— Ты там точно не проголодался? — спросил Газеф.
— Важность еды слишком преувеличена, — невозмутимо ответил я.
— И отдыхать не планируешь?
— А отдых так и вовсе для слабаков.
— Ну да, ну да… Просто признайся, что выделываешься перед девочками.
Продолжая стоять не шелохнувшись, я высоко поднял левую бровь. «Выделываешься»? Да я само воплощение пафоса! С меня можно постер к блокбастеру рисовать! У меня даже плащ есть! Зло, но с ликом благородным. Стою на входе в обитель смерти, как самый настоящий Цербер.
Ещё и на девочек сослался… Мда, признаюсь, у меня ощущение, словно очень скоро у меня возникнут проблемы с противоположным полом. Из всех воскрешённых девушек была только одна, на которую я в теории мог бы положить глаз, — Мила. Та самая, которую я воскресил самой первой, жезлом. Остальные же… ну, нет, не уродины, были и вполне симпатичные, просто… Эх, завышенные у меня ожидания, в общем. При том состоянии пластической хирургии и генной инженерии, которого достигли у меня на родине, я привык видеть вокруг только писаных красавиц — везде, хоть на улицах, хоть в притонах. Да, я знал, что зачастую красота была «ненастоящей». Мог даже при желании узнать, как бы эти самые красотки выглядели без всего этого — с помощью симуляции нейронками или просто по детским фотографиям. Но зачем? Да и какая разница, откуда эта самая красота взялась? Некоторые вон просто в персонажей рисованных умудряются влюбляться, то есть, по сути, в нолики и единички. К тому же как тогда относиться к генномодифицированным людям? Они ведь с рождения именно такие, никаких операций, но ведь точно так же проектировались людьми, а не природой. Я, к слову, был именно таким, генномодифицированным, и большая часть моих знакомых тоже. Да даже дети мои… Ну вот кому в голову придёт не воспользоваться услугами генетиков, если есть возможность? Среди обеспеченных людей таких давно не сыскать.
А тут все… ну, обычные. Часто с несимметричными лицами. Иногда ещё и полноватые, хотя я думал, что из-за необходимости работать руками в деревнях такого быть не может.
Газеф, естественно, знать о моих заморочках никак не мог, но именно поэтому-то и решил меня спровоцировать — в очередной раз за этот день. Прощупывает. Газеф вообще тот ещё жук — как и я — так что попытки вызнать что-нибудь делались с обеих сторон. Изначально бравый капитан держал дистанцию: обращался вежливо, на вы, расспрашивал осторожно. Я, естественно, понимал почему — я ведь фигура загадочная, мало ли что у меня под черепушкой происходит. Поэтому я сам предложил отбросить церемонии, и с тех пор пошло-поехало…
Только что я мог рассказать? Нет, очевидно, что рассказывать о Земле не стоило, но что именно мне говорить о жизни в Иггдрасиле? Это ведь была всего лишь игра, что накладывало на мир множество нелогичных ограничений. К тому же после всех оговорок и реверансов в сторону среднеуровневой магии (а [Воскрешение], напомню, — это всего лишь седьмой уровень) мне было совсем непонятно, где моё место в пищевой цепи этого мира. Следовало быть осторожным.
Так что пришлось выкручиваться, скармливая Газефу истории своих игровых похождений в полуанекдотичной форме. А историй у меня было много — уж кто-кто, а сценаристы в World Searcher работали на совесть. В своих рассказах я ни разу не соврал, но и речь там шла совсем не о том, что капитану было по-настоящему интересно. Хех, дорвался до свободных ушей. Кто бы ещё стал слушать вольный пересказ сюжета игры? Разве что действительно нужно было дождаться внуков и мучить бедняжек своими очень странными сказками.
Естественно, Газеф быстро всё понял. Говорю же, тот ещё жучара. Хитрый, умный… Он подхватил эстафету и в ответ начал осторожно рассказывать о мире через призму собственных историй.
Находились мы в королевстве, которое называлось Ре-Эстиз. Разрушенная деревня, Тибор, располагалась в четырёх часах езды от ближайшего города — Э-Рантела. Это было типичное средневековое королевство, где имелось дворянство, по крайней мере именно такое впечатление сложилось у меня. Даже удивительно, сколько здесь совпадений с земной культурой, что уже ушла в историю: короли, дворянство, рыцари и оруженосцы, правила этикета… Может статься, что это просто так работает мой внутренний переводчик, а на самом деле смысл во всём совсем другой, но пока даже общий контекст совпадает. Несмотря на то что этот мир не является ни Иггдрасилем, ни Землёй, какая-то связь между мирами всё-таки есть. Это логично, учитывая, что в этой реальности существует человечество как вид.
Сам Газеф был ни много ни мало чемпионом. Победителем турнира, где сражались сильнейшие воины королевства. Хорошо, что он успел упомянуть этот факт почти в начале нашего общения, это уберегло меня от ошибок. Сразу стало понятно, выше какой планки мне в своих историях забираться явно не стоит. Думаю, одно лишь упоминание кого-то вроде демонодракона, в каком бы то ни было ключе, заставит Газефа серьёзно пересмотреть своё представление обо мне.
Если чемпионом здесь может оказаться человек уровнем даже ниже сорокового… Что ж, это успокаивает. А ведь это королевство всё ещё существует. Его не разрушили, не поработили, не поглотили. Открыто, по крайней мере. А значит, и весь окружающий мир не слишком-то превосходит Ре-Эстиз по уровню силы. Этому можно найти и какое-нибудь географическое обоснование, но мне в подобное слабо верится. Достаточно одного стоуровневого, чтобы перемолоть сотни и тысячи таких, как Газеф, особенно если нет ограничений по времени. А ведь, повторю, Газеф — чемпион. Таких мало, не факт, что и сотня наберётся. И сравнивая бравого капитана со стоуровневым, я подразумеваю обычного, среднего игрока Иггдрасиля этого уровня. Да, даже в Иггдрасиле не так-то просто достигнуть сотого уровня, но всё равно таких в достатке. Более чем. А ведь оставались ещё могущественные НПС, которых было на порядки больше, чем игроков.
— Дядя Алекс, смотлите, что я сделяля!
В этот момент рядом с моей наполненной могуществом фигурой возникла умильная улыбающаяся мордашка. В руках малышки был веночек из собранных в округе цветов. Достаточно умело сплетено, кажется, я даже знаю, кто приложил к нему руки, помимо самой девочки.
Опустившись на корточки, я с улыбкой потрепал девочку по голове. А она, засмеявшись, накинула мне на голову веночек и спешно потопала обратно к играющей детворе.
Ну… Веночком пафос не испортишь.
С осуждением посмотрев на капитана, безуспешно пытавшегося скрыть улыбку, я только вздохнул и, поднявшись, демонстративно покачал головой. Эх… Ну просил же. Куда опять его солдатня девалась? Капитан тут же встрепенулся и куда-то пошёл. Типа подчинённых искать. Ага, как же. Будто не понимаю, что всё происходит по его указке.
Вот представьте картину: сижу я над изрядно пованивающим трупом какого-то старика, рядом реставратор, копающийся во внутренностях.
И тут за спиной раздаётся: «Дядя Алекс, а когда Мартин пойдёт гулять?»
Чуть-чуть позже меня просветили, что Мартин — паренёк, который уже и не ребёнок, но всё ещё постоянно играет со своим младшим братом и его друзьями. Играл, если быть точным. Я потом специально поискал его среди мертвецов и, найдя, оставил на прежнем месте в очереди. На его спине было столько ран, что я определил его к самым тяжёлым случаям и оставил на потом.
Но в тот момент, ничегошеньки не зная, я обернулся и натолкнулся на взгляд какого-то мальца. Я тут же оторвался от работы, спеша его спровадить — зрелище было не для детских глаз. Отвёл к остальным, надеясь, что успел. Зря надеялся. Ребёнок не только увидел, но и детально рассмотрел лежавшее передо мной тело. И узнал я об этом потому, что он без стеснения рассказал обо всём остальным детям! Прямо при мне и рассказал.
У меня чуть ум за разум не зашёл, когда я пытался это осмыслить. И в голову не пришло ничего лучше, чем просто попросить Газефа выделить мне почётный караул, что защищал бы меня от то и дело захаживающих нарушителей спокойствия. Потом приходили отвлекать не только дети…
Ещё догадался немного изменить рабочий процесс. Раньше я просто на той же поляне сидел, мне было достаточно, что всех воскрешённых отводят куда-нибудь за пределы разрушенной деревни, чтобы не мешали. Но после этого случая я занял один из более-менее уцелевших домов на краю деревни, перегородив проход за своей спиной. За домом был холм, под ним и сложили остальные тела. Там же я оставил реставратора, а также вызванных для чёрной работы импов. Лошади тоже были там, только с другой стороны холма — чтобы не пугались мёртвых тел. Как людских, так и своих сородичей. В дом заносили уже подготовленные реставратором тела: зашитые, напоенные зельями. Затем наступал мой черёд: я брал изъятую у лошадки духовную энергию и осторожно вливал в очередного пациента. При этом я настолько наловчился работать с помощью зоны восприятия, что переливание делал, не сходя со своего места — стоя на страже у входа. Не глядя. Предосторожности явно того стоили, ведь даже сейчас, пусть и пришлось ненадолго отвлечься от дела, я, по крайней мере, оставался спокоен, зная, что дитя ничего не могло рассмотреть за моей спиной. Может, детей и не пугают тела их родителей, родственников и друзей, но это только потому, что они в целом не воспринимают концепцию смерти. С точки зрения этих ребят, я доктор, который работает над больными людьми. И лучше бы так и оставалось. Спустя года, когда они вырастут, эти воспоминания будут восприниматься совершенно иначе, но сейчас наивный взгляд был лучшей защитой для психики.
Детишки сейчас часто мелькали в поле зрения, и, если честно, я был совсем не против их компании. Время просто немного неудачное. И знаете что? Я больше не переживал из-за своих изменений. Всё со мной было нормально, однозначно. Да, изменился, да, теперь я монстр, но если я всё ещё способен радоваться и сопереживать, то запросто могу смириться с некоторым… хладнокровием по отношению к чему-то неприятному.
Ну заодно и карму почистил, занимаясь, так сказать, созиданием.
Кстати, не только я радовался играющей ребятне, но и все, кто оказывался рядом. А знаете, кто был самым счастливым и весёлым в этой карусели? Их было двое: Мила и её дочь Лира. Именно эти души сияли так, что любой, кто кидал на них неосторожный взгляд, неожиданно для себя обнаруживал на своём лице улыбку. И это касалось как солдат, так и жителей ныне разрушенной деревни — вопреки утрате всего, что они успели приобрести за свою жизнь.
Догадаетесь, кем оказалась дочь Милы, Лира? Ага, всё правильно. Это была та девочка, которую я с самого начала решил воскресить во что бы то ни стало. Такое вот совпадение.
Было не так-то просто понять, кто из них двоих счастливее. Лично я терялся в догадках. Но что было совершенно точно — остальные жители заметно им уступали. И дело даже не в том, что мать и дочь вдруг вернулись к жизни, ведь и остальные тоже воскресли, просто… Мила всё равно умерла бы. Даже если бы на деревню не напали. Я даже не спрашивал об этом никого, для меня всё было очевидно. Словами не передать то, что я видел в их глазах, но совершенно точно, что дочь знала о болезни матери и всё понимала, несмотря на возраст. Видимо, всё было слишком явно. Возможно даже, они говорили об этом. И теперь неожиданно для себя Лира, несмотря на произошедшее, приобрела куда больше, чем потеряла. Для этих двух трагедия обернулась самым неожиданным и прекрасным событием в их жизни.
А ещё был один человек, который реагировал на их сияющее счастье сильнее остальных. Не поверите: мальчик-лейтенант. Молодой. Зелёный. Боже, как же уморительно было за ним наблюдать, когда около него оказывалась танцующая с детьми Мила. Он то краснел, то бледнел. То улыбался, то потерянно отводил взгляд. Напомню, Мила даже по моим меркам очень даже ничего, а какие у мальчика-то шансы устоять? При этом сама Мила делала вид, что ничего не замечает и не понимает. И я даже был готов допустить, что так и было. Только вот когда заметит, да улыбнётся по-девичьи — тогда всё. Отбегал лейтенантик. Мы с Газефом на пару угорали, делая ставки, чем оно всё обернётся.
В общем, по мне было видно, что происходящим я наслаждаюсь. И по неведомой причине то один солдат не вовремя отойдёт, то второй с сельчанином заговорится… Случайность, разумеется. Эх, ладно. Я уже всё равно почти закончил.
Процесс давно превратился в рутину. Конвейер, если быть точным. Причём моей-то работы здесь было не так много. Самое важное делал реставратор, мне же требовалось только выудить очередную порцию духовной энергии и наполнить ею подготовленное тело. А затем, уже после воскрешения, человека нужно было успокоить — чем я по понятным причинам не занимался. Так что, когда всё было почти готово, я находил взглядом одного из солдат Газефа, что нёс караул неподалёку, и коротким кивком давал понять, что ему пора за работу.
Так было и в этот раз. Я отошёл от дверного проёма, пропуская очередного воина внутрь. Тот, не задавая лишних вопросов, споро пробежал мимо.
Спустя несколько минут из полумрака дома показались две фигуры: тот самый солдат и парень лет шестнадцати, которого воин осторожно придерживал за локоть. Парень выглядел так, словно его только что выдернули из кошмара и заставили смотреть его наяву. Бледное лицо, дрожащие руки, взгляд, что метался по сторонам, не задерживаясь ни на чём дольше секунды. Когда его глаза всё же остановились на мне, он вздрогнул и замер, вцепившись в руку своего сопровождающего мёртвой хваткой.
— Я… я… спасибо вам… — пролепетал он, с трудом выдавливая из себя слова. Голос срывался, а в глазах плескался первобытный, животный ужас.
Я лишь махнул рукой.
— Ты будто боишься сказать что-то не то. Не беспокойся. Я не заберу твою жизнь обратно, даже если ты сам об этом попросишь.
Это, кажется, ввело парня в ещё большее замешательство. Он захлопал глазами, пытаясь осмыслить сказанное. Я продолжил, не давая ему утонуть в своих мыслях:
— Тебя брат искал. Спрашивал, когда ты выйдешь погулять.
И это сработало. Словно кто-то щёлкнул выключателем. Парень выпрямился, его взгляд наконец-то обрёл фокус.
— С ним… с ним всё в порядке?
Я хмыкнул.
— А ты пойди и сам убедись.
Счастливо улыбнувшись, парень поклонился, что-то скомканно пробормотал себе под нос — подозреваю, это была благодарность — и побежал туда, откуда звучали детские голоса.
Я же, усмехнувшись, поправил веночек на голове и пошёл за новой порцией духовной энергии.
Всё новые и новые открытия продолжали раззадоривать мой аппетит. Хотелось узнать больше, глубже. Это было словно сказка: новые чувства, новые возможности. И воспринималось совсем не так, как магия из Иггдрасиля — во время опытов с ней я ощущал себя попугайчиком, который только повторяет однажды услышанное. Может быть, когда доберусь до этой грани моих способностей, успею поменять мнение, но пока что именно работа с душами сильнее всего меня вдохновляла.
Если откинуть шелуху, то за время своей практики я успел обнаружить несколько крайне важных фактов.
Например, оказалось, что я большой молодец. Мои неспешность и осторожность уберегли меня от серьёзных ошибок. И опыты над животными тоже оказались совсем не лишними. Попробуй я по прежней методике «сковырнуть» духовный слой живого человека, вероятнее всего, пришлось бы воспользоваться жезлом воскрешения. Это у мёртвых духовная сила словно бы застыла, сгустилась, и, чтобы достать её, нужно приложить усилия. У живого же существа эта самая духовная сила подвижна и текуча, словно вода. Или, скорее, как кровь — это наиболее верная аналогия, особенно в смысле загустевания.
Впрочем, и кровь тоже не совсем подходящая аналогия. Там была смесь. Духовная энергия совсем не однородна, как я думал изначально. Точнее, с трупами-то как раз всё верно, там именно что духовная энергия и только она. Но в теле живого существа помимо неё ещё есть мана, а также энергия жизни. И если с первой всё понятно, то со второй абсолютно ничего не ясно. Даже не знаю, почему я вообще решил, что это именно энергия жизни. Это было что-то на грани интуитивного понимания. И если мана испаряется в воздухе, стоит ей только выйти за пределы духовного тела, то вот жизненная и духовная энергия движутся в фарватере. Пока это всё, что мне удалось выяснить. Ну и ладно, мне и этого хватило, чтобы сделать кое-какие выводы. Так что теперь я заливал в тела не только зелья здоровья и регенерации, но и ману. Совсем чуть-чуть.
Заведя очередную лошадку за холм, я забрал её жизнь. Тело упало в братский лошадиный могильник.
Одной лошадиной жизни мне хватало, чтобы воскресить около трёх человек. Уж больно многое зависело от состояния конкретного мертвеца. До того паренька, Мартина, я успел поработать над другим сложным случаем: сожжённым телом. Вот на него понадобилась энергия одной лошади целиком, прежде чем душа закрепилась в теле и зелья начали действовать.
Когда я пришёл обратно к дому, внутри уже находился очередной принесённый импами пациент. Встав на прежнее место, я приступил к работе.
Правда, увлечься толком не успел.
— Алекс, как ты тут? Всё в порядке?
— Разумеется, всё в порядке, Газеф.
— Прости, что отвлекаю, просто хотел узнать, сколько у нас в итоге останется животных.
— В итоге останется чуть больше половины от изначального количества. Если очень нужно, можешь оставить мне только десяток, а остальных забрать.
— Отличные новости! Спасибо, Алекс. Думаю отправить отряд в город уже сейчас, чтобы по прибытии в Солес у нас точно было достаточно… — тут Газеф запнулся, — доноров для твоей работы.
Я лишь кивнул. Это мы уже обговаривали. Я пообещал помочь и с той деревней, в которой ранее успел побывать Газеф. Да и с бандитами, что это всё устроили, я тоже хотел бы поговорить. Даже если они были частью какой-нибудь государственной армии.
Капитан был рад услышать, что я готов и дальше сотрудничать. Только вот разве у меня вообще был выбор? Что мне, нужно было оставить всё на Газефа, а самому устроиться где-нибудь в городе, дожидаясь его? В теории я себе представить такое мог, да и причины бы достойные нашёл, но по факту идея была отвратительной. Газеф мне нужен. Возможность лишний раз продемонстрировать королевству, что со мной можно иметь дело, — тоже. Был немалый риск всё это запороть, и лучше бы показать себя с лучшей стороны. Ведь в крайнем случае, даже если с местными не сойдёмся, то слухи обо мне успеют разойтись по региону, так что пристроюсь где-нибудь ещё. В общем, зря Газеф волновался, нет у меня желания стрелять себе в ногу. Я всего лишь одиночка.
Спустя ещё пару воскрешённых, когда небо уже начало потихоньку окрашиваться в предзакатные тона, к дому подошёл отряд во главе с Газефом. Солдаты, ведомые лейтенантом, молча проследовали за холм, где их ждали лошади, а сам воин-капитан остался, прислонившись к дверному косяку. Я продолжал стоять на своём посту.
— Сколько ещё? — тихо спросил он.
— Пятеро, — коротко ответил я, не отрывая взгляда от играющих в отдалении детей.
Капитан кивнул, а затем на его лице появилась усмешка.
— Знаешь, ты ещё успеешь устать от благодарностей, но не могу не сказать: то, что ты делаешь, — самое настоящее чудо.
— Газеф, ты запоздал. Я уже давно от них устал. Ещё на пятой по счёту.
Он коротко рассмеялся и с силой хлопнул меня по плечу.
— Уф… — выдохнул он, всё ещё улыбаясь, и потряс ладонью в воздухе. — Словно стену каменную ударил.
Я только хмыкнул. Хитрый капитан продолжал нащупывать границы дозволенного. Молодец. Очень правильно интерпретирует сигналы, даже удивительно. Совсем не ожидал, что одного неполного дня хватит, чтобы он позволил себе нечто подобное. Я, к примеру, себе не позволял. Правда, только чтобы не выбиваться из образа.
И это он ещё пропустил один забавный эпизод. Буквально час назад я в очередной раз пошёл за «топливом». Повёл коня к могильнику, а тот, видимо почуяв запах смерти и собственную судьбу, взбунтовался. Уже возле ямы он вдруг резко лягнул меня обеими задними ногами прямо в торс. Я в тот момент задумался, не очень следил за обстановкой и удар пропустил. Что получилось? Да ничего. Конь и впрямь словно стену лягнул. Я даже не шелохнулся.
Вскоре из-за холма показался отряд. Солдаты вели под уздцы отдохнувших коней. Газеф встретил их, и они выстроились, ожидая приказа.
— Лейтенант, слушай внимательно, — начал воин-капитан без предисловий. — Ваша задача — Э-Рантел. Коротко доложите обстановку и приведите подмогу. Не людей, нам нужны животные. Табун из городских конюшен, скот с ближайших ферм — что угодно. Вот, это должно помочь, — Газеф протянул подчинённому небольшой свиток, скреплённый восковой печатью. — Моя печать откроет нужные двери. Если возникнут непреодолимые трудности, не тратьте время. Сразу двигайте в Солес. Будем работать с тем, что есть.
Лейтенант рассеянно кивал на каждое слово капитана, но его взгляд то и дело устремлялся в сторону, туда, куда сейчас смотрел и я сам. Вид у паренька был немного печальный.
— Миссия предельно важна, — закончил Газеф, положив руку на плечо молодого командира. — Но я вынужден остаться здесь. И никого лучше тебя на эту роль у меня нет.
— Я понимаю, капитан, — твёрдо ответил лейтенант. — Я не подведу.
Тут уж я не выдержал:
— Лейтенант, учти один момент. По прибытии в Солес вы встретите не только нас. Жители Тибора теперь беженцы. Им нужно будет где-то жить, что-то есть. Было бы неплохо, если бы ты заранее позаботился об этом. Организовал какой-нибудь временный кров, договорился о поставках провизии.
Про себя добавил: какой же благородный повод, чтобы вновь увидеть одну очень счастливую красавицу, а затем и проявить себя перед ней, не так ли?
Ошарашенный лейтенант снова бросил взгляд в ту сторону, где Мила играла с детьми. Его лицо мгновенно преобразилось.
— Сделаю всё в лучшем виде! — выпалил он, уже не глядя на Газефа.
Не теряя ни секунды, он вскочил в седло и, пришпорив коня, рысью устремился по дороге в сторону города. Остальные последовали за ним.
— Вот видишь, как важна мотивация, а, Газеф? — с ухмылкой обратился я к капитану. — Недорабатываешь, воин-капитан, недорабатываешь…
— Никогда не поздно учиться. Ошибаются и лучшие из нас, — высокопарно ответил капитан и уже обычным тоном продолжил: — Про жильё и припасы ты вовремя упомянул, спасибо. Я почему-то совсем забыл о таком простом варианте, думал справиться с теми пайками, что были при нас.
— Логистика, планирование, руководство, — я пожал плечом. — Смело обращайся, если нужен совет. В этом я, без лишней скромности, эксперт.
— Учту, — задумчиво проговорил Газеф.
В этот раз Газеф не ушёл и оставался вместе со мной, пока я не закончил работу. Он продолжал рассказывать, просвещая меня по поводу устройства этого мира. Речь зашла о гильдиях, рыцарских орденах и прочих институтах, и, как обычно, всё подавалось в виде историй и личных воспоминаний. Он подробно рассказал о Гильдии авантюристов, о её рангах и о том, какую роль она играет в защите королевства от монстров. На удивление важная организация, а название — словно у какого-то подросткового клуба по интересам.
Я слушал, но отвечал чаще всего невпопад. Связно формулировать мысли и одновременно проводить хирургическую операцию на чужой душе не так-то просто. Но я не отказывался от компании. И не столько из-за интересной информации, сколько потому, что я уже был абсолютно уверен в своих действиях. Дело-то в сущности нехитрое. В обратном случае я бы без колебаний попросил оставить меня в покое.
Последних из воскрешённых встречали уже все жители деревни. Они стояли в некотором отдалении от дома, наблюдая за входом.
Когда из дома вышел самый последний — седой старик, опирающийся на плечо солдата, — толпа ахнула и шагнула вперёд. Счастливый старик мокрыми от слёз глазами смотрел на родные лица. Его тут же приняли в объятия.
Мы с Газефом уже не болтали. Просто стояли и наблюдали.
В какой-то момент от толпы отделилась фигура и направилась к нам. Обычно в таких ситуациях, насколько я понимаю, вперёд выступает староста, но в этот раз он остался на месте, предоставив право слова другому. Видимо, это был неформальный лидер. Дородный, крепко сбитый мужчина с широченными плечами и руками, похожими на кузнечные молоты. Его лицо, покрытое сетью морщин и старых шрамов от ожогов, обрамляла густая седая борода. Взгляд был тяжёлым. Мужчина остановился в паре шагов от меня.
Он молча смотрел на меня несколько долгих секунд, а затем, к моему полному изумлению, медленно опустился на одно колено, склонив голову.
— Меня зовут Борин, — его голос был низким и рокочущим, как гул горна. — Я был кузнецом в этой деревне. Теперь я… не знаю, кто я.
Он поднял на меня взгляд.
— Мы были пеплом. Призраками на собственной земле. Вы вернули нас. Не просто тела… Вы вернули нам детей. Жён. Мужей.
За его спиной раздался тихий шорох. Я увидел, что вслед за кузнецом на колени опустилась женщина. Потом ещё один мужчина. И ещё. Словно волна прокатилась по толпе. Спустя мгновение все, кто ещё вчера был мёртв, стояли на коленях на выжженной земле своей деревни.
— Мы не можем отплатить за то, что вы сделали, — продолжил Борин, и его голос дрогнул. — Нет в мире такой платы. Но знайте. Все, кто сейчас стоит здесь… признают перед вами долг жизни. С этого дня наши руки — ваши руки. Наш кров — ваш кров. Наша жизнь… в вашем распоряжении.
Эх, только этого-то и не хватало…
Мне вот интересно, а что в таких случаях вообще отвечают? Глухонемым, что ли, притвориться? Нет, шутки шутками, но видеть благодарность было приятно, не спорю. Только вот форма… Я поклонник поговорки: делай добро и бросай его в воду. Мне всегда было неловко принимать благодарность, особенно когда, по моим меркам, помощь казалась несущественной. Ну, знаете, пару десятков миллионов в приют, ещё столько же в благотворительный фонд. Мелочь ведь, а для кого-то это была спасённая жизнь. Здесь же всё обстояло хуже — даже по моим меркам та услуга, которую я оказал, была чем-то из ряда вон. Ещё и обычаи эти, словно из доисторической эпохи…
— Я уважаю ваш порыв, жители Тибора, и готов принять вашу благодарность и клятву, — произнёс я. — Но буду очень рад, если вы не станете так просто отказываться от прав на собственную жизнь. Ведь это подарок. Не заставляйте меня забирать его обратно. Мне будет достаточно и просто тёплых слов.
Улыбки, которыми меня одарили, были почти слепящими.
Ну… вроде как выкрутился.
— Мы вас поняли, — пророкотал Борин, глядя мне прямо в несуществующие глаза. — Но долг жизни нельзя просто так отменить. Мы будем помнить.
— Этого более чем достаточно, — кивнул я. — А теперь поднимайтесь. Хватит церемоний. Давайте лучше поговорим о будущем.
Борин медленно поднялся с колен, за ним последовали и остальные.
В этот момент заговорил Газеф:
— Я отправил отряд в Э-Рантел. Они должны организовать для вас временное убежище и доставить припасы. Мы встретимся с ними в деревне Солес, где произошла та же трагедия, что и здесь. Вам нужно собраться и быть готовыми к переходу.
Воздух наполнился гулом голосов. Люди начали переговариваться, о чём-то совещаться. Я отошёл в сторону, давая им возможность обсудить всё между собой. Газеф ответил на несколько вопросов, а затем подошёл ко мне и встал рядом.
— Знаешь, Алекс, смотрю на тебя и никак не могу взять в толк, — сказал воин-капитан. — Как ты совмещаешь в себе столько разного? Я, может быть, и ожидал подобного ответа, но только потому, что успел с тобой пообщаться. Уверяю, ты их сильно впечатлил.
Да просто я в теле персонажа, который создавался для развлечения и ролеплея. Отыгрывать его в реальности у меня нет ни малейшего желания, но атрибуты-то остаются на мне. Вот и корчу из себя не пойми что.
— Так уж вышло. И желания быть кем-то другим у меня нет.
— Тебе и не нужно.
Сочту за комплимент.
Разговор иссяк. Мы молча стояли, наблюдая, как жители Тибора, сбившись в группы, обсуждают своё будущее. Для них всё только начиналось.
Не знаю, смогу ли я когда-нибудь по-настоящему влиться в местное общество. Дремучее средневековье. Мракобесие. Магия разве что в ходу, значит, люди привычны к чудесам. Может, рядом с искренне благодарными людьми будет вполне сносно жить, но ведь больше всего мы отличаемся именно с точки зрения культуры. Сколько ни ездил в бизнес-трипы в другие страны, всегда что-то такое ощущалось, был какой-то дискомфорт. Что будет происходить сейчас, и представить страшно. А надо.
Едва заметно вздохнув, я позволил своему восприятию вновь расшириться, выйти за пределы этой маленькой долины. Жители Тибора теперь ощущались как тёплый ровный гул. Кстати, только сейчас обратил внимание — я ведь продолжал чувствовать их. Похоже, моё чутьё реагирует не только на мёртвые души.
Но на мёртвых реагирует всё-таки сильнее.
Да, я почувствовал обездоленные души. Снова. Та же слабая, едва уловимая вибрация на самой границе восприятия, что привела меня и сюда. Только теперь она ощущалась иначе. Она пульсировала, то затихая, то вновь усиливаясь.
Я качнул головой в ту сторону.
— Газеф, деревня Солес находится в том направлении?
— Нет. Солес к югу. А ты указываешь на запад.
Ясно.
Я снова сосредоточился на том далёком эхе. И понял, что чувство становится всё более сильным. Не стремительно, но неуклонно.
— Кажется, я знаю, где бандиты, которых мы ищем, — задумчиво заключил я. — Что именно находится в той стороне, Газеф? Ещё какая-то деревня?
— Там?!
— Там находится деревня Карне, господин Алекс, — пробасил Борин, отвлёкшись от общения с жителями.
— Хорошо… И далеко туда ехать, Борин?
— Часа два-три рысью, господин Алекс.
Он каждый раз будет повторять «господин Алекс»?
— Вовремя же мы об этом узнали, — мрачно прокомментировал Газеф.
Ну, понять-то разочарование Газефа я могу — у нас осталось всего четыре лошадки, то есть отряда, по сути, у нас больше и нет. Вот только я так и так не планировал использовать животных. Есть способы добраться и побыстрее.
— Ничего страшного, Газеф, думаю, нас двоих вполне хватит.
Или, если быть точным, и одного меня хватит, но вряд ли Газефа такой расклад устроит. Да и пусть убедится, что работа сделана. Один только вопрос остаётся открытым: а каким образом нам добираться?
Будь я один, просто долетел бы на своих крылышках. Только что-то мне не хочется демонстрировать способность вселять в себя демона. Мало того, что со стороны это будет выглядеть, словно я и есть самый настоящий демон, так ещё и отложить объяснения на потом вряд ли получится. Если я хочу, чтобы мне доверяли по-прежнему.
[Телепортация]? Вроде можно и так. Послал бы импа вперёд, чтобы тот разведал местность, и переместил бы нас в удобное место. В принципе, наверное, подходит. Если ничего лучше не придумаю, то так и сделаю. У этого способа только один существенный недостаток: я продемонстрирую Газефу заклинание, которым не факт, что вообще кто-нибудь владеет в этом мире. А ведь капитан человек подневольный, оно мне надо?
— Алекс, постой. Боюсь, всё не так просто, — сказал Газеф, пожевав губу. — У меня серьёзные подозрения, что вся эта ситуация подстроена и по прибытии мы попадём в ловушку.
— Иными словами, резню устроили с какой-то конкретной целью. Какой именно?
— Я и есть цель.
Ёмко. А уж сколько смыслов.
— Позволь уточнить: а в твои обязанности входит патрулирование и защита удалённых рубежей силами малого отряда?
Газеф промолчал, но взглянул очень выразительно. Нда… Только что использование заклинания телепортации потеряло львиную долю привлекательности. Я всё ещё не совсем понимаю, что это за должность такая — воин-капитан, но подозреваю, что приказывать ему могут лишь люди из очень ограниченного круга приближённых к власти. Показывать лишнее точно не стоит, ну его к чёрту. Но что тогда остаётся?
— И ты планировал влететь в эту ловушку, несмотря на то что тебе о ней известно?
— Да.
Какой капитанчик немногословный стал. И мрачный. Видимо, изначальный план заключался в том, чтобы приехать с отрядом. Который теперь в его глазах состоит всего из четырёх человек.
— Без разницы, Газеф, — махнул я рукой. — Если ты рассчитывал справиться изначальными силами, то у нас двоих никаких проблем не возникнет. Не хочу тебя расстраивать, но если мы встретим кого-то, кто заставит забеспокоиться даже меня, то от твоих солдат всё равно не будет никакого толку.
— Хм… Ну, успокаивать ты умеешь, — криво ухмыльнулся Газеф.
Прикольно. Видимо, он действительно не осознаёт, насколько большой между нами разрыв сил. И это хорошо, пусть так будет и дальше.
Так, ладно, я уже отмёл широким взмахом все заклинания телепортации и [Инфернальное вмешательство], тогда что остаётся? Может, просто забаффать лошадок?..
И тут я вдруг щёлкнул пальцами.
— Кажется, у меня возникла идея, как нас побыстрее доставить до места событий.
Я отошёл на несколько шагов в сторону, на свободное место. Мне не требовалось ни жестов, ни слов. Просто лёгкая концентрация и активация навыка.
[Призыв скакуна]. [Призыв скакуна].
И снова никакого отката…
Воздух перед нами на мгновение дрогнул, пошёл рябью, словно от сильного жара. А в следующую секунду на этом месте уже стояли два существа.
Они напоминали крупных, тяжело сложенных вороных коней, но их тела были покрыты не шерстью, а твёрдыми, похожими на броню, чёрными чешуйками. На голове каждого было по два острых изогнутых рога. Их глаза светились приглушённым красным.
Газеф отшатнулся.
— Что это?
— Это наше средство доставки — двуроги. Крепкие, быстрые, выносливые. Донесут на полной скорости без каких-либо задержек… Но есть одно большое но.
Я медленно повернулся к нему. Тяжело вздохнув, я сделал к нему шаг и мрачно посмотрел на озадаченного капитана.
— Газеф, у использования этих скакунов есть одно критически важное условие.
Он напрягся.
— Мне нужно задать тебе один вопрос. И отвечай честно.
Я выдержал паузу, глядя ему прямо в глаза.
— Ты ведь не замаскированная девственница, девочка-волшебница?
Наступила абсолютная тишина. Газеф был в полнейшем офигевании.
Я невозмутимо продолжил:
— Видишь ли, Газеф, единороги были бы рады такой попутчице. А вот двуроги… Скажем так, у них иные предпочтения. Им подавай суровых потных мужиков. И нимфоманок. С любым другим наездником они чахнут, а девственница, к тому же девочка-волшебница, так и вовсе заставит эту суровую машину смерти упасть без сил.
Секунду ничего не происходило. Газеф смотрел на меня, его глаза расширялись по мере того, как смысл сказанного доходил до него. Затем его плечи затряслись. Он издал странный сдавленный хрюк, а потом просто сложился пополам, сотрясаясь от безудержного хохота. Даже суровое лицо Борина, который внимательно слушал наш разговор, тронула улыбка.
Ну вот, кажется, мне удалось поднять капитану настроение.
Более не обращая на веселящегося Газефа внимания, я подошёл к одному из демонических скакунов и с сомнением его осмотрел. Впервые я буду всадником не только в игре, но и в реальности. Надеюсь, всё пройдёт без сложностей.
Двуроги уже были осёдланы, прямо как когда-то в Иггдрасиле. В игре этот факт оставался без объяснения, но предполагаю, что амуниция была магической. Удобненько.
— К слову, — вскочив в седло, я повернул двурога к Газефу. — Если ты спросишь, кто бы вышел победителем: твои солдаты или двуроги, то я бы поставил на этих красавчиков, — я одобрительно похлопал фыркающего подо мной скакуна. — Так что хватит беспокоиться и давай уже поспешим.
— Ох, погоди, дай восстановить дыхание…
Газеф выпрямился, вытирая слезы. Он несколько раз глубоко вдохнул, возвращая себе самообладание, и вновь стал серьёзным.
— Хорошо, я тебя понял, — кивнул он, а затем направился к своим солдатам.
Подойдя к ним, он указал на кузнеца.
— Борин, ты за главного среди жителей. Солдаты, ваша задача — сопроводить их в Солес. В бою вы действуете по своему усмотрению, в остальном — помогаете Борину. Всем всё ясно?
Получив в ответ дружные кивки, Газеф вернулся ко мне. Он смерил своего двурога оценивающим взглядом, а затем одним плавным движением вскочил в седло.
— Готов? — уточнил я.
— Более чем.
Без лишних слов мы развернули скакунов и сорвались с места.
Спустя несколько минут стремительной скачки я мельком взглянул на Газефа. Он вцепился в поводья, его лицо было напряжено. И, как мне показалось, капитан был в лёгком шоке. Обычная лошадь не могла развить и половины такой скорости, даже если перейти в галоп.
Я сосредоточился, мысленно произнёс несколько простых заклинаний усиления. Наши скакуны на мгновение окутались едва заметным свечением, и их бег стал ещё быстрее. Ещё одно заклинание, на выносливость, я наложил на самого Газефа. Он не должен выдохнуться раньше времени.
Спустя какое-то время я решил удостовериться, что с капитаном всё в порядке. Шум стоял такой, что было не до разговоров, но и голос у меня теперь глубокий, так что мне даже кричать не пришлось:
— Всё в порядке, Газеф? Или лучше сбросить скорость?
— Продолжаем. — А вот Газефу пришлось почти кричать, чтобы мне было хоть немного слышно.
— Хорошо, продолжаем так продолжаем. Я, кстати, так и не услышал от тебя ответа на свой вопрос, но, раз мы уже забрались так далеко, ты всё-таки либо потный мужик, либо нимфоманка.
— А как же ты? — весело крикнул Газеф. — К какой группе относишься?
— А я — хозяин, — веско обронил я. — Как двурогов, так и потных мужиков с нимфоманками.
— О как! И что же ты с нимфоманками делаешь, а? Неужели сводничеством занимаешься в свободное время?
Капитанчик, да ты вообще не на того напал!
— А что, заинтересовался? Ты только скажи, организую в самом лучшем виде. Девочки — пальчики оближешь. Да и не только пальчики. Обещаю самый незабываемый опыт, друзьям советовать будешь!
Хе, вот наконец у суккубочек появился смысл жизни. Не то чтобы я ими совсем не пользовался в игре, иначе давно бы от них избавился, но даже когда возникала такая необходимость, спектр задач у них был не самый большой. А тут вон какой прекрасный вариант применения! Почему бы и нет? Призову выводок и прикажу любить и баловать, и чтобы без смертоубийства.
Хм-м-м-м… Стоп. А ведь и вправду… Если Газеф откажется, то вот я, наверное, нет…
— Давай поговорим об этом, когда закончим с делом, — прокричал капитан.
Хе-хе, судя по интонации, это было паническое бегство. Хотя нет, подождите, он ведь воин-капитан, чемпион, все дела. Тогда тактическое отступление.
Мы продолжали двигаться в бешеном темпе. Лес по обе стороны от дороги превратился в смазанную зелёную полосу.
А мой весёлый настрой постепенно улетучивался.
Кажется, количество мёртвых перестало расти. Значит, всё уже закончилось или близилось к завершению. Вот только… что-то было не так.
Стоило только возникнуть подозрениям, я не медля призвал очередного импа. Демонёнок почтительно склонил голову и захлопал крыльями, свободно поддерживая нашу скорость. Ещё одно мысленное усилие, и я активировал [Связь разумов].
Мир раскололся.
Мой правый глаз продолжал видеть затылок Газефа, несущегося вперёд, и дорогу под копытами двурога. Левый же теперь смотрел на мир снизу вверх, с высоты импа, парящего у моего колена. В игре подобный трюк всегда вызывал краткий, но неприятный приступ дезориентации, словно вестибулярный аппарат сошёл с ума. Но сейчас я вообще не испытывал никакого дискомфорта. Мозг просто принял два разных потока визуальной информации и обрабатывал их параллельно, без малейших проблем.
Любопытно.
Я невольно усмехнулся, когда увидел, что на мне по-прежнему надет веночек. Взяв его в руку, я какое-то время смотрел на него, а затем просто засунул в инвентарь. Он у меня большой, веночек точно мешаться не будет.
Ещё оказалось, что моё духовное зрение продолжало работать и когда я смотрел глазами демона. Я отчётливо видел как собственную иссиня-чёрную ауру, так и куда более тусклую и разреженную ауру Газефа. Интересное и крайне полезное открытие.
Я послал импа вперёд, на разведку. Он взмыл в воздух, держась низко над верхушками деревьев.
Когда он добрался до окраины деревни Карне, я тут же понял причину своего беспокойства.
Их было двое. Оба стояли на улице, один был закован в доспех, а второй одет в какой-то балахон. Я не мог точно определить их уровень, но одного взгляда на плотность и насыщенность их душ было достаточно.
Отдал мысленный приказ, и двуроги перешли с галопа на рысь.
— Газеф, кажется, у нас огромные проблемы.
— Что такое? — тут же напрягся капитан. Сейчас, когда мы сбавили скорость, ему больше не было нужды кричать.
— Сбылся худший из сценариев. Я вижу в деревне двоих, которые вызывают у меня по-настоящему серьёзные опасения.
— Всё настолько плохо?
— Единственное, что меня успокаивает, — я вижу выживших жителей деревни. Если бы там никого не осталось, я бы настоял, чтобы ты сейчас же повернул обратно. Стоит им нас заметить — и они не дадут нам уйти.
— Но там есть жители, и остаётся шанс, что те двое нам и вовсе не враги, — задумчиво обронил Газеф.
Угу, вдруг и туда забрёл любитель спасать крестьян? Вот это был бы номер.
— Давай-ка я съезжу и удостоверюсь, а ты останься здесь. Я оставлю возле тебя призыв, и если увидишь, что он исчез — начинай медленно и незаметно отступать к Солесу.
— Прости, Алекс, но вынужден отказать.
Ну кто бы сомневался.
— Почему?
— Потому что, стоит твоему призыву исчезнуть, я сразу сорвусь к тебе на помощь.
Я вздохнул. Хрен с тобой, золотая рыбка. На самый крайний случай я найду пути отступления и Газефа с собой потяну. Скорее всего, такой расклад капитану придётся не по душе, но я и так пошёл ему навстречу, подвергая опасности. Тратить заряд воскрешения я бы сейчас не хотел. Да и всё равно придётся на себе нести его труп, иначе снова ведь убьют. И бросить будет нельзя — кого ж мне воскрешать без тела?
— Просто знай, что ты им на один зуб, Газеф. Это не шутка, не вздумай реагировать на провокации. Я просто не успею вмешаться. И держись меня.
— Договорились.
Вскоре мы прибыли на место. Картина, открывшаяся нам, была… знакомой.
Разбросанные по главной улице тела. Часть из них принадлежала жителям, но другие были облачены в полные латные доспехи. На лежащих рядом щитах был нарисован герб. То ли грифон, то ли мантикора — с первого взгляда не разберёшь. Как успел поделиться со мной Газеф, жители Солеса говорили, что нападавшие не походили на бандитов, и теперь мы могли сами в этом убедиться: это были либо личные войска какого-то аристократа, либо армия другой страны.
Здесь же находился не кто иной, как рыцарь смерти. Среднеуровневая нежить, по силе примерно сопоставимая с теми же двурогами, ну или суккубами. Сейчас он спокойно стоял, не делая никаких поползновений ни в сторону мирного населения, ни в нашу.
Те двое существ, которые на порядки превосходили Газефа в духовной силе, тоже стояли здесь, прямо рядом с рыцарем смерти. Жители их совсем не боялись. Наше же прибытие, наоборот, вызвало у них опаску.
При нашем приближении тот, что был закован в тёмные латы, двинулся нам навстречу явно с недобрыми намерениями, но тот, что в балахоне, поднял руку, останавливая напарника.
Взглянув на Газефа, я жестом дал ему понять, что первое слово будет за мной.
Мы остановились в десяти метрах от них — на расстоянии, которое я посчитал достаточным, чтобы успеть среагировать. Спешились.
Теперь, вблизи, стало очевидно, что в латах была женщина. На это намекали формы доспеха, особенно в области груди. Очень… по-иггдрасильски, я бы сказал. Ну или по игро-фэнтезийному, как в начале прошлого столетия, когда были популярны эльфийки в бронелифчиках и с оголёнными ногами. И всё-таки доспех полный, и не бутафорский. Кажется, я даже узнаю металл, и если я прав, то они оба однозначно сотого уровня. В руках у женщины-рыцаря был крупный двуручный топор. Шлем закрывал её лицо, но по бокам виднелись очень характерные рожки, и у меня сразу возникли подозрения, что они её собственные, а не прикреплённые к шлему.
Второй, тот, что в балахоне, смотрелся тоже достаточно колоритно. Даже можно сказать, помпезно. Но если не считать балахона, то выделялись только две вещи: странного вида костяные наплечники и маска, что закрывала его лицо. Самое интересное, что при взгляде на его душу я уловил смутное сходство с рыцарем смерти. Судя по всему, передо мной нежить. Которая на несколько порядков сильнее означенного рыцаря смерти.
Глядя на маску, я испытывал очень яркое дежавю… Словно где-то видел её раньше. Но где именно — не помнил.
Оба существа были примерно одного уровня, по крайней мере именно об этом мне говорили их души. К сожалению, оба были вне моей зоны восприятия, и я не мог их ментально «пощупать». Но это и хорошо, мало ли как они отреагируют на мои попытки духовно их изучить. Газеф-то вообще ничего не замечал, ну так он и не должен был. Он ведь даже не заклинатель. А вот тот, что в балахоне, однозначно был заклинателем.
Я начал подозревать, что драки не будет. Об этом говорило спокойствие жителей, бездействие рыцаря смерти, и то, что на нас продолжали просто смотреть. Хотели бы напасть — уже бы напали.
И да, разумеется, у меня уже появились кое-какие подозрения насчёт этих двоих. Но действовать стоит аккуратно, а то мало ли.
— Мы прибыли на помощь жителям Карне, — наконец произнёс я. — Правильно ли я понимаю, что вы успели раньше?
Говорил я на языке местных, для начала. И обращался я не к жителям Карне.
— Всё верно, — ответил тот, что в балахоне, на том же языке. Голос был низким, незнакомым. — Я странствующий заклинатель, пришедший на помощь этой деревне после того, как она подверглась нападению. Рад нашему знакомству, меня зовут Аинз Оул Гаун.
Ох-ре-неть… Блять, да как такое вообще возможно? Именно эта гильдия?
Дежавю, которое я испытывал, глядя на маску, вдруг получило объяснение. Маска Зависти. Бестолковая, никому нахуй не интересная маска, которую давали на случай какого-то там ивента.
Мир сузился до двух фигур передо мной.
И уголки моих губ медленно, почти против воли, поползли вверх, складываясь в улыбку.
— Иггдрасиль?
Слово «Иггдрасиль» было чуждым для слуха местных жителей. Оно пришло извне, из совсем другой языковой группы. Иными словами, будь передо мной местный, он бы вообще не разобрал, что же я такое сказал. Не так-то просто настроить слух на незнакомый акцент, тем более моментально.
Но я уже был абсолютно уверен, что передо мной ни разу не местный.
Я не видел лица стоящего передо мной игрока, но просто по тому, как он выпрямился, вскинулся, мне сразу стало очевидно — я не ошибся.
— Ты тоже?..
Всего два слова… Но они были на японском. И я его понял! Ну просто вау. Видимо, переводчик-таки у меня очень многофункциональный. Никогда не планировал учить японский, но раз уж халява…
— Да брось, говоришь так, словно до последнего ничего не заподозрил, — ответил я всё ещё на местном. Продолжая широко улыбаться, я хлопнул Газефа по плечу. — Отбой тревоги, воин-капитан. Это свои.