Перловка ГП
Синие глаза теперь находились в опасной близости от ее лица
(А что плохого могли ей сделать эти глаза? Вроде они Фреду принадлежали, а не василиску…)
* * *
Фред продолжал смотреть на девушку со степенью легкого непонимания.
(м м м… недоумения?)
* * *
Парвати понадобилось пару десятков минут, чтобы понять, что он шутит.
(«пара десятков минут» — это «двадцать»
* * *
"Я и так все равно, что мертва. Просто 'Живой труп', знаешь, есть, кажется, такая книга!"
(Какая умная и начитанная Парвати, однако, Толстого на досуге она почитывает, небось, ещё и в оригинале…)
* * *
Забрав у птицы письмо, Парвати наспех сунула ей несколько сиклей и захлопнула окно
(Сколько можно возмущаться… Сове надо 2 КНАТА, а на несколько сиклей семья Уизли неделю живёт!!!)
* * *
язык прилип к небу и даже не собирается ворочаться
(медведь в берлоге :)
* * *
Холеная рука с нанизанными на пальцы кольцами…
(Это бусы на нитку нанизанные, а пальцы — «унизанные», между прочим — это не одно и то же.)
* * *
в голове сумасшедше стонала одна и та же фраза
(должно быть фраза была живая…)
* * *
а разум бел, как чистый лист пергамента…
(э э э… пергамент, вообще-то, жёлтый ;)
* * *
Он всегда был чуточку серьезнее своего ненаглядного братца. Не намного, на долю уверенности.
(Что общего между серьёзностью и какой-то «долей уверенности»?)
* * *
Он считал их [девушек] прекрасными, но лишенными проблем и тягот, существами…
(Это прямо-таки надо в словарь Даля — «Девушка — лишённое проблем и тягот существо»)
* * *
Парвати молчала, угрюмо уставившись в пейзаж…
(так и хочется прочитать — потолок)
* * *
Гермиона больше не могла прочесть ее чувства в отражении глаз.
* * *
ему безумно хотелось увидеть среди сияющих лиц Парвати
(Кругом одни лица и лишь одна Парвати целиком)
* * *
Но погода почему-то не разделяла радостные лица выпускников
(Вот это вообще не поняла)
* * *
С этими словами она вырвала у него руку и ушла…
(Садистка а а а…)
* * *
Вокруг такой беспредел, а ты первый раз в жизни решил впасть в горе.
(Н да, невовремя…)
* * *
ты первый парень, который заставил меня умолять себя
(Она сама себя умоляла ради него? Это что то новенькое…)
* * *
Из простого любопытства он подошел посмотреть на провинившегося и с изумлением увидел перед собой лицо тринадцатилетнего мальчика, погибающее под обилием кровоподтеков.
(Видимо, кровоподтёки были страшно тяжёлыми :).
* * *
эти глаза пронизывали его насквозь и будто специально лезли к нему в душу
(в душу без мыла…)
* * *
А еще он довольно улыбался. Как собака, которой кинули поглодать кость, а на ней оказались еще и куски мяса.
(Голодные собаки умеют улыбаться?)
* * *
Парвати начинало казаться, что в последние дни изумленное выражение просто не слезает с ее лица
* * *
Комната была в меру роскошная. Если, конечно же, можно подобрать такое определение для черного дерева и бело-молочных простыней.
(И это роскошь? Как мало некоторым надо…)
* * *
Необходимо было разобраться во всей этой кутерьме и поскорее уехать. Желательно из Англии и насовсем. Куда-нибудь в Европу, в отдаленный и богом забытый уголок. Тот же самый Люксембург вполне подойдет.
(Взяли и оскорбили Люксембург, если это — Богом забытый уголок, то что же тогда Буркина-Фасо? Впрочем, это уже не Европа…)
* * *
Сначала старик с царственными манерами, потом эта экономка со старорусским акцентом.
(Как лингвисту мне было бы любопытно было бы услышать СТАРОрусский акцент)
* * *
Вы вообще переняли у своих родителей хоть что-нибудь из хороших манер?
(А спрашивающий уверен, что у родителей они были?)
* * *
Снова сверкнула эта улыбка, она слепила девушке глаза
(Да Фреду только «Орбит» рекламировать!)
* * *
Она…самая обычная школьница, пусть чересчур печальная и не в меру саркастическая, до упомрачения богатая и безумно красивая. Самая обыкновенная…ведь таких же девушек очень-очень много.
(Ну, да, очень очень много… Особенно в фикоманских произведениях)
* * *
С белокурыми волосами, кожей покрытой мириадами желтых зайчиков и глазами цвета бренди на солнце, чистый, невинный ангел.
(Ангел?.. По-моему, это какая-то экзотическая болезнь…)
* * *