• ВеенРок

• тёмный хогвартс

В школе копятся могилки? Вот беда!

В моей жизни лишь страшилки — да, да, да.

Но у смерти есть развилки,

Смотрит пусть она с ухмылкой,

Сыграй с ней в гляделки, заключи сделку…

Трудно в Хогвартсе живётся иногда.

Да!

---

После Хеллоуина вся школа будто бы затаилась, ожидая новых происшествий. Среди студентов то и дело проскальзывали теории и предположения касательно произошедшего в конце октября.

Некоторые студенты, а я находился в их числе, считали, что слова Дамблдора про предателя не относились к хеллоуинскому испытанию, а являлись частью ежегодной задумки директора. Мы предполагали, что в этот раз Дамблдор устроил беспрецедентную вещь — вовлёк в свои садистские игрища не одного-двух учеников, не один курс и даже не факультет, а целую мать его школу.

Это имело схожесть с чем-то вроде интеллектуальной игры из моей прошлой жизни, в которой добропорядочные игроки совместно ищут в своих рядах злодея, что в свою очередь от них постепенно избавляется. Судя по всему, в Хогвартсе завёлся несовершеннолетний маньяк и его следовало отыскать среди сотен непричастных студентов, пока не появились новые жертвы.

Однако, не все разделяли столь пессимистичную точку зрения на этот счёт. Большинство учеников предпочитали списать смерть двух учеников на случайность, на злой рок или приписать это событие к беспощадности Хеллоуина. Который кончился, а значит и беспокоиться теперь не о чем. Это помогало им не сойти с ума, шарахаясь от каждой тени в замке, но лично меня подобное попустительство не слабо так раздражало.

Вместо консолидации, вместо плана действий или на худой конец базовых мер безопасности, львиная доля студентов Хогвартса спрятала голову в песок с иллюзорной надеждой, что кого-кого, а их-то уж точно любая опасность однозначно обойдёт стороной.

Наивные. Будто бы забыли, где именно они учатся.

Но порой мне хотелось последовать их примеру. Ведь именно так и сделала добрая половина моих однокурсников в прошлом году, когда нужно было принять участие в испытаниях. И никаких последствий их по итогу не настигло!

Я мог забить на слова Дамблдора и вообще на происходящее в школе. Вместо этого сосредоточить всё своё внимание на учёбе, на практике в заклинаниях, на укрепление отношений как с однокурсниками, так и со старшими учениками. Это было так заманчиво…

Но потом я вспоминал одну важную вещь.

Среди тех учеников, кто уже сейчас задумывался о личности предателя, строил догадки и устраивал свои первые пробные расследования, у меня было огромное и неоспоримое преимущество в знаниях.

Во-первых, я столкнулся с дневником Тома Реддла. С тёмным артефактом, который умеет подчинять себе волю ученика. С личностью в нём, что по неизвестным мне причинам может без какого-либо зазрения совести последовать по пути убийцы.

Во-вторых, мне известны все события на втором курсе в более светлой версии этого мира. И пусть здесь они пошли по наихудшему сценарию, а школа Хогвартс куда сильнее стала представлять из себя вместо школы площадку для выживания, но дьявол, как говорится, кроется в деталях.

Детали же однозначно говорили о том, что даже столь сильная альтернативная реальность Поттерианы не стёрла до конца какие-то общие моменты и сходства.

На первом курсе это был трёхглавый пёс, охраняющий люк, полоса испытаний на пути к артефакту, знакомые ученики и те же самые профессора, пусть и с совершенно извращённым характером и методами преподавания. Перед вторым я познакомился с Локхартом, пусть и в совершенно другом его амплуа, а уже в самой школе встретил своего первого домовика и столкнулся с дуэльным клубом. Да даже страшные дела в Хеллоуин, возведённые здесь в узаконенную традицию, повторяли тот знакомый мне тезис, когда именно в этот день начинались какие-то опасности или завязывались основные события учебного года.

Были и отсутствующие детали мозаики: я не видел дракона Норберта, хотя теоретически он мог вылупиться и здесь, не встречался с троллем на первом курсе и, слава всем богам, всё ещё не познакомился с тайной комнатой и засевшим там василиском, чего до дрожи в коленках опасался. Хотя, если дневник здесь всё же при делах, то последний пункт ещё ни разу не исключён из вероятности дальнейших событий в замке.

Но всё это лишь ещё больше убеждало меня, что этот мир пусть и другой, но всё же чем-то похожий на знакомый мне оригинал.

Я хорошенько поразмыслил и пришёл к выводу, что скорее всего предатель — это владелец дневника, который я тогда отдал МакГонагалл. И я прекрасно помню, что в другой реальности принадлежал он Джинни Уизли, которая под его контролем творила похожие на действия предателя дела. Пусть при этом она и орудовала василиском, а не собственными руками, коими здесь задушили первокурсника-слизеринца.

А раз я единственный обладатель подобных догадок и зацепок — мне и искать этого самого убийцу. Иначе, придётся весь год жить в замке с тем, кто в любой момент может убить и меня, и моих друзей.

Но нужно было быть очень осторожным. Для всех остальных я никоим образом не могу знать, кем именно является тот самый дневник. И догадки свои насчёт личности предателя необходимо заворачивать в логическую цепочку, а не руководствоваться лишь знаниями альтернативного сюжета. Иначе — спалюсь, и тогда мою дальнейшую судьбу предугадать будет невозможно.

---

После очередных занятий мы завалились в нашу спальню, прихватив с собой Гермиону. Невилл зашёл вместе с нами, убрал сумку с учебниками и сразу убежал в свой клуб, так что данное место прекрасно подходило для приватного разговора, что в Хогвартсе было редкостью.

— Мне нужно с вами поговорить. Это насчёт убийцы, — сказал я, моментально вызвав у ребят нешуточный интерес.

— Ты знаешь кто это? — широко раскрыв глаза, сказал удивлённый Рон.

— Нет, не знаю. Но со мной кое-что произошло с месяц назад и я думаю, что это может быть связано.

— Мы в полном внимании, Кайл. Рассказывай, — Симус облокотился на тумбочку и выжидательно на меня посмотрел.

— Помните, как я пропустил обед? В общем, тогда я поднялся в спальню и нашёл здесь дневник… — я рассказал ребятам историю своего знакомства с крестражем, упуская при этом все детали и факты, о существовании которых узнать Кайлу Голдену было неоткуда.

— То есть этот артефакт пытался завладеть твоим разумом? Ничего себе! — сказал обеспокоенно Гарри. — Почему ты не рассказал нам?

— Простите, парни. Я беспокоился о вашей безопасности. Мало ли, вдруг это какая-то тайна и знать о дневнике опасно, — на самом деле в тот момент я так и не придумал, что именно рассказать о Томе Реддле, чтобы не подвергать себя риску. Поэтому и промолчал. — Но после Хеллоуина…

— Ты думаешь, что студентом-убийцей завладел дневник, — сказала утвердительно Гермиона, догадавшись о ходе моих мыслей самой первой.

— В точку. Сами посудите: кто из студентов способен по доброй воле начать убивать остальных?

— Гринграсс? — предположил Рон. — А, нет, — сразу же передумал мальчик, — даже ей пачкаться не с руки.

— Вот именно. Так что я почти уверен, что на студента-предателя оказали некое влияние. И вполне возможно, что тут замешан тот самый дневник, который делает именно это — влияет на человека, — объяснил я друзьям свою теорию.

— То есть Дамблдор или кто-то из учителей подсунули дневник тебе, — начала рассуждать Гермиона, — ты справился с влиянием темномагического артефакта и избавился от него, после чего дневник отдали кому-то другому… Но как узнать — кому именно?

И на этот счёт у меня уже существовало предположение. Так как в другой вселенной дневник был у Джинни Уизли, а её жертвами становились недруги девочки, помешанной на Гарри Поттере, по крайней мере мотивы убийств здесь могут оказаться такими же.

Нужно было только объяснить это ребятам так, чтобы теория звучала убедительно и без компрометирующих мою личность подробностей.

— Я не думаю, что убийце приказывают лишить жизни того или иного ученика. Испытание же для всех, верно? Значит и в зоне риска находится каждый студент. Вполне возможно, что одурманенный чарами студент будет убивать тех, к кому плохо относится, — пожал я плечами, наблюдая за реакцией ребят.

— Хм, — Гарри скрестил руки и задумался. — Но кому в таком случае нужна смерть первокурсника? С ним же никто ещё не знаком толком. Неувязочка получается в твоей теории, Кайл.

— Возможно, ты и прав. Но всё сойдётся, если в списки подозреваемых включить всех учеников. Вообще всех, — дал я намёк друзьям.

— Ты думаешь, что… — Гермиона даже привстала со своего места. — Не может быть! Первокурсник — убийца? Они же совсем маленькие!

— Всего на год младше нас, Герми. И не забывай, что в случае одержимости даже одиннадцатилетний ребёнок может убить взрослого волшебника. А тут всего лишь другой первокурсник.

— Не знаю, Кайл, — засомневался Симус, — как-то это несколько… Притянуто? Ты уверен в своих предположениях?

— Ну вы сами подумайте. Первокурсники общаются только между собой. Если у кого и есть мотив — даже самый крошечный, раздутый влиянием артефакта, то это у них.

— Но все старшие курсы подозревают друг дружку… Блэр только вчера говорил на собрании клуба, что это по-любому кто-то из фанатиков. А Гудвин утверждал, что из исследователей. А с твоих слов получается, что… — протянул Симус.

— Что они ошибаются? Да, я так думаю, — ответил я другу.

— И каким образом нам найти подозреваемого? — спросил Гарри. — Мы даже заговорить с первокурсниками не можем, не то что расспрашивать их о взаимоотношениях на курсе.

— В этом и заключается главная сложность, Гарри. Но одно решение всё же есть. Мы можем использовать мантию, — я кивнул в сторону чемодана мальчика, где и хранилась наша драгоценная вещь, — будем поочерёдно брать её и после занятий следить за первым курсом. Подслушивать разговоры, подмечать настроения на курсе и сопровождать их всюду, где только сможем. Пока старшие курсы будут заняты поиском среди своих, мы поищем в другом месте. В том, где никто кроме нас искать либо не станет, либо не сможет. Хуже от этого уж точно никому не будет, а в случае успеха спасём чьи-то жизни.

Ребята переглянулись друг с другом, взвешивая моё предложение.

— Ты думаешь, что предатель не ограничится Хеллоуином? Считаешь — он будет убивать и дальше? — спросил Гарри испуганно.

Даже некоторые из моих друзей до сих пор считали, что новых жертв не будет. Но я нутром чуял, что это не так.

— Я уверен в этом. Дамблдор слов на ветер не бросает. Сказал найти — значит, в случае провала надо ждать беды.

— Это… Может сработать, — ответила задумчиво Гермиона. — Надо построить график дежурств, и кто-то из нас должен будет пропускать завтраки, обеды и ужины, занимаясь слежкой… А где вообще проводят время первокурсники? У них же нет арендованного помещения, какое было у нас.

— По-разному. Кто-то делает уроки в Большом Зале, а кто-то сразу после занятий уходит по гостиным. Некоторые ходят по Хогвартсу, а парочка ребят из Когтеврана уже догадались про баллы и занимаются в библиотеке — мне Парвати вчера рассказала, а ей поведала Падма. Но это всё конкретика. Давайте определимся с самым главным: все согласны попробовать? — я поочерёдно взглянул на Симуса, Рона, Гарри и Гермиону, дожидаясь ответа.

Конечно же, они согласились. Пусть напрямую, как это происходило в прошлом году, нас данное испытание не касалось, но даже двенадцатилетние дети понимали важность поимки того, кто запросто может в один из дней подкараулить тебя в коридоре и прикончить. Более трусливые ребята, скорее всего, отказались бы. Но среди находившихся в данным момент в нашей спальне таковых не было.

---

Ответственно заявляю, что мантия-невидимка — это лучший магический артефакт, что только можно придумать для нашего расследования. Бесшумная, с хорошей видимостью, лёгкая и очень качественная вещь.

Мы с друзьями выработали график дежурств, в котором по очереди стали ходить за первокурсниками буквально по пятам. Так как после занятий студенты разбредались по своим делам, Гермионе пришлось составлять поимённый список первого курса и прорабатывать каждого ученика по отдельности, вычленяя из их времяпрепровождения. разговоров и поведения любые странности, которые нам только удавалось заметить.

Начали с Гриффиндора, благо имели свободный доступ в гостиную. После долгих обсуждений было принято непростое решение даже заходить в спальню вслед за очередным подозреваемым.

Противоречивой стороной оказалась отнюдь не моральная сторона вопроса — у детей нашего возраста подобных комплексов ещё не было, да и следили в таких случаях каждый за своим полом, отчего Гермионе заметно прибавилось работы.

Риски — всё дело было именно в них.

Если первокурсники обнаружат нас в своей спальне и расскажут преподавателю, то без наказания мы точно не обойдёмся, так как по правилам вообще не должны проявлять к первому курсу никакого прямого интереса. А зная методы взысканий профессоров, каждому из нас очень хотелось бы подобного избежать.

Но вскоре выяснилось, что наибольшую часть времени многие первокурсники проводят либо на занятиях, куда нам проход точно закрыт, либо в спальнях, за неимением другого спокойного места для подготовки к урокам. Гостиная в подавляющем большинстве случаев была занята теми студентами, кто не любил проводить свободное время в клубах, ну а Большой Зал частенько являлся местом слишком шумным.

Так что, рискуя быть наказанными, мы всё же решились прослеживать за своими целями до победного. Тем более, что именно в спальне у первокурсников развязывался язык достаточно, чтобы узнать хоть что-то ценное.

Первые наши поползновения раскрывали жизнь и быт учеников, показывали их взаимоотношения на курсе, выявляли среди ребят потенциальных лидеров и отщепенцев, отсеивали из учеников с потенциалом бездарных или бесхарактерных. Но ничего из подслушанной информации не привело нас хотя бы к малюсенькой зацепке насчёт личности убийцы.

Гэвин Хендерсон — так звали убитого слизеринца. Гриффиндорцы с ним если и пересекались, то дружбу с мальчиком точно не водили. Стало ясно точно: погибший первокурсник был достаточно успешен в учёбе, среди однокурсников ничем отрицательным не выделялся, водил дружбу с другими змейками. Кто и за что его убил — было решительно непонятно, так как ни в каких конфликтах с другими учениками мальчик замечен не был.

Когда стало очевидно, что от львят толку нет, а Джинни Уизли вела себя вполне нормально и никакого дневника в её сумке замечено не было, мы переключились на Слизерин. Сразу стало труднее, так как расположение гостиной и спален нам было незнакомо, а к опасности обнаружения первокурсниками добавилась точно такая же, но уже от старших студентов змеиного факультета.

Пусть разделение в Хогвартсе по клубам было куда заметнее, чем по факультетам, но и оно тут имело место быть. И если слизеринцы узнали бы, что в их гостиной шпионят второкурсники-гриффиндорцы, ничем хорошим эта ситуация бы не закончилась. По крайней мере, для нас.

И всё же были редкие моменты, когда кому-то из нашей шайки сталкеров удавалось проникнуть в гостиную, а Рон один раз каким-то чудом смог добраться даже до спальни мальчиков.

— Выходить было страшнее всего. Я подумал: подумаешь, дверь откроется и закроется. Мало ли, каких чудес в Хогвартсе не встретишь. Короче, сидел вместе с ними где-то с час, а потом случайно нашумел и смылся, благо искать меня не стали, — делился Рон впечатлениями сразу после того, как провернул свою рискованную авантюру.

И опять — ни-че-го. Змеи-первокурсники иногда вспоминали своего соседа, в какой-то степени даже оплакивали его, но списывали его кончину на Хеллоуин и того злопакостного домовика. Понятное дело, что им никто не говорил про убийцу, а догадаться самостоятельно дети либо не захотели, либо не смогли.

Так почти прошёл ноябрь и уже близилась зима. Пусть никаких подвижек в нашем расследовании не было, но мы хотя бы вели список тех первокурсников, которых точно исключали из подозреваемых по тем или иным причинам.

Слежка вошла у нас в рутину. Гермиона даже завела особую тетрадь, где помечала всю услышанную информацию, все байки и опасения первокурсников. Короче говоря, девочка вошла во вкус.

На отсутствие результата никто не жаловался и до сих пор нам удавалось не попадаться на своих проделках. Некоторые студенты, особенно из дуэльного клуба, замечали постоянное отсутствие кого-то из нашей компании, но специально для этого мы продумывали различные легенды, коих и придерживались на случай расспросов или подозрений.

Нового убийства так и не случилось. Я уже подумывал, что зря себя столь сильно накрутил. Над студентами, уверенными в новых неизбежных смертях от рук убийцы, уже посмеивались, считая их параноиками. Месяц спокойствия заметно расслабил напряженную обстановку в школе, но затишье, как известно, бывает лишь перед бурей.

И вскоре она случилась.

---

— Все свободны, не забудьте тщательно промыть руки — сок наших малышей противопоказано употреблять в еду, — сказала заботливо профессор Спраут, когда занятие травологии подошло к концу.

Я её слушал в пол уха. Оставив свои вещи как есть — Симус соберёт их и заберёт с собой, мне предстояло успеть застать первокурсников у выхода из подземелий, где у них проходило зельеварение.

Самым первым я выскочил из кабинета, после чего накинул на себя мантию-невидимку в безлюдном закутке и направился в путь.

Что не говори, а невидимым быть довольно круто. Когда даже проходящие мимо преподаватели не замечают твоего присутствия, ощущаешь себя всесильным и чуть ли не бессмертным. Вредное чувство, но до чего же приятное…

Успел к месту назначения как раз в тот момент, когда первокурсники выходили в главный холл. Занятия закончились, так что факультеты стали разбредаться по своим гостиным: слизеринцы, например, из подземелья и вовсе не выходили, а пуффендуйцы поднимались из одной его части только для того, чтобы направиться в другую, противоположную.

Но мой путь теперь лежал вместе со львами и воронами на верхние этажи. Перемещаться в невидимости по лестницам-в-движении вообще было отдельным жанром акробатического искусства. Мало того, что эти самые лестницы в любой миг могли взбунтоваться, так ещё нужно было постоянно следить, чтобы никто из соседствующих со мной пассажиров не наткнулся ненароком на мантию, что неизбежно привело бы меня к раскрытию без возможности побега.

Особо сильно я следил, чтобы никто не отделялся от кучки первокурсников. Именно тот, кто в теории владеет дневником, обязательно в момент совершения своих злодеяний растворится в толпе, после чего незаметно из неё ретируется. Подобные случаи я и выслеживал, хотя их до сих пор так и не происходило.

Теперь, проработав по мере сил и возможностей львов и змей, мы переключились на воронов. Прямо сейчас была самая первая слежка, и мне для разведки предстояло впервые проникнуть в гостиную к когтевранцам.

Я знал, куда держат путь поднимающиеся вороны, так что приглядывал за ними сверху, но поднимался на этаж выше немного раньше, дабы не быть обнаруженным в толкучке. Всё проходило тихо-мирно — никто так и не отделился от основной группы, пока они наконец не добрались до гостиной своего факультета.

Большая дверь с расположенной на ней статуэткой ворона встретила первокурсников очередным вопросом на логику. Пока они мялись и размышляли над загадкой, подошли более старшие курсы, которые нетерпеливо выслушали вопрос и без проблем на него ответили, так и не сказав ни слова первокурсникам.

Выглядело это по-хамски, но на самом деле никакого пренебрежения старшекурсники не испытывали — просто не могли вести себя иначе, ибо правила. Раньше я этого не понимал.

Студенты факультета умников стали активно заходить внутрь, а я пристроился следом. В просторной гостиной мне без проблем удастся избегать случайных столкновений, но вот на входе нужно быть особо аккуратным и собранным.

— Эй, но это же не твоя гостиная, — сказала позади меня какая-то девочка, что смотрела прямиком на меня.

Я испуганно замер, а первокурсники начали оборачиваться в мою сторону. Благо, что видели они сквозь меня саму девочку, а сам я до сих пор оставался невидимым.

— Смотрите, полоумная опять разговаривает с вымышленными друзьями, — сказала другая девочка, после чего многие первокурсницы захихикали. — Здесь никого не-е-ет, с кем ты разговариваешь, ненормальная?

— Но он здесь есть! — стояла на своём Полумна Лавгуд.

В ответ на это другие когтевранки лишь покрутили пальцем у виска и, сплетничая о нездоровой однокурснице, двинулись дальше в гостиную.

Когда столпотворение рассосалось, а проход опустел, я решил сдвинуться с места и как можно скорее покинуть сию западню.

— Вот, ты двигаешься! Ты существуешь же, правда? — Полумна Лавгуд приблизилась ко мне, но так и не решалась на попытку до меня дотронуться.

Да как она вообще меня видит?! Через мантию-невидимку! Самый настоящий Дар Смерти! И даже без своих ненормальных очков!

— Ну скажи хоть что-нибудь. Или ты не можешь?

Я по-настоящему растерялся. Мне же нельзя с ней разговаривать! Чёрт, что я делаю…

— Не замечай меня. Я невидимый, — прошептал я в надежде, что с сумасбродной девочкой мне поможет такой же ответ.

— А-а-а, вот оно что! Хорошо, — Полумна улыбнулась и закрыла руками глаза. — Всё, теперь я тебя не вижу.

Сработало? Ну и дурдом…

Решив не дразнить удачу за хвост, я покинул общество Полумны Лавгуд. Одновременно с этим к гостиной подошли другие старшекурсники, которые смотрели на первокурсницу с закрытыми ладонями глазами как на умалишённую.

— Ты ещё здесь? А то я не вижу!

И я прекрасно мог понять их чувства.

Сердце колотилось как сумасшедшее, так что я просто ходил по коридору верхнего этажа от и понемногу успокаивался.

Я мог просчитать многие вероятности собственного раскрытия, но такое мне и в голову не могло придти…

Полумна Лавгуд… Все же есть что-то в этой девочке, кроме её обычных странностей. Магический дар? Особое зрение? Кто бы знал.

Вскоре я встретил взглядом тройку друзей, которые за это время уже успели подняться и зашли в гостиную сбросить свои сумки с учебниками. Решил к ним не присоединяться — мне нужно было время для того, чтобы придти в себя.

Пока же я ходил по коридору и обдумывал произошедшее, на нижних этажах началась какая-то паника. Кто-то бежал, кто-то кричал, а знакомый пятикурсник с Гриффиндора чуть не сшиб меня, пока на всех порах мчался в гостиную с таким выражением на лице, будто бы увидел саму смерть.

Четвёртый этаж стал тем самым преткновением, который всполошил этот спящий улей Хогвартса. Появившаяся МакГонагалл отгоняла оттуда любопытных учеников, но мне благодаря мантии-невидимке удалось пробраться и увидеть случившееся своими глазами.

Новый труп. Задушен прямо в коридоре. Гриффиндор. Третий курс. Кормак Маклагген.

К сожалению, я оказался прав. Предатель Дамблдора проснулся и вновь взялся за работу. Но среди первокурсников ни Когтеврана, ни Гриффиндора, убийцы не было. Хотя бы это я выяснил точно.

Оставалось понять, чем же третьекурсник смог насолить неизвестному перваку с другого факультета. Или моя теория ошибочна и первый курс тут ни при чём?..

---

— Это же надо так подставиться, прямо перед самым Рождеством! — сокрушался Рон, когда мы направлялись в больничное крыло.

— Ты сам видел, что вышло это случайно, — возразила Гермиона. — Невилл вовсе не виноват, что он такой… Такой…

— Неуклюжий? — Рон усмехнулся. — Ха-ха, да как раз-таки виноват. А теперь он не поедет домой и проведёт все каникулы в замке вместе с убийцей.

— Полегче, Рон, — одёрнул его Симус. — Они втроём тут тоже остаются как бы.

— Ой, простите ребят, я не подумал… — Рон состроил виноватое выражение лица.

— А я тебе постоянно говорю сначала думать, а потом говорить, — хлопнул я его по плечу. — Тем более, что убийца и сам может спокойно отправиться на каникулы, а мы будем в безопасности. Ну, а если он проявит себя во время праздников, то круг подозреваемых сократится слишком уж сильно. Кругом одни плюсы.

— Ага, если считать плюсом новую жертву… — пробурчал Гарри.

— Ты понял о чём я.

Хогвартс с момента второго убийства наполнился паникой, подозрениями и паранойей. Не удивительно, что многие из нас порой ловили этот негативный вайб, но я всеми силами старался поддерживать боевой дух ребят. В конце концов, ни первокурсника-слизеринца, ни Маклаггена мы толком не знали, из-за чего переживания были не столь сильными.

— Смотрите — что это за столпотворение? — указал Рон вдаль.

— Они все пришли встретить Невилла с выписки? — спросил удивлённо Гарри. — Там даже слизеринцы с нашего курса собрались, хотя он их на дух не переносит.

— Не думал, что в твоих очках зрение становится настолько хорошим, — ответил я задумчиво. — Да, они определённо пришли встретить Невилла, — я оглядел практически весь второй курс, что стоял группками прямиком у выхода из больничного крыла, — но не для дружеской поддержки, определённо. Всем им интересно, что же сделали с Невиллом после пятой метки. А Рон слишком громко болтал о дате выписки в Большом Зале.

— Э-эй, я не специально!

— У тебя всегда всё получается «случайно», дружище, — сказал насмешливо Симус.

Целую неделю назад Невилл всё-таки угодил в пятый раз в больничное крыло с тяжелыми травмами. Боевая магия под надзором Бруствера этому очень сильно поспособствовала.

Если в прошлом году мы лишь пробовали аккуратно проходить полосу препятствий, то сейчас нам добавили таймер. А нормативы у чернокожего преподавателя были уж очень суровые.

Вот Невилл и поспешил, отчего его чуть ли не переломало в труху — лишь чары на полосе, да истинное чудо спасли мальчику жизнь, после чего он в плачевном состоянии дотянул до помещения с целительными талантами мадам Помфри.

— Это неправильно, стоять вот так и ждать, пока Невилл выйдет и покажет себя всем желающим, — поделилась Гермиона. — Ему и так сильно досталось, а тут ещё и зрители с насмешками и расспросами. Тем более от них, — указала она рукой на тройку слизеринцев-фанатиков: Крэбба, Гойла и Блетчли. — Как обзывали его раньше, так и сейчас что-нибудь подобное устроят.

— Гермиона права, Кайл. Подсобим нашему соседу? — поинтересовался Симус, — Нотт с Малфоем лезть не будут, а барсуки с воронами отступят, если ты надавишь.

— Почему бы и нет, — пожал я плечами. — Эй, второкурсники! — крикнул я во весь коридор. — Шоу не будет, расходимся. Своё любопытство утолите, когда Лонгботтом появится на занятиях.

— Не указывай что нам делать, Голден, — усмехнулся Блетчли, поддерживаемый своими массивными дружками.

— Ты хочешь проверить что будет, если не выполнять моих указаний? Хорошо, — я пошёл на резкое сближение с борзым однокурсником и со всей силы прописал ему хук справа, попав прямиком по скуле. Удар вышел настолько сильным и неожиданным, что мальчишка упал на пол и совершенно потерялся в пространстве.

— Если я говорю расходиться, Пайк, — наклонился я к мальчику и заговорил тихим голосом, — то будь добр выполнять рекомендации. Иначе мы это повторим.

Крэбб с Гойлом не смели даже рыпаться, так как на них моментально направили палочки мои друзья, так что я мог позволить себе подобные вольности.

Дети двенадцати лет, особенно такие задиристые, как Блетчли, робеют перед неожиданной грубой силой. А уж дети, которые привыкли решать любые конфликты магией, и подавно. Тем более, что за колдовство в коридорах следует наказание, но вот удар кулаком никакие правило Хогвартса не запрещает, если это по итогу не перерастёт в драку. Забавный казус, коим я и воспользовался.

Другие второкурсники, видя мой серьезный настрой, решили покинуть коридор без лишних напоминаний. Даже Блетчли так и не промолвил ни слова, до сих пор приходя в себя. Крэбб и Гойл его просто унесли из моего поля зрения.

Вместе с нами остался лишь Терри Бут, который дружил с Невиллом и взаправду волновался о его самочувствии.

— Ребята? — Невилл открыл дверь больничного крыла и вышел наружу. — А вы чего здесь делаете?

— Тебя встречаем, — сказал Рон. — Это, с выздоровлением, короче.

— Ага, — мальчик в ответ неловко кивнул, — спасибо, Рон.

— Тебе поставили пятую метку? — вырвалось у рыжеволосого мальчика, которого мы взглядом сразу же пристыдили.

— Да… Мне… Пришла профессор Спраут и вместе с мадам Помфри они кое-что сделали. Это не больно, да и они сказали, что это важный эксперимент, который облегчит мою жизнь.

Я заинтересовался:

— И что они сделали, если не секрет?

— Не секрет, — ответил Невилл, но по взгляду было видно, что он стесняется. — Вы… Только не смейтесь, ладно?

— Да давай, не томи, — ответил Рон. — Это что-то постыдное?

— Ну, не знаю. Смотрите сами, — Невилл показал нам свою правую руку, которую до этого ненавязчиво держал за спиной.

— Ну, рука выгляди нормальной, — поделилась увиденным Гермиона.

— Подожди. Вот сейчас, — с этими словами рука Невилла позеленела, а из его рукава выбрались стебли и листва, сразу же покрывшие руку мальчика.

— Тебе… Тебе не больно, Нев? — поинтересовался я, разглядывая его руку. При более близком рассмотрении стало ясно, что конечность не позеленела, а буквально превратилась в переплетение растительности.

— Не-ет, — махнул он рукой, пальцы которой при взмахе распались на части, после чего собрались воедино вновь, — наоборот, ощущения приятные. Меня, правда, предупредили, что флора может пойти дальше локтя и опутать всю руку, а потом и корпус, но произойдёт это нескоро.

— То есть ты умеешь превращать свою руку в растения? Это и есть наказание мадам Помфри? — спросил обескураженный Рон, который поглядывал на свою чужеродную руку и умозрительно сравнивал их результаты.

— Не наказание, — Невилл покачал головой, — целительница назвала это «апгрейд». И я не превращаю руку. Это маскировка, которая скрывает растительность и которую можно убрать или возобновить. А ещё мне сказали, что теперь взаимодействие с растениями будет куда проще, безопасней и лучше, представляете? А еще, что при колдовстве правой рукой часть магии будет оседать на растениях и придавать им сил, а их самих можно будет использовать даже в бою!

Невилл Лонгботтом стал растительным киборгом-убийцей. Хогвартс удивляет меня всё больше и больше.