Магический Ковбой 8 глава(не редактировано)
Опираясь на сломанную руку, чувствуя, как от этого не самого умного действия деревенеет всё тело, я ощутил привкус железа во рту и боль по всему телу. Мышцы ныли, кости трещали, а каждая грёбанная секунда казалась вечностью.
Приподнявшись на корточки, я понял, что у меня свело лицо, зубы болели от силы сжатия, а к щекам прилило столько крови, что казалось они сейчас лопнут.
Но я всё же пересилил боль, смог подняться на ноги, гонимый страхом за Лорел и самого себя. Волшебная палочка в уцелевшей руке болталась из стороны в сторону. Было тяжело навестись и приходилось больше полагаться на удачу и интуицию, но я всё же проговорил заклинание.
— Эверте Статум.
Мой голос походил на шелест листвы, настолько тихо я постарался произнести слова заклинания. Направленная на волшебника палочка, выпустила воздушную волну, которая вспахивая присыпанный снег влетела в тело нациста.
Я побоялся использовать что-то более радикальное, естественно опасаясь, что взрывов или если фашик отразит нападение, может задеть Лорел.
Но видя, как этот ублюдок задорно кувыркаясь врезался в дерево, после чего ногами зацепился за ветку и провисев пару секунд воткнулся в сугроб, я уже проклинал себя за нерешительность.
"Плевать, Белтон спасена, а теперь главное свалить отсюда…".
Запинаясь и постоянно падая, я тем не менее не стал выпускать нациста из виду и сразу же отправил вдогонку ещё с пяток заклинаний.
Парочка режущих заклинаний и тёшка моих ныне любимых взрывных, похожих на выстрел крупнокалиберной винтовки. Череда вспышек осветила поляну и каждая из них достигла цели, врезаясь в плотный сугроб, где копошился эсэсовец. Первая, вторая, третья…
— Дерьмо!
Кувыркнувшись в сторону, я едва разминулся с плотным лучом зелёного пламени, который пролетел рядом с моей головой и ушел куда-то в небо. Жуткое замогильное эхо пронеслось над ухом, волосы встали дыбом по всему телу, а сам я словно бы ощутил зловонное ледяное дыхание, в разы холоднее всего того, что мы успели пережить за последние пару минут.
Вспышка врезалась в дерево, обугливая и убивая саму жизнь, после чего прекратилась… Но бой только начинался.
Со стороны сугроба в мою сторону полетели самые разные чары, большая часть из которых пугала меня до усрачки. Скача по поляне, как бешенный сайгак, постоянно укрываясь за деревьями, телами и обломками, я спасался бегством от взбешенного нациста, с которого спал платок.
Его лицо пересекала кровоточащая полоса, на мою удачу заливая единственный целый глаз кровью. Жуткая обожжённая в пламени морда скривилась в бешенном оскале, а сам немец едва сдерживал себя от того, чтобы не кинутся в рукопашную.
Левая рука была прижита к животу, откуда на пальто толчками вытекала кровь и в небо поднимался дымок, а сквозь правое бедро проходил ещё один порез от попадания заклинания Диффиндо.
Припадая на одну ногу, фашик старался не сходить с места, опираясь одним плечом на растущее рядом дерево, которое медленно покрывалось инеем.
Его палочка летала с такой скоростью, что рассекала воздух, донося до меня жуткий свист, от которого кровь стыла в жилах.
Не произнося ни слова, нацистский маг колдовал, как из сраного пулемёта, пока я спасался бегством по разрушенной и промёрзшей роще.
Ныряю в ближайщий овраг и сразу же над моей головой проносится ледяная птица, которая врезается в соседнее дерево — разлетаясь на тысячи осколков, но промораживая его насквозь.
— Ёб твою мать!
Вжавшись спиной в землю, боязливо подтягиваюсь повыше, чтобы выглянуть из-за холмика присыпанного снега. Стоило моей макушке показаться, как десяток синих, зелёных и красных вспышек пролетели над головой, вспахивая землю, разрываясь в воздухе, кроша деревья и замораживая всё вокруг.
— Да как так то!? Я использую всего пару десятков заклинаний и похожу на овощ, а этот работает, как артиллерийская установка и хоть бы хны.
Жуткая ругань на немецком сопровождала каждое заклятие и судя по увеличивающейся громкости, фашист ковылял в мою сторону.
У меня походу начиналось помешательство, так как от боли и сильного страха, я уже скорее испытывал азарт, чем всё вышеперечисленное. Кровь бурлила, сердце гоняло её, как сумасшедшее. Ноющая боль в руке ушла на второй план и я даже сам того не заметив начал опираться на неё.
Выставив палочку чуть в сторону, трансфигурируя кучку снега, меняя ей цвет на мои волосы, после чего пытаюсь высунуть это чудо магического искусство в попытке отвлечь немца.
Стоило самодельному парику мелькнуть с другой стороны оврага, как туда прилетела натуральная Бомбарда — разнося всё на куски.
— Ну нахер…
Парой отталкивающих заклинаний Флиппендо, поднимаю в воздух кучу снега и земли и под этой завесой пытаюсь отбежать от своего не самого надёжного укрытия подальше. Уж всё-таки лучше не сидеть на месте, а то горячая арийская кровь взыграет и мой одноглазый противник зальёт тут всё ледяными пиками или разбомбит к чертям.
Кувырок вперёд вышел удачным, но вот подняться на ноги я уже не успел, так как неведомая сила подняла меня в воздух и со всего размаху стукнула об дерево.
Следом в лицо прилетело парализующее. Благо, что куча снега подо мной провалилась и я скатился как раз в тот момент, когда вспышка достигла цели. над головой плеснуло магией, а я же едва попадал зубами друг на друга, так как чуть не проиграл.
Но рано было радоваться. Ругающийся на немецком, волшебник взмахнул рукой, яростно сжимая трясущийся кулак, после чего ударил им об землю, припадая на одно колено.
От его ног, по округе начала расходиться магия, которая обращала вес обычный снег в прочный лёд, который быстро двигался в мою сторону. Рывками, словно на плохой видеозаписи, магический лёд перемещался ко мне по непонятной кривой линии, пока со всей силы не обрушился на несчастное дерево под которым я сидел.
Кувыркаясь в сторону, помогая себе руками, ногами, зубами, короче всем, чем только можно… Я вновь вернулся к тому месту, где мы с Лорел держали оборону, благо, что девушки тут уже не было, а от места где её долго и мучительно убивали — ломая грудную клетку — тянулись кривые следы.
"Живая, ушла сама… А значит вылечится".
От этой простой мысли стало как-то легче на душе, да и в голове стало не так душно, потому я без затей развернулся и отправил в преследующего меня нациста парочку заклинаний.
Но тот не глядя создал одной рукой щит Протего, пока вторая с палочка нацелилась на меня. Вспышка света. Протяжная последняя буква слова: "я-я-я-я" вырвавшаяся изо рта. И мой полёт обратно к тому месту, откуда я начал свою борьбу с нацисткой поганью.
Вздох вырвался изо рта вовремя удара. Мне сбило дыхание и когда я наконец-то остановился, после долгой череды кувырков, то единственное, что я мог, это лежать половиной лица в снегу, пока мой глаз с трудом смотрел на приближающуюся фигуру нациста.
Он ковылял всё медленнее. С трудом переставляя наспех перебинтованную ногу. Его бок был покрыт льдом. Видимо заморозил рану, чтобы не истечь кровью.
На лице же была корка от нового ожога и я на какой-то момент даже восхитился цельнометаличностью яиц этого ублюдка. Прижигать себе лицо в горячке боя, гоняться за мной, поливать всю округу заклинаниями… Неудивительно, что эти парни заставили просраться всю Европу.
Я же наблюдал за ним лишь одним глазом, пытаясь почувствовать хоть каплю сил в теле. Но вместо этого ощущал себя, как мёртвый лейтенант рядом со мной…
"Лейтенант!".
- Dummer kleiner Bastard. Ich würde dich aufschneiden wie ein Schwein … — Шипя от боли, немец дошёл до меня, после чего стянул с головы помятую фуражку, которая каким-то чудом не слетела в пылу схватки, после чего пинком ноги перевернул меня на спину. — Aber die Überreste deines Lebens werden einem viel besseren Zweck dienen.
*(Тупой маленький ублюдок. Я бы вскрыл тебя, как свинью… Но остатки твоей жизни послужат куда более лучшим образом)*
Наставив на меня палочку, он начал зачитывать вслух какое-то особо тёмное дерьмо, так как речь его сменилась на куда более гортанную и дикую. Больше рычащих звуков и натурально ктулховских взываний.
Тело не ощущалось от слова совсем. Адреналин выветрился или я просто проебал своё второе дыхание, так как боль накатила в пятикратном объёме, просто не давая мне даже пошевелиться.
Я же в это время смотрел в небо и не мог оторвать глаз. То что там происходило — захватило меня даже куда сильнее, чем любые заклинания которыми тыкал в меня фашист. Я видел настоящее чудо, пугающее и завораживающее одновременно.
Моя сломанная рука заскребла по снегу, что вызвало восторг у эсэсовца. Наклонившись ближе, он взмахом руки подозвал к себе мою палочку, махая ей у меня перед глазами.
Но я на это никак не реагировал, продолжая разглядывать небо, где творилась настоящая магия .
Немец заметил, что я на него никак не реагировал и вслед за мной поднял глаза к небосводу и даже у этого ублюдка прожжённого войной, тёмной магией и наверняка кучей всякого дерьма… Даже у него спёрло дыхания от происходящего.
Красный и синий. Два огня. Две такие похожие стихии.
Столкнулись между собой.
* * *
Ветер свистел в вышине, когда Дамблдор поднял свою волшебную палочку, окутанная его силой, она ярко светилась в ночном небе подобно маяку, затмевая фигуру рыжеволосого волшебника.
Его глаза, полные печали и решимости, встретились с холодным взглядом Гриндевальда, в которых воспоминания об их дружбе перемешивались с ненавистью. Оба знали, что это сражение — не просто магическая дуэль, а кульминация идеалов, которые они отстаивали и мечтаний о лучшем мире, которые однажды связывали их.
Гриндевальд, с его изысканной аурой и магнитной харизмой, жестоко улыбающийся и показывающий своё превосходство даже сейчас.
Он взлетел выше Альбуса, гордо стоя на двух ногах, используя артефакт в своих сапогах.
Взмах руки и волна синего пламени создаётся в его руках, расходясь волнами по лесу, поджигая верхушки и подобно метеоритам обрушиваясь на землю, поглощая всё живое на своём пути.
Это было пламя, которое не просто обжигало, оно пожирало, заполняя собой всё вокруг. Каждую секунду, каждый проклятый миг его существования в этом мире — оно обретало большую силу и никак не могло насытиться.
Жуткие лица демонических тварей возникли в нём. Рвущиеся на свободу, они тянули свои лапы ко всему, надеясь утолить вечный голод.
С его жестом, указывающим в небеса, пламя вспыхнуло, обретая форму жутких созданий, с острыми когтями и яростными глазами, которые несли с собой страх и разрушение. Эти демоны пламени вырывались из бездны, готовые исполнить волю своего хозяина.
От визга демонов лопались перепонки. Белки глаз всех уцелевших в сражении покраснели от полопавшихся капилляров.
Иронично ухмыляясь, Гриндевальт взмахнул палочкой, дугой выпуская россыпь заклинаний, пряча одно в другом и создавая настоящую сеть, связанную между собой. Скрытые в тени друг друга, заклятья пытались притянуться к своим соседям, но холодная воля создателя удерживала их в одном положении.
Дамблдор, ощущая надвигающуюся бурю нахумрил брови. Взмахами руки и палочки, он призвал себе на помощь сотни созданий самых разных форм. Созданные из снега, дерева, земли и камней, они проливным лвинем обрушились в ответ на врага, лицом встречая любые заклинания Геллерта.
Раскинув руки в стороны, Альбус создал на плечах стальной насест. Произнеся заклинание, вызывающее его верного феникса Фоукса — он позволил мифической птице сесть ему на плечи.
Магическое создание, окутанное золотистым светом, воспарила в воздух, унося Дамблдора за собой и её крылья излучали тепло, как противовес жуткому синему пламени.
С каждым взмахом золотистого крыла, феникс обращал ночь в день. Золотистыми волнами его сила проходилась по горящему в адском огне лесу — излечивая и спасая тех немногих, кто ещё был жив.
В каждом взмахе Фоукса скрывалась древняя магия жизни и возрождения — символ надежды, который всегда был с Альбусом, даже в самые тёмные времена.
Когда оба мага встретились в центре над лесом, их заклинания столкнулись в вихре света и тьмы. Два разных, но похожих пламени бились между собой.
Смешанные огни, золотистый и синий, создавали ослепительное зрелище, напоминающее танец стихий. Яркое пламя альбусовой веры против настоявшего на расторжении дружбы геллертовского гнева.
Каждый удар заклинаний сокрушал деревья, разрывая тишину зимнего вечера, они гремели, словно удары грома, пока почва далеко под их ногами шла трещинами, откуда начал пробиваться пар.
Волны огня расходились во все стороны. Обрушиваясь друг на друга, под хохотом-вой демонических тварей и певчий клёкот-плач феникса.
Но с каждой секундой Альбус чувствовал, как нажим на его магию усиливается. Гриндевальд, отпуская на свободу всю мощь своего огня, безумно смеялся, испытывая сладость триумфа. Старый друг хотел убить его, хотел отдать на поживу адских тварям и по мнению Альбуса, в которую и сам Геллерт начал обращаться.
В его глазах была видна не просто жажда победы, а привкус ненависти к тому, что Альбус представлял — к мечтам о мирном сосуществовании, к отринутым идеалам, которые они когда-то разделяли. Предательству.
В один момент синее пламя Гриндевальда обрушилось на Дамблдора с неистовой силой, заставляя его отступить назад. Наседая со всех сторон, оно разлучило Альбуса и Феникса.
Не прекращаемая волна огня накрыла его и он пал на землю, ощущая заключенные в нем последующие пульсации адского жара. Морщась от боли, Дамблдор проводил глазами улетающую фигуру старого друга, который высыхал на глазах.
— И всё же, плата за эту силу слишком высоко для тебя…
* * *
Одноглазый немец, как и я, видел, кто первым пал на землю. Восторженным взглядом, этот больной ублюдок проводил силуэт улетающего Геллерта, который скрылся за горизонтом, после чего начал пристально смотреть в то место, куда упал Альбус.
Облизав пересохшие губы, фашист что-то быстро проговорил на немецком, после чего начал безумно улыбаться. Его голос становился всё громче и увереннее, хотя казалось бы, куда уж больше.
И чем дольше он смотрел на место падения Дамблдора, тем меньше обращал внимания на меня.
"Прости лейтенант… Твой подарок пригодиться мне куда больше".
Замёрзшие пальцы рук обхватили рукоять подаренного Нагана. Шершавая поверхность приятно щекотала кожу, а пистолет, как влитой лёг в руку. А присыпанное снегом тело лейтенанта надёжно спрятало мою конечность.
В этот момент, чокнутый офицер "СС" обернулся ко мне. В пару шагов преодолев разделяющее нас расстояние, он завис надо мной, наклоняя своё лицо ближе. Что-то прошептав на немецком, он жутко и натужно рассмеялся, после чего выбросил мою палочку в снег, а мне на лицо начал наводить свою.
— Пошёл ты, ганс…
— Британская погань. — Коверкая слова, он наотмашь ударил меня по лицу, после чего встал в полный рост, поднимая глаза к небу. — Ну, ничего. Гер Гриндевальт разберётся с вашей помойкой…
БАХ!
Дёрнувшись, как от пощёчины, немец с неверием глянул вниз, на крупное отверстие у себя на груди из которого тянулся легкий дымок. Дотянувшись до него левой рукой, он провёл по краям отверстия в шинели кончиками пальцев, после чего перевёл взгляд на меня.
БАХ!
Новое попадание в живот — заставило его упасть на колени. Единственный глаз распахнулся, всё также смотря на меня, пока сухие губы волшебника безмолвно шептали.
БАХ!БАХ!БАХ!БАХ!БАХ!
Высадив все патроны из барабана, я своими выстрелами опрокинул тело урода на спину. Всё ещё держа пистолет, будто бы не веря, что волшебник погиб. Я не понимал, как мог победить. И от того становилось как-то не по себе.
Судорожно дёргая курком пистолета. Не сводя взгляда с упавшего тела, я так и пролежал до тех пор, пока меня не обнаружили выжившие.
