На поляне, превращенной в арену для битвы богов, царил хаос. Орочимару, отброшенный чудовищным ударом Цунаде, медленно поднимался из руин, его змеиная улыбка была полна ярости. Джирайя, держась за раненый бок, готовился к новой атаке. А три гигантские жабы все еще вели свою титаническую борьбу со змеиным королем Мандой.
Но я, на мгновение, перестал обращать на них внимание. Мой взгляд был прикован к другому, более тонкому и, возможно, более жестокому поединку, который только что начался.
Мои теневые клоны, которые до этого роем набросились на Кири, начали исчезать. Не потому, что она их победила. А потому, что она их… препарировала . Кири двигалась среди них, как хирург в операционной. Ни одного лишнего движения. Ее пальцы, окутанные тончайшим слоем чакры, не били, а касались. Одно касание — и клон замирал, его система циркуляции чакры нарушалась, и он с тихим хлопком развеивался. Она не дралась а работала. Холодно. Эффективно. Безжалостно.
Мои клоны не справлялись. Они были созданы для хаоса и грубой силы, а не для дуэли с ходячим скальпелем.
И тут, видя это, вмешалась она.
— Наруто-кун!
Шизуне, ее лицо, обычно мягкое и обеспокоенное, теперь было маской стальной решимости.
— Ты береги чакру, — сказала она, и ее голос был тверд. — Ты же призвал сразу трех жаб! Я займусь с этой девушкой.
Шизуне встала между мной и Кири, выхватывая из подсумков несколько сенбонов. Я удивленно приподнял бровь, но не стал спорить.
— Как скажешь, — пожал я плечами и, отступив на безопасное расстояние, сел на большой, вырванный с корнем пень. Я создал одного-единственного клона, который уселся рядом со мной, подперев голову рукой.
— Ну что, посмотрим, на что способна ученица Легендарной Неудачницы, — сказал я своему двойнику.
— Ставлю пятьдесят рьё на ту, что в белом, — ответил клон. — У нее более профессиональный вид.
— Принято, — кивнул я. — Я ставлю на нашу. У нее есть свинья. Это серьезный тактический плюс.
Представление начиналось.
Шизуне атаковала первой. Она знала, что ее сила — в ядах и внезапности.
— Шикоми Шиндан (Подготовленный выстрел игл)!
Из специального устройства на ее запястье, с тихим щелчком, вылетел веер из пяти сенбонов. Они летели по сложной, расходящейся траектории, и их кончики тускло поблескивали фиолетовым — яд.
Кири даже не стала уворачиваться. Она просто подняла руку, чтобы прикрыть лицо. И в тот момент, когда иглы должны были вонзиться в ее бледную кожу, произошло нечто странное. Ее кожа на мгновение потемнела, стала твердой, как панцирь насекомого, и покрылась едва заметным хитиновым узором.
ДЗИНЬ-ДЗИНЬ-ДЗИНЬ!
Сенбоны с жалким звоном отскочили от ее руки, не оставив и царапины.
— Что?! — Шизуне была в шоке.
— Якушо но Хада (Кожа лекарства), — монотонным, лекторским голосом пояснила Кири, опустив руку. Ее кожа снова стала нормальной. — Простая модификация эпидермиса с использованием клеток насекомых. Устойчива к порезам и большинству алкалоидных ядов. Ваша атака — неэффективна.
— Опа! Броня из хитина! — громко прокомментировал я со своего пня. — Кажется, наша медсестра только что столкнулась с тараканом-переростком. Интересно.
Шизуне, поняв, что прямые атаки бесполезны, сменила тактику. Она сложила несколько печатей.
— Докугири (Ядовитый туман)!
Она глубоко вдохнула и выдохнула огромное, плотное облако фиолетового, ядовитого газа, который быстро начал расползаться по поляне, скрывая ее и Кири от наших глаз.
— А вот и ядовитое облачко. Классика, — зевнул мой клон.
Из тумана раздался спокойный голос Кири: — Нейротоксин, воздействующий на дыхательные пути. Летальность при вдохе — 98%. Время действия — пятнадцать секунд. Очень… предсказуемо.
Раздался легкий свист. Из тумана, как живая змея, вырвался тонкий поток ветра, который, как скальпель, разрезал ядовитое облако надвое, создавая в нем безопасный коридор. А в этом коридоре, невредимая, стояла Кири.
— Простая техника Стихии Ветра, — пояснила она. — Достаточно, чтобы создать воздушный карман. Ваша главная техника снова не сработала. У вас есть что-нибудь еще?
Шизуне стиснула зубы. Ярость и отчаяние придавали ей сил. Она поняла, что на расстоянии ей не победить и бросилась вперед, в рукопашную.
Это был танец двух разных философий. Шизуне, как ученица Цунаде, использовала сильные, прямые удары, вкладывая в них свою чакру. Кири не блокировала. Она парировала, отводя удары Шизуне в сторону, заставляя ее терять равновесие.
И Кири нашла свою возможность. Шизуне, проведя мощный удар ногой, на долю секунды раскрылась. Этого Кири и ждала. Ее рука, как клюв птицы, метнулась вперед и коснулась плеча Шизуне.
— Кэссуй Хиби (Кровавые жилы), — прошептала она.
Шизуне вскрикнула и отпрыгнула назад. — Что… что ты сделала?!
Она попыталась поднять правую руку, но та ее не слушалась а просто безвольно висела, как будто чужая.
— Тончайшие нити чакры, — пояснила Кири, медленно подходя. — Я прикрепила их к вашим дельтовидной и двуглавой мышцам. Теперь я контролирую их сокращение. Ваша правая рука — бесполезна. Вы проиграли. Сдайтесь.
Кири стояла над Шизуне, как хирург над пациентом, готовым к ампутации. Но в глазах ученицы Цунаде, помимо боли и страха, горел упрямый, несломленный огонь.
— Еще… нет… — прохрипела она.
Шизуне, с одной парализованной рукой, отчаянно пыталась держать оборону. Она была как раненый зверек, загнанный в угол.
— Твоя воля достойна уважения, — сказала Кири своим ровным, безэмоциональным голосом, легко уклоняясь от отчаянного выпада Шизуне. — Но воля без силы — это просто упрямство. А упрямство ведет к ошибкам.
И Шизуне совершила ошибку. Отчаяние заставило ее пойти ва-банк. Она бросила под ноги дымовую шашку, надеясь скрыться и атаковать из тени.
— Примитивно, — вздохнула Кири. Она даже не стала пытаться ее искать а просто сделала один, едва заметный жест рукой.
— Кумо Кэссэй (Сгусток паутины крови).
Из ее рукава вылетел маленький, темный, почти черный сгусток. Он ударился о землю в центре дымового облака и взорвался, превращаясь в огромную, липкую, органическую сеть. Дым мгновенно осел, прилипнув к нитям. И в центре этой паутины, запутанная, беспомощная, как муха, билась Шизуне.
— Ловушка из собственной крови, смешанной с чакрой, — пояснила Кири, как будто читала лекцию. — Очень эффективно для захвата быстрых, но не слишком сильных целей. Как вы.
Она медленно подошла к своей беспомощной жертве. В ее руке, появившись из ниоткуда, блеснул настоящий, стальной скальпель. — Думаю, Орочимару-сама будет не против, если я возьму несколько образцов для своих исследований. Ваша нервная система… она очень интересна.
Шизуне в ужасе забилась в сети. Кири занесла скальпель.
— Так, — раздался мой голос, полный скуки. — Думаю, на этом урок анатомии можно закончить.
Кири замерла и медленно повернула голову в мою сторону. — Ты?..
— Ага, я, — я спрыгнул со своего пня. — Знаешь, я тут смотрел на вас, и мне стало так скучно. Ваша битва… в ней нет искры. Нет драмы. Все так… стерильно. Пора добавить немного хаоса.
Я не стал медлить. Моя первая атака была проверкой.
— Каге Буншин но Дзюцу.
Один-единственный клон сорвался с места и бросился на нее, занося кунай. Кири, даже не меняя выражения лица, шагнула ему навстречу. Она не стала блокировать или уворачиваться. Ее рука, тонкая и изящная, метнулась вперед, и ее пальцы, окутанные голубой чакрой, коснулись клона в районе шеи.
ПУФ!
Клон исчез в облаке дыма, даже не успев завершить атаку.
«Интересно, — подумал я, и моя улыбка исчезла. — Кири не просто его развеяла. Она точечным ударом по тенкецу нарушила его систему циркуляции чакры, вызвав мгновенную дестабилизацию. Нужно подавлять».
Я перестал играть. — Таджу Каге Буншин но Дзюцу!
Поляна взорвалась. Двадцать. Тридцать. Сорок моих точных копий, как рой разъяренных шершней, со всех сторон бросились на нее.
И начался танец. Танец одного скальпеля против целой армии. Кири была невероятна. Она двигалась среди моих клонов, как вода. Ее тело изгибалось под неестественными углами, уходя от десятков ударов одновременно. Кири не тратила силы на мощные атаки. Легкое касание к руке — и клон падал, парализованный. Точный удар в ногу — и клон терял равновесие. Она разбирала мою армию на части с холодной, методичной эффективностью.
Но пока она была занята, я, оригинал, уже был в движении. Я обошел ее с фланга, окутав свое тело «Ветряными Доспехами», которые гасили звук моих шагов и появился у нее за спиной, как призрак. Мой кулак, усиленный чакрой, был уже занесен для удара.
И тут она, даже не оборачиваясь, сделала немыслимое. Она изогнулась назад, ее позвоночник прогнулся почти под прямым углом, как у змеи, уходя от моего удара. Мой кулак просвистел в миллиметре от ее лица. В тот же миг она, находясь в этом неестественном положении, нанесла удар ногой, целясь мне в голову.
Я едва успел выставить блок. Удар был не сильным, но резким и точным. Меня отбросило на несколько шагов.
«Гибкость самого Орочимару, — понял я, приземляясь. — Экспериментальные модификации. Понятно».
Пока я был отвлечен, она одним резким движением раскидала последних оставшихся клонов и повернулась ко мне. На ее лице не было и тени усталости.
— Разминка окончена? — спросила она.
— Только начинается, — ответил я.
Я снова бросился на нее, на этот раз используя свой гибридный Сюнсин. Я был как молния. Но Кири была готова. Она не пыталась уследить за мной глазами. Она чувствовала. Чувствовала потоки чакры, возмущение воздуха. В тот момент, когда я появился перед ней, ее рука уже была там, чтобы встретить меня.
— Кэссуй Хиби!
Ее пальцы коснулись моего предплечья. Я почувствовал, как тончайшие, как паутина, нити чакры пытаются проникнуть под мою кожу, чтобы захватить контроль над моими мышцами.
— Райтон: Сейденки но Шохеки!
Мое тело тут же окутала синяя, потрескивающая аура. Электрический разряд прошел по ее нитям чакры и ударил ей в руку. Она с тихим шипением отдернула ее, отпрыгивая назад. На ее пальцах остался легкий ожог.
— Интересно, — сказала она, разглядывая свою руку. — Ты смог не просто защититься, а контратаковать. Твоя чакра… она нестабильна. Яростна.
Кири смотрела на меня, и в ее глазах, впервые, появился настоящий, аналитический интерес. — Твои рефлексы усилены Райтоном. Твоя защита — Футоном. Твоя выносливость — аномальна. И ты используешь Каге Буншин, как будто это техника Е-ранга. Ты — ходячий сборник несовместимых элементов. Орочимару-сама будет в восторге, когда я доставлю ему тебя. Для вскрытия.
Она достала из своего подсумка небольшой свиток. — Но сначала… придется тебя немного успокоить.
Она развернула его. Это был один из «трупных свитков» Орочимару. Кири приложила к нему руку.
— Фуин: Кай (Печать: Снятие)!
Из свитка, в облаке дыма, вырвались они. Десятки. Сотни шипящих, извивающихся змей, которые тут же устремились ко мне.
Сотни. Шипящие, извивающиеся, они хлынули из свитка, как черная, живая река, и устремились ко мне. Их глаза, лишенные зрачков, горели холодной, инстинктивной злобой.
— Посмотрим, как твоя скорость справится с этим, — сказала Кири, и на ее лице, впервые, появилась тень улыбки. Это была не веселая улыбка. Это была улыбка ученого, который с интересом наблюдает, как его лабораторная крыса пытается выбраться из лабиринта, полного яда.
«Змеи? Серьезно? — подумал я, отпрыгивая назад и используя Сюнсин, чтобы оказаться на ветке высокого дерева.
— У твоего босса такая фиксация на змеях, это уже нездорово. Ему стоит обратиться к психологу».
Внизу, подо мной, змеиный ковер кишел, поднимая головы и шипя в мою сторону. Они не могли залезть на дерево. Но я знал, что это лишь вопрос времени.
— Прятаться бесполезно, — донесся до меня спокойный голос Кири. Она стояла внизу, глядя на меня снизу вверх.
— А я и не прячусь, — ответил я. — Я выбираю более выгодную позицию для атаки.
Я сложил печати. Это была техника, которую я оттачивал с клонами сотни раз, но еще никогда не применял в настоящем бою.
— Футон: Дайтоппа (Стихия Ветра: Великий Прорыв)!
Но это был не просто порыв ветра. Я вложил в него преобразование формы. Я не просто толкал воздух. Я закручивал его, создавая десятки маленьких, но невероятно быстрых торнадо, усеянных режущими лезвиями из чакры.
Ураган из ветра и стали обрушился на змеиный рой. Раздался отвратительный, влажный звук. Это был звук тысяч разрезаемых, разрываемых на части тел. Змеи, которые еще секунду назад были смертельной угрозой, превратились в кровавый фарш.
Через несколько секунд все было кончено. Поляна была усеяна ошметками змеиных тел, а в воздухе стоял тяжелый, металлический запах крови.
Кири стояла в центре этого побоища, и ее белый халат был забрызган темными каплями. Она была невредима. В последний момент она окутала себя своей хитиновой броней, которая приняла на себя несколько шальных ветряных лезвий.
— Впечатляет, — сказала она, и в ее голосе не было и тени страха. Лишь холодный, аналитический интерес. — Атака по площади с режущим эффектом. Ты потратил почти треть своей оставшейся чакры на эту одну технику. Неразумно.
— А теперь, — продолжила она, — пока ты восстанавливаешь дыхание…
Она сложила одну-единственную печать. — Кехай но Кири (Медицинский туман).
Из ее рта вырвалось не ядовитое облако, как у Шизуне. Это был легкий, почти невидимый, сладковато пахнущий газ, который быстро начал заполнять поляну.
«Нейротоксин, — мгновенно определил мой мозг, анализируя состав по запаху. — Не смертельный. Но вызывает галлюцинации и замедляет реакцию. Она пытается не убить меня, а… усыпить. Чтобы забрать живым для своего хозяина».
Я создал десять теневых клонов и отправил их в туман. — Разведка!
Клоны исчезли в молочной пелене. Через секунду я почувствовал, как они начали исчезать. Один за другим. Но не от атаки. Я получил их предсмертные воспоминания.
…он бежит сквозь туман. Впереди — фигура Кири. Он заносит кунай для удара. Но его тело вдруг становится тяжелым, непослушным. Мир плывет. Он видит не Кири, а… улыбающуюся Сакуру, которая протягивает ему тарелку с раменом. Он замирает в недоумении. И в этот момент холодный скальпель из чакры пронзает его сердце…
— Черт! — выругался я. Этот туман был не просто ядом. Он был мощным гендзюцу.
Я стоял не решаясь войти в туман. Я был в ловушке и не мог ее атаковать, не зная, где она. А она могла ждать там вечно.
«Думай, — приказал я себе. — Думай, как шиноби, а не как берсерк».
И я нашел решение. Простое. Элегантное. И очень, очень шумное.
Я создал одного клона. — Твоя задача, — сказал я ему, — беги. Туда.
И указал в сторону, где продолжалась битва Саннинов. Клон кивнул и рванул, как будто спасался бегством.
А я, оригинал, глубоко вдохнул. Я не стал входить в туман. Я решил его… сдуть.
Это была не просто техника Ветра. Это был концентрированный ураган.
— Футон: Ренкудан (Стихия Ветра: Снаряд Сжатого Воздуха)!
Я выдохнул мощный, сфокусированный поток сжатого воздуха, который, как невидимый таран, врезался в ядовитый туман.
Раздался оглушительный, ревущий вой. Туман, до этого плотный и неподвижный, взорвался изнутри. Его не просто развеяло. Его разорвало на части, как будто в его центр ударил невидимый кулак бога.
Я видел, как фигура Кири метнулась внутри рваной дымки, уходя от основного удара. Я не дал ей уйти. И создал еще двадцать клонов.
— Окружить! — скомандовал я. — Не дать ей выйти!
Мои клоны, как стая волков, оцепили поляну, отрезая ей все пути к отступлению. Кири оказалась в ловушке.
Туман окончательно рассеялся. И я увидел ее. Она стояла в центре, и ее лицо, впервые за весь бой, было не спокойным. На нем была… ярость.
— Ты… — прошипела она. — Ты развеял мое дзюцу? Какая варварская, неэффективная тактика!
— Зато работает, — ухмыльнулся я.
Она поняла, что у нее больше нет времени на игры и посмотрела на меня, и в ее глазах горел холодный огонь.
— Я признаю, — сказала она. — Ты оказался более интересным образцом, чем я предполагала. Но эксперимент окончен. Пора переходить к финальной стадии.
Ее тело окутала плотная, видимая чакра. Она концентрировала ее. Всю. Без остатка. В одной точке. В своей правой руке.
«Она собирается пойти напролом, — понял я. — Вложить все в один, решающий удар».
Ее рука засветилась ярко-голубым светом. Чакра на ее кончиках пальцев уплотнилась, заострилась, превращаясь в вибрирующее, смертоносное лезвие. Усиленный, боевой Скальпель Чакры. Она целилась в меня. Прямо в сердце.
«Ну что ж, посмотрим, чей скальпель острее».
Она сорвалась с места. Ее скорость, даже без Сюнсина, была невероятной. Кири была как белая молния, летящая сквозь стену огня.
А я… я не стал ждать. Я не стал встречать ее атаку в лоб. Это было бы слишком глупо. Слишком предсказуемо.
— Таджу Каге Буншин но Дзюцу!
Десять моих клонов появились передо мной, выстраиваясь в живой щит.
— Бесполезно! — крикнула она. Ее скальпель, как раскаленный нож сквозь масло, прошел сквозь первого клона, развеивая его. Второго. Третьего. Она прорывалась сквозь мою оборону, как таран.
Но они были не просто щитом. Они были приманкой.
Кири, разобравшись с последним клоном-щитом, остановилась посреди выжженной поляны. Она огляделась. Пусто.
— Прячешься, щенок? — прорычала она.
— Вовсе нет, — раздался мой голос у нее из-под ног.
Земля под ней взорвалась. Я и десять моих клонов вырвались наружу из заранее вырытых туннелей, как демоны из преисподней, окружая ее со всех сторон. Кири была в ловушке.
— А теперь, — сказал я, и в руках у каждого из моих одиннадцати «я» уже ревела идеально сформированная, синяя сфера. — Попробуй увернуться от этого.
Она посмотрела на одиннадцать Расенганов, которые смотрели на нее со всех сторон. И на ее лице, впервые, я увидел его. Настоящий, животный страх.
Клоны бросились на нее. Это был не шквал атак. Это была тактическая ловушка. Десять моих копий атаковали ее со всех сторон, заставляя уворачиваться, блокировать, тратить свою концентрацию на десять разных угроз одновременно. Она была гением, но даже гений не может быть в десяти местах сразу.
Кири отбила атаку одного клона, развеяв его Расенган своим скальпелем. Увернулась от второго. Третьего отбросила мощным ударом ноги. Она сражалась, как львица в клетке.
Но Кири не видела. Не видела меня. Оригинала.
Пока все ее внимание было приковано к десятерым, я, используя свой гибридный Сюнсин, появился прямо за ее спиной. Она почувствовала это и начала разворачиваться, ее глаза расширились от ужаса. Но было уже поздно.
— Игра окончена, — сказал я.
Я ударил.
Мой Расенган, единственный и настоящий, врезался ей точно в живот.
Не было оглушительного взрыва. Раздался лишь глухой, влажный, отвратительный звук. Я почувствовал, как ее хитиновая броня трещит, как под моей ладонью ее внутренние органы превращаются в кровавое месиво.
Она издала тихий, сдавленный хрип, и из ее рта хлынул поток крови. Ее глаза, все еще расширенные от шока, остекленели.
Я отдернул руку. Кири, как сломанная кукла, пролетела несколько метров и рухнула на выжженную землю, оставляя за собой кровавый след. Раненая. Но живая.
Я медленно повернул голову. И посмотрел на них. На трех Легендарных Саннинов, которые, затаив дыхание, наблюдали за этим с безопасного расстояния.
Джирайя, раненый. Цунаде, измотанная. И Орочимару, который с абсолютным, неподдельным, почти детским восторгом смотрел на дымящееся тело своей помощницы.
— Ку-ку-ку… — прошипел он. — Техника Четвертого… какая жестокость. Какая эффективность. Интересно. Очень, очень интересно.
Я ухмыльнулся ему в ответ. — Нашел. Валялась без дела.
Я выпрямился. — Ну что, — сказал я, обводя их всех взглядом. — Кто следующий?
Мои слова повисли в воздухе. Это был блеф. Наглый, самоуверенный, абсолютно безумный блеф. Моя чакра была почти на нуле. Мое тело было на пределе. Но они этого не знали. Все, что они видели — это мальчика, который только что стер в порошок элитную куноичи и теперь с вызовом смотрит на них.
Джирайя и Цунаде напряглись, готовые снова вступить в бой. Но Орочимару… он рассмеялся.
— Ты, — сказал он, и его желтые, змеиные глаза впились в меня. — Ты следующий.
Он оттолкнулся от скалы. Его движения были плавными, текучими, но в них больше не было ленивого любопытства. В них была цель.
— Ты мне надоел, мальчишка, — прошипел он. — Твои трюки, твоя наглость. Я собирался оставить тебя на десерт. Но раз уж ты так торопишься умереть…
Джирайя сделал шаг вперед. — Орочимару, не смей! Твой противник — я!
— Ты? — Саннин презрительно посмотрел на него. — Ты ранен и ослаблен. А Цунаде… — его взгляд скользнул по ней, — …она уже потратила свою главную технику. Вы оба — лишь тень того, чем были раньше.
Он снова посмотрел на меня. — Если мне не удастся сегодня убить Цунаде, то я, по крайней мере, убью тебя. Просто для развлечения.
И он атаковал.
Это было нечеловеческое движение. Его тело изогнулось, а шея… его шея начала удлиняться, вытягиваясь на несколько метров, как у чудовищной, бледной змеи. Он летел на меня через всю поляну, и в его раскрытой пасти, зажатое между зубами, блестело длинное, тонкое лезвие меча Кусанаги.
Я замер. Мой мозг, мой хваленый аналитический ум, на мгновение дал сбой.
«Он… он серьезно? — пронеслась в голове паническая мысль. — Он откликнулся?! Я же просто понтанулся! Я не думал, что Легендарный Саннин примет вызов от генина! Какого черта?!»
Я был в шоке. Полном, абсолютном. Я видел, как лезвие приближается. Я видел свое отражение в его холодной стали. Я видел холодную, веселую жестокость в его змеиных глазах.
Но инстинкты, отточенные тысячами часов адских тренировок, оказались быстрее моего шока. В самую последнюю долю секунды, когда лезвие было уже в сантиметре от моего горла, я среагировал.
— Сюнсин!
Я исчез. Не было ни хлопка, ни вихря. Лишь легкий запах озона. Кусанаги со свистом прошел сквозь то место, где только что была моя голова.
Я появился в нескольких метрах, на земле, и тяжело дышал. Сердце колотилось, как бешеное. Это было слишком близко.
И тут я увидел свой шанс. Орочимару, все еще с вытянутой шеей, на мгновение потерял равновесие. Он был уязвим. И я решил использовать свою самую надежную, самую легендарную, самую… идиотскую технику.
— Хиддзюцу: Пинок по Еб…
Я не успел договорить. Я вложил в этот удар всю свою оставшуюся силу, всю свою злость, весь свой страх. Моя нога, окутанная чакрой, врезалась ему прямо в голову.
ШМЯК.
Звук был глухим, влажным и абсолютно нелепым. Голова Орочимару, с тем же удивленным выражением на лице, отделилась от его длинной, змеиной шеи и, кувыркаясь, полетела в сторону. Меч Кусанаги с тихим звоном выпал из его зубов и вонзился в землю.
На поляне повисла гробовая, мертвая тишина.
Тело Орочимару безвольно рухнуло на землю. Его голова, прокатившись пару метров, остановилась, глядя пустыми глазами в серое небо.
Я стоял, тяжело дыша, и смотрел на это. А потом мой взгляд упал на меч. На легендарный клинок, который просто торчал из земли. Мои глаза заблестели.
— Ай-ай-ай, — сказал я с неподдельным сочувствием, качая головой. — Кто-то голову потерял. И меч уронил. Нехорошо.
Я медленно, вразвалочку, подошел к мечу.
— Джирайя-сама… Цунаде-сама… — донесся до меня шокированный шепот Шизуне. — Он… он только что… убил Орочимару?..
Я посмотрел на них. Они стояли, как каменные изваяния. В их глазах был не триумф. Был абсолютный, чистый шок. Они не могли поверить. Они не могли понять. Как я, уставший, израненный генин, после тяжелейшей битвы с Кири, смог не просто отбиться, а… обезглавить Легендарного Саннина? Одним пинком?
Я подошел к мечу и с легким усилием вытащил его из земли. Он был легким, идеально сбалансированным. Лезвие тускло блеснуло в свете дня.
[Получен легендарный предмет: «Меч Кусанаги»!]
[Система поздравляет. Вы только что обезглавили Легендарного Саннина, и ваше первое действие — мародерство. Приоритеты расставлены правильно.]
«Конечно, правильно, — подумал я, любуясь клинком. — Такой артефакт не должен валяться на земле».
Я стоял на поляне, держа в руке легендарный меч Кусанаги, и чувствовал себя на вершине мира. Я только что, на глазах у двух Легендарных Саннинов, обезглавил третьего. Одним пинком. Уровень пафоса зашкаливал.
Но мое торжество длилось недолго.
Я почувствовал это. Движение. За спиной.
Я резко обернулся. Обезглавленное тело Орочимару, которое еще секунду назад безвольно лежало на земле, шевельнулось. Из рваной дыры на его шее, как отвратительные белые черви, полезли десятки, сотни змей. Они сплетались, извивались, формируя новую, отвратительную, змеиную шею.
А его голова, лежавшая в нескольких метрах, открыла свои желтые глаза. Она улыбнулась. И ее рот раскрылся на неестественную, чудовищную ширину. Из него, как кошмарное порождение, вылезло новое тело. Бледное, покрытое слизью, но абсолютно целое. Орочимару, смеясь, поднялся на ноги, отряхиваясь, как будто просто сбросил старую, надоевшую кожу.
— Неплохой удар, Наруто-кун, — прошипел он, и его голос был полон веселья. — Ты почти меня достал.
Я стоял и смотрел на это, и моя маска веселого идиота на мгновение дала трещину. Я знал о его техниках бессмертия. Но видеть это вживую… было отвратительно.
— Джирайя! Цунаде! — крикнул я, отпрыгивая назад. — Хватит стоять столбом! Он регенерирует!
Мой крик, кажется, вывел их из ступора. Цунаде, с яростным ревом, бросилась в атаку. — Я УБЬЮ ТЕБЯ, ТВАРЬ!
Но Орочимару был готов. Он больше не играл. Он знал, что мы — реальная угроза.
— Кири! — крикнул он.
Девушка в белом, которая до этого неподвижно лежала на земле, вскочила на ноги. Рана в ее животе, которая должна была убить ее, затягивалась на глазах, окутанная зеленой, исцеляющей чакрой.
— Орочимару-сама слишком устал после боя с Джирайей, — сказала она своим ровным, безэмоциональным голосом. — А Манда повержен.
— Верни меч, Наруто-кун, — прошипел Орочимару, и в его голосе прозвучала неприкрытая угроза.
Я усмехнулся и помахал ему клинком. — Не верну. Теперь это мое. Нашел — значит мое. Разве вас в детстве не учили?
— Что ж, — Орочимару ухмыльнулся, и его улыбка не предвещала ничего хорошего. — Ладно. Пусть меч пока побудет у тебя. Считай это… подарком.
Он сделал шаг назад, в тень. — Но в следующий раз, когда мы встретимся, я отрежу твою голову. Этим самым мечом.
С этими словами он и Кири, растворились в земле, как будто их и не было.
На поляне воцарилась тишина. Битва была окончена. Мы победили. Технически.
Я посмотрел на меч в своей руке. Потом на Цунаде и Джирайю, которые, тяжело дыша, смотрели на то место, где исчез их бывший товарищ.
«Да, — подумал я. — Это было весело. Очень, очень весело».