• ВеенРок

• тёмный хогвартс

Дождик босиком по земле прошёл,

Ночью слышался грохот…

Если в замке ты, это хорошо,

А когда идёшь в лесу — плохо.

---

Говорят, к хорошему быстро привыкаешь. К плохому, кстати говоря, тоже, просто для этого нужна подходящая атмосфера безвыходной ситуации. Вот и мы довольно быстро привыкали к возобновившимся школьным будням.

Второй курс заметно отличался от первого. Не было того всепоглощающего страха неизвестности. Не чувствовалось ноющего напряжения. когда ты весь день проводишь в состоянии готовности превозмогать новые невзгоды. Не происходило так, что в конце учебного дня единственной твоей целью было провалиться без сил в сонливое беспамятство или того хуже — ночные кошмары, неразрывно связанные с прошедшими нынешним днём потрясениями.

Старшекурсники за столь короткий промежуток времени превратились из непричастных неразговорчивых соседей по замку в компаньонов, наставников и шапочных знакомых.

Показав ещё в первый день в клубе свои умения и победив вместе с Роном и Симусом целую четвёрку однокурсников-когтевранцев, не говоря уже о двойке слизеринцев и одиночке-пуффендуйце, старшекурсники по сути признали нас и приняли в свой клубный коллектив без особых проблем.

И сколько же всего нового от них узнавалось буквально каждый день! Про секретные замковые проходы, позволяющие в некоторых случаях миновать опасные лестницы-в-движении. Про случаи и события в Хогвартсе прошлых лет, благодаря которым удавалось добавлять в построенную модель поведения с разными преподавателями новые детали и нюансы, а также мотать на ус как вероятные хеллоунские испытания, так и задачки директора. Про оптимальные способы заработка баллов и их более разумные вложения. Про мадам Помфри…

Хотя, в случае с целительной и её метками информация была неполной, а в некоторых случаях и вовсе разнилась от студента к студенту.

Кто-то говорил, что при накоплении пяти меток Помфри может запросто «поиграть» с частями тела своего подопечного. В том смысле, что на ноге внезапно окажется не пять пальцев, а шесть, или же на месте копчика внезапно начнёт расти хвост, причём такие случаи точно были, хоть и постыдно скрывались теми старшекурсниками, которым выпала участь стать подопытными кроликами.

Другие с пеной у рта доказывали, что, достигая рубежа меток на студента накладывалась невидимая глазу порча, из-за которой выпуститься из Хогвартса бедолаге было уже не суждено.

Ну а третьи и вовсе твердили про связь меток с суровостью наказания за любые проступки и отношение к студенту со стороны преподавателей.

В общем, разобраться в этом каскаде мнений, догадок, домыслов и очевидных фантазий было попросту невозможно. Одно было известно точно: отсутствие меток было куда лучшим исходом, чем их наличие. Ведь версии того, что метки особо-то ничего и не значат, а нужны лишь для укрепления мотивации студентов вести себя более аккуратно и безопасно, среди учеников просто не существовало.

От новых знакомых по Дуэльному клубу поступала не только общезамковая информация и разные сплетни. Ещё они заметно двигали мой прогресс в постижении науки сражения на волшебных палочках. Новые заклинания, разные комбинации, обманки, финты и стратегии боя… Пусть делились ученики об этом не так охотно, как хотелось бы, но я будто бы губка жадно впитывал любые крохи столь бесценного знания и опыта. Куда сильнее, чем остальные второкурсники, отчего и стал вскоре считаться главным претендентом на звание «Самого лучшего дуэлянта среди второкурсников».

Сам дуэльный зал был для нас всегда в открытом доступе. Три раза в неделю клуб собирался и устраивал спарринги между курсами и факультетами по самым разным комбинациям правил и условий. В остальное же время я хоть каждый день мог приходить туда: на верхнем ярусе делать уроки и отдыхать, а на нижнем совершенствоваться в зачатках собственной боевой магии.

И у этого несомненно ценного плюса нахождения в клубе внезапно стала вырисовываться обратная, негативная сторона.

Дело оказалось, как ни странно, в нашем коллективе второкурсников. Большую часть прошлого года мы провели вместе, сообща обучаясь и готовясь к испытаниям Дамблдора в нашем арендованном закутке. За это время мы заметно притёрлись друг к другу, при кульминации первого курса эта связь стала крепче, а во время летних каникул с некоторыми из учеников она окрепла достаточно, чтобы считать их своими хорошими друзьями.

И вот, начался новый учебный год. Наша когда-то цельная и дружная команда в первые же дни учёбы раскололась на осколки, доставшиеся по итогу разным клубам. А у старшекурсников здесь происходит натуральная конкуренция между этими самыми клубами — за престиж и влияние в школьной среде.

Дуэлянты, то есть мы, постоянно соревнуемся с травелами — учениками из Клуба исследователей, а значит общаться с конкурентами нам не с руки. Студентов Книжного клуба и Клуба ремесла мы и вовсе презираем, ни капли не считаем их ровней и вообще, всячески насмехаемся над ними и подначиваем. От Клуба Директора мы держимся подальше, так как: «От фанатиков можно ожидать чего угодно».

Получается так. что единственные наши контакты происходят с командой по квиддичу и с Женским клубом, который держится немного в стороне от конкуренции с остальными и больше акцентируется на девчачьей иерархии в школе.

Такие правила, такие порядки. И я бы без проблем забил на них и не позволил влиять всяким школьным устоям на мой круг общения, если бы другие ребята были со мной в этом стремлении хоть сколько-нибудь солидарны.

Но нет, дети есть дети, и они не будут намеренно противиться переменам, особенно если те влекут за собой новые полезные знакомства со старшими, а старые связи при этом ещё недостаточно крепки. Да и разрываются они при этом не сразу, а постепенно.

Пусть мы и продолжали посещать уроки все вместе, пусть мы трапезничали рядом друг с другом в Большом зале в единое время, но самое главное — время нашего досуга мы стали проводить порознь. Не было той комнаты, где мы могли собираться «старой гвардией», как и не было нужды в её приобретении. Не находилось у нас мотивации делиться клубными событиями, так как большинство из клубов тщательно следило, чтобы внутренние сплетни, распри и казусы не выходили наружу.

Изо дня в день я замечал, как небольшие группки ребят всё сильнее отдалялись от нашей тройки мальчишек. У девочек были свои заморочки, у мальчиков-одноклубников свои дуэльные факультеты, с которыми у нас проходили самые настоящие интриги, где места дружбе оставалось совсем немного. Даже Гарри, который все возможное время проводил с нами, стал по итогу тратить его немалую часть на свою команду по квиддичу.

Ну и самой существенной причиной плыть по течению была потеря нарабатываемого авторитета в клубе, в том случае, если я буду слишком тесно общаться с «недостойными» однокурсниками.

Старшекурсники со знающим лицом объяснили мне, что ни ремесленники, ни так называемые «черви» не стоят моего времени и моей благосклонности, а тех, кого в клуб и вовсе не взяли, нужно воспринимать так, будто они перманентно измазаны в дурнопахнущих отходах.

Я противился этому. Я негодовал и искал обходные пути. Я чувствовал себя мерзко, находясь внутри элитного клуба, пока некоторые из моих приятелей довольствовались низшим положением в ранге школьной популярности. Но не встретив аналогичной решимости в ответ, я в конце концов сдался и принял эти чёртовы правила игры.

Дети — жестокие создания. Помести их в столь же жестокий Хогвартс и их возрастная натура даст соответствующие плоды.

Но вот в других аспектах Хогвартс предоставлял, как ни странно, одни сплошные улучшения по сравнению с предыдущим годом.

Занятия проходили вполне себе мирно, преподаватели не жестили и по всей видимости не собирались преподносить нам новые сюрпризы. Либо они у них кончились, либо новые карты в рукаве берегут для особых случаев. Пусть сама учебная нагрузка и стала более объемной, однако в продуктивной и более-менее спокойной среде выполнять её стало даже легче.

Тёмные закоулки и опасности самого замка уже не были чем-то до дрожи пугающим, ведь нам без каких-либо проблем заранее рассказали об остальных ещё неиспробованных угрозах знакомые старшекурсники. Теперь, зная, как реагировать на ту или иную подлянку Хогвартса, она воспринималась больше как вынужденное недоразумение, напрочь утрачивая всю свою мрачную и жуткую загадочность.

Я начал понимать, почему первый курс считается самым сложным. Львиную долю трудностей занимает банальное отсутствие информации, к которой на протяжении всего учебного года предстоит приходить самостоятельно. На втором курсе отчётливо чувствуешь разницу, хотя, на первый взгляд, ничего за год особо-то и не поменялось.

Кстати, о первом курсе. Ребята на год младше вовсю знакомились с замком и его «приколами», а мне в этот раз представилась возможность не принимать активное в этом участие, а лишь быть сторонним наблюдателем происходящего.

Чувства, скажу я, противоречивые. С одной стороны, детей безумно жалко, а внутри ощущается микс из сострадательной беспомощности, так как я не могу ни подсказать им, ни подсобить хоть чем-то. С другой же… В этой ситуации раскрывалась моя тёмная сторона, которая, как я думаю, присутствовала не у меня одного.

Смотря на все их страдания и замешательства, на всю ту жесть и дичь, происходящую с одиннадцатилетками, подобное, с небольшим привкусом злорадства, чувствовалось… Правильным?

«Мы страдали не меньше их. И дальше будем страдать, но извлечём из прошлого нужные уроки. Так почему бы не насладиться, как эти птенчики делают свои первые шаги по раскалённым углям?», — говорил во мне подсознательный злодей.

«Это нездорово — наслаждаться подобным зрелищем. Мы же не варвары и не изверги, чтобы так просто и столь глубоко принимать эту действительность за норму!», — отвечала ему светлая сторона.

И в этом внутреннем конфликте я всей душой хотел оказаться Швейцарией, чтобы не сойти с ума и при этом не броситься с головой в крайности.

Так что первокурсники страдали, второкурсники осваивались в клубах, а я занимался самоанализом и находил свою отдушину в изучении и практике новых заклинаний.

Кстати, через пару дней после начала учебного года произошло одно очень показательное событие, которое частично ответило на некоторые вопросы, что я задавал себе годом ранее. Первый курс пополнился сорок седьмым учеником, и об этом даже написали в Ежедневном Пророке.

По словам газеты, родители Эдгара Саймона не захотели отправлять своего сына в Хогвартс и просто проигнорировали полученное письмо, как и «законные требования Магической Британии». Так как сбежать из страны у них не получилось, семья Саймонов решила забраться в какой-то домик в глуши, запастись провизией на годы вперёд и забаррикадироваться всеми возможными заклинаниями сокрытия, включая в себя и то самое, известное мне по канону, заклинание Фиделиуса.

Но самые неприступные чары, если верить газете, уже не в первый раз были сметены разработкой министерского Отдела Тайн. Некий «Разрушитель магии» рассеивал защитные заклинания любой мощи, направляя их силу внутрь скрываемого пространства. Это привело к тому, что миссис и мистер Саймон погибли под обломками собственного дома, а мальчик был успешно извлечён из завалов, подлечен в Мунго и отправлен в Хогвартс, где о нём «сполна позаботятся».

Я мог лишь посочувствовать судьбе бедняги, вынужденного жить и учиться в магической стране, виновной в смерти его родителей.

Последующие будние дни в школе проходили уже без подобных громких событий, окончательно возвращая нас из безопасных каникул в школьную реальность.

Неделя уже была как никогда близка к завершению, но вдруг пришла довольно жуткая новость. И, похоже, завершить первую учебную неделю на спокойной ноте нам было не суждено.

---

— Тук-тук-тук…

Отстань.

— Тук-тук-тук-тук…

Говорю же, отстань.

В щёку прилетело деревянным крылышком, что послужило началом моего неохотного пробуждения в такую рань.

Прямо на меня с тумбочки дружелюбно смотрело своими глазками-бусинками это исчадие ада.

— Симус! Почему эту бестию купил ты, а будит она постоянно меня?! — крикнул я злобно, смахивая ненавистную птицу на пол.

Однако, у этого создания какого-то злобного гения вмиг заработали деревянные крылья, из-за чего наш будильник не упал, а стал парить совсем рядом с моей тумбочкой.

— А? Чего? — ответил мне сонный друг, с продолжительным зевком протирая кулачками глаза.

— Ничего… — пробурчал я в ответ. — Говорю, твоя горе-птица меня достала, только и всего.

Он на это лишь сонно улыбнулся.

— Ну… Кайл, она увидела, что ты постоянно встаешь раньше всех и помогаешь будить остальных, вот и сосредоточила все свои силы на тебе. Я тут ни при чем! — открестился он от моих обвинений.

— И зачем ты вообще её купил… — поворчал я еле слышно, хотя прекрасно знал ответ на свой вопрос.

Покупкой банального магловского будильника никто из нас конечно же не озаботился, ведь с просыпанием в прошлом году проблем мы не испытывали. Только вот я, к сожалению, совсем не учёл тот факт, что единственные часы с будильником были у Дина, а он… Короче, больше нет ни Дина, ни часов. А Симус вот, к удивлению всех нас, озаботился подобной мелочью, только вот приобрёл на обычные звенящие часы, а вот это вот зачарованное чудо…

Порой, я ненавижу магические изобретения. Особенно сильно, если у них есть более безопасный и менее раздражающий магловский аналог.

Вскоре проснулись и остальные, хотя за окном всё ещё была кромешная ночная тьма.

— Пять тридцать утра… Кто вообще просыпается столь рано! — возмущался сонный Рон.

— Например, магловские фермеры, — ответил на это подозрительно весёлый Симус.

— Но мы ведь не фермеры!

— Мы хуже, Рон. Мы — волшебники… — вставил я свою колкость.

Столь раннее пробуждение было задумано специально, так как внезапно выяснилось, что ближайшие два дня у нас должны полностью уйти на первое занятие с Хагридом. Два выходных, между прочим, дня!

Специально для этого нам даже перенесли уроки Боевой магии на следующую неделю!

Когда наши старосты с пятого курса подошли и поведали мне эту «замечательную» новость, я сначала не поверил и подумал, что это какая-то глупая шутка старшекурсников.

Ведь даже в этом месте подобное казалось немыслимым: на два дня отправиться всем курсом под руководством глуповатого полувеликана. И куда? В Запретный лес!

В тёмный, мрачный, «запретный» лес, посещать который без сопровождения взрослых попросту запрещалось. В лес, наполненный жуткими созданиями. В кишащую флору и фауну магического мира, опаснее которой нет ничего на этом свете.

Правда, как оказалось, сопровождать нас будут пятые курсы, дабы «помочь в защите от опасностей»… Да, дети пятнадцати-шестнадцати лет будут защищать от опасностей точно таких же детей на три года младше. И во главе этого безумного похода был Хагрид. Просто блеск.

Так что наши утренние шуточки были обусловлены напряжением в связи с предстоящими «приключениями», из-за которых мы и проснулись столь рано, дабы успеть зайти в лес ранним утром. В антураже стелющегося по земле тумана, чтобы, по всей видимости, соответствовать зажиточным требованиям всех хоррор-фильмов.

А ведь так неплохо год начинался… Видимо, сглазили.

Наспех сделав все свои утренние дела, мы общей кучей окончательно спустились в гостиную, насколько возможно готовые к потенциально смертельному походу. Нас уже ждал пятый курс Гриффиндора во главе со старостой — Гектором Джексоном.

— Ну наконец-то. Девочки и то быстрее собирались, — упрекнул он нас в нерасторопности, хотя и сам спустился меньше пяти минут назад — я это прекрасно видел. — Все ваши готовы? Тогда идём в Большой зал, по-быстрому завтракаем и двигаем вместе с остальными к хижине великана. И да храни нас Мерлин, чтобы мы вернулись в замок целыми и невредимыми, — своеобразно помолился он напоследок.

Скоротечный и преждевременный завтрак всего лишь двух курсов из семи создавал ощущение пустоты и навевал тоску. Подобное путешествие с целой ночёвкой в лесу раньше не практиковалось и, по рассказам старшекурсников, могла занимать максимум — световой день.

Из-за этого пятый курс был напряжен и хмур ничуть не меньше нашего. Для старшекурсников это оказалось таким же сюрпризом, а вот что именно послужило появлению этого нововведения именно на нашем курсе — большой-пребольшой вопрос.

— Ну всё, — встал и громко сказал один из старшекурсников-слизеринцев, — заканчиваем и выдвигаемся.

И мы поплелись на выход из замка, а с собой у нас были лишь волшебные палочки, так как: «всё необходимое для похода предоставит Хагрид». Веры этому конечно же не было ни на фунт, но и брать с собой зачарованную сумку, наглым образом выделяясь среди остальных, я не решился.

Великан встретил нас своей огромной тушей, обёрнутой в какие-то меха и шкуры, прямиком возле своей берлоги.

— Кхэ-кхэ, ребятки, вы здеся, — заулыбался гигант, — сегодня у нас много важных дел, ну и потопать к ним придётся изрядно. Старшие, мои порядки вы знаете, так что донесите их до остальных, и вот, это… — он достал откуда-то из-за спины пару десятков небольших сумок, — походные палатки, да. Разбирайте и смотрите не потеряйте — меня Филч живьём за школьное имущество съест.

Однокурсница-слизеринка Мораг МакДугал, с которой я за всё время почти никак не пересекался, успела в промежутках между словами Хагрида поднять свою руку и сделать так, чтобы великан её заметил.

— Да, э-э-э… Девочка? Говори, не томи.

— А если в сумках только палатки, то где же нам достать еду? Мы будем её сами, что ли, добывать в лесу?

— Хэ-хэ-хэ… Кхэ-кхэ… — прокашлялся Хагрид. — Неладный кашель. Ох, ну какая же еда в лесу-то, и на такую ораву, хэ-хэ… Акромантула разве что зажарить… — Великан явно задумался над своей идеей, пока ученики кривили лица от представленной картины жареного паучьего мяса. — Не боитесь, вся пища будет у меня с собой, — он с довольством хлопнул ладонью по своему объемному животу.

— Он что, только что сказал, что съел всю нашу еду? — очень обеспокоено и порядком обижено шепнул мне вопрос Рон.

— Я надеюсь, что нет, — ответил я ему столь же тихо.

Мои надежды оправдались: после того, как до великана дошёл смысл произошедшего казуса, он вынул из своих бездонных карманов ещё парочку точно таких же сумок, которые выдал ученикам.

— Здеся нам хватит и обед сварганить, и ужин, и даже завтрак, вот так. Разведём кострище, посидим, поедим, красота-а-а, — ответил он по-простому. — Ну всё, потопали, значит, по тропе. Я веду, парочка пятачков вместе со мной, остальные идут сзади и следят, чтобы никто, это самое — не потерялся и не свернул куда не следует, воть.

И мы «потопали». Небольшим ручейком по два-три человека наша процессия растянулась ярдов на тридцать. В достаточно густом тумане, под практически гробовую тишину, коей встречал нас Запретный лес.

— Как странно. Лес в такую пору уже должен проснуться… — поделилась своими тревогами Софи, двигаясь прямо позади нашей четвёрки.

— Ну, это же Запретный лес. Может, тут птицам запрещается петь, а кузнечикам стрекотать, — предположил Симус с умным видом.

Все засмеялись, потихоньку сбрасывая тем самым напряжение из-за этой злосчастной прогулки.

— Либо, всех птичек и кузнечиков кто-то съел, — обернулся к нам Малфой и ухмыльнулся.

— Спасибо, Малфой, нагнал жути! — попеняли его идущие рядом девочки.

— Были бы твои слова правдой, Драко, мы бы поняли это по твоим сверкающим пяткам, — съязвил я в ответ с доброжелательной улыбкой.

Малфой нахмурился и отвернулся, более не желая встревать в наш разговор. Тоже мне, нашёлся бесстрашный.

Вообще, Драко изрядно поломала та ситуация на испытаниях, и это было заметно. Если раньше он был сосредоточенным, скрытным, но уверенным в себе мальчишкой или хотя бы делал подобный вид, то сейчас он скорее напоминал свою оригинальную версию, пряча все свои страхи и комплексы за заносчивостью и ядовитой злостью.

А жаль, я в какой-то момент даже думал с ним подружиться.

Когда мы уже углубились в чащу леса, Хагрид сделал остановку и собрал всех вокруг себя:

— Я, это, забыл совсем. Значится, пойдём мы вглубь, по дороге познакомлю вас с обитателями леса. Потом потопаем ближе к во-о-он той горе, — он указал своим пальцем куда-то вправо от тропы, — и заночуем там, в предгорье. Обратной дорогой двинемся немного в обход леса, и тогда, если свезёт, застанем стойбище кентавров. Ну и, это, если в листве или кронах увидите чего, так это, сразу мне говорите, да.

Хагрид посмотрел на нас, чего-то выжидая, но потом махнул рукой и двинулся дальше, а за ним последовали и все остальные.

— Ну и проводник нам достался — всего-то забыл рассказать план пути и базовую технику безопасности перед отправкой, подумаешь… — бубнил я еле слышно, костеря великана и всю эту ситуацию, в которой мы оказались.

Путь был долгим и медленным, а пугаться треска веток я перестал уже спустя час времени, ибо надоело. Я просто шёл вперёд, в тупую пялясь на пятки ученика передо мной. Потому что никакими живописными видами этот лес похвастаться не мог. Мрачными, тёмными, страшными — это да, это пожалуйста.

Да и живности мы никакой не встречали. Лес будто бы и правда вымер, хотя в книгах о Хогвартсе рассказывалось о том, как сильно он заселён самым разным зверьём и теми же кентаврами, которые в реальности почему-то пасутся у самых гор, а не в лесу.

Я было предположил, что это гадкие акромантулы всех погрызли да оттеснили, но за всё время пути мы не заметили ни единой паутинки от них, чтобы полноценно принять эту версию во внимание. Или они живут в одном месте, а охотятся в другом? Чёрт, а ведь я и не знаю.

Когда солнце уже было недалеко от зенита, а ноги всех без исключения устали от бесконечной ходьбы, наконец-то случилось хоть что-то интересное.

— М-мистер Хагрид! Тут… Тут… Что-то… Ну, или кто-то… Стоит! Подойдите, пожалуйста! — крикнули великану откуда-то сзади. Кажется, это был голос Сьюзен Боунс.

Хагрид довольно ловко для своих габаритов помчался быстрым шагом взад импровизированной колонны, а за ним заинтересованно и немного испугано двинулись студенты, что шли впереди. Я был в их числе.

Мне удалось протиснуться и оказаться в образованном полукруге тех счастливчиков, которые смотрели на кого-то сверху вниз и о чем-то шептались.

— Кто это?

— А я откуда знаю?

— Да это менехуны, они тут везде обитают, — сказал второкурсникам староста Когтеврана, имени которого я не знал.

— Разойдись, разойдись! — отодвинул Хагрид своей тушей добрую половину столпившихся студентов. Лишь чудом мне удалось пристроиться сбоку от великана, дабы не потерять своё место. — Молодца, Джереми, правильно говоришь. Менехун это, — великан сел на корточки, рассматривая странное маленькое существо, чем-то отдалённо напоминающее домашнего эльфа.

— Долго же я ждал, пока кто-нибудь из вашей братии не покажется, — сказал он маленькому существу, которое всё также безмолвно стояло и смотрело на Хагрида своими инородными глазками. — Так детки, записывайте. Ах, да. Короче, запоминайте: менехуны — существа мелкие, молчаливые, многочисленные и живут тут уже лет эдак пятьдесят. Поговаривают, что сам Ньют Саламандер поселил их в Запретном Лесу, а они взяли и остались, да ещё и размножились на зависть всем кроликам, хэ-хэ, — Хагрид прыснул от своей незатейливой шутейки. — Без обид, менехунчик, — глянул он на существо ещё раз, хотя то никак не изменило ни своей позы, ни своего выражения лица. — Так, что ещё… Слухи ходят, что если вам улыбнётся менехун, то жди беды. Эта-а-а, — он почесал свой затылок, находя ещё хоть какие-нибудь слова. — Вопросы?

— Мистер Хагрид, а менехуны тут живут совсем одни? — вот уж чего не ожидал никто, так это вопрос от вечно молчаливой Лили Мун. Тут прифигели все второкурсники без исключения.

— Ну, как, не одни, хотя и живности тут и правда поубавилось… Мясо они любят кушать, что уж тут. Есть у них свои зверьки, уж не знаю откуда они появились. Звать их скампозубами и я бы не советовал вам с ними встречаться. Зубастые твари, это да… Эй, менехунчик, тут же нет поблизости ваших зубастиков? Оно нам и не надо, сразу говорю.

— Мистер Хагрид, а они миролюбивые и поэтому нас не трогают? — задала вопрос Изабель МакДугал из Когтеврана.

— Эх, как вам сказать-то… Кто из Хогвартса идёт, тех они не трогают и даже оберегают. А вот кто ингредиенты какие собрать, или поизучать чего… Те, короче, не выходят из Запретного леса обратно, вот так. Не знаю, как они понимают — кого трогать, а кого нет, но за всё время от их рук ни одного ученика не пострадало, разве что некоторых скампозубы погрызли, но эти звери неразумные, так что… Как-то так, — пожал плечами великан.

Я вблизи рассматривал мелкое существо, параллельно слушая ответы нашего проводника. Почему оно мне кажется таким чужеродным? Его форма тела, его поведение, его непонятная история с относительно недавним появлением в Запретном лесу как раз в то время, когда в мире всё пошло наперекосяк… Связано ли это? Очередная загадка.

— Ладно, вы это, рассматривайте его покуда он позволяет, но руками не трогайте, ибо в случае чего он и кусануть может, и царапнуть, и ткнуть веткой какой… Через пять минут двинемся дальше.

Дети вовсю шептались друг с дружкой и глазели на странное существо, а чтобы времени на это хватило всем, мне вскоре пришлось уступить своё место другому ученику.

Увидеть бы ещё этого скампозуба… С безопасного расстояния, конечно. А то я ведь не могу вспомнить ни единой книжки, где читал бы о разумной расе менехунов или их ручных зверюшках с таким названием. Всё загадочнее и загадочнее…

Но вот встреча прошла, а закончил её сам менехун, куда-то резко убежав и слившись по итогу с растительностью. Ну а мы продолжили свой путь.

Дело потихоньку близилось к вечеру, а мы, казалось, прошли сквозь весь Запретный лес. И для меня было серьезным открытием то, что по сути другой живности мы так и не встретили. Но почему тогда Запретный лес до сих пор считается закрытым для студентов, если из созданий в нём одни лишь плотоядные крохи, которые и студентов-то не трогают?

Но в любом случае факт того, что на каждом шагу нас не поджидала смертельная опасность, было явным благом. Теперь эта экспедиция не выглядела такой уж опасной, как мне казалось поначалу.

Я всю дорогу шёл в числе первых. И когда обед был давно позади, уже вовсю приближался ужин, а лес начинал потихоньку темнеть, откуда-то сбоку послышался сильный треск.

— А? — я начал вглядываться в толщу леса, чтобы определить источник этого треска.

Находившиеся рядом ребята второго курса и несколько пятикурсников, что шли впереди, сделали тоже самое. Хагрид в это время где-то сзади разбирался с покалеченной ногой Невилла, которую тот неудачно подвернул по дороге.

И когда мы увидели, что именно к нам приближается, тело большинства студентов сковал непреодолимый страх.

Монстр. Огромный древесный монстр неумолимо приближался к нам, перебирая своими толстыми стволоподобными ногами по почве и валя по пути близлежащие деревья своей тушой.

Пока второкурсники стояли в оцепенении от увиденного, а кто-то из них и вовсе с визгом ломанулся прочь в обратную от монстра сторону, троица пятикурсников взяла в руки палочки.

— Хагрид! ХАГРИД! — крикнул один из них, с ужасом взирая на приближающееся создание природы.

— Инсендио!

— Депульсо! Инкарцеро! — среагировали старшекурсники и запустили в монстра свои первые заклинания.

— Огнём! Бейте огнём! — кричал один из них.

Слишком засмотревшись на столь неожиданный поворот событий, я подключился к делу, достав свою палочку:

— Игнис! Игнис! Игнис! — произносил я из раза в раз слабенькое заклинание огня, так как полноценное «Инсендио» мне было ещё недоступно.

Однако монстру наши чары не приносили никакого существенного вреда. Даже мох и ветки, торчащие из ожившего дерева, поджигались очень слабо и неохотно, а также быстро гасли.

— Врассыпную! Чего замерли?! Бегите, глупцы! — гаркнул на замерших второкурсников староста Слизерина Гордон Фосетт, после чего продолжил поливать монстра заклинаниями.

Когда стало понятно, что огонь не причиняет монстру никакого вреда, в ход пошли другие чары — все, до которых могла додуматься тройка отважных пятикурсников.

Вместо того, чтобы побежать со всеми остальными, они отвлекали внимание чудовища на себя, так как знали, что их цель — это защищать второй курс от опасностей. Пострадает кто-то из нас, тогда пострадают и они. Погибнем мы — умрут и они. Так это было на Хеллоуине. Так это работало и здесь.

Но бежать куда глаза глядят? В самой гуще Запретного леса? Прямо перед ночью? Самоубийство, так и так. Лучше держаться тропы, чтобы иметь хоть небольшую возможность вернуться обратно живым.

Пока в рядах студентов творился настоящий хаос, Хагрид во все ноги бежал навстречу монстру. Даже издалека я заметил, как гримаса великана наливается яростью, как он не раздумывая прёт напролом, чтобы сразиться с великаном покрупнее. Только вот как он будет это делать? Не голыми же руками?!

Но наш сопровождающий немного не успел. Пока я, Рон, Симус, Гарри и троица старшекурсников поливали чудище залпом безвредных для него чар, оно подобралось близко. Слишком близко.

С мощным рёвом монстр ускорился, ломанувшись в нашу сторону. Уже находясь к нему практически впритык, мы начали спешно отходить, но чудище подпрыгнуло! Огромная древесная туша взмыла ввысь на добрый десяток футов, после чего приземлилась… Опустив одну из своих гигантских ног прямиком на слизеринского старосту.

Задрожала земля, комья грязи полетели в разные стороны, а другие студенты от столь мощного приземления совсем рядом разлетелись как кегли в боулинге.

Мы же находились немного дальше основной ударной группы из пятого курса, благодаря чему остались живы и даже относительно целы.

В этот же момент в схватку вступил Хагрид. Подобно тарану он пробурился в тушу древесного монстра, начал неистово кричать аки берсерк и бить того своими пудовыми кулачищами. Да так, что от монстра во все стороны начали лететь щепки.

Чудище тоже не стояло без дела и стало наносить ответные удары, хорошенько наминая бока нашему леснику. Однако, тот всё ещё держался на ногах, хотя такие удары спокойно могли превратить обычного человека в лепёшку.

Было заметно, что Хагрид не справляется. Слишком серьезный противник, слишком сильно он превосходил нашего великана по габаритам. Сейчас монстр добьет яростного полувеликана и переключится на детей…

Но вдруг, листва вокруг зашевелилась, а из всех щелей стали вылезать маленькие существа, что смело отправлялись в атаку на древня. Вооружены они были маленькими копьями, ножичками и палочками, но их было столь много, что лес вокруг будто бы ожил.

— Смотри, Кайл! Это же менехуны! — воскликнул Гарри.

И правда, целая армада менехунов бежала сломя голову прямиком к гиганту. Они карабкались на тушу, проникали в его нутро и кромсали чудовище по мере своих невеликих сил.

Монстр, надо сказать, успевал как продолжать отвешивать редкие удары Хагриду, так и стряхивать и растаптывать набегающих созданий. Но вот, к маленькому народу подоспела подмога в лице тех самых скампозубов.

Существа эти были куда больше менехунов — размером где-то со взрослую собаку. Выглядели они экзотически: безглазое тело горизонтальной картошкой на четырёх уродливых лапах. С передней стороны была лишь огромная пасть, усеянная длинными клиновидными зубами. Пузо же этих странных созданий обрамляла некая броня из корней и спрессованной земли, да и сами лапы состояли то ли из кожи, то ли из таких же корней.

«Они очень похожи на Чужого, если бы тот вырос в картофельной грядке, а не вылупился из человека», — привело ассоциацию моё неугомонное сознание.

Зверьки резво набросились на монстра и стали его грызть, разрывать, кромсать своими острыми зубами. Какое-то время ожившее дерево пыталось отбиваться и даже смогло убить парочку этих зверей, но довольно быстро размеры тела его стали уменьшаться. Сначала ему отгрызли ноги, потом дело дошло до тела и рук, а в конце стая зубастых тварей разгрызла ревущую голову погибающего древня.

Хагрид был еле живой, но каким-то непостижимым образом всё еще находился на ногах.

И посреди всего этого хаоса находились мы. Перепуганные, грязные, с очумевшими от пронёсшихся галопом событий глазами.

А после того, как с монстром было окончательно покончено, менехуны столпились вокруг места, где погиб староста Слизерина. И начали спокойно пожирать его останки.