• Boosty Shared
• PROSTO0101

• T

Глава 86.docx

Глава 86.fb2

Крыша госпиталя Конохи была залита ярким, полуденным солнцем. Ветер, теплый и ленивый, играл с двумя гигантскими баками для воды, которые одиноко стояли посреди этого импровизированного поля боя. Внизу, на улицах, кипела жизнь. Люди смеялись, торговцы зазывали покупателей, дети играли в шиноби. Они не знали. Не знали, что прямо над их головами, в нескольких десятках метров, назревает буря.

Я стоял на одном краю крыши. Напротив, в десяти метрах, стоял он. Учиха Саске. Его черные волосы трепал ветер, а глаза… его глаза, алые, с двумя вращающимися томоэ, были прикованы ко мне. В них больше не было той детской обиды или соперничества. В них была холодная, взрослая ненависть.

(POV: Саске)

Я смотрел на него. На этого идиота. На этого неудачника. И я его ненавидел.

Я ненавидел его широкую, самодовольную ухмылку и ненавидел то, как легко и уверенно он стоит, засунув руки в карманы, как будто это не дуэль, а дружеская прогулка. Но больше всего… я ненавидел его силу. Ту самую силу, которую он получил неизвестно откуда. Ту самую силу, которая позволила ему победить Неджи, Гаару. Ту самую силу, которая была нужна мне .

«Почему он? — эта мысль, как раскаленный гвоздь, билась в моем черепе. — Почему он, а не я?! Я — гений клана Учиха! Я — мститель! Это я должен быть сильным! А он… он просто дурак!»

Но я видел. Мой Шаринган, обостренный болью и унижением от встречи с Итачи, видел все. Я видел, как под его курткой напряжены мышцы. Я видел, как ровно и глубоко он дышит и видел потоки его чудовищной, аномальной чакры. Он не был тем неудачником, которого я знал в Академии. Передо мной стоял настоящий, опасный противник. И это бесило меня еще больше.

— Ну что, Саске, — протянул он, и его голос был полон той самой, невыносимой, снисходительной легкости.

— Передумал? Можем просто пойти поесть рамена. Я угощаю.

— Заткнись, — прошипел я.

Я не стал больше ждать. И сорвался с места. Мое тело, все еще ослабленное после гендзуцу Итачи, болело, но ненависть была лучшим допингом.

(POV: Сакура)

Мы стояли в дверях, ведущих на крышу. Я, Ино и, к моему ужасу, Тон-Тон, которого Шизуне-сан, кажется, забыла в палате. Мы не решались выйти. Мы просто смотрели, и наши сердца колотились от страха.

— Они… они же не серьезно? — прошептала Ино, и ее лицо было бледным.

— Я не знаю, — ответила я, сжимая кулаки. — Саске-кун… он не в себе. А Наруто… он его провоцирует!

Я видела, как Саске-кун бросился в атаку. Его скорость была невероятной. Я едва могла уследить за его движениями. Он был как черный вихрь, несущийся на Наруто.

* * *

(POV: Наш ГГ)

Он был быстр. Очень быстр. Его скорость, отточенная тренировками с Какаши, была на уровне хорошего чуунина. Он появился передо мной в одно мгновение, его нога уже была занесена для мощного удара с разворота.

Я не стал уворачиваться. Я просто, в самое последнее мгновение, сделал легкий шаг в сторону. Его нога просвистела в миллиметре от моего лица, и я почувствовал жар от трения воздуха. Он, потеряв равновесие, пролетел мимо.

— Промазал, — весело сказал я.

Он, не останавливаясь, развернулся в воздухе и нанес серию ударов ногами. Я легко парировал их, отводя его атаки в сторону. Это было похоже на танец. Танец, в котором он был яростным, агрессивным пламенем, а я — спокойной, текучей водой, которая просто гасила его порывы.

— Хватит играть! — взревел он, отпрыгивая назад. — Сражайся серьезно!

— А я и не играю, — пожал я плечами. — Я просто… разминаюсь.

И тут я совершил ошибку. Мое ЧСВ, моя уверенность в своем подавляющем превосходстве, сыграли со мной злую шутку. Я видел его следующий ход. Мой мозг, мой «Глаз Хирурга» уже просчитал его траекторию. Он собирался сделать простой, прямой выпад. Примитивно. Скучно.

Я решил не просто увернуться а хотел унизить его. Я шагнул ему навстречу, собираясь поймать его кулак и заломить ему руку.

Но Саске был гением. Он увидел. Его Шаринган увидел мое намерение. И он изменил атаку.

Его прямой выпад в последний момент превратился в обманное движение. Его кулак прошел мимо, а вот его нога, его левая нога, резко, снизу вверх, ударила меня точно в челюсть.

ХРУСТЬ.

Боль была ослепляющей. Я почувствовал, как моя голова мотнулась назад, как в глазах потемнело, а во рту появился соленый привкус крови. Я отлетел на несколько метров, неуклюже взмахнув руками, и с глухим стуком рухнул на спину, прокатившись по шершавой поверхности крыши.

Я лежал, глядя в чистое, голубое небо, и в ушах звенело.

— Наруто! — услышал я испуганный крик Сакуры.

Я медленно сел, вытирая кровь с разбитой губы.

— Ну вот, — прохрипел я. — Кажется, разминка окончена.

Саске стоял надо мной, тяжело дыша. В его глазах горел триумф. Он смог и достал меня.

— Вставай, — прорычал он. — Это только начало.

Я улыбнулся. Ему. Себе. Своей собственной глупости.

— А ты знаешь, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Ты прав. Это… только начало.

Я поднялся на ноги, и улыбка исчезла с моего лица. Вкус крови во рту был отрезвляющим. Я почувствовал, как моя челюсть недовольно ноет. Регенерация Кьюби уже начала свою работу, но унижение… унижение заживало дольше.

«Ладно, — подумал я, и в моих глазах зажегся холодный, расчетливый огонь. — Хватит играть. Он не тот Саске, что был в Академии. Он быстрее и умнее. Его Шаринган — это не просто красивые глазки. Он видит и анализирует. Я недооценил его ярость. Больше этой ошибки я не совершу».

Вокруг моего тела едва заметным, прозрачным маревом заструился воздух.

— Футон: Казе но Ёрой (Стихия Ветра: Ветряные Доспехи), — прошептал я.

Легкий, почти невидимый вихрь окутал меня, прилипая к телу, как вторая кожа. Мои движения стали легче, быстрее. Любая атака теперь встретит сопротивление вращающегося ветра.

(POV: Саске)

Он изменился. В тот момент, когда он поднялся, что-то в нем переключилось. Веселая, дурашливая маска исчезла, и на меня смотрел тот самый Наруто, о котором мне рассказывал Какаши. Тот, кто сражался с Забузой. Тот, кто победил Неджи.

Мой Шаринган видел это. Я видел, как его чакра, до этого спокойная, теперь забурлила, как кипяток. Я видел, как воздух вокруг него начал искажаться. Он стал серьезен. Наконец-то.

«Вот так-то лучше, — подумал я, и мое сердце забилось чаще от предвкушения. — Покажи мне, Наруто. Покажи мне ту силу, которую ты прячешь. Покажи мне то, что я должен превзойти!»

Я не мог позволить ему перехватить инициативу. Мне нужно было давить. Постоянно.

Я сложил печати. Быстро, отточено. Это была техника, которую я довел до совершенства.

— Катон: Хоусенка но Дзюцу (Стихия Огня: Техника Мифического Феникса)!

Я выдохнул не один, а целый залп из десятка небольших огненных шаров. Они, как рой огненных пчел, устремились к нему с разных сторон, отрезая пути к отступлению. Но это была лишь приманка. Одновременно с этим, я метнул в каждый огненный шар по сюрикену, скрывая их в пламени.

(POV: Ино)

— Огонь! — вскрикнула я, инстинктивно отшатываясь от дверного проема. — Сакура, он же сожжет всю больницу!

— Саске-кун знает, что делает, — ответила Сакура, но в ее голосе не было уверенности. Она, как и я, смотрела, затаив дыхание, как огненный шторм несется на Наруто. Он был в ловушке. Ему некуда было бежать.

(Конец POV: Ино)

Огненные шары. Красиво. Эффектно. Но предсказуемо. Мои «Ветряные Доспехи» могли бы отразить один, может, два. Но не целый залп. Просто увернуться — тоже не вариант, слишком широкая площадь поражения.

«Он пытается загнать меня в угол, — проанализировал я. — Заставить меня ошибиться. Неплохо, Саске. Очень неплохо».

Но на каждого гения тактики найдется свой гений хаоса.

— Каге Буншин но Дзюцу!

Десять моих клонов появились вокруг меня. Они не стали ждать приказа и бросились навстречу огню.

Два клона врезались в первые огненные шары, с громким «ПУФ» развеиваясь в облаках дыма. Еще трое были уничтожены сюрикенами, которые вылетели из пламени в самый последний момент.

«Хитрый ублюдок, — усмехнулся я. — Спрятал сталь в огне. Классический трюк Учиха».

Но оставшиеся пять клонов прорвались. Они, как стая голодных волков, бросились на Саске с разных сторон.

(POV: Саске)

Клоны. Я знал, что он их использует. Но я не ожидал такой координации. Они не просто бежали на меня. Они двигались, как единый организм. Двое атаковали в лоб, заставляя меня уйти в оборону. Третий заходил с фланга. Четвертый — прыгнул в воздух для атаки сверху. А пятый… пятый просто стоял в стороне, складывая печати.

Мой Шаринган работал на пределе, отслеживая каждое движение, каждый выпад. Я отбил удар первого клона, увернулся от подсечки второго. Я был быстрее. Я был точнее. Я двигался среди них, и каждый мой удар, каждый блок был выверен до миллиметра.

ПУФ. ПУФ. ПУФ.

Клоны исчезали один за другим. Это было легко. Слишком легко.

«Где оригинал?» — эта мысль, как молния, пронзила мой мозг.

Я расправился с последним клоном и резко обернулся. Наруто стоял там. В десяти метрах. Он не двигался а просто смотрел, как я разбираюсь с его копиями. Он… он давал мне ложное чувство превосходства и тянул время.

— Чего ты ждешь, Наруто?! — прорычал я.

Он улыбнулся. — Тебя.

И в этот момент земля под моими ногами задрожала. Я с ужасом посмотрел вниз. Тот, что стоял в стороне и складывал печати, закончил свою технику. Он ударил ладонями по крыше.

— Дотон: Шинджу Заншу но Дзюцу (Стихия Земли: Техника Обезглавливания в Сознании)!

— ЧТО?!

Я не успел среагировать. Бетонная поверхность крыши под моими ногами превратилась в зыбучий песок. Мои ноги мгновенно ушли вниз по щиколотку. Я был обездвижен.

А в следующий миг, прямо передо мной, из бетона, как призрак, вырвался он. Оригинал. Его рука потрескивала от синей, концентрированной молнии.

— Райтон: Денки Мучи (Стихия Молнии: Электрический Хлыст)!

Хлыст из чистой молнии обвился вокруг моей шеи.

Я стоял, по пояс застрявший в бетоне, с электрическим кнутом на горле, и смотрел на него. На его спокойное, сосредоточенное лицо.

(POV: Наруто)

«Ну что, Учиха, — подумал я, и на моем лице появилась тень самодовольной усмешки. — Съел? Это тебе не с клонами драться. Это — тактика. Это — стратегия. И ты ее только что проиграл».

— Сдавайся, Саске, — сказал я, и мой голос был спокоен. — Ты проиграл.

(POV: Сакура)

— Он… он поймал его! — выдохнула Ино, и в ее голосе была смесь облегчения и ужаса.

Я смотрела, и мое сердце разрывалось. Саске-кун… он был в ловушке. Этот идиот Наруто… он побеждал. Я должна была что-то сделать. Кричать. Вмешаться. Но я не могла. Я просто стояла, парализованная страхом, и смотрела, как разворачивается эта трагедия.

(POV: Саске)

Проиграл.

Это слово. Оно ударило меня, как молот. Как Чидори в грудь. Проиграл. Кому? Ему? Этому?

Нет.

НЕТ.

Я смотрел на его спокойное, почти снисходительное лицо. На его руку, держащую электрический хлыст. И во мне что-то сломалось. Вся моя гордость. Вся моя ненависть к Итачи. Все мое отчаяние. Все это смешалось в один-единственный, всепоглощающий импульс.

«Сила…» — прошептал голос в моей голове. Голос, который я впервые услышал в Лесу Смерти. Голос змея. — «Тебе нужна сила, Саске-кун… просто возьми ее…»

И я взял.

Я почувствовал это. Боль. Жгучая, невыносимая, она родилась где-то в основании моей шеи, на том самом месте, где он оставил свой укус. И оттуда, как черная, ядовитая лоза, она начала расползаться по моему телу.

— А-А-А-А-А-А!

Я закричал. Не от боли. От ярости. От освобождения.

(POV: Наруто)

Он закричал. И это был не крик побежденного. Это был крик… рождения.

Я увидел это. Черные, похожие на языки пламени, узоры начали расползаться по его коже. Они выжигали себе путь по его шее, по лицу, по рукам. Его чакра… она взорвалась. До этого она была просто сильной. Теперь она стала… чудовищной. Темной. Злой. Полной такой ненависти, что, казалось, сам воздух вокруг него начал чернеть.

— Саске-кун, что с тобой?! — услышал я панический крик Сакуры.

Хлыст из молнии в моей руке затрещал и с хлопком развеялся. Бетон под его ногами, который держал его, как стальные тиски, треснул. А затем — взорвался.

ГРОХОТ!

Осколки бетона разлетелись во все стороны. Саске стоял в центре небольшой воронки, и он был… другим. Его кожа стала серой, волосы удлинились и потемнели, а глаза… его Шаринган все так же горел, но теперь в его взгляде не было ничего человеческого. Лишь холодная, хищная ярость демона.

Он поднял на меня свой взгляд. И улыбнулся. Но это была не его улыбка. Это был хищный, звериный оскал.

— Спасибо, Наруто, — прошипел он, и его голос стал глубже, грубее. — Спасибо, что довел меня до этого. Теперь…

Он исчез. Не было ни Сюнсина, ни вихря листьев. Он просто… перестал быть там, где стоял.

Я почувствовал его. Сбоку.

Удар был такой силы, что я не почувствовал боли. Я почувствовал лишь, как мои ребра трещат, как воздух вышибает из легких. Я отлетел через всю крышу, как тряпичная кукла, и с оглушительным грохотом врезался в один из баков для воды. Металл прогнулся от удара.

Я медленно сполз на землю, кашляя кровью. Мир плыл перед глазами. Моя «Ветряная Броня» была пробита, как будто ее и не было.

«Скорость… сила… — пронеслось в моей голове. — Они выросли… в несколько раз. Он… он теперь на совершенно другом уровне».

Он медленно, вразвалочку, подходил ко мне.

— Ну что, Наруто, — прорычал он. — Разминка окончена. Пора драться по-настояшему.

Он сложил печати. Но это были не те быстрые, точные движения гения, что я видел раньше. Это были рваные, яростные жесты.

— Катон: Гокакю но Дзюцу!

Огненный шар, который он выдохнул, был втрое больше того, что я видел на экзамене. Он был не просто оранжевым. Он был черным. Пропитанным его новой, темной чакрой. И летел на меня, и я знал. Если он попадет — от меня останется только горстка пепла.

Я вскочил на ноги, игнорируя боль. Я поднял руку. В моей ладони, с ревом, начала формироваться синяя, ревущая сфера.

— РАСЕНГАН!

Две техники. Два символа. Две судьбы. Они летели навстречу друг другу.

И крыша госпиталя Конохи приготовилась стать эпицентром взрыва.

(POV: Сакура)

Я смотрела, и мир, казалось, замедлился. С одной стороны — Наруто. В его руке ревела и вращалась идеальная синяя сфера, полная такой чистой, концентрированной силы, что, казалось, сам воздух вокруг нее вибрировал. С другой — Саске-кун. Он был похож на демона, окутанного черной, злой чакрой. Изо рта у него вырвался не просто огненный шар. Это была черная, ревущая звезда, несущая в себе смерть и разрушение.

— Они… они убьют друг друга! — пролепетала Ино, закрывая лицо руками.

(POV: Наруто)

Черный огненный шар. Он был огромен. И он был пропитан той же темной, злой чакрой Проклятой Печати. Я чувствовал ее. Она была холодной, как лед, и жадной, как голодный зверь.

Мой Расенган в руке ревел, как маленький ураган. Я знал, что это — решающий момент. Прямое столкновение. Лобовая атака. Никакой тактики. Никакой хитрости. Лишь чистая, незамутненная сила.

«Ты хотел силы, Саске? — подумал я, вкладывая в сферу последние остатки своей чакры. — Что ж. Вот она».

Я бросился вперед, навстречу огненному аду.

БУ-У-У-У-У-УМ!

Столкновение было не просто громким. Оно было… абсолютным. Синяя сфера Расенгана врезалась в черное сердце огненного шара. На мгновение, всего на одно, ослепительное мгновение, две техники боролись за превосходство. Синий и черный. Воля и ненависть.

А затем крыша госпиталя Конохи перестала существовать.

Взрыв был чудовищным. Ударная волна отбросила меня назад, как пушинку. Я почувствовал, как меня осыпает градом бетонной крошки, как жар опаляет кожу. Я прокатился по тому, что осталось от крыши, и с глухим стуком врезался в уцелевшую стену.

Когда я открыл глаза, дым начал рассеиваться. Половины крыши просто не было. На ее месте зияла огромная, дымящаяся дыра, ведущая на верхний этаж госпиталя. Два гигантских бака для воды были сорваны со своих креплений и валялись внизу, во дворе, как смятые консервные банки.

(POV: Саске)

Я стоял на краю пропасти, тяжело дыша. Мое тело кричало от боли. Проклятая Печать давала невероятную силу, но цена… цена была высока. Я чувствовал, как она пожирает мою чакру, как яд течет по моим венам. Черные узоры на моей коже начали медленно втягиваться обратно, оставляя после себя пульсирующую боль.

«Я… я выстоял, — подумал я, и в моей голове был туман. — Моя техника… она была сильнее».

Я посмотрел сквозь дым. Он стоял там. На другой стороне разлома

Ненависть. Новая, еще более сильная волна ненависти захлестнула меня. Почему?! Почему он все еще стоит?! Почему он не побежден?!

— Я… — прохрипел я, делая шаг вперед. — Я еще не закончил.

Я попытался сконцентрировать чакру для еще одной техники. Но ее почти не было. Я был пуст.

(POV: Наруто)

Он был на пределе. Я видел это. Проклятая Печать отступала, забирая с собой его демоническую силу и оставляя лишь истощение. У него больше не было чакры. Как и у меня.

Это был конец. Но бой еще не был окончен.

Саске, шатаясь, бросился на меня. Не было ни техник, ни скорости. Лишь отчаянная, животная ярость. Он замахнулся для удара.

А я… я шагнул ему навстречу.

Я не стал уворачиваться и не стал блокировать. Я не стал использовать какую-то секретную технику.

Я просто ударил.

Мой кулак, простой, без всякой чакры, врезался ему точно в челюсть. В тот же самый подбородок, по которому он попал мне в начале боя. Это был не сильный удар. Это был тяжелый, измученный, но полный решимости удар. Удар, в который я вложил все. Все свое раздражение. Все свое превосходство. И, где-то в глубине, крошечную толику… жалости.

Глаза Саске, в которых все еще горел Шаринган, удивленно расширились. А затем… огонь в них погас. Черные узоры на его коже окончательно исчезли. Он обмяк и, как сломанная кукла, беззвучно рухнул на бетонный пол. Без сознания.

Я стоял над его поверженным телом, тяжело дыша. Вокруг — разрушенная крыша. Внизу — перепуганные крики людей. А в воздухе — тишина.

Все было кончено. Я победил.

И в этот самый момент, в вихре листьев, между нами появился он. Хатаке Какаши. Он посмотрел на меня, потом на бесчувственное тело Саске, потом на разрушения вокруг.

— Наруто… — начал было он, и в его единственном глазу был шок.

— Опоздали, сенсей, — выдохнул я, и на моем лице, впервые за весь этот бой, появилась усталая, но довольная улыбка. — Представление… уже закончилось.

(POV: Какаши)

Я появился на крыше, и на мгновение мой мозг отказался верить тому, что видел мой единственный глаз. Разрушение. Тотальное, абсолютное разрушение, как будто здесь взорвался десяток взрывных печатей. Половины крыши просто не было.

А затем я увидел их.

Моих учеников.

Саске. Он лежал на бетоне без сознания, его одежда была порвана, а на лице застыла маска боли и унижения.

И Наруто. Он стоял над Саске, едва держась на ногах. Он был покрыт пылью, из разбитой губы текла кровь, но он стоял. И в его глазах… в них не было ни радости, ни триумфа.

— Опоздали, сенсей, — выдохнул он. — Представление… уже закончилось.

Мое сердце пропустило удар. Я бросился к Саске, опустившись рядом с ним на колени. Быстрый осмотр. Пульс был, слабый, но ровный. Физических повреждений, кроме синяков, не было. Но его чакра… она была почти полностью истощена, а его ментальное состояние после Цукуёми и этого боя было на грани коллапса.

— Сакура! Ино! — крикнул я, не оборачиваясь.

Они, как будто очнувшись от транса, подбежали ко мне.

— Какаши-сенсей! Саске-кун!.. — начала было Сакура, и ее глаза были полны слез.

— Он жив, — прервал я ее. — Но ему нужна помощь. Немедленно. Отнесите его в палату. И позовите лучших ирьенинов, каких сможете найти. Быстро!

Они, не говоря ни слова, осторожно подняли Саске и понесли его внутрь. Я остался наедине с Наруто.

Я медленно поднялся и посмотрел на него. Моя обычная, напускная расслабленность исчезла. Внутри меня кипела холодная, тихая ярость.

— Наруто, — сказал я, и мой голос был тверд, как сталь. — Что. Здесь. Произошло?

Он посмотрел на меня, и в его глазах промелькнула тень раздражения.

— Что произошло? Произошла дуэль, — пожал он плечами. — Саске сам этого захотел. Он напал первым. Я просто защищался.

— «Защищался»?! — я обвел рукой разрушенную крышу. — Это ты называешь «защитой»?! Ты чуть не снес половину госпиталя!

Я шагнул к нему ближе. — Саске только что пережил встречу с Итачи. Его разум был на грани. Ему нужен был покой, восстановление! А ты… ты устроил с ним бой насмерть!

— Он сам этого пожелал! — огрызнулся Наруто. — Он кричал, что ему нужна сила, что он меня ненавидит! Что я должен был сделать?! Сказать ему «извини, давай в другой раз»?!

— ДА! — крикнул я, теряя самообладание. — Именно это ты и должен был сделать! Ты должен был быть умнее! Ты должен был отказать ему! Ты должен был понять, что он не в себе! Но нет! Ты решил помериться с ним силой! Показать, кто здесь главный!

И в этот момент, как тени, на крыше, бесшумно, появились они. Пятеро. В белых масках. АНБУ.

— Хатаке Какаши, — голос капитана отряда был холодным и безличным. — Что здесь произошло? Мы зафиксировали два мощнейших выброса чакры. Из-за обрушения части крыши внизу есть пострадавшие среди гражданских.

Я закрыл глаз и мысленно сосчитал до десяти. Все становилось только хуже.

— Это было… несанкционированное тренировочное занятие, — сказал я, подбирая слова. — Ситуация вышла из-под контроля. Я беру на себя полную ответственность.

Капитан АНБУ посмотрел на меня, потом на Наруто, потом на дыру в крыше.

— Пятая Хокаге-сама будет уведомлена, — сказал он. — Мы оцепим территорию и окажем помощь пострадавшим.

— Я сам сделаю доклад Хокаге-сама, — твердо сказал я.

АНБУ молча кивнул. Он и его отряд растворились так же бесшумно, как и появились.

Я снова посмотрел на Наруто. Мой гнев утих, уступая место тяжелой, свинцовой усталости.

— Иди домой, Наруто, — сказал я, и мой голос был пуст. — Просто… иди домой. Мы поговорим позже. Когда я… когда мы оба остынем.

Наруто молчал. Он просто смотрел на меня, и я не мог прочитать выражение его лица. А затем он, не говоря ни слова, развернулся и пошел к выходу с крыши.

Я остался один. Один посреди руин. Посреди последствий битвы двух мальчишек, которые были мне как сыновья. И я, их учитель, снова не смог их остановить. Я снова опоздал

* * *

Я шел по улицам Конохи. Солнце все так же ярко светило, люди все так же спешили по своим делам, но для меня мир вокруг потерял все свои краски. Он стал серым и беззвучным. Я не смотрел по сторонам. Я смотрел внутрь себя. И то, что я там видел, мне не нравилось.

Упреки Какаши, полные разочарования. Испуганные глаза Сакуры. И бесчувственное тело Саске на разрушенной крыше. Эта картина, как заевшая пластинка, снова и снова прокручивалась в моей голове.

«Какой же я идиот, — эта мысль была не горькой, а холодной, как лезвие скальпеля. — Абсолютный, самодовольный, до одури тупой идиот».

Я анализировал бой. Не как участник, а как сторонний наблюдатель. И чем глубже я копал, тем сильнее становился стыд. Я ведь не просто дрался. Я играл. Я наслаждался своим превосходством. Я видел в Саске не соперника, не товарища по команде, а… спарринг-партнера. Куклу для битья, на которой можно отточить свои новые, блестящие игрушки.

Я вспомнил себя, когда только появился в этом мире. Маленький, незаметный мальчишка, который прятался в тени. Который поставил себе одну-единственную цель: стать сильнее, оставаясь невидимкой. Не привлекать внимания. Тихо, методично, шаг за шагом идти к своей цели, используя свои знания канона как карту.

А что потом? А потом начались победы.

Я победил Кабуто, правую руку Орочимару. Я сломал Неджи, гения клана Хьюга, на глазах у всей деревни. Я уничтожил Гаару и Шукаку, одного из Хвостатых. Я отбился от Орочимару и стер в порошок его элитную помощницу. Я изучил десятки техник, поднял свой уровень, стал сильнее, чем когда-либо мог мечтать.

И я… я загордился.

Незаметно для самого себя, я начал смотреть на всех них свысока. На Какаши, с его устаревшими методами. На Джирайю, с его наивностью. На Сакуру, на Ино… на Саске. Я видел их не как людей, а как статистов. Как мух, которые жужжат где-то на фоне моего грандиозного восхождения.

«Я даже не использовал весь свой арсенал, — с горечью признался я себе. — Зачем? Зачем использовать Сюнсин: Бури или Разряд Нейрона против "простого" Саске? Зачем придумывать сложную тактику? Я же "гений". Я же "попаданец". Я просто поиграю с ним, покажу ему его место, а потом легко одержу победу».

Я горько усмехнулся.

— Правда же говорят, — прошептал я в пустоту. — Дай человеку силу или власть, и его глаза затуманятся, а гордыня станет высокой, как гора.

Вот и я. Сегодня. Я чуть не проиграл Саске, потому что недооценил его. Я смотрел на него, но не видел. Я видел лишь слабую копию того гения, которого я знал по канону. Я не видел его боль. Его отчаяние. Его рост. Я забыл главное.

Этот мир — больше не игра. Люди здесь — не NPC. Они тоже развиваются. Они тоже учатся на своих ошибках. И пока я, ослепленный своим ЧСВ, стоял на месте, наслаждаясь своим величием, Саске, подгоняемый ненавистью и завистью, сделал рывок вперед. И этот рывок чуть не стоил мне всего.

[СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ ЗАВЕРШЕН.]

[ДИАГНОЗ: ОСТРЫЙ ПРИСТУП САМОБИЧЕВАНИЯ. УРОВЕНЬ: 87%.]

[РЕКОМЕНДАЦИЯ: СРОЧНО СЪЕСТЬ МИСКУ РАМЕНА. ИЛИ ДВЕ.]

[КОММЕНТАРИЙ СИСТЕМЫ: ПОЗДРАВЛЯЮ. ВЫ ТОЛЬКО ЧТО ОТКРЫЛИ ГЛАВНОЕ ДОСТИЖЕНИЕ ВСЕХ ГЛАВНЫХ ГЕРОЕВ СЁНЕНА: «ОСОЗНАНИЕ СОБСТВЕННОЙ ТУПОСТИ ПОСЛЕ ТЯЖЕЛОГО БОЯ». ВАШ ПУТЬ НИНДЗЯ ВЫШЕЛ НА НОВЫЙ УРОВЕНЬ. ТЕПЕРЬ ВЫ МОЖЕТЕ СТРАДАТЬ БОЛЕЕ КАЧЕСТВЕННО.]

Я не обратил внимания на ее издевку. Я принял решение. Твердое. Непоколебимое.

«Я больше никогда не буду недооценивать своих противников, — поклялся я сам себе. — Никогда не буду смотреть на них свысока. Каждый шиноби, будь то генин или Каге, — это угроза. Каждая битва — это битва за жизнь. Хватит игр. Хватит представлений».

Я дошел до своего дома и не стал ни есть, ни пить, ни даже раздеваться. Я просто дошел до своего футона и рухнул на него лицом вниз.

И в ту же секунду тьма, глубокая, спасительная, без сновидений, поглотила меня. Урок был усвоен. И цена за него была заплачена.

(POV: Саске)

Тьма.

Сначала была только она. Густая, вязкая, успокаивающая тьма, в которой не было ни боли, ни унижения. Но потом… потом появился свет. Резкий, белый, больничный свет, который пробился сквозь мои веки и заставил меня поморщиться. А вместе со светом пришла и боль.

Она была везде. Тупая, ноющая боль в каждой мышце, в каждой кости. Голова раскалывалась, как будто по ней ударили молотом. А в груди… в груди была дыра. Не физическая. Гораздо хуже. Дыра, которую оставило после себя мое растоптанное, униженное эго.

Я медленно открыл глаза. Белый потолок. Белые стены. Запах антисептиков. Я был в госпитале. Снова.

И я вспомнил.

Крыша. Ревущий Расенган. Черное пламя моего огненного шара. Взрыв. И его лицо. Спокойное, усталое, почти снисходительное, в тот момент, когда его кулак врезался в мою челюсть.

Я проиграл.

Снова.

Ярость. Она была как лава, которая медленно закипала в моей душе, выжигая все остатки разума. Я стиснул зубы с такой силой, что, казалось, они вот-вот раскрошатся.

Я ненавижу этот мир.

Я ненавижу всех.

Я ненавижу Итачи. За то, что он отнял у меня все. За то, что он убил моих родителей, вырезал весь мой клан, оставив меня одного в этом пустом, холодном мире. За то, что он посмотрел на меня, как на мусор, и сломал мой разум своим проклятым гендзуцу.

И я ненавижу Наруто.

О, как же я его ненавижу. Ненавижу его за его силу, которая появилась из ниоткуда. Я ненавижу его за его спокойствие, за его уверенность, за ту снисходительную ухмылку, с которой он смотрел на меня, пока я, как идиот, бился в агонии своей слабости.

Итачи. Наруто. Они одинаковые. Оба видят во мне ребенка и недооценивают меня. Они оба смотрят на меня свысока, как на букашку, которая копошится у них под ногами.

«Слаб… ты все еще слишком слаб…» — слова Итачи эхом отдавались в моей голове.

«Ты проиграл, Саске», — говорил снисходительный взгляд Наруто.

НЕНАВИЖУ!

Я рывком сел на кровати, игнорируя вспышку боли в теле. Хватит. Хватит быть слабым. Хватит быть игрушкой в их руках. Мне нужна сила. Больше силы. Такой, чтобы я мог стереть с их лиц эти самодовольные ухмылки. Такой, чтобы я мог заставить их обоих посмотреть на меня… с ужасом.

Решение пришло само собой. Техники. Мне нужны новые, более мощные техники. Те, что скрыты в архивах моего клана.

Я посмотрел на свою больничную одежду с отвращением. Сорвал ее с себя и нашел свою обычную, черную форму, аккуратно сложенную на стуле и быстро оделся. Каждый мускул протестовал, но моя воля была сильнее.

Я подошел к окну. Внизу, на улицах, кипела жизнь. Люди смеялись. Дети играли. Они не знали. Не знали о той тьме, что живет в этом мире. О той тьме, что живет во мне.

Я, не колеблясь, выпрыгнул и приземлился в тени, на мягкую траву, и, стараясь не привлекать внимания, побежал. Туда, где когда-то был мой дом.

Квартал Учиха встретил меня мертвой тишиной. Пустые улицы. Дома с темными, слепыми окнами. Здесь больше никто не жил. Лишь призраки. Призраки моего прошлого. Я шел по этим улицам, и каждый шаг отдавался эхом в моем сердце. Вот здесь была лавка данго, куда мы ходили с мамой. А здесь… здесь жил Шисуи.

Я отогнал воспоминания. Они делали меня слабым. У меня была цель. Библиотека клана. Хранилище свитков, где были собраны все секреты Шарингана.

Я дошел до большого, старого здания в центре квартала. И замер.

Что-то было не так.

Воздух. Он был… другим. Тяжелым. Напряженным. Как будто сама тишина здесь была неправильной, искусственной. Мои инстинкты, отточенные годами тренировок, кричали об опасности.

И тут, как тени, отделившиеся от вечерних сумерек, появились они.

Четверо.

Они не выглядели как обычные шиноби. В них было что-то… чужое. Неправильное.

Один, самый крупный, был похож на неуклюжего, толстого быка. Второй, с шестью руками, ухмылялся, как паук, предвкушающий трапезу. Третья была девушкой с ярко-розовыми волосами, и в ее взгляде была дикая, необузданная ярость. А четвертый… он был лидером, это чувствовалось. У него было два лица, и на его губах играла ленивая, презрительная усмешка.

Я стиснул зубы. Мое тело все еще болело после боя с Наруто, чакра была на исходе. Но отступать… отступать было некуда.

— Учиха Саске, — сказал лидер, и его голос был таким же двойственным, как и его внешность. — Мы из Деревни Скрытого Звука. Нас отправил Орочимару-сама. Он хочет, чтобы ты пошел за нами.

Я расхохотался. Громко, дерзко, хотя смех и отдавался болью в ребрах.

— Орочимару? — переспросил я. — Передайте своему змеиному хозяину, что я не принимаю предложения от тех, кто бежит с поля боя, поджав хвост.

Я видел, как их лица исказились от гнева.

— Ты!.. — прорычала девушка.

— Успокойся, Таюя, — остановил ее лидер. — Похоже, щенок Учиха хочет поиграть. Что ж. Сакон. Развлекись.

Четвертый, который до этого молчал, выступил вперед. Он был самым нормальным на вид, но в его глазах горел холодный, расчетливый огонь.

— Не займет много времени, — сказал он.

Он бросился на меня. Я активировал Шаринган. Его движения были быстрыми, но для меня, для моих глаз, они были как в замедленной съемке. Я легко увернулся от его удара и нанес свой. Мой кулак врезался ему в бок. Он отлетел на несколько метров, но тут же вскочил на ноги.

— Неплохо, — сказал он. — Для слабака.

Он снова атаковал. Мы сошлись в жестоком, быстром танце тайдзюцу. Я был быстрее. Мой Шаринган давал мне преимущество. Я видел каждую его атаку, каждый его финт. Я наносил удар за ударом, заставляя его отступать. Я побеждал.

— И это — элита Орочимару? — усмехнулся я, нанося ему мощный удар ногой в грудь. Он отлетел и с грохотом врезался в стену старого дома. — Жалкое зрелище.

Я уже собирался нанести последний, решающий удар. Но тут я увидел это. Черные узоры. Они, как ядовитые змеи, расползлись по его коже. Его чакра взорвалась, становясь темной, злой, чудовищной. Проклятая Печать.

— Игра окончена, щенок, — прорычал он.

Он был передо мной. Я не успел среагировать и не увидел его движения. Удар. Боль. Тьма.

Я очнулся на земле. Все тело было как одна сплошная рана. Надо мной стояли они. Четверо. И они смеялись.

— И вот из-за этого слабака Орочимару-сама поднял такой шум? — сказал толстяк.

— Он даже не смог продержаться и пяти минут против Сакона на первом уровне, — фыркнула девушка. — Жалкий.

Их слова были как соль на мои раны. Унижение. Снова. Сначала Итачи. Потом Наруто. Теперь — эти. Я был слаб. Абсолютно, безнадежно слаб.

Лидер, Сакон, присел передо мной на корточки.

— Ты проиграл, Учиха, — сказал он. — Но это не конец. Это — начало. Орочимару-сама видит в тебе потенциал. Потенциал стать сильнее любого, кого ты знаешь.

Он протянул мне руку. — Подумай хорошо. Останешься здесь — и навсегда останешься слабаком. Вечной тенью своего брата. Пойдешь с нами — и Орочимару-сама даст тебе силу. Он обучит тебя. Ты станешь сильным. Достаточно сильным, чтобы убить любого.

Я смотрел на его протянутую руку. И смотрел на их полные презрения, но обещающие силу лица. И я сделал свой выбор.

— Я… — прохрипел я. — Я согласен.

Я принял его руку.

Мы собирались уйти тихо, под покровом ночи. Но нам не повезло.

— Стоять!

Перед нами, на крыше, появились они. Двое. В белых масках. АНБУ.

— Кто вы такие? — голос одного из них был холоден, как сталь. — Как вы проникли в деревню?

Они спрыгнули на землю. Их взгляды скользнули по Четверке Звука, а затем остановились на мне.

— Учиха Саске? — сказал второй АНБУ. — Что ты здесь делаешь? Почему ты покидаешь деревню без разрешения Хокаге?

— У нас нет на это времени, — лениво протянул Сакон.

И они атаковали. Это была не битва. Это была резня. АНБУ, элита Конохи, не смогли продержаться и тридцати секунд. Четверка Звука двигалась, как единый, смертоносный организм.

Один из АНБУ, умирая, успел выпустить сигнальную ракету. Красная вспышка на мгновение озарила ночное небо.

— Черт! — выругалась Таюя. — Теперь вся деревня будет у нас на хвосте!

— Неважно, — сказал Сакон. — Мы уже уходим.

Он посмотрел на меня. — Идем, Учиха. Твоя новая жизнь начинается.

Я в последний раз оглянулся на свою деревню. На огни. На скалу с лицами Хокаге. И не почувствовал ничего. Ни сожаления. Ни тоски. Лишь холодную, пустую решимость.

И я пошел за ними. Во тьму.

* * *

(POV: Капитан АНБУ)

Красная вспышка. Она на мгновение озарила ночное небо над Конохой, и мой отряд, как единый организм, среагировал еще до того, как мой мозг успел отдать приказ. Мы были в движении. Бесшумные, как тени, мы неслись по крышам в сторону источника сигнала. В сторону квартала Учиха.

Сердце стучало ровно, холодно. Сигнальная ракета — это крайняя мера. Это значит, что один из наших патрулей столкнулся с угрозой, которую не смог нейтрализовать. Это значит — проблемы. Серьезные проблемы.

Мы прибыли на место через тридцать секунд. Картина, которая предстала перед нами, была… тихой. Слишком тихой. У старых, заброшенных ворот, ведущих в квартал Учиха, лежали они. Двое. Наши. В белых масках и черной форме. Они не двигались.

— Оцепить периметр! — мой голос был резок и тих. — Двое со мной. Остальные — проверить крыши и тени!

Мои люди растворились в ночи. Я и двое моих лейтенантов спрыгнули на землю. Я опустился на одно колено рядом с первым телом. Маска была расколота. Глаза, стеклянные и пустые, смотрели в ночное небо. Смерть была мгновенной. Чистый, точный удар, который сломал шею. Никаких следов борьбы.

Я подошел ко второму. Та же картина. Убит быстро, профессионально. Я осмотрел землю. Следы. Пятеро. Один — в сандалиях шиноби Конохи. Четверо — чужие.

— Капитан, — сказал один из моих людей. — Никого. Они ушли. Ушли за пределы деревни. Барьер был нарушен в этом секторе пять минут назад.

Я стиснул зубы под маской. Профессионалы. Они вошли, устранили патруль и ушли, прежде чем мы успели среагировать.

— Доложить в штаб, — приказал я. — Мне нужно к Хокаге-сама. Немедленно.

Я исчез в вихре листьев.

Я появился прямо в кабинете Хокаге, опустившись на одно колено. Она была там. Пятая. Сенджу Цунаде. Она сидела за столом, заваленным бумагами, и устало терла виски. Рядом с ней стояла ее помощница, Шизуне.

— Хокаге-сама, — сказал я, и мой голос был ровен, как сталь. — Срочный доклад.

Она подняла на меня свои уставшие, но властные глаза.

— Пять минут назад был подан сигнал тревоги из сектора семь, у квартала Учиха, — доложил я. — Мой отряд прибыл на место. Мы обнаружили два тела. Наши патрульные. Убиты.

Ее лицо мгновенно стало серьезным.

— Неизвестные, предположительно четверо, проникли в деревню, нейтрализовали патруль и покинули Коноху. Мы…

Я не успел договорить. Дверь в кабинет с грохотом распахнулась, и в комнату, задыхаясь, вбежала она. Ученица Цунаде. Розоволосая девочка. Сакура Харуно.

— ЦУНАДЕ-САМА! — крикнула она, и в ее голозах был ужас. — САСКЕ-КУН ПРОПАЛ!

Цунаде замерла. Я видел, как в ее голове, с молниеносной скоростью, складывается эта чудовищная картина. Неизвестные. Квартал Учиха. Убитый патруль. И… пропавший Учиха Саске.

— Я… я посещала госпиталь, — тараторила Сакура, и по ее щекам текли слезы. — Его нет в палате! Он исчез!

Цунаде медленно поднялась. Ее лицо было как маска из камня. Но в ее глазах горел холодный, яростный огонь.

Она посмотрела на плачущую Сакуру, и ее голос, когда она заговорила, был спокоен. Но в этом спокойствии была такая сила, что, казалось, задрожали стены.

— Сакура.

— Д-да, Цунаде-сама?

— Зови сюда Шикамару Нара. Быстрее.

Сакура удивленно посмотрела на нее. — Шикамару?..

— ВЫПОЛНЯТЬ! — рявкнула Цунаде.

Сакура, вздрогнув, выбежала из кабинета.

Цунаде посмотрела на меня. — Капитан. Собери все доступные отряды АНБУ. Перекрыть все выходы из страны. Мне нужны эти ублюдки. Живыми или мертвыми. Желательно, мертвыми.

Она села в свое кресло.

— А ты, Шизуне, — сказала она, не глядя на свою помощницу. — Зови остальных. Всех свободных генинов. Чоджи Акимичи. Кибу Инузука. Неджи Хьюга. И…

Она на мгновение замолчала.

— …и Узумаки Наруто.

* * *

Я несся по крышам Конохи, и ветер свистел у меня в ушах. Тревога. Она была как холодный, неприятный комок в животе.

Я добежал до Резиденции Хокаге, запрыгнул на подоконник ее кабинета и, не церемонясь, вышиб ногой хлипкую раму, с драматическим криком влетая внутрь.

— Пятая Хокаге-сама! Ваше личное, элитное, сверхсекретное оружие возмездия прибыло по вашему зову! Укажите на врага, и я превращу его в пыль!

Я приземлился в центре кабинета в самой пафосной позе, на какую был способен. И обнаружил, что я здесь не один.

В кабинете, помимо Цунаде и Шизуне, уже стояли они. Шикамару Нара, с его обычным, смертельно скучающим видом. Чоджи Акимичи, который нервно жевал чипсы. Киба Инузука с Акамару на голове, который скалился, как будто уже учуял драку. И Неджи Хьюга, который стоял с идеально ровной спиной и своим фирменным выражением лица «я лучше вас всех, мусор».

Похоже, я был последним.

— Наконец-то, — прорычала Цунаде, и ее лицо было мрачнее грозовой тучи. — Теперь, когда вся в сборе, перейдем к делу.

Она обвела нас тяжелым взглядом. — Сегодня Учиха Саске покинул деревню. В сопровождении четырех шиноби из Деревни Скрытого Звука, элитных подчиненных Орочимару. Ваша миссия: догнать их и вернуть Саске в Коноху. Любой ценой.

Я слушал ее, и в моей голове, как вспышка, пронеслись воспоминания из «канона».

«Арка погони за Саске, — подумал я, и во рту появился горький привкус. — Четверка Звука. Джиробо. Кидомару. Сакон и Укон. Таюя. Битвы на грани смерти. Сломленные кости Чоджи. Почти смертельная рана Неджи. Киба, пронзенный насквозь. И Шикамару, который едва не погиб от рук Таюи. Это была… это была мясорубка».

Я посмотрел на лица тех, кто стоял рядом со мной. На этих детей, которые еще не знали, что их ждет. И во мне закипела холодная, тихая ярость. Но направлена она была не на Орочимару. А на Коноху.

— Хокаге-сама, — сказал я, и мой голос был на удивление спокоен. Все удивленно посмотрели на меня.

— У меня вопрос. В нашей деревне вообще есть барьер? Или охрана? Патрульные? Или у нас тут проходной двор?

Цунаде нахмурилась. — Что ты хочешь сказать, Наруто?

— А то, что кому не лень, проникает в нашу деревню, как к себе домой! — я повысил голос. — Куда, черт возьми, делся ваш хваленый барьер?! То Итачи нукенин заходят, как турист, и калечат наших джоунинов! То Орочимару нападает на деревню, убивает Третьего и уходит! Теперь что?! Его прихвостни, какая-то шпана из Деревни Звука, спокойно заходят в Коноху, похищают одного из последних Учиха и так же спокойно уходят?!

Я обвел всех взглядом. — Куда смотрит отряд обороны?! Куда смотрят АНБУ?! Я, черт возьми, не могу спокойно спать в своей квартире, зная, что в самую «сильную» деревню шиноби может проникнуть кто угодно и похищать людей! Я требую, чтобы после нашего возвращения этот вопрос был серьезно обсужден!

В кабинете повисла мертвая тишина. Шикамару, Чоджи и Киба смотрели на меня с отвисшими челюстями. Неджи удивленно приподнял бровь. А Цунаде… ее лицо побагровело.

— ВАЛИТЕ! — взревела она, с грохотом ударяя кулаком по столу. Столешница из векового дуба треснула. — И ВЫПОЛНЯЙТЕ ПРИКАЗ!

Она тяжело дышала, и ее глаза метали молнии. — А ты, — она указала на Шикамару, — ты — главный в этой команде. Отвечаешь за всех головой.

С этими словами она отвернулась, давая понять, что аудиенция окончена.

Мы молча, не говоря ни слова, вышли из кабинета.

Через десять минут мы стояли у главных ворот Конохи. Пятеро генинов против шиноби Звука.

Я посмотрел на своих товарищей. На их решительные, полные тревоги лица.

«Ладно, — подумал я, завязывая протектор покрепче. — Похоже, пришло время снова немного… поломать канон».

Мы неслись по лесу, и под нашими ногами шелестела сухая листва. Пятеро генинов Конохи. Команда, собранная наспех, отчаянная и, по сути, самоубийственная. Но мы были единственной надеждой деревни.

Шикамару, наш новоиспеченный лидер, бежал впереди, его лицо было маской холодной концентрации. Он постоянно оглядывался, сверяя наше построение, выискивая глазами потенциальные ловушки. Он был рожден для этой роли.

— Впереди! — голос Кибы был резок и похож на рычание. Он бежал на четвереньках, а Акамару сидел у него на спине. — Их запах все еще свежий! Они прошли здесь не больше часа назад! Пятеро! Четверо — чужие, пахнут змеями и чем-то гнилым. А пятый… пятый — Саске.

— Вижу их потоки чакры! — раздался спокойный, холодный голос Неджи. Он бежал рядом, и вены вокруг его бледных, жемчужных глаз вздулись. — Бьякуган! Они движутся быстро, но без всякой маскировки. Они уверены в себе.

Чоджи молча бежал рядом с Шикамару, его лицо было серьезным. Он был готов. Мы все были готовы.

А я… я бежал сзади, и мой мозг работал на пределе, как суперкомпьютер, обрабатывая гигабайты информации. Я не думал о Саске. Не думал о провале миссии. Я анализировал.

«Четверка Звука, — проносилось в моей голове, и я прокручивал в памяти все, что знал о них из "канона". — Четыре элитных телохранителя Орочимару. Четыре специалиста. Четыре ходячие проблемы».

Мой мысленный взор сфокусировался на первом.

«Джиробо.»

Стиль боя: Ближний бой, грубая сила.

Фишки: Земляные техники, способные создавать непробиваемые купола и барьеры. А еще… он высасывает чакру при контакте. Опасен для тех, кто полагается на выносливость.

Личность: Полагается на свою мощь, считает врагов "слабым кормом". Классический танк. Медленный, но сильный. Идеальный противник для Чоджи.

Затем — второй.

«Кидомару.»

Стиль боя: Средняя и дальняя дистанция. Охотник.

Фишки: Паучья чакра. Шесть рук. Паутина, которая может служить и броней, и оружием. И его главный козырь — лук и стрелы из особого, сверхпрочного золотого сплава.

Личность: Наслаждается охотой. Играет со своей жертвой, как паук с мухой. Умный, хитрый, изобретательный. Идеальный противник для Неджи с его абсолютным зрением.

Третья. Самая раздражающая.

«Таюя.»

Стиль боя: Контроль поля боя, гендзюцу.

Фишки: Ее флейта. Мелодия, которая вызывает мощнейшие иллюзии, парализующие тело и разум. А еще — она может призывать трех гигантских, уродливых демонов, которыми управляет с помощью своей музыки.

Личность: Язвительная, постоянно оскорбляет врагов, уверена в своей гениальности. Идеальный противник для Шикамару, битва двух гениев тактики.

И, наконец, лидер.

«Сакон и Укон.»

Стиль боя: Ближний, партизанский, изнуряющий бой.

Фишки: Двое в одном теле. Один атакует в лоб, а второй может отделяться, нападая со спины, или, что самое мерзкое, «встраиваться» в тело врага, разрушая его изнутри на клеточном уровне.

Личность: Садисты. Обожают мучить своих врагов, наслаждаясь их болью. Идеальный противник для Кибы, для его яростного, звериного стиля боя.

Я проанализировал их всех. И принял решение.

«Каждый из них — идеальный тест для моих товарищей, — подумал я, глядя на решительные спины Чоджи, Неджи, Кибы и Шикамару. — В "каноне" эти битвы довели их до предела. Заставили их эволюционировать. Преодолеть себя. Если я вмешаюсь… я украду у них этот рост. Этот опыт, купленный кровью и болью».

Я не собирался этого делать. Каждый должен развиваться. Каждый должен расти.

Но была и другая причина. Более эгоистичная. Я вспомнил еще одного. Пятого. Того, кто придет за ними, когда они начнут проигрывать.

«Кимимаро Кагуя».

Последний из своего клана. Обладатель Шикоцумьяку — Кеккей Генкай, позволяющего управлять собственными костями. Больной, умирающий, но… чудовищно сильный. Он был на совершенно другом уровне.

«Вот он, — подумал я, и в моей груди зажегся холодный, хищный огонь азарта. — Вот он — мой настоящий противник. Мой босс в этом квесте».

Мне было плевать на Саске. Его выбор. Его проблемы. Я здесь не для того, чтобы спасать заблудших эмо-боев. Я здесь ради данных. Ради опыта. Ради хорошей, качественной драки.

И Кимимаро был идеальным кандидатом. Я хотел посмотреть на него. На его техники. На его силу. Я хотел сразиться с ним.

— Они замедляются! — крикнул Киба. — Кажется, собираются устроить привал!

Шикамару поднял руку, останавливая нас. — Всем приготовиться. Похоже, погоня окончена. Начинается охота.

Я ухмыльнулся. «Да, — подумал я. — Охота начинается. И я буду в ней зрителем. До тех пор, пока на сцену не выйдет главная звезда».

— Они остановились! — крикнул Киба, резко тормозя на одной из веток. — Впереди, на поляне! Их запахи… они там!

Шикамару поднял руку, и мы все, как единый организм, замерли, прячась в густой листве. Я осторожно выглянул.

Внизу, на небольшой, залитой лунным светом поляне, сидели они. Четверка Звука. Они развели небольшой костер и, кажется, отдыхали. Рядом с ними, прислоненный к дереву, стоял огромный, похожий на бочку, запечатанный горшок.

— Саске… — прошептал Шикамару, и его лицо помрачнело. — Похоже, он внутри.

Мы приготовились к атаке. Но было уже поздно. Нас заметили.

— Ну надо же, — лениво протянула Таюя, девушка с розовыми волосами, даже не поворачивая головы. — Посмотрите, кто к нам пришел. Погоня.

Они все медленно поднялись, поворачиваясь в нашу сторону. На их лицах не было ни удивления, ни страха. Лишь скука и презрение.

— Это что, все? — усмехнулся Сакон, лидер с двумя лицами. — Одна из «сильнейших» деревень шиноби не нашла для погони никого, кроме кучки сопляков? Какое разочарование.

Мы спрыгнули на землю, вставая перед ними. Пятеро против четверых. Но я чувствовал. Чувствовал их чакру. Она была плотной, темной, злой. Каждый из них был на уровне джоунина.

— Уходите, щенки, — пробасил Джиробо, самый крупный из них. — Пока мы вас не раздавили, как букашек.

— Мы пришли за Саске, — твердо сказал Шикамару. — Верните его, и мы уйдем.

Четверка Звука расхохоталась.

— Похоже, они не понимают, — сказала Таюя.

— Ладно, — Джиробо хрустнул костяшками пальцев, которые были размером с мою голову. — Вы идите вперед. Я с этими сопляками сам разберусь. Займет не больше пяти минут.

Он выступил вперед и, сложив несколько печатей, с силой ударил ладонями по земле.

— Дотон: Доро Дому (Стихия Земли: Земляной Купол)!

Земля под нашими ногами задрожала. Она вздыбилась, как живая, и со всех сторон на нас обрушились гигантские пласты камня и грязи. Они смыкались над нашими головами, образуя массивный, полусферический купол. Через секунду мы оказались в ловушке. Внутри кромешной, непроглядной тьмы.

— Что за техника?! — крикнул Киба, ударяя по стене. Его кулак лишь оставил на ней небольшую царапину.

— Это бесполезно, — раздался спокойный голос Неджи. Я видел, как в темноте светятся его глаза. — Бьякуган! Стены невероятно прочные, они пропитаны его чакрой. Пробить их почти невозможно.

— Черт! — выругался Шикамару. — Это тюрьма! Он запер нас здесь, чтобы выиграть время!

— Этот купол… — сказал я, и все обернулись ко мне. — Высасывает нашу чакру!

— Что?! — ужаснулся Чоджи. — Купол… питается нами!

Паника. Я чувствовал, как она начинает зарождаться в их сердцах. Мы были в ловушке. Без света. Без выхода. И с каждой секундой мы становились слабее.

«Хитрый ублюдок, — подумал я. — Он не собирается с нами драться. Джиробо собирается просто подождать, пока мы не сдохнем от истощения».

Но я не для того сюда пришел, чтобы тихо умереть в земляной банке.

— Отойдите, — сказал я.

Они удивленно посмотрели на меня. Я поднял правую руку. В ней, разгоняя тьму своим яростным, синим светом, родилась она.

— Расенган!

ГРОХОТ!

Купол задрожал. Раздался оглушительный треск. Ревущая сфера чакры, как гигантский бур, вгрызлась в пропитанную чакрой землю. Стена, которую не мог поцарапать Киба, треснула. А затем — взорвалась.

Осколки камня и грязи разлетелись во все стороны. В стене зияла огромная, рваная дыра, сквозь которую лился спасительный лунный свет.

Мы были свободны.

Джиробо, стоявший снаружи, смотрел на эту дыру с отвисшей челюстью. Он не мог поверить.

— Невозможно… — пролепетал он. — Никто не должен был…

— Эй, — раздался за его спиной голос.

Он обернулся. И увидел его. Чоджи. Он стоял, и его лицо было серьезным, как никогда.

— Идите! — крикнул он нам, не оборачиваясь. — Догоняйте Саске! А я… я останусь здесь. И разберусь с ним.

— Чоджи, ты с ума сошел?! — крикнул Шикамару, и в его голосе, впервые, прозвучала настоящая, неподдельная тревога. — Он слишком силен! Ты не справишься один!

— Я — не один, — сказал Чоджи. — Я — шиноби Конохи. И я — член клана Акимичи. Моя работа — быть щитом для своих товарищей.

Он посмотрел на Шикамару. — Ты — лидер. Твоя работа — вернуть Саске. А моя… моя — дать тебе для этого время.

Шикамару смотрел на своего лучшего друга. На этого вечно доброго, вечно жующего толстяка, который сейчас стоял, готовый пожертвовать собой ради миссии. Ради него.

— Будь осторожен, Чоджи, — наконец, сказал он, и его голос был хриплым.

— Идите! — крикнул Чоджи.

Мы рванули вперед, оставляя его одного. Одного против монстра.

Битва за Саске только что потребовала свою первую жертву.

(POV: Чоджи)

Они ушли.

Я смотрел, как спины моих друзей — Шикамару, Наруто, Кибы, Неджи — исчезают в густой, темной чаще леса. Я остался один. Один на один с этим… монстром.

Шиноби Звука, стоял в нескольких метрах от меня, и его лицо было маской чистого, незамутненного презрения. Он был огромен, как скала, и от него веяло такой же тупой, бездушной силой.

— Надо же, — пробасил он, и его голос был похож на скрежет камней. — Самый жирный и самый слабый остался, чтобы прикрыть остальных. Какая трогательная, бесполезная жертва. Ты просто "слабый корм", который добровольно лезет в пасть хищнику.

Слабый корм. Жирный.

Эти слова. Они ударили меня, как пощечина. Всю свою жизнь я слышал их. Всю свою жизнь я пытался их игнорировать. Но сейчас… сейчас было по-другому. Сейчас за моей спиной были мои друзья. Моя команда. Мой лучший друг, Шикамару, который доверил мне свою жизнь.

Я посмотрел на него, и во мне, впервые за долгое время, закипела не обида. А холодная, тихая ярость.

— Ты… — прорычал я, и мой голос был непривычно тверд. — Ты не смеешь оскорблять моих друзей. И ты… ты заплатишь за свои слова.

Он расхохотался. Громко, от души. — Заплачу? Чем ты заставишь меня заплатить, жирдяй? Своими слезами?

Я не стал больше говорить. Я действовал.

— Байка но Дзюцу (Техника Увеличения Тела)!

Мое тело мгновенно раздулось, становясь вдвое больше. Я почувствовал, как сила наполняет мои мышцы.

— Ого, — протянул Джиробо с издевательской ухмылкой. — Толстяк стал еще толще. Какая страшная техника.

Я бросился на него.

— Никудан Сенша (Мясной Танк)!

Я скрутился в гигантский, вращающийся шар и, как живое ядро, покатился на него, сметая все на своем пути. Земля под ним задрожала. Но он даже не сдвинулся с места.

В тот момент, когда мой «танк» должен был врезаться в него и раздавить, он просто… выставил вперед руку. Одну.

БАМ!

Звук был глухим, как удар по мясу. Моя мощнейшая атака, моя гордость, была остановлена. Одной рукой. Я почувствовал, как вся моя инерция, вся моя сила, разбилась о его ладонь, как о каменную стену. А затем он, с легкой ухмылкой, просто… отшвырнул меня.

Я, все еще в форме шара, отлетел назад, как мяч, и с грохотом врезался в дерево. Я принял свою обычную форму, и боль пронзила все тело.

— И это все? — зевнул Джиробо. — Скучно.

Он был силен. Чудовищно, нечеловечески силен. Моя базовая техника была для него просто детской игрой.

«Я должен… я должен стать сильнее», — подумал я, поднимаясь на ноги.

Я полез в свой подсумок. Мои пальцы нащупали их. Три маленькие, запечатанные в контейнер, пилюли.

Запретные пилюли клана Акимичи. Мой отец говорил мне, что я никогда не должен их использовать. Что цена за их силу… слишком высока.

Но сейчас у меня не было выбора.

Я достал первую. Зеленую. Пилюлю Шпината. Я смотрел на нее, и мое сердце колотилось, как бешеное. Я знал, что это — точка невозврата.

Я проглотил ее.

Боль. Жгучая, невыносимая, она взорвалась в моем желудке и огненными реками хлынула по моим венам. Я закричал. Казалось, мое тело разрывает на части изнутри. Но вместе с болью пришла она. Сила.

Я почувствовал, как моя чакра вскипает, увеличиваясь в несколько раз. Я чувствовал, как мои мышцы наливаются сталью.

— Что?.. — Джиробо удивленно посмотрел на меня. — Что ты сделал, щенок?

Я не ответил. Я снова бросился на него. Но на этот раз все было по-другому.

— Бубун Байка но Дзюцу (Техника Частичного Увеличения Тела)!

Моя правая рука мгновенно раздулась до гигантских размеров, и я обрушил ее на него. Он снова выставил блок, но на этот раз его отбросило на несколько шагов. На его лице, впервые, появилось удивление.

— Ах ты, маленький…

Он не успел договорить. Моя левая, тоже увеличенная, рука ударила его с другой стороны. Он увернулся, но я уже был рядом. Мои гигантские кулаки обрушивались на него, как молоты. Он больше не стоял на месте и защищался. Бой стал равным.

— Неплохо, жирдяй, — прорычал он, блокируя очередной мой удар. — Очень неплохо. Но этого… все еще недостаточно!

Он отпрыгнул назад и снова ударил ладонями по земле.

— Дотон: Дорьё Данго (Стихия Земли: Земляной Шар)!

Земля перед ним вздыбилась. Огромная, размером с дом, глыба камня и грязи поднялась в воздух. Она заслонила собой луну, отбрасывая на меня гигантскую, смертоносную тень.

И он… он швырнул ее в меня.

Я смотрел, как эта гора летит на меня. Я понимал, что увернуться — невозможно. Я понимал, что заблокировать ее — невозможно.

И я сделал единственное, что мог. Я достал вторую пилюлю. Желтую. Пилюлю Карри. И, не колеблясь, проглотил ее.

Новая, еще более чудовищная волна боли и силы захлестнула меня. Я взревел, и мой рев был ревом не человека, а раненого зверя.

Я знал, что должен делать.