеспечивает структуру и стабильность, что будет особенно важно сейчас, когда магический и обычный миры начнут сливаться друг с другом. Я не говорила об этом раньше, потому что не считала это важным, но ситуация теперь более шаткая, чем я предполагала. Твоё королевство должно стоять на твёрдой почве, если ты хочешь, чтобы оно выстояло в бурю, а твоя личная власть от этого станет простираться ещё шире. Женись на своих женщинах и подай пример тем, кто обращается к тебе за советом. Защита замка от внешних угроз не имеет смысла, если плохо заложен фундамент.

— А затем ты скажешь, что я должен отказаться от своих любовниц, чтобы поддержать «правильные семейные ценности», — язвительно пожаловался Гарри.

— Это бесполезно, когда вокруг столько вейл, — насмешливо фыркнула Адрастия.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, не понимая, о чём идёт речь.

Она бросила на него недовольный взгляд.

— Гарри, вейлы — это, образно говоря, третье колесо, с которым тебе придётся разобраться. Поскольку я сомневаюсь, что ты захочешь их истреблять, придётся найти способ включить их в создаваемый тобой социальный порядок. Если ты позволишь им и дальше свободно разгуливать, они так и останутся дестабилизирующим элементом. Ещё одна вещь, не казавшаяся мне такой уж важной.

— Но что я должен с ними делать? — Гарри нахмурился. — Моногамия их подавляет, и я не думаю, что они добровольно теперь к ней вернутся, когда я так долго позволял им делать всё, что заблагорассудится. Я не могу позволить им увести всех мужчин, а ты говоришь, что просто позволять им спать с кем попало тоже нехорошо.

— Когда думаешь, как управлять людьми, подумай, чего они хотят, — посоветовала Адрастия.

— Секса и детей, — произнёс он задумчиво.

— Тогда найди способ сделать так, чтобы наличие секса и детей было обусловлено их поведением.

— Я не могу контролировать наличие у них секса из-за постоянных оргий, устраиваемых в их коммуне, но вот с детьми… им нужны либо достаточно сильные волшебники, либо достаточно сильные ведьмы под оборотным зельем. Или Дора.

Адрастия одобрительно хмыкнула.

— Ну вот, уже что-то. Итак, как ты будешь контролировать их доступ к достаточно сильным магам?

— Полагаю, я мог бы сделать это сам, — неохотно признал Гарри. — Флёр уже намекнула, что они были бы рады, если бы я время от времени оплодотворял парочку вейл.

— О, тебе определённо придётся что-то подобное делать, — хихикнула Адрастия. — Показывать больше примеров и всё такое, но этого будет недостаточно. Ты должен сделать это культурным обычаем, чем-то, что свяжет вейл и людей в единое целое, принесёт пользу и тем, и другим, но не будет чрезмерно вторгаться в социальные нормы людей.

— Ну конечно, я просто буду продавать вейл, как сутенёр, в качестве приза для самых могущественных волшебников Спеллхейвена, — сказал Гарри с сарказмом.

— Нет, всё как раз наоборот, — Адрастия намеренно проигнорировала его сарказм. — Это должна быть награда для вейлы, а не для тех, кто с ними спит. Может быть, что-то вроде ежегодного или полугодового мероприятия?

Адрастия начинала получать от этого удовольствие. Составление плана развития зарождающегося общества оказалось неожиданно интригующим проектом. К тому же, выражения лица Гарри были слишком забавными.

— Я уже скучаю по Волдеморту, — простонал волшебник, зарываясь лицом в ладони.

— Это потому, что вы, несмотря на свой интеллект, всё ещё обычный дикарь, мой господин, — Адрастия насмешливо посмотрела на Гарри, считая забавным, что она может оскорбить его и в то же время признать его право собственности на неё. При всей своей прочности, надетые на неё цепи были на удивление длинными и лёгкими. — Но не переживайте, я буду рада помочь вам в любом деле.

Гарри отнял руки от лица и посмотрел на неё сгорающими от вожделения глазами.

Адрастия приглашающе улыбнулась и поменяла скрещённые ноги местами, отчего надетая на ней рубашка Гарри задралась до бедра.

Спустя полчаса чего-то похожего на «бурное спаривание» она сидела на нём, а по его обмякшему мужскому достоинству медленно стекала свежая струйка тёплого семени.

— Давай пока отложим эту тему с вейлами, — Гарри говорил так, словно они и не отрывались от своей предыдущей беседы. — Нам всё равно придётся привлечь к разговору Орели, Флёр и, возможно, ещё нескольких из них.

— Так уж и быть, — Адрастия кивнула с весёлой улыбкой. — О чём же ты хотел поговорить?

— Какие последствия ты предвидишь, если я открою на Спеллхейвене курорт, предназначенный для того, чтобы молодые немагические пары могли с уверенностью обзавестись магическим потомством? — прямо спросил Гарри.

— Какой интересный вопрос, — хмыкнула Адрастия и рассеянно размяла его грудную клетку, обдумывая свой ответ. — Полагаю, это подразумевается, как способ увеличить скорость разрастания твоей власти?

— Да, но у меня такое чувство, что времени на промедление уже нет, — вздохнул парень.

— Ну, во-первых, ты с таким же успехом можешь раздавать приглашения всем шпионским агентствам мира.

— Я так и подумал, — кивнул Гарри, к её большому одобрению. Было бы довольно глупо с его стороны не ожидать хотя бы этого. — Легилименция и Обливиэйт решат эту проблему, а я буду получать постоянный поток конфиденциальной информации.

— Помимо шпионажа за тобой, лазутчики из менее этически обременённых организаций воспользовались бы этой возможностью обзавестись магическими детьми.

Гарри снова кивнул.

— Я тоже думал об этом, но поскольку я буду проверять всех с помощью Легилименции, до зачатия у них дело не дойдёт. Но настоящей защитой станет магический контракт, который признает всех рождённых в результате этого обряда магических детей гражданами Спеллхейвена и требует, чтобы мать отправилась к нам рожать.

— А когда кто-то попытается использовать этих детей в каких-то неблаговидных целях, у тебя будет законное право выступить в качестве их защитника и тем самым повысить свою репутацию. Как умно, — в восхищении промурчала Адрастия, наклоняясь, чтобы поцеловать его. Ощущение того, как мужское достоинство Гарри снова стало твёрдым, заставило её улыбнуться.

— Я бы также оговорил создание филактерий с кровью, чтобы в случае необходимости я мог отследить этих детей где угодно, — признался он, с руками теперь уже обхватывая её бёдра. — Они будут вручены владельцам, когда те достигнут совершеннолетия.

— Ты, очевидно, уже всё обдумал, но у этого есть и минусы. Чистокровные, например, возненавидят этот поступок.

— Это минус? — резко спросил Гарри.

— Сам по себе, нет, — весело ответила она. — Но они сделают всё возможное, чтобы усложнить тебе жизнь с магической стороны. Кстати говоря, сами магические правительства, скорее всего, тоже будут не в восторге, но напрямую они мало что могут с этим поделать.

— В любом случае, они по самые уши погрязнут в делах со своими мирскими коллегами, — покачал Гарри головой.

— Верно, — Адрастия кивнула в знак согласия. — Однако, если ты решишься на это, тебе придётся создать дополнительную инфраструктуру. Если все эти дети станут гражданами Спеллхейвена, ты также будешь нести ответственность за их образование и всё прочее. Хотя ты и можешь поручить это другим магическим школам, как делал раньше, я бы не рекомендовала так поступать.

— Давно пора уже создавать какую-нибудь систему образования, — соглашаясь, высказался Гарри. — Я поговорю об этом с Нарциссой, как только мы отсюда выберемся, — он сделал паузу и посмотрел на неё, приподняв бровь. — Есть какие предложения по этому вопросу?

— Возможно, у меня найдётся несколько, — усмехнулась Адрастия и начала вертеть бёдрами. — Но давай сначала разберёмся с другой вставшей перед тобой проблемой. Нельзя же, в конце концов, ожидать, что ты сможешь сосредоточиться на всех этих важных государственных делах, когда всё это напряжение делает тебя твёрже железной трубы.