• Knightmare

• гарри поттер
• марианна поттер
• черновик
• the gamer

Размозжив голову очередному егерю стволом автомата, начинаю шарить по карманам мертвеца.

Однако, когда я поняла, что его товарищи уже далеко, то отменила Подобие Тени и начала стягивать с трупа одежду. Дрон продолжал летать на до мной и усиленно мигать, но пока что он никак мне не мешал. Ведь те, для кого предназначались все его сигналы, убежали, сверкая пятками.

Тем не менее, демаскировка эта была мне нужна, как собаке пятая нога, и, облачившись в одежду мёртвого егеря, я сбила этот дрон с помощью Смертельной Тени и вновь сотворила Плащ Тени.

После этого я забилась в глушь, затаилась и решила немного отдохнуть. Было у меня подспудное чувство, что скоро будет какой-то писец.

Интуиция меня не обманула. Через пару часов, когда с востока забрезжил рассвет, с неба начали спускаться сотни дронов. И не только они, но и летательные аппараты неизвестной конструкции, в которых, судя по наличию кабин, был таки живой экипаж.

Аппараты эти несли на себе нехилое вооружение. Тяжёлые пулемёты с бронебойными и зажигательными боеприпасами, мелкокалиберные пушки и ракеты. Но, что самое неприятное, у них были снаряды, которые, как и гранаты егерей, уничтожали тень.

Эти штурмовики принялись буквально выжигать лес, закидывая его, при этом, световыми снарядами.

Понимая, что такими темпами мне скоро настанет кирдык, я бежала от них на всех парах. Что самое поганое, когда у одних штурмовиков кончались боеприпасы, тут же прилетали другие и продолжали равнять округу с землёй. Вряд ли, в этой операции принимало участие так уж много аппаратов. Скорее всего, тут имела место быть посменная работа. Одна группа отбомбилась и полетела на базу заправляться и пополнять боезапас. На их место прилетела вторая группа, точно так же отбомбилась и улетела на базу, а на её место уже вернулась первая группа.

Как-то так я себе это представляла.

Увы, мой резерв был не бесконечен, и долго убегать в Подобии Тени я не могла. Пришлось идти на очередной отчаянный шаг. Совместив Плащ и Подобие, я переместилась на один из штурмовиков. После чего пробила бронированное стекло кабины, где, к моему удивлению, никто не догадался убрать тень, и использовала на одном из пилотов Теневую Марионетку.

Я, фактически, вселилась в него, надела, как костюм. Заполучила не только его тело, но и навыки с воспоминаниями. Это заклинание ещё сложнее, чем Подобие Тени, и у меня были серьёзные сомнения в том, что я смогу его сотворить. Увы, опасения были не напрасны. Хоть у меня и получилось захватить тело пилота, но из-за кривого исполнения, оно начало разрушаться. Хорошо ещё, этот процесс был далеко не скоротечным. Несколько часов эта оболочка точно протянет.

Отстранившись от личных воспоминаний пилота, сосредотачиваюсь на его профессиональных навыках. Благо, это было нетрудно, так как до моего вселения он сам был погружён отнюдь не в меланхолию или раздумья о смысле бытия, а методично и холодно выполнял свою работу.

На поясе у моей марионетки имелась кобура с пистолетом. Что пришлось очень кстати в деле избавления от второго пилота. После того, как в кабине не осталось никого живого, кроме меня, я слегка замедлила аппарат, называемый, оказывается: летающим боровом. Ну, на их языке это, конечно, по-другому звучит. Не факт, что у меня получится это выговорить. Но само название забавное.

Немного потянув рычаг скорости на себя, я заставила систему наведения переключиться на воздушные цели. То бишь, на «боровов», которые летели рядом. Всего их, помимо моего аппарата, было ещё четверо.

Мой «боров» пока что не использовал ракет, и мне казалось, что, если выпустить на них весь боезапас разом, а такая возможность имелась, то у меня вполне выйдет всех их тут же и похоронить. Тем более, учитывая ещё и эффект неожиданности. Сейчас все пилоты сосредоточены на зачистке территории и не ожидают нападения с воздуха. К тому же, от своих.

Поднявшись на несколько десятков метров повыше, чтобы видеть всех «крылатых свиней», как на ладони, настраиваю наконец, систему наведения и, нажав одну кнопку, на приборной панели, выпускаю восемнадцать самонаводящихся по тепловому следу ракет. По шесть на каждый вражеский аппарат.

Одному «борову», который был практически подо мной, сносит почти всю правую часть корпуса, и его горящие обломки начинают падать на выжженную им же землю.

Второй, летевший чуть дальше, взорвался прямо в воздухе. Ракеты так удачно попали, что спровоцировали детонацию сразу обоих двигателей.

Третьему я подбирала только правый двигатель, почти не задев всё остальное. У него сработал автоматический запуск тепловых ловушек. Как и у четвёртого «борова», который вообще почти не пострадал.

Пилоты этих аппаратов тут же начали связываться со мной по закрытому каналу и орать по поводу того: что же за хрень я творю.

Никак не реагируя это, даю залп по повреждённому «борову», который еле держался в воздухе и, судя по траектории полёта, собирался идти на вынужденную посадку.

Его я без всяких сантиментов расстреляла парой залпов бортовой артиллерии. Первыми пошли бронебойные болванки, и сразу за ними полетели фугасы. После этого на той «крылатой свинье» можно было ставить крест. Кабину разворотило, крыло отвалилось, а хвост неплохо так накренило.

Пилоты не пострадавшей машины уже отошли от шока и вознамерились во что бы то ни стало меня закопать. Отомстить за предательство и погибших товарищей. В эфире стоял тот ещё мат.

К счастью, вражеский «боров» успел уже неплохо истратить свой боезапас. Мне он смог отправить всего лишь три ракеты, от которых я без особого труда ушла, заложив не слишком крутой вираж и выпустив несколько тепловых ловушек.

Понимая, что тянуть с уничтожением последнего штурмовика нельзя, я на максимальной скорости начинаю сближаться с ним, стреляя попутно изо всего, что у меня сейчас было. Врагов этот мой манёвр слегка ошеломил. Всё же они были пилотами летающего танка, а истребителя и ждали, скорее, перестрелки на дистанции, а не «собачьей свары» в духе Второй Мировой.

Среагировали на это вражеские пилоты с большим опозданием. Когда они только начали выкручивать рули, уходя из-под обстрела, у них уже вышло из строя два пулемёта и радио антенна.

Тем не менее, эта «крылатая свинья» всё же смогла уйти из-под обстрела и даже развернуться для контратаки. Уже мне пришлось дёргать руль, уходя от вражеских выстрелов.

Бронебойные пули пробили стекло кабины и превратили в кровавый фарш труп убитого мной второго пилота, который сидел ниже, у самого носа. Также крыло левое крыло неплохо изрешетило, вместе с тремя подвесными пушками.

Аппарат стало здорово кренить, аэродинамические свойства моего «борова» изрядно попортились. Мои шансы выиграть эту дуэль резко снизились. Поэтому я решила идти на таран. Благо, ничем, кроме «борова» я не рискую. Даже если марионетка умрёт до столкновения штурмовиков, у меня по-прежнему будет Подобие, которое просто не даст мне погибнуть от такой мелочи, как воздушная авария.

Вновь начав стрелять из всех орудий, я добилась не так уж многого. Вражеский «боров» петлял, как пьяный эпилептик. Мне удалось всего лишь повредить одну из пушек на правом крыле аппарата. Моему штурмовику досталось куда больше. Треть бортовой электроники вышла из строя, я потеряла связь со всеми оставшимися пулемётами и возможность вводить двигатели в режим форсажа.

Поняв, что я лечу прямо на них и не собираюсь отворачивать в сторону, вражеские пилоты сделали резкий разворот и попытались от меня убежать, но не смогли этого сделать. Повернувшись ко мне боком, они подставили свой левый двигатель прямо под мои пушки.Три фугаса разворотили вошли в почти не защищённую бронёй часть штурмовика и спровоцировали её детонацию. Вся левая сторона «борова» разлетелась вдребезги, и остатки летательного аппарата камнем полетели вниз. Кабина, вроде бы, не была затронута взрывом. Но, вряд ли, пилотов это спасёт. Аппарат так мотает, что они просто смогут не катапультироваться.

Мой «боров», несмотря на повреждения, всё ещё неплохо летал и был ограниченно боеспособен.

Начинаю снижаться, попутно ища глазами место, где можно было бы посадит «крылатую свинью». И такое место нашлось, как раз, неподалёку от упавшего несколько секунд назад штурмовика.

Села я выжженной поляне. «Боровы» неплохо перепахали тут землю. Здесь лежало несколько полусгоревших деревьев, что были буквально с корнем выдернуты из почвы, а более мелкие растения, став пеплом и золой, серо-чёрным ковром покрывали землю.

Вылезя из кабины, я ступила на этот самый «ковёр» и прямо по нему пошла к горящему штурмовику, неплохо пропахавшему почву своим падением.

К моему удивлению, один из пилотов этого «борова» выжил. Отбил себе чуть ли не все внутренние органы, заработал сотрясение, судя по крови, сочащейся из раны на макушке, но он дышал, стонал и даже сумел произнести членораздельное слово!

— Verrader! — сказал он мне и тут же замолчал, без сил обмякнув в кресле. Что характерно, глаза его оставались открытыми, и он ими даже двигал.

Его товарищ же выпал из кабины при падении и сейчас лежал неподалёку, являя собой весьма неаппетитную картину. Это даже не кровавый блин, а разбитый кровавый блин.

Уместив в ладони пистолет, я подняла руку и нацелила его на выжившего пилота, намереваясь довершить начатое. Однако мне сразу же подумалось: моя оболочка долго не протянет. Ещё часов шесть, максимум. И ведь, при этом, скоро всё начнётся сначала. Прилетит вторая группа «крылатых свиней». Возможно, с базы пришлют ещё больше штурмовиков, чтобы уж наверняка.

Мне нужна марионетка, которая не будет разлагаться. И этот умирающий пилот неплохо подходил на роль новой оболочки. Все его повреждения имеют исключительно физический характер. Подобие вылечит их в мгновение ока. Но… только при условии, что я смогу сотворить нормальную Марионетку Тени, а не как в прошлый раз.

Стоило мне отменить заклинание, как фальшивая плоть мгновенно обратилась чёрным дымом, а пилотский комбинезон вместе со шлемом и пистолетом упали на землю. Постояв немного, собираюсь с мыслями. Простраиваю в голове конструкт Марионетки повторяю про себя алгоритм действий. Перепроверяю себя, чтоб не допустить ошибку, как в прошлый раз.

И всё это не прошло даром. На сей раз заклятие вышло, как надо. Я вселилась в умирающего пилота, сумев не попортить оболочку.

Раны, как и предполагалось, зажили мгновенно.

Сбросив с себя окровавленный и порванный комбинезон, я одела целые вещи, упавшие с моей прошлой Марионетки. К счастью, размеры у них совпадали, так что мне не пришлось испытывать дискомфорт.

Вернувшись на свой более или менее целый «боров», я тут же начала связываться с базой и требовать эвакуации. С легендой особо можно было и не париться. Из воспоминаний марионетки я знала, что подобные инциденты, обнуляются взводы и даже роты с бронетехникой, не являются чем-то невероятным. Такое, конечно, не происходит на каждом шагу, но случается, а потому командованию особо ничего объяснять не надо. Главное, состряпать более или менее правдоподобную историю.

Какой-либо особой стратегии у меня не было, я просто хотела попасть в цивилизованные условия, поспать в кровать, принять душ. Возможно, найти какие-нибудь развлечения.

Штурмовик, на котором я летала, пришлось пустить в расход, иначе были бы вопросы относительно того, откуда на этой машине столько следов от крупнокалиберных пуль, почему второй пилот совершенно явно застрелен из табельного оружия и куда, наконец, делся командир экипажа. Да и новая марионетка были приписана к другой «крылатой свинье». Так что этот штурмовик, не без сожаления, но пришлось взорвать. Благо, в боезапасе оставалось ещё много фугасов.

Взрыв получился знатным, «борова» со всем его содержимым перекорёжило знатно. А что не повредило взрывом, то сейчас бодро горит. Правда, осталась одна вещь, которую я никак скрыть не могу. Мой штурмовик совершенно явно приземлился сам, а не упал. Это видно отсутствию неглубокой проплешины в земле. Можно, конечно, сказать, что взрыв произошёл уже после посадки. Дескать, экипаж решил подобрать катапультировавшегося товарища, то есть, меня, но уже на земле с ним приключилась столь неожиданная пакость.

Помощь пришла довольно быстро. Всего через двадцать минут на серую поляну приземлился медицинский транспортник в сопровождении пятёрки лёгких танков на воздушной подушке, сброшенных на парашюте с большого транспортного орнитоптера.

Эти наземные боевые машины несут довольно скромное вооружение. Два крупнокалиберных пулемёта, одна маломощная лазерная пушка. Но главное достоинство сих танков заключается не в дохленькой огневой мощи, а в магических негаторах, которые рассеивают ману в километровом радиусе. К счастью, особенности заклинания Теневой Марионетки были таковы, что на меня эти негаторы никак не действовали.

Медики внимательно меня осмотрели, справились о состоянии, всучили успокоительное вместе с общеукрепляющим. Помимо военных врачей и санитаров в транспорте были также и спасатели, которые незамедлительно кинулись к обломкам штурмовиков в надежде отыскать выживших. Ну или, на худой конец, достать тела из-под обломков, чтобы нормально их похоронить.

На базу я прилетела спустя три часа вместе с завёрнутыми в плотный полиэтилен останками пилотов. Через воспоминания марионетки это место виделось мне весьма отрывочным и размытым. Так что, прибыв туда, я, фактически, познакомилась с ним впервые.

База эта, ну или, говоря языком местных, «Korstmos-27».

Место это было, одновременно, и военным аэродромом, и базой, где была размещена аж целая аэромобильная дивизия вместе со всем немаленьким обслуживающим персоналом. Помимо чисто боевых частей была куча вспомогательных подразделений. Ремонтники, военная полиция, медики.

И всё это располагалось посреди огромного, абсолютно дикого леса, что простирается на сотни километров вокруг. За пределами этой военной базы нет никакой цивилизации, так как располагается она на совершенно необжитых территориях. Всё снабжение идёт по воздуху. Раз в три дня прилетает несколько больших транспортников, которые привозят всё необходимое и вывозят различные отходы.

Будучи пилотом, моя марионетка имела звание младшего майора. Это выше капитана, но ниже обычного майора. Это офицерское звание давало множество привилегий. Таких как: отдельные апартаменты, увеличенная пайка и доступ в офицерскую душевую, где всё гораздо более цивильно, чем в солдатской.

Натурализовалась я в Korstmos без каких-либо проблем. Меня, естественно, допрашивали об обстоятельствах гибели взвода «крылатых свиней». Но исключительно как свидетеля, а не подозреваемого.

В начале каждого дня у меня над головой появлялась надпись, подобная той, что я видела, только-только вывалившись из портала. Мне нужно было выжить в течении суток. Давалось точно такое же дополнительное задание по сбору серебряных медальонов. И, судя по тому, что давалось в награду, их обладателей я должна была убить.

Кстати, поначалу мне было непонятно, что это за: «серебряные медальоны», и где их взять, но теперь я уже знала, что это аналог медали, выдаваемый за двадцать лет беспорочной службы офицерам не ниже старшего майора. Другими словами, мне предлагали подсократить местный высший офицерский состав.

И я была не то, чтобы против. Ведь никакой симпатии военные этого мира у меня вызывали.

Дело даже не в том, что они охотились за мной и пытались убить. Теперь, зная местные расклады, я знаю: они пытались именно что ликвидировать меня. Но мои антипатии к местной военной структуре лежат отнюдь не в сфере личных обид.

Мир этот называется Геей, и, во многом, он схож с Землёй. Немного различаются очертания суши и история разумных обитателей. Помимо людей тут жили ещё и эльфы, обладавшие магией, в отличие от рода homo, бывшего в этой области совершенно бесталанным.

Ушастики жили обособленно, в своих анклавах, и почти не обращали внимание на людей. Последние тоже почти не контактировали с эльфами, вполне обоснованно опасаясь опасных чужаков, которые за походы в запретные территории могут не только тебя, но и весь твой род вырезать.

Шло время, а вместе с ним и прогресс, люди совершенствовали орудия труда, появилась наука, новые, более совершенные средства убийства себе подобных. Человечество вошло в индустриальную эпоху, штучные ранее товары престали быть предметами роскоши и прочно вошли в повседневный обиход простых людей, здорово повысилась рождаемость. Армии теперь исчислялись не десятками и сотнями тысяч, а миллионами.

А у эльфов… у них всё было по-прежнему. Пока люди копили знания, совершенствовали культуру и науку, шли по пути технологического прогресса, кровью и потом развивая свою цивилизацию, ушастые зевали.

В какой-то момент одна из человеческих армий зашла на территорию эльфийского анклава и была почти полностью уничтожена. Спаслось лишь несколько человек из целой бригады. Ушастые, как и прежде, вознамерились устроить карательный рейд в ответ на подобную наглость. Но на этот раз их самих ждал очень неприятный сюрприз. Оказывается, три дивизии с тяжёлой артиллерией, танками и поддержкой авиации способны, пусть и не без потерь, но укатать отряд могущественных эльфийских воителей, что веками оттачивали навыки владения холодным оружием и боевой магией.

Эльфы столкнулись с очень неприятным для себя фактом. Хозяевами планеты они быть перестали, и при желании люди вполне могут всех их истребить. Изоляция, длившаяся тысячелетиями, окончилась.

Эльфы, пусть и ограниченно, но всё же открыли свои территории для людей, началась торговля. Сами ушастые начали покидать свои убежища, выбираясь в большой мир. Как ни странно, но человеческая культура начала весьма бодро ассимилировать культуру эльфийскую.

Долгоживущие обитатели лесов, покинувшие свои анклавы очень быстро перенимали человеческие обычаи и натурализовывались в людском социуме, появилось много смешанных браков.

Человеческие учёные, с помощью самых продвинутых на тот момент технических средств, смогли покорить магию. В эльфийских анклавах начал пусть и очень медленный, но заметный технологический прогресс.

Прогресс с утроенной силой зашагал по планете. Жизнь людей быстро улучшалась за счёт увеличения производительности труда за счёт непрерывного совершенствования технологий. Будущее виделось всем исключительно в светлых, тёплых тонах.

Однако произошло весьма банальное, но от того не менее страшное событие. Грянул кризис перепроизводства. Весь мир к тому времени уже был включён в единую экономическую систему, так что коснулось это бедствие, в той или иной мере, всех. Голод, тотальное обнищание, падение прибыли мегакорпораций, спад производства.

Международная обстановка сильно накалилась. Каждая крупная империя стремилась выйти из кризиса, ограбив соседа по глобусу.

Всё это кончилось весьма предсказуемо. Войной. Мировой войной.

Началась Мировая Война. Технологический уровень самых развитых государств планеты, которые всё это и затеяли, примерно соответствовал второй половине двадцатого века. За исключением того, что технология ядерного распада пусть и была известна, но почти не использовалась. Ни бомб, ни реакторов.

Война продлилась долгих семь лет. И унесла больше сотни миллионов жизней. Но ещё больше погибло из-за голода, магических болезней череды мелких войн, случившихся впоследствии. Всё крупные империи развалились на множество мелких, враждебных друг другу государств. Многие регионы либо обезлюдели, либо были просто стёрты с лица земли, появились опасные зоны с магическими аномалиями, практически непригодные для жизни.

Наступил самый настоящий апокалипсис, продлившийся не много, не мало шестьдесят лет. Более или менее всё устаканилось тогда, когда одна из мегакорпораций подгребла под себя всю планету, создав совершенно особое, транснациональное государство.

Вот только фундамент у него был тот же, что и у империй прошлого. Заколачивание прибыли и грабёжь колоний. Идеологическим фундаментом этого государства стал расизм. Эльфы начали подвергаться различным дискриминациям до тех пор, пока их убийство не перестало считаться преступлением, а самих их не начали уничтожать. Ушастые были вынуждены уходить в подполье, прятаться в опасных зонах и глухих местах.

И в этом они были не одиноки. Множеству людей также не нравилось это государство, и они осмеливались с оружием в руках с ним бороться. В некоторых регионах сопротивление было настолько велико, что государственная власть там присутствовала исключительно на бумаге. Реально же территорию контролировали инсургенты.

Лес, по которому меня гоняли егеря, находится неподалёку от опасной зоны, где обосновалась одна из множества повстанческих групп. И контингент, размещённый на базе нужен для того, что держать врагов государства в узде. Не давать им оттуда высовываться и предупреждать их вылазки.

Однако, помимо борьбы с вооружёнными мятежниками, солдаты ещё и терроризируют местное населения. Устраивают карательные рейды, грабят и сжигают напалмом «лишние» поля. Дело в том, что в «кризисных» регионах был установлен так называемый: «сельскохозяйственный ценз». Из расчёта количества проживающего в тех местах населения было установлено то количество гектаров земли и скота, которое необходимо на его прокорм и минимально необходимое воспроизводство. И военный контингенты таких регионов жёстко следили за выполнением «ценза». Сжигали лишние поля, резали скот, если фермеры не удосуживались сами этого делать. Уничтожению подвергались даже продовольственные продукты. Правда, их очень часто не утилизировали, а просто реквизировали. Тех же, кто был уличён в производстве лишнего продовольствия или его хранении казнили на месте. Частенько, вместе со всей семьёй.

Этот «ценз» был введён для того, чтобы лишить повстанцев продовольственной базы. Чтобы жители мятежных регионов, имея возможность прокормить только себя, не делились с «террористами» продуктами.

Данная мера как-то очень сильно пованивала геноцидом. И, в общем-то, была им. Несмотря на заявления официальной государственной пропаганды о том, что «сельскохозяйственный ценз» почти никак не повлиял на рацион граждан «кризисных» регионов, всего лишь снизив их доходы от продажи фермерских продуктов.

На деле, эти ограничения ставили людей на грань голода. Цинга и рахитизм стали повсеместным явлением. То и дело вспыхивали эпидемии болезней, которые, казалось бы, остались в глубокой древности.

Повстанцы же, вследствие того, что среди них было много эльфов, шли на различные магические ухищрения. К примеру, посреди отравленного химикатами пепелища могло за ночь возникнуть цветущее поле. Оно могло возникнуть вообще, где угодно. Да хоть в непролазной чаще. Именно поэтому «воздушные боровы» регулярно летали, вроде бы, над обычным лесом, а егеря прочёсывали его с собаками.

Это было похоже на игру. Повстанцы производили и прятали продовольствие, по возможности, отдавая его некомбатантам, а военные яростно его искали и уничтожали.

Думаю, теперь моя неприязнь к армии этого мира стала понятной.

На Korstmos-27 я нахожусь уже две недели. За это время я, исполняя обязанности военного пилота, сделала тридцать восемь боевых вылетов. По большей части, это была разведка, но пришлось немного и по кустам пострелять. К счастью, ни в каких военных преступлениях мне участвовать не довелось. Но это только пока.

Судя по воспоминаниям марионетки, которая могла и по мирным людям пулемётную очередь дать, за подобной хренью дело долго не станет.

Впрочем, я не собиралась долго здесь задерживаться. У меня в тайнике лежит уже три серебряных медальона, и я планирую добавить к ещё четвёртый, пятый, шестой и, возможно, седьмой.

Все мои жертвы никак не были со мной связаны, моя марионетка даже с их подчинёнными никогда по службе не пересекалась. Генерал десантной бригады, полковник военной полиции и старший майор медицинской службы. Последний — та ещё сука, настоящий вивисектор, а не врач. Под госпиталем, помимо морга, была ещё и лаборатория, в которой проводили исследования на пленных ушастиках. И данный старший майор был начальником этой лаборатории. Что там делали с эльфами, я даже говорить не хочу.

Как ни странно, но данное обстоятельство мне, в некотором смысле даже помогло. Этот «Менгеле» был моей первой жертвой, и его я не просто убила, а совершила настоящую ритуальную казнь, подобную той, которой ушастые подвергали людей в далёкой древности. Вырезала на плавный, растительный узор, идущий по всему телу, и насадила жопой на кол, умудрившись не задеть жизненно важных органов и заставив долго умирать от кровопотери.

Я, конечно, не эльф с тысячелетним опытом подобных извращений, и у меня всё получилось гораздо более криво. Вместо высокого и толстого кола несколько железных прутьев, связанных проволокой. Да и с аккуратным насаживанием ничего не вышло. «Клиент» умер очень быстро. В лаборатории была отличная звукоизоляция, и за её пределами никто, ничего не слышал.

Один из эльфов, которого этот изувер «пользовал» умер в тот же вечер. Из-за этого он и вынужден был задержаться на рабочем месте, где я и убила. Отчёт о смерти очередного подопытного «Менгеле» отослать не успел, а вот тело утилизировать — да. Я воспользовалась этим, представив всё так, будто ушастый смог освободиться, жестоко убил своего мучителя и подарил лёгкую смерть своим сородичам.

Эльфы из лаборатории были просто живыми трупами, с их ранами и общим истощением подвергающегося регулярным пыткам организма они бы просто не пережили транспортацию куда-либо за пределы лаборатории. Так что лёгкая смерть в той ситуации была для них наилучшим исходом.

После этого на базе все здорово переполошились. Полиция встала на дыбы, по базе поползли тревожные и откровенно ебанутые слухи. Официально никто ничего не заявлял вот и напрягал народ свою фантазию, как мог.

Второй моей жертвой стал полицейский полковник. К его убийству я готовилась очень тщательно. Изучала привычки, расписание цели, некоторые детали биографии. Но так, ненароком, «задружившись» с некоторыми офицерами полиции сплетничала про начальство и коллег.

Убила я полковника в тот день, когда у меня был назначен боевой вылет. Но я уговорила одного коллегу поменяться. В итоге, официально в момент смерти высокопоставленного офицера полиции меня на базе даже не было, а счастливый обладатель пары бутылок контрафактного, ананасового виски взлетел на воздух через пару дней, сев в неисправного «борова».

Полковника того я убила не так жестоко, как старшего майора, но не менее показательно.

Перерезала горло, отчего он довольно быстро умер, потом вырезала глаза, вскрыла живот и положила их в желудок. Это, опять же, было моё указание на «эльфийский след». В древности ушастые рисовали своим покойникам глаза везде, где только можно. Моя марионетка не много знала о подоплёке это традиции, но ей было известно о том, что глаза у эльфов ценятся по особому. Что-то вроде: «много глаз хорошо, значит ты мудрый, просветлённый и вообще интеллектуальный джигит, а совсем без глаз очень плохо, значит ты глупец и духовное чмо и вообще персонаж зашкварный».

Конечно, знания моего реципиента оставляли желать лучшего, мягко говоря. И, скорее всего, в его голове плавали общепринятые в обществе стереотипы, которые, как правило, к реальности имеют очень опосредованное отношение. Однако это было не так уж и важно. Он верил в то же, что и большинство людей на базе, среди которых, вряд ли, были знатоки эльфийской культуры.

После смерти полковника поднялся уже по-настоящему серьёзный переполох. Сюда даже заявился представитель провинциальной прокуратуры, пробывший здесь пару дней, а затем улетевший обратно. Зато остались его эксперты, которые до сих пор тут землю носом роют.

Что характерно, прикапывались даже ко мне из-за того случая с гибелью взвода «боровов». Но за отсутствие мотива, улик и даже весомых подозрений, меня оставили в покое. А вот моего командира песочили знатно. И за потерю стольких боевых машин, и за гибель пилота непонятно по чьей вине. То ли техников, то ли самого пилота.

Тут бы мне стоило угомониться и выждать, но мне уже хотелось поскорее съебаться из этого долбанного мира.

Поэтому я начала готовить следующее убийство. Целью моей стал известный на всю базу садист и каратель. Тот самый бригадный генерал, чьи солдаты прославились отнюдь не благородством м милосердием, а совершенно противоположными качествами. Даже для тех фашистов, которые меня окружают, методы этого высокопоставленного офицера казались дикими и излишне жестокими.

Так как обстановка на базе была напряжённой, я решила на этот раз не мудрить. Пролезла в танковый ангар, стащила оттуда снятый с танка, сломанный пулемёт, починила его и прикрутила на один дрон, позаимствованный со склада списанной техники, который точно также привела в порядок. Дроны эти были хороши тем, что у них был довольно продвинутый автопилот. Задал ему определённый алгоритм действий, он ему и следует.

В результате, идя поздно вечером в офицерский клуб, бригадный генерал-палач был буквально изрешечён пролетавшим мимо дроном. И никакая охрана его не спасла. Четверых крепких парней с ППМами постигла та же незавидная участь.

Подобное убийство рушило мою легенду об эльфе, который чудом сбежал от вивисектора и теперь прячется где-то и мстит. Но меня это не сильно расстраивало. Как ни крути, а мою причастность к этому и двум прошлым убийствам никто не вычислит. Разве что найдёт какой-нибудь свидетель, который видел, как я тырю запчасти со склада, но это, вряд ли, ночью никто из казарм не выходит. Отбой, да и после гибели наказание за нарушение комендантского часа серьёзно ужесточили. Так что никто по ночам по базе нынче не шарится. Ну, кроме меня.

Камер наблюдения же мне вообще не стоило бояться. У меня был доступ к местной локальной сети, и я сразу же после каждой своей «неофициальной» прогулки удаляла куски записей с камер, на которых случайно засветилась.

Программная архитектура этого мира была довольно простой и не имела вообще практически никакой защиты от взлома. Сказался серьёзный технологический упадок после Великой Войны, из-за чего персональные компьютеры до сих пор являются большой редкостью и стоят очень дорого. А вычислительная техника используется, в основном, военными и работниками государственных исследовательских институтов.

После убийства генерала вновь прилетели из прокуратуры. На этот раз явилась шишка покрупнее, и все забегали с утроенным рвением. Ну а я, предвидя такое развитие событий, готовилась к следующему шагу.

Спустя три дня после расстрела бригадного генерала в одном из ангаров воздушного полка случился сильный взрыв. Погибло больше сотни пилотов и техников. В том числе и моя марионетка, которая «по видимому» находилась в эпицентре взрыва, так как от неё не осталось практически ничего.

Я решила, что оболочка пилота себя исчерпала, и сменила её на куда более полезную. Новой моей марионеткой стал один из помощников прокурорского чиновника. Не такой заметный на фоне своего начальника, но полномочий у него не намного меньше.

В Korstmos-27 я пробыла ещё полторы недели. Мои новые «коллеги» упорно искали террористов. Ну а мне практически ничего не стоило «по доброте душевной» подкидывать им улики. Благо, львиная их доля была сфабрикована мной сильно заранее.

Закончилось всё тем, что «доблестные» следователи из прокуратуры накрыли целую подпольную ячейку офицеров-мятежников. Обвиняемые всё отрицали, до последнего не хотели сознаваться, но после целой серии перекрёстных допросов негодяи всё же начали сознаваться. Всё же, когда не спишь уже седьмые сутки, очень сложно противостоять напору профессиональных дознавателей, особенно, если им за усердие ещё и доплачивают.

Проведя все необходимые следственные действия, добившись признания и убедившись, что все «злодеи» были пойманы, сотрудники прокуратуры вернулись в столицу провинции, город Неймеген, из служебной командировки.

Там их ждала похвала от начальства и денежные премии. А кое-кто схлопотал и повышение. Этим кем-то была моя марионетка. Начальник пытался все заслуги присвоить себе, но я подсуетилась и, ещё будучи на военной базе, связалась с руководством, настучала на него, какой он неэффективный и вообще чуть ли не вредитель, как препятствует следствию, будто бы специально не обращая внимание на улики, и всё в таком духе. Ну а в качестве доказательств отослала свой отчёт.

В результате, по прибытию меня ждало повышение, а моего начальника — служебная проверка. Помимо премии и повышения мне дали также и небольшой недельный отпуск. Если бы они только знали, к чему это приведёт…

Жил мой реципиент в довольно неплохой, местами, фешенебельной трёхкомнатной квартире в центре Неймегена.

Город этот, надо сказать, выглядел довольно-таки показательно. Оказавшись здесь, я будто вернулась в прошлую жизнь, в Россию 90-х годов. Такое же обилие типовых высоток, обшарпанные улицы, опустевшие дома и целые улицы, которые будто бы вымерли, цветастая, вычурная реклама, сильно выделяющаяся на фоне общего упадка. Машины, на которых ездят люди, пришли будто бы из пятидесятых годов. Правда, ездят они заметно быстрее земных автомобилей тех времён. Люди, что ходят по улицам, вид имеют угрюмый и озабоченный. Атмосфера социальной депрессии буквально витает в воздухе. Самый центр города выглядит, в целом, ухожено и симпатично. Красивые исторические здания, парки, театры, торговый центр, размещённый в бывшем дворце какого-то аристократа.

Однако в центре проживает чуть больше ста тысяч из всего трёхмиллионного населения Неймегена. Весь остальной город, за пределами этого «райского уголка», являл собой картину самого настоящего промышленного упадка.

После того, как эта провинция, бывшая ранее не самой второстепенной странной, была присоединена к транснациональному государству, большинство заводов и фабрик просто закрылось, не выдержав конкуренции с крупными промышленными концернами, которые и составляли основу завоевавшей планету мегакорпорации.

Ничего удивительного, что половина регионов этой провинции имеют статус «кризисный». В наиболее экономически депрессивных местах обнищавшие люди с яростью обречённых борются против государства.

У моего реципиента не было семьи, поэтому ничто не мешало мне заниматься своими делами.

За отсутствием интернета я посетила открытый городской архив, где хранились старые газетные вырезки и кассеты с телепередачами, которые, по тем или иным причинам, признали важными для истории. Нужно мне это было для того, чтобы наметить себе новых жертв. Высокопоставленные офицеры, о назначении которых на различные должности, как правило, не трубят в СМИ, всё равно мелькают в публичном инфопространстве. Там дадут комментарии по поводу очередного теракта, тут их мельком упомянут журналисты. Надо просто знать, что искать.

За первый месяц пребывания в Неймегене я узнала о десяти своих будущих жертвах всё, что только можно было с моими возможностями. Четверо из них являлись моими старшими коллегами, а остальные происходили из АГБ. Агентства Глобальной Безопасности. Местное гестапо. Только, отличие от нацистской, эта организация вообще никаких тормозов не имеет. Сослуживцам моей бывшей марионетки очень повезло, что на военную базу не явились эти ребята. Они бы там устроили «веселье» не хуже, чем Торквемада в Испании. В этой провинции прокуратура стоит куда более «крепко», поэтому АГБ действует только в совсем уж крайних случаях.

Отправка этой «дружной» команды палачей в страну Вечной Охоты растянулась на полгода. Теперь я действовала не сама, а используя местный криминал. Благо, ОПГ в Неймегене цвели и пахли. Были среди них и обычные бандиты, и вооружённые представители криминализированных диаспор малых народов, и даже шифрующиеся под обычных разбойников повстанцы. С последними я контактировать опасалась. Эти банды были напичканы шпионами и двойными агентами, как праздничный стол салатами. Не то, чтобы в иных случаях всё обстояло иначе, но обычные преступные организации имели куда более аморфную и рыхлую структуру, являясь, по сути, своеобразной конфедерацией мелких банд, объединённой по территориальному признаку.

Одну из таких небольших преступных групп я крепко взяла за яйца и заставила заниматься убийствами высокопоставленных «жандармов». Ребята, естественно, были не в восторге и периодически пытались «соскочить», ибо очень опасно. Если поймают, казнят. И это в лучшем случае.

Все потуги моих ручных преступников сорвать «поводок» были тщетными. Ни умом, ни связями они не вышли, чтобы тягаться со мной.

Убийства стольких офицеров силовых ведомств не могло не всполошить столицу, а потому я на несколько месяцев приостановила свою деятельность. Избавилась от исполнителей, подчистила некоторые «хвосты» и начала искать новых жертв.

Прошло ещё семь месяцев, волнение в ведомствах госбезопасности улеглось. Хотя у меня не было сомнений в том, что вялотекущее следствие до сих пор идёт. И будет идти ещё не один год.

За это время я расширила свою «клиентуру» среди преступников Неймегена. В основном, у меня на крючке оказывались всякие воры, мошенники и мелкие наркобарыги. Подобного «добра» в городе было навалом, и они имели весьма опосредованное отношение к большим ОПГ. Слишком ничтожные для настоящих разбойников и душегубов, которые ворочают миллионами на продаже крупных партий наркоты, оружия и людей. В основном, конечно, молодых девушек, но и на здоровых, крепких мужчин тоже есть спрос. В богатых регионах, где наблюдается дефицит дешёвой рабочей силы, очень нужен такой «товар».

В среде «серьёзного» криминала очень много агентов спецслужба, поэтому я туда особо не лезла. Мелких преступников «окучивает», в основном, полиция, используя их в своих «локальных» целях. Так что, беря под покровительство всякую шпану, почти ничем не рисковала. И избавляться от них легче, чем от серьёзных бандитов.

---

Нахождение в марионетке серьёзно ограничивало мои возможности. Находясь в чужой оболочке, я не могла творить магию. Всё совершённые мной убийства и сопутствующие действия были сделаны без какой-либо магии. Только интеллект, неплохие технические навыки, умелые ручки, ну и обаяние футанари, хоть и ослабленное, но всё же действующее.

Кстати, о моей природе. Похоть тоже никуда не исчезла. Лишь притупилась изрядно. Пять месяцев я кое-как держалась без секса, но потом меня начал здорово волновать этот вопрос.

В какой-то момент я не выдержала, и на одном корпоративном банкете соблазнила и поимела жену генерального прокурора. Двадцати двух летнюю красавицу с золотыми кудрями, голубыми, как небо, глазами и отменной фигурой. Её зовут Линда, и она на две головы выше того парня, в которого я вселилась. Вообще, внешность у него довольно заурядная. Можно даже сказать, немного отталкивающая. Узкое, тощее лицо, впалые глаза, большой рот и слишком высокий подбородок. Тело слишком уж худое, кожа, да кости.

Если бы не моё обаяние, Линда не обратила бы на марионетку никакого внимания. А так я заполучила себе шикарную любовницу, которая, помимо отличного секса, предоставляла мне эксклюзивную и очень полезную информацию. О подноготной моего прямого начальника.

Делал она это неосознанно, без злого умысла по отношению к мужу. После оргазма у неё появлялась острая потребность в общении, и она выкладывала мне вообще всё, что только можно, о своей жизни, вообще не контролируя в такие моменты свою речь.

Отношения с Линдой очень пригодились, когда я вновь начала убивать высокопоставленных офицеров. Благодаря её трёпу мне было известно, что думает мой начальник о происходящем, и это были весьма ценные сведения.

Ведь, как ни парадоксально, но я была одной из ведущих следователей по своим же преступлениям. После того, как АГБ и полиция не справились с поиском злодеев в прошлый раз, теперь все «бразды» были отданы нашему ведомству. Ну а так как я была на хорошем счету, мне и поручили этим заниматься.

Сейчас, по прошествию полутора лет, у меня уже было двадцать девять амулетов. Я, можно сказать, вышла на финишную прямую. Неймеген мне уже осточертел. Все эти интриги, предательства, ложь убийства, отбросы общества, с которыми приходилось работать. Я просто устала быть подлой тварью. Хотелось поскорее уже вернуться в Ферроград и отдохнуть уже, наконец, в обществе нормальных, дружелюбных люд… существ. А не общаться с этими вот: фашистами, карьеристами, чинушами, бандитами, барыгами и их блядями. Нормальные люди в этом мире, безусловно, есть, но не в их кругу я нынче вращаюсь.

Тридцатой моей жертвой стал ничем особо не примечательный армейский полковник. Если не знать, конечно, о том, что он по уши увяз в работорговле. В «кризисных» регионах военные делали практически всё, что хотели. И этот офицер, устраивая якобы антиповстанческие рейды, просто хватал первых попавшихся жителей деревень и малых городков, его люди сажали их во временное узилище, откуда их забирали уже работорговцы и увозили за далеко-далеко.

Умер этот гад, вывалившись с балкона своей шикарной квартиры. Его я убила сама, собственными руками, не смогла отказать себе в удовольствии лично прикончить этакую гниду.

Следующие шесть жертв не провинились ничем, кроме службы бесчеловечной системе. Может быть, в жизни они и были неплохими людьми, но меня это не ебало. Точно так же, как, наверное, бойцу Красной Армии было плевать, сколько у солдата вермахта детей, и как сильно он их всех любит.

В тоже время, будучи следователем по своим же убийствам, я активно пудрила мозги начальству, фабриковала улики, на их основе находила «подозреваемых», которые то оказывались «чьими-то» пешками, то кончали с собой во время задержаний. В общем, результата, как такового не было, но я изо всех сил изображала его наличие.

Когда мне оставалось собрать ещё три медальона, ко мне в рабочий кабинет ворвался спецназ АГБ и положил меня лицом в стол.

— Что происходит? — спокойно спрашиваю у офицера, вальяжно миновавшего дверной проход после того, как его люди выломали мне дверь.

Этот гад ничего не ответил, лишь взял меня за волосы и пару раз приложил лицом об стол.

— Зря ты так, — говорю, глядя на молодого, крепкого парня, который, видимо, считал себя неприкосновенным.

Он снова ничего не ответил. Но бить не стал. Вместо этого махнул подчинённым, которые взяли меня под руки и потащили вниз через всё управление.

Я могла бы прямо сейчас сбросить оболочку и устроить АГБшникам кровавую баню, не мне очень не хотелось обнулять результат своих, практически двухгодичных трудов. Я в эту марионетку столько всего вложила, что просто так сбрасывать её было просто жалко. Тем более, неизвестно ещё, что у этих упырей на меня есть. Может, ещё смогу отбрехаться.

Выведя из управления провинциальной прокуратуры, меня грубо сунули в бронированный, чёрный внедорожник. Та уже сидело четверо спецназовцев в масках, которые всю дорогу меня бдительно сторожили.

Конечной точкой маршрута была специальная тюрьма АГБ, находящаяся за городом. Местечко откровенно паршивое. Настоящее Гуантанамо. Меня, к счастью, определили в одиночную и довольно комфортабельную камеру. Там был даже работающий телевизор. К чему такие послабления, после намеренно грубого задержания, я не знала. Однако, заметив камеру под потолком, мне всё стало ясно.

АГБшники, видимо, хотят знать, какие контакты я буду подтягивать, чтобы отсюда выбраться. Камеру бы лучше замаскировали… дилетанты.

На допрос меня вызвали только спустя двое суток. Видимо, хотели, чтобы я дозрел.

Привели меня в не самое красивое и уютное помещение. Холод, облупившаяся, зелёная краска на стенах, тусклый свет от единственной лампы под потолком. Так ещё и посадили меня в довольно неудобную позу. Пристегнули наручниками ко столу таким образом, что вынудили согнуться в три погибели.

Дознавателя мне пришлось ждать в такой позе ещё час. Этот немолодой человек с холодными, рыбьими глазами начал допрос с чисто формальных вопросов. Как зовут, сколько лет, кем работаю и т.д. А потом резко переменил тон, перейдя с холодно-деловитого практически на крик.

— Создавайся, мразь!!! — воскликнул дознаватель и со всей силы ударил кулаком по столу.

— О чём вы, любезный? — спокойно переспрашиваю с лёгкой издёвкой, использовав вежливое обращение, которое используется начальниками в отношении подчинённых. — Я не делал ничего дурного, и сознаваться мне не в чем.

— По хорошему, значит, не хочешь, — пыша наигранной злобой, произнёс дознаватель и, подойдя ко мне, принялся бить меня лицом об стол, превращая моё лицо в кашу, — ты — говно, червь на блюде, которого я могу в любой момент раздавить. Никто тебе не поможет, ты — наш, целиком и полностью, и мы сделаем с тобой всё, что захотим. Будешь ерепениться, попадёшь к настоящим быкам-педикам, они из тебя пропеллер сделают, ты срать через выхлопную трубу будешь. Признайся, облегчи душу, и вернёшься в своё уютное, одиночное гнёздышко.

— Интересно, — говорю разбитыми губами, — к чему весь этот цирк? Зачем тебе моё признание, если вы, ребята, так в себе уверены. Может, у вас на меня ничего нет? И всё это — жалкая авантюра?

— Повидал я таких, как ты, думаете, что вы — самые умные и смелые, а потом рыдаете, как залетевшие шлюхи, — играя желваками, сообщил дознаватель, вновь схватив меня за волосы.

— Одной из них, наверное, была твоя мамка, — пошла я на откровенную провокацию, — через пять дней я всё равно отсюда выйду. По закону вы не можете держать меня дольше семи дней. И вот, когда я выйду, я обещаю тебе, бритый, что тебя и твоих дружков я на бутылку посаж…

Дознаватель, не став дальше меня слушать, принялся вновь расквашивать мне лицо. Больше мы с ним в тот день не разговаривали. И после этой «беседы» меня переселили в общую камеру к матёрым уголовникам.

Проверять действительно они пидоры или нет я не стала. Хоть в марионетке боль и не чувствуется так сильно, как в настоящем теле, что давало мне возможность с честью терпеть все избиения, но дать выебать себя в жопу, ради сохранения конспирации — уже перебор.

Поэтому, когда я только зашла в эту камеру, то тут же сбросила с себя личину, которую проносила, без малого два года.

В тот же миг по телу разлилась невиданная лёгкость, а разум немного помутился от эйфории. Тем не менее, эти неожиданные ощущения ни на миг не замедлили мои мысли. Я убила всех уголовников в камере Смертельной Тенью до того, как они отошли от изумления тем фактом, что некрасивый, щуплый, плюгавый мужичонка превратился в молодую, рыжую красавицу.

После этого я применила Плащ и с его помощью, будучи полностью невидимой, отправилась в серверную, чтобы удалить все записи с собой. Попутно я убивала охрану и выпускала заключённых, порождая хаос.

Манипулирование Тенью давалось мне невероятно легко, стоило только простроить в голове нужно плетение, как оно за мгновение формировалось в реальности. В эти минуты я была несущей смерть стихией, невидимой, недосягаемой и неотвратимой.

Перебив всю охрану, я поймала во дворе того дознавателя и устроила четвертование с помощь теневых нитей. После этого охрана по периметру тюрьмы также подверглась уничтожению.

Запрыгнув в грузовик, который привёз очередную партию заключённых, я поехала в город. Надо было торопиться, пока там не узнали, что случилось и не подключили антимагический спецназ с негаторами.

Оставив приметный грузовик в одном заброшенном дворе, я наведалась в один из своих схронов, Взяла деньги, оружие, накинула нормальную, не слишком приметную одежду и, выйдя к автобусной остановке, села в общественный транспорт.

Я доехала до центра и зашла в здание, где проработала последние два года. Одной из последних моих жертв должен был стать младший помощник генерального прокурора. Гнида ещё та. Парень, особо не тушуясь, фабрикует дела и сажает людей неугодных мэру Неймегена. На него даже в нашем, насквозь гнилом коллективе смотрят с большой неприязнью. Ибо то, что он творит, это чистейший беспредел.

В очередной раз скрывшись под Плащом, я прошла в управление, поднялась на нужный этаж. Высокое начальство у нас любит сидеть повыше. Нужный мне субъект занимал кабинет в самом конце коридора, рядом с уборной. Всё же он был далеко не единственным помощником главы управления и не самым перспективным, к слову.

Жертва оказалась на месте, так что я, не медля, притворила свою задумку в жизнь. Вскрыв ему брюхо теневым лезвием, я оставила его умирать в мучениях, тщетно запихивая вываливающиеся кишки в израненное нутро.

Следующими моими жертвами стали: отставной генерал-майор, прославившийся, в своё время, крупными хищениями из армейского бюджета и действующий фельдмаршал, самый главный военный начальник в провинции. Последнего охраняли, будь здоров, по периметру его загородного дома стояла целая сеть негаторов.

Пришлось подойти к делу творчески.

Арендовала домик неподалёку. Благо, деньги имелись, как и документы. После чего начала готовить вооружённый налёт на особняк фельдмаршала. Закупалась оружием, взрывчаткой, подтягивала разных упырей, которые были мне крепко должны. Я вселилась в одного знакомого бандита, поэтому ни у кого не возникало вопросов, какого хрена их строит рыжая «краля».

Охраны на даче фельдмаршала было немного. Всего двадцать пять — тридцать человек. Для участка площадью больше ста метров этого было категорически мало.

Правда, периметр был просто напичкан устройствами слежения: инфракрасными датчиками, камерами. И они, в общем-то, неплохо заменяли живых охранников. Однако всё это работало против воров или каких-нибудь ассасинов, а не против большой вооружённой группы.

Началось всё с того, что мы сняли наблюдателей на возвышенностях. У меня было два армейских снайпера, которые после службы подались в бандиты, так что здесь всё прошло гладко.

После этого я, заранее подключившаяся к локальной сети, вырубила все внешние датчики и камеры. После этого в дело вступили штурмовики. Подбежав к воротам, они прилепили на них самодельные бомбы из термобарических боеприпасов.

Жахнуло от души. Ворота снесло напрочь, как и неплохую часть забора.

Пока охрана отвлечена взрывом, одна часть нашей группы перемахивает через забор и бежит к особняку, а вторая рассредотачивается вдоль внешнего периметра. На всякий случай, чтобы никто не сбежал.

Фельдмаршал оказался старичком не робкого десятка и отстреливался вместе с охранниками. Так и погиб, в бою, изрешечённый осколочной гранатой.

Стоило мне взять в руки его серебряный медальон, как передо мной появилась надпись.

Квест: «Век живи, век выживай» выполнен.

Награда: вашей жизни больше ничего не угрожает.

Доп. задача: выполнена

Дон. награда: Титул: «Ужас Шварцвальда».

Доп. награда 2: Система

Приписка: «Вы превзошли ожидания своих кураторов».

— С-статус, — немного волнуясь, произнесла я. Вопреки моим опасениям, передо мной тут же возникло другое, куда более длинное полотно текста.

Имя: Марианна Поттер

Уровень 49

Раса: Футанари

Класс: Маг

Подкласс: Мистический Ткач

Характеристики:

Тело: Сила 76; Выносливость 167; Реакция 103; Мозг 124.

Сознание: Интеллект 243; Эрудиция 190; Кругозор 279; Находчивость 213; Воля 259; Мудрость 184; Хладнокровие 247.

Дух: Магический резерв 187; Пранический резерв 65; Духовный резерв 32; Проводимость 78; Устойчивость 93.

Навыки: Магическое искусство 135 ур.; Воинское искусство 61 ур.; Техника 127 ур.; Программирование 76 ур.; Кулинария 134 ур.; Красноречие 129 ур.;