Глава 69
Рев, низкий и утробный, заставил камни в нашей пещере завибрировать. Сакура, сидевшая у входа в укрытие, в ужасе вскочила, ее лицо было белым как полотно. В темноте, в нескольких десятках метров от нас, зажглись два огромных, голодных, желтых глаза.
Я, притворявшийся спящим, приоткрыл один глаз.«Черт, — пронеслась в моей голове холодная, как лед, мысль. — Запах крови. Он привлек не только падальщиков, но и хищника покрупнее. Очень не вовремя».
Зверь, гигантский, похожий на медведя монстр, медленно сделал шаг в нашу сторону, втягивая носом воздух. Он был ранен. Я видел старый, глубокий шрам на его левой лапе. Но он все еще был смертельно опасен. Особенно для нас, в нашем текущем состоянии.
Я уже начал лихорадочно просчитывать варианты. Моя чакра была почти на нуле. Саске и я были ранены. Единственный наш защитник — перепуганная до смерти девочка с кунаем. Шансы были… отвратительными.
Но зверь вдруг замер. Он снова принюхался. Его взгляд переместился с нашей пещеры на поляну, где мы сражались. А затем, с тихим, разочарованным рыком, он медленно развернулся и ушел, растворившись в темноте леса.
Я выдохнул.«Он почувствовал его запах, — понял я. — Запах Орочимару. Даже спустя несколько часов, аура Саннина все еще витала над этой поляной, отпугивая других хищников. Похоже, змей, сам того не зная, оказал нам последнюю услугу».
Я посмотрел на Сакуру. Она все еще стояла, дрожа, и не могла поверить в свое спасение. — Все в порядке, — тихо сказал я. — Он ушел.
Она медленно опустилась на землю, и ее ноги, кажется, больше ее не держали. Ночь будет долгой, но, по крайней мере, мы доживем до утра.
Рассвет принес с собой не облегчение, а новую волну тревоги. Лес стал светлее, но не безопаснее. Я провел всю ночь в полудреме, прислушиваясь к каждому шороху, пока Сакура ухаживала за Саске. Его жар не спадал, он постоянно метался во сне, что-то бормоча.
И вот, когда первые лучи солнца коснулись входа в нашу пещеру, он очнулся. Его глаза резко распахнулись. Сначала в них было недоумение, а затем — воспоминание. И боль. — А-а-а-а! — он схватился за шею, и его тело выгнулось дугой. — Жжет!
— Саске-кун! — Сакура бросилась к нему.
Я подошел и посмотрел на него. Проклятая Печать. Три черных томоэ на его шее, казалось, пульсировали, вливая в его тело яд и чужую, злую чакру.
— Что… — прохрипел он, пытаясь сесть. — Что это за… Он не закончил. Он посмотрел на меня, и в его глазах, помимо боли, была ярость. — Ты… — прошипел он. — Ты все видел. Ты стоял и смотрел.
— А что я должен был делать? — спокойно спросил я. — Броситься с криком «Банзай»? Я выбрал тактику, которая позволила нам всем выжить. Тебе стоит сказать «спасибо».
Он хотел что-то возразить, но промолчал. Потому что он знал, что я прав.
— Кто… — он с трудом сглотнул. — Кто это был?
Настал момент, которого я ждал. Момент, когда я должен был дать им информацию. Но не всю. А лишь ту, которую они были способны переварить. Ту, которая не выдаст моих секретов.
Я сел напротив них. — Судя по техникам и стилю, — начал я ровным, почти академическим тоном, как будто читал лекцию, — это был нукенин S-ранга. Вероятно, из Конохи, раз он так хорошо знал этот лес и участвовал в экзамене под прикрытием. Его интерес был сосредоточен на тебе, Саске.
Сакура в ужасе прикрыла рот рукой. Саске стиснул зубы.
— Зачем? — спросил он. — Скорее всего, — я пожал плечами, — он хотел проверить силу Шарингана.
Я говорил им правду. Но лишь малую ее часть. Я не сказал им имя. Я не сказал им, что знаю его. Я не сказал им, что он придет за Саске снова. Я дал им ровно столько информации, чтобы они поняли серьезность угрозы, но не начали задавать лишних вопросов.
— Нам нужно добраться до башни, — сказал я, поднимаясь. — И доложить обо всем Хокаге.
Я посмотрел на Саске. — Сможешь идти? Он медленно, с трудом, но поднялся на ноги. — Смогу.
— Отлично, — кивнул я. — Тогда в путь. Этот лес мне уже осточертел.
Мы двинулись. Но это была не та быстрая, слаженная пробежка по веткам, как во время нашей охоты. Это было медленное, мучительное, унизительное шествие.
Саске, стиснув зубы до скрежета, ковылял, опираясь на плечо Сакуры. Каждый шаг давался ему с видимым трудом. Проклятая Печать на его шее, хоть и перестала гореть фиолетовым, все еще была горячей на ощупь, и я чувствовал, как она медленно, как пиявка, высасывает его чакру. Он был слаб, унижен, и от этого его ненависть, направленная на весь мир, на Орочимару, и особенно на меня, становилась почти осязаемой, как волны жара, исходящие от его тела.
Сакура, к ее чести, держалась молодцом. Она больше не плакала. Она молча, с решительным выражением на лице, поддерживала Саске, и ее зеленые глаза лихорадочно сканировали лес, реагируя на каждый шорох. Она была напугана, но ее страх больше не парализовал. Он превратился в топливо для ее бдительности. Она впервые в жизни несла на себе настоящую ответственность, и эта ноша, как ни странно, делала ее сильнее.
А я… я шел впереди, выполняя роль авангарда. Я задавал медленный, но ровный темп, постоянно оглядываясь, проверяя наши тылы, прислушиваясь к каждому звуку. Моя маска веселого идиота была временно убрана в самый дальний карман инвентаря, который сейчас был недоступен. Сейчас было не до шуток. Мы были раненым, ослабленным отрядом в самом сердце вражеской территории.
Лес Смерти, казалось, чувствовал нашу слабость. Он давил. Гигантские, узловатые деревья, чьи кроны полностью скрывали небо, были похожи на костлявые руки скелетов, тянущиеся к нам, чтобы утащить в свои темные объятия. Воздух был тяжелым, влажным, пах гнилью, прелой листвой и чем-то еще… чем-то хищным, металлическим. Из чащи доносились звуки, от которых кровь стыла в жилах: далекий, протяжный вой, громкий, булькающий хохот, похожий на смех безумца, и постоянный, монотонный стрекот каких-то гигантских насекомых, от которого вибрировала земля.
Мы шли уже несколько часов, когда путь нам преградил широкий, мутный, дурно пахнущий ручей. Вода в нем была почти черной, а по поверхности плавали какие-то ошметки.
— Придется перебираться, — сказал я, оценивая обстановку. Берега были слишком крутыми, чтобы просто спуститься.
— Я… я не думаю, что смогу прыгнуть, — тихо сказала Сакура, с трудом удерживая почти висящего на ней Саске. — И Саске-кун тоже…
— И не нужно, — ответил я. — Думать нужно, а не прыгать.
Я создал одного теневого клона. Мы с ним быстро, с помощью кунаев и лески, натянули между двумя толстыми деревьями на разных берегах канатную переправу. — Сакура, ты первая, — скомандовал я. — Держись крепко. Потом вернешься за Саске. Я прикрою.
Она молча, без возражений, подчинилась. Она медленно, сантиметр за сантиметром, перебралась на другой берег. Я стоял на страже, и мой разум, свободный от необходимости играть роль, работал на полную.
«Этот лес… он идеальная среда для Орочимару, — думал я, сканируя противоположный берег. — Змеи, яды, темные, сырые пещеры. Он здесь как дома. То, что он ушел, ничего не значит. Он оставил свою метку на Саске. Он вернется. Не сейчас. Но позже. Когда Саске станет сильнее. Когда "плод созреет". А до тех пор… он будет наблюдать».
Я посмотрел на Саске, который с помощью Сакуры медленно перебирался по канату. Его лицо было искажено от боли и унижения.«Печать… она не просто дает силу. Она питается его ненавистью, его отчаянием, его желанием стать сильнее. Чем больше он будет злиться на свою слабость, тем сильнее она будет его пожирать. Орочимару создал идеального, самоподдерживающегося монстра. Опасная игрушка. Но, возможно… полезная. Если научиться ее контролировать».
Когда все перебрались, мы продолжили путь. Тишина снова стала нашим спутником. Но это была уже не та неловкая тишина, что была раньше. Это была тишина команды, которая прошла через ад и выжила. Мы не стали друзьями. Но мы стали… боевой единицей. Связанные общей целью и общей опасностью.
Мы шли уже почти сутки. Нас спасало то, что после нашей битвы и демонстрации силы, другие команды, кажется, инстинктивно обходили этот сектор леса стороной. Но мы были на пределе. Наши фляги опустели, а солдатские пайки почти закончились.
— Привал, — сказал я, указывая на небольшую поляну, окруженную густыми кустами. — Десять минут. Нужно найти воду.
Мы только-только успели сесть и перевести дух, как вдруг из кустов раздался треск. Мы тут же вскочили, выхватывая оружие. Саске, шатаясь, встал в боевую стойку.
Из зарослей, спотыкаясь, вышел шиноби. С протектором Конохи. Он был ранен. Его одежда была порвана в клочья, а рукав пропитан свежей, темной кровью.
— Ребята… — прохрипел он, увидев нас. — Слава богу… свои…
Это был Кабуто.
Он рухнул на землю. Сакура тут же бросилась к нему. — Что случилось?! — спросила она, осматривая его рану.
— На нас… напали… — выдохнул он. — Команда из Деревни Дождя. Они были… слишком сильны. Они забрали наш свиток. Мои товарищи… я не знаю, где они. Я отстал…
Он разыгрывал свой спектакль. Идеально. В его голосе было столько боли и отчаяния, что даже я почти ему поверил. Сакура уже сочувственно смотрела на него. Саске, хоть и был настороже, немного расслабился. Враг был из Дождя, а не тот монстр.
«Якуши Кабуто, — подумал я, и на моем лице не дрогнул ни один мускул. — Какая "случайная" встреча. Конечно, он отстал от команды. Его команда — это Орочимару. Он пришел проверить, как "подарок" его господина приживается на Саске. И собрать информацию. Каждое его слово — ложь. Каждая улыбка — маска. Интересно. Посмотрим, насколько хорошо он играет».
— Ничего, сенпай, — сказал я с самым сочувствующим видом. — Теперь вы с нами. Мы защитим вас. Отдохните.
Я сел рядом с ним и протянул ему последний солдатский паек. — Вместе нам будет проще добраться до башни. Он посмотрел на меня через свои очки, и я увидел в них едва заметный, холодный, оценивающий блеск.
— Спасибо, Наруто-кун, — сказал он. — Ты настоящий товарищ.
Мы двинулись дальше. Теперь нас было четверо. Кабуто, опираясь на плечо Сакуры, рассказывал ей какие-то истории из своей «нелегкой» жизни шиноби. Я шел рядом, играя роль восторженного слушателя, но на самом деле анализировал каждое его слово, каждый жест.
Прошло несколько часов. Лес начал редеть. И тут, впереди, сквозь гигантские деревья, мы увидели ее. — Башня! — радостно крикнула Сакура. — Мы почти у цели!
В центре Леса Смерти, как гигантский, черный клык, вонзающийся в небо, стояла она. Центральная Башня. До нее было не больше километра.
Воодушевленные, мы ускорили шаг. Но… происходило что-то странное. Мы шли. Час. Другой. Мы явно двигались вперед, ландшафт менялся. Но башня… она не приближалась. Она все так же маячила на горизонте, на том же расстоянии, как будто насмехаясь над нами.
— Что за черт? — прорычал Саске, останавливаясь. — Почему мы не приближаемся?
— Я… я не понимаю, — пролепетала Сакура.
Кабуто принял задумчивый вид. — Хм… Похоже… да, точно. Это гендзюцу. Очень сильное, наложенное на большую площадь. Мы ходим кругами.
«Ну вот и они, — подумал я, с трудом сдерживая зевоту. — Генины Дождя. Техника иллюзорных клонов, замаскированная под гендзюцу местности. Примитивно, но утомительно. Все по канону. Сейчас начнется засада».
Я сделал вид, что в панике оглядываюсь. — Гендзюцу?! А что это?! Нас всех убьют?!
Кабуто ободряюще положил мне руку на плечо. — Не волнуйся, Наруто-кун. Пока я здесь, вы в безопасности. Я знаю, как развеять это дзюцу.
Он сложил печать. Но было уже поздно.
— Придется драться, — сказал Кабуто, и в его голосе прозвучали стальные нотки «опытного сенпая», готового защищать новичков.
Я усмехнулся.«Не знаю, что ты задумал, змееныш. Но это будет весело».
В тот же миг, когда он закончил свою фразу, мир вокруг нас исказился. Лес, поляна, даже небо над головой — все пошло рябью, как отражение в воде, в которую бросили камень. А затем… из-под земли, из-за каждого дерева, из самого воздуха, начали появляться они.
Десятки. Сотни фигур. Все — в одинаковых плащах и масках шиноби из Деревни Дождя. Они стояли неподвижно, молча, окружая нас плотным, непроницаемым кольцом.
— Что… что это?! — вскрикнула Сакура, инстинктивно прижимаясь к Саске.
— Клоны? — прорычал Саске, пытаясь найти отличия, найти оригинал. — Нет… они другие. Их чакра… она ненастоящая.
— Гендзюцу, — спокойно констатировал Кабуто, поправляя очки. Он встал в защитную стойку. — Техника иллюзорных клонов. Они пытаются скрыть свое настоящее местоположение и подавить нас числом. Не паникуйте! Держитесь вместе! Главное — найти оригиналов!
Он играл свою роль. Роль заботливого, умного и опытного лидера. Он давал им советы, он их направлял. Сакура и Саске, не видя другого выхода, сгруппировались вокруг него, готовясь к бою.
А я… я стоял и с трудом сдерживал смех.
Какой жалкий, примитивный фарс. Я смотрел не на иллюзорных ниндзя Дождя. Они были просто декорацией. Я смотрел на Кабуто.
«Он сейчас играет роль слабака, доброго семпая, который "случайно" попал в беду и теперь героически защищает новичков, — мои мысли текли холодно и ровно, пока на моем лице было выражение паники. — Но на самом деле… я знаю, кто он. Профессиональный шпион, выращенный в Корне, а затем ставший правой рукой Орочимару. Идеальный актер».
Я анализировал его. Не его силу. Его суть.«Он хорош в бесшумном убийстве. Его ум остр, как скальпель. Он — первоклассный медик, который в будущем создаст собственные, уникальные техники ирьениндзюцу, способные регенерировать клетки и оживлять мертвые ткани. Он не просто силен. Он — гений. Гений, который притворяется посредственностью. Прямо как я. Только его цели… гораздо грязнее».
Пока иллюзорные клоны медленно сжимали кольцо, а Саске и Сакура в ужасе готовились к бою, в моей голове созревал другой, гораздо более опасный план.«В будущем от него будет столько бед. Он станет ключевой фигурой в Четвертой Мировой Войне. Он — угроза. Огромная, долгосрочная угроза».
Я посмотрел на него. Он стоял, выставив вперед кунай, и его спина была ко мне повернута. Он был «союзником». Он был уязвим.
«И вот он стоит. Рядом со мной. Играет роль жертвы. Может… убрать его сейчас? — эта мысль была как удар ледяной воды. — Решить будущую проблему, пока она еще маленькая? Прямо здесь. Прямо сейчас».
Я начал просчитывать варианты.«В открытом бою у меня есть шанс. Я быстрее. Мой Расенган убьет его с одного удара, он даже не успеет среагировать. Я могу сделать это. Я должен».
Моя рука уже начала медленно тянуться к подсумку. Но тут же замерла.
«Но… у него наверняка есть десятки способов сбежать. Техники замены тела, земляные клоны, яды, техника регенерации Орочимару… Чтобы убить его, нужен один, идеальный, стопроцентный смертельный удар. Если я промахнусь, если он выживет и сбежит… он исчезнет. И Орочимару узнает. Узнает, что я — не тот, кем кажусь. Что я знаю их секреты. И тогда охота начнется уже не за Саске. А за мной. Слишком большой риск. Пока что».
Я медленно опустил руку.«Нет. Сейчас не время. Но я буду следить за тобой, Якуши Кабуто. И когда-нибудь, когда ты меньше всего будешь этого ожидать, я вырву тебя, как сорняк».
— Они атакуют! — крикнул Кабуто.
И в тот же миг из-за иллюзорных клонов, с деревьев, из-под земли, в нас полетели десятки кунаев и сенбонов. Настоящих.
Саске и Сакура начали отчаянно отбиваться. Кабуто, «защищая» их, тоже вступил в бой, умело отводя летящие в него клинки.
— Не паникуйте! — кричал Кабуто, отбивая очередной клинок. — Это гендзюцу! Главное — найти оригиналов! Держитесь вместе!
Он играл свою роль. Роль заботливого, умного и опытного лидера. Сакура, дрожа, встала спиной к спине с Саске, отчаянно отбивая летящие в них сюрикены. Саске, с шаринганом, лихорадочно сканировал лес, пытаясь найти источники атак. Они сражались. Они выживали.
Мой взгляд был прикован к Кабуто. Я видел, как он «случайно» подставляется под легкие атаки, чтобы выглядеть более уязвимым. Видел, как он «героически» защищает Сакуру, втираясь к ней в доверие. Я видел всю его игру. И я ждал. Ждал всего одного, идеального момента.
И он настал. Один из генинов Дождя, самый неопытный, совершил ошибку. Он метнул свой кунай не из укрытия, а высунувшись из-за дерева.
— Я нашел одного! — крикнул Саске, и его Шаринган сфокусировался на цели.
— Саске, нет! Это может быть ловушка! — попыталась остановить его Сакура.
Но Саске уже сорвался с места, ведомый своей гордыней. Кабуто, чтобы поддержать свою легенду «заботливого сенпая», тут же бросился за ним.
— Я прикрою тебя, Саске-кун!
Они вдвоем атаковали того генина. И в этот момент, на три коротких, драгоценных секунды, спина Кабуто была полностью открыта для меня. Все его внимание было сосредоточено на бое перед ним.
«Какая предсказуемая, удобная глупость», — подумал я, и мир вокруг, казалось, замедлился.
Я вытащил из подсумка один-единственный, ничем не примечательный кунай. Я не стал создавать клонов. Я не стал складывать печати. Я просто… вдохнул. И вложил в этот кунай свою волю. — Футон…
Воздух вокруг лезвия загудел, уплотняясь. Клинок куная на моих глазах начал удлиняться, превращаясь в тонкий, почти невидимый, вибрирующий скальпель из чистого ветра длиной в тридцать сантиметров.
— Сюнсин.
Я не просто исчез. Я перестал существовать в той точке пространства. Не было ни хлопка, ни вихря листьев. Лишь легкий запах озона и тихий треск статического электричества от моего гибридного Сюнсина, усиленного Ветром и Молнией.
Я появился прямо за спиной у Кабуто. Время, казалось, остановилось. Я видел, как его очки на мгновение отразили свет. Я видел, как Саске, обернувшись, в шоке расширил свои глаза с Шаринганом. Я видел, как Сакура, стоявшая в отдалении, только-только начала открывать рот, чтобы что-то крикнуть.
Моя рука с ветряным клинком сделала одно, короткое, элегантное движение.
В-з-з-з-жик.
Звук был тихим, почти незаметным. Как будто кто-то разрезал шелк. Голова Якуши Кабуто, с тем же удивленно-напряженным выражением на лице, отделилась от тела и, описав в воздухе ленивую дугу, с глухим, влажным стуком упала на мох.
Его тело, с фонтаном крови, бьющим из шеи, постояло еще секунду и рухнуло на землю.
Повисла абсолютная, оглушительная, мертвая тишина. Гендзюцу, которое создавали ниндзя Дождя, тут же развеялось. Их иллюзорные клоны исчезли. На поляне остались только мы. И три настоящих генина из Дождя — трое парней — которые с ужасом и непониманием смотрели на обезглавленное тело.
Бой остановился. Саске замер, его Шаринган вращался, как бешеный, пытаясь обработать то, что он только что увидел.
— НАРУТО-О-О-О!
Крик Сакуры, полный ужаса и отвращения, разорвал тишину. — ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?! ОН ЖЕ БЫЛ НАШИМ ТОВАРИЩЕМ!
Я медленно повернулся к ней. Мое лицо было абсолютно спокойным, бесстрастным, как у куклы. — Он не был нашим товарищем, — сказал я ровным голосом. — Он был змеей, которая притворялась кроликом. Угроза устранена.
Я посмотрел на троих генинов из Дождя. Они дрожали, глядя то на меня, то на труп Кабуто. — А теперь… — я поднял свой все еще вибрирующий клинок. — …свидетели.
— Он… он монстр! — крикнул один из них и, развернувшись, бросился бежать.
— Бесполезно, — вздохнул я.
Я создал трех теневых клонов. Они сорвались с места. Их скорость была запредельной. Первого клон догнал через десять метров и простым ударом сломал ему шею. Второй метнул в убегающего парня «Электрический Хлыст». Тот, парализованный, рухнул на землю. Третий клон появился прямо перед лидером. — Расенган.
Рев. Всплеск. Тишина.
Я развеял клонов. Я подошел к парализованному генину из Дождя, который смотрел на меня с животным ужасом.
— Ты убил их… — прошептал он.
— Я не убивал, — ответил я, забирая свиток. — Я убирал мусор.
Я развернулся и пошел обратно к своим товарищам, оставив его одного на поляне, парализованного и сломленного.
Я ожидал увидеть страх. Я ожидал увидеть шок. Но я не был готов к тому, что увидел.
Сакура. Она не смотрела на меня. Она смотрела на обезглавленное тело Кабуто. На ее лице застыла маска абсолютного, чистого ужаса. Ее губы дрожали. — Он… он… — прошептала она. — Он же… из Конохи… Он был нашим… товарищем…
А потом она закричала. Это был не боевой клич. Не крик боли. Это был крик сломленного ребенка, который увидел нечто настолько ужасное, что его разум просто отказался это принимать. Она рухнула на колени, и ее плечи затряслись от беззвучных, истерических рыданий.
Ее крик, казалось, вырвал из ступора Саске. Он посмотрел на плачущую Сакуру. Потом на труп Кабуто. Потом на меня. И в его глазах, до этого полных лишь шока, вспыхнула чистая, незамутненная, праведная ярость.
— ТЫ!
Он сорвался с места. Это была не техника. Это был просто рывок, полный ненависти. Его кулак врезался мне в челюсть.
БУМ!
Удар был сильным. Я отлетел на пару метров, но устоял на ногах. Во рту появился привкус крови. Я удивленно посмотрел на него.
Но он не остановился. Он снова бросился на меня, схватил за воротник моей куртки и с силой прижал к дереву.
— НАРУТО! ПОЧЕМЕМУ?! — орал он мне в лицо, и брызги слюны летели во все стороны. — ПОЧЕМУ ТЫ УБИЛ КАБУТО?! ОН БЫЛ ОДНИМ ИЗ НАС! ОН БЫЛ ШИНОБИ КОНОХИ! ТЫ СУМАСШЕДШИЙ?!
Я смотрел на него. На его искаженное от ярости лицо. На его глаза, в которых горел огонь. И я не чувствовал ничего, кроме легкого раздражения.
— Одним из нас? — мой голос был спокоен. Ледяной. — Ты серьезно?
Я медленно, почти лениво, поднял руку и схватил его за запястье. Моя хватка была как стальные тиски. Я почувствовал, как он вздрогнул от неожиданной силы.
— Он не был нашим товарищем, Саске, — сказал я, глядя ему прямо в глаза. — Он был шпионом. И союзником того шиноби, который напал на нас.
Саске замер. Его хватка ослабла. — Что?..
— Того змея, который оставил на твоей шее этот «подарок», — продолжил я, и каждое мое слово было как удар молота. — Он не генин из Травы. Он — Орочимару. Один из Легендарных Саннинов. Нукенин S-класса. И он отправил Кабуто, чтобы тот наблюдал за тобой. Чтобы следил, как приживается его Проклятая Печать.
Я оторвал его руку от своего воротника и с силой оттолкнул его. Он отшатнулся, но устоял на ногах, глядя на меня с полным недоверием. — Нет… я не верю… Ты лжешь! Откуда ты все это знаешь?! Где доказательства?! Как ты узнал, что он его союзник?!
— Потом расскажу, — отрезал я. — Сейчас не время для сказок. Сейчас время убирать за собой.
Я, игнорируя его ошеломленный взгляд и рыдания Сакуры, спокойно подошел к телу Кабуто. Я присел на корточки и начал методично, без всякой брезгливости, его шмонать.
Я проверил все его подсумки. Вытащил несколько свитков с медицинскими техниками, набор сенбонов, несколько дымовых шашек и, что самое интересное, маленькую, запечатанную колбу с какой-то фиолетовой жидкостью.«Образец ДНК, — подумал я. — Возможно, его собственный. Или кого-то еще. Пригодится».
Затем я подошел к его голове, которая лежала в паре метров. Взял ее за волосы, поднял и, подойдя к телу, положил ее обратно на шею. — Что… что ты делаешь? — пролепетала Сакура, с ужасом глядя на меня.
Я не ответил. Я достал из своего подсумка одну взрывную печать и прилепил ее прямо на лоб Кабуто. — Урок номер один, Сакура, — сказал я, не оборачиваясь. — Никаких свидетелей. И никаких улик.
Я сложил одну-единственную печать. — Кай!
БА-БАХ!
Взрыв был не очень сильным, но направленным. Он полностью уничтожил тело, оставив после себя лишь выжженное, дымящееся пятно на земле.
Я повернулся к своим ошеломленным товарищам. Они смотрели на меня, как на чудовище. Как на Орочимару. Я остановился перед ними.
— Я же сказал, — мой голос был холоден, как лед Хаку. — Я сделаю из вас настоящих шиноби. А в мире шиноби нет места сантиментам. Только выживание.
Я подбросил в руке оба свитка. Неба и Земли. — Миссия выполнена. Пора идти к башне.
Я повернулся и пошел, оставив их одних в тишине, на поляне, где от их «товарища» остался лишь запах гари. Командная работа. Дружба. Воля Огня. Какая же это все-таки чушь.
Я шел впереди, задавая темп, с двумя свитками в подсумке — Неба и Земли. За мной, поддерживая друг друга, ковыляли Саске и Сакура.
Она не переставала говорить. Ее голос, до этого дрожавший от слез, теперь звенел от ярости и непонимания.
— Наруто, ты должен нам объяснить! Что это было?! Ты… ты убил его! Хладнокровно! Кабуто-сан… он был шиноби Конохи! Он был нашим товарищем!
Я не оборачивался. — Он не был нашим товарищем, Сакура.
— Откуда ты это знаешь?! Откуда ты знал, что он шпион?! И кто такой этот Орочимару?! Ты должен нам рассказать!
— Дойдем до башни, — ровным, безэмоциональным голосом ответил я. — Там и поговорим. А пока — не подавайте виду. Мы — обычная команда генинов, которая нашла два свитка. И точка. Вокруг все еще могут быть враги.
Она хотела что-то возразить, но промолчала. Мой тон не предполагал дальнейших дискуссий.
Саске молчал. Он шел, опустив голову, и его лицо было непроницаемой маской. Но я чувствовал его. Его чакра, смешанная с ядом Проклятой Печати, была как натянутая струна, готовая лопнуть в любой момент. Он переваривал. Переваривал свое унижение, свою беспомощность, свою новую, пугающую силу. И, самое главное, он переваривал меня. Я был для него загадкой, которую он не мог решить, и это бесило его больше всего.
Путь до башни занял у нас еще несколько часов. Но для нас это была вечность.
Наконец, сквозь гигантские, уродливые деревья, мы увидели ее. Башня. Она возвышалась в центре этого проклятого леса, как гигантский, черный надгробный камень.
Мы вошли в темный, гулкий зал. Здесь уже было несколько команд, которые добрались раньше. Все они выглядели измотанными, грязными, кто-то был ранен. Они бросали на нас косые, оценивающие взгляды.
В центре, на стене, висел большой свиток с надписью: «Если у тебя нет качеств Неба, добудь их. Если у тебя нет качеств Земли, беги по ней. Когда Небо и Земля откроются вместе, опасный путь станет праведным. Это, — гласит секрет, — то, что делает нас чуунинами».
— Скучная поэзия, — пробормотал я. — Давайте заканчивать.
Я достал наши два свитка. Неба и Земли. Я посмотрел на Саске и Сакуру. Они кивнули. Я развернул их одновременно.
ПУФ!
Раздался хлопок, и перед нами в облаке дыма появился Ирука-сенсей. — Поздравляю, Команда №7! — сказал он с гордой, широкой улыбкой. — Вы прошли второй этап! Я так и знал, что вы справитесь!
Сакура, увидев его знакомое, родное лицо, не выдержала и расплакалась. Ирука-сенсей, растерявшись, начал ее неуклюже утешать.
А я… я смотрел на него, на своих уставших товарищей, и внутри меня все ликовало.
«Ха. Ха-ха-ха! — я едва сдерживал смех. — Я сделал это. Я не просто прошел. Я переписал весь сценарий!»
Я был в прекрасном настроении. Я чувствовал себя не просто участником, а режиссером, чей фильм получил все главные награды.«Я ликвидировал будущую угрозу и ключевую проблему в лице Кабуто. Теперь канон пошел по жопе. И это прекрасно. Орочимару лишился своего главного шпиона и инструмента. Это сильно усложнит его планы ».
.«Конечно, Кабуто — тот еще проблемный тип. У Орочимару наверняка есть образцы его ДНК. Он работал с ним годами. Он сможет воскресить его с помощью Эдо Тенсей в будущем. И тогда Кабуто все ему расскажет. Но это будет потом».
Мои губы тронула хищная ухмылка.«А к тому времени… к тому времени я стану настолько сильным, что даже воскрешенный Кабуто, усиленный клетками Хаширамы, будет для меня не более чем очередной надоедливой мухой, которую я прихлопну, не заметив. Посмотрим, что будет. А пока… я буду становиться сильнее».
— Так, ребята, — голос Ируки-сенсея вырвал меня из размышлений. — До официального окончания второго этапа еще целых восемь часов. Башня в вашем полном распоряжении. Здесь есть комнаты отдыха, еда, вода. Отдыхайте. Вы это заслужили.
Он посмотрел на нас еще раз, полный гордости, а затем исчез в облаке дыма.
Мы остались одни в гулком зале. — Я… я пойду найду нам комнату, — сказала Сакура, уводя за собой все еще молчащего Саске.
Мы нашли одну из свободных комнат отдыха. Она была маленькой, спартанской, с тремя простыми футонами на полу. Как только за нами закрылась дверь, веселая и беззаботная маска, которую я носил перед Ирукой-сенсеем, тут же исчезла.
Я сел на один из футонов и с усталым вздохом откинулся на стену. Саске молча сел напротив, его лицо было непроницаемой маской, но я видел, как в его глазах бушует буря.
Тишину нарушила Сакура. Она больше не плакала. Ее голос дрожал, но в нем была сталь. — Наруто.
Я открыл глаза и посмотрел на нее. — Ты должен нам все объяснить, — сказала она, и в ее голосе звучало не обвинение, а отчаянная просьба. — Все. Что это было на поляне? Почему ты… убил Кабуто-сана?
Я посмотрел на нее, потом на Саске, который впился в меня своим взглядом. Они ждали. Они заслужили знать. По крайней мере, часть правды. — Хорошо, — сказал я, и мой голос был тихим и усталым. — Слушайте внимательно. И не перебивайте.
Я посмотрел на Сакуру. — Сакура. Ты лучшая ученица по теории в нашем выпуске. Ты читала много книг. Ты должна была слышать это имя: Орочимару.
Она вздрогнула, и ее глаза расширились от ужаса. — Орочимару… из Легендарных Саннинов? Ученик Третьего Хокаге? Нукенин S-класса?
— Он самый, — кивнул я. — Тот шиноби из Деревни Травы, который напал на нас… это был он.
— Но… но зачем? — пролепетала она.
— Орочимару — не просто предатель. Он — маньяк и гениальный ученый. Еще когда он был в деревне, он тайно ставил бесчеловечные опыты над другими шиноби, над детьми, пытаясь раскрыть секрет бессмертия и всех техник в мире. Когда Третий Хокаге узнал об этом, Орочимару сбежал.
Я перевел взгляд на Саске, который слушал, затаив дыхание. — А теперь, Саске, твоя часть. Он напал на нас не случайно. Он пришел за тобой. Та метка, которую он оставил на твоей шее, — это Проклятая Печать. Одна из его самых темных разработок. Она дает огромную силу, но медленно пожирает твою волю, твою душу, превращая тебя в его марионетку. Он заклеймил тебя. Потому что он хочет завладеть твоим телом. Твой Шаринган для него — величайшее сокровище, которое он жаждет заполучить.
Саске инстинктивно схватился за шею, и его лицо исказила гримаса отвращения и ярости.
— А Кабуто… — я тяжело вздохнул. — Не обманывайтесь его дружелюбной улыбкой. Он не был нашим товарищем. Он — правая рука Орочимару. Его самый верный подчиненный. Профессиональный шпион, который годами работал под прикрытием в Конохе. Орочимару отправил его на этот экзамен, чтобы он следил за тобой, Саске. Чтобы он оценивал, как твое тело принимает «подарок». А те трое генинов из Звука, которые напали на нас в лесу? Они тоже его подчиненные. Орочимару отправил их, чтобы проверить твою силу, заставить тебя использовать Проклятую Печать.
Я посмотрел на их шокированные лица. — Весь этот экзамен для нас — это одна большая, смертельная ловушка, расставленная Орочимару. И Кабуто был в самом ее центре.
— Так что, ребята, — мой голос стал ледяным. — Вы должны забыть то, что случилось с Кабуто. Ясно вам? Верите вы мне или нет, но так и есть. Он был врагом. Опасным. И я его устранил.
Сакура молчала, пытаясь переварить этот поток ужасающей информации. Но Саске… он не сдавался.
— Я… я не верю, — прошипел он. — Этого не может быть. Откуда… откуда ты все это знаешь? Откуда ты узнал про Кабуто? Где твои доказательства?!
Я долго смотрел на него. — У меня есть свой источник, — сказал я наконец.
Он непонимающе нахмурился. — Помнишь, в Стране Волн ты спрашивал, кто мой учитель? — я усмехнулся. — Вот он и учит меня. Не только техникам. Но и тому, как устроен этот прогнивший мир. Он рассказал мне и про Орочимару, и про его шпиона Кабуто.
Это была идеальная ложь. Она объясняла все, и проверить ее было невозможно.
— Кто он? — потребовал Саске.
— Не твое дело, — отрезал я. — Пока.
Я встал и подошел к ним. — А теперь слушайте меня оба. Очень внимательно. То, что вы сегодня узнали — это информация ранга S. Если вы хоть кому-нибудь об этом проболтаетесь — Ируке, Какаши, Хокаге, неважно кому — нас всех, скорее всего, убьют Орочимару, за то, что мы знаем его планы.
Я присел на корточки, чтобы наши глаза были на одном уровне. — С этого момента мы не доверяем никому. Кроме друг друга. Мы — одна команда. И мы выживем в этом аду. Вместе. Но для этого вы должны молчать. Поклянитесь.
Сакура, все еще дрожа, посмотрела на Саске, а потом на меня. — Я… я клянусь, — прошептала она.
Я посмотрел на Саске. Он боролся с собой. Но он понимал. Он понимал, что я говорю правду. — Клянусь, — процедил он сквозь зубы.
— Отлично, — я кивнул и снова вернул на лицо свою обычную, беззаботную улыбку. — А теперь — спать! У нас еще восемь часов отдыха, а я вымотался, как собака!
Я, не говоря больше ни слова, завалился на один из футонов и тут же сделал вид, что заснул. Они остались сидеть в тишине, вдвоем, посреди комнаты, и их мир уже никогда не будет прежним.
Прошло восемь часов. Восемь часов тишины, полудремы и напряженного ожидания. Наша команда, как и остальные, кто добрался до башни раньше, провела это время, восстанавливая силы. Саске, хоть и пришел в себя, был мрачнее тучи. Проклятая Печать на его шее больше не причиняла физической боли, но я видел, как он постоянно к ней прикасается, как будто чувствуя чужеродное, ядовитое присутствие. Он почти не говорил. Он просто сидел в углу и точил свои кунаи, и в его глазах горел холодный, решительный огонь.
Сакура, к ее чести, полностью взяла на себя роль медика-санитара. Она следила, чтобы мы поели, попили воды, проверяла наши раны. Она стала… взрослее. Тише. Серьезнее. Лес Смерти выбил из нее всю детскую наивность.
А я… я наслаждался тишиной. Отсутствие Системы все еще было непривычным, но я адаптировался. Я провел все это время в медитации, восстанавливая свою чакру и анализируя прошедшие события.
И вот, время вышло. Громкий гонг прозвучал по всей башне, и голос из динамиков приказал всем командам, прошедшим второй этап, собраться в центральном зале.
Зал был огромным. Круглая арена, окруженная высокими стенами с балконами для наблюдателей. На стенах были высечены гигантские иероглифы, обозначающие добродетели шиноби: «Верность», «Смелость», «Мудрость». Какая ирония.
Постепенно зал наполнялся. Команды выходили из коридоров, и атмосфера становилась все более напряженной. Я окинул взглядом выживших.
«Итак, посмотрим на наш урожай, — подумал я, с интересом разглядывая своих будущих противников. — Все по канону. Почти».
Я сразу заметил отсутствие двух товарищей Кабуто. Йорóи и Мисуми.«Понятно. Их лидер исчез, и они, скорее всего, просто отказались продолжать. Или их сожрал какой-нибудь гигантский тигр. В любом случае, минус одна команда пешек Орочимару».
Мой взгляд скользнул дальше. Вот Команда Гая. Рок Ли, который, увидев меня, сжал кулак и с энтузиазмом кивнул. Неджи Хьюга, стоявший со своим обычным высокомерным видом. И Тентен, которая проверяла свои свитки с оружием. «А вот и настоящие монстры. Гений Бьякугана, мастер тайдзюцу и специалист по оружию. С этими будет весело».
Вот Команда Асумы. Ино-Шика-Чо. Ино тут же вцепилась взглядом в Саске. Шикамару зевал, делая вид, что ему все это до смерти надоело, но я видел, как его глаза быстро, почти незаметно, сканируют каждого в комнате. Он анализировал. Чоджи, как всегда, что-то жевал. «Классическая комбинация. Главная угроза — мозг Шикамару».
Вот Команда Куренай. Киба, который скалился, как дикий пес. Шино, неподвижный, как статуя, с жуками, жужжащими под его плащом. И Хината, которая, встретившись со мной взглядом, тут же покраснела и спряталась за спину Кибы. «Команда следопытов. Опасны, если дать им подготовиться».
Трио из Звука. Досу, Заку и Кин. Они стояли в стороне, и все трое смотрели на меня с чистой, незамутненной ненавистью. Я в ответ лишь одарил их своей самой широкой и идиотской улыбкой и помахал рукой. Заку побагровел.
И, наконец, они. Команда из Песка. Темари с веером. Канкурó со своей куклой. И Гаара. Он стоял, скрестив руки на груди, и его мертвые глаза смотрели в пустоту. От него все еще исходила аура чистого, концентрированного безумия. «Гаара… нестабильная бомба»
Но я искал не их. Я искал главную угрозу. Я поднял взгляд на балконы, где стояли джоунины-наставники. Асума, Куренай, Гай… и… вот он.
Он стоял рядом с другими сенсеями. Сенсей команды Звука. Высокий, бледный, с длинными черными волосами. Его лицо было замаскировано под чужое, но это было сделано небрежно, наспех. Как будто ему было все равно, узнают его или нет.
«Серьезно? — я едва сдержал смешок. — Вот он. Прямо здесь. Стоит среди элитных джоунинов Конохи, и никто ничего не замечает?»
Я смотрел на него, и мой мозг отказывался верить в такую вопиющую халатность.
«Бля… Хокагэ, АНБУ, все элитные шиноби деревни… и никто не видит, что этот "джоунин" — это вылитый Орочимару с наклеенными усами? Его чакра, которую он даже не пытается скрыть полностью, его змеиная аура, его жуткая улыбка — все кричит о том, кто он. Какая вопиющая тупость. Или… это часть какого-то хитрого плана Хирузена? Нет. Вряд ли. Просто тупость и слепота».
Я отвел взгляд. Спорить с идиотизмом этого мира было бесполезно. Нужно было просто использовать его в своих целях.
Пока я размышлял, в центре арены, на балконе для организаторов, появился он. Третий Хокагэ, Хирузен Сарутоби. Рядом с ним стояли Ибики и Анко.
— Поздравляю всех, кто добрался до этой башни, — его голос, усиленный чакрой, разнесся по всему залу. — Вы успешно прошли второй этап. Но…
— Посмотрите вокруг, — голос Хирузена Сарутоби, усиленный чакрой, наполнил зал, и в нем больше не было старческой доброты. В нем была сталь лидера деревни, который видел три войны. — Вас все еще слишком много.
По толпе генинов пронесся недоуменный гул. — Слишком много? Но мы же прошли! — Что это значит?
Хирузен медленно выпустил кольцо дыма. — В связи с большим количеством прошедших второй этап, мы вынуждены провести отборочный турнир. Прямо здесь. Прямо сейчас. Чтобы сократить ваше число для финального этапа.
— Отборочный турнир?! — выкрикнул Киба. — Еще одно испытание?!
— Именно, — кивнул Хокаге. — Финальный этап экзамена — это не просто соревнование. Это — демонстрация. Демонстрация силы наших деревень перед важными гостями. Даймё, феодалы, влиятельные клиенты со всего мира соберутся через месяц, чтобы посмотреть на вас. Чтобы увидеть мощь будущего поколения шиноби и решить, с какой из деревень заключать контракты. Мы не можем позволить себе затяжное и скучное зрелище. Туда, на главную арену, отправятся только сильнейшие.
Он обвел нас своим тяжелым, проницательным взглядом. — Быть шиноби — это не только сила. Это — воля. Это — готовность поставить на кон свою жизнь ради деревни, ради товарищей. Это — Воля Огня, которая горит в сердце каждого из нас. Этот отборочный турнир проверит не только ваши техники. Он проверит ваш дух.
«Воля Огня, — подумал я с циничной усмешкой, ковыряя в ухе. — Какая красивая сказка для детей. Воля денег, воля власти, воля интриг — вот что на самом деле правит этим миром. Но речь хорошая. Пафосная. 10 из 10 за актерскую игру, дедуля».
— Те, кто слаб, те, кто не уверен в своих силах или не хочет сражаться, — сказал Хирузен, и его голос стал ледяным, — могут отказаться прямо сейчас. Никто вас не осудит.
Несколько генинов, измотанных Лесом Смерти, с облегчением подняли руки и покинули зал.
— Что ж, — кивнул Хокаге. — Похоже, остальные готовы.
Он повернулся к стене. — Хаяте!
Из тени, почти беззвучно, появился новый человек. Он был худым, болезненного вида, с темными кругами под глазами. Он постоянно кашлял в кулак, и его голос был тихим и хриплым. — Да, Хокаге-сама.
— Начинай.
Это был Гекко Хаяте, проктор третьего этапа. Он указал на огромную черную доску на стене. — Вашему вниманию, — прохрипел он, — представляется табло жеребьевки. Ваши имена сейчас появятся на экране в случайном порядке.
На доске вспыхнули десятки имен, которые начали с бешеной скоростью сменять друг друга, как в игровом автомате. Напряжение в зале стало почти осязаемым. Все, затаив дыхание, смотрели на экран, ожидая увидеть свое имя.
Я видел, как Саске сжал кулаки, в его глазах горел азарт. Он жаждал боя. Сакура дрожала, молясь, чтобы ей не попался в противники Гаара. Ино молилась, чтобы ей не попалась Сакура.
Наконец, калейдоскоп имен остановился. На доске, огромными, горящими иероглифами, застыли два имени.
ПЕРВЫЙ БОЙ:АБУМИ ЗАКУ (Деревня Звука) vs. АБУРАМЕ ШИНО (Деревня Листа)
— Отлично! — прорычал Заку, и на его лице появилась хищная улыбка. — Наконец-то! Я разомнусь на этом жуке!
Шино же, как всегда, был невозмутим. Он просто поправил свои темные очки. — Почему? Потому что это моя судьба, — пробормотал он так тихо, что услышал, наверное, только я.
— Все, чьи имена не на табло, — скомандовал Хаяте, снова закашлявшись, — немедленно подняться на верхние балконы. Арена должна быть чистой. Участники первого сражения — остаться на местах.
Толпа генинов, гудя, как растревоженный улей, начала расходиться, поднимаясь по лестницам. Я посмотрел на Саске и Сакуру. — Пошли. Посмотрим это шоу из VIP-ложи.
Мы поднялись на балкон. Арена внизу опустела. В ее центре остались лишь двое. Шино, спокойный и неподвижный, как скала. И Заку, полный высокомерия и жажды крови.
— Первый бой отборочного турнира, — объявил Хаяте. — Начинается!
— Первый бой… — прохрипел Гекко Хаяте, прерываясь на приступ кашля. — Начали!
Атмосфера на балконе, до этого просто напряженная, стала наэлектризованной. Десятки генинов, еще вчера бывших соперниками в лесу, теперь превратились в голодных зрителей, жаждущих первой крови. Все взгляды были прикованы к арене.
Шино Абураме, как всегда, был невозмутим. Он стоял, засунув руки в карманы своего высокого плаща, и его темные очки не отражали ничего. Он был похож на скалу, на которую сейчас обрушится волна.
А вот его противник… он заставил толпу ахнуть, а затем — недоуменно замолчать.
На арену медленно, с трудом, вышел Заку Абуми из Деревни Звука. Но это был не тот наглый, самоуверенный шиноби, которого мы видели в лесу. Это был калека.
Его обе руки были закованы в тяжелые, неуклюжие гипсовые повязки и поддерживались грязными перевязями. Он был бледен, его губы сжаты в тонкую линию от сдерживаемой боли. Но в его глазах, когда он поднял их на Шино, горела отчаянная, загнанная в угол ненависть.
Я прислонился к перилам, и на моем лице появилась легкая, заинтересованная ухмылка. — Надо же, — пробормотал я так тихо, чтобы слышала только Сакура. — А я думал, наш Учиха его совсем сломал. Похоже, у этого парня есть стержень.
Сакура, стоявшая рядом, в ужасе прикрыла рот рукой. — Он… он собирается драться? В таком состоянии? Это же… это же самоубийство!
POV: Саске
Я смотрел на него. На этого ниндзя из Звука. И я не чувствовал триумфа. Я не чувствовал гордости от того, что это — моих рук дело. Я чувствовал… сложное, горькое месиво из отвращения к себе и холодного, отстраненного удовлетворения.
Это был я. Это был результат моей силы. Результат того, что та змея пробудила во мне. Я смотрел на его сломанные, беспомощные руки, и видел живое, дышащее последствие своей собственной, неконтролируемой ярости под действием Проклятой Печати. В тот момент, в лесу, я упивался этой силой. А сейчас, глядя на ее результат, я чувствовал лишь холод. И голод. Голод по еще большей силе.
«Так вот он, — думал я, и мой Шаринган едва заметно вращался, анализируя его состояние. — Он вышел на бой. Глупец. Он пришел сюда, чтобы умереть. Он не представляет для меня угрозы. А вот второй… Абураме Шино. Он спокоен. Слишком спокоен. Его чакра ровная, как гладь озера. Он — настоящий шиноби. За ним нужно наблюдать».
На арене Шино сделал шаг вперед. — Я советую тебе сдаться, — его голос был монотонным, лишенным эмоций. — Твои руки… они не в том состоянии, чтобы сражаться. Это нелогично.
Заку расхохотался. Хрипло, надрывно. — Сдаться?! — прорычал он. — Никогда!
Он с яростью рванул вперед. Но его движения были неуклюжими. Он попытался ударить Шино ногой, но тот легко уклонился, даже не вынимая рук из карманов.
— Я не хочу калечить тебя еще больше, — сказал Шино. — Просто сдайся.
— Заткнись! — взревел Заку. И тут он сделал свой ход. Он зубами сорвал перевязь со своей правой руки. Гипс на ней оказался фальшивым, он с треском разлетелся на куски. Под ним была вполне здоровая, хоть и в синяках, рука.
— Думал, я совсем беспомощен?! — ухмыльнулся он. — Занкуха!
Из его здоровой ладони вырвался порыв сжатого воздуха. Шино, не ожидавший такой быстрой атаки, был отброшен назад на несколько метров. — Ха-ха-ха! — торжествовал Заку. — Это только начало!
Он снова и снова атаковал Шино одной рукой. Но это было бесполезно. Шино, придя в себя, легко уворачивался от его атак, и я видел, как из-под его плаща на землю, на стены, на потолок, расползаются тысячи маленьких, черных теней. Его жуки.
Это была не битва. Это была медленная, методичная и жестокая
— Ха-ха-ха! — торжествовал Заку, обрушивая на Шино удар за ударом. — Что, жуковод?! Не ожидал?! Думал, я совсем беспомощен?!
Он атаковал яростно, но его однорукие техники были слабы и предсказуемы. Шино, даже не вынимая рук из карманов, с ленивой грацией уворачивался от каждой волны сжатого воздуха. Он был как утес, о который разбивались волны шторма.
А в это время его армия делала свою работу. Я видел это. Саске, с его Шаринганом, тоже видел. Тысячи, десятки тысяч кикайчу, которые до этого растеклись по арене, теперь поднимались. Они сформировали вторую, темную, гудящую тучу позади Заку.
Он оказался в ловушке. Между Шино и стеной из его жуков.
— Ты окружен, — монотонным голосом констатировал Шино. — Спереди — я. Сзади — мои товарищи. Твоя следующая атака будет последней. Сдайся.
Заку оглянулся. Он посмотрел на Шино, потом на вибрирующую, живую стену из насекомых за своей спиной. Его лицо исказила гримаса, в которой смешались ярость, страх и отчаянная, самоубийственная решимость.
— Сдаться?.. — прошипел он. — НИКОГДА!
Он сделал то, чего от него не ожидал никто. Он с яростным ревом сорвал зубами гипс и со своей второй, якобы сломанной, руки. Она тоже была цела. — ВЫ ДУМАЛИ, ЧТО СЛОМАЛИ МЕНЯ?! — взревел он, и его глаза горели безумием. — ВЫ ВСЕ! И ЭТОТ УЧИХА, И ТЫ, ЖУКОВОД! Я УНИЧТОЖУ ВАС ВСЕХ!
Он направил одну руку на Шино, а вторую — на рой жуков за своей спиной. — Двойной Рассекающий Удар! Я РАЗНЕСУ ВАС ВМЕСТЕ С ЭТОЙ АРЕНОЙ!
Я видел, как он начал концентрировать чакру. Огромное, чудовищное количество. Воздух вокруг его рук заискрился, загудел. Трубки в его ладонях начали светиться изнутри.
«Идиот, — пронеслась в моей голове холодная, отстраненная мысль. — Он не понимает. Он не видит, что уже проиграл».
— Твои руки… — тихо сказал Шино. — Ты не чувствуешь?
Заку не слушал. Он копил силу для своего последнего, решающего удара. И тут его руки начали… раздуваться. Как воздушные шары. Кожа на них натянулась, вены вздулись.
— Что… что за?.. — он в ужасе посмотрел на свои руки.
— Мои кикайчу, — монотонным голосом пояснил Шино, как будто читал лекцию в Академии. — Они очень маленькие. Пока ты был занят атакой, они проникли в трубки в твоих руках. И заблокировали их. Изнутри. Вся чакра, вся сила твоей техники, которую ты сейчас высвобождаешь… ей некуда идти.
Лицо Заку исказилось от понимания. И от животного ужаса. — Н-нет…
Но было уже поздно.
БА-БА-БАХ!
Раздался не один, а два отвратительных, влажных хлопка. Его руки взорвались изнутри. Это было некрасиво. Это не было похоже на взрывные печати. Это было похоже на то, как лопаются перегретые на огне сосиски. Кровь, ошметки плоти и костей разлетелись по всей арене.
Заку издал нечеловеческий, полный агонии вой и рухнул на колени, глядя на обрубки своих рук, из которых фонтанами хлестала кровь.
— Я… я… — он задыхался.
Шино медленно подошел к нему. — Я предупреждал тебя, — сказал он. — Но ты не слушал. Почему? Потому что это была твоя судьба.
На балконе воцарилась гробовая тишина. Все генины, даже самые самоуверенные, смотрели на эту сцену с ужасом.
POV: Сакура
Меня тошнило. Я отвернулась и едва сдержала рвотный позыв. Это было… отвратительно. Жестоко. Я видела кровь раньше. Но не так. Не так хладнокровно. Не так… методично. Этот парень, Шино… он не дрался. Он проводил экзекуцию. Я поняла. Этот экзамен — Это настоящая бойня.
POV: Саске
Я смотрел на арену, и мой Шаринган вращался, впитывая каждую деталь. Я не чувствовал отвращения. Я чувствовал… уважение.«Он не дал ему ни единого шанса. Он проанализировал его технику, нашел уязвимость и использовал ее. Он превратил главное оружие врага в инструмент его самоуничтожения. Холодно. Эффективно. Безжалостно. Это… это настоящий шиноби. Не герой. Не злодей. А просто… профессионал. Я должен запомнить это».
POV: Наруто
Я зевнул.«Ну вот. Шоу окончено. Предсказуемо, но поучительно. Урок номер один для всех присутствующих детей: никогда не недооценивайте тихого парня в темных очках. Обычно они — самые опасные психопаты».
Медики унесли Заку, оставив на бетонном полу арены лишь несколько темных, бурых пятен, которые тут же начали затирать дежурные чуунины. Но стереть гнетущую, ледяную атмосферу, которая воцарилась на балконе, было невозможно. Все видели. Все поняли. Этот экзамен — не игра. Это бойня.
Гекко Хаяте, проктор, вышел в центр арены. Его болезненное, бледное лицо было бесстрастным. Он посмотрел наверх, на нас. — Тишина, — прохрипел он, и его голос, хоть и был тихим, заставил всех замолчать. — Продолжаем.
Он указал на огромное черное табло на стене. Имена на нем снова пришли в движение, с бешеной скоростью сменяя друг друга, как в адском игровом автомате. Я чувствовал, как напряглись все вокруг. Каждый генин, затаив дыхание, искал свое имя, молясь, чтобы в паре с ним не оказалось имя Гаары или Неджи.
Я же просто лениво наблюдал за этим калейдоскопом. Мне было все равно. Для меня все они, за исключением нескольких фигур, были просто статистами. Массовкой.
Наконец, имена замерли. На доске, огромными, горящими иероглифами, застыли два имени.
СЛЕДУЮЩИЙ БОЙ:ИНУЗУКА КИБА vs. УЗУМАКИ НАРУТО
На мгновение на балконе повисла тишина. А затем… она взорвалась хохотом. — ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
Киба смеялся так, что, казалось, вот-вот лопнет. Он держался за живот, его глаза слезились. Акамару на его голове вторил ему радостным, заливистым лаем. — Мне… мне повезло! — выкрикнул он, вытирая слезы. — Самый легкий противник из всех! Я серьезно, ребята! Я вытянул счастливый билет!
Он повернулся ко мне, и на его лице была наглая, самоуверенная ухмылка. — Ну что, Наруто, готов снова поваляться в пыли, как в старые добрые времена в Академии? Я закончу с тобой за десять секунд! Правда, Акамару?Гав! Гав!
Я не стал отвечать ему тем же. Я разыграл другую карту. Я схватился за голову и издал протяжный, трагический стон. — О, НЕ-Е-ЕТ! ТОЛЬКО НЕ ОН! — заорал я, и в моем голосе звучал неподдельный ужас. — Кто угодно, только не Киба! Я же его боюсь! У него такая большая, страшная собака! Она меня съест!
Я упал на колени и начал трясти Сакуру за плечо. — Сакура-чан, спаси меня! Скажи им, что я заболел! У меня внезапно развилась аллергия на собак и самоуверенных идиотов!
Часть генинов на балконе, видя эту сцену, прыснула со смеху. Они увидели то, что и ожидали. Шумного хвастуна и жалкого, трусливого неудачника. Идеальная пара для быстрого, скучного боя.
Но не все смеялись.
POV: Саске
Я смотрел на этот цирк, и мое лицо было непроницаемым. Но внутри меня все кипело.«Он снова это делает. Снова разыгрывает этот спектакль. — Я смотрел на Наруто, который сейчас с преувеличенным страхом прятался за спиной у Сакуры. — Он не боится. Этот монстр, который в одиночку обезвредил двух чуунинов, который заставил Забузу отступить, который унизил меня… он не может бояться такого, как Киба. Значит… он что-то задумал. Зачем этот цирк? Он усыпляет его бдительность? Или он просто издевается над ним? Над всеми нами?»Я не понимал его. И эта невозможность просчитать его, понять его логику, бесила меня больше всего.
POV: Шикамару
Я стоял рядом с Ино и Чоджи и тяжело вздохнул. — Какая же морока… — пробормотал я. —
Ты о чем? — спросила Ино. — Этот бой будет самым быстрым. Наруто — идиот.
— Ты так думаешь? — я приоткрыл один глаз и посмотрел на Наруто, который сейчас изображал приступ панической атаки. — По-моему, представление только начинается. И оно будет очень, очень проблематичным. Особенно для Кибы.
— Узумаки Наруто, Инузука Киба! На арену! — раздался внизу хриплый голос Хаяте.
Киба, полный гордости и предвкушения легкой победы, с боевым кличем спрыгнул с балкона и с громким стуком приземлился в центре арены. Акамару тут же запрыгнул ему на голову и грозно зарычал в мою сторону.
Я же… я с трагическим видом посмотрел на Сакуру. — Если я не вернусь, — прошептал я. — Скажи… скажи Теучи-сану, что я люблю его рамен.
Затем я, пошатываясь, как будто у меня подкашивались ноги от страха, подошел к лестнице. Я сделал шаг, «случайно» споткнулся и, издав панический визг, кубарем покатился вниз по ступеням.
БУМ! БАМ! ТРЯСЬ!
Я прокатился по всей лестнице и приземлился внизу, в центре арены, в нелепой позе, в облаке пыли.
Я медленно поднялся, отряхнулся, поправил свой протектор и, с самой глупой и широкой улыбкой, на которую был способен, показал Кибе большой палец. — Я… я готов! — сказал я, и мой голос дрожал. — Почти!
Киба смотрел на меня с таким презрением, что, казалось, готов был победить меня одной лишь силой своей брезгливости. Хаяте тяжело вздохнул.
Я стоял напротив своего противника. Он излучал уверенность. Я излучал ауру абсолютного, стопроцентного идиота.
«Ну что, Киба, — подумал я, и моя улыбка стала еще шире, а в глазах блеснул холодный, хищнический огонек, который не видел никто, кроме, возможно, Какаши и Шикамару. — Пора преподать тебе урок. Урок о том, что самый громкий пес — не всегда самый опасный».