Глава 11: Перед ликом семерых — Принцесса! Мы слышали, что случилось, и глубоко сожалеем…
— Заткнись! Оставь меня в покое!
Каждый раз, пробегая по коридорам, Рейнира сталкивалась с дворянами, которые обрушивали на неё свои фальшивые соболезнования. Она не могла вынести их ложь. Никто её не жалел, никому до неё не было дела! Единственное, что интересовало этих лицемеров, — их собственные выгоды. Единственным, кто действительно заботился о ней, был Артур, но его у неё отобрали отец и Деймон.
Рейнира не сразу заметила сира Кристона, стоявшего у двери, когда ворвалась в свою комнату и заперлась внутри. Только неожиданное присутствие Алисенты, сидевшей на её кровати, вернуло её к реальности. Рейнира быстро вытерла слёзы тыльной стороной руки.
— Ты всё ещё здесь, — сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал бесстрастно.
— Я никуда не уходила.
— Почему?
Алисента прикусила губу, задумавшись. Она провела в комнате Рейниры всё это время, мучаясь раздумьями — стоит ли ей помочь подруге.
Если Рейнира говорила правду, а Алисента верила ей, то её отец лгал королю, чтобы разрушить жизнь принцессы. Эта мысль тяготила её. Планы отца посадить Эйгона на трон приносили только боль. Её собственный брак с Визерисом был тяжким бременем. Хотя он и был добрым человеком, Алисента страдала больше, чем могла себе представить. Её дети давали ей радость и смысл жизни, но заботы о них были ей не под силу. Ей предстояло воспитывать короля, принцессу, а вскоре, возможно, ещё одного наследника. Визерис мог прожить ещё двадцать, тридцать лет, и всё это время она оставалась бы связана этим браком.
Её отец продолжал оказывать давление, требуя влиять на короля и воспитывать детей так, чтобы они лишили Рейниру её права первородства. У неё не было друзей, которые могли бы её поддержать, кроме Артура Старка, единственного, кто хоть раз проявил к ней сострадание. Единственной, кто могла бы защитить её от Визериса, была Рейнира. Но для этого Алисенте пришлось бы предать своего отца.
«Если мой отец ошибается, а Рейнира невиновна, я должна её поддержать», — размышляла она. Но что, если она солгала? Если потеряла невинность на драконе или скачке? Что, если её отец окажется в опасности? Эти мысли разрывали её изнутри.
— Семеро, помогите мне, — молилась она. — Я не знаю, как поступить…
— Алисент?
Голос Рейниры вернул её в реальность. Принцесса Таргариенов, обычно сильная и непоколебимая, сейчас выглядела сломленной.
— Ты его любишь? — спросила Алисента тихо.
Рейнира отвела взгляд, опустив глаза в пол. Она глубоко вздохнула.
— Я не уверена, — призналась она. — Я не знаю, что чувствую. Он скрывает от меня так много… Но я забочусь о нём, это точно. Просто… я никогда раньше не была влюблена.
Алисента грустно кивнула. «Я тоже», — подумала она. Она долго молчала, пока Рейнира садилась рядом с ней на кровать. Алисента старалась сохранять спокойствие, готовясь принять решение, которое могло изменить её жизнь.
— Рейнира, — наконец произнесла она, — ты всё ещё девственна?
Резкий взгляд подруги дал ей понять, что слова были выбраны неудачно. Алисента быстро заговорила снова, прежде чем та успела прогнать её.
— У меня есть идея, но для этого ты должна быть девственницей. Если ты потеряла её при скачке или на драконе, мне нужно знать.
Гнев Рейниры сменился замешательством. В её глазах мелькнул проблеск надежды.
— Я девственна, — твёрдо ответила она. — Что ты имеешь в виду? Никто не поверит мейстеру.
— Не мейстеру, — Алисента покачала головой. — Но есть силы, могущественнее лордов и королей. Если они с нами, то мы сможем спасти Артура.
Теперь Рейнира слушала её с неподдельным интересом.
* * *
На следующий день Артура Старка привели в тронный зал в сопровождении четырех королевских гвардейцев. Его запястья были скованы цепями. Он был грязен, голоден и измучен жаждой — с момента его заключения в темницу ему не давали ни пищи, ни воды. Его горло пересохло настолько, что каждый вдох причинял боль.
Артура усадили на низкий табурет перед Железным троном, где восседал король Визерис. По правую руку от него стоял сир Отто Хайтауэр, Десница короля, а по левую — Лионель Стронг, Мастер над законами.
«По крайней мере, мне дали присесть», — мрачно подумал Артур, чувствуя слабость в ногах.
Он окинул взглядом тронный зал. За его спиной, на скамьях, разместились члены Королевского Совета и придворные, готовые наблюдать за этим спектаклем, который предстояло назвать судом. Презрительные взгляды обжигали его спину, но Артур держался, игнорируя их. Он искал Рейниру. Однако принцессы нигде не было видно.
В отличие от её дяди, принца Дейемона, который стоял, прислонившись к колонне, и смотрел на Старка с таким хищным выражением, будто видел перед собой добычу.
С другой стороны зала сидела королева Алисента. Её лицо казалось спокойным, но взгляд выдавал тревогу. Артура беспокоило, что её внимание было приковано к её отцу, Отто Хайтауэру.
Пока Старк продолжал искать свою Принцессу, он не заметил, что сам Визерис также искал дочь взглядом. Король не скрывал лёгкой досады, поняв, что Рейнира не пришла. Он хотел было потянуть время, но, почувствовав, как весь зал затаил дыхание в ожидании его слов, всё же начал.
Король поднялся с Железного трона, и зал поднялся вместе с ним.
— Я, Визерис из дома Таргариенов, первый этого имени, король андалов, ройнаров и первых людей, лорд Семи королевств и защитник королевства, буду судьёй на этом процессе. Со мной: сир Отто Хайтауэр, Десница короля, и лорд Лионель Стронг, Мастер над законами.
Он сделал паузу и посмотрел на Артура Старка — юного северянина, несправедливо обвинённого, чтобы сохранить честь его дочери.
— Если вина будет доказана, пусть боги накажут обвиняемого. Пожалуйста, садитесь.
Все в зале, включая Артура и короля, заняли свои места.
— Артур из дома Старков, вы обвиняетесь в попытке изнасилования принцессы Рейниры из дома Таргариенов. Как вы отвечаете на это обвинение?
— Не виновен, — твёрдо произнёс северянин.
Зал взорвался криками негодования.
— Тишина! — приказал Визерис, стукнув рукой по подлокотнику трона. — У вас есть что сказать в свою защиту?
— Прежде чем начать защиту, Ваша Светлость, я прошу воды. С момента моего заключения мне не дали ничего пить, а горло пересохло настолько, что говорить трудно.
Король тяжело вздохнул, а по залу вновь прошёл возмущённый шёпот. Тем не менее он кивнул, и сир Гарольд Вестерлинг, лорд-командующий Королевской гвардии, подошёл к Артуру. Отстегнув бурдюк с водой, он передал его пленнику.
Старк пил медленно, несмотря на жгучую жажду, будто желая показать, что даже сейчас он сохранит достоинство. Опустошив бурдюк, он вернул его рыцарю, чьё лицо исказилось от отвращения.
— Спасибо, сир, — произнёс Артур.
Сир Гарольд не ответил, лишь кивнул и вернулся на своё место с пустым бурдюком в руках.
Артур прочистил горло, чувствуя, как вода принесла хоть небольшое облегчение.
— Я никогда не трогал принцессу и никогда не причиню ей вреда, — сказал он твёрдо. — Я не совершал этого преступления.
— Вас видели выходящим из борделя с принцессой в Час Волка, в ночь, когда произошло преступление, — заявил Отто Хайтауэр с серьёзным видом. Его лицо оставалось бесстрастным, но голос звучал обвиняюще. — Позже её видели убегающей из вашей комнаты в Красном Замке, со слезами на глазах, в одном нижнем платье. Вы отрицаете эти заявления?
— Покажите мне того, кто утверждает, что видел моё лицо в борделе, и я покажу вам лжеца, — ответил Артур твёрдо. — Но я не стану отрицать, что принцесса действительно была в моей комнате в час соловья.
Зал взорвался негодующими криками. Оскорбления и угрозы раздавались отовсюду, но Артур держался.
— Тишина! — рявкнул Визерис, ударив рукой по подлокотнику трона. — Что делала моя дочь в твоей комнате в этот час?!
— Она хотела сыграть в кайвассу, — невинным тоном ответил Артур. — Её поражение оказалось таким болезненным, что она убежала. Но она не плакала.
Эти слова вызвали новую волну возмущения. Зал вновь наполнился криками, а Артур, к своему удивлению, ощутил странное удовольствие от этого хаоса. В дальнем конце зала он заметил, как Деймон Таргариен фыркнул от сдержанного смеха, но никто, кроме него самого, этого не заметил.
— Тишина! — вновь приказал Визерис, едва сдерживая гнев. — Тебе нечего сказать в свою защиту, кроме шуток?!
— Я думал, шутки будут уместны, раз уж этот суд — фарс! — парировал Артур с неожиданной силой в голосе.
Толпа ахнула, а затем вновь разразилась криками. На этот раз смех Деймона был более явным, и даже Визерис не смог скрыть раздражения.
— О чём бы мы с принцессой ни говорили, это никого не касается, — твёрдо произнёс Артур, глядя прямо на короля. — Как её советник, я обязан хранить её секреты. Я умру за это, если потребуется. Но я клянусь Древними Богами и Новыми: я никогда, никогда не пытался никого изнасиловать и никогда не сделаю этого!
Зал погрузился в напряжённую тишину. Визерис сдержанно покачал головой, его лицо выражало усталость и разочарование.
— Обещания предателя ничего не стоят, — произнёс он холодно.
— В этом мы согласны, — ответил Артур, с вызовом глядя на короля.
Визерис почувствовал, как его тело пронзила резкая боль. Он вздрогнул, его лицо покрылось испариной. Король слабо провёл рукой по лбу, что не ускользнуло от внимательного взгляда Отто Хайтауэра.
— Где принцесса? — резко спросил Артур, его голос был полон раздражения. — Мы ещё не слышали, что она скажет обо всём этом деле.
— Вы ожидаете, что мы поместим вас в одну комнату с вашей жертвой? — Отто ответил хладнокровно, его тон был полон презрения. — Или вы настолько подл, что, потерпев неудачу, теперь хотите продолжать мучить её?
Слова Десницы короля вызвали бурю негодования. Толпа поддержала его выкриками:
— Северный развратник!
— Гори в семи кругах ада!
— Варвар-насильник!
— Пусть его кастрируют!
— Нечестивый язычник!
Артур сжал зубы, сдерживая гнев. Он знал, что любое его слово лишь усугубит ситуацию. Отто умело загнал его в угол, и выход из него казался невозможным.
Визерис сдержанно поморщился. Он чувствовал, что слова, которые он произносил, звучали пусто и неубедительно. Всё происходящее походило скорее на неуклюжую попытку обвинить Артура Старка, чем на справедливое разбирательство. И ещё Деймон… Его чертова ухмылка была как соль на рану. Визерис в какой-то момент даже задумался, а не стоит ли избавиться от этого брата-наглеца раз и навсегда.
— Что это за суд?! — громко потребовал Артур, его голос прорезал напряжённую тишину. — Нет ни свидетелей, ни доказательств, ни даже показаний так называемой жертвы! А я стою здесь, как уже объявленный виновным, а вы не можете ничего предъявить, чтобы доказать мою предполагаемую вину!
— Принцесса сама сообщила о нападении… — начал Отто.
— Валирия снова станет обитаемой прежде, чем я поверю в эту ложь! — перебил его Артур.
— Вы называете короля лжецом?
— Да.
В зале снова поднялся ропот, но Артур не дрогнул.
— Нет. Я считаю, что короля ввели в заблуждение, так же как и принцессу. — Он поднял голову чуть выше, давая понять, что не собирается отступать. — Если принцесса войдёт в эту комнату, посмотрит мне в глаза и обвинит меня в этом преступлении, то я, клянусь Древними Богами и Новыми, сам перережу себе горло!
Визерис помрачнел, его лицо на мгновение выражало потрясение.
— Если она этого не сделает, то пусть Боги решают мою судьбу, — добавил Артур, бросив вызывающий взгляд на Деймона. Принц-разбойник ответил столь же ледяным взглядом, но его веселье явно угасло. — Я требую…
Прежде чем он успел договорить, двери Тронного зала резко распахнулись. Сир Кристон Коул вошёл внутрь, его голос раздался, как глашатай:
— Принцесса Рейнира из дома Таргариенов, наследница Железного трона!
Артур встал первым, за ним с запозданием поднялись остальные.
Рейнира вошла в зал, её шаг был тяжёлым, словно сама земля под ней трещала. Она остановилась, чтобы оглядеть происходящее. В её широко раскрытых фиолетовых глазах пылала ярость, словно Семь Преисподних нашли пристанище в её душе. Её взгляд обжигал каждого в зале, но дольше всего она задержалась на отце.
Она двинулась вперёд, не обращая внимания на лордов и леди, которые почтительно склонялись перед ней. Её взгляд на миг пересёкся с веселым, почти насмешливым взглядом Деймона, и это только усилило её гнев. Но тот, просто моргнув, словно прогнал её ярость.
Когда она подошла к Артуру, её гнев начал утихать. Она посмотрела ему в глаза — мягкие, серые, полные тепла и спокойствия. Он чуть наклонил голову в знак приветствия, и на его лице мелькнула лёгкая улыбка.
— Принцесса, — негромко сказал он.
Рейнира улыбнулась в ответ, её губы изогнулись в улыбке, столь редкой в эти мрачные дни. В толпе раздались удивлённые возгласы.
— Лорд Артур. Надеюсь, с вами не обращались грубо?
— Я видел и похуже, — спокойно ответил он. — Рад видеть вас, принцесса.
— Я тоже рада, — сказала она, после чего её лицо вновь стало серьёзным. Она повернулась к Визерису, её голос прозвучал громко и уверенно:
— Я должна признать своё замешательство. — Её слова эхом разнеслись по залу. — Со вчерашнего дня мне твердят, что я стала жертвой ужасного преступления, якобы совершённого моим личным советником. Однако, насколько я помню, я узнала об этом преступлении только тогда, когда сам "виновный" оказался брошенным в чёрную камеру!
В толпе поднялся ропот, наполненный удивлением и смущением. Шепоты пронеслись по залу, словно ветер, разнося удивление от одного конца до другого. Визерис закрыл глаза и глубоко вдохнул. Его дочь только что обрушила всю ситуацию на него и его советников, лишив их возможности контролировать происходящее.
— Простите, принцесса, но вас видели… — начал было Отто Хайтауэр, но Рейнира резко прервала его.
— Я не прощаю, что вы меня перебили, лорд-десница, — её голос прозвучал громко и ясно. — Я ещё не закончила говорить.
Она шагнула вперёд, её взгляд был полон огня.
— Я прекрасно знаю о многочисленных слухах и сплетнях, которые заполонили этот двор за последние два дня. Обычно мне безразличны надуманные байки и поддельные истории, но я не потерплю, чтобы верность моего советника и мои добродетели как принцессы подвергались сомнению!
Её голос прорезал воздух, заставив толпу смолкнуть. На мгновение она отвела взгляд на Артура Старка, и что-то в его спокойных, серых глазах придало ей сил.
— Артур Старк, — сказала она, не отрывая взгляда от него, — самый преданный, самый благородный и самый честный человек, которого я когда-либо встречала. Он не совершил никакого преступления. Тот, кто подвергает сомнению этот факт, — лжец.
Толпа взорвалась шёпотом и возмущёнными криками, но Рейнира подняла руку, призывая к тишине.
— Тихо! — рявкнула она. — Я ещё не закончила говорить!
Шум мгновенно прекратился, словно её слова были волей самой короны.
— А теперь позвольте мне напомнить вам всем — поскольку вы, кажется, забыли, — что я кронпринцесса. Подвергать сомнению мою добродетель — это акт измены.
Наступила гробовая тишина, словно все находились в септе перед алтарём. Рейнира продолжила, смягчив тон:
— Сегодня я проявлю милосердие, ибо знаю, что эти отвратительные слухи были созданы, чтобы навредить не только мне, но и моему отцу, вашему королю. Ему лгали относительно преданности моего советника.
Визерис нахмурился. Он почувствовал, как взгляды десятков людей устремились на него. Волна унижения накрыла его, но он с трудом сохранял внешнее спокойствие.
— Но чтобы развеять эти лживые обвинения и доказать, что моя добродетель всё ещё неприкосновенна, я пригласила ко двору гостей.
Её взгляд устремился к дверям, и все, словно единым движением, последовали за ним.
Двери Тронного зала распахнулись, и внутрь вошли пять женщин: три пожилые септы в белых одеждах, молодая девушка в синей мантии и рыжеволосая женщина в обтягивающем сером платье. Их появление вызвало шепот в толпе, который превратился в гул, когда мужчины начали узнавать рыжеволосую.
— Милорды, — продолжила Рейнира, делая шаг вперёд, — позвольте представить: септа Марилор, септа Огустин и септа Рами, самые благочестивые служительницы Веры. С ними Эли, юная дева, воспитанная в монастыре. И, наконец, Саша. Она… — Рейнира сделала паузу и бросила взгляд на толпу. — Она — шлюха с Улицы Шёлка, хотя некоторые из вас, я уверена, уже знакомы с ней.
Толпа разразилась смехом, несколько мужчин побагровели и отвели глаза. Артур Старк хмыкнул, а Деймон не удержался и громко рассмеялся.
— Я позволю септам исследовать мою добродетель, сравнить её с добродетелью Эли и Саши. После этого они вынесут вердикт: сохранила ли я свою честь или же нет.
Толпа смолкла, осознавая весь вес её заявления. Рейнира повернулась к отцу, чей взгляд выражал смесь ужаса, смущения и благоговения.
К сожалению, мнение отца больше не имело для Рейниры значения.
— С вашего позволения, ваше величество, я предоставлю им самим развеять этот гротескный фарс, — холодно произнесла она.
Визерис, несмотря на выступивший на лбу пот, кивнул. Его охватило облегчение: дочь нашла выход из этой политической неразберихи.
— Пожалуйста, сделай это. Ты принесла мне огромное облегчение, моя дорогая дочь.
— Я рада, — ответила она тоном, в котором не было ни капли радости. — А пока могу я попросить вас освободить моего невиновного советника и извиниться за несправедливое обращение с ним?
В зале раздались вздохи. Требовать чего-то от короля — это было дерзостью, даже если ты наследная принцесса. Но Визерис понимал, что заслужил это. Ему куда больше беспокоила ярость в глазах Рейниры, чем нарушение этикета.
Отто открыл рот, намереваясь вмешаться, но Рейнира не дала ему и слова сказать:
— Раз уж вы заговорили об этом, отец, возможно, вам стоит задуматься, что делать с лжецами, которые шепчут вам на ухо свой яд.
С этими словами она развернулась и вышла из зала, направляясь в свои покои. За ней последовали септа, шлюха и сир Кристон. Визерис тяжело вздохнул и, махнув рукой, отдал приказ:
— Освободите его.
Его голос, однако, был лишён твёрдости, подобающей королю.
Сир Гаррольд, подойдя, чтобы снять оковы с Артура, выглядел не менее подавленным, чем его господин. Старк лишь коротко кивнул, показывая, что прощает его.
— Лорд Артур, — Визерис повысил голос, обращаясь к северянину. — Я могу лишь принести вам самые искренние извинения за это… недоразумение. Надеюсь, несмотря на этот инцидент, вы останетесь рядом с моей дочерью в качестве её советника.
— О, я так и сделаю, — спокойно ответил Артур, потирая запястья. — Принцесса Рейнира заслужила мою преданность и благодарность. Я не покину её из-за лжи.
Вздох облегчения, сорвавшийся с уст Визериса, оказался громче, чем он хотел. Он не заметил разочарованного взгляда Деймона, но устремил яростный взор на свою Десницу.
Впервые за всё время их знакомства Отто Хайтауэр неловко заёрзал на месте, избегая взгляда короля. Взгляд его всё же пересёкся с насмешливым выражением лица Артура, что вызвало у Десницы дискомфорт и унижение.
Наконец, собравшись с силами, Отто поднял глаза на Визериса и тяжело вздохнул, осознавая своё поражение. Король не выглядел даже наполовину столь разъярённым, как его дочь, но Хайтауэр понимал, что дело плохо. За все годы службы он ни разу не был объектом гнева Визериса, и это делало унижение особенно болезненным.
Отто мысленно проклинал того мальчишку, что принёс ему ложную информацию. Он поклялся, что лишит его языка за это унижение. Пусть это не исправит положение, но станет достаточным предостережением для других шпионов, чтобы никто из них больше не посмел солгать ему.
Артур положил подбородок на сцепленные пальцы, терпеливо ожидая возвращения Рейниры. Как и все остальные, он сохранял видимое спокойствие, но внутри бурлили мысли. Он не мог не восхищаться её мастерством. Принцесса нашла столь изящный выход, что это поразило даже его, человека, привыкшего к расчетам. Артур и представить себе не мог, что она сумеет провернуть что-то столь блистательное.
До этого момента он был уверен: единственным выходом для него оставалось испытание боем с Деймоном. Но даже тогда он осознавал, насколько мал был его шанс на победу. Разбойный принц обладал превосходным снаряжением, лучшими доспехами в королевстве, и владел «Тёмной Сестрой», легендарным валирийским клинком. Сам же Артур предпочитал лёгкие кожаные доспехи, рассчитывая на скорость и манёвренность. Но эти преимущества терялись, когда его противником становился обладатель клинка из валирийской стали. Более того, дальнейшее пребывание в темнице лишь ослабило бы его, истощив силы до поединка. Исход был бы предрешён.
Но использовать Веру как инструмент для защиты чести принцессы? Это была идея настолько гениальная, что Артур, северянин, привыкший к суровой прямоте и чести, даже не подумал бы об этом.
Поймав разочарованный взгляд Деймона, он лишь пожал плечами. Этот вопрос они решат позже. Артур знал: гордость Разбойного принца не позволит тому оставить их последнюю перепалку без последствий.
Рейнира вернулась менее чем через час вместе с септами. Судя по всему, добродетель принцессы была столь очевидной для религиозных женщин, что им не потребовалось много времени для вынесения вердикта.
— Принцесса — дева! — громко объявила септа Марилор. — Тот, кто утверждает обратное, лжец.
Комната замерла. Некоторые из присутствующих дураков попытались было зааплодировать, но быстро остановились, заметив, что никто их не поддержал. Заявление вызвало неловкое молчание, когда взгляды всех обратились к королю.
Визерис не сказал ни слова. Лишь жестом велел всем покинуть зал. Артур первым последовал приказу. Король, поглощённый своими мыслями, не заметил короткого взгляда, которым обменялись его дочь и её советник, и их лёгких улыбок. Но Деймон это заметил.
Визерис громко и тяжело вздохнул, не сдерживая облегчения. Однако это было временное ощущение, и он знал это. Скоро его вновь захлестнут чувство вины и ненависть к себе. Он подвёл Рейниру. Как и её мать. Он подвёл их обоих. Но теперь, быть может, ему представится шанс искупить свои ошибки.
* * *
Он напился в зале Малого совета, сидя лицом к балкону, вновь пытаясь утопить свою боль в вине. Но этого было недостаточно. Совсем недостаточно. Если бы не долг, который ему предстояло выполнить этим вечером, он, вероятно, уже отключился бы час назад, чтобы заглушить кровоточащую рану в своем сердце. Однако ему нужно было сохранять ясный ум для выполнения задачи.
Отто не спешил являться на зов. Это было необычно, но не неожиданно. Его Десница, должно быть, понимал, что за унижение неизбежно последует наказание.
— Ваша светлость, — тихо поприветствовал он. Даже его голос теперь утратил прежнюю уверенность.
Визерис осушил чашу. Он все еще был слишком трезв, чтобы не чувствовать боли.
— Я убил ее.
— Ваша светлость?
— Эмма, — пояснил он. — Я убил ее. Я разрушил свою семью.
Отто опустил голову, вспомнив то роковое событие.
— Это была трагедия, Ваша светлость. Это было не…
— Закрой рот! — взревел король. Он не собирался кричать, но это был Дракон внутри него, который больше не мог терпеть лжи.
Отто послушно замолчал, а Визерис продолжил.
— Я убил женщину, которую любил, ради мечты, — прошептал он. — Мой брат, которого я так любил, смеялся над моим несчастьем и терзал то, что осталось от моего сердца. Моя дочь презирала меня за это преступление. За несколько дней я потерял все.
На этот раз Отто благоразумно промолчал.
— Рейнира никогда не забывала, — продолжил Визерис. — Но я надеялся, что она простит. Если бы я не был королем, я упал бы на колени и молил ее о прощении. Я сделал все, чтобы дать ей то, что хотел бы дать Бейлону. И три года я гнался за призраком, потому что человек, которого я любил больше всего на свете, не хотел иметь со мной ничего общего.
Король замолчал, наполнил чашу и сделал еще один глоток.
— Полгода назад в Столицу прибыл северянин. У него не было ничего, кроме лютоволка и лошади. Мне сразу понравился этот парень. Он напомнил мне, что такое честность. Можете себе представить? Меня окружают самопровозглашенные величайшие лорды, леди и рыцари Королевства, а напомнил о честности восемнадцатилетний мальчишка с древним именем и пустыми руками.
Отто сжал кулаки от стыда и гнева, но король, слишком занятый своей чашей, не заметил этого.
— Он был честен во всем. Даже в том, что прибыл сюда лишь для того, чтобы поддержать притязания моей дочери в интересах своей страны. Я знал, что Рейнира выиграет от его присутствия, его честности и ума. Поэтому я отправил его за ней, не имея ничего, кроме надежды. А результат…
Визерис вспомнил, как чувствовал себя, когда его наследница вернулась с собственной охоты с «Белым оленем». Он вспомнил тост Артура в честь Рейниры перед всем двором — свидетельство его преданности. В тот день все тревоги и боль монарха сменились радостью, гордостью и облегчением. Визерис спал, как младенец, впервые за три года не нуждаясь в вине.
— Результаты превзошли все мои ожидания и пришли быстрее, чем я предполагал. В тот день я понял, что принял правильное решение, и гордился этим. Я был доволен и чувствовал облегчение, наблюдая в последующие месяцы, как взрослеет моя единственная дочь. Она серьёзно относилась к своим обязанностям и снова улыбалась. О, как же я скучал по этой улыбке…
Погрузившись в воспоминания, Визерис на мгновение замолчал. Наступила напряжённая пауза. Отто стоял неподвижно, ожидая слов своего короля.
— Я всем этим обязан Артуру Старку. Именно он дал моей дочери то, чего она так нуждалась, — сказал Визерис, сделав паузу, а затем продолжил мрачным тоном: — И я завидую. Завидую тому, как они преданы друг другу, в то время как мой самый доверенный советник и мой брат не задумываясь предают меня.
Отто почувствовал, как его сердце сжалось. Он был готов принять наказание за свои ошибки, но сравнение с Деймоном стало для него особенно болезненным.
— Ваша светлость, я признаю, что совершил некоторые ошибки…
— Некоторые ошибки? — горько рассмеялся Визерис. — Некоторые ошибки? Ты сказал мне, что мой брат осквернил мою дочь! Ты утверждал, что твой шпион — надёжный источник! Даже Деймон подтвердил твою ложь, словно знал, что я слепо поверю всему, что ты скажешь, и высмею собственную наивность! А теперь посмотри на то, что ты натворил: я выставил себя дураком перед всем двором! Я обвинил члена великого дома в несуществующем преступлении, чтобы защитить репутацию своей дочери от лжи, вместо того чтобы раскрыть правду!
Визерис резко подошёл к Отто и впился в него взглядом, полным ярости. Никогда прежде Десница не видел столь презрительного выражения на лице своего короля. Ему оставалось лишь опустить голову, сгорая от стыда.
— Рейнира никогда меня не простит, — сдавленным голосом произнёс Визерис, в котором звучали и гнев, и отчаяние. — Я пытался заставить её предать и обречь на смерть человека, которого она любит. Она будет ненавидеть меня до конца своих дней за это. Твоя ложь лишила меня единственного шанса искупить свои грехи, Отто.
Визерис прищурился, разглядывая своего вероломного советника. Сколько лжи тот успел ему наговорить? Сколько раз он предавал его доверие? Визерис вспомнил слова Деймона в Тронном зале, когда тот назвал его сына «наследником дня». Возможно, его брат, несмотря на все свои недостатки и амбиции, был прав.
— Пять дней, — пробормотал король.
Отто слегка нахмурился, не понимая, к чему это.
— Прошу прощения, Ваша светлость?
— Хотя это было давно, — задумчиво ответил Визерис, погрузившись в воспоминания, — подробности тускнеют в памяти. Мой отец был крепким воином, умелым наездником на драконе в расцвете сил. Джейхейрис назначил большую королевскую охоту в честь его назначения Десницей короля. А через пять дней мой отец лежал мёртвым. Турниры длятся дольше. Бейлон Храбрый, наездник Вхагара, наследник Железного трона… умер от разрыва живота. У богов, должно быть, тёмное чувство юмора.
— Это был мрачный день, — тихо сказал Отто, вспоминая те события. — Я слишком хорошо помню его.
— Да… — тон Визериса стал холодным. — Но для тебя это был хороший день. Джейхейрис назначил тебя Десницей вместо Бейлона.
Осознав, к чему ведёт этот разговор, Отто быстро попытался защититься.
— Я совсем не так это воспринимал, Ваша светлость. Это была лишь обязанность.
Но Визерис, казалось, не слышал его.
— Ты служил моему прадеду в его последние дни. Ты тот, кто учил меня быть королём.
Отто склонил голову, на этот раз в знак благодарности.
— Вы оказываете мне честь, Ваша светлость.
— Всего за пять дней… — продолжил Визерис, — ты превратился из обычного придворного в второго по значимости человека в королевстве.
На лице короля появилась гримаса презрения, от которой у Отто пробежали мурашки по коже. Визерис посмотрел на него с таким отвращением, что Десница отвела взгляд.
— Интересно… сколько времени тебе понадобилось, чтобы выбрать себя, а не своего короля?
Отто открыл рот, чтобы ответить, но Визерис поднял руку, останавливая его.
— Не утруждайся. Я не поверю ещё одной твоей лжи.
Визерис замолчал, но его взгляд оставался тяжёлым.
— Я никогда не оправлюсь от смерти Эммы, — наконец сказал он, его голос дрожал от боли. — Но Алисента… Она провела меня через худшие моменты моего горя. Она была рассчитанным отвлечением. Только сейчас я понимаю, насколько хорошо это было спланировано.
— Это абсурд, — возразил Отто. Он хотел закричать, но сохранил спокойствие, хотя сердце бешено стучало. — Королева любит тебя, как я знаю, что ты любишь её.
Визерис снова проигнорировал его слова.
— Твои интересы больше не совпадают с интересами королевства, — обвиняюще сказал он. — Твоё суждение было скомпрометировано.
Король внимательно смотрел на человека, который служил ему на протяжении всего его правления. Он вспомнил, как доверял ему, как был благодарен за поддержку во время первых заседаний Малого совета. Как Отто вытаскивал его из неловких ситуаций, как помогал принимать решения, когда сам Визерис не был уверен. И сколько раз за этим скрывалась манипуляция, направленная на укрепление власти Десницы?
— Ты был верным слугой, Отто, — произнёс Визерис, будто пытаясь убедить в этом самого себя. — Корона и королевство в неоплатном долгу перед тобой.
Его голос дрогнул, но взгляд оставался твёрдым. Медленно, почти неохотно, он потянулся к булавке Десницы, украшавшей одежду Отто. Сняв её, он замер на мгновение, глядя на убитого горем человека, чьи ошибки и интриги раз за разом разрывали сердце короля.
— Но я больше не могу доверять твоим суждениям, — сказал он, голосом, в котором смешались горечь и сожаление.
* * *
Артур провёл почти час в ванной, тщательно очищая себя от грязи и вони чёрной камеры, где он провёл два дня и одну ночь. Грязь удалось смыть без труда, но запах был таким стойким, что он, превозмогая смущение, попросил слуг сменить воду. Те были удивлены его извинениями и заверили, что подобные просьбы не редкость, но это не избавило его от неловкости.
Окончив омовение, Артур избавился от остатков воды и забродившего козьего молока, опасаясь, что убийца мог подсыпать яд в его напитки. Затем он отправился на кухню, чтобы запастись едой. Пользуясь случаем, он накрыл себе обильную тарелку, утоляя голод, который мучил его желудок. Вернувшись в комнату, он с жадностью съел почти три фунта мяса, добавив к нему виноград и абрикосы — южные фрукты, которые особенно ему полюбились. Завершив трапезу бокалом крепкого вина в честь своей свободы, Артур улёгся на кровать и проспал большую часть дня, мечтая о Винтерфелле.
Его сон был нарушен, когда в дверь постучали. Раздражённый, он быстро надел рубашку, пригладил волосы с помощью зеркала и воды из ванны, а затем открыл дверь. Он ожидал увидеть Рейниру или, возможно, Деймона, но никак не короля. Если бы он знал, кто придёт, то постарался бы выглядеть более презентабельно.
— Ваша светлость, — сказал он, кланяясь. — Прошу прощения за мой внешний вид.
— Всё в порядке, — ответил Визерис, махнув рукой. — После того, что с тобой произошло, я понимаю, что тебе нужно расслабиться. Можно войти?
— Конечно.
Артур отступил, впуская короля, и с удивлением заметил, что королевская гвардия не сопровождает его. Закрыв за ним дверь, он внимательно посмотрел на Визериса. Король, которого он видел трезвым этим утром, теперь выглядел так, будто выпил целый кувшин вина и постарел на десять лет.
— Чёрт, — нахмурился Артур. — Ты выглядишь ужасно. Что с тобой случилось?
Визерис криво усмехнулся, сел в кресло и потянулся к кувшину с вином. Но прежде чем он успел отпить, Артур забрал чашу из его рук.
— Простите, Ваша светлость, но я не позволю вам отключиться в моей комнате. Меня ещё обвинят в отравлении, а камеры замка — далеко не самое приятное место, как я убедился. К тому же, я уверен, что вы пришли сюда не для того, чтобы выпить ещё.
Визерис посмотрел на него. В глазах Старка читались спокойствие и честность — качества, которые король находил освежающими после месяцев лжи и интриг. Он тяжело вздохнул, признавая, что Артур прав. Ему нужно было взять себя в руки.
— Прежде всего, я хотел извиниться…
— Я не принимаю твоих извинений, — резко перебил его Артур.
Визерис удивлённо поднял брови.
Артур покачал головой.
— Я понимаю, почему ты так поступил. Более того, я уважаю твою решимость. Пожертвовать незнакомцем ради защиты репутации своей дочери — трудный, но смелый выбор. Я, наверное, сделал бы то же самое на твоём месте. Но не извиняйся за выбор, который ты сделал сознательно, зная, что это преступление было вымышленным, а я — невиновен. Ты не жалеешь о том, что сделал. Ты жалеешь, что Рейнира нашла лучший выход, а ты — нет.
Визерис открыл рот, но тут же закрыл его, покачав головой.
— Моя дочь влюблена в тебя, — вырвалось у него.
Артур замер, закрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Не должно быть так, — наконец сказал он.
— Ты прав, — кивнул Визерис. — Но это так. Скажи, что она делала в твоей комнате ночью?
— Я думал, что сегодня утром я ясно выразился.
— Прошу тебя, — голос короля звучал почти умоляюще. — Мне нужно знать, что произошло. Я слишком много слышал лжи и сам додумал немало. Мне нужна правда. Я ведь знаю достаточно: она была с Деймоном в борделе, потом ты забрал её оттуда, потом она вышла из твоей комнаты в слезах. Я знаю, что она любит тебя, а ты человек чести. Я могу догадаться, что произошло. Но мне нужно услышать это от тебя.
Артур понимал, что король прав. Утаивать правду не имело смысла, ведь Визерис уже знал ключевые детали. Поэтому он рассказал всё: о том, что произошло в борделе, о Деймоне и его словах, которые заслужили пощечину Рейниры, и о её посещении его комнаты.
Когда рассказ закончился, Визерис выглядел так, словно его раздавили. Он молча смотрел на кубок в руках Артура. Старк вздохнул, отпил половину и вернул чашу королю. Тот молча допил её до дна.
— Будь проклят этот демон, — выдохнул Визерис, стиснув зубы. — Мне следовало изгнать его из королевства ещё давно.
— Он всегда найдёт способ вернуться, — спокойно сказал Артур, забирая пустую чашу. — Деймон — великий воин и всадник дракона. В наши дни таких мало. Он знает свою ценность. Он просто дождётся нового конфликта, чтобы триумфально вернуться.
Визерис застонал от досады, сжав голову руками.
— Тогда что мне делать?
— Изгоните его сейчас. Ему нужна война, чтобы вернуться. А пока Дом Таргариенов должен укреплять свои позиции. Драконов много, но наездников слишком мало. Веларионы уже слишком сильны: Мелейс, Вхагар и Морской Дым дают им огромную мощь. Я бы предпочёл не посылать Рейниру на войну.
— И я бы тоже, — король содрогнулся от одной только мысли. — Но что тогда? Мы не можем ничего сделать.
— Ты называешь воспитание детей и свадьбу Рейниры «ничегонеделанием»? — приподнял бровь Артур. — Мы оба знаем, что лорд Корлис, несмотря на свои амбиции, будет на твоей стороне в случае войны. Но Таргариенам нужно больше силы, чтобы сохранить страх и уважение, которые они когда-то внушали. Джейхейрис и его сыновья были великими всадниками на драконах. Мы оба понимаем, что ты не можешь сесть на другого дракона. Придётся ждать, пока вырастут твои дети, надеясь, что Рейнира быстро найдёт себе пару и будет расширять семью.
Артур выдержал паузу и добавил:
— Кроме того, королевство должно оставаться стабильным как минимум десять лет. Что там со Ступенями после войны?
Визерис задумался на мгновение, затем тяжело вздохнул.
— Я не знаю, — признался он, к ужасу Артура. — Отто занимался этой проблемой.
— Ваша светлость, — голос Старка звучал укоризненно, король ясно его слышал. — Вы обязаны знать. Триархия вернётся, и Деймон воспользуется новой войной, если Ступени останутся незащищёнными. Стеклянный сад, обещанный Северу, так и не будет доставлен, что вызовет гнев Северных Домов. Наши морские пути не будут безопасными для торговли, что ослабит экономику и разозлит Дома в Просторе и на Западе.
Визерис поднял брови, впечатлённый рассуждениями юноши. Он задавался вопросом, что мог бы добиться этот молодой человек, если был больше, чем просто племянником лорда Винтерфелла. Возможно, его решения были гораздо более обоснованными, чем он думал.
— Кажется, ты много размышлял об этом, парень.
— Конечно, я много думал, — ответил Артур уверенно. — Преемственность Рейниры будет поставлена под сомнение, если её власть не будет достаточно сильной. Я хочу, чтобы её правление было стабильным, чтобы Север смог процветать даже в следующую Зиму. Всё это невозможно, пока тень Деймона не исчезнет и он не воспользуется слабостью. И это будет невозможно, если влияние и сила Дома Веларионов будут значительнее, чем у Дома Таргариенов. Захват Ступеней — только начало. Как только ситуация там будет стабилизирована, вам нужно будет восстанавливать силу вашего дома, и не только с помощью всадников на драконах. Сначала вам нужно…
Визерис поднял руку, прося его замолчать. Артур мгновенно осёкся, осознав, что увлёкся. Он опустил голову в знак извинения, но король лишь отмахнулся, давая понять, что извинения не требуются.
Отец Рейниры внимательно осмотрел молодого северянина — умного и честного, не имеющего личных амбиций, которые могли бы повлиять на его суждения. Он не боялся говорить правду, как бы жестокой она ни была, и всегда прямолинейно выражал свою позицию. Он был предан Рейнире так же, как она ему, и стремился видеть её на Железном Троне, правящей с мудростью и долгим правлением, как Джейхейрис. Для него Игра престолов не была сложной задачей.
Король принял решение. Он встал и повернулся к Артуру.
— Рейнире очень повезло с тобой, — сказал он, его голос был тёплым от признания. — Она нуждается в тебе. И будет нуждаться в тебе ещё долго. Возможно, ты нужен и мне.
Северянин нахмурился, озадаченный.
— Вы хотите, чтобы я стал вашим советником?
— Нет, — Визерис покачал головой, прикалывая что-то к рубашке Старка. — Тебе нужно быть чем-то большим.
Артур опустил глаза и широко раскрыл их, осознав, что его король прикрепил к его одежде.
— Артур Старк из Винтерфелла, я назначаю тебя Десницей короля.
Северянин был слишком ошеломлен, чтобы что-либо сказать, но это не имело значения — взгляд Визериса стал тверже.
— Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что я доверяю тебе все Королевство, а не только Север, — предупредил он. — Ты должен помочь мне стабилизировать Семь Королевств и подготовить Рейниру к правлению. Если я заподозрю какое-либо предательство, ты будешь изгнан из этого города.
Угроза быстро вернула Артура к реальности. Он принял серьезное выражение лица и кивнул.
— Север всегда будет моим приоритетом, — сказал он, — но Рейнира пользуется моей преданностью. Если для обеспечения ее правления мне придется пойти на некоторые уступки, так тому и быть. Я уйду в отставку, если окажусь неспособным выполнить свою задачу.
— Рад это слышать, — отозвался Визерис, похлопав Старка по плечу, и направился к выходу. — Заседание Малого совета начнется завтра на рассвете.
Не сказав больше ни слова, король Таргариенов закрыл дверь, оставив северянина одного. Артур бросил взгляд на зеркало, чтобы оценить свой новый образ.