Веди-нас_-предводитель_-Глава-60.epub
Веди-нас_-предводитель_-Глава-60.docx
Веди-нас_-предводитель_-Глава-60.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 60. Список неблагонадёжных
Имперский город, столица провинции Сиродил и всего Тамриэля, взгляд со стороны
Четыре года назад, ещё будучи обычным гвардейцем, Фаустин Медирий в одиночку предотвратил покушение на императора Тита Мида. Возвращаясь однажды ночью во дворец, он обнаружил у дверей покоев императора тела двух стражников. Ледяные шипы пробили их глотки, принеся мгновенную смерть. Но сами тела были ещё тёплые.
Гвардеец выхватил меч и, ворвавшись в императорскую опочивальню, обнаружил три фигуры, склонившиеся над спящим Титом Мидом. Маг и двое убийц. Первым Фаустин убил колдуна, ударом клинка по шее перерубив позвоночник. Парировав атаку ближайшего убийцы, он погрузил остриё меча в грудь противника, под левой ключицей. Рана оказалась смертельной. Второй убийца ударил гвардейца кинжалом в лицо. Вероятно, он метил в глаз, но Медирий отклонил голову, и остриё кинжала попало в рот, порезав обе губы и воткнувшись между передними зубами, раздвинув их и застряв.
Меч Фаустина опустился и отсёк протянутую руку с кинжалом. Ещё три жёстких удара — и убийца скончался.
За последней схваткой наблюдал широко распахнутыми глазами лично император.
Через две недели, повышенный до лорда-командующего всей гвардией, Фаустин Медерий (теперь он дышал с присвистом из-за новой щели в передних зубах) преклонил колено перед Титом Мидом в тронном зале, и в присутствии многочисленных зрителей получил звание императорского Вольника. На всю оставшуюся солдатскую жизнь он был освобождён от уголовного преследования. Короче говоря, теперь он мог делать что угодно и с кем угодно, исключая родственников самого императора.
Кто затевал покушение так и осталось неизвестным.
С тех пор Фаустин Медерий начал свой личный крестовый поход. Было известно, что он собственными руками убил тридцать одного горожанина, включая двух состоятельных, весьма уважаемых и влиятельных торговцев. Ещё ему обычно приписывали с десяток загадочных смертей. В общем, он стал самым страшным человеком в Сиродиле.
И богатым.
При всём этом он оставался командующим императорской гвардией и выполнял свои обычные обязанности. Валдрик Вэстрен подозревал, что Тит Мид и думать не мог, к чему приведёт его не слишком продуманное решение. Хотел показать себя благодарным, а создал настоящее чудовище, которое теперь даже не убить — потому что сделать это публично означало попрать собственную честь, а негласно — преодолеть огромную армию телохранителей и магов, которых постепенно собрал вокруг себя Медерий.
Гильдии убийц, после пары неудачных попыток, которые привели к большим для них проблемам, перестали брать заказы на этого человека. Менее профессиональные объединения тоже потерпели поражение.
Хуже того, Фаустин весьма умело пользовался собственной свободой и находил заказчиков, которых потом уже ничто не могло спасти.
Тем не менее, Медерий не зарывался, ловко играя в политику и стараясь не переходить дорогу наиболее высокопоставленным придворным императорского дворца.
И теперь Валдрику Вэстрену предстояло поспособствовать, чтобы этот человек, хотя бы на время, покинул Имперский Город в связи с ожидаемым сбором посольства, которое направится в Скайрим, для подписания мира и окончания этой глупой гражданской войны.
Валдрик вместе с Фаустином и его охраной прошли по мосту в район Казначеев. Стояла жаркая погода, по белёсому небу плыли тонкие лёгкие облака. Представители гвардии зашли в ресторан к Бральду — тот славился рыбной кухней и алкогольным напитком, который готовили на шкурках апельсинов, мёде и молоке хоркеров. И уселись во дворе за личный столик Медерия.
Заказав выпивку и обед, Фаустин откинулся на стуле и с любопытством посмотрел на Валдрика.
— Так вы, поборник, сегодня у меня в гостях?
— В каком-то роде, — согласился Вэстрен. — Из Скайрима уже какое-то время шли слухи, — он покрутил рукой, — вы наверняка их слышали.
— Про драконов, — кивнул Медерий.
— Верно. Вчера я получил письмо от моего брата, Ранцера. Как вы знаете, он служит легатом Имперского Легиона, под началом генерала Туллия, ныне участвующего в подавлении скайримского восстания.
— Конечно я помню Ранцера. Мы ведь какое-то время служили вместе, — улыбнулся Фаустин. — Когда меня повысили, мы устроили шумную попойку в заведении Порула и, кажется, оплодотворили по дюжине темнокожих танцовщиц заезжей труппы из Хаммерфелла. Во всяком случае ансамбль вскоре распался — так я слышал.
— Так вот, — Валдрик покрутил рукой, — я получил от него письмо. Слухи верны.
— Драконы действительно вернулись? — удивился Медерий.
Принесли выпивку — янтарное вино для Вэстрена и «хоркерское молочко» для Фаустина.
— Вернулись, — ответил Валдрик на вопрос лорда-командующего. — Во всяком случае так считает брат и Ксианиус Кастоний.
— Я слышал, — аккуратно начал Медерий, — не так давно вашего брата нашли последствия Великой Войны. Что он… хм… обрёл некий новый внутренний кодекс чести. Помогает беднякам, борется за… «справедливость». В каком-то роде составил собственный список врагов, среди которых одни власть имущие. — Фаустин допил стакан и махнул, чтобы принесли ещё. — Единственная разница между ним и мной в том, что я способен вычёркивать имена из своего списка.
— А если, — тихо спросил Вэстрен, — в списке Ранцера есть имя императора?
Медерий уставился на него пустыми глазами.
— Я уже сказал: только я вычёркиваю имена, — с нажимом произнёс он.
Валдрик лишь хмыкнул.
— Списки есть у всех, но не каждый действует столь же открыто, как вы, Медерий.
Пожевав губу, лорд-командующий дёрнул бровью.
— В любом случае это не важно. Ранцер в Скайриме, с Туллием. А генерал — человек подозрительный. Я уже долгое время хотел с ним пообщаться и узнать, кому принадлежит его преданность, — Фаустин довольно сощурился.
Холодок пробежал по коже Вэстрена.
— В любом случае, — повторил Медерий, — меня больше интересует другой ваш брат.
— Лоренц? — удивился Валдрик. — Только не говорите, что он в вашем списке!
Фаустин улыбнулся, чуть приоткрыв зубы.
— А если есть?.. Успокойтесь, его там нет. Во всяком случае, пока. Но он что-то затевает.
— Верится с трудом. Лоренц давным-давно перестал что-либо затевать, — пожал плечами Вэстрен.
— Вы так считаете? — проницательно спросил Медерий, причём с таким видом, будто бы точно что-то знал.
— У меня нет оснований думать иначе, — осторожно проговорил Валдрик. — А у вас есть?
Фаустину подали второй напиток.
— Вы знаете, — начал лорд-командующий, опустив палец в густую, вязкую жидкость, — что у Лоренца по-прежнему множество интересов — в недвижимости, лицензиях, коммерческих инвестициях и перевозках? Он умело скрывает своё участие в деле.
— Выходит, не так уж умело, — парировал Валдрик.
Медерий пожал плечами.
— Во многом Лоренц прошёл дорогой императорского Вольника задолго до меня — и без официального разрешения.
— Мой брат никого не убивал, — прищурился поборник.
Улыбка Фаустина поблекла.
— В день, когда рухнула биржа, любезный Валдрик, ровно двенадцать финансистов покончили с собой. Обрушение — целиком и полностью дело рук Лоренца. Идеальный расчёт. У него был свой список, только он не резал ножом горло — он всех взял в деловые партнёры. И со всеми покончил…
— Он и сам разорился, — возразил Вэстрен.
— Но не покончил с собой, правда? — Медерий наклонил голову. — Это говорит о чём-нибудь? По-моему, да.
— Только о том, что ему всё равно, — невесело улыбнулся императорский телохранитель.
— Именно, — кивнул Фаустин, а потом резко сменил тему: — Валдрик, скажите, кто восхищается Лоренцом больше всех?
— Вы? — хмыкнул Вэстрен.
— Нет. То есть я, конечно, впечатлён. Достаточно, чтобы заподозрить, что он, во имя всех богов, опять что-то мутит. Нет, восхищаюсь не я. Кое-кто другой.
Валдрик отвёл глаза. Он пытался решить, насколько ему приятен человек, сидящий напротив. Достаточно ли, чтобы продолжать беседу? Тема разговора ему не нравилась совершенно.
Подали обед.
Фаустин Медерий занялся принесённой жареной рыбой на серебряной тарелке — заказав третью порцию «хоркерского молочка».
— Я не общаюсь с Лоренцем, — сказал наконец Валдрик, не отрывая глаз от собственной тарелки, где неторопливо отделял белое мясо от хребта.
— Вы презираете то, что он сделал? — подался Медерий вперёд.
Вэстрен нахмурился, потом покачал головой.
— Нет. Только то, что он делал потом, — железным тоном постановил Валдрик.
— А именно? — заинтересовался Фаустин.
— Ничего, — коротко ответил поборник.
На какое-то время между ними наступила тишина.
— Муть должна была осесть, — взмахнул руками лорд-командующий. — Чтобы оглядеться и понять, что осталось.
— Вы подозреваете в нем поистине даэдрово хитроумие, Медерий, — слабо улыбнулся Вэстрен.
— Подозреваю, — кивнул Фаустин. — У Лоренца есть то, чего не хватает Ранцеру. Одних знаний недостаточно. Требуется ещё умение применять знания. Применять идеально. Точно рассчитывать время. С разрушительными последствиями. Вот что есть у Лоренца. А у Ранцера, спаси его Аркей, нет.
Валдрик поднял глаза и встретился с холодным взглядом Медерия.
— Вы полагаете, что Ранцер — главный поклонник Лоренца?
— Лоренц его вдохновляет, — усмехнулся Фаустин. — Именно поэтому он уехал из Сиродила — туда, где, как считает, может принести пользу людям. В Скайрим, к генералу Туллию.
— Вы намерены убить генерала, когда он вернётся в Имперский Город? — скрестил Вэстрен руки на груди.
— «Когда» вернётся? — хохотнул лорд-командующий. — «Если» вернётся! И это при условии, что я действительно намерен.
— А нет?.. — Валдрик изогнул бровь.
— Пока не решил, — откровенно поведал Медерий.
— Вы считаете, что Скайрим сумеет отбиться от Имперского Легиона и погрузит всю Империю в хаос?
— Прилив взбаламучивает ил, — Фаустин пожал плечами. — В такой мути целеустремлённый человек может сделать многое. А потом муть оседает.
— И смотришь, — Валдрик не мог скрыть горечи, — а мир изменился.
— Возможно, — неопределённо ответил Медерий.
— Война, как средство… — начал Вэстрен.
— Достижения мира, — оборвал его Фаустин и ухмыльнулся.
— Который устроит именно вас? — нахмурился поборник.
Лорд-командующий отодвинул тарелку и откинулся на стуле.
— Зачем нужна жизнь без устремлений? — философски спросил он.
Валдрик поднялся, оставив размазанную по тарелке еду.
— Лоренц ответил бы лучше меня, Медерий.
Фаустин улыбнулся.
— Сообщите канцлеру Косу и архимагу Кастонию, что мимо меня не прошли сложности, связанные с ситуацией в Скайриме. Кроме того, я понимаю их опасения моей… деятельностью, которая может негативно сказаться на ожидаемых мирных переговорах. Я согласен на некоторое время удалиться из столицы и не приезжать в Скайрим. Конечно, компенсацией моего отсутствия станет триумфальное возвращение.
— Я передам ваши слова, лорд-командующий.
— Очень жаль, что вы потеряли аппетит, Валдрик. Рыба просто великолепна. Нам с вами непременно надо ещё как-нибудь поболтать. Примите моё уважение и восхищение, поборник.
— Ага, значит, меня нет в вашем списке, — вымученно улыбнулся Вэстрен.
— Пока нет. Шучу, Валдрик! — поспешил он добавить, увидев выражение лица поборника. — Кроме того, вы бы покромсали меня на куски. Как же мне не восхищаться? Вы не зря стали телохранителем императора — большей воинской удали Империя не видела со времён Чемпиона Сиродила. Некоторые всерьёз уверены, что вы стали не только поборником Тита Мида, но и кого-то из богов, — пристально уставился на него Медерий. — Но это не тема сегодняшней встречи.
Какое-то время Вэстрен молчал.
— Благодарю вас, лорд-командующий, за компанию и угощение, — наконец сказал он.
Фаустин наклонился вперёд и взял тарелку поборника.
— Идите, пожалуйста, через чёрный выход. — Он протянул тарелку Валдрику. — Там в переулке живёт голодный бродяга. Только пусть вернёт серебро — объясните ему доходчиво. Скажите, что были моим гостем.
— Хорошо, лорд-командующий.
* * *
Виндхельм, взгляд со стороны
— Клан Расколотого Щита? — уточнил Галмар Каменный Кулак. — Разве их не прижали во Дворце Королей? — и тут же фыркнул. — Не отвечай, — махнул он гонцу рукой. — Раз Ульфрик приказал, значит сделаю.
— Драгара нет, — посмел сказать один из его гвардейцев. Его голос сипел, словно после похмелья. — А у Расколотого Щита хорошая стража. Олаф Бронзобород…
Галмар врезал ему по морде. Мощно, с отдачей. Сухой хруст порадовал его слух. Норд опрокинулся, оставляя за собой капли крови, и гулко вскрикнул. Кулак у Галмара был тяжёлый, не зря он получил такое прозвище — когда-то сломал челюсть медведю одним ударом. Однако бил мужчина аккуратно, дозируя силу и не желая травмировать своего человека или выбивать ему зубы. Так… для острастки, чтобы знал своё место. Заживёт быстро, а урок запомнится навсегда. Как говаривал старый сержант во времена его молодости: «Учить личный состав надо так, чтобы они ещё могли держать оружие, но уже не могли не по делу открывать рот».
Мудрый был старикан.
На крик тут же метнулось несколько теней, но разобравшись в ситуации, воины отступили на прежние позиции. Гонец поклонился, вскочил на коня и был таков.
— Значит, незаконные артефакты… — протянул Галмар, изображая, что момента сомнений от верного ему человека не было. — Старик Торбьорн всегда был тем ещё ублюдком. Контроль порта давал ему слишком много.
По словам гонца, на допросе глава клана Расколотого Щита признался в наличии весьма большого количества контрабанды, которую его семья прятала в одном из тайных домов на краю города. Нужно было проверить. И раз дело передали ему…
Галмар хмыкнул. Собрать людей, даже ночью, не составило проблем. Хотя то, что зеленошкурого дикаря в этот раз не было, действительно досадно. Если придётся драться… Что же, гвардию Каменный Кулак собрал достойную. Он сам их обучал, а потому проблем быть не должно.
Мысленно он прикинул силы. Двенадцать человек — достаточно для быстрого штурма, но маловато, если в доме и правда засел Олаф. Бронзобород был из тех, кто предпочёл бы умереть с мечом в руке, а не гнить в темнице. Впрочем, без Драгара и его звериной ярости придётся полагаться на старые методы: скорость, внезапность и грамотную расстановку.
— Вооружайтесь по полной, — коротко бросил Галмар своим людям. — И про защиту не забудьте.
— Забудешь тут, — проворчал один, очевидно припомнив, как штурмовал поместья прошлой ночью.
Дождавшись, пока они подготовятся, Каменный Кулак махнул рукой, безмолвно приказывая выступать.
Мысли Галмара редко спускались в глубину души — он не понимал, а просто чувствовал, что благословлён жизнью практически безмятежной. У него есть жена, достаточно запуганная, чтобы ублажать все причуды мужа. Троих детей он растит в должной смеси уважения и страха; в старшем сыне уже различались подобные собственным черты характера: страсть к господству, самоуверенность. Его положение при Ульфрике тоже не вызывало никаких сомнений. Он был верным заместителем ярла, его первым помощником, советником и наставником. А также кнутом, который ломал недовольных, разбивая им кожу, плоть и кость.
И пусть за последнее место теперь приходиться конкурировать с Драгаром Геснером, Галмар не сомневался в себе. Он лучший. Это факт.
Управляющие Галмаром эмоции были столь же простыми и одномерными. Он боялся того, чего не мог понять, и презирал то, чего боялся. Признание страхов не делало его трусом — он провозгласил вечную войну всему, что его пугало — будь то покорная жена, умудрившаяся возвести стены вокруг сердцевины своей души, или заговорщики против Виндхельма и его ярла. Он отлично понимал, что настоящие трусы — это его враги. Они превратили свои мысли в тучи, заслоняющие жестокие истины мира. Воровство, коррупция, обман и попытка сговора с Империей — вот что являлось истинным преступлением. Но даже это в каком-то роде простительно или хотя бы понятно. Куда хуже — отказ от корней: Талоса и всего, что бог даровал своим почитателям. Подобное нужно искоренять всеми силами. Без жалости и прощения.
Да-а… такое прощать нельзя. Прощая врагов, они одновременно осуждают пороки родины, не понимая, что именно они сами воплощают эти пороки.
«Даже подчинившись Империи, Скайрим всегда находится под осадой», — первое заявление Ульфрика Буревестника, когда он сменил своего отца, Хога, на троне Виндхельма. Галмар Каменный Кулак осознал эту истину в один миг. Осада внешняя и внутренняя, да. Те, кому ярл даровал привилегии, использовали их ради разрушения его власти. Нет места «пониманию» подобных персон — они суть зло, а зло нужно уничтожать.
Видение Ульфрика Буревестника поразило его с силой откровения, снабдив идеальной ясностью и внутренним покоем; раньше душа его частенько погружалась в тревогу, осаждённая и измученная миром, погрузившимся в беспорядок и смущение — но всё, мучившее его изнутри, исчезло с приходом ослепительно-яркой уверенности, чудесного дара отпущения.
Теперь он вёл безмятежную жизнь, подавая пример своим людям — гвардии ярла. В их глазах он снова и снова замечал отблеск почитания и трепета, а иногда — что тоже приятно — видел отражение себя самого, человека спокойного, безжалостного, невосприимчивого к любым хитростям и уловкам врага.
— Добрались, — огляделся Галмар. Стражи не было. В каком-то смысле это разумно. Наличие охраны у старого покосившегося дома в бедном районе Виндхельма привлекло бы повышенное внимание. Однако исключать полное отсутствие притаившихся врагов всё равно нельзя. Олаф Бронзобород, начальник охраны Расколотого Щита, был крепким и умелым сукиным сыном. Что хуже — с работающей головой.
Каменный Кулак жестом разделил людей — четверо к задней двери, двое под окна, остальные с ним. Классическая схема «котла». Если кто и попытается смыться, далеко не уйдёт.
Миг спустя Галмар подал знак двум грузным гвардейцам, позади которых уже возвели арбалеты отряд прикрытия. Парочка подошла к двери и синхронно ударила по ней ногами. Доски треснули с влажным щелчком, дверь отлетела внутрь, словно выпущенная из катапульты, и с глухим грохотом впилась в пол.
Первый крик — мужской, коротко оборванный. Второй — женский, истеричный, с призывом бежать и прятаться. Дерево затрещало под тяжёлыми сапогами. Галмар ворвался следом за своими бойцами, автоматически оценивая обстановку: справа — лестница наверх, слева — дверь в соседнюю комнату, прямо — узкий коридор.
— Лестницу держать! — рявкнул он.
Звук стали о сталь из левой комнаты. Кто-то всерьёз сопротивлялся. Галмар рванул туда, на ходу завладев своим огромным молотом, которым он оборвал немало жизней.
Поздно. Новое помещение было небольшим. Внутри находилось несколько человек. У стены лежало мёртвое тело бездоспешного мужчины, успевшего схватить топор. Интересно, но не особенно важно. Тренированные опытные гвардейцы быстро прикончили его, сделав абсолютно безмолвным и неподвижным. За спиной Галмара заходили новые люди. Место уже оцепили со всех сторон, кроме, возможно, подземки. Если здесь есть тайный ход… Что же, всё предусмотреть невозможно.
Галмар Каменный Кулак встал посередине комнаты, один из его людей подал переносной фонарь, освещая пространство. Он был слабым, но много света и не нужно — пусть тени шевелятся как живые, запутывая всех. Галмар превыше всего ценил точное мастерство.
Его люди уже спускались со второго этажа: первая пара демонстрировала малахитовый клинок с переливающимся зачарованным лезвиями и длинный искусно вырезанный деревянный посох, инкрустированный драгоценными камнями, на вершине которого разместился чёрный камень душ.
Галмар присвистнул — такие вещицы на чёрном рынке стоили как хороший дом. Малахитовое оружие ценилось за лёгкий вес и прочность, не уступающую железу, а уж если зачарованное… Ценник взлетал до небес. Что же до чёрных камней душ… За одно хранение такой дряни полагалась виселица, ведь их создавали из людских душ.
— Хитрая гадюка, — пробормотал он, взвешивая посох в руке. Что-то не боевое, но конкретику мог сказать лишь маг, проведя должное изучение. — Торбьорн явно собирался жить припеваючи после развала Ульфриковой власти.
Одна эта мысль вызывала злость. Впрочем, Галмар быстро переключился, когда осознал, что же, а точнее — кого — вела вторая пара гвардейцев.
— Това Расколотый Щит! — поражённо выдал Каменный Кулак, узнав довольно молодую жену Торбьорна. — Что сама матриарх клана забыла в такой дыре? Пряталась? Скрывала контрабанду?
Ей было под сорок, но выглядела не старше тридцати, красивая, хоть у неё и было двое дочерей-близняшек. Однако деньги и алхимия позволяли многое. Очень и очень многое.
Женщина была полуголой, с растрёпанными волосами, с выражающим непонимание взором… нет. Не непонимание. Глаза Галмара сузились. Покорность судьбе. Отлично. Предательница, несомненно, в курсе про положение мужа. Похоже и правда пыталась замести следы. Но теперь всё поняла, осознавая, что уже не спастись. Разве что Ульфрик согласится их пощадить? Ну-у… шанс на это, определённо, был. Клану найдётся что предложить Буревестнику, а задача Галмара — сделать положение ярла максимально устойчивым.
«Но почему она в таком непотребном виде? Неужто трахалась здесь с кем-то? Да не, глупость! В такой ситуации это же чистый абсурд!.. Ничего, узнаю всё, когда будет проведён допрос».
Каменный Кулак жестом приказал воинам увести Тову.
Три плачущие служанки сгрудились у стены, с ужасом рассматривая труп убитого мужчины и поглядывая на них. Ещё несколько человек направились обыскивать дальние комнаты и все прилегающие помещения. Скорее всего несколькими контрабандными артефактами дело не ограничится. Галмар нутром чуял, что тут можно многое отыскать.
— Займитесь ими, — приказал Каменный Кулак, указав на служанок, и четверо из его взвода пришли в движение. — Старшую нужно допросить, с остальными разберитесь на месте.
Он огляделся, чувствуя удовлетворение от простоты проведённой операции. Предсмертные вопли двух женщин почти не привлекли его внимания.
В скором времени Галмар разделил взвод. Часть осталась обыскивать дом и даже землю вокруг, а другая, с ним во главе, направилась ко дворцу сквозь ночную тьму.
Виндхельм спал тревожно. В окнах мелькали свечи — горожане боялись полной темноты. Серия убийств от всё ещё не найденного маньяка, потом облавы Драгара… Город сжался, как зверь при виде кнута. Хорошо. Напуганные люди не устраивают восстаний.
Галмар вёл колонну по главной улице, не таясь. Пусть видят: длинная рука ярла дотянется везде.
«Надо поместить Тову в отдельную камеру, — прикинул по пути Галмар. — Не с прочей знатью, но и не с простыми жуликами».
И тогда начнётся работа. Грязная, но необходимая. Признание и полное раскрытие всех тайн — единственный способ облегчить себе участь.
Простая, скорая процедура. Доказавшая свою эффективность. Предателям всегда недостаёт силы воли.
Галмар не думал, что Това Расколотый Щит окажется особенной. Скорее всего, она будет ещё хлипче духом, чем все прочие. В крайнем случае можно использовать рычаг в виде детей, которые сейчас, скорее всего, скрывались в главном имении.
Хотя вряд ли до этого дойдёт… Женщинам нравится изображать таинственность, но все их позы бледнеют перед напором мужской воли. Верно, знатные шлюхи бывают получше остальных — они привыкли к вечной лжи, их не обманешь. Он знал: они питают презрение к нему и мужчинам вроде него, считают их слабыми по причине вечной и неизбывной нужды в женском теле. Но он-то знает, как стирать улыбки с размалёванных лиц.
Галмар даже немного завидовал допросчикам. Сучка Това… он подозревал, что она ничем не отличается от его жены.
Ярл Ульфрик Буревестник как-то сказал: «У нас легион врагов, и вы, все вы, должны понять: это война продлится вечно. Впереди вечность».
Галмару нравились эти слова. Они делали всё проще.
«Наша обязанность, — продолжил тогда ярл Виндхельма, — позаботиться, чтобы нужда в нас, как в правителях, воинах и палачах, никогда не прекращалась».
Эта часть была менее понятной, но Галмар не чувствовал серьёзного желания разбираться.
«Ульфрик очень умён. Умён, и, что главное, он на стороне нордов. На стороне Талоса. Правой стороне».
Мысли перешли на нужду оформить новых пленников и лично удостовериться в их размещении. Рутина и бумажная волокита, которая никогда ему не нравилась. Но всё должно быть сделано по правилам, поэтому Галмар размашисто шагал по коридорам, покуда его люди спешили следом.
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))