• ВеенРок

• тёмный хогвартс

Тёмный Хогвартс. Глава 41 (1) (без иллюстраций).fb2

Зеркало солжёт тебе в лицо.

Чем ты себя тешишь перед сном?

Что ты лучше всех и сможешь всё?

Кто спасёт тебя от этих слов?

Каждый день, как договор со злом,

Их чёрный океан открытых ртов.

И всё ради того, чтобы потом

Задать себе всего один вопрос. (c)

---

Это было уже не смешно. Вот совсем.

— Думаю, пора уже признать — про нас забыли, — сказала уставшая Джек, что постукивала своей макушкой по стене колонны.

Три часа. Три чёртовых часа мы сидим на перроне и ждём, пока нас наконец-то заберут. Куда угодно. Хотя бы кто-то.

Последний волшебник, которого мы видели где-то полтора часа назад, посоветовал нам не покидать платформу самостоятельно.

— Вы же маглорождённые, вас должен забрать летний опекун, — сказал он тогда сочувственно, после чего пожал плечами и отправился восвояси.

Давным-давно все наши однокурсники отправились по своим домам. Сейчас они, наверное, уже сидели в кругу своих семей, обсуждали очередной закончившийся школьный год, объедались вкусной стряпнёй и предвкушали два месяца отдыха… Ну а мы всё ещё находились на этой обезлюдевшей платформе — в компании лишь пустующего Хогвартс-экспресса.

— Это становится традицией. Ожидать запаздывающего опекуна, — хмыкнула Гермиона.

— Локхарт хотя бы уложился в тридцать минут нашего ожидания, — сказал я в ответ. — Но насколько же нужно быть безответственным, чтобы задерживаться настолько долго?

— Может, что-то случилось. Кто знает — с этим возвращением Волан-де-морта ничего нельзя знать наверняка, — выдвинула предположение Джек.

— Но нам от этого не легче, — сделал я неутешительный вывод.

— Софи, — Джек немного приподнялась со своего места. — Может, ты помолишься Дамблдору и он в ответ поторопит этого опекуна? Или нам тут на ночёвку устраиваться, посреди платформы?

— Это так не работает, — буркнула Софи.

Я не удержался от смешка, за что заработал укоризненный взгляд от Гермионы.

Все мы считали фанатизм Софи и её клуба чем-то ненормальным. Поклоняться Дамблдору, как какому-то Господу Богу… Лишь Гермиона, в память о своей давшей дружбе с девочкой, не решалась показать своего отношения к её навязанным извне взглядам.

Я же хотел бы переубедить Софи, открыть ей глаза на происходящее. Очень хотел… Но она не слушала аргументов. Не руководствовалась логикой, погружённая в прослушиваемые целый год проповеди и идеологическую накачку.

Что мне оставалось делать? Если девочка не хотела слушать здравые вещи, а нас считала чуть ли не слепцами, которым ещё только предстояло узреть некую истину. Переубеждать её силой? Действовать более грубо? Я ещё не был готов на такие шаги. Внутри всё еще тлела надежда, что за месяц в отрыве от школы мне удастся подобрать ключик к возобладающей адекватности Софи. Август, как и в тот раз, я планировал провести у Рона.

Томительное ожидание между тем продолжалось.

Я сидел, прижавшись спиной к колонне, и изнывал от скуки. Гермиона перечитывала учебник по чарам и одними губами повторяла разные заклинания, заучивая их произношение. Джек находилась недалеко от нас и каждые пять-десять минут перекидывалась с нами парой-тройкой фраз. Ну а Софи и Лили практически всё время молчали — одна была сосредоточена на каком-то своём молитвеннике, выданном в клубе, а другая по сути своей была немногословна.

В этом году нас было уже пятеро… Восемь в прошлом, двенадцать в начале первого курса. Такими темпами, к концу учёбы маглорождённые волшебники с моего курса, что отправлялись на лето к временным опекунам, могли просто закончиться…

Финч-Флетчли погиб. Салли-Энн отправилась к Локхарту. Гарри же… Появление «защитника» Сириуса Блэка в виде двухвостой собаки внесло свои коррективы — теперь наш друг будет проводить летние каникулы не с нами, а отдельно — в защищённом доме Блэков.

Я видел представителей этого семейства, что в каноне практически вымерло. Успел даже с ними шапочно познакомиться, когда прощался с Гарри на время летних каникул.

Регулус Блэк, брат Сириуса. Живой с здоровый, он появился на платформе и был довольно дружелюбен в общении. Его жена Кристин, что была явно чем-то расстроена. По словам этой супружеской пары, в самом доме Гарри будет составлять компанию их сын Мелвин, который в следующем учебном году будет поступать на первый курс. Ну и сам Сириус Блэк, что даже в теле собаки до сих пор всё понимал и осознавал, и даже, по заверениям Дамблдора, был достаточно компетентен в подобной форме для защиты нашего друга.

Мне оставалось лишь надеяться на то, что с Гарри ничего плохого в доме Блэков не случиться и они окажутся адекватными опекунами — без тех заскоков, что были фирменной визиткой их семейства.

— Тебе не надоело повторять одно и то же? — шепнул я сосредоточенной Гермионе, которая вновь шерстила учебник за второй курс. — Ты же знаешь его чуть ли не наизусть.

— Если у тебя есть что-то, что я ещё не читала, то дай мне знать. А до тех пор, у меня не остаётся иного выхода, — сказала она нейтрально.

— Тебе это так успокаивает?

— Скорее, даёт пищу для ума. Иногда у меня получается посмотреть на то или иное заклинание под другим углом, поразмыслить над его применением в нестандартных ситуациях. Это здорово, на самом деле, — она пожала плечами.

— Надеюсь, в нашем пристанище отыщется другая литература, — сказал я обнадёживающе. — Или, нас хотя бы отпустят в Косой Переулок для покупок.

— Я тоже…

Гермиона Грейнджер. Сейчас я испытывал небольшую неловкость, общаясь со своей подругой. Ведь ещё год назад мы игнорировали друг друга, а в школе были дружны и довольно-таки близки.

Но что, если наша дружба была продиктована магическим контрактом? Что, если сейчас, получив свободу не быть моей подчинённой, девочка растеряет наши узы дружбы и они окажутся сплошной фикцией? Не перегибал ли я палку в школе, когда просил её что-то сделать, а она не имела возможности отказаться?

Подобные мысли иногда селились в моей голове и совсем не спешили её покидать. Я твёрдо решил, что как только Гермиона заикнётся про магический контракт, то я сразу же, без лишних промедлений, разорву его.

Потому что не поддаваться соблазну повелевать другим человеком со временем становилось всё труднее. Я просто привык, что могу положиться на Гермиону во всём, что мне не нужно беспокоится, выполнит ли она моё поручение или же нет.

А ведь в следующем году надобность в договоре практически пропадёт. Мы, всё-таки, основываем свой клуб, а значит и нужды в нём для девочки не будет. Контракт останется лишь защитой от прочих попыток навязать нам подчинение, так как пока активен наш с девочкой договор, другие контракты заключить с нами не смогут чисто физически.

И всё-таки следовало признать, что подобная защита оказывалась довольно полезна. Немногие практикуют такие методы, так как сами контракты стоят довольно дорого и ограничивают одну из сторон в правах и свободе, а контракты-пустышки в качестве оберегов от других просто не работают.

Пока же общение с девочкой, что на период каникул избавлялась от обязанности следовать моим указаниям, было таким же, как и в школе. Мы даже не проговаривали этот факт, будто бы никакого контракта и вовсе не существовало.

— Смотрите! — я углядел в конце перрона какую-то птицу, что летела прямиком в нашу сторону с мигом встал со своего места.

— Это ястреб! — сказала зоркая Джек.

Птица быстро махала своими крылышками, а в лапах у нее находилась небольшая стопка писем. Пролетая над нашими головами, птица сбросила их вниз, после чего, не приземляясь, улетела.

— Ох-хо, наконец-то про нас соизволили вспомнить…

Пять конвертов упало прямиком на наши головы. Одно из них я даже умудрился поймать в воздухе, тогда как остальные попадали на мраморный пол платформы.

— Джек, это тебе, — я передал девочке письмо, на котором было написано её имя. А сам стал искать собственную фамилию на конвертах.

— Вот, держи, — Гермиона обнаружила моё письмо первой.

В каждом послании от неизвестного отправителя содержалось лишь два слова:

«Дом Фергюсон».

— И кто такой этот Фергюсон? И зачем нам эта информация? — спросила вслух Джек.

— Может, это адрес, по которому мы должны отправиться сами? — сделала Гермиона предположение.

— Я тоже так думаю, — поддержал я её идею. — Все помнят, как каминной сетью пользоваться? Вот и отлично. Давайте уже смоемся отсюда, в этот «Дом Фергюсон», чем бы он не оказался…

— Ну и кто пойдёт первым? — Джек покосилась на камин в стене, рядом с которым висело блюдце с летучим порохом.

— Я пойду, — мне было бы неловко пускать девочек в качестве первопроходцев, а самому до последнего оставаться в стороне. — А ты, Джек, и ты, Гермиона замыкаете. Проследите, чтобы Софи всё сделала правильно и Мун произнесла хотя бы эти два слова.

— Окей, — показала мне Джек аналогичный знак.

Гермиона просто кивнула.

Мои слова могли прозвучать для однокурсниц довольно обидно, но такова была горькая правда — среди четвёрки девушек полагаться я мог только на двоих. И мне не хотелось бы получать взбучку от опекуна, если та же Лили Мун так и останется на платформе или Софи сглупит и отправится в другое место — кто знает, чему её учит тот молитвенник…

Я взял свой чемодан, дошёл с ним до камина, окунул свободную руку в глубокое блюдце и взял оттуда пригоршню летучего пороха. Аккуратно, дабы не запачкать мантию, протиснулся в жерло камина.

— Не задерживайтесь только, — сказал я напоследок. — Дом Фергюсон! — произнёс я чётко и громко название пункта назначения, одновременно с этим кидая летучий порох себе под ноги.

Пламя зелёного цвета вмиг окутало мою фигуру, после чего я вновь испытал то необычное и даже немного подзабытое чувство перемещения через каминную сеть.

Всё-таки для образования привычки к состоянию, в котором всё моё тело на какие-то мгновения трансформируется, сужается и уплотняется, необходимо было десятки раз путешествовать подобным образом. А я же пользовался им лишь трижды — на прошлых летних каникулах.

Но вот, перенос завершился. Я смог удержаться на ногах и не извозюкаться в золе и копоти, которых в камине, где я оказался, было как-то уж слишком много. Будто бы сложно периодически чистить камин парой-тройкой заклинаний…

Аккуратно вылез из камина вместе с чемоданом. И увиденный антураж, в котором я оказался, мне сразу не понравился.

Встретила меня грязная, пыльная гостиная с прохудившимся диваном и старенькими стульями. С серым дощатым полом, который по своему виду не чувствовал на себе хоть какой-нибудь ремонт уже пару десятков лет. С кривыми деревянными стенами, некоторые части в которых выглядели настолько жалко и ущербно, что, казалось, готовы были в любой момент обвалиться и осыпаться. С окном, по углам которого виднелись узоры паутины, а за самими замутнёнными грязью стёклами виднелся вечерний лес.

Лишь зажжённый магический светильник на скособоченной столешнице указывал на то, что столь дряхлое жилище не является заброшенным.

Пока я с непониманием оглядывал ветхий дом изнутри, в голову панически вонзилась запоздалая мысль: а вдруг данный адрес вёл вовсе не к опекуну? Что, если на самом деле письма нам прислал кто-то другой, никак не связанный с нашей опекой?

Моя спина покрылась испариной, а дрожащая рука нащупала палочку, убранную под мантию. Из-за порывов ветра снаружи дом потрескивал, что лишь увеличивало атмосферу наращиваемого страха.

Но как неизвестный недоброжелатель понял, что мы на той платформе? Да ещё и оставил лишь адрес без лишних слов, дабы мы сами догадались воспользоваться камином… Боже, надеюсь, что это лишь моя фантазия таким образом разыгралась и я не отправил нашу шайку прямиком в ловушку…

Летучий порох тем временем принёс в мрачный дом Лили Мун.

— Будь аккуратнее, — шепнул я девочке, всё ещё находясь на взводе из-за намекающего на грядущие неприятности места, в котором оказался.

Девочка же вышла, с любопытством оглянулась вокруг и без тени страха пошла вместе со своим чемоданом в проход из гостиной. Вот же ненормальная…

Я хотел было её остановить, но лишь отмахнулся от этого бесполезного действа. Мун всегда была странной, так что если она так хочет послужить разведчиком — пожалуйста. Да и не послушает она меня.

Эта девочка смогла пережить целый год в школе, оставшись единственной со своего курса, кто не вступил ни в какой клуб. Ходили слухи о попытках её закабалить подобно той, что произошла с Гермионой в начале года. Но, насколько мне было известно, никакой магический контракт Лили Мун до сих пор не подписала, влача существование молчаливой отщепенки. Возможно, её ненормальность играла девочке в плюс и давить на неё слишком сильно старшекурсники просто не захотели. Но также не стоило исключать и вариант того, что моя однокурсница не была так проста и понятна, как казалось на первый взгляд.

Постепенно мой страх уменьшался. Новые девочки поочерёдно появлялись в камине, а на нас так никто и не нападал.

— Ну и стрёмное место, конечно, — высказала наше общее мнение Джек, когда осмотрелась по сторонам. — И нам здесь предстоит жить целый месяц? Бр-р-р… — Девочка отвлеклась на клетку с собственной совой, проверяя её после удачного перемещения по камину.

Надо бы мне тоже завести в этом году сову. А то привык при необходимости обращаться к общедоступным школьным, а у Локхарта опекун позволял нам пользоваться своими собственными крылатыми почтальонами. Теперь, вот, придётся либо просить Джек, либо ждать писем от своих друзей, совы которых смогут передать ответ.

— Надеюсь, что это какая-то ошибка. Если здесь живёт волшебник, то почему всё такое старое и грязное? — Гермиона не удержалась и начала колдовать парочку очищающих чар.

— И, что самое главное, где этот самый Фергюсон… — ответил я.

Лили Мун тем временем прошлась по всему первому этажу, парочка комнат на котором были закрыты. Она лишь подёргала ручки и, не добившись результата, вернулась к нам.

А потом старая дверь одной из комнат стала с противным скрипом отворяться.

— Кто-о ко мне-е пожа-аловал? — произнёс гнусавый старческий голос.

Мы со страхом переглянулись:

— С-студенты Хогвартса, прибыли на летние каникулы, — ответил я за всех из гостиной.

Девочки придвинулись поближе ко мне и выжидающе глядели в тёмный проход коридора. Из-за открывшейся двери послышались медлительные шаги, совмещённые с периодическим постукиванием дерева о дерево.

Спустя некоторое время невысокая сутулая фигура покинула комнату и оказалась в проходе. В руках у неё был то ли посох, то ли трость, на которую та опиралась.

Это оказалась бабка. Маленькая, сутулая и очень старая. Кожа на её руках и лице была дряхлой и ссохшейся, глаза оказались глубоко посажены за морщинами и складками, а нос виднелся настолько сухим и облупившимся, что, казалось, был готов вот-вот отвалиться.

Одета же бабка была в замшелую мантию грязно-серого цвета. Того самого, который был буквально везде в этом древнем неухоженном доме.

— Студенты, зна-ачит, — старуха медленно приближалась к нашей пятёрке. — Ах-х, да. подопечные… — проскрежетала она последнее слово, и зашла в гостиную.

— Всё верно, миссис?..

— Фергюсон, вы что — забыли, чей дом называли? — бабка противно усмехнулась. — Да ещё и все-е полы-ы уже успели испачкать свои-им прихо-одом, — она скривилась.

Гермиона уже хотела было возмутиться столь несправедливым ложным обвинениям, но я успел вовремя её одёрнуть.

— Простите, миссис Фергюсон, мы сейчас всё уберём, — ответил я покладисто. Спорить с такими вредными старухами было бесполезно.

— Как тебя зовут, мальчик? — она подошла поближе, а мне в нос ударил кислый запах мочи и плесени.

— Кайл Голден, миссис Фергюсон, — сказал я, стойко выдерживая столь противную вонь.

Стараясь не думать об амбре от старухи, я пришёл к забавной мысли, что эта Фергюсон сама отправляла нам письма, а значит и имя моё знала, так как я был единственным мальчиком в нашем прибывшем коллективе. Попеняла на мою забывчивость, а сама-то…

— Голден… Не Голдштейн? Хм… Не припомню такой фамилии в среде волшебников.

— Я маглорождённый, — напомнил я старухе.

— Ах-х, да, — махнула она рукой, скривившись и потеряв ко мне интерес.

Миссис Фергюсон ещё немного попридиралась ко всему: к нашему виду, к запоздалому прибытию, к ответам — дерзким, в случае с Джек, или скудным, касаемо Лили Мун. И все её претензии были точь-в-точь обычным старческим трёпом, что был напрочь лишён хоть каких-то справедливых укоров.

— Мой внук не смог вас забрать из-за его важной работы. Поэ-этому вы будете под моим присмотром, пока он не освободится. В доме не хулиганить и не шуме-еть. А сейчас идите, располагайтесь в своей комнате, — старуха села на диван и посмотрела в окно. — И ещё: приготовьте мне чаю!

— А где именно наша комната? — пискнула Софи.

— Вон там, сами разберётесь, — указала старуха дряхлой рукой в сторону крутой лестницы, что вела на чердак. — Я туда не полезу — годы не те, да…

— Миссис Фергюсон, подскажите пожалуйста — где находится уборная? — взяла слово Гермиона, что умело скрывала своё крайнее недовольство за вежливостью.

— На улице, где же ещё… Там он всего один, не ошибётесь.

Таща свои вещи, мы с девочками забирались на верхний этаж, что и правда оказался дрянным чердаком, который, казалось, не видел людей уже как минимум два десятилетия.

— Как тут вообще можно жить?! — возмутилась Джек. — Да голый пол в спальнях Хогвартса и то был более комфортным, чем эта, эта… — не находилась она со словами.

— Затхлая клоака?

— Я хотела сказать более грубо, но да, Кайл, твоё определение тоже подходит. Посмотрите, там целое гнездо пауков!

— И как мы будем жить здесь все пятеро?.. — спросила тихо Софи. После её слов большинство девочек смущённо посмотрели на меня.

Точно… Девочки явно стеснялись делить со мной одну комнату. Возраст уже был подходящим, чтобы пубертат начал вносить свои изменения во взаимоотношения между полами, да…

— Если тебе, Софи, что-то не нравится, то скажи об этом миссис Фергюсон, — взяла после неудобной паузы слово Гермиона. — А насчёт грязи, пыли и всего остального мы сможем позаботится и сами — волшебники мы, или кто?

Хм, заряд оптимизма от Гермионы удивлял. Чего это она так заактивничала, если буквально только что возмущалась и домом, и словами старухи?

Однако, мою подругу все послушались, после чего мы стали приводить наше новое место жительства в относительный и максимально возможный порядок.

Что же, Гарри Поттеру довелось пожить в чулане. Видимо, настал и наш черёд, но уже на чердаке.

Недовольный крик миссис Фергюсон прервал наши старания. Точно, чай…

Всеобщим голосованием была выбрана Софи, которая недовольно помчалась ублажать хотелки старухи. Вскоре мы услышали её громкий писк — как оказалось в дальнейшем, бабка очень любила подгонять нерасторопных постояльцев её дома жалящими заклинаниями, которые она колдовала прямиком из своей палки, при помощи которой перемещалась.

Всё-таки странной была эта старуха — колдовать умела, а жила в полном сраче и запустении.

Дом был из разряда магических — здесь отсутствовала как электрическая проводка, так и водопровод. И конечно же я, как единственный представитель мужского пола в доме, пошёл за водой к колодцу. Миссис Фергюсон утверждала, что вода, созданная заклинанием «Агуаменти» непригодна для использования, так что пришлось её послушаться. Странное утверждение, ни разу до этого не слышал ничего подобного.

В любом случае, я решил не перечить старушке и выйти на улицу, а там…

Там был сплошной лес. Окружавший дом отовсюду — мрачный, негостипремный… Вся округа была испещрена зарослями, а крыша дома была сплошь усеяна ветками. Две еле различимые тропинки до сортира и колодца были единственными на всю округу. Ни о каком выезде с участка на автомобиле или даже пешком и речи не шло — кругом был один чёртов лес.

Похоже, что один-единственный камин являлся связью со внешним миром. Ну, и ещё совиная, или, в случае с бабкой, ястребиная почта.

— Ну и глушь… — сказал я, сплёвывая залетевшую в рот мошкару.

Каникулы у нас предстояли своеобразными… В одиноком покосившемся домике, что до сих пор не развалился лишь благодаря честному слову и щепотке магии. Со сварливой старухой, которая ко всему прочему ещё и явно тронулась умом. Просто блеск.

А в мыслях горькими воспоминаниями появлялись картинки из предыдущего лета: большой ухоженный дом, вежливая доброжелательная прислуга маглов, стол, наполненный вкуснейшей едой…

Видимо, в этот раз придётся перебиваться тем, что имеем в итоге. Связано ли это с окончанием школы? Ведь в прошлом году мы прошли испытания директора, сделали всё как он сказал и добились успеха, обеспечили себя кучей баллов. А в этом же… Невилл сам раскрыл себя как убийцу, а мы ко всему прочему не смогли ему помешать покинуть школу.

Всё это закончилось десятком жертв среди студентов, очернённой репутацией факультета Гриффиндор и злобными взглядами в нашу сторону от других студентов, что потеряли своих друзей во время побега Невилла из школы.

Как будто бы мы одни были в этом виноваты… Сами старшекурсники никак не поспособствовали поиску убийцу, зато спешили обвинить во всём нас, так как видите ли мы жили с Невиллом в одной комнате и были просто обязаны обнаружить неладное. Ничего подобного!

Даже Дуэльный клуб стал смотреть косо на нашу четвёрку. Вчерашние приятели и знакомые после мартовских событий вмиг присоединились к коллективному неодобрению, а я растерял множество тех связей и отношений, которые выстраивал весь предыдущий год. По сути нас сделали крайними, хотя я прикладывал к поиску убийцы все своим силы. До чего же бесила подобная несправедливость…

Именно из-за этого переменившегося отношения я и психанул. Подростки не хотели смотреть правде в глаза, не собирались признавать очевидную причину провала в собственной разобщённости, не желали оценивать вещи здраво, ища виноватых везде, кроме собственного отражения. Что же, скатертью дорога.

Я пытался подружиться со старшими курсами. Влиться в их коллективы, принять правила игры. Теперь я окончательно понял, насколько глупой была подобная затея. Вести себя как все в слепой надежде на то, что мне повезёт и удастся дожить до собственного выпуска. Мне-то, может, и повезёт, а вот моим друзьям… Потеря Невилла стала последней каплей, а старшекурсники в клубах дали ей вылиться в мою новую задумку.

Создать свой клуб. Акцентироваться на сплочённость и взаимовыручку. Защищать друзей с моего курса, создав альтернативу, в которую мы сможем вступить все вместе. Противостоять любым препятствиям сообща, не вступая во вредные склоки и разборки. Принимать страждущих студентов к себе, не взирая на их слабости и недостатки. Пытаться их обучить и подготовить, а не выгнать…

Таков был мой план, которому ещё только предстояло столкнуться с суровой реальностью третьего курса в школе. Но до него ещё надо было дожить, так как в отличие от прошлого года, летние месяцы явно не будут лафой. Уже сегодня нам показательно дали это понять.

---

Я плавно переместил ногу на следующую ступеньку. Раздался противный скрип, из-за которого у меня свело скулы. Остановился и прислушался — движений в комнате старухи слышно не было. Хух, пронесло.

Продолжил медленно спускаться, а за мной повторяли действия девочки. Никто из нас хотел, чтобы миссис Фергюсон проснулась раньше времени.

Официально заявляю, что жить под патронажем старой волшебницы — сущий кошмар. Особенно в таком доме. Тем более, именно с ней.

Каким образом старая бабка, которой по её же словам было больше сотни лет, жила без нашего присутствия — остаётся загадкой. Не думаю, что она утруждала себя ходить до уличного сортира. По крайней мере, на улице мы её за целую неделю ещё ни разу не видели, а в комнату к ней заходить не только боялись, но и брезговали.

С едой в доме всё было не сказать, чтобы очень плохо… Ястреб старухи периодически летал за продуктами в Косой Переулок, но миссис Фергюсон не притрагивалась к свежей еде сама и не позволяла этого делать нам до тех пор, пока все прошлые остатки не будут окончательно употреблены в пищу. То есть даже очевидную просрочку выжившая из ума волшебница запросто отправляла в свою излюбленную похлёбку, от запаха которой у нас слезились глаза и протестовал желудок.

Именно поэтому мы и стремились спуститься ранним утром в кладовую рядом с кухней, дабы насытиться свежими припасами. И сделать это было возможно лишь в том случае, если миссис Фергюсон останется дремать у себя в комнате.

Чары бесшумного шага не работали. Вот совсем. Они блокировали звук, исходящий от соприкосновения нашей подошвы с поверхностью, но развалина, что по ошибке называлась домом, чхать на это хотела. Любое давление на древесную часть вызывало цепную реакцию во всём доме, который чуть ли не трещал по швам от каждого нашего шага. Поэтому приходилось действовать медленно и аккуратно, останавливаясь после каждого шага, дабы дать прошлому скрипу затихнуть.

Дни в доме со старухой были омрачены не только лишь едой: поведение зловредной бабки частенько доводило девочек до слёз, а меня до сжатых кулаков. Маразм вкупе с деменцией был настолько глубоким, что хотелось наорать на паршивую бабку, или сделать с ней чего похуже.

Ну правда — с самого момента нашего прибытия эта сволочь решила объяснить состояние собственного жилища… Нашим же появлением! Вменялось в вину всё: и прохудившийся пол, и грязь, и сквозняки, и разбросанный мусор… А мы, понукаемые её излюбленным жалящим заклятием, всё это драили, очищали, чинили, убирали…

Когда дом был приведён в относительный порядок, нас отправили на улицу — трудиться в поте лица, избавляясь от зарослей и приводить внешнее состояние жилища к приемлемому для жизни уровню. Вот только в средствах мы были ограничены — больше бабкиного старческого сумасшествия была только её жадность. Даже порцию еды нам давали маленькую, что уж говорить про материалы для обновления дома, которое требовала от нас эта злосчастная рухлядь.

Чаша терпения уже стремительно показывала дно. Ещё немного, и я в ответ на очередное жалящее заклятие применю что-то своё — более убойное.

Была идея парализовать бабку. Или усыпить, и держать в таком состоянии прямиком до того момента, как настанет пора покинуть это чёртово место. Лишь её постоянные россказни о героическом внуке, который в любой момент может появиться и забрать нас, останавливал мою палочку на полпути.

Хотя, бабка много чего рассказывала — реалистичного и не очень. Может, и внук её был лишь плодом больного воображения старой волшебницы. Но отдельную закрытую комнату для своего потомка она содержала, и при этом довольно усердно блюла там чистоту, в отличие от всех остальных помещений. Так что риск существования внука был слишком высок, чтобы применять к миссис Фергюсон хоть какие-то чары. Приходилось терпеть или выискивать возможности обойти умалишённые правила старухи. Вторым пунктом, к слову, мы сейчас и занимались.

— Т-с-с, — недовольная Джек приставила указательный палец к губам, когда Софи проскочила одну ступеньку, соскользнув сразу к следующей.

Угол у лестницы и правда был такой, что приходилось соблюдать осторожность при любом спуске или подъёме на чердак.

Когда мы спустились на основной этаж, я жестами показал девчатам двигаться аккурат за мной. С этого момента необходимость в абсолютной тишине была как никогда высока, ведь нам предстояло пройти рядом с дверью, ведущую в комнату миссис Фергюсон.

В наших планах было подъесть на месте свежее продовольствие, после чего уже вести себя как ни в чём не бывало. Выносить еду из кухни было противопоказано — бабка вмиг бы учуяла неладное, так как даже во время приёмов пищи не дозволяла нам уносить остатки с собой и заставляла поглощать всё именно за шатающимся обеденным столиком.

Кстати, даже то, что он шатался, было, по словам бабки, исключительно нашей виной. Если бы не наше сдерживание в особо бесячих моментах, Джек уже давно бы сорвалась и высказала миссис Фергюсон всё, что о ней думает.

Да, пуффендуйка оказалась само несдержанной из нашей пятёрки, из-за чего её пыл следовало частенько остужать. По сравнению с ней, я был просто идолом выдержки и спокойствия, переваривая всю злость и возмущение от несправедливости исключительно в своих мыслях.

Удача сверкала нам как никогда прежде. Коридор с дверью в комнату старухи был успешно пересечён, и даже кладовочный люк не слишком сильно шумел, когда открывался. Овощи и фрукты, выпечка, всяческие банки и тары с едой встретили нас завораживающим ароматом, перемешанным с тухлятиной…

М-мда, пришлось сначала отставить все просроченные продукты, которые находились исключительно сверху, а всё свежее убиралось в дальние нижние углы. То, как мы избавлялись от очередного отравленного варева нашей престарелой опекунши, заслуживало отдельного рассказа.

Мы начали подгрызать всё, до чего могли дотянуться. Никогда не думал, что сырой картофель может быть довольно вкусным, а его хруст способен напоминать мне яблоки…

К несчастью, наши приключения изголодавшихся невольников окончились довольно быстро.

— Что та-ам за шу-ум? — воскликнула бабка, и стала чем-то шебуршать, явно намереваясь выйти из комнаты и быстро всё проверить.

Чёрт, нас раскрыли!

Я, Гермиона и Лили остались на своих местах и постарались запихнуть в себя как можно больше съестного, прежде чем покажется старуха. Джек и Софи же… Они похватали всякой еды, попрятали её за шиворот и помчались прочь, стараясь успеть пробежать комнату старушки прежде, чем та выйдет.

У Джек, как более быстрой и сноровистой, это получилось. Софи же врезалась прямиком в открывшуюся дверь: сама девочка лежала на полу и тёрла свой лоб, на котором вскоре должна была образоваться шишка, а по самому полу катились выпавшие из её заначки продукты.

— Ах вы негодники! Кто разрешал заходить на кухню?! — крикнула на нас старуха.

Наша троица уже успела закрыть люк и сидела с набитыми ртами за столом, тщательно перемалывая зубами ту снедь, что удалось закинуть в топку.

— Стой, поганка! — миссис Фергюсон услышала, скрип лестницы и переключила всё своё внимание на убегающую Джек. — Остановись, кому сказала! — старуха поковыляла за ней вдогонку. — Ну, я тебя…

Джек изначально хотела заныкать украденную еду наверху, а я был против такой рисковой затеи. Даже слова девочки о том, что старая кляча на чердак не поднимается, не убедили меня.

И теперь я отчётливо видел, как миссис Фергюсон, кряхтя и сопя, преодолевает высокие ступеньку одну за одной. Не зря я сомневался в аргументах Джек, ой не зря…

Вскоре бабка добралась до верха и стала выяснять отношения с Джек, которой явно доставались все жалящие заклинания, что предназначались для нас всех. Столь злую старуху мы ещё не лицезрели…

Наша четвёрка дошла до гостиной и стала прислушиваться к перепалке наверху. Вскоре Джек заплакала. Я хотел было отправиться наверх, но рука Гермионы меня остановила, а потом и сама миссис Фергюсон с улыбкой престарелого победителя вышла к нам:

— Будете знать, как воровать у своего опекуна! Негодники, лентяи, бездарности, грязнокровки… — говорила своим гнусавым голосом старуха, потряхивая перед собой охапкой овощей, которые она держала за зелёные хвостики. — Я вам устрою голодные каникулы, вы у меня огребёте за непослушание сполна, как эта мерзкая девица… — бабка стала спускаться под аккомпанемент собственного ворчания вниз.

— А-А-А-А! — послышался боевой клич со стороны чердака. Джек буквально вылетела из помещения и со всей силы толкнула бабку руками, да так, что чуть сама не улетела вместе с ней.

Миссис Фергюсон охнула, запнулась и стала кубарем катиться вниз. Дом от её кульбитов ходил ходуном, а за всё время падения по лестнице я насчитал как минимум три противных хруста, и далеко не все они принадлежали овощам.

Старуха докатилась до конца лестницы и сильно стукнулась о противоположную стену — даже одна из досок умудрилась треснуть в своём основании. Правая рука бабки была выгнута неестественным образом. Пострадала бровь, из которой сочилась буро-красная кровь. Ну, и шея…

Шея миссис Фергюсон была повёрнута где-то на сто пятьдесят — сто шестьдесят градусов от исходного значения. Глубокие испуганные старческие глаза были открыты, а зрачки закатились вверх. Её мёртвое лицо смотрело прямиком в нашу сторону, как и шокированная Джек, что стояла наверху и громко прерывисто дышала.

Да, летние каникулы определённо обещали быть очень необычными и уже сейчас норовили подарить нам массу впечатлений.