Текст в файле:
Сам текст главы:
Говорят, что одна из сильнейших, чистейших и прекраснейших форм искренней любви — это любовь матери к своим детям. Что эта любовь самая бескорыстная и ничего не требующая взамен. Что любящая мать отдаст всё, лишь бы было хорошо её детям. Что дети, это смысл жизни матери. А ещё, что мать будет переживать за своих детей даже тогда, когда они уже выросли. И как тот, кто видел массу самых разных матерей и формы их любви к своим чадам, а также самых различных проявлений этой самой любви, я легко мог бы поспорить с вышесказанным! Но не в этом конкретном случае…
Наблюдатель.
* * *
Елена Рихт — Хранительница рода Хили.
Наблюдая за тем, как её сын «изучает» пойманную шпионку, Елена испытывала очень — очень-очень-очень! — смешанные чувства…
Впрочем, а разве могло быть иначе?
Вот как ей было относиться к тому, что её мальчик сейчас ходил вокруг голой и лично ею закованной в цепи смуглянки, вроде как, облапывая ту, но при этом смотря словно на любопытный и очень интересный… Кусок мяса? Нет… Экспонат? Тоже нет… Точно, пусть будет образец!
Так вот, как к такому относиться?
А к тому, что Генри сегодня похитили?
Ну или к самому факту того, как это произошло, и как её сын самолично(!) ей об этом написал в текстовом сообщении?!
Да уже это было само по себе ненормально!
Как и то, к чему это привило…
Так что, серьёзно, как к подобному относиться?
А что вообще должна испытывать любящая и извечно обеспокоенная здоровьем своего чада мать, когда её медленно угасающий год от года сын вдруг резко пошёл на поправку, при этом, вроде как, вспомнив всю свою совсем не радужную прошлую жизнь, о которой он, оказывается, вот уже несколько лет как писал в своих книгах?
Да это ведь даже звучит бредово!
Как и местами то, что Генри успел ей нарассказывать в процессе их бесед!
Однако из всех версий происходящего, даже ещё более бредовых, что женщина только смогла придумать за последнюю пару недель — именно этот «бред» больше всего походил на истину. Правда, ещё оставалась вероятность того, что в теле её сына всё же поселился кто-то совсем другой, попросту поглотивший её мальчика целиком и полностью, без остатка, но… Но верить в это отчаянно не хотелось, да и само поведение, а главное — некоторые поступки Генри, буквально кричали о том, что это всё ещё был он! Просто… Просто… Просто он немного изменился?
Ага, совсем «просто» и совсем «немного», ну-ну…
Как вообще принять тот факт, что твой сын в своей прошлой жизни вместе со своим названным братом и какой-то ну очень мутной сущностью успел спланировать своё перерождение? Которое просто прошло не совсем по плану…
Ага, «просто»… Ну-ну…
Да, всё это до сих пор с трудом укладывалось в голове Елены, из-за чего, казалось, что тиски беспокойства теперь навечно сковали её сердце, покуда самые разные мысли и опасения надёжно укоренились в разуме.
И кого-то другого на её месте это наверняка могло бы довести до истерики и нервного срыва, однако Елена, а в далёком прошлом Элеонора — никогда не была неженкой. Она успела пережить и преодолеть очень многое, что других бы сломало, но её лишь закалило и сделало сильнее!
У неё вообще выдалась очень интересная и насыщенная жизнь, ведь когда-то давно — ещё будучи Элеонорой Щилди — молодой и очень перспективной одарённой из серебряной ветви не самого последнего столичного рода, у неё имелись все шансы стать в будущем рыцарем. Как-никак ещё в старшей школе она смогла получить бронзу на всеимперском турнире молодых одарённых в сольных выступлениях, а затем вышло довести до серебра своих соратников в командном соревновании! И потом через два года, уже будучи в академии, её отряд смог заполучить золото на тактических играх! В то время как она сама неизменно числилась в десятке лучших своего потока, что в школе, что в академии. В силу чего могла рассчитывать после выпуска стать сразу младшим офицером в каком-нибудь элитном роде войск. И если бы и там она смогла показать себя не хуже, то рыцарство стало бы лишь вопросом времени.
Однако всё сложилось иначе…
А всё потому, что в роду Даркспиров — тех самых, которых принято считать одним из столпов империи — решили, что их молодому дарованию из золотой ветви имеет смысл взять себе третьей женой кого-нибудь из Щилди, в идеале как раз Элеонору из-за её заслуг, сильного дара и отменного здоровья. И она бы как раз из-за этих самых заслуг вполне себе могла бы отказаться от подобной чести, но… Но тогда бы вместо неё пришлось «отдуваться» её троюродной сестре — её самой близкой подруге, что целиком и полностью порушило бы жизнь последней. И это если забыть о том, что подобная перспектива была связана с далеко не малым риском для жизни! Впрочем, для многих оправданным. Где-то треть, а то и добрая половина девушек из той же академии точно бы не отказались войти в золотую ветвь рода Даркспиров, рискуя умереть во время родов, ведь после из рода их никто не погонит. А это означало статус, богатство и много-многое другое.
И, честно говоря, Элеонора тогда думала, что, выполнив свой семейный долг и пережив рождение ребёнка, она затем попросту продолжит свой путь к рыцарству, ведь она никогда не видела себя в роли матери. Этот момент даже был обсуждён с Даркспирами — и он их более чем устроил!
Однако, когда Элеонора всё же родила, из-за чего чуть не погибла и начала свой длинный путь к восстановлению, то случилось это — на её руках для своего кормления оказался её маленький и несостоявшийся убийца — её сын Генрих, которого она до того вынашивала в своей утробе и порой уговаривала поменьше пинаться, поглаживая живот. Он был совсем ещё беззащитной крохой с голубыми глазюками, светлым пушком на голове и непомерным аппетитом. Крохой, для которой она решила хотя бы попробовать стать настоящей матерью, а не просто женщиной, что его родила и выносила ради беззаботной жизни в роскоши и богатстве. Ведь такие женщины, которых было совсем немало среди Даркспиров, лично у неё вызывали исключительно чувство презрения и брезгливости — и хотя бы в чём-то похожей на них она совсем не желала становиться!
Надо ли говорить, что, как итог, она всем сердцем и душой полюбила своего сына?
Так что, когда у Генри обнаружили растущий в основании черепа кристалл и не смогли от того избавиться, затем решив по-тихому избавиться уже от самого ребёнка, его мать не то чтобы долго раздумывала над тем, как поступить. У Даркспиров Элеонору ничто не держало. И трудности будущую Елену Рихт не то чтобы как-то пугали — она прекрасно умела с теми справляться. Что легко можно было заметить по их текущему положению и совсем неплохой жизни — Елена явно неплохо справилась.
А посему и уже сейчас, когда её сын, вроде как, вспомнил себя прошлого, она с честью и достоинством держалась, задвигала эмоции и беспокойство подальше, а также старалась всё-всё-всё анализировать и делать выводы…
Да и женщину сильно так успокаивал тот факт, что её дочь — Сабрина, до сих пор так и не продемонстрировала даже тени каких-либо подозрений в сторону своего брата…
Ну, точно не тех, в которых в нём можно было бы заподозрить самозванца! И это являлось очень показательным таким моментом, ведь именно Сабрина была той, кто точно знала своего брата даже лучше родной матери. Ибо дети Елены всегда были очень близки. Ведь пока их мать из кожи вон лезла, решая многочисленные проблемы впавшего в немилость рода, и раз за разом доказывала патриарху Хили, что тот совсем не ошибся, заключив с ней соглашение и сделав Хранительницей, маленький Генри успел с показательной и даже в чём-то потешной серьезностью взять на себя роль новоявленного старшего братика и, явно кое-кому подражая, а также отчасти, видимо, скучая, начал всячески стараться проявлять заботу к своей новоявленной младшей сестре. Благодаря чему, впоследствии, и сама Елена смогла принять девочку как родную дочь, полюбив всем сердцем.
Генри всегда следил за сестрой, веселил, играл и всеми силами стремился успокоить, если та начинала плакать или капризничать, а также всячески старался помогать нянечке, которую, как итог, он чуть ли не целиком и полностью заменил. Ведь именно он стал тем, кто легко может заставить свою непоседливую сестру быть послушной и хорошо себя вести, а также тем, на кого мелкая всячески начала ровняться, безмерно обожая и бегая хвостиком.
У них из-за этого момента даже вылезли очень такие своеобразные проблемы впоследствии, когда у Сабрины начался период активного пробуждения дара. Ведь, как известно, воспитание одарённых детей, особенно если дар сильный, всегда связано с теми или иными трудностями. И в данном конкретном случае проблемой неожиданно стало то, что брат и сестра повадились спать исключительно вместе, а в идеале ещё и с мамой.
Казалось бы — мелочь, причём в чём-то даже умилительная, когда речь идёт о детях десяти и семи лет от роду. Вот только не тогда, когда у одной любящей крутиться во сне егозы стали быстро так расти физические силы, так ещё и порой с очень специфичными такими всплесками! В том числе и ночью… Из-за чего Сабрина банально и более чем непреднамеренно стала оставлять на теле брата синяки. Так ещё и сам Генри решил начать это стоически терпеть, из-за чего вскрылось оно далеко не сразу. Но благо раньше того, как могли появиться первые трещины в костях, а то и вообще переломы или отбитые внутренние органы.
Так что да, там вышла та ещё занятная история, финалом которой стало появление у брата с сестрой их маленьких ритуалов. В рамках которых первый перед сном укладывал сестру и читал той сказки, дожидаясь, когда она наконец-то уснёт, чтобы тихо уйти к себе в комнату, а вторая под утро очень часто начала приходить к братику «досыпать»…
И Елена с теплотой в сердце вспоминала, как любовалась данными ритуалами, умиляясь…
Да, её дети всегда были не разлей вода.
В связи с чем именно Сабрина, а к своему великому огорчению не Елена, смогла несколько лет назад вывести Генри из ужасной депрессии, после отказа ног, на некоторое время, можно сказать, поменявшись с ним ролями из детства. Сестра тогда от брата в принципе не отходила, забив на школу, тренировки и вообще всё-всё-всё, что только можно было, посвятив всю себя одной единственной задаче — вернуть своего братика из пучины отчаяния! С которой она более чем успешно справилась.
Так что да, дети Елены реально были очень близки. И этот момент точно никак не изменился с тех пор, как её сын «пошёл на поправку»!
Вот только её очень умный, временами мрачный и колючий, но неизменно добросердечный внутри мальчик, точно бы не смог легко и просто, а также абсолютно хладнокровно пустить под нож группу бандитов…
Однако, если бы пришлось, он бы однозначно всеми силами постарался уберечь и защитить небезразличных для себя людей, в число которых, определённо, входила и Сесилия Хили…
И ведь именно это он сегодня и сделал! Причём вначале попытавшись прекратить «развлечение» этих сволочей словами, а когда не получилось, вместо того, чтобы стать сторонним наблюдателем — и тем самым точно сберечь свой секрет! — предпочёл начать действовать.
Жестко, расчётливо и до ужаса эффективно действовать…
Елена смогла в полной мере оценить своими глазами как результат в виде пяти трупов и залитого кровью помещения, так и услышать вольный пересказ самой Сесилии, когда та немного пришла в себя. Ну а после и сама беседа с сыном помогла закрыть некоторые «пробелы». Включая парочку хирургически точных ножевых ранений у одного Хорька, которого Генри упорно называл Крысом. Что совсем не удивляло, ведь её мальчик уже очень давно неровно дышал к этим забавным куньим…
И у тех бандитов, судя по всему, не было и тени шанса. Ведь её сын при желании мог спокойно воспользоваться, несмотря на подавитель, своими дарами. Но решил этого не делать, прекрасно зная о наличии совсем не обычной наблюдательницы. И это, по всей видимости, всё равно привлекло интерес со стороны… Пока не совсем понятно кого… А также к тому, что…
— Эм… Генри, а что ты делаешь? — поинтересовалась Елена, выныривая из своих мыслей, так как её сын вдруг закончил ходить и «ощупывать», а также местами «оглаживать» их смуглокожую пленницу.
— Есть предел того, что я сейчас могу понять, используя лишь простейшие чары диагностики, — ответил спокойно, севший на корточки Генри. — Но это дело можно легко обойти старой доброй ритуалистикой… — сообщил он и коснулся ладонью пола, после чего…
— Это что, твоя кровь?! — удивилась Елена, смотря на то, как из кончиков пальцев её сына по полу начали расползаться теми ещё змеями алые линии. Быстро ставшие складываться в непонятные фигуры и символы будущего рисунка ритуального круга, прямо над центром которого была подвешена изучаемая особа.
— Она самая, как-то я не рассчитывал, что мне столь скоро может понадобиться начать проводить какие-нибудь ритуалы… — повинился Генри, явно поняв, что именно обеспокоило Елену. — Не волнуйся, мам, я восстановлю недостаток крови где-то за час. Разве что надо будет ещё стакан сока выпить… И кружку чая… И, может, бутерброд с чем-нибудь мясным съесть. Мелочи, короче… — отмахнулся он.
Ну да, конечно, мелочи…
Если бы!
Впрочем, на фоне его недавнего выздоровления, а также того факта, что он сейчас преспокойно ходит и двигается, как нормальный здоровый человек, при этом легко нося на руках совсем не миниатюрную девушку… А также того, «как» и во «что» превращается в сейфе Елены один уже явно совсем не хомяк, но и не хорёк… Ну и событий сегодняшнего дня в придачу… Да, пожалуй, на фоне этого всего подобное и правда можно назвать той ещё мелочью… Но это всё же его собственная кровь!
— А нельзя разве использовать мел? Ну или чернила какие? — поинтересовалась Елена.
— Обычный мел, по крайней мере тот, что есть у нас дома, не подойдет, у него просто ужасная проводимость, как и у обычных чернил, — покачал он головой.
— Ну, а чужую кровь? — последовал новый закономерный вопрос.
— Эм… — Генри на секунду задумался. — Ну, в холодильнике у нас сейчас разве что замороженное мясо можно найти, и крови с него вряд ли выйдет много сцедить при всём желании. В то время как эту красавицу нам, — кивнул он на пленницу, — вроде как, ещё пробовать допрашивать, так что не твою же мне использовать… — заключил он. — Да и свою, честно говоря, удобнее, — теперь он указал на явно почти закончивший обрисовываться ритуальный круг. — Но так-то да, надо будет потом озаботиться синтезацией подходящих составов на все случаи жизни… — закончил он, вставая, а затем приложил ладонь к животу бессознательной, закованной в цепи и подвешенной на крюк девушки, по полностью обнаженному телу которой, аналогично полу до того, начали расползаться завораживающие кровавые рисунки. Причём на вид явно сильно так отличные от тех, что имелись на полу, более изящные и касочные, что ли…
— Ты точно в порядке? — вновь спросила Елена через пару минут тишины, смотря на изрядно побледневшего сына.
— Более чем, не волнуйся… — всё столь же спокойно заверил Генри, начав снова наворачивать круги вокруг их пленницы, внимательно осматривая свои художества и местами их подправляя, а где-то и вообще перерисовывая. — Сойдёт, — кивнул он ещё через пару минут. Ну а затем взял и положил свою ладонь на грудь смуглянки, одновременно с чем все рисунки на её теле вспыхнули алым, а на полу синим, быстро обратившись в прах, что тут же поспешил развеяться белёсым дымом. Пока сам Генри так и продолжил просто стоять и смотреть прямо перед собой, где по стечению обстоятельств имелись достаточно пышные женские груди, между которых находилась его ладонь. — М-м-м… Просто прекрасно… — улыбнулся он очень довольно через десяток секунд тишины.
— Только заметил? — решила прокомментировать это дело его мать, ехидно улыбнувшись и демонстративно переведя взгляд со своего сына на женскую грудь перед ним и обратно, дабы оценить его реакцию. Которая не заставила себя долго ждать…
— А?... — непонимающе захлопал глазами Генри, прежде чем до него дошёл очевидный посыл, явно заставивший его немного смутиться и поспешить убрать руку. Столь знакомо смутиться…
— Да, согласна, грудь и у неё и правда хороша, как и в принципе тело… — продолжила ломать комедию Елена, важно закивав, а также тоже решив немного «пощупать» гостью за её верхние достоинства, заодно шлёпнув по упругой заднице, краем взгляда внимательно следя за сыном. — Вот бы правда ещё шрамы убрать, не так ли, сынок?
— Кхм… Ты же прекрасно поняла, что я говорил не об этом… — произнёс он, отводя взгляд в сторону и явно не зная, куда деть руки. Верный признак того, что её сын не только смутился, но ещё и растерялся.
— Разумеется, поняла, — ещё более широко улыбнулась женщина, заканчивая с «играми». — Но неужто уже над собственным сыном немного подшутить нельзя?
— В подобных обстоятельствах?
— А почему нет?
— И правда…
— Но ладно, давай к сути дела, выяснил что-то интересное?
— Много чего, — кивнул Генри и выдохнул, немного расслабляясь, и явно обрадовавшись смене темы, — однако нам сейчас важно разве что только то, что у неё в одном зубе имеется некий мощный стимулятор, который я бы назвал алхимическим, из-за использования в нём чего-то магического, пока без понятия чего, а в другом определённо смертоносный яд — тоже алхимический.
— Даже так? — удивилась Елена.
— Это меня тоже озадачило… Плюс у неё под кожей в нескольких местах имеются весьма любопытные закладки: пара отмычек, пара лезвий, а также, по всей видимости, передатчик, внутри которого есть емкость с аналогичным второму зубу ядом…
— Полагаю, яд можно использовать удалённо, не так ли? — прокомментировала последнее Елена, мысленно удивляясь предусмотрительности господ данной смуглянки. Или это результат подготовки султанатовских умельцев?
— Очень похоже на то, — подтвердил Генри. — А ещё, думаю, имеет смысл отметить тот факт, что, несмотря на наличие шрамов и клейма, а также отсутствие матки и яичников, в целом её тело полностью здорово и практически не имеет следов каких-либо застарелых травм.
— Практически не имеет?
— То, что есть, можно назвать мелкими следами этих самых травм. Готов поспорить, что эту красавицу далеко не раз и не два исцелял или даже собирал чуть ли не из кусков очень хороший целитель, при этом, видимо, более чем преднамеренно оставляя кое-что заживать так, чтобы оставались шрамы. И делалось это вплоть до восемнадцатилетия данной красавицы, когда и было нанесено клеймо, а также удалена матка с применением явно какого-то проклятого оружия…
— Эм… Проклятого? — не совсем поняла своего сына женщина.
— Именно так, проклятого, оно не просто резало плоть, но ещё и повреждало энергетические оболочки тела, то бишь это было что-то артефактное, — пояснил Генри. — Видимо, для того, чтобы удалённое точно нельзя было восстановить, по крайней мере возможностями обычных целителей, ну или простых целительных артефактов… После чего, на протяжении последних четырёх лет, нашу «гостью» несколько раз лечили уже совсем другие специалисты — как по мне, похуже в плане навыков. Из-за чего я даже могу точно назвать часть полученных ей за это время травм: перелом левого плеча где-то три года назад, несколько колотых ранений живота через полгода, а также одно огнестрельное ранение в правую ногу ещё через несколько месяцев. А ещё один раз, где-то с год тому назад, её лечил от большого числа мелких травм, трещин в костях, отбитых внутренних органов, а также перелома правого предплечья артефакт, полностью аналогичный тому, что на мне сегодня применила Пепелка…
— Эм… Ты даже такое способен определить? — поинтересовалась в край удивлённая такими подробностями Елена.
— Если знать, на что смотреть, то подобное несложно понять, по крайней мере мне, — улыбнулся в ответ Генри.
— Ну да, логично, но всё равно удивительно… И не совсем уверена, что подобная информация может нам сейчас как-то сильно помочь.
— Возможно и так, но она как минимум даёт некоторое представление о нашей «гостье», — спокойно кивнул Генри. — И теперь, полагаю, стоит попробовать более подробно изучить вон тот браслет… — указал он на странный, вроде как, артефакт на столе неподалеку, где были сложены все остальные вещи смуглянки.
— Ты смог понять, что он делает?
— Если только отчасти, плюс имеет смысл провести и на нём небольшой изучающий ритуал, чтобы убедиться наверняка… — достаточно уклончиво ответил Генри. После чего «начертил» своей кровью ещё один небольшой ритуальный круг прямо на том самом столе, положив в него браслет. На этот раз кровь вспыхнула золотом и вновь обратилась прахом, затем поспешив развеяться дымом.
— Уху, как я и думал… Занятно… — протянул Генри через очередной десяток секунд созерцания пустоты перед собой, после чего начал пояснять: — Основа древняя, а вот внешняя часть — не совсем умелый, как и костюмчик нашей «гостьи», новодел. Без которого не обладающий хоть какими-то магическими талантами разумный банально не смог бы использовать артефакт. Плюс тут имеется привязка по крови, чтобы, видимо, воспользоваться мог только владелец… Так себе защита, по крайней мере от меня… — улыбнулся он и вновь дотронулся до браслета, после чего на столе рядом с оным начали словно из неоткуда появляться вещи: пара кинжалов, три простеньких телефона, два пистолета с глушителями, запасные обоймы к ним, несколько разных гранат, отмычки и какие-то не совсем понятные устройства, несколько разных наборов документов, множество золотых, серебряных и бронзовых значков разных родов, а также небольшая стопочка сильно так выделяющихся на фоне остального книжек, с очень такими красочными обложками, а также, насколько знала Елена, более чем чёрно-белым содержанием из всё тех же картинок… У её дочери, да и сына, было по целому шкафу такими забито.
— О! Кто-то явно любит читать творчество наших восточных соседей! — тут же отметил бодро Генри и начал перебирать томики так называемой манги. — Уху… Большой куш, великий детектив Канон и восхождение героя велико-могучего дрына… Хе, занятная подборочка… Особенно последнее…
— И чего в нём такого особенного? — поинтересовалась без особого интереса Елена, которая предпочла осмотреть наборы документов и различных ксив с похожими изображениями одной и той же смуглянки, но разными именами…
— Ну, скажем так, мам, там, помимо достаточно весёлых и захватывающих приключений, хватает ещё и очень забавных непотребств далеко за гранью приличия, но всё же не откровенного разврата, когда главный герой использует свой великий дрын по очень такому интересному назначению… Зачастую, эм, карая им злодеек во славу их становления на праведный путь! Хе-хе-хе…
— Понятно… И как вы с сестрой такое только читаете?.. — покачала головой женщина, продолжая перебирать «корочки», среди которых обнаружилось как удостоверение Стража Солнечного, так и ещё нескольких чисто городских служб их города, включая сотрудника мэрии, а также секретариата губернатора. И вот она дошла до самой неприметной на общем фоне ксивы, которая в то же время оказалась и самой примечательной из всех!
— Ну, конкретно такое, насколько мне известно, сестра точно не читает, оно всё же больше на мужскую аудиторию ориентировано… И лично мне ещё сюжет понравился, да и рисовка, надо отметить, просто прекрасная… — тем временем продолжил рассказывать Генри, пока не заметил, как его мать начала судорожно перебирать отличительные значки родов, среди которых многие принадлежали благородным семействам именно Солнечного. Многие, но далеко не все!
— Проклятье… — недовольно выдохнула Елена, которая до последнего надеялась не найти того, что искала.
— Ты что-то поняла? — поинтересовался её сын.
— Скорее всего, да… И, может, я не то чтобы большой профессионал в определении поддельных документов, но более чем уверена, что вот такое рискнёт подделывать лишь только полный идиот, — продемонстрировала она ту самую невзрачную черную корочку, на которой золотыми буквами красовалась надпись: «Имперская Канцелярия», — а вот такое лишь откровенный суицидник, — теперь она показала сыну серебряный значок с изображением совы.
— Уху… Ния Брахман, значит… — произнёс на удивление спокойный Генри, взяв в руки ксиву и осмотрев содержание: — Лия и Ния, а созвучно звучит… М-да… И чем же я мог заинтересовать сов? Я, конечно, продемонстрировал кое-какой уровень навыков, которым, по-идее, не должен владеть вчерашний, считай, инвалид, но им разве такое должно быть интересно?
— Хороший вопрос, мне надо подумать… Хм… Возможно, их заинтересовал не конкретно ты, а мы все… — предположила Елена, скривившись.
— В каком смысле? — не понял Генри.
— Ну, полагаю, для сов не должно было составить особого труда более тщательно проверить наши с тобой документы… В смысле, изначальные документы. Мне говорили, что очень тщательной проверки они не выдержат… — предположила Елена, и она оказалась абсолютно права! О чём они вскоре и узнали при очень таких специфичных обстоятельствах…
* * *
Генри Рихт.
Великие и ужасные Совы Первой Императрицы — они же представители совсем не публичного рода Фили, изначально являющегося слугами и вассалами конкретно Первой Императрицы, возвысившимися вслед за своей покровительницей и госпожой. Из-за чего теперь их называли самыми верными агентами на службе империи! Теми, кто якобы днём и ночью защищали интересы трона из его тени, тем самым оберегая нашу страну от самых мыслимых и немыслимых угроз! Ну и прочее, и прочее…
Разномастных баек и даже анекдотов о совах в великой паутине можно найти дофига и больше. И сколько в тех будет правды, а сколько вымысла, вряд ли кто-то скажет наверняка. Фактически же о них достоверно известно то, что совы сыграли совсем не последнюю роль как в реализации, так и в планировании Великой Чистки.
И, честно говоря, если бы не очень такие занятные артефакты, а также целое удостоверение сотрудницы не менее занимательной структуры под названием «Имперская Канцелярия», в добавок к отличительному значку с гербом Фили, то я бы до последнего сомневался в том, что у нас тут в подвале висит целый агент сов. Сестру-близнеца которой ранее за мной отправила наблюдать одна очень специфичная такая и явно на что-то типа головы стукнутая особа — Элеонора совсем-не-Шед, а, очень может быть, что даже Фили. М-да. Приплыли…
«И так вот почему эта скотина в шляпе-котелке так активно лыбится на стене!» — сделал закономерный вывод мой второй поток сознания.
Да, видимо, как раз поэтому…
Эх… Ну и что же мне, ну или, точнее, нам, с этим делать?
«Хороший вопрос — правильный!»
— Слушай, мам, а, может, просто вновь оденем нашу «гостью», вернём снаряжение и выкинем за ворота, сделав вид, что ничего не было? — поинтересовался я, из-за чего на меня в ответ посмотрели как на идиота. — Ладно, согласен, глупость предложил… Нам, видимо, надо хотя бы как-то побеседовать с начальницей этой красотки, дабы развеять вопросы, которые у той появились по отношению к нашим скромным персонам. Мы же всё же не шпионы северян какие-нибудь, а всего лишь, можно сказать, беглецы одного очень влиятельного рода. На такое совам, вроде как, должно быть плевать с высокой колокольни.
— И как мы это сделаем, не выдавая нашу осведомлённость? — последовал закономерный вопрос моей матери.
Очень хороший такой вопрос, если подумать!
Ибо и правда, не звонить же Эле и говорить: «Привет, а ты, ну или кто-то из твоих родственников, случаем, не хочет приехать и забрать одну свою смуглокожую шпионку, заодно, если надо, прояснив ряд вопросов, ради поиска ответов на которые, по всей видимости, та проникла в наш дом, попавшись?»
Так-с, не смотрим на одну тень, что сейчас со стены активной жестикуляцией советует именно так и поступить… Но соглашусь, это было бы очень забавно…
В результате небольшого мозгового штурма мы с матерью решили, что стоит попробовать для начала всё же побеседовать с нашей «гостьей». Ибо, глядишь, та сходу начнёт представляться агентом сов, канцелярии или ещё кого, требуя от нас позвонить начальству? Нет, ну а вдруг?! Правда, перед этим надо бы сходить за костылями, а также у кое-кого пару зубов, ну или точнее коронок скрутить. А то вдруг этот кое-кто решит, как очнётся, сходу взять и самоубиться? Но это уже детали, а также дело буквально пары минут. Так что вскоре у нас в подвале начала приходить в себя смуглокожая красавица, тут же явно оценившая своё положение и окружающую обстановку, а затем впившаяся в таких всех из себя красивых и хороших нас с мамой своими алыми очами.
— Привет, красавица, с пробужденицем! Как ты смотришь на то, чтобы ответить на парочку наших с матерью вопросов? — поинтересовался я максимально бодро и приветливо. Однако ответом мне стала лишь тишина. — Ну или хотя бы представиться? — и вновь ответом была лишь тишина. — Ну или просто, может, хотя бы тоже «привет» ради приличия скажешь, а? — и снова молчание…
— Как я и говорила, Генри, пытаться говорить с ней, это пустая трата времени, — спокойно сообщила моя мать. — Даже если начнём её пытать, скорее всего, она просто будет молчать.
— И что тогда, мам, предлагаешь её пока просто оставить так, повисеть и подумать о своём? О любимой манге, например? Пока мы будем ожидать, что тот, та или те, кто её к нам зачем-то направил, пошлют кого-то ещё? Ну или сами вдруг решат прийти или ещё как выйти на связь?
— А чем не вариант? — пожала моя мама плечами. И да, именно это она на текущий момент считала самым правильным решением.
— Тогда надо сделать так, чтобы она точно не смогла сбежать, а значит, вытащить из неё все эти отмычки, лезвия и то устройство… О! Смотри-ка, кажется, кто-то сильно так удивился, что мы об этом знаем! Да, красавица, мы не только твои зубки заметили… Моя мама, знаешь ли, не за свою красоту пост Хранительницы получила! — важно отметил я. — Ну так что, может, всё же скажешь что-нибудь? Нет? Жаль… Ну, я пытался… — пожал я плечами и демонстративно отошёл в сторону. Покуда моя матушка отправилась к своему чемоданчику за скальпелем…
Моя дорогая родительница не была хирургом, но скальпелем пользоваться явно прекрасно умела, как и прекрасно умела обрабатывать глубокие порезы, так что истечь кровью от нескольких таких нашей молчунье точно не грозило. И последняя даже не пикнула, когда из неё доставали всё лишнее.
— Как мы и думали, передатчик, причём не обычный, а, похоже, с сюрпризом, — сказала моя матушка, когда закончила с тем самым маячком.
— Как думаешь, мам, если он вдруг замолкнет, те, кто следят за сигналом, это быстро заметят?
— Скоро узнаем… — улыбнулась моя мать и окружила передатчик своим полем кубической формы, которое быстро сузилось и тем самым его раздавило, не дав яду себя покинуть. Что хорошо, ибо мне его потом ещё изучать!
— А если мы попробуем подобрать пароль к вон тому её устройству, это тоже смогут как-то заметить или нет? — задал я новый занимательный вопрос и указал на ту фиговину, что была закреплена у молчуньи на правом предплечье. Через аналогичное устройство, к которому был подключен наушник с микрофоном, её близняшка Лия, помнится, общалась со своей госпожой. И на его экране надо было ввести код для разблокировки, который мы, разумеется, не знали. На самом деле не знали, ибо я сильно сомневаюсь, что у близняшек одинаковые пароли. Да и проверять этот момент как-то слишком палевно. Это же не магический артефакт, из которого мне совсем не составило труда вначале всё достать, а затем вернуть обратно.
— Ну, ничто не мешает нам это проверить… — пожала плечами моя мать и отправилась за обозначенной приблудой.
— Красавица, пока мы не начали пытаться подобрать код, — решил я вновь обратиться к внимательно за нами наблюдающей молчунье, — как ты смотришь на то, чтобы самолично связаться со своим начальством? Ты же понимаешь, что теперь либо они сами пойдут на контакт, либо тебе придётся остаться тут с нами на неопределённый срок в не самых удобных для этого условиях, а так ты по крайней мере сможешь доложить о своём провале… — и мои слова явно стали обдумывать! И, видимо, пришли к выводу, что молчание — это золото! М-да. — Ну, как знаешь… — подвёл я черту и под этим моментом.
И, как мы и думали, три неверных ввода пароля попросту намертво заблокировали устройство.
И то ли это, то ли то, что был раздавлен передатчик ранее, всё же как-то заметили, ибо у моей матушки зазвонил телефон! И звонили с никак не определившегося номера…
— Слушаю… — ответила моя мать, пока я в несколько раз обострил свой слух.
— Елена Рихт, полагаю, или мне лучше обращаться к в вам леди Элеонора Даркспир? — поинтересовался на том конце искаженный голос, по которому было невозможно понять, мужчина говорит или женщина, как и определить возраст звонящего.
Лицо моей матери окаменело, после чего она заговорила очень и очень холодно:
— А вы сами не желаете представиться?
— Это было бы излишним. Вам достаточно знать то, что я тот, кто слишком поздно решил попробовать сравнить лицо Елены Рихт с имеющимися базами данных, тем самым поняв, к кому именно я направил своего полевого агента. По поводу которого я вам и звоню. Надеюсь, она ещё жива?
— Жива, относительно цела, пребывает в сознании и я прямо сейчас на неё смотрю.
— Если это возможно, я бы хотел, чтобы она меня услышала, а я услышал её ответы. После чего мы сможем обсудить, как разрешить сложившееся недоразумение…
— Именно недоразумение?
— Именно так, леди Даркспир…
— Елена Рихт, — поправила мама.
— Как скажете, госпожа Рихт. Так получилось, что ваш сын попал на глаза одному из наших агентов во время расследования на благо империи. И мы, как и положено верным слугам короны, в рамках обычной процедуры проверили как его, так и ваши документы, выявив кое-какие несоответствия. Которые я и распорядился проверить своему полевому агенту. Так что да, госпожа Рихт, произошло именно недоразумение. И коль мы это выяснили, я бы очень хотел услышать своего агента.
— Говорите, она вас слышит, я включила громкую связь.
— Благодарю, госпожа Рихт. Агент двенадцать, доложи обстановку, код подтверждения приказа альни-сорок-два.
— Двадцать четыре, один, восемнадцать, семь… — начала словно робот выдавать из себя наша смуглянка некие цифры… М-да. Занятно… И, может, всё же стоило просто позвонить Эле, а не играть в эти странные шпионские игры, а?
«И не говори…» — согласился я сам с собой, под кивки одной тени на стене…