— Чего это сегодня все такие нервные? — в академии действительно как будто витало какое-то напряжение.
Причём не только в нашем классе, что можно было бы списать на скорую угрозу какой-нибудь контрольной или ещё чего. Такая атмосфера улавливалась вообще во всей академии.
— А ты не слышал? — Асаги удивлённо посмотрела на меня. — Говорят, в соседнем районе ночью стали часто нападать на прохожих. Людей находят без сознания — полностью обессиленными и иногда обворованными.
— О-о…
Я задумался. Может ли быть дело в той мелкой банде, что встретилась мне недавно? Они ведь тоже были в «соседнем» районе. Если так, то я, получается, не только спас юную деву, но ещё и восстановил общественный порядок? Круто.
— Так что будь осторожен по пути домой, понял, Коджо? — на меня строго посмотрели, скрестив руки на груди.
— А я-то чего?
— А кто из нас любит влезать во всякие неприятности? — осуждения во взгляде изрядно прибавилось.
— Резонно. — тут я уже вынужден был согласиться. Причём как я-прошлый, так и я-нынешний. — Только вот тебе, Асаги, переживать стоило бы побольше моего.
— М?
— Ну как же? Шанс, что хулиганы решат пристать к красивой девушке гораздо выше, чем к простому невзрачному парню. — пожал я плечами.
Асаги переваривала услышанное секунд пять.
— Д-да что ты несёшь? С-скажешь тоже… — девушка отвернулась, но было видно, что мой косвенный комплимент ей понравился.
— Просто озвучиваю реальное положение дел. И, кстати…
Продолжить я не смог из-за громкоговорителя, внезапно начавшего вещать на весь класс.
— Внимание. Ученик Акацуки Коджо, немедленно явитесь в учительскую. Повторяем: немедленно явитесь в учительскую.
— Вот-те раз…
— А я о чём говорила? Что ты уже успел натворить, Коджо? — Айба снова упёрла руки в бока.
— Понятия не имею… Может, Нацуки-тян решила отбросить в сторону этот дурацкий спор и быть более честной с собой?
—…Я тебя сейчас ударю.
— Ладно-ладно. Иду я…
Почему я вообще решил, что зовёт меня наша миниатюрная учительница английского? Ну так больше некому. Как-то так вышло, что именно Нацуки занимается всеми делами по бедному и несчастному студенту, имя которому — Акацуки Коджо. Ну, на самом деле нетрудно догадаться, почему именно так. Она ведь, в конце концов, единственная из всего состава академии, кто знает о моей личине новоиспечённого прародителя.
Тук-тук.
Вежливо постучав в дверь учительской, уже через пару секунд я услышал знакомый голос.
— Входите.
Стоило открыть дверь, как тут же прозвенел звонок, оповещающий о начале урока. И я был готов снова признаться Нацуки в любви только из-за того, что благодаря ей я смогу пропустить какую-то часть невероятно скучного урока истории.
— Акацуки Коджо, — озвучила сенсей очевидное, подняв на меня взгляд. — Что ж, не хочешь рассказать мне, где ты был вчера вечером?
Сегодня, в отличии от нашей прошлой встречи, Нацуки была одета в платье такого же готического стиля, но уже белое. И которое, без сомнений, также очень ей шло!
— Ну… там, да сям… Обычная прогулка обычного подростка. Ничего особенного.
— Да? И давно «обычные подростки» обезвреживают вампиров среднего ранга? — учительница скрестила руки на груди, смотря на меня с приподнятой бровью.
—…
— Как тебе вообще это удалось? Если бы ты пробудил фамильяра, я бы точно об этом знала. Без них у тебя просто не должно быть сил, чтобы справиться с вампиром, у которого фамильяр есть.
— Это… очень хороший вопрос, Нацуки-тян… ау! — мне в лоб, ожидаемо, прилетел веер. — Это бесполезно, Нацуки-тян. Ух! — затем ещё один. — Я согласен обращаться к тебе официально, когда вокруг другие люди, но отказываюсь делать это, когда мы наедине.
Нацуки уже вернула неизвестно когда появившийся веер в руку, собираясь вновь запустить его в меня… но, встретившись с моим взглядом, готовым отстаивать своё до самого конца, беспомощно опустила руку, тяжело вздохнув.
— Ладно… Хорошо. Но хоть одно «тян», когда вокруг будет кто-то ещё… — Нацуки не договорила фразу, но это и не требовалось — в её тоне, взгляде и позе было столько демонстрации неминуемой казни, что дальнейшие пояснения попросту не имели смысла. — И не уходи от темы. Как тебе удалось победить вампира?
Что ж, одной маленькой победы в этом диалоге всё же достиг, а это уже повод для радости. Да и никакой тайны в моих тренировках нет, особенно от Нацуки. И особенно, когда о них и так знает один магический бомж.
— Не так давно я начал тренироваться использовать свою магическую силу без вызова фамильяров.
— Магическую силу? — девушка задумалась. — Это, конечно, возможно, но… Тебе и правда удалось?
— Вы раните меня в самое сердце. Вообще-то, я не так уж и плох. — сделав лицо, самым лучшим образом демонстрирующее, насколько меня задевают сомнения учителя, я приложил ладонь к сердцу.
— Скажи это своим учителям по истории и магической дисциплине.
— Я стал лучше.
— Они так не думают.
— Это их проблемы.
—…
Нацуки сверлила меня взглядом своих голубых глаз, но я упорно продолжал делать вид обиженного в лучших чувствах студента, которого просто недолюбливают злобные преподы.
— Неважно. Покажи мне.
Я непонимающе посмотрел на неё в ответ.
— Как ты используешь свою магическую силу. И кто вообще научил тебя заклинаниям?
— Ты не совсем меня поняла. Я не умею колдовать.
— Акацуки Коджо… Прекрати действовать мне на нервы и покажи, как именно ты смог одолеть троих вампиров, не пробудив ни одного фамильяра.
—…Как скажешь. — вздохнув, я проделал то же самое, что делал последнюю неделю.
Привычно обратившись вглубь себя, сконцентрировал доступную магическую силу в руке, а затем, когда процесс был завершён, сделал простой удар кулаком в воздух, создавший небольшой воздушный порыв, разметавший пару каких-то бумажек, лежащих на столе сенсея.
— Хм… Это настолько же тривиально, насколько и удивительно.
— В каком смысле?
— Ты бы всё понял, если бы мне на тебя не жаловался учитель магических дисциплин. — я снова был одарен суровым взглядом. Но пояснение всё же получил, сразу после дежурного вздоха. — Подпитка сырой магической силой — это базовая манипуляция, которой владеет даже самый последний маг. Но обычно это не выходит за рамки банального укрепления, чтобы не получить травму от своей же магии или не переломаться от вторичных эффектов вражеской магии, вроде взрывной волны или осколков. Попросту нерационально тратить такие объёмы магии на что-то столь примитивное. Но твой случай… — Нацуки снова вздохнула. — Твои объёмы магической силы, как Четвёртого Носферату, абсурдны для любого существа, обладающего магией. И, пожалуй, только кто-то вроде тебя и мог бы подобным образом использовать такую силу.
— Короче говоря — я крут. — подытожил я услышанное.
— Короче говоря — ты балбес и неуч. Но теперь я хотя бы понимаю, как ты сделал то, что сделал. Я уже начала думать, что тебе удалось как-то незаметно пробудить одного из своих фамильяров.
— Увы, но нет. Хотя некоторые планы на этот счёт у меня имеются…
— О? И кого же ты заприметил своей жертвой? — с толикой интереса поинтересовалась миниатюрная учительница.
— Ну конечно же это т… Ладно, намёк понял. — мой порыв души был безжалостно прерван предупредительно выставленным веером. — Асаги или Ханекава. — пожал я плечами. — Но меня немного волнует ваше любопытство, сенсей. Тема-то, как никак, довольно интимная…
— Эта тема может очень дорого обойтись всему городу. Кстати, говоря об этом… — Нацуки почему-то замялась, задумчиво рассматривая моё лицо.
— М?
— Нет, не бери в голову. Я сама решу этот вопрос. Ты можешь быть свободен.
Что ж, хозяин — барин. Где-то половину урока я уже пропустил, а путь до нашего класса займёт… ну, как раз где-то оставшуюся половину, точно. А поскольку урок истории сегодня был последним в расписании, то, раз уж я на него всё равно не успею, можно было бы пойти сразу домой.
Решив на всякий случай обратиться к своей совести, возражений я не услышал, так что поспешил воплотить план в жизнь.
— Интересно, где она? — пробормотал себе под нос, думая о нашей старосте.
Ханекавы не было сегодня на занятиях. Номерами мы обменялись уже давно, но она всё равно ничего мне не сказала… странно это как-то.
Ну, с другой стороны — мало ли у неё какие дела?
По крайней мере так я думал в тот день. Но ни в следующий, как и ни в один из ещё двух дней… Ханекава Цубаса не посетила академию. И не ответила ни на одно из написанных ей сообщений.
…
— Сегодня ты какой-то сам не свой, Коджо-кун. Всё лупишь и лупишь, а по цели словно и не попадаешь, — заметил уже крепко впившийся в мои будни мистический бомж под именем Ошино Меме.
За прошедшие три дня я и правда не раз чувствовал себя не в своей тарелке.
— Думаешь? — и даже сейчас вопрос я задал без особого участия.
Ханекава пропала. Что, вкупе с всё нарастающими слухами о нападениях, вызывало не самые радужные мысли.
Та банда кровососов была ни при чём. Во всяком случае, корнем тех слухов точно была не она, ибо даже после их ареста ничего не изменилось — это я узнал у Нацуки день назад. Но ещё больше странности добавляло и то, что родители девушки сейчас находились в больнице, и я понятия не имел, что с ними произошло.
Я чувствовал себя настолько странно, что даже до сих пор не сходил в тот клуб кикбоксинга, в который вступить уже как бы почти решился. Настроение было как-то совсем не располагающим для занятий, вот и не задалось…
— Тебя беспокоит староста-тян? — как бы невзначай спросил этот…
Меня же словно поленом по голове огрели. Я даже перестал методично махать конечностями, тупо уставившись в пустоту.
— А? А ты вообще откуда о ней знаешь?
— Ну так… Я ведь говорил тебе, помнишь? Я же специалист по всему сверхъестественному. А староста-тян недавно как раз вошла в эту необъятную область.
— И как давно… она в неё вошла?
— Да три дня как, — легко и непринуждённо ответил этот… этот наглый, тупой, обкуренный, носящий глупые сандалии… бомжара.
— И ты молчал?! Ханекава пропала три дня назад! И что вообще значит «вошла в эту область»?
— Какой ты импульсивный, Коджо-кун… Вот потому и не говорил. Побежал бы, наломал дров, а то и вовсе помер бы кто-нибудь. Ну и… меня кое-кто об этом попросил. Из-за чего мне целых три дня пришлось позорно огребать от школьницы с кошачьими ушками… — последнюю часть он проговорил уже заметно тише, про себя, но я всё равно услышал.
— Попросил? Тебя. Не рассказывать мне о том, что с Ханекавой случилась какая-то мистическая хрень. Ты сам себя слышишь?
— Веришь ты мне или нет, но так оно и было. Правда, сейчас ситуация немного вышла из-под контроля…
— Правда, что ли? Впрочем, ладно. Сейчас не об этом. Раз ты об этом заговорил, значит сейчас ты можешь, наконец, рассказать, что именно случилось с Ханекавой?
— Для начала скажи мне, Коджо, что ты знаешь о Странностях? — Меме стёр с лица прежнюю ухмылку, перейдя на серьёзный тон. В этот момент, что удивительно, он казался мне совершенно другим человеком.
— Странностях? Я не совсем понимаю, о чём ты.
— Странностями называют сверхъестественных созданий, образующихся из силы человеческой веры. Ты ведь слышал всякие страшилки, вроде городской легенды о Кучисаке-онне, Ханако, Нуре-онне и прочих?
— Как-то… было дело. — я и правда слышал нечто подобное пару раз даже в этом мире, но, в основном, эти мои знания идут из историй прошлой жизни.
— Иногда, когда эти легенды обретают особую популярность, буквально живя на языках людей неделю, а то и месяц, они, выполнив некоторые условия, и правда могут обрести форму.
Что это за дичь вообще? Разве в оригинальной истории было нечто подобное? Я, конечно, не помню всего сюжета аниме, но такое-то уж точно запомнил бы. Или я попал в какую-то альтернативную реальность? М-да.
— Допустим. И что ты хочешь этим сказать? Староста у нас, конечно, во всех смыслах легендарная личность, но не до такой же степени.
— Как-то на днях вы со старостой случайно не хоронили кота?
— Э-э… было дело. Это тут причём? И это была кошка.
— Значит, я был прав… Хотя, погоди, кошка? Ты уверен?
— Ну да. Белая такая, красивая. Я видел её и раньше, но в тот день мы нашли её мёртвой. Машина сбила.
— Видишь ли, Коджо-кун, похоронили вы отнюдь не простого… не простую кошку. Обычно это именно кот, и зовут его Саваринеко — Неприкасаемый Кот. Это странность, что, притворившись мёртвым котом, овладевает телом человека, который проявил к нему жалость и похоронил. В вашем случае хоронила староста, верно?
— Ага… Так, получается… эта кошка овладела телом Ханекавы?
— Так и есть. Вот только есть у этой Странности ещё одна особенность. Овладев телом своей жертвы, она начинает нападать людей, похищая у них энергию.
По голове прилетело уже вторым поленом. Три дня назад Ханекава превратилась в какую-то там Странность, а затем, где-то те же три дня назад пошли слухи о нападениях на людей. Звучит знакомо, не так ли?
— То есть те слухи…
— Они про старосту-тян.
Понадобилось некоторое время, чтобы полностью осмыслить всё это.
— И… что делать-то?
— Ну… я планировал разобраться с этим сам, но… произошло нечто непредвиденное.
— Тебе надавали по шапке? — вспомнился его бубнёж ранее.
— Это как-то слишком грубо, но в общих чертах… так и есть. — Меме сделал унылое лицо, почёсывая затылок. — Поэтому заняться старостой-тян придётся тебе, Коджо-кун.
— Хочу напомнить, что я до сих пор не пробудил ни одного фамильяра. И, зная это, ты предлагаешь мне изгнать духа — или что там вообще с ними нужно делать –, от которого сам получил по шее? — всю силу того скепсиса, что я испытывал в этот момент, пожалуй, невозможно передать, используя человеческую мимику.
— У тебя, как у вампира, есть одна особенность, что и позволит справиться с проблемой старосты-тян. Вампиры могут через укус вытягивать друг у друга фамильяров. И тебе, Коджо-кун, если сможешь укусить старосту, удастся одним выстрелом убить сразу двух зайцев — ты спасёшь старосту, стерев из неё сущность Саваринеко, а также пробудить одного из собственных фамильяров. Удобно, не правда ли?
Почему его морда сейчас выглядит так, словно он сам же и планировал всё это с самого начала?
Подозрительный ты тип, Ошино Меме… но выбора, пожалуй, и правда нет. Умереть я всё равно вряд ли смогу, а описанный расклад событий и правда выглядит довольно заманчиво, так что…
— Что ж, хорошо… Но раз уж ты сражался с Ханекавой все эти три дня, то, прежде чем я сам столкнусь с ней, ты выложишь всё, что успел узнать.
— Разумеется, Коджо-кун. Разумеется…