Mushoku Tensei. Глава 27. Вторая зима
21к символов
* * *
Зимы в Буэне нельзя назвать по-настоящему суровыми, но и лёгким снежным покровом их тоже не назовёшь. Холод здесь умеренный, мягко обволакивающий, держится примерно четыре месяца, сопровождаясь капризными снегопадами: то неделями не падает ни одной снежинки, оставляя траву под тонким слоем инея, который искрится под бледным зимним солнцем, словно усыпан алмазной пылью, то вдруг обрушивает такие завалы снега, что приходится браться за тяжёлую деревянную лопату, расчищая узкий проход от двери дома, пока дыхание превращается в облачка пара, а спина ноет от усилий.
В такое время особо никуда не поездишь и не попутешествуешь, если нет какой-то срочной, критически важной цели — скажем, спасение мира или поиск пропавшего друга посреди метели. У меня такой цели не было вовсе, поэтому всё, что я делал, — лежал на кровати, укутавшись в грубое шерстяное одеяло, сидел у камина, проводил лёгкие разминки в комнате, чтобы не затекли мышцы, учился магии врачевания с Зенит, перелистывая её потрёпанные, исписанные мелким почерком записи, и, конечно же, ел — от густых, ароматных супов Лилии, где плавали куски моркови и картофеля, до редких сладостей, что ещё оставались с осени, тая на языке с привкусом мёда.
По факту я просто пережидал зиму, не утруждая себя лишними делами, и в этом было что-то странно успокаивающее. В целом, не такая уж и плохая жизнь, если не считать редких приступов тоски, которые накатывали, как холодный ветер, задувающий под дверь.
После путешествия на историческую родину можно, пожалуй, вернуться в Милишион и, как Пол, лежать на продавленной кровати, пердеть и ничего не делать, потягивая дешёвое пиво из потёртой глиняной кружки. Не такая уж плохая альтернатива всяким подземельям, где можно снова отшибить остатки памяти, оставив в голове ещё большую чёрную дыру.
Но так или иначе, пока ещё рано говорить о временах, когда я смогу просто сидеть сложа руки, глядя в потолок. У меня ещё вся жизнь впереди — полная приключений, опасностей и, надеюсь, ответов, которые вырвут меня из этого зимнего оцепенения. Но как минимум, зимуя вместе с Грейратами, я могу отчасти прикоснуться к этой «стариковской» жизни, не будучи ещё стариком. Опыт, надо сказать, занятный — наблюдать, как Пол ворчит, уткнувшись в кружку, Зенит учит магии с сосредоточенным взглядом, а Лилия тихо хлопочет по дому, оставляя за собой шлейф ароматов трав и свежей выпечки, добавляет странный, но уютный колорит.
Зенит на уроках со мной сумела скопить сумму, часть которой потратила на улучшение дома, из-за чего вторая зима проходила более уютно и тепло. Второй этаж теперь удерживал тепло без излишней духоты, как это было в первый год с ними, когда стены пропускали холодные сквозняки, а углы покрывались тонкой изморозью. Новый камин, установленный в общей комнате, потрескивал сухими берёзовыми дровами, отбрасывая тёплые блики на потемневшие деревянные стены, а окна затянули плотными шторами из грубой ткани, чтобы ветер не пробирался внутрь с завыванием. Полы перестали скрипеть под ногами, словно ноющие старые кости, а в углу появился мягкий ковёр с вытертым узором, слегка потрёпанным временем.
Но часть суммы Зенит отложила на будущую поездку в Милис, куда она всё же хотела попасть, но не в ближайшие годы — пока Руди ещё мал, а Пол, похоже, не горит желанием тащиться через полконтинента с семьёй на буксире, ворча на каждом шагу. Этот дополнительный ремонт грел моё тело, окутывая теплом даже в самые холодные ночи, а душу согревали приглушённые разговоры Пола и Зенит за стенкой, которые теперь звучали не как буря страсти, а скорее, как неловкие попытки наладить что-то потерянное.
Иногда до меня долетали обрывки их диалогов, полные усталости и лёгкой иронии:
— Опять не получается… Блять!.. — раздавался голос Пола, полный раздражения, будто он сражался с невидимым врагом. — Как будто проклятие какое-то!..
— Пол, ну не грусти. Значит, в следующий раз… — мягко, но с ноткой укоризны отвечала Зенит.
Мразь ли я?
Несомненно, мразь, хоть и к такому меня принудил сам Пол, затеяв свою дурацкую войну звуками по ночам. Но ему стоило внимательнее смотреть, кого пускает в дом. Сострадания к нему у меня не осталось ни капли — я с чистой совестью ликвидировал мужскую версию Элинализ и его неугомонную потенцию, добавив пару капель в его еду.
Зато теперь я спал спокойно, как младенец, а Лилия, которая тоже высыпалась, стала заметно расслабленнее. То видимое напряжение, что раньше сквозило в её сгорбленных плечах и быстрых движениях, почти растворилось — она двигалась плавнее, а в глазах появилась мягкость, которую я замечал, когда она помешивала суп у плиты.
Да и Зенит выглядела как-то пособраннее без ежедневных ночных выплесков комплексов Пола, которые раньше сотрясали дом своими звуками, оставляя её измождённой к утру. Теперь её движения стали увереннее, а лицо, хоть и сохраняло следы усталости, светилось спокойствием, когда она занималась с Руди или готовила за кухонным столом.
Однако определённая задумчивость и лёгкая хмурость всё же проскальзывала в её взгляде, особенно по вечерам, когда она сидела у окна, глядя на снежные сугробы за стеклом, и в её тоне слышалась меланхолия. Эти настроения находили отражение и в наших занятиях, где она иногда прерывалась, задумчиво теребя край своего платья, и бросала странные фразы, намекающие на сомнения относительно своей привлекательности как женщины — словно пыталась найти в моих ответах подтверждение своей прежней уверенности.
А по рассказам Лилии, Зенит стала относиться к ней с повышенной настороженностью, бросая косые, пронизывающие взгляды, и излишней наблюдательностью, следя за каждым шагом горничной, будто выискивала улики. Очевидно, она подозревала, что Пол, в своём типично тупом стиле, мог завести роман с Лилией, а ночью, после таких «подвигов», у него уже не оставалось ни сил, ни желания для неё — вот и вся разгадка её тревог.
В общем, мыслей у Зенит явно прибавилось, закручивая её разум в тугой узел сомнений, как и у Пола, который теперь бродил по дому с лицом грустной лягушки: унылым, с опущенными плечами и пустым взглядом, избегая лишнего внимания, словно старался раствориться в тенях коридора, где потрескивали половицы под его тяжёлыми шагами.
Немного жалко было молодых, поэтому я не злоупотреблял «крутейшим зельем», ограничиваясь всего лишь одной дозой, чтобы не переборщить. Однако, видимо, сработала карма, или, что вероятнее, Пол тайком принимал какое-то другое «крутейшее зелье» для подзарядки своего посоха, потому что я подмешал ему в еду пару капель моего зелья ещё в ноябре, а жалобы на его «инструмент» до сих пор не утихают. После января знакомые звуки вновь зазвучали за стеной — стук кровати и приглушённые стоны, — но теперь они раздавались уж больно редко, как у обычных людей, а не как у одержимого самца, что бодрствовал каждую ночь.
Видимо, Пол действительно что-то принимал, чтобы нам с Лилией демонстрировать свою мужскую мощь без передышки, а после «критического сбоя», вызванного моим тайным вмешательством, решил отказаться от алхимических ухищрений, сохраняя осторожность.
Может, я ошибаюсь, но всё выглядело именно так.
Как минимум, я точно знаю, что у Пола были серьёзные проблемы с его посохом, которые однажды пришлось лечить мне, используя нехитрые заклинания исцеления. И можно только гадать, сколько таких эпизодов было в его прошлом, и какие шрамы — физические или душевные — они оставили на нём, проникая глубже, чем я мог увидеть. Можно сказать, в этом плане Пол стал для меня показательным примером, почему не стоит путаться с проститутками и случайными дамами, рискуя не только здоровьем, но и репутацией. Я хоть и значусь теперь магом, пусть и не самым крутым по уровню знаний и опыта, но с моей-то чёртовой удачей этого может и не хватить, чтобы избавиться от какой-нибудь хитрой заразы, о которой в книгах Зенит ничего нет.
Так что, зима прошла скучно и буднично с редкими «хаха-моментами», с долгими вечерами у потрескивающего камина и запахом травяного чая Лилии, пока не наступила весна — первые тёплые лучи солнца растопили снег, наполнив воздух ароматом мокрой земли и обещая новые пути.
* * *
Зенит — девушка способная, но молодая и во многом неопытная, с лёгкой неуверенностью в глазах, которую она скрывает за твёрдым взглядом. Магия не исключение из её ограничений. Сбежав от семьи в недолгое, но бурное приключение среди авантюристов, окончившееся браком с Полом Грейратом, она была хорошо обучена как простым наукам — чтению, письму и арифметике, — так и исцеляющей магии, наиболее распространённой в Королевстве Милис, где храмы и целители стоят на каждом углу.
Но эти знания и умения магического толка оставались исключительно на «продвинутом уровне», не поднимаясь выше, словно потолок, который она не могла пробить. Как объясняла Зенит, пока мы во дворе сажали цветочки, семья планировала выдать её замуж за какого-то надменного дворянина без её согласия, что, по её словам, было обычной практикой среди аристократии.
Но у Зенит нашлись такие качества, как своё мнение и упрямый характер, который она проявила по-своему, бросив вызов традициям. То есть, она обучилась всему, что могли дать нанятые семьёй учителя, выжав из них знания до последней капли, а порой и чуть больше, тайком прикарманив из семейной библиотеки несколько потрёпанных томов, по которым мы теперь учились вместе. И только после этого она сбежала в закат, став не просто истеричной дворянкой, которая разрыдается от подворота платья или ушиба ноги, а женщиной с характером.
Зенит уже тогда обладала полезными знакомствами, накопила небольшой опыт владения мечом для самообороны, а также достигла неплохого уровня силы как маг исцеляющей направленности. Она сочетала в себе простую магию лечения ран, школу детоксикации для очищения от ядов и болезней, немного школы защиты для создания барьеров и даже пару эффектных фокусов из школы божественной атаки, направленной против бестелесных монстров и демонов. То есть, несмотря на свою неопытность во многом, она была хорошим универсальным целителем, который почти сразу попал в отряд «Клыки», где сумел поднять свой уровень до святого — звания, достойного уважения среди авантюристов.
Это считалось достойным уровнем. Вообще, магия и воинское искусство делятся на семь рангов, отражающих мастерство и масштаб воздействия:
Ранг 1: Начинающий — базовое манипулирование маной, первые шаги в заклинаниях.
Ранг 2: Средний — продвинутая манипуляция маной, уверенное использование простых техник.
Ранг 3: Продвинутый — сложная манипуляция маной, контроль над энергией становится интуитивным.
Ранг 4: Святой — крупномасштабная сложная манипуляция маной, обычно с заклинаниями, влияющими на погоду или большие группы.
Ранг 5: Королевский — большое количество маны и сложные манипуляции, требующие опыта и силы.
Ранг 6: Императорский — очень большое количество маны и мастерство на грани невозможного.
Ранг 7: Божественный — магия континентального масштаба, доступная лишь легендам.
Зенит пока балансировала где-то между продвинутым и святым рангом, сама ещё не определившись, где её истинная сила. Я же, опираясь на опыт тренировок с Гислен и её оценки, как воин-копейщик находился между святым и королевским рангом, чувствуя, как копьё в руках становится продолжением тела. А как маг исцеляющего направления я пока оставался на уровне начинающего с переходом на средний, медленно продвигаясь вперёд. Но изучал я всего лишь две школы из четырёх существующих:
Лечение: магия исцеления травм, мягко заживляющая раны.
Детоксикация: магия для очищения от ядов и болезней, возвращающая ясность телу.
Божественная атака: магия, используемая против бестелесных монстров и демонов, полная света и силы.
Защита: магия для усиления защиты и создания барьеров, оберегающих от ударов.
Зенит владела знаниями и литературой по школам лечения и детоксикации, которыми меня же и учила, передавая свои навыки с терпением и тщательностью. О двух других она знала лишь пару сложных заклинаний и «фокусов», находящихся на более высоком ранге, чем её собственные умения, и уж тем более мои. Но я не слишком переживал по этому поводу — мне бы хотя бы этими двумя школами овладеть как следует, чтобы уверенно исцелять и очищать. И как я сам считал, я уже освоил их, владея рядом полезных заклинаний и теоретических знаний, хотя окончательное решение оставалось за Зенит. Она, как мой учитель и наставник, после всех уроков и практик назначила мне «итоговый экзамен» на первый день апреля — испытание, которое обещало быть не просто формальностью.
И этот экзамен — это не просто формальность, где я пробормочу пару заклинаний, стоя на месте. Нет-нет-нет. У Зенит есть свой характер и особый подход к обучению, своё видение, кто такой «маг-целитель» с большой буквы. Зачитка заклинаний наизусть — лишь часть проверки для получения среднего ранга.
Настоящий целитель, особенно авантюрист, гоняющий по миру туда-сюда, должен не только знать заклинания, но и уметь оказывать помощь без магии — владеть навыками врача, пусть и на базовом уровне, перевязывать раны и ставить кости. Кроме того, алхимические знания начинающего уровня тоже входили в программу, чтобы я мог использовать травы и коренья вокруг для исцеления или хотя бы не отравиться чем-то, что вызовет десятидневный понос.
В общем, думать, что целитель — это просто «прочитать заклинание и сосредоточиться», крайне наивно. По крайней мере, по мнению Зенит. Даже не маг может выучить десяток фраз из книги, но доказать, что ты именно «Целитель», а не случайный дилетант, — это совсем другое.
Именно поэтому моё обучение растянулось не на пару недель, а на полтора года, с учётом моих перерывов на путешествия по Фиттоа, где я блуждал в поисках Древобора.
С одной стороны, мне как воину-копейщику столько заморочек не требовалось — копьё и сила решали многое, — а с другой — найти такого учителя, как Зенит, который обучит столь многому за сущие гроши, было редкой удачей. Я это ценил, я этому учился и подводить Зенит не хотел, ведь я был её первым учеником, на которого она возлагала большие надежды. Конечно, чужие ожидания — не то, что обычно волнует меня, но именно с Зенит хотелось, чтобы она мной гордилась, пусть даже я сам не до конца понимал, почему её мнение стало для меня важным.
И вот первый день апреля наступил.
За окном растаял снег, оставив бурую грязь, хлюпающую под сапогами, и лёгкий холодок, пробирающий кожу даже сквозь плотную ткань рубашки. Воздух пропитался влажным ароматом земли и первых ростков, смешиваясь с лёгким запахом гниющей листвы.
На первом этаже дома царила напряжённая, но сосредоточенная тишина. Пол сидел на стуле у массивного дубового стола, сгорбившись, его лицо, покрытое лёгкой щетиной, выражало смесь раздражения и усталости, а руки нервно теребили край уже наполовину расстёгнутой рубашки, из-под которой виднелись новенькие бинты. Рядом стоял я, сосредоточенный, с потрёпанным набором трав, бинтов и небольшой глиняной миской в руках, чувствуя, как пальцы слегка дрожат от напряжения.
Зенит, с суровым, но внимательным взглядом, стояла чуть поодаль, держа потрёпанный листок с заметками, исписанными мелким, аккуратным почерком, её пальцы сжимали перо, оставляя свежие чернильные следы. Кухня, обычно заполненная ароматами Лилиных блюд, сегодня была свободна от готовки — Зенит заранее подготовила её для алхимии, расставив на столе глиняные миски, пучки высушенных трав — мяты, ромашки и зверобоя, ступку с пестиком, покрытым следами старой смолы, и маленький котелок с водой, готовый к нагреву.
Сама Лилия стояла у стены, прислонившись к косяку, её руки были скрещены, а на лице играла лёгкая, едва заметная улыбка, пока она наблюдала за происходящим, изредка поправляя выбившуюся прядь волос. Рудэус, маленький и любопытный, сидел на краю стола, его ножки в потёртых башмаках болтались над полом, а ясные зелёные глаза внимательно следили за каждым моим движением, время от времени поворачиваясь к Зенит с вопросами.
Экзамен уже шёл полным ходом — базовые проверки остались позади.
Пол служил лишь манекеном для наглядности и практики: я накладывал повязки на его плечи и руки, показывал, как правильно вправлять вывихи, объяснял, когда и как фиксировать суставы, а также использовал его для отработки магических техник. Магию на нём применили для галочки и памяти о пройденном, облепив заклинаниями, но у Пола не было никаких проблем, и он, похоже, едва не задремал, пока я подробно растолковывал каждый шаг и наизусть читали заклинания детоксикация и лечения. Грейрат просто сидел на попе ровно, глядел на зеленоватое свечение и строил мне глупую рожу, едва не засыпая, пока я память напрягал и концентрацию держал… Хотя рожа у него всегда тупая.
— Ладно, Пол, ты молодец — выстоял… точнее высидел, — сказала Зенит с лёгкой насмешкой, её глаза блеснули теплом. — Можешь быть свободен, заслужил отдых. Но не расслабляйся слишком, я ещё позову тебя, когда закончим возиться с бальзамами и зельями. Кто-то должен будет проверить твою спину на прочность!
— Эх… Это точно не тот сюрприз, о котором ты намекала, Зенит, — пробормотал Пол, поднимаясь с громким зевком и потягиваясь так, что хрустнули кости. — Рад, что никто не вздумал мне ничего отрезать или копаться в моём внутреннем мире. Пойду подышу свежим воздухом, пока цел.
— Ха, не торопись радоваться, старичок, — усмехнулся я. — Иди, насладись последними лучами солнца, пока ты ещё в одном куске. Мы тут сварганим обезболивающее — вдруг придётся тебя оперировать, так что держи себя в форме, главный дегустатор.
— Что?! Оперировать? — Пол замер, нахмурившись, и уставился на Зенит с притворным ужасом. — Зенит, ты же не дашь этому юному мучителю меня порезать, правда?
Зенит расхохоталась, покачав головой, её смех зазвенел по комнате:
— Пол, успокойся, он шутит! Ты свободен, иди проветрись, но если бальзамы выйдут спорными, вернёшься главным дегустатором — не отвертишься! А ты, Эрик, марш на кухню, займёмся алхимией. У меня большие надежды на твои зелья, так что не подведи меня!
Я кивнул и направился на кухню, где Зенит подготовила всё с почти военной точностью: миски с ингредиентами — свежая мята с яркими листьями, сушёная ромашка с нежным ароматом и аккуратно отмеренная щепотка зверобоя — стояли в ряд, рядом лежала ступка с чистым пестиком, а котелок тихо нагревался, испуская лёгкий пар. Взяв ступку, я начал измельчать травы, ощущая, как аромат мяты наполняет воздух, смешиваясь с лёгкой сладостью ромашки.
— Эрик, не торопись, прошу тебя, — начала Зенит, подойдя ближе, её голос стал строгим, но с мягкими нотками заботы. — Три травы медленнее, чтобы масла как следует выделились. Вижу, ты стараешься, и это греет мне душу. Хочу, чтобы у нас получилась крепкая партия бальзамов и зелий — Полу для его бесконечных ушибов, мне для вечеров с Руди, да и запас в доме не помешает. Давай, покажи, на что способен, мой ученик!
Я кивнул, регулируя давление пестика, стараясь не пропустить ни одной травинки, и бросил на неё быстрый взгляд.
— Хорошо, буду осторожен, — ответил я, сосредоточившись на движении рук. — А сколько бальзамов тебе нужно и… каких вообще? Ты у нас главный экзаменатор, так что давай подсказку, чтобы не облажаться на первом же этапе!
Зенит скрестила руки, задумчиво глядя на котелок, и уголки её губ дрогнули в улыбке, пока она обдумывала ответ.
— О, это ты хорошо напомнил, а то я что-то и подзабыть успела, хех, — похвалила она, наклоняясь ближе к столу. — Давай начнём с самого простого, что есть. Три бальзама для ушибов и два зелья от усталости. Если всё получится гладко, похвастаюсь тобой перед Полом, а заодно и сама буду гордиться. А если очень постараешься, дам тебе минутку передохнуть — заслужишь!
Я добавил три капли воды из котелка, осторожно перемешивая смесь, стараясь не расплескать, и вдохнул поднимающийся аромат.
— Три капли, как ты учила… — пробормотал я, работая пестиком. — Теперь мешаю против часовой стрелки. Пахнет уже что-то приличное, согласись, Зенит? Может, Пол даже не сбежит, если угостим его первым?
Девушка наклонилась, вдохнула аромат и кивнула с довольным видом, её лицо осветилось одобрением.
— Ох, запах и правда обещает чудеса! — воскликнула она, постукивая пальцем по столу. — Смесь уже на правильном пути, но следи за теплом, не дай воде закипеть, иначе весь труд коту под хвост. Ты молодец, Эрик, вижу, как стараешься, и это радует. Ещё немного терпения, и мы сварим такие зелья, что даже Гислен захочется попробовать. Продолжай в том же духе!
Рудеус, уже оказавшийся рядом с нами, дёрнул Зенит за подол платья, его голос звенел от любопытства, а глаза блестели от восторга.
— Мама, а что это пахнет? Можно попробовать? — спросил он, вытягивая шею к котелку.
Зенит опустилась к нему, её голос стал мягким и тёплым, как весеннее солнышко, и она ласково взъерошила его волосы.
— Это отвар из трав, мой сладкий, — объяснила она, улыбаясь. — Дядя Эрик готовит его, чтобы мы с папой не уставали и могли с тобой играть. Но пробовать нельзя, это не сладости, а лекарство. Смотри, как он работает, и, может, когда вырастешь, сам будешь варить такие штуки для нас!..
Я невольно улыбнулся, растроганный этой трогательной сценой, и вернулся к готовке, чувствуя, как тепло разливается в груди. Всё-таки экзамен — дело серьёзное, хоть и прекрасно понимал, что сейчас остались лишь сущие формальности.
