Баки проверил винтовку. Он ходил на медведя с одним стилетом, а сейчас у него есть разрывные с серебром. Жаль, калибр маловат. Надо будет завести штуцер с патронами на медведя.
Брок тоже перезарядил пистолеты и достал автомат — «калашников». Гризли — это серьёзно. Волку против него не выстоять. Банальная разница в массе и размере. Эдуард, благодаря тренировкам с Баки разгоняющий организм на максимум, тоже втянул ноздрями воздух и сморщил нос. После чего открыл багажник и вытащил винтовку. Крупнокалиберную — Брок и не сомневался, что у Эдуарда в запасе и такое есть.
— Странно это всё, — даже не пытаясь понизить голос, сказал Баки. — Звери разные, но пахнут… Что-то есть одинаковое.
— Для начала сделаем попытку поговорить, — Эдуард поправил шляпу и галстук-боло с серебряными наконечниками. — Орландо — легенда. И слишком много странностей вокруг легенды. Нам нужны ответы.
— Постараемся взять живьём, — кивнул Брок. — Если что, руки и ноги отстрелим.
И они двинулись к дому.
— Уходите, неверящие! — раздался из дома хриплый бас, когда они подошли к крыльцу. — Изыдьте!
Эдуард, Брок и Баки переглянулись.
— Голос его, но странный, — сказал Эдуард. — Орландо, это Тед Форрестер. Впустишь меня?
— Изыди! Неверующий ты!
— Веруем мы, поэтому и приехали, — вступил в отдающий сюрреализмом разговор Брок. — Потому и приехали, что истину жаждем узнать!
Дверь распахнулась, воздвигшийся в проходе здоровенный мужик уставился на них с явным подозрением.
— Желаете? — переспросил он.
— Желаем, — твёрдо заверил его Эдуард. — Что можешь сообщить?
— Был я грешник, — голос Орландо внезапно изменился на грудной, мурлычущий. — Убивал, потому что мог. Потому что мне это нравится. И из глаз умирающего ягуара взглянул на меня мой бог и вошёл в меня, и повелел: «за каждого убитого должен ты сотворить двух котов во славу мою, и когда станет их вдоволь, я войду в тебя весь и будешь ты бог»!
Брок с Баки опять переглянулись. Чем дальше, тем больше странностей. Запах Орландо изменился: был густым и тяжёлым гризли, стал мускусным леопардом.
— Расскажи больше, — мягко надавил Эдуард, и Орландо закивал.
Он провёл их в светлый и просторный дом с самым минимумом мебели, усадил за стол в гостиной и принялся вещать:
— Дух медведя пришёл ко мне в Канаде. И дух леопарда сошёл в меня в Миссури. Тесно им и душно, и… Тед, я должен тебя обратить!
— В кого? — въедливо уточнил явно не горящий желанием хоть в кого-то обращаться Эдуард.
— В ягуара, — подумав, сообщил Орландо. Выглядел прославленный охотник на оборотней жутко: глаза были совершенно безумные, зрачки пульсировали, то расширяясь на всю радужку, то вытягиваясь в щель, то сжимаясь в точку. Вид при этом он имел возвышенный, как грешник, узревший истину. И от этого мурашки по коже табунами бегали. — Ты станешь белым ягуаром. Придёт к тебе бог, и отведёт на небо, и встанешь ты рядом с Мишкоатлем, Белым облачным змеем.
— Отменные перспективы, — сарказм в голосе Эдуарда отсутствовал. — Но меня волнует, что ты работал на Детей Ночи.
— Я люблю убивать, а они отлично платят, — совершенно нормальным голосом ответил Орландо. — Кровососы дают отличные наводки. Много обращённых — ближе божественность.
Он помолчал, глядя в угол так, словно там кто-то замер.
— Падма пришёл ко мне, — совершенно равнодушно произнёс он, — попытался позвать. Я над ним посмеялся и сломал ему хребет. Он заплатил, и я пошёл…
Запах изменился, Орландо дёрнулся и замер. Глаза приобрели насыщенный оранжевый цвет.
— Мой бог велел идти и сеять семена, — торжественно провозгласил охотник. — И я сеял. Я сеял леопардов и ягуаров, и боги мои довольны были. И голос медведя они заглушили. Ещё три сотни осталось, — пробормотал он, — и проклятие старика спадёт, и уйду я на небо, и изумрудный змей укажет мне путь…
Орландо замер, глядя стеклянными глазами в угол. Он дёрнулся, запах обрушился лавиной — гризли! — и Брок выстрелил.
Орландо снесло вместе со стулом, но он встал, одежда лопнула — и на пол упал огромный медведь, задирающий верхнюю губу, показывая клыки в палец размером. Эдуард выстрелил, раз, другой, медведь заревел и плавно уменьшился в леопарда. Тоже здоровенного, цвета тёмного мёда и солнечных лучей, но тут же по шкуре пробежала рябь, и леопард стал ягуаром-меланистом. Воздух гудел от энергии, волосы у Брока с Баки стояли дыбом, по коже словно молнии ползали, они стреляли, отступая, и Орландо, меняясь каждые несколько секунд, всё полз и полз за ними, оставляя кровавый след.
— Вместе! — скомандовал Брок и нацелил на голову оборотня-химеры автомат.
Они принялись стрелять вместе. Баки — с двух рук, Брок — из автомата, Эдуард — из винтовки. Выстрелы оглушительно грохотали в замкнутом пространстве, воняло сгоревшим порохом и кровью.
Живучесть Орландо поражала: раны от серебряных пуль заживали практически на глазах, казалось, остановить безумца невозможно, но тут Эдуард подскочил и обрушил на удачно подставившегося леопарда удар мачете. Позвоночный столб хрустнул, Эдуард ударил ещё раз, увернувшись от лапы с длинными когтями, Брок с Баки навалились, обездвиживая ягуара, и Эдуард смог таки отрубить Орландо голову.
Здоровенная чёрная с муаровым узором туша замерла. Брок с Баки практически рухнули на пол в лужу крови.
— Никогда такого не видел, — заявил Эдуард, разглядывая голову: черную, с оранжевыми клыками — Видимо, хорошо прокляли.
— Скорее всего, — согласился Брок. — Наверно, поэтому крыша и съехала. У него даже голос менялся.
— О проклятье поподробнее, — попросил Баки, не вставая. — Эд, ты крут. Опыт, да?
Эдуард скромно кивнул, но запах выдавал: он своими навыками убийцы гордился.
— Два года назад Орландо резко прекратил работать по профилю: выслеживание и отстрел сорвавшихся с нарезки оборотней. Пошёл слух, что его прокляли, — сообщил Эдуард, разглядывая валяющуюся на полу тушу. — Доказательств не было, сами понимаете, но тут он сам подтвердил…
— Шкуру сдирать будешь? — поинтересовался Баки, вставая и протягивая руку Броку. Они оба измазались в крови и выглядели кошмарно.
Хорошо хоть, дом стоял на отшибе и до соседей далековато. Сирены не выли, имелся шанс, что грохот выстрелов не услышали.
— Буду, — кивнул Эдуард. — Поможешь? Или сначала помоешься?
— Что будем делать с домом? — спросил Брок. — Где тут ванная?
— Орландо часто уезжал без предупреждения, так что его отсутствие будет привычным, — пожал плечами Эдуард, доставая из кармана резиновые перчатки. — Дом… Надо подумать. Он одинок, так что или подсуетиться и устроить завещание, или сжечь.
— Лучше купить-продать, — подумав, сообщил Баки. — Пол только поменять, во избежание. И потом продать. А про Орландо сообщить, что уехал на очередную охоту куда-то в джунгли или пустыню. Так. Ножи есть?
— Конечно! — счастливо улыбнулся Эдуард, делая разрез. То, что он свежует оборотня, человека вообще-то, его совершенно не смущало.
Баки придерживал шкуру, Эдуард резал с точностью, выдающей огромнейший опыт. Брок, ругаясь, отмывался.
— Ты самый чистый, — сказал Эду Баки, когда они закончили. — Тебе и идти в машину за одеждой. Эту только выкинуть.
Тот лишь молча кивнул. Из машины Эдуард принёс не только одежду и обувь, но и мешки: в один упаковали шкуру, которую предстояло выделать, в другой — голову и ободранный труп.
— С домом разберутся, — закончив разговор по телефону, сообщил Эдуард. — Поехали.
И они загрузились в машину, направившись в аэропорт. Того, что кто-то влезет в дом, любопытствуя, Брок не боялся: связи Эдуарда поражали. Раз сказал, что всё сделают, так и будет.
Вернулись они уставшие и полные впечатлений. Эдуард, отдав шкуру мастеру-таксидермисту, присоединился к посиделкам: требовалось всё случившееся как следует обмозговать.
— Предлагаю выпить, — сказал Баки, успевший проверить своих котят.
— Ты не пьянеешь, — напомнил Брок.
— А ещё не толстею и поэтому могу пить сколько угодно ликёров, — кивнул Баки. — Хочешь «Шеридан»?
— Давай, — махнул рукой Брок. — Если честно, до сих пор не могу переварить вот это всё. Понимаешь, оборотни ведь разные бывают, и проклятые среди них тоже есть. Много. У нас тут тоже был такой… — он скривился, понюхал ликёр и благосклонно кивнул. — Принц-лебедь.
— Как в сказке? — повернулся к нему Баки.
— Можно и так сказать, — вздохнул Брок. — Самый настоящий принц, датчанин, сволочь первостатейная. Ведьма прокляла, превратила в лебедя, чтобы он хоть немного раскаялся в своих преступлениях и стал добрее.
— Помогло? — спросил Эдуард, отпивая глоток ликёра.
— Нет, — качнул головой Брок. — Этот урод работал с Райной и Габриэлем. Своих девушек-лебедей тоже… использовал. Они же все магические. Живут очень долго, и оторвать голову никому не могут. Принц, например, триста лет уже небо коптил.
— Ого, — присвистнул Баки. — И что с ним?
— У Сильвии теперь очень красивая лебединая шкура на раме на стене висит, — оскалился Брок.
— С короной? — спросил Баки. — Если нет, надо заказать и пусть будет. Законченная композиция.
— Ты же её не видел даже, — улыбнулся Эдуард.
— У меня хорошее воображение! — наставительно поднял палец Баки, и все прыснули. — А вообще, надо продолжать искать котов.
— Сделаем, — сжал его плечо Брок. — Найдём всех, покусанных этим козлом, и заберём.
— Заберём, — кивнул Баки. — Плевать, что там и ягуары, и леопарды. Я всех заберу. Хм. А на кровососов работать ему ничего не мешало.
— Думаю, Орландо воспринимал их как людей, а не как ходячих мертвецов, — задумчиво произнёс Эдуард и протянул Баки опустевший бокал.
— Странный выверт сознания, — высказался Брок.
— Среди нас среднестатистически нормальных нет, — вздохнул Эдуард. — И это прекрасно!
Брок с Баки молча чокнулись бокалами, поддержав импровизированный тост. Эдуард прав: им до нормальности как до Луны пешком.
После отдыха поиски покусанных Орландо продолжились. Каждый раз зрелище было ужасающим: жертвы охотника или не могли выйти из оборота, или не могли обернуться в зверя, или находились на последнем издыхании от голода и ран, заживающих с огромным трудом.
Баки находил всех, заставлял стать людьми, кормил, поил и привозил в особняк. Часто его сопровождал Эдуард: некоторых таких пострадавших находили разные мерзавцы и использовали кто как.
— И вот я снова вершу справедливость, — сказал он как-то, зачистив студию снафф-фильмов и оставив в живых только несчастную оборотнюшку. — Какая же ирония!
— «Справедливости нет, — процитировал Баки. — Есть только Я». Из кратких монологов Смерти Плоского мира.
— Отличные книги, — прищурился Эдуард. — Моё любимое.
Разговор плавно стёк в сторону обсуждения книг: что понравилось, что не очень, кто ждёт выхода очередного тома чего-то… Они погрузили очередных найдёнышей в машину и поехали домой. Эдуард барабанил пальцами по кожаной оплётке руля и думал, что чувствует себя частью общества. Не аутсайдером, не одиночкой, не притворяющимся кем-то, а просто частью огромного клана. Мысль была странная, непривычная, но очень многообещающая.
Её стоило обдумать. Как следует.