**Дата:** Ошибка
**Локация:** Неизвестно
Пустота. Не та звенящая, холодная пустота космоса, наполненная далеким светом умирающих звезд и обещанием новых открытий. Нет, это была иная пустота. Гнетущая, абсолютная, словно мир вывернули наизнанку, содрали с него все краски, звуки и запахи, оставив лишь первородный, глухой вакуум, в котором не могло зародиться ничего, кроме отчаяния. В центре этого Ничто парил одинокий, истерзанный осколок реальности — неровный диск земли, покрытый серой пылью и оплавленными камнями, последний свидетель существования целой вселенной. Воздух, если его можно было так назвать, был пропитан озоном и едва уловимым запахом сгоревшей магии, таким густым, что его, казалось, можно было резать ножом.
На этом последнем бастионе бытия стояли двое. Вернее, один стоял, а второй пытался стоять, опираясь на колени и тяжело дыша.
— Ты! Ты уничтожил эту вселенную! Ради чего?! Ответь мне!
Голос, принадлежавший первому, был подобен грохоту сталкивающихся галактик. Он исходил от колоссальной фигуры, отлитой из чистого, сияющего золота. Живой Трибунал. Воплощение космического закона, судья миров, существо невообразимой мощи. Его мускулистое, идеальное тело, казалось, было высечено из самого света. Три лица, обычно выражающие Справедливость, Необходимость и Месть, сейчас были искажены единой гримасой ярости и боли. Впрочем, сейчас лиц было скорее два с половиной. Правое, лицо Мести, было почти полностью снесено, оставив после себя рваную дыру, из которой сочился чистый, белый свет, словно кровь божества. Его левая рука была оторвана по локоть, и из обрубка также струился этот внутренний свет, медленно формируя контуры новых пальцев. Все его золотое тело было покрыто глубокими прорезями и ранами, которые светились изнутри, как трещины в горниле звезды. Он был ранен. Ранен так, как не был ранен за эоны своего существования.
— Похоже, мы в патовой ситуации, да? — отсмеялся я, но смех тут же перешел в болезненный кашель. Из уголка рта на серую пыль капнула густая, почти черная кровь. Боль была всеобъемлющей. Она пульсировала в каждой клетке, кричала в каждом нервном окончании. Мое тело, обычно способное восстановиться от любого урона за считанные мгновения, сейчас работало на пределе. Регенерация шла медленно, мучительно. Я чувствовал, как с хрустом срастаются сломанные ребра, как затягиваются внутренние разрывы, как кожа сшивает сама себя на месте глубоких ран, оставленных его космическими лучами. — Ни ты, ни я не можем умереть, и вдобавок ты хочешь меня уничтожить, а я… я просто чертовски хочу свинтить отсюда.
Мой собственный вид был не лучше. Мой элегантный красный костюм с серебряной отделкой, сшитый из наноткани и драконьей кожи, превратился в лохмотья. Из многочисленных порезов сочилась темная кровь, медленно затягиваясь и оставляя после себя лишь тонкие, едва заметные шрамы. Но боль оставалась. Боль и всепоглощающая усталость. Мы сражались. Долго. Не на жизнь, а на смерть, хотя оба знали, что смерть для нас — понятие относительное. Мы сражались за саму ткань реальности, и я, к его ужасу, победил.
— Ты снова за свои шуточки! Прекрати паясничать! — взревел золотой гигант, делая шаг вперед. Осколок реальности под его ногой задрожал. — Ты уничтожил все и вся в этой вселенной! Твоими руками были убиты все живые существа! Миллиарды! Триллионы! Бесчисленные души стерты в небытие! Ответь мне, зачем ты это сделал?!
Его голос был наполнен не только яростью, но и искренним, глубоким горем. Он был хранителем, а на его глазах целая вселенная, какой бы она ни была, обратилась в прах. И виновником был я.
Я медленно выпрямился, чувствуя, как позвоночник встает на место с неприятным щелчком. Сплюнув еще один сгусток крови, я поднял на него взгляд. Мои зеленые глаза, обычно полные иронии и хитрости, сейчас горели холодным, тяжелым огнем.
— Ты знаешь причину… — мой голос был хриплым, но твердым. — Ты все знаешь, Трибунал. Тебе известна причина моих поступков. Да, они не благородны. Да, они чудовищно жестоки. Но… но так было надо. Иначе поступить я не мог.
— Я знаю правду, которую мне нашептывают космические течения. Я знаю факты. Но я хочу услышать ее от тебя. От убийцы миров. — он указал на меня своей единственной целой рукой, и кончик его пальца вспыхнул, как сверхновая. — Я хочу, чтобы ты произнес свое оправдание вслух, здесь, на могиле всего, что ты погубил.
Я усмехнулся, но в этой усмешке не было веселья. Только горечь и бесконечная усталость. Он хотел исповеди. Что ж, он ее получит. Мы оба тянули время, восстанавливаясь. Наша битва истощила нас до предела, и новый раунд не выдержал бы никто. Так что… почему бы и не поговорить?
— Ладно. Слушай свою сказку на ночь, золотой мальчик. — я прошелся по серой пыли, оставив за собой неглубокие следы. — Ты знаешь, что я не отсюда. Не из этого тела, не из этого мира. Я — аномалия, попаданец, как говорят в книжках из моего старого мира. Когда-то давно, в другой жизни, я был обычным парнем. Двадцатипятилетний инженер-программист из России. Звали меня тогда Александр Сергеевич Рогачев. Да-да, я русский, и знаю, что ты и об этом знаешь. Твои всевидящие очи видят все, не так ли? Кроме того, чего видеть не следует.
Трибунал молчал, его три лица внимательно следили за каждым моим движением. Его раны затягивались быстрее моих. Золотая плоть нарастала на обрубке руки, формируя новые кости и мышцы. Лицо Мести тоже медленно восстанавливалось, хотя и выглядело пока как расплавленный воск. Гад.
— Продолжим, — вздохнул я. — Меня сбила машина. Банально, глупо, обидно. Никакого геройства, никакого последнего слова. Просто удар, темнота и… свет. А потом я очнулся. В новом теле. В новом мире. Сначала, признаюсь, я был в восторге. Тело молодого бога, предрасположенность к магии, мир, который я знал по комиксам и фильмам! Вселенная Марвел! Мечта любого гика. Но, как говорится, бойтесь своих желаний. Какого-то хрена все в той вселенной шло через одно очень известное место. События канона не совпадали, персонажи вели себя иначе. Так что пришлось познавать себя и этот новый мир наскоками: магия, технологии, инопланетные формы жизни, мутации, космические сущности и прочая, прочая дребедень. Было весело и страшно одновременно. Короче, получая очередную плюшку, вроде контроля над реальностью в карманном измерении, я тут же огребал соразмерную проблему, вроде вторжения демонов из этого самого измерения. Разгребая проблемы, я заводил друзей, врагов, снова друзей. Я стал… хорошим парнем. Улыбчивым приятелем, который всегда придет на помощь, но за этой улыбкой всегда плел свою собственную игру, преследуя главную цель — вернуться домой.
Я сделал паузу, посмотрев на свои руки. Они больше не дрожали. Регенерация делала свое дело.
— Забавно, но в той вселенной не было Локи. Совсем. Один из моих… знакомых, путешественник во времени, случайно прихлопнул его еще в колыбели во время какой-то своей миссии. Так что ниша бога обмана и коварства была свободна. А поскольку это тело, в которое я попал, было просто вылитой копией актера Тома Хиддлстона, игравшего Локи в фильмах моего мира… ну, ты понимаешь. Я взял его псевдоним и стиль. С некоторыми изменениями, конечно. Зеленый цвет я никогда особо не любил, так что заменил его на свой любимый — кроваво-красный. А безвкусные золотые вставки сменил на элегантное серебро, смешанное со сплавом вибраниума и адамантия для прочности. Получилось стильно.
— Кхм-кхм.
Голос Трибунала был сухим, как пустынный ветер. Он не перебивал, просто напоминал о сути разговора. Его рука почти полностью восстановилась, пальцы уже обрели форму.
— Ладно, ладно, ближе к делу, — отмахнулся я. — Шли годы. Я становился сильнее, умнее, хитрее. Я собрал команду, пережил десятки кризисов мирового и галактического масштаба. Но мысль о доме не отпускала. И вот, собрав воедино знания Асгарда, технологии Старка, мудрость Доктора Стрэнджа и пару артефактов с разных концов галактики, я построил машину. Я думал, это будет машина для перемещения между реальностями, между альтернативными версиями Земли. Я просто хотел найти свой мир. Или хотя бы его копию, где я мог бы снова стать Сашей Рогачевым, а не этим… Локи. Но я ошибся в расчетах. Машина оказалась мощнее. Она перемещала не между реальностями, а между целыми мультивселенными. И первым же прыжком она забросила меня… сюда. В твой мир, Трибунал.
Я поднял на него тяжелый взгляд. В моих глазах плескались воспоминания, от которых хотелось выть.
— Сначала я не понял, куда попал. Все было… неправильно. Мрачно. Серо. Технологии были развиты, но города выглядели как бетонные тюрьмы. Не было ярких костюмов, не было парящих в небе героев. А потом я увидел. Увидел *их*. Людей со сверхспособностями. Они здесь были. Сотни. Тысячи. Но они не были героями. Они были хозяевами. Богами. Тиранами. Это был какой-то чудовищный, извращенный Анти-Марвел. Вселенная, где сила не породила ответственность. Она породила абсолютную безнаказанность.
Я сжал кулаки, ногти впились в ладони. Воспоминания нахлынули с новой силой.
— Я видел, как один из этих «суперов», местный аналог Супермена, испепелил квартал с людьми за то, что ему подали холодный кофе. Видел, как женщина, способная управлять металлом, строила себе дворцы из машин, выдирая их прямо с дороги вместе с пассажирами. Видел, как телепат сводил с ума целый город просто ради развлечения. Здесь не было добра и зла. Были только сильные и слабые. И сильные упивались своей властью, превратив обычных людей в скот, в игрушки, в расходный материал. Если ты рождался без способностей — ты был никем, рабом. Если ты рождался мутантом, но твоя мутация считалась «некрасивой» или «бесполезной» — тебя отправляли в расход. Если ты смел поднять голос против этого порядка — тебя стирали с лица земли вместе со всей твоей семьей. Так почему?! — я сорвался на крик, ткнув пальцем в сторону восстанавливающегося гиганта. — Теперь ты ответь мне! Почему этот мир существовал?! Почему вы, высшие, космические блюстители порядка, не уничтожили его сразу же, как он зародился?! Это был не мир, это был рак! Гнойник на теле Мультивселенной!
Трибунал закончил свое восстановление. Он стоял во всем своем золотом великолепии, целый и невредимый. Он опустил руки, и на его трех лицах проступило выражение бесконечной, вселенской скорби.
— Все миры достойны жизни. Какими бы они ни были. Таков закон Всего Сущего. Даже эта вселенная, в которой никогда не рождалось героев, имела право на существование. Мы наблюдаем. Мы судим. Но мы не палачи.
Его ответ был таким спокойным, таким отстраненным, что во мне снова вскипела ярость. Я тоже почти полностью исцелился. Боль ушла, оставив после себя лишь фантомные отголоски и ледяную решимость.
— Нет. Нет! Не имеют! — я шагнул к нему, и серая пыль поднялась вокруг моих ног. — Такие миры надо выжигать каленым железом, чтобы зараза не распространялась! Вы наблюдали?! Вы судили?! А знаете, что я узнал, пока был здесь? Пока пытался создать сопротивление, пока пытался спасти хоть кого-то? Я взломал их технологии, проник в их самые сокровенные планы. Они не собирались вечно вариться в своем соку! Они строили флот! Они создавали оружие, способное пробивать барьеры между мирами! Они собирались нести свой «порядок» в другие вселенные! Они хотели превратить всю Мультивселенную в свой личный ад! И вы бы продолжали наблюдать?!
— Не тебе судить, что нужно уничтожать, а что нет! — впервые с начала нашего разговора Трибунал снова повысил голос. Космическая мощь в его словах заставила саму пустоту вокруг нас содрогнуться.
— А кому?! Тебе?! — рассмеялся я диким, безумным смехом. — Ха! Ты и пальцем не пошевелил! Никто из вас, высших, не пошевелился, пока этот мир рос и креп, пока он пожирал сам себя и готовился пожрать всех остальных! Вы сидели на своих космических тронах и рассуждали о балансе, пока миллиарды невинных страдали и умирали каждый день! Я видел это! Я жил среди этого! Я пытался их спасти, но это было все равно что пытаться вычерпать океан ложкой. Эта вселенная была больна. Неизлечимо. И единственное лекарство от такой болезни — это огонь. Полное и окончательное очищение.
Я подошел почти вплотную к гиганту, задрав голову, чтобы смотреть в его три пары глаз.
— Таков твой ответ, значит. — на его лицах снова воцарилось спокойствие. Он скрестил руки на могучей груди. — Ты осудил эту вселенную, чтобы спасти другие?
Я развел руки в стороны, словно обнимая это последнее, что осталось от моего деяния.
— Таков путь!
— Ты не лжешь. Твои мотивы ясны. Но это не приемлемо, — его голос стал твердым, как алмаз. — Твои действия аморальны и деспотичны, несмотря на благие цели. Биллиарды невинных душ, которые могли бы быть спасены иным путем, уничтожены из-за тебя. Чтобы добраться до правителей этого мира, ты стал чудовищем, превзошедшим их всех. Ты уничтожил Камни Бесконечности этой вселенной, чтобы никто не мог отменить содеянное. Ты убил сущность Феникса, когда она пришла на зов умирающей жизни. Ты поглотил силу Таноса, одолев его. Ты сразил и развеял по ветру Галактуса, прежде чем он успел поужинать их солнцем. Ты уничтожил воплощения Вечности и Бесконечности. Ты… ты даже убил Смерть в этой мультивселенной, чтобы никто не мог умереть своей смертью, а был стерт вместе со всем остальным.
Он говорил, а перед моими глазами проносились картины. Вот я, стоящий перед шестью сияющими камнями, сжимаю кулак, и они рассыпаются в пыль. Вот я, вступающий в ментальную дуэль с огненной птицей и разрывающий ее на части чистой волей. Вот я, ломающий шею безумному титану на его троне. Вот я, поглощающий космическую энергию Галактуса, оставляя от него лишь пустую броню. Вот я, стирающий саму концепцию Смерти, чтобы гарантировать, что ни одна душа не ускользнет в загробный мир, а будет уничтожена полностью, без остатка. Чтобы зараза не просочилась дальше.
— Согласен, большой список тянется за мной, — я виновато почесал затылок, стараясь выглядеть как можно более беззаботно. — Работы было много.
— А еще ты крал все, до чего мог добраться и забрать, — еще сильнее нахмурился Трибунал. — Технологии, артефакты, источники энергии…
— Неправда! — возмущенно вскинулся я, ткнув в него пальцем. — Это боевые трофеи! Как говорится: «победитель получает все». Так что все честно. Я проделал всю работу, я и забираю награду. Логично же.
— Все равно это неправильно. Из-за тебя в этой точке пространства-времени остались только мы вдвоем и этот клочок земли, — он обвел рукой окружающее нас Ничто. — Ты создал рану в Мультивселенной. Пустоту, которая никогда не затянется.
— Ну, если мы сейчас тихо-мирно уйдем отсюда и запечатаем этот карман небытия, то будет все тип-топ, — я широко улыбнулся, показывая все тридцать два зуба. — Проблема решена, все свободны. Я отправляюсь дальше искать свой дом, а ты… ну, не знаю, идешь писать отчет о проделанной мной работе.
— Не будет!
Взревев, Трибунал за одно мгновение преодолел разделявшее нас расстояние. Его золотая рука, только что восстановленная, сомкнулась на моем горле, поднимая меня в воздух. Хватка была стальной. Я чувствовал, как трещат шейные позвонки.
— Ничего не будет! Все! Из-за тебя! Ты нарушил все законы! Ты поставил себя выше всего сущего! Ты…
— Остановись, Трибунал.
Голос был новым. Спокойным, немного уставшим, но полным такой неоспоримой власти, что хватка Трибунала на моем горле мгновенно ослабла. Я упал на колени, кашляя и хватая ртом несуществующий воздух. Мы оба — я и космический судья — повернули головы в сторону говорившего.
Там, где мгновение назад не было ничего, стояла фигура. Сначала она была просто сгустком теплого, мягкого света, не слепящего, а успокаивающего. Затем свет начал обретать форму, уплотняться, и… перед нами предстал он. Стэн Ли. Не дряхлый старик, каким его запомнил мой мир, а мужчина в самом расцвете сил, лет пятидесяти. С его знаменитыми усами, в очках-авиаторах, простой бежевой куртке и брюках. Он выглядел как обычный человек, случайно зашедший на съемочную площадку космического блокбастера.
Жеваные кроссы моей бабушки. Это… это же тот, о ком я думаю.
Живой Трибунал, великий и ужасный, без колебаний опустился на одно колено перед этим человеком. Он склонил все три свои головы в знак высшего почтения.
— Отец.
— Встань, сын мой, — голос Стэна был по-отечески добрым. — Ты не виноват в разрушении этой вселенной. В некотором смысле… это я позволил ему сделать это.
Он указал на меня. Трибунал медленно поднялся, и на его лицах отразилось полное недоумение. А я… я просто сидел на земле, пытаясь осознать происходящее. Бог, в самом прямом смысле этого слова, явился в образе создателя комиксов, чтобы отчитать своего сына-полубога за то, что тот мешал мне уничтожать вселенную. Сюрреализм зашкаливал.
— Крутая новость. А сказать сыну, не? — не удержался я от саркастического комментария. — Премия «Отец года» будет ваша. Уверен, где-то уже гравируют статуэтку.
— Знай, с кем говоришь, смертный! — снова начал закипать Трибунал.
— Тихо, тихо, мальчик мой, — остановил его Всевышний легким жестом. Затем он повернулся ко мне и погрозил пальцем с добродушной укоризной. — А вы, юноша, следите за языком, а то и впрямь промою вам рот с мылом. И не смотрите на меня так, я могу.
Я молча пожал плечами и медленно поднялся на ноги, отряхивая пыль с остатков своего костюма. Лучше помолчать и подождать дальнейшего развития этого безумного сюжета.
— Отец, — голос Трибунала был полон растерянности. — Зачем вы сделали это? Зачем позволили ему разрушить целый мир?
Всевышний, он же Стэн Ли, тяжело вздохнул, и в этом вздохе была печаль целой вечности.
— Прости, мальчик мой. Этот мир был моей ошибкой. А теперь, когда не осталось свидетелей, кроме нас троих, я могу спокойно в этом признаться.
— Похоже, вы моими руками решили убрать свою ошибку. Мило, — подвел я и так очевидный итог. — Не могли бы просто щелкнуть пальцами и стереть ее? Зачем был нужен весь этот спектакль с моим участием?
— Не все так просто, как кажется, — Всевышний невесело усмехнулся. — Даже для меня. Каждое творение оставляет след, эхо. Простое стирание породило бы парадоксы, которые могли бы навредить куда больше. Нужен был внешний фактор. Некто извне, кто совершит это деяние по своей воле. И тут так удачно подвернулся ты.
Он подошел ко мне ближе. От него исходило ощущение… дома. Чего-то родного и правильного.
— Все так. Эта вселенная получилась ошибочно, с сильным катаклизмом при рождении. Я хотел создать идеальный мир, где нет злодеев, где царит гармония. Но что-то пошло не так. Энергия творения раскололась. И вместо одного идеального мира получилось два… дефектных. Одно измерение, где не было злодеев, но и героев, как таковых, тоже, ибо им не с кем было сражаться. Мир застоя. И второе… вот это. Мир без героев, где зло, не встречая сопротивления, разрослось до абсолютных, чудовищных масштабов. — он развел руками, обводя взглядом пустоту. — Я создал рай и ад, хотя целился в нечто среднее. Мой самый большой провал.
Тишина повисла между нами. Трибунал молчал, переваривая откровения своего создателя. Я молчал, потому что… а что тут скажешь? Тебя только что назвали божественным инструментом для уборки космического мусора.
— Так… что будем делать, господин Всевышний? — наконец осмелился задать я самый интересующий меня вопрос. — Каков план дальнейших действий? Меня ждет наказание? Награда? Вечное заключение в банке из-под огурцов?
Всевышний посмотрел на меня, потом на Трибунала, и его лицо озарила знакомая, хитрая улыбка.
— Ничего.
— Простите? Я не совсем понял.
— Ты, — он указал на меня, — переместишься в другую вселенную, Неправильный Локи. А ты, мальчик мой, — он положил руку на плечо Трибунала, — переместишься вслед за ним. Будешь приглядывать и за той новой вселенной, и за ним. На всякий случай. Считай это… испытательным сроком для вас обоих.
— Хорошо, отец, — безропотно кивнул Трибунал.
— Эй, эй, а мое мнение учитывается? — я поднял руку, как школьник на уроке. — А можно мне просто вернуться в мой родной мир? На Землю. Я согласен отдать все силы, все артефакты, даже память о том, кем я стал. Просто верните меня домой. Сделайте снова Сашей Рогачевым.
На мгновение в глазах Всевышнего промелькнула неподдельная симпатия и сочувствие. Он подошел и по-отечески положил руку мне на плечо.
— Увы, юноша. Не получится. Как ты сам мудро заметил ранее: «Попав в Марвел, не выйти больнее никогда». Ты слишком сильно изменился. Ты стал частью этой великой истории. Твоя старая жизнь — лишь пролог.
— Печально… — я скривил лицо в гримасе разочарования. Вся эта борьба, все эти жертвы… и главная цель так и осталась недостижимой.
— Не волнуйся, — подбодрил меня Всевышний, и его улыбка стала шире. — Тебе эта новая вселенная очень понравится. Там есть все, что ты любишь. И даже больше. Считай это моим подарком за хорошо выполненную работу. А теперь… Excelsior!
Он щелкнул пальцами.
Нас с Трибуналом окутал ослепительный, теплый свет. Я не чувствовал боли или страха. Только ощущение движения, стремительного полета сквозь калейдоскоп цветов, звуков и идей. Последнее, что я видел, было улыбающееся лицо Стэна Ли, машущего нам на прощание.
* * *
Оставшись один посреди абсолютного Ничто, Всевышний печально вздохнул. Он смотрел, как последние искорки, последние атомы его неправильного мира, его величайшей ошибки и просчета, окончательно гаснут, растворяясь в небытии. Рана в Мультивселенной затягивалась, запечатывалась его волей, не оставляя и шрама.
Он улыбнулся. Ему и вправду понравился этот странный, дерзкий парень. Смертный, который осмелился судить творение бога и вынести ему приговор. Парень, назвавшийся Локи, хотя в той, уничтоженной им вселенной, ему дали совсем другое имя. Имя, которое шепотом произносили выжившие в подвалах, имя, которое с ужасом писали на стенах тираны в своих дворцах.
Тьма.
Всепожирающая, очищающая, абсолютная Тьма.
— Надеюсь, ты сможешь обрести свой желанный дом, Локи, — тихо произнес Всевышний в пустоту. — И надеюсь, тебя самого однажды не поглотит та Тьма, что живет внутри тебя.
Сказав это, он сделал шаг и исчез вместе с последними крупицами уничтоженной вселенной, оставив после себя лишь тишину и обещание новой истории.