Должен признать, несмотря на всю неприязнь, которую ко мне такому красивому и умному питал Баракиэль, свою часть сделки он исполнял быстро и качественно. Не успело пройти и недели с момента, как он вручил мне одноразовый извлекатель Святых Механизмов, как от него пришло уведомление, что он готов выполнить и вторую часть нашей сделки. А это значило, что он сумел добиться личной встречи с архангелом Габриэль менее чем за две недели с момента как я спас его жену и дочь. Что само по себе тянет на полноценный подвиг.
Без шуток. С контактировать не просто с канцелярией Небес, а непосредственно с Габриэль. После уговорить её на встречу, а главное уговорить Михаила и её прочих братьев-архангелов, которые несомненно не были слишком рады мысли, что их любимая и трепетно охраняемая сестра может оказаться один на один с их высокопоставленным падшим собратом, отпустить её на эту встречу. Даже если эта сестра не нуждалась в подобной защите с их стороны, являясь сильнейшим ангелом Небес и обладательницей самого большого кладбища врагов Бога за спиной. Подготовить место встречи, а это свой отдельно стоящий уровень необходимых требований к конфиденциальности и безопасности.
Каждый из этих отдельных шагов сам по себе в обычных обстоятельствах мог занимать от нескольких месяцев, до нескольких лет. Но видимо Баракиэль уж очень сильно хотел избавиться от любого груза долга предо мной, раз спустя десять дней уже был готов представить меня своей бывшей сестре. Трудно представить, сколько усилий, уступок, одолжений и красноречия ему потребовалось, чтобы организовать эту встречу в столь сжатые сроки. Особенно с учётом того, что он никогда не славился особыми талантами в убеждении и нахождения общего языка с другими. С этим хорошо справлялись Азазель, Шахмезай и Бенемунэ, сам же Баракиэль был специалистом по ослепительным испепеляющим молниям, разделяя область своих талантов с Кокабиэлем.
А ведь не стоит забывать и о том, что в это же время он был занят поиском и достойным наказанием как исполнителей, так и заказчиков покушения на его дочь и жену. В тот роковой день я убил далеко не всех посмевших напасть на его семью, некоторые крысы успели убежать. А Гриммхильда не утруждала себя их поимкой, ведь вся эта операция по спасению была не её чертовым делом. И теперь падший ангел рыл носом землю в поиске всех и каждого, дабы выразить собственное неудовольствие им лично.
Так что одним прекрасным утром, я нарядный, чистый и приятно пахнущий, стоял в компании немного хмурой седой валькирии у входной двери знакомого дома. А у меня в руках был небольшой букетик цветов и коробка с тортиком. Внутри дома отчётливо прозвучал звук дверного звонка. А спустя пару секунд послышался приятный женский голос.
— Иду-иду! — Дверь открыла красивая молодая женщина с теплыми сиреневыми глазами и черными волосами. Глаза женщины тут же оглядели двух гостей, сосредоточившись на наших лицах, чтобы мигом позже уже её лицо разгладилось в выражении узнавания. Её губы растянулись в открытую приветливую улыбку. — Какой знакомый молодой человек к нам пожаловал, — с небольшим смешком почти пропела она.
Позади женщины послышались тяжелые мужские шаги.
— Кто там, Сюри? — Прозвучал знакомый мне голос Баракиэля с ноткой любопытства и настороженности, последнее было последствием неудавшегося покушения.
Баракиэль довольно тяжело переносил нападение на жену и дочь, с той ночи находясь в состоянии постоянной боевой готовности. И даже простой звонок в дверь его дома, простите за тавтологию, звонило во все неправильные звоночки в его уме. Будь его воля, то он бы ни за что не позволил своей жене вот так открыть дверь их дома незнакомцам, большой папа-медведь внутри него яро протестовал против любого действия, которое могло поставить его жену и дочь в позицию даже с призрачным намёком на опасность. Вот только его жена имела совсем другой взгляд на это и умела отстаивать свою точку зрения и свободу, отметая любые его аргументы в пользу так званой безопасности для неё и их дочери. Да-да, его жена была ещё более упрямой женщиной, чем он сам. И именно потому дверь открыла она, а не Баракиэль. Она банально специально первой подошла к двери.
— Маленький герой и его верная помощница, дорогой, — ответила мужу Сюри.
На подобное описание нашей пары я лишь широко улыбнулся, а Гриммхильда сморщила нос, пробормотав себе под нос что-то вроде: “Когда меня успели понизить до позиции помощницы?”.
— Доброе утро, госпожа Сюри, — я как и положено молодому дьяволу-аристократу вежливо поздоровался с женщиной, протягивая той букет с цветами.
— Это мне? — Удивилась она, секунду осматривая букет цветов, чтобы с понимающим блеском в глазах принять букет. Я же твердо кивнул на её вопрос. — Как приятно, — она с наслаждением вдохнула запах бледных нарциссов, после чего тут же расплылась в польщенной улыбке. — Мои любимые цветы, как ты догадался?
— Хе-хе, это секрет, — я приложил палец к губам, показывая, что ни за что не выдам свои карты. — Скажем, я просто очень внимателен от природы.
— Что же, храни свои секреты, — она понимающе улыбнулась, покачивав головой. — Вот бы все были такими внимательными и предусмотрительными, как ты, Лулу, — на миг женщина оглянулась через плечо, сузив глаза, глядя куда-то глубже в дом. — Ни одна женщина не откажется от хорошего букета цветов, и не важно, как часто ей их дарят. Можешь считать это советом на будущее, — она подмигнула мне. — Спасибо, Лулу.
— Ах, не за что, это сущая мелочь. У моей матушки огромный ботанический сад, мне было легко найти подходящие цветы.
— Оу, так в этом букете цветы из сада твоей матери?
— Ага.
— Тогда тебе стоит передать своей матери, что у неё получилось вырастить очень красивые цветы, — женщина ещё раз вдохнула запах нарциссов.
— Обязательно передам, — твёрдо пообещал я.
Пускай даже если моей матушке будет всё равно на благодарности человеческой женщины, даже будь та выдающимся магом, омёдзи или женой лидера Григори. Для неё слова любого человека всё равно, что пустой звук, в лучшем случае писк комара. А вот на что моей матери будет не всё равно так это на мои слова, что у неё очень красивые цветы в саду. Она будет очень счастлива услышать похвалу от меня.
И именно в этот момент за спиной женщины показалась знакомая фигура падшего ангела. И как только его увидел я, он тоже в ответ заметил меня. Наши взгляды встретились. И я бы хотел сказать, что между нами пролетела искра, но единственная искра, которая могла пролететь между нами так это искра святой молнии из глаз падшего ангела. А с учётом того, что я так-то чистокровный дьявол, то лучше отказаться от таких искр.
Нет, с нами всё было куда как проще. Моё тело банально застыло на месте от прокатившейся по моей коже враждебности. Почему-то Баракиэль сильно недолюбливал меня, даже несмотря на то, что я очень сильно помог его дочери и жене. И корень его враждебности был вовсе не в том, что я дьявол. Может всё дело в его дочери, которая краснела при упоминании одного молодого и обаятельного мальчишки-дьявола? Да не, быть того не может.
А уж когда он увидел букет цветов, явно подаренный мною, в руках своей повеселевшей жены, то мне на миг почудилось, что меня отправят на встречу к архангелу Габриэль самой короткой дорожкой здесь и сейчас. Но одновременное присутствие Сюри и Гриммхильды предотвратили этот печальный исход, первое больше, чем второе.
— Ты… — он почти прорычал, но как-то сумел подавить почти звериный рык в аналог забивания гвоздя в крышку гроба. — Тебя тут быть не должно ещё, — он взглянул на часы, — ещё шесть часов.
В ответ я же беззаботно приветствовал его знаком мира.
— Я знаю. Я решил зайти немного раньше, — словно не понимая о чем он, пожал плечами. — У меня с собой ещё есть тортик.
И я поднял указанный тортик перед собой. Как же хорошо, что Баракиэль не умеет убивать взглядом. Пока не умеет. А вот Сюри наоборот радостно хлопнула в ладоши.
— В таком случае не стойте на пороге, проходите, а я пойду поставлю греться воду для чая и позову Акено.
— Но, Сюри…
Баракиэль пытался было возразить, вот только его жена очень быстро заткнула его.
— Дорогой, поставь эти цветы в мою любимую вазу.
— Но… — он ещё раз попытался возразить, тем не менее взяв в руки букет от жены.
— Цветы, дорогой, — более твёрдо произнесла она и потянувшись к нему, привстав на носочки легонько коснулась губами его нижней челюсти.
Древний и могущественный падший ангел посмотрел на меня, словно это я виноват во всём происходящем, что в целом было правдой, а после покорно вздохнул.
— Да, дорогая.
— Помни, моя любимая ваза, — и Сюри упорхнула вглубь дома. — Акено, дорогая, спускайся на кухню, к нам пришли гости! — Прозвучал её не повышающий громкость, но отчётливо слышный голос.
— Иду! А кто к нам пришёл, мама? — Ей незамедлительно ответил куда более молодой и звонкий девичий голос.
— Узнаешь, как подойдёшь.
В это же время я, Баракиэль и Гриммхильда ещё некоторое время молча глядели друг на друга. И мы могли так стоять хоть до вечера, если никто не сделает первый шаг. И как ответственный взрослый среди нас я решил, что именно мне и делать этот первый шаг.
— Прошу прощения за вторжение, — вроде так говорят здесь в Японии входя в чужой дом?
А даже если нет, то я уже переступил порог. За мной молча последовала Гриммхильда, бросив на падшего последний взгляд с безразличным пожатием плечами, словно говоря, что она сама не особо рада быть тут, но вынуждена мною.
— Я скажу это один и только один раз. Тебе. Не. Рады. В. Этом. Доме, — понизив голос, он раздельно проговорил каждое слово.
На что я задумался на пару ударов сердца, а после с самой широкой улыбкой на лице ответил ему.
— Цветы завянут, если их вскоре не поставить в вазу с водой.
Я почти слышал скрип его зубов, а его рука опасно сильно сжала букет. Бросив на меня последний испепеляющий взгляд, падший ангел развернулся и молча ушел в дом.
Хе-хе, вот вам и ответ на вопрос о том, кто глава семьи в этом доме. Если раньше это не было кристально ясно.
— Как-то раз меня не будет рядом и доиграешься, паршивец, — положив мне руку на плечо, предсказала Гриммхильда.
— Хорошая причина, чтобы никогда не отходить от вас, учитель Гриммхильда.
Мой ответ заставил взрослую валькирию вздрогнуть.
— У тебя нет столько денег предложить мне, чтобы я согласилась на что-то подобное.
Её уверенность в этом утверждении дрогнула, когда она заметила мою показательно выгнутую бровь.
— Вы уверены, учитель?
Валькирия мудро решила сменить тему.
— Нас ждут, — и пошла впереди меня в дом Химэдзима.
И нет, я вовсе не надулся в ответ. Как умно со стороны этой прекрасной валькирии не клюнуть на мою наживку. Ну ничего, ещё настанет мой день!
Пройдя по знакомым комнатам с прошлого визита, мы оказались в столь же знакомой гостиной, где нас уже ждали две женщины, мать и дочь, а также сидящий в углу, мрачный словно туча, Баракиэль. На низком, но широком столике стояло несколько пустых чашек, а также в центре столика расположилась искусно сделанная ваза, в которой были знакомые нарциссы.
На меня смотрели широко открытые сиреневые глаза.
— Привет, Акено, — я тут же улыбнулся молодой девочке. — Это тебе, — я протянул ей уже другой букет цветов.
Не спрашивайте откуда он появился, если ещё пару секунд назад у меня в руках была только коробочка с тортом. Магия.
— Лулу! — Она выдохнула моё имя и покраснела.
Неожиданный момент смелости перешёл в застенчивое смущение, особенно, когда я протянул ей большой букет красных роз. Глаза матери девочки при взгляде на протянутые дочери цветы почти сияли хитрым предвкушающим блеском. А вот Баракэль всё ближе и ближе приближался к тому моменту, когда он всё же научится убивать всяких грязных дьяволов одним лишь взглядом.
— Дорогая, ты будешь стоять или все же возьмешь цветы? — И словно очнувшись от транса маленькие ручки Акено тут же выхватили у меня протянутый ей букет цветов. Она прижала его к груби, зарывшись носом в десятки ярких и пышных роз. — И что мы говорим, когда нам что-то дарят?
-…спасибо.
— Что-что, я не слышала тебя дорогая, — подразнила дочь Сюри.
В ответ лицо девочки вспыхнуло, что было весьма забавно со стороны, но я не позволил сорваться своему смешку с губ.
— Спасибо, — на этот раз уже громче ответила Акено. — Они очень красивые.
Её же мать в этот момент слишком забавлялась представшей перед ней картиной. Её маленькая дочь нашла своего рыцаря на белом коне. И что самое забавное, мальчик, который ей так понравился вел себя как тот самый рыцарь из сказки.
— Я рад, что тебе нравится.
Где-то только-что треснул одним деревяных подлокотник под сжавшейся хваткой падшего ангела. Теряюсь в догадках, где же именно это произошло, усиленно стараясь не смотреть в сторону Баракиэля, у которого вот-вот выскочит аневризма. Что не помешало мне понимающе переглянуться с его женой.
— Лулу, давай мне тот торт у тебя в руках, — Сюри протянула ко мне руки, готовая забрать у меня мою ношу. Параллельно посмотрев в сторону своего мужа. — Дорогой, кажется нам нужна ещё одна ваза под цветы. Не мог бы ты вместе с Акено найти подходящую под этот роскошный букет?
Падший натянуто улыбнулся.
— К-конечно, дорогая. Пошли, Акено, найдём хорошую вазу под твои… цветы.
— Самую красивую! — Маленькая девочка утащила своего отца за собой.
У Баракиэля был вид человека, все надежды которого рушатся непосредственно у него на глазах. Не могу сказать, что мне как дьяволу, не понравился этот вид у падшего ангела, было что-то в этом глубоко удовлетворяющее, словно я выполнил некий священный долг, о котором до этого даже не подозревал.
— Моя дочь такая милая, — посмеялась женщина, проводив взглядом спины ушедших на поиски вазы мужа и дочери.
— Она вырастет в прекрасную и удивительную женщину, — полностью согласился с оценкой женщины.
— Ах, сколько мужских сердец она разобьёт, — хихикнула Сюри. — Но такова судьба у всех красивых девушек и женщин. И как несправедливо, что в ответ на эту судьбу сердца этих девушек и женщин так же несправедливо хрупкие. Было бы чрезвычайно жаль, если бы кто-то несерьёзный разбил сердце моей милой невинной дочери… не так ли?
Ух… Ух! Кажется, я только что из первых рук понял одну из причин почему в этом доме власть в руках слабой человеческой женщины. От улыбки этой милой жены падшего что-то вдруг у меня мороз по коже.
И как плохо по десятибалльной шкале сказать, что в этот же момент я немного пожалел, что не родился на пару десятков лет раньше?
— Что? — Приподняла бровь Гриммхильда, заметившая, что я странно долго задержал на ней задумчивый взгляд.
— Ничего, просто смотрю, — улыбнулся ей, — учитель Гриммхильда рядом придаёт так необходимой мне уверенности.
— Смотри в другую сторону, — фыркнула она, неудобно заёрзав под моим взглядом, неотрывно ловящим каждую черту её лица. — И не говори всякой чепухи.
— Хи-хи, — прозвучал тихий смешок от жены Баракиэля, которая тем не менее не переставала в ожидании ответа смотреть на меня.
И это был мой сигнал дать ответ на “риторический вопрос”.
— Я думаю, я буду приходить чаще. Не хотелось бы показаться несерьёзным, — и мило улыбнуться.
В ответ женщина наградила меня любопытным взглядом, словно взвешивая меня на весах. После чего удовлетворенно выдохнула.
— Акено бывает свободной каждое воскресенье, до этого у неё школа и обязанности омёдзе клана Химэдзима.
И эти слова позволили уже мне спокойно выдохнуть. Ух ты, Баракиэль и рядом не стоял со своей женой в умении держать в напряжении своего собеседника. Вот вам и ветеран тысячелетней войны и простая жена-домохозяйка. Нужно будет, чтобы Рэйвель взяла у Сюри пару уроков как-то в будущем, когда подрастёт, очень поможет в общении с другими дьяволами-аристократами.
…И главное не давать Рэйвель брать пример с Гриммхильды. Вообще никому их девочек нельзя давать брать пример с Гриммхильды.
А тем временем обратно в комнату вернулись сияющая чистым счастьем Акено и хмурая туча имени Баракиэля. В руках маленькой полупадшей была большая ваза с не менее большим, в половину её роста, букетом цветов.
— Акено, — я обратился к девочке, — ты уже умеешь летать, используя свои красивые крылья?
И судя из ставшей ещё более радостного личка девочки это был правильный вопрос. Или же это так она отреагировала на то, что её крылья назвали красивыми.
— Да! — Гордо ответила она, бросив смущенный взгляд на отца. — Папа недавно научил меня летать!
— Хочешь полетать вместе? — И для пущего эффекта проявил свою пару кожистых крыльев за спиной, парочку раз совершим или мелкие взмахи.
В ответ Акено умоляюще посмотрела на свою маму.
— А как же торт? — Спросила её мама.
— После торта? — С надеждой спросила девочка.
— После торта, — улыбнулась Сюри. — И не подниматься выше крыши нашего дома, юная леди.
— Но…
— Не выше крыши дома.
— Ух, — разочаровано надулась Акено, и должен признать это было весьма милым зрелещем, — хорошо.
“Щелк”
Это был мой мысленный звук фотоаппарата, который запечатлел надувшееся лицо Акено, и которого у меня не было, но вместо него у меня была магия.
"Щелк! Щелк! Щелк!"
А потому я мог делать сколько душе угодно “фотографий”.
— Лулу, — позвала меня Акено, отвлекая от процесса “фотографирования”, её сиреневые глаза смотрели мне за спину на мои дьявольские крылья, которые я так и не убрал прочь.
— Да?
— У тебя… у тебя тоже красивые крылья, — сказала девочка. И покраснела.
— Как смело! — Рукой прикрыла свою широкую улыбку её мать, гордо поглядывая на дочь.
Крак!
Это в руке Баракиэля треснула его чашка чая. Его глаза были пустыми.
— Ха… Спасибо!
И нет, я не краснел от комплимента восьмилетней девочки. Не краснел, я сказал! И не нужно прятать свою ухмылку в чашке чая, учитель Гриммхильда!