Глава 68
Орочимару, который до этого смотрел на меня с презрением, как на муравья, на мгновение замер. Его длинное, змеиное лицо исказила гримаса, которая была чем-то средним между удивлением и… восторгом. Он не ожидал сопротивления. Он ожидал криков, слез и мольбы о пощаде. А получил — вызов.
— Интересно… — прошипел он, и его голос был похож на шелест сухих листьев. — Очень интересно. Похоже, в Конохе, среди всех этих пресных, безвкусных фруктов, вырос один… с кислинкой.
Он облизнул свои губы длинным, змеиным языком, и его взгляд, до этого ленивый, стал острым, как скальпель. Он больше не смотрел на меня как на жертву. Он смотрел на меня как на редкий, невиданный образец, который ему немедленно захотелось вскрыть и изучить.
— Ты смог сопротивляться моей жажде убийства. Силой воли? Нет… болью. Ты использовал физическую боль, чтобы заглушить ментальную. Примитивно, но эффективно. Очень, очень интересно. Кто ты такой, мальчик?
Я молчал, тяжело дыша. Кровь продолжала течь из раны на бедре, пропитывая штанину. Боль была острой, но она держала меня в тонусе, не давая снова провалиться в пучину ужаса.
— Не хочешь говорить? — улыбнулся Орочимару. — Не страшно. Я люблю загадки. Особенно когда у меня есть возможность разобрать их на части, чтобы посмотреть, как они устроены.
Он не стал нападать сам. Он лениво махнул рукой. Гигантская змея, которая до этого неподвижно возвышалась над нами, издала оглушительное шипение и, как живой таран, ринулась на меня.
Мир взорвался хаосом. Огромная голова, размером с небольшой дом, обрушилась на то место, где я только что стоял, поднимая тучу земли и камней. Но меня там уже не было.
— Каге Буншин но Дзюцу!
Двадцать моих копий разлетелись во все стороны, отвлекая внимание монстра. Змея, взбешенная, начала метаться по поляне, пытаясь поймать мельтешащие перед ее глазами оранжевые пятна. Она била хвостом, ломая деревья, как спички, и пыталась проглотить моих клонов, которые с ловкостью обезьян прыгали с ветки на ветку.
Это был цирк. Смертельный, но цирк. Его целью было выиграть мне несколько секунд. Я, оригинал, уже был в воздухе. Я использовал ствол дерева как трамплин и, усилив прыжок чакрой, взлетел на десяток метров.
— Футон: Кууки но Хари (Стихия Ветра: Воздушные Иглы)!
Сотни невидимых игл из сжатого воздуха вонзились в гигантскую тушу. Они не могли пробить ее толстую, как броня, чешую. Но они нашли свою цель. Ее глаза. Змея взревела от боли, мотая головой из стороны в сторону. Она ослепла.
— Талантливо, — донесся до меня спокойный голос Орочи. Он даже не сдвинулся с места, с интересом наблюдая за представлением. — Использовать слабое дзюцу для ослепления гиганта. Очень хитро.
Но змея, хоть и ослепшая, все еще была опасна. Она начала в ярости крушить все вокруг. — Райтон: Денки Мучи!
Мой электрический хлыст обвился вокруг ее шеи. Я пропустил мощный разряд. Змея забилась в конвульсиях, ее огромное тело рухнуло на землю, поднимая облако пыли. Она не была мертва. Лишь временно парализована.
Я тяжело приземлился на ветку, пытаясь восстановить дыхание. Боль в бедре становилась все сильнее.
— Очень, очень интересно, — повторил Орочимару, и в его голосе прозвучали нотки научного азарта. — Две стихии в таком возрасте, причем с таким уровнем контроля формы… Кто ты такой, мальчик?
POV: Саске
Я стоял и смотрел. Я был в ловушке. Не в физической. А в ловушке собственного разума. Я видел, как Наруто, этот идиот, этот неудачник, сражается. Один. Против этого кошмара.
Он был ранен и истекал кровью. Но он не боялся наборот думал. Он действовал и использовал клонов, какие-то техники ветра, какие-то техники молнии. Он ослепил гигантскую змею потом парализовал ее. Он делал то, чего не мог я.
«Что это за техники? — проносилось в моей голове, пока ужас медленно отступал, уступая место чему-то другому. — Ветер… он превратил его в невидимые иглы. Молния… он придал ей форму хлыста. Как? Как он это делает? Это… это идеальный контроль. Контроль, которого нет у меня».
И тут до меня донесся голос этого монстра, этого змея. — Две стихии в таком возрасте… Кто ты такой, мальчик?
Эта фраза, брошенная врагом, была как пощечина. Она вырвала меня из ступора.
Я смотрел на него. На Наруто, который стоял на ветке, тяжело дыша, но не отступая. И я чувствовал, как ужас, сковывавший мое тело, начинает отступать, вытесняемый другим, более сильным, более знакомым чувством.
Яростью.
Яростью не на врага. А на самого себя.«Я… Учиха Саске… стою здесь, как трус, и дрожу от страха, пока он… пока этот неудачник… сражается?! Пока он защищает меня?! НЕТ!»
Это было унизительно. Это было невыносимо. Моя гордость, растоптанная, но не убитая, взревела.
Я закричал. Это был не крик страха. Это был крик ярости. Я рванул вперед, и мой Шаринган, до этого бесполезный, вспыхнул с новой силой. Я больше не видел сотни вариантов своей смерти. Я видел одного врага.
— Я Учиха! — заорал я, и мой голос был хриплым. — И я не буду прятаться за твоей спиной, Узумаки!
Тот шиноби из Травы посмотрел на меня, и на его лице расплылась довольная, хищная улыбка. — Наконец-то. Ты проснулся. Я уж думал, ты так и простоишь столбом.
Он ждал этого. Он ждал, когда я сломаю свой страх. И я был готов показать ему. Показать им всем. Что такое настоящий гений.
— Катон: Гокакью но Дзюцу (Стихия Огня: Техника Большого Огненного Шара)! — взревел я, складывая печати с невероятной скоростью.
Огромный, ревущий шар огня сорвался с моих губ и устремился к змеиному шиноби. Это была техника, которой гордился мой клан, и я вложил в нее всю свою ярость, все свое унижение.
Тот шиноби даже не стал уворачиваться. Он просто рассмеялся. — Огонь? Против меня? — он сложил одну-единственную печать. — Дотон: Дью Хеки (Стихия Земли: Стена из Грязи)!
Прямо перед ним из земли выросла толстая, массивная стена, которая с легкостью приняла на себя мой удар. Огонь с ревом врезался в нее, оставляя лишь черное, обугленное пятно и поднимая в воздух облако горячего пара.
Но это было лишь начало. — Справа! — крикнул Наруто, и я, доверяя ему, инстинктивно сместился. В тот же миг из-под земли, там, где я только что стоял, вырвалась гигантская змея, щелкнув клыками в пустом воздухе.
— Неплохая реакция, — прошипел змеиный шиноби. — Но этого недостаточно.
И он атаковал. Его скорость была… нечеловеческой. Он скользил по земле, как будто у него не было костей. Мы с Наруто разделились, атакуя его с двух сторон.
Это был хаос. Я видел мир через свой Шаринган. Я видел движения Наруто — быстрые, резкие, усиленные ветром и молнией, но я не мог понять их логику. Я видел движения этого монстра — плавные, змеиные, смертоносные. Я пытался предугадать его атаки, но он был слишком непредсказуем. Он дрался так, будто у него было не два сустава в каждой конечности, а двадцать.
Мы были как два мотылька, которые отчаянно бьются о стекло, пытаясь достать до пламени. А он… он просто играл.
(Конец POV Саске)
Я видел, как Саске, подгоняемый яростью и унижением, бросился в бой. Его движения были отточенными, его техника Огненного Шара — впечатляющей. Но это было все равно что бросать камень в океан. Орочимару, этот монстр в обличье человека, играл с ним, как кот с мышонком, с легкостью отражая его атаки и наслаждаясь его бессилием.
«Идиот, — подумал я, поднимаясь на ноги. Боль в бедре от вонзенного куная была острой, но отрезвляющей. — Он действует на эмоциях. Он предсказуем. ».
— Эй, змей! — крикнул я. — Твои игры в гляделки закончились! Твой настоящий противник здесь!
Орочимару медленно повернул голову в мою сторону, и его улыбка стала еще шире. — О, мальчик очнулся? Я уж думал, ты решил отсидеться в стороне.
— Я просто давал нашему «гению» шанс блеснуть, — ответил я с усмешкой, становясь рядом с Саске, который тяжело дышал. — Но, похоже, его блеска хватило ненадолго.
Саске бросил на меня испепеляющий взгляд, но промолчал. Он понимал, что в одиночку ему не справиться. — Давай так, Учиха, — быстро прошептал я. — Ты — на ближней дистанции. Отвлекай. Я — на дальней. Поддержка. Не лезь на рожон. Наша цель — не победить. Наша цель — выжить.
Он стиснул зубы, но кивнул.
И мы атаковали. Вместе.
Это был танец ада. Саске, используя свой Шаринган, пытался пробиться сквозь защиту Орочимару, его тайдзюцу было как никогда отточенным. А я, создав десяток клонов, обрушил на Саннина град техник с разных сторон.
— Футон: Кууки но Хари!— Райтон: Денки Мучи!
Невидимые иглы ветра и электрические хлысты летели в него со всех сторон, заставляя постоянно двигаться, уворачиваться. Это была идеальная комбинация. Саске создавал давление вблизи, я — хаос на расстоянии. На мгновение мне показалось, что у нас есть шанс.
Но мы сражались не с джоунином. Мы сражались с легендой.
— Как мило, — прошипел Орочимару, и его глаза хищно блеснули. — Командная работа. Очень трогательно. Но бесполезно.
Он перестал играть. Его тело изогнулось под неестественным углом, уворачиваясь от огненного шара Саске. Его шея вытянулась, как змеиная, на несколько метров, и его голова метнулась к одному из моих клонов, прокусив его. Клон с хлопком исчез. Из его рукавов выстрелили десятки змей, которые сбили с ног еще пятерых моих клонов.
— Саске, отходи! — крикнул я, видя, что Орочимару переключил свое внимание на него.
Но было поздно. Орочимару появился прямо перед ним. — Ты закончил, Учиха-кун.
Он нанес удар. Саске попытался блокировать, но рука Саннина просто изогнулась вокруг его блока, и я услышал глухой стук и хрип. Удар пришелся точно в солнечное сплетение. Саске рухнул на колени, хватая ртом воздух. Он отлетел.
— Теперь только ты и я, — сказал Орочимару, поворачиваясь ко мне.
Я остался один. Сакура в обмороке. Саске нейтрализован. Какаши далеко. Система молчит. Отлично. Идеальные условия.
«Ну что ж, — подумал я, чувствуя, как по венам разливается ледяной азарт. — Посмотрим, на что я способен на самом деле».
Я бросился на него, используя весь свой арсенал.
Я окутал себя «Ветряными Доспехами» и «Статическим Покровом», превратившись в маленький, неуловимый ураган из ветра и молнии. Я использовал свой гибридный Сюнсин, двигаясь так быстро, что оставлял за собой лишь размытые следы.
Я атаковал его со всех сторон. Мои «Воздушные Иглы» свистели в воздухе. Мой «Электрический Хлыст» пытался сковать его движения. Мои теневые клоны, появляясь из ниоткуда, наносили удары, заставляя его постоянно быть в напряжении.
Орочимару не атаковал. Он уворачивался. И он… восхищался. — Невероятно! — прошипел он, уклоняясь от моего удара ногой, который оставил в земле небольшую воронку. — Стихия Ветра для скорости и уклонения. Стихия Молнии — для парализующих атак и защиты. Какая гениальная комбинация! Кто тебя этому научил, мальчик?! Кто твой учитель?!
Я не отвечал. Я просто атаковал. Я понимал, что не могу нанести ему серьезного урона. Но я мог его достать. Раздражать. Заставить его воспринимать меня всерьез.
— А это! — он с легкостью поймал мой «Электрический Хлыст» рукой, и его тело даже не дрогнуло. — Удивительный контроль формы! Ты не просто выпускаешь чакру, ты придаешь ей стабильную, сложную форму! В твоем возрасте! Ты… ты гораздо более интересный, чем Учиха!
Он отбросил мой хлыст и атаковал в ответ. Десятки змей вырвались из его рукавов. Я создал водяной клык — Суйгадан — чтобы сбить их.
Орочимару, который до этого лишь лениво уворачивался, впервые за весь бой выглядел по-настоящему удивленным. Его змеиная улыбка на мгновение исчезла. — …И Суйтон? — прошептал он, и в его голосе прозвучал неподдельный, почти научный интерес. — Ветер, Молния и Вода? В таком возрасте? Интересно. Очень, очень интересно.
Он посмотрел на меня, но его взгляд был отстраненным, холодным, как у ученого, который смотрит в микроскоп на невероятно редкую и аномальную клетку. Он не видел во мне личность. Он видел во мне феномен.
«Этот мальчик… — пронеслось в его голове, и хищная улыбка вернулась на его лицо. — Он гораздо интереснее, чем я предполагал. Какой забавный катализатор для роста моего маленького Учихи. Посмотрим, как ты будешь развиваться, когда рядом с тобой будет такая аномалия, Саске-кун».
Его полное, хищное, одержимое внимание снова вернулось к Саске, который, парализованный, с ужасом и ненавистью смотрел на него.
Я был лишь интересным побочным эффектом. Главное блюдо для него было все еще там. Он стал серьезнее. Его движения стали быстрее. Я начал пропускать удары. Его кулак, покрытый змеиной чешуей, врезался мне в бок, и я почувствовал, как снова трещат мои ребра. Меня отбросило к дереву.
Я лежал, прислонившись к дереву, и пытался заставить свои легкие работать. Боль в сломанных ребрах была как раскаленный нож, который поворачивали при каждом вдохе. Я использовал почти все. Мой арсенал техник, моя скорость, мои клоны — все это было разбито о стену абсолютного, нечеловеческого мастерства. Орочимару даже не вспотел. Он играл.
И теперь, разобравшись со мной, он медленно, с грацией сытой змеи, повернулся к своей главной цели. К Саске.
Саске, парализованный предыдущей атакой, наконец-то смог пошевелиться. Он тяжело поднялся на ноги, опираясь на ствол дерева. Его Шаринган все еще горел, но в его глазах, помимо ненависти, был страх.
— А теперь… — прошипел Орочима-ру, и его улыбка стала еще шире. — Вернемся к тебе, Учиха-кун.
Я молчал. Я не вмешивался. Я знал, что сейчас начнется. Канон. Неизбежный, жестокий, как природное бедствие. Орочимару должен был поставить свою печать. Мое вмешательство было бы бессмысленным. Он — Саннин. Я — просто генин, который прыгнул выше головы. Сейчас моя лучшая тактика — наблюдать. Запоминать. Учиться.
«Прости, Саске, — подумал я без капли сочувствия. — Но этот урок ты должен пройти сам. Считай это платой за будущую силу. И за то, что ты такой заносчивый ублюдок».
Орочимару не стал атаковать. Он просто пошел на Саске. Медленно. Шаг за шагом. — Ты из клана Учиха, верно? — его голос был мягким, вкрадчивым, но от него веяло могильным холодом. — Клан гениев. Клан элиты. Я так много знаю о вас. Особенно о твоем брате. Итачи-кун. Он был настоящим гением.
Саске вздрогнул, как от удара. — Не смей… — прохрипел он. — Не смей произносить его имя!
— А почему нет? — Орочимару остановился в паре метров от него. — Он установил такую высокую планку. А ты… ты даже не можешь до нее дотянуться.
Он обвел поляну взглядом. — Посмотри на себя. Ты сражался хуже, чем твой товарищ. Гораздо хуже.
Каждое его слово было как яд, который он медленно вливал Саске в уши. — Тот мальчишка, — он кивнул в мою сторону, — он интересен. Он сражался. Он думал. Он использовал техники трех стихий, клонов, тактику. Он был ранен, но он не сломался. А ты?
Он посмотрел на Саске с откровенным, почти научным презрением. — Ты застыл от страха. Твой хваленый Шаринган был бесполезен. Твоя атака была предсказуемой. Ты — разочарование, Учиха Саске. Твой брат бы стыдился тебя.
— ЗАТКНИСЬ!
Ярость, чистая, незамутненная, придала Саске сил. Он взревел, как раненый зверь, и бросился на Орочимару, вкладывая в свой удар всю оставшуюся чакру, всю свою ненависть, все свое унижение.
Орочимару даже не пошевелился. Он просто поднял руку и поймал кулак Саске. Легко. Как будто ловил бабочку.
— Слабо, — констатировал он.
И он начал ломать его. Я видел, как его пальцы сжимаются, и слышал отвратительный хруст ломающихся костей в запястье Саске. Саске взвыл от боли.
Орочимару ударил его в живот. Потом по ногам, выбивая опору. Затем схватил за голову и с силой впечатал в ствол дерева.
ТРЕСК!
Это был не бой. Это было избиение. Методичное, жестокое, унизительное. Орочимару не просто побеждал его. Он разбирал его на части. Он показывал ему, насколько тот слаб. Насколько ничтожен.
Наконец, он отбросил его, как сломанную куклу. Саске лежал на земле, весь в крови, его рука была неестественно вывернута. Он пытался подняться, но не мог. Он мог только смотреть. Смотреть, как этот монстр медленно подходит к нему.
Я оставался на своем месте. Я не вмешивался. Это был не мой бой. Это был его личный ад.
Орочимару наклонился над Саске. — Ты слаб, Учиха Саске, — прошипел он. — Но у тебя есть потенциал. Твои глаза… они жаждут силы. И я могу ее тебе дать.
Он откинул свои длинные черные волосы, обнажая бледную шею. — Я дам тебе подарок. Подарок, который приведет тебя ко мне. Подарок, который заставит тебя желать меня.
Его шея вытянулась на неестественную, чудовищную длину. Он открыл рот, и я увидел его клыки.
— АААААА!
Орочимару выпрямился, удовлетворенно облизнувшись. Саске лежал без сознания. Он получил то, за чем пришел. Затем он медленно повернулся и посмотрел на меня. Я все так же лежал у дерева, тяжело дыша, и смотрел на него в ответ. В моих глазах не было ни страха, ни ненависти. Лишь холодный, оценивающий интерес.
Он подошел ко мне. — Ты, джинчурики… — прошипел Орочимару, и в его голосе не было угрозы. Лишь неподдельное, почти научное любопытство. — Ты — самый интересный экземпляр, что я встречал за последние десятилетия. Гораздо интереснее, чем я думал. Твои техники, твоя воля, твой разум…
Он присел на корточки рядом со мной. — Мы еще встретимся, — сказал он. — Я буду с огромным интересом наблюдать за твоим развитием. Посмотрим, чей «фрукт» созреет быстрее — твой или моего маленького Учихи.
Он улыбнулся своей змеиной улыбкой. — До встречи, Наруто-кун.
С этими словами он просто растаял, погрузившись в тень дерева. Он ушел.
Далеко от нас, в другой части Леса Смерти, тишину нарушал лишь шелест листьев и тихое, самодовольное бормотание. Трио из Деревни Скрытого Звука сидело в укрытии, в дупле гигантского дерева.
— Ха, слабаки, — говорил Заку, разглядывая добытый ими Свиток Земли. Он отобрал его у команды из Деревни Водопада, сломав лидеру обе руки. — Этот экзамен — просто детская игра. Я не встретил еще ни одного достойного противника.
— Не расслабляйся, Заку, — ответила Кин, поправляя свои длинные черные волосы. — В лесу полно сильных команд. Особенно эти из Конохи. Говорят, в этом году у них сильный выпуск.
— Плевать, — фыркнул Заку. — Они все мусор по сравнению с той силой, что дал нам Орочимару-сама.
Только их лидер, Досу, молчал. Он сидел, прислонившись к дереву, и его лицо под бинтами было непроницаемым. Он не разделял их легкомысленного настроения. Он был умнее. Он понимал, что они — не участники. Они — инструменты. Фигуры в игре их господина.
И тут раздался тихий, скользящий шорох. Троица тут же вскочила, принимая боевые стойки. Из-под корней дерева, извиваясь, выползла она. Маленькая, белая змея с фиолетовыми отметинами на голове.
При виде нее вся их напускная бравада тут же исчезла. Они, как по команде, опустились на одно колено. — Орочимару-сама, — почтительно прошептал Досу.
Змея подняла голову, ее безвекие глаза, полные холодной, древней мудрости, уставились на них. Она раскрыла пасть и изрыгнула на землю небольшой, перевязанный фиолетовой лентой свиток. А затем, не издав ни звука, растворилась в земле.
Досу, с благоговением и страхом, взял свиток и разломил печать. Он быстро пробежал глазами по строчкам, и его единственное видимое око под бинтами расширилось.
— Что там, Досу? — нетерпеливо спросил Заку. — Новая миссия от Орочимару-самы?
Досу медленно поднял голову. — Да. Новая миссия. И очень… интересная.
Он показал им свиток. Там, выведенные каллиграфическим почерком их господина, были следующие слова:
«Сосуд найден. Дар преподнесен. Учиха Саске. Он находится в юго-западном секторе, у реки, рядом с гигантским деревом, пораженным молнией. Он слаб и беззащитен. Ваша задача: найти его. И убить».
Заку и Кин ахнули. — Убить… Учиху? — пролепетала Кин. — Но… зачем? Я думала, он нужен Орочимару-саме живым!
— Читай дальше, — холодно сказал Досу.
«Это испытание. Если он настолько слаб, что не сможет пережить нападение таких, как вы, значит, он — бракованный сосуд, недостойный моей силы. Он должен пробудить свою ненависть. Он должен выжить. Если же он умрет… значит, так тому и быть. Но, — последняя строчка была подчеркнута дважды,* — не трогайте джинчурики. Мальчишка-блондин. Он — моя личная, отдельная игрушка. Его не убивать. Ни при каких обстоятельствах».*
— Понятно, — Заку хищно улыбнулся, и его руки, из которых торчали воздушные трубки, дрогнули в предвкушении. — Орочимару-сама хочет, чтобы мы устроили для Учихи небольшой ад. Чтобы проверить, выживет ли он. Мне это нравится!
Досу свернул свиток. Его мысли были гораздо глубже.«Это не просто проверка. Э+то — манипуляция. Он хочет довести Саске до отчаяния, чтобы тот, в поисках силы, сам приполз к нему. А мы… мы просто расходный материал. Катализатор. И этот джинчурики… почему Орочимару-сама так им заинтересовался? Он назвал его "игрушкой"… это плохо. Это очень плохо».
— Мы выступаем немедленно, — сказал он, поднимаясь. — Найдем их. И устроим им настоящее представление.
Трио из Деревни Звука растворилось в тенях Леса Смерти, двигаясь в нашу сторону. Они несли с собой новый приказ своего змеиного господина. Приказ на убийство.
(POV: Саске)
Где я?
Темнота. Липкая, удушающая, как смола. Я пытаюсь пошевелиться, но мое тело — не мое. Оно тяжелое, как свинец, и пронизано болью. Боль в плече. В ноге. И… жгучая, инородная боль в шее, которая пульсирует, как второе, злое сердце.
Я в ловушке. Не в лесу. Не в гендзюцу. А в собственном разуме. В лихорадочном, кошмарном сне, от которого я не могу проснуться.
И я бегу.
Мне снова семь лет. Мои маленькие ноги отбивают дробный, панический ритм по пустым улицам квартала Учиха. Ночь. Фонари не горят. Луну закрыли густые, рваные тучи. Воздух пахнет странно. Не пылью и вечерними цветами, а чем-то другим. Теплым. Металлическим. Кровью.
Я бегу мимо домов. Двери распахнуты. Внутри — тени. Неправильные, сломанные тени, застывшие в неестественных позах. Мои дяди. Мои тети. Мои двоюродные братья. Все они молчат.
Я не хочу смотреть. Я хочу закричать, но звук застревает в горле. Я бегу домой. К родителям. Они… они должны быть в порядке.
Я врываюсь в наш дом. — Мама! Папа!
Тишина. Я иду по коридору. Мои шаги гулко отдаются в тишине. Я открываю последнюю дверь. В их комнату. И мой мир рушится.
Они лежат на полу. Друг на друге, как будто пытались защитить друг друга до самого последнего момента. А над ними… стоит он.
Итачи.
В его глазах — не глаза моего брата. В них — кроваво-красная бездна с тремя вращающимися томоэ. В его руке — катана, с которой на татами капает кровь. Кровь наших родителей.
Я стою и не могу поверить. Это сон. Это просто кошмар. Сейчас я проснусь. Но я не просыпаюсь.
— Глупый маленький брат…
Его голос. Спокойный. Холодный. Лишенный всяких эмоций. Он режет меня хуже любого клинка. — Если хочешь убить меня… — он смотрит на меня, и в его глазах нет ни капли жалости, — …ненавидь меня. Презирай.
Он исчезает и появляется прямо передо мной. Я чувствую холод его чакры. Я чувствую запах крови, исходящий от него. — Беги. Цепляйся за свою жалкую жизнь. И однажды…
Он хватает меня за горло, и я вижу его глаза прямо перед своими. В них — бесконечная, мучительная иллюзия. Я вижу смерть своих родителей снова и снова. Десятки раз. Сотни.
— …когда у тебя будут такие же глаза, как у меня, приди ко мне.
Боль. Унижение. Бессилие. Я кричу. Кричу беззвучно, в темноте своего разума.
И тут его лицо меняется. Оно вытягивается, становится бледным, змеиным. Это больше не Итачи. Это — тот монстр из леса. И боль в моей шее вспыхивает с новой, невыносимой силой.
«Ты — разочарование, Учиха Саске», — шепчет его голос.«Слаб», — вторит ему голос Итачи.«Бесполезен», — смеется тот шиноби из Травы.
А потом я вижу его. Наруто. Он стоит надо мной, и в его руке ревет синяя сфера. Он сражается. Он побеждает. Он делает то, чего не могу я.
«Слабак».«Неудачник».«Ты хуже него».
…Снаружи, в укрытии под корнями дерева, Сакура вздрогнула. Саске, лежавший без сознания, заскрипел зубами во сне и тихо, почти беззвучно, прошептал одно-единственное слово: — …Итачи…
Его тело все так же горело в лихорадке. Он не проснулся. Он просто погрузился еще глубже в свой личный, кровавый ад.
(POV: Наруто)
Темнота. Но не та спокойная, умиротворяющая темнота, что бывает во сне. Эта была другой. Рваной. Хаотичной. Она была наполнена обрывками боли, эхом крика Саске и змеиной улыбкой Орочимару. Я был не без сознания. Я был… в свободном падении. Вниз, в глубины своего собственного разума, который был на грани отключки от физических ран и полного истощения чакры.
Я не знал, сколько это длилось. Мгновение? Вечность? А потом падение прекратилось.
Я стоял по щиколотку в холодной воде. Вокруг меня были длинные, бесконечные коридоры, похожие на затопленную канализацию. С потолка, сложенного из огромных, грубых камней, монотонно капала вода, и каждый всплеск эхом разносился по этому жуткому, гнетущему лабиринту. Воздух был тяжелым, пах сыростью, ржавчиной и… чем-то еще. Чем-то древним. Первобытным. Звериным.
«Надо же, — подумал я с кривой, отстраненной усмешкой, осматриваясь. — Мое подсознание. Какая дыра. Нужно будет сделать здесь ремонт».
Я знал, где нахожусь. И я знал, кто меня ждет. Я медленно пошел вперед, и мои шаги поднимали тихие, рябящие волны на поверхности воды.
Наконец, я дошел. Коридор закончился огромным, просторным залом. А в центре этого зала, от пола до потолка, возвышалась она. Гигантская клетка. Прутья, толстые, как стволы вековых деревьев, были скреплены в центре одной-единственной бумажной печатью с иероглифом «Запечатать».
А за решеткой была тьма. Абсолютная, всепоглощающая. Я стоял и смотрел в эту тьму. Я не чувствовал страха. Лишь легкое раздражение и… любопытство.
— Ну, и долго ты собираешься там прятаться? — сказал я в тишину. — Я знаю, что ты здесь. Мой шумный, бесполезный сосед.
Тьма за решеткой шевельнулась. Раздался звук, похожий на скрежет сдвигающихся тектонических плит. А затем, в темноте, открылся он. Гигантский, исполинский глаз. Кроваво-красный, с вертикальным, черным, как сама бездна, зрачком.
— Т-а-а-к… — голос, раздавшийся в моей голове, был не просто голосом. Он был ревом, грохотом, землетрясением. — Посмотри-ка, кто решил навестить своего тюремщика. Мой маленький, жалкий сосуд.
Из темноты медленно проступила гигантская, лисья морда. Кьюби но Йоко. — Не льсти себе, — ответил я, засунув руки в карманы. — Ты не мой тюремщик. Ты — мой ядерный реактор. Проблемный, шумный, но мой. И, судя по всему, ты очень доволен моим последним провалом.
Кьюби рассмеялся. Этот смех был полон такой злобы и веселья, что я почувствовал, как мои волосы встают дыбом. — Провалом? Ха-ха-ха! Это было не просто провал, человечишка! Это было унижение! — он придвинулся ближе к решетке. — Я видел все. Видел, как этот змей играл с тобой, как с мышью. А ведь вся моя сила была у тебя под рукой! Один всплеск, и тот змееныш превратился бы в пепел! Но ты… ты решил проиграть, полагаясь на свои жалкие, человеческие силенки! Какое разочарование!
Он искушал. Он давил на мою боль, на мое унижение. Я смотрел на него. И я… улыбнулся. Спокойной, холодной, почти ленивой улыбкой. Кьюби замер.
— Что… смешного, человечишка?
— Смешно то, — сказал я, подходя к самой решетке. — Что ты, древнее, могущественное существо, до сих пор мыслишь, как примитивный зверь. Твоя сила — это мой последний козырь, Лис. Мой «ядерный чемоданчик». А такие козыри не используют в каждой мелкой потасовке. Тот бой… он был мне нужен. Я должен был проверить свои пределы. Теперь я их знаю. Я получил бесценную информацию. А ты предлагаешь мне променять все это на примитивную вспышку ярости? Нет, спасибо.
Я ткнул пальцем в решетку. — Так что сиди в своей клетке тихо. А твоя сила… я воспользуюсь ею. Но тогда, когда я решу. Ясно?
Кьюби молчал. Он смотрел на меня, и в его глазу, впервые за все время, вместо ярости и ненависти появилось что-то другое. Изумление. И… интерес. — Ты… интересный, — наконец, пророкотал он. — Очень интересный червяк.
Я усмехнулся. — Я знаю.
С этими словами мой мир начал таять. Образ гигантского Лиса, клетки, затопленных коридоров… все это начало расплываться, уступая место той же рваной, хаотичной темноте, из которой я пришел. Мое сознание, завершив этот странный, внутренний диалог, не стало возвращаться. Оно просто… отключилось, погружаясь в глубокий, целительный сон, необходимый для восстановления моего израненного тела.
…Снаружи, в укрытии под корнями гигантского дерева, ничего не изменилось. Саске все так же лежал без сознания, его тело горело в лихорадке от Проклятой Печати. А Наруто, который на мгновение перестал дышать во время своего внутреннего путешествия, снова задышал. Ровно, глубоко, но так и не приходя в себя.
Ночь в Лесу Смерти была живой. Она дышала, шептала, двигалась. Каждый шорох листьев звучал как шаги убийцы. Каждый ухающий крик ночной птицы — как предсмертный вопль. Я сидела у входа в наше укрытие под корнями гигантского дерева, сжимая в руке кунай, и каждый нерв в моем теле был натянут, как струна.
За моей спиной, в темноте, лежали они. Саске-кун. И Наруто. Два неподвижных тела. Два прерывистых, тяжелых дыхания. Они были моей командой. Моей ответственностью. И они были абсолютно беспомощны.
«Я должна их защитить, — эта мысль была моим единственным якорем в этом океане страха. — Я не могу позволить себе снова быть бесполезной. Я должна…»
Я посмотрела на свои дрожащие руки. Что я могла? Что могла сделать я, Харуно Сакура, лучшая ученица по теории, против монстров, которые населяли этот лес? Против других команд, которые, я была уверена, рыскали в темноте в поисках легкой добычи?
Я была напугана. До смерти. Но я не плакала. Я не убежала. Я сидела и несла свое первое, настоящее дежурство.
Рассвет принес с собой не облегчение, а новую волну тревоги. Лес стал светлее, но не безопаснее. Я проверила своих товарищей. Саске-кун все так же горел в лихорадке, его тело подрагивало, а на шее зловеще пульсировала эта ужасная метка. Наруто дышал ровнее, но так и не приходил в себя.
Я сменила им компрессы, используя последнюю воду из фляги. Нужно было идти к ручью. Оставлять их одних было самоубийством. Но без воды они могли умереть от обезвоживания.
Я уже собиралась принять это рискованное решение, как вдруг услышала его. Шорох. Не животного. А человека. Целенаправленный, быстрый. Они приближались.
Я в панике бросилась ко входу в наше укрытие, выставив вперед кунай. Мое сердце колотилось где-то в горле. Из-за деревьев вышли они. Трое. Шиноби с протекторами Деревни Скрытого Звука.
Они остановились в нескольких метрах от меня, на краю поляны, где нас разгромили. Их лидер с лицом, замотанным в бинты, медленно повернул голову в мою сторону. Его единственный видимый глаз изучал меня. Холодно. Безразлично. Как ученый изучает насекомое.
— Посмотрите-ка, Заку, Кин, — сказал он, и его голос был приглушенным, но полным угрозы. — Похоже, мы нашли то, что искали.
Тот, что был повыше, Заку, хищно улыбнулся. — Учиха Саске. Похоже, Орочимару-сама был прав. Он здесь. И выглядит не очень хорошо.
Девушка, Кин, рассмеялась. — А кто это у нас тут? Его телохранитель? Какая милая, розовенькая девочка. Она думает, что сможет нас остановить своим маленьким ножичком?
Я дрожала. Но я не отступила. — Уходите! — крикнула я, и мой голос прозвучал жалко и слабо. — Оставьте нас в покое!
— Оставить? — переспросил Досу. — Нет. Мы пришли не для того, чтобы уходить. Мы пришли, чтобы закончить то, что начал наш господин. Мы пришли убить Учиху Саске.
Мой мир рухнул. Убить… Саске-куна? Нет.НЕТ.
Что-то внутри меня, что-то, что было сломлено и подавлено страхом, вдруг с треском лопнуло. Его место заняло нечто иное. Холодная, отчаянная, звериная ярость.
— Я… — я сделала шаг вперед. — Я не позволю вам! Чтобы добраться до него, вам придется сначала пройти через меня!
Заку и Кин расхохотались. — С удовольствием, — сказала Кин и сорвалась с места.
Она была быстрой. Слишком быстрой. Я едва успела выставить блок. Она ударила меня ногой, и я отлетела, врезавшись спиной в корень дерева. Боль пронзила все тело.
— Слабачка, — прошипела она, подходя ко мне. — Ты даже не можешь нормально защищаться.
Она схватила меня за волосы, запрокидывая мою голову. — А теперь скажи мне, где твой свиток? Мы заберем и его, в качестве бонуса.
Я стиснула зубы и молчала. — Не хочешь говорить? — она усмехнулась. — Заку!
Тот, второй, подошел и с размаху ударил меня кулаком в живот. Воздух с хрипом вылетел из моих легких. Я согнулась пополам, и в глазах потемнело.
— Ну что, теперь будешь сговорчивее? — спросила Кин, все еще держа меня за волосы.
Я посмотрела на нее. И я увидела. Увидела свое отражение в ее холодных, жестоких глазах. Жалкую, плачущую, слабую девочку. Ту, которой я была всю свою жизнь. Ту, которой я поклялась больше никогда не быть.
«Нет, — подумала я, и в моей голове воцарилась ледяная ясность. — Я не буду такой».
В одно, резкое, отчаянное движение, я выхватила кунай. Но я не стала атаковать ее. Я сделала то, чего она никак не могла ожидать. Я полоснула по своим собственным волосам.
ХРЯСЬ!
Мои длинные, розовые волосы, моя гордость, то, чем я так дорожила, упали на землю грязным, спутанным комком. Кин отшатнулась в шоке, ее хватка ослабла.
Я, освободившись, отпрыгнула назад. Мои волосы теперь были короткими, рваными. Я выглядела как дикий, раненый зверек. — Я… — я тяжело дышала. — Я больше не та слабачка, которую вы можете запугивать!
Кин на мгновение растерялась, а потом ее лицо исказила ярость. — Ах ты, сучка!
Она снова бросилась на меня. Но в этот момент…
— Ураган Конохи…
Я стояла на коленях, вся в грязи и крови, и смотрела на него. На этого странного парня в нелепом зеленом трико, с густыми бровями и блестящей стрижкой «под горшок». Он стоял между мной и ниндзя из Деревни Звука, и его поза была полна такой абсолютной, непоколебимой уверенности, что я на мгновение забыла о страхе.
— Кто ты еще такой? — прошипела Кин, отряхиваясь.
— Я? — парень выставил вперед большой палец. — Я — Прекрасный Зеленый Зверь Конохи! Рок Ли! И я не позволю вам причинить вред Сакуре-тян!
«Сакуре-тян?» — пронеслось в моей голове. — «Он… он знает мое имя?»
Досу, лидер команды Звука, холодно посмотрел на него. — Еще один червь из Конохи. Заку, Кин, избавьтесь от него. Быстро.
— С удовольствием! — ухмыльнулся Заку и бросился на Ли.
То, что произошло дальше, было похоже на размытое пятно. Ли не складывал печатей. Он не использовал ниндзюцу. Он просто двигался. Его скорость была… нечеловеческой. Он увернулся от удара Заку, как будто тот двигался в замедленной съемке, и тут же нанес свой удар.
— Вихрь Листа!
Его нога, как лезвие топора, врезалась Заку в бок. Тот, издав удивленный хрип, отлетел в сторону, как кегля. Кин попыталась атаковать его сзади, но Ли, даже не оборачиваясь, развернулся на одной ноге и нанес ей удар пяткой в подбородок.
Это был чистый, незамутненный тайдзюцу. Но на таком уровне, которого я никогда не видела. Он был как ураган.
«Никаких печатей, — анализировал Досу, стоя в стороне. — Только тайдзюцу. Но эта скорость… она неестественна. Он не просто генин. Это какой-то специалист узкого профиля. Опасно».
— Похоже, с вами придется сражаться по-другому, — сказал Досу.
И они сменили тактику.
Они больше не лезли напролом. Они рассредоточились, окружив Ли. — Занкуха (Рассекающая Воздушная Волна)! — крикнул Заку, выставляя вперед свои руки с трубками.
Из его ладоней вырвался мощный, невидимый порыв сжатого воздуха. Ли, почувствовав опасность, отпрыгнул в сторону. Но в этот же момент Кин метнула в него свои сенбоны с колокольчиками.
Дзинь-дзинь-дзинь…Звук был резким, дезориентирующим. Он бил по ушам, мешая сосредоточиться. — Плохо слышишь? — ухмыльнулся Досу. — А как насчет этого?
Он ударил кулаком по земле, и его бронированный нарукавник издал низкий, вибрирующий гул. Звуковая волна ударила Ли в уши, заставляя его на мгновение потерять равновесие.
И этого им хватило. Заку снова использовал свою технику, и на этот раз Ли не успел увернуться. Удар пришелся ему в грудь, отбрасывая его назад. Он прокатился по земле, тяжело дыша. Он был силен. Невероятно силен. Но он был один. А их было трое. И они действовали, как слаженная команда убийц.
Досу медленно подошел к нему. — Ты был силен, — сказал он. — Но ты один. А мы — команда. Урок усвоен.
Он замахнулся своим нарукавником для последнего, решающего удара.
Вся надежда, которая на мгновение вспыхнула во мне, снова погасла. Я была одна. Снова. И я была беспомощна.
«Простите, Саске-кун… Наруто… — подумала я, и слезы хлынули из моих глаз. — Я… я не смогла…»
И тут… я почувствовала это. Тяжелая, удушающая, злая аура, которая заставила даже воздух задрожать. Она исходила не от врагов. Она исходила… из-за моей спины.
Я медленно обернулась.
Саске-кун… он стоял на ногах. Но это был не тот Саске, которого я знала. По его телу, начиная от зловещей метки на шее, расползались черные, как смола, узоры. Его чакра была видимой. Густая, фиолетовая, она клубилась вокруг него, как ядовитый туман. А его глаза… они горели. Два кроваво-красных Шарингана, и в каждом — по два томоэ.
Досу, Заку и Кин замерли, почувствовав эту чудовищную силу. — Что… что это за чакра?.. — пролепетала Кин.
Саске медленно повернул голову. Он не смотрел на них. Он смотрел на меня. На мои раны. На мои слезы. — Сакура… — его голос был хриплым, искаженным, как будто говорили сразу двое. — Кто. Это. Сделал.
Его взгляд переместился на троицу из Деревни Звука. И в этом взгляде было столько ненависти, столько жажды убийства, что даже я, стоявшая у него за спиной, почувствовала, как по коже пробегает ледяной холод.
Он улыбнулся. Но это была не улыбка. Это был оскал хищника, который наконец-то дорвался до добычи. — Похоже, — прошипел он. — Мне повезло. Теперь у меня есть на ком опробовать эту новую силу.
«Эта чакра… — пронеслось в голове у Досу, и его обычное хладнокровие испарилось, уступая место панике. — Это же… дар Орочимару-самы! Но он не должен был его использовать так быстро! Наш приказ был… проверить. А не пробудить демона!»
— Что за чушь он несет? — ухмыльнулся Заку, не понимая, с чем столкнулся. — Нас трое, а он один! Давайте закончим с этим! Занкуха!
Он выставил руки, и из его ладоней вырвался мощный порыв сжатого воздуха, способный разрезать камень. Но Саске… он просто исчез.
Он двигался с такой скоростью, что даже я, со своим тренированным зрением, едва могла за ним уследить. Он появился за спиной у Заку. — Ты… — прошептал он ему на ухо, и в его голосе звучало холодное, садистское удовольствие. — Ты бил ее руками, да?
Прежде чем Заку успел среагировать, Саске схватил его за обе руки. И с чудовищной, нечеловеческой силой дернул их назад и вверх. Раздался отвратительный, влажный хруст, который я услышала даже со своего места.
— А-А-А-А-А-А! — взвыл Заку от боли.
Саске вывернул ему оба плечевых сустава, превратив его руки в бесполезные, болтающиеся плети. Его главное оружие было уничтожено.
— Заку! — крикнула Кин и, в панике, метнула в Саске веер сенбонов с колокольчиками. Саске, даже не оборачиваясь, легко уклонился. Он повернул голову, и его Шаринган впился в нее. — Ты держала ее за волосы?
Он появился перед ней. Она в ужасе попыталась отступить, но он схватил ее за ее длинные волосы, намотал их на кулак и с силой ударил ее головой о ствол дерева. БАМ! Кин обмякла и сползла на землю без сознания.
Остался только один. Досу.
Досу, в отличие от своих товарищей, не впал в панику. Он был умен. Он видел, что прямая атака бесполезна.
— Кьёмэйсэн (Звенящие Иглы)! — он использовал технику Кин, пытаясь дезориентировать Саске звуком. Но Саске лишь ухмыльнулся. Он сделал шаг вперед, игнорируя оглушающий звон. — Думаешь, звук остановит Учиху?
Досу понял, что проиграл. Он попытался отступить, но Саске был быстрее. Он схватил его за его бронированный нарукавник. — Куда же ты? — прошипел он.
Он оторвал Досу от земли и с силой швырнул его. Тот прокатился по земле и врезался в то же дерево, у которого лежала Кин.
Саске медленно, наслаждаясь каждым шагом, подошел к нему. Он наступил ногой ему на грудь, не давая подняться. — Итак, — его голос был тихим, но в нем было столько угрозы, что у меня по спине побежали мурашки. — Кто из вас сделал это с ней?
— Мы… мы все… — прохрипел Досу, задыхаясь.
— Ясно, — кивнул Саске.
Он медленно поднял ногу и со всей силы опустил ее на руку Досу. ХРУСТЬ! Крик боли эхом пронесся по лесу.
Саске занес ногу для второго удара. Он собирался медленно, по кусочкам, сломать его. Он упивался своей силой. Своей властью. Своей жестокостью. Черные узоры на его коже, казалось, пульсировали в такт его ненависти.
Он больше не был Саске-куном. Он был монстром.
— Хватит, Саске.
Голос был тихим, но он прозвучал, как удар грома. Саске замер, его нога застыла в воздухе. Он медленно повернул голову.
Я не знала, когда он проснулся. Но он стоял там. Наруто. Он стоял, прислонившись к дереву, и его лицо было спокойным. Слишком спокойным.
— Не мешай, — прорычал Саске. — Они заслужили это.
— Ты победил, — так же спокойно ответил Наруто. — Они обезврежены. Дальнейшее — это уже не правосудие. Это — садизм.
— Мне плевать! — взревел Саске. — Эта сила… она моя! Я могу делать все, что захочу!
— Правда? — Наруто усмехнулся. — Ты думаешь, эта сила, которую тебе дал тот змей, делает тебя сильным? Ты просто стал его марионеткой. Его рабом.
Эта фраза, кажется, окончательно сорвала Саске с катушек. — Молчать! — заорал он. — Ты ничего не понимаешь! Ты не знаешь, что такое настоящая сила! Ни ты, ни Итачи… никто не сможет меня остановить!
Он отшвырнул Досу в сторону и бросился. Не на меня. Не на Ли. А на Наруто.
— Я убью тебя! — кричал он.
Я закричала от ужаса. Но Наруто… он даже не сдвинулся с места. Он просто смотрел на несущегося на него, окутанного фиолетовой чакрой, демона.
В тот момент, когда кулак Саске был в сантиметре от его лица, Наруто сделал одно, едва заметное движение. Он просто поднял руку и поймал кулак Саске. Легко. Как будто ловил бабочку.
Вся чудовищная, демоническая сила Учихи, усиленная Проклятой Печатью, просто… исчезла. Увязла в этой спокойной, невозмутимой ладони. Саске замер, его глаза расширились от шока. Он не мог поверить.
— Шумный, — сказал Наруто, все еще держа его кулак. — И слабый.
И он ударил. Не сильно. Просто ткнул его двумя пальцами в лоб. Но в этот удар была вложена вся его скрытая, чудовищная сила.
Саске отлетел назад, как будто его ударил поезд. Он пролетел через всю поляну, снося на своем пути несколько кустов, и с глухим стуком врезался в дерево. Черные узоры на его теле исчезли, и он рухнул на землю без сознания.
Повисла тишина. Я, Рок Ли, и трое поверженных ниндзя Звука смотрели на Наруто с одинаковым выражением. Выражением абсолютного, благоговейного ужаса.
Он стоял посреди поляны, и его лицо было спокойным и холодным. — Я же сказал, — сказал он в тишину. — Не превращайся в монстра.
(Конец POV Сакура)
Я стоял посреди поляны, и тишина, наступившая после моего короткого и жестокого «урока» для Саске, давила на уши. Сакура и Рок Ли смотрели на меня с благоговейным ужасом. А троица из Деревни Звука… они смотрели на меня так, будто увидели призрака.
Досу, их лидер, медленно поднимался на ноги, держась за сломанную руку. Он посмотрел на своего товарища Заку, чьи руки были вывернуты под неестественным углом. Он посмотрел на Кин, которая приходила в себя. А потом он посмотрел на меня. На мальчика, который только что, играючи, одолел их «козырь» — Учиху с Проклятой Печатью.
Он был умен. Он понял, что они столкнулись не просто с сильным генином. Они столкнулись с монстром.
— Мы… — его голос был хриплым. Он сделал шаг вперед, вытащил из-за пояса их Свиток Земли и медленно положил его на землю. — Мы проиграли. Мы не хотим больше сражаться.
Я усмехнулся. — Уходите? Просто так?
Я медленно пошел в их сторону. — Ваша сдача ничего не стоит, — сказал я, останавливаясь перед ними. Я окинул их взглядом. — Но… сегодня у меня хорошее настроение. Так что я дам вам шанс. Вы оставите здесь все свое оружие и свитки. Считайте это компенсацией.
Они, не смея возражать, быстро выложили на землю свое скромное имущество. — А теперь проваливайте… — начал было я, но тут же остановился, сделав вид, что что-то вспомнил. — Ах, да. Стойте. Я забыл еще одно, последнее условие.
Досу напрягся. — Какое?
Я с абсолютно серьезным, почти научным интересом посмотрел на Кин. — Та девушка. Кин, — сказал я ровным, безэмоциональным голосом. — В качестве дополнительной компенсации за моральный ущерб и потраченное на вас мое драгоценное время… пусть она даст мне потрогать свою грудь.
Повисла тишина. Абсолютная. Звенящая. Досу, Заку и Кин застыли, как статуи. Их мозг, кажется, отказался обрабатывать эту информацию.
— ЧТО-О-О?! — раздался за моей спиной возмущенный, полный ужаса визг Сакуры. — НАРУТО! ТЫ КОНЧЕНЫЙ ИЗВРАЩЕНЕЦ!
Рок Ли, который до этого смотрел на меня с восхищением, теперь выглядел так, будто его идеал только что на его глазах растоптали грязными сапогами.
Я выдержал паузу, наслаждаясь их реакцией. А потом… я расхохотался. Громко, нагло, от всей души. — Да ладно, я шучу! — крикнул я, вытирая выступившие слезы. — Вы бы видели свои лица! Серьезно, вы поверили, что меня интересует это плоское бревно?
Я повернулся и подмигнул Сакуре. — И ты тоже не волнуйся, Сакура, твое бревно меня тоже не интересует.
Сакура вспыхнула так, что, казалось, от нее сейчас пойдет дым.
Я снова стал серьезным и посмотрел на троицу из Звука — Проваливайте. И передайте своему хозяину, Орочимару… — я произнес это имя, и я видел, как они вздрогнули, — …что его марионетки — мусор. И что в следующий раз, когда мы встретимся, я покажу ему такой уровень силы, что он поперхнется своей змеиной слюной. А теперь — вон.
Они не стали ждать второго приглашения. Подхватив своих раненых, они бросились бежать так, будто за ними гнался сам бог смерти.
Я посмотрел им вслед, а затем обернулся к оставшимся. Первым делом — Саске. Он снова был без сознания. Проклятая Печать исчезла, но его тело не выдержало такого напряжения. Я подошел, легко поднял его и осторожно положил обратно под корни дерева, где до этого сидела Сакура.
«Бесполезный кусок мяса, — подумал я с досадой. — Но ценный. Нужно сохранить его в целости до башни».
Затем я повернулся к Року Ли. Он с трудом поднимался на ноги, держась за ушибленные ребра. — Эй, густобровик, — сказал я. И, к его удивлению, в моем голосе не было обычной издевки. — Спасибо.
Он удивленно посмотрел на меня. — За что? Я… я проиграл. Я не смог ее защитить.
— Ты попытался, — ответил я. — Ты один из всей этой толпы гениев не зассал и вступил в бой с противником, который был сильнее тебя, чтобы защитить товарища. Даже если этот товарищ не из твоей команды. Это достойно уважения.
На лице Ли появилась его фирменная, сияющая улыбка. — Я просто следовал своему пути ниндзя! — с пафосом заявил он. — И Сакура-тян… ради нее я готов на все! Она как прекрасный цветок, который нужно защищать!
— Ясно, — я кивнул. — Береги себя, густобровик. В этом лесу опасно быть таким… восторженным. Можешь идти. Думаю, твоя команда тебя уже заждалась.
Он кивнул, бросил последний, полный обожания взгляд на Сакуру и, хромая, исчез в лесу.
Остались только мы. Я и она. Я подошел к Сакуре. Она сидела на земле, глядя на свои обрезанные волосы, и ее плечи дрожали. Она была напугана, унижена, и, я был уверен, чувствовала себя абсолютно бесполезной.
Я подошел и сел рядом с ней. Она вздрогнула и отодвинулась, как от огня. Я видел, что она боится. Боится не только врагов. Она боится меня. Боится той холодной, безжалостной силы, которую она увидела.
Мы сидели в тишине несколько минут. Слышно было лишь, как где-то в лесу ухает сова, и прерывистое, тяжелое дыхание Саске, который все еще был в отключке.
— Сакура, — наконец сказал я, и мой голос был на удивление мягким.
Она не ответила, лишь крепче обхватила себя руками.
— Ты тупая? — спросил я тем же спокойным, ровным голосом.
Она резко повернула голову, и в ее зеленых, полных слез глазах вспыхнула ярость. — Что?!
— Я спрашиваю, ты тупая или как? — повторил я, глядя ей прямо в глаза. — Когда та девка, Кин, схватила тебя за волосы, у тебя в руке был кунай.
Я видел, как она напряглась, вспоминая тот унизительный момент.
— Вместо того чтобы воткнуть этот кунай ей в руку, в ногу, в глаз… да куда угодно, чтобы заставить ее тебя отпустить, — я сделал паузу, — …ты отрезала свои собственные волосы.
Я посмотрел на ее рваную, уродливую стрижку. — Так вот, я и спрашиваю. Ты реально не додумалась до этого? Или ты просто испугалась причинить ей боль?
Она молчала. Слезы снова покатились по ее щекам. — Я… я растерялась… — прошептала она. — Я не знала, что делать…
— Вот именно, — кивнул я. — Ты не знала, что делать. Потому что ты никогда не думала об этом. Ты думала, что быть шиноби — это носить протектор и бегать за Саске. Ты не была готова к тому, что шиноби — это тот, кто без колебаний прольет кровь, чтобы выжить.
Я тяжело вздохнул. — В той ситуации ты поступила как идиотка. Но… — я снова посмотрел на нее, и мой голос смягчился. — Ты не убежала. Ты не сдалась. Ты осталась защищать нас, даже когда была напугана до смерти. Ты нашла в себе силы встать на пути врага, который был сильнее тебя.
Я протянул руку и коснулся ее обрезанных волос. — Ты пожертвовала тем, что было для тебя дорого, чтобы освободиться. Это был глупый ход с точки зрения тактики. Но с точки зрения воли… это был поступок настоящего шиноби.
Она смотрела на меня, и в ее глазах, помимо шока и слез, появилось что-то еще. Понимание.
— Я… — я тяжело вздохнул, и впервые за долгое время я был абсолютно искренен. — Я благодарен тебе, Сакура. Ты защищала нас. Спасибо.
Я встал. — Но одной воли недостаточно. Тебе нужна сила. Тебе нужно перестать быть бревном.
Я повернулся, чтобы уйти. — Как? — услышал я ее тихий голос за спиной. — Как мне стать сильнее?
Я обернулся и усмехнулся. — Для начала — перестань плакать. Слезы — это для гражданских. А потом… потом мы будем тренироваться. Все вместе. Я сделаю из тебя и из этого мстительного идиота настоящих шиноби. Хотите вы того или нет.
Я подошел к Саске. Он все так же лежал без сознания, его дыхание было тяжелым, а тело горело от жара Проклятой Печати. — Мы не можем оставаться здесь, — сказал я, и мой голос был тверд. — Запах крови после битвы привлечет хищников. И не только животных.
Сакура, утерев слезы, решительно кивнула. Она посмотрела на Саске, потом на меня. — Что нам делать?
— Нам нужно укрытие, — ответил я, сканируя лес. — Пещера. Расщелина в скале. Что-нибудь, где мы сможем продержаться, пока этот «гений» не придет в себя.
Она снова кивнула, и в ее глазах, впервые за долгое время, я увидел не страх, а стальную решимость.
Мы взвалили на себя бесчувственное тело Саске. Он был тяжелым, и каждый шаг отдавался болью в моих ребрах. Мы шли молча, продираясь сквозь густые, влажные заросли. Лес Смерти, казалось, наблюдал за нами. Каждый шорох, каждый крик далекой твари заставлял нас вздрагивать.
Через полчаса мы нашли ее. Небольшую, сухую пещеру, скрытую за завесой из густого плюща. Идеально. Мы занесли Саске внутрь и уложили его как можно дальше от входа. Я достал из подсумка их Свиток Земли и наш Свиток Неба. — Отлично, — пробормотал я. — Главная задача выполнена. Теперь — выжить.
Я сел у входа в пещеру, принимая на себя первое дежурство. Сакура села рядом, ухаживая за Саске. Ночь опускалась на лес, и он наполнялся новыми, еще более жуткими звуками.
Мы сидели в тишине, прислушиваясь к каждому шороху. И тут мы его услышали.
Это был не крик. Это был не вой. Это был низкий, утробный, вибрирующий рев. Такой мощный, что, казалось, от него дрожит земля под нами. Он доносился откуда-то из глубины леса. И он приближался.
Я посмотрел на Сакуру. Ее лицо было белым как полотно. Я вытащил кунай и встал на входе в пещеру, глядя в темноту.
В кустах, в нескольких десятках метров от нас, зажглись два огромных, голодных, желтых глаза. Я усмехнулся. — Похоже, — прошептал я. — Ночь будет долгой.
Экзамен на выживание только начинался.