• Nytare & Liziel

• игра владыки

Игра Владыки_12-2.docx

* * *

— Есть новости?

Нимус повернулся на тихий голос.

— Немного. Что тебя интересует в первую очередь?

— Нашли родную планету вида аззара? — прошелестел уставший голос.

— Нашли вероятное упоминания о ней. — уточнил эофолец. — Роринари. Так столица Империи значится в базах данных ишон. Разведкорабль вышел на одну из колоний Империи и получил доступ в их информационную сеть. Скоро завершат сверку координатных систем, и один из кораблей отправится проверять планету. Тогда узнаем, является ли столица Росской Империи Родиной нарим.

Древний творец сложил привычно руки на груди, подхватив локти ладонями, задумчиво глядя на разделенный надвое экран. На одной истойя бодро шла к реке в сопровождении четырех хищников, стелящихся в высокой траве, а на втором аззар спал в тени неглубокой пещеры под присмотром одного из своих бойцов — снайпера, наблюдавшего за своим командиром эти дни.

— Насколько велика Империя? — синие глаза изучали бодрствующего воина, изредка перебегая на его оружие, укрытое в тени пещеры подле спящего. Рослый черноволосый нарим наблюдал через бинокль за жизнью крупной военной базы ишон, обосновавшейся на просторном, но очень пересеченном плато, густо заросшем кустарником и хвойными деревьями.

— Тысячи планет. Точное количество пока неизвестно. — так же тихо отозвался Нимус. — Прислали данные первичного анализа, и он меня уже угнетает.

Нутарэ нахмурился, вопросительно склонил голову, предлагая поделиться выводами.

— Древняя Империя. Насколько — пока неясно без анализа истории. К нему только приступили, результаты будут не раньше, чем через декаду. Империя протяженная: тысячи миров, покоренные виды и вассальные народы с четкой иерархией и делением на типы. Абсолютная монархия, с которой есть некоторые странности, но о них в отчете только упомянули. Узнают точно, доложат. — низкий голос мелко вибрировал от накала эмоций. — Обычно для анализа цивилизации опытным разведчикам и исследователям хватает суток для составления первичного впечатления. При их сроке жизни и опыте, они видели достаточно видов и цивилизаций, чтобы не испытывать сложностей с поиском аналогий и определения основных характеристик исследуемого государства. Но сейчас я получил расплывчатые ответы.

— Не хватает данных? — спросил Нутарэ.

— Не хватает ясности. — поправил Нимус. — Даже первичный анализ по новостной ленте и по популярным дайджестам дает противоречивые результаты. Непонятна степень интеграции нарим в собственной Империи, нет понимания странностей в научном мире.

— Например?

— Наука покоренных видов отдельно, нарим — отдельно. — двойной экран сдвинулся, уступая место другому, разделенному на несколько окон. — Корабли передвигаются по-разному, у них разный механизм преодоления светового барьера, разные модельные ряды, разная система формообразования и общей концепции. — в окнах появились образцы кораблей, уже обнаруженных и отсканированных разведчиками Доминиона. — Ощущение, словно эти виды не пересекаются в научном потенциале, однако, вся промышленность контролируется и курируется нарим. Такого я еще не встречал.

— Я тоже. — Нутарэ изучающе скользил взглядом по кораблям и хмурился. — Насколько велико дистанцирование?

Эофолец развел руками.

— Обещали дать информацию в пределах декады, когда смогут полноценно обработать данные с их общеимперской сети. Но уже стало известно о существовании второй единой имперской информационной сети, доступ в которую имеют только нарим через свои имплантаты. Как происходит разделение информационных потоков и контроль за доступом — не совсем понятно. Есть еще вассальные виды, и каков их статус в жесткой иерархии Империи пока тоже не совсем ясен.

— Насколько иерархия жесткая?

— Аналитики избегают говорить прямо, пока не будут уверены в своих выводах. — Нимус убрал изображения кораблей и вернул парный экран на место. — По Федерации ишон сводку уже прислали с полным разбором государства. Тут все просто и без сюрпризов.

Чуть в стороне развернулся экран со сводками аналитиков Доминиона по Федерации. Нутарэ прикрыл глаза, давая понять, что ознакомится с их выводами в свободное время.

— Когда ты собираешься на Перекресток? — негромко поинтересовался Творец, на время откладывая заботы и тревоги.

Нимус покосился на него, чуть заметно дернув губой.

— Сейчас.

— Я иду с тобой. — в мягком голосе тонким шелестом металла проскользнуло окончательное решение.

— Я против.

На безмятежном лице Творца гуляла легкая улыбка.

— Там для меня опасно?

— Нет.

— Мое прибытие на Перекресток может доставить тебе неприятности или сложности?

— Нет. — ровно, но с негодованием ответил эофолец, отлично понимая, куда клонит старый друг. Однако, ответить как-то иначе он тоже не мог: он никогда ему не лгал ни прямо, ни косвенно, предпочитая умолчать, но не солгать.

— Я могу найти там нечто ценное или полезное?

— Да.

Улыбка стала шире, синие глаза колко блеснули иронией в ответ на упертость.

— Я иду с тобой.

Нимус прикрыл глаза и беззвучно выматерился: спорить с Нутарэ, порой, сложно, особенно, если нет логичных оснований ему отказать в посещении древнего и одного из самых значимых Перекрестков Миров в их секторе Мультиверсума. Хуже то, что он не мог даже себе объяснить, почему не сводил его на Кольцо и почему до сих пор считает посещение Перекрестка Миров дурной идеей.

Кольцо было и является одним из самых безопасных и интересных мест. Но, может, проблема именно в его интересности? В том, что Нутарэ может там найти? Или кого встретить…

Тряхнув головой, Нимус коротко предложил ему собираться, а сам ушел в родной мир за тем, что он зарекся тащить в Доминион: за своим кольцом с идентификационным диском.

Эофол встретил его ударом жара в лицо как немым возмущением и горькой обидой за бесконечность лет забытия, за которые он ни разу не ступил на поверхность родного мира. Обида клубилась темным облаком, жгла восприятие и отдавалась пульсацией в багряном кристалле его талисмана. Мир жаловался ему же на него самого, колко царапая разум острыми сколами травм и новых расколов по грани зоны обвала и разрушения единственной уцелевшей каверны. Ему же оставалось лишь соглашаться и принимать заслуженную обиду.

Его мир умирает уже давно.

Миллиарды лет агонии и разрушения, накатывающие в голову валом бед и боли, расшатывающими рассудок и психику. Может, потому его народ разлагался изнутри? Деградировал и вымирал, скатываясь до безумных и тупых обитателей Планов Войны, неспособных ни на что, помимо бессмысленной вражды и жажды убийств? Умирал Эофол, и вместе с ним умирал его родной народ. Вид, переживший не единожды Перезапуск. Вид, некогда бывший воплощением Мощи и Величия, а ныне его жалкие осколки диаспорами поселились на других древних мирах и… чего-то ждут. Миллиардами лет. Просто ждут, ничего не делая и никак не пытаясь остановить разрушение родного мира.

Когда-то он пытался бороться против этой деградации. Когда-то он возглавил свой народ в надежде восстановить былое величие, но… он не смог. Десятки тысяч лет потрачены впустую, оставив лишь горький привкус разочарования и бессилия.

Тогда он покинул Эофол ради Хаоса. Ушел из мира, казалось, навсегда, и зарекся когда-либо возвращаться. Но… ключ от Звездного Кольца он хранил именно здесь. На Эофоле. В руинах древнего храма, назначение которого для него остается тайной бесконечно-древнего прошлого.

Запрокинув голову, он всмотрелся в багряное небо родного мира, уже тронутого черными искрами распада. Некогда оно было чистым. Теперь же…

Медленно выдохнув, Нимус прикрыл пылающие пламенем глаза. Больно смотреть в черные провалы в огненных небесах. Больно слышать крик мира. Но больнее всего собственное бессилие.

Жар раскаленного воздуха сменился ровным теплом, ластящимся к телу мягким шелком. Мир приветствовал его. Вновь.

— Я что-нибудь придумаю… — тихие слова слетели сами собой, когда он опустился на колено и коснулся пальцами выжженной черной почвы, твердой как камень и безжизненной подобно глубинам промороженной планеты мертвой звезды.

Он не мог забыть родной мир. Никогда, даже истово желая этого. Эофол был всегда рядом, тенью в сознании и шепотом в разуме. Неистовый, непокорный, несгибаемый даже в агонии бесконечного угасания, его родной мир не сдавался и жаждал жить, даже разрушаемый набирающим силу распадом. Но как ему помочь, Нимус до сих пор не придумал. Никакая мощь мнимого Могущества Иерарха Хаоса не могла ему помочь. Никакие знания, скрупулезно добытые в сотнях тысяч лет обучения везде, где это было возможно. За всё время своей очень долгой жизни он даже близко не приблизился к пониманию, как можно спасти родной мир.

Нет теперь такой силы, что способна остановить разрушение мира.

Это планету собрать заново легко. Достаточно технологий любого относительно развитого космического народа, чтобы остановить разрушение хрупкого каменного шарика и вновь запустить его по своей орбите вокруг заново зажженной звезды. Но спасти гибнущий мир… как задача, соразмерная восстановлению Кузни.

— Когда-нибудь…

Беззвучные слова угасли в посвистах острого злого ветра, несущего жар раскаленного океана магмы, плещущей совсем рядом у края скалистого берега. Огладив поверхность родного и любимого мира еще раз, эофолец встал с колен и продолжил свой путь к темной громаде невзрачного храма, возвышающегося массивным куполом на побережье.

В эти моменты он запрещал себе даже тенью мысли коснуться вероятного поражения. Даже зная, что за бесконечные миллионы лет своей долгой жизни он перепробовал всё, что сумел найти. Даже понимая, что шанс найти нужные знания и технологии призрачен подобно шансу увидеть яростный белый свет ядра Кузни при этом Перезапуске. Подспудная надежда грызла душу некоей тайной, о которой он… не вспомнил. Забыл. Нечто бесконечно важное. Нечто, что может дать ему все ответы. Нечто… чего у него никогда не было и было одновременно.

Нимус зло тряхнул головой, выкидывая лишние мысли. Ничто не должно забивать голову на пороге этого храма.

Когда и кем он был построен узнать не удалось. Не осталось ни свидетелей его постройки, ни даже малейших упоминаний о Храме Бездны, стоящем на берегу океана огня. Этот храм был тут задолго до его рождения, и за прошедшее время на нем не появилось ни единой трещины и скола, и черный гладкий камень его здания всё так же блестел безупречной полировкой без следа орнамента или узора на простых ровных стенах. Сюда никто никогда не ходил по собственной воле. Кроме него. С тех давних пор, когда он еще в юности нашел в его стенах убежище от собственного отца.

Храм встретил привычной прохладой глубокой воды. Исчез полыхающий жар непокорного мира, сменившись мягкой стылостью подземелья. Разом пропал свет. В простом круглом зале царил сумрак. В храме было одно-единственное просторное помещение: круглый алтарный зал под куполом. Никаких лестниц, никаких входов куда-то ниже или дальне. Единственный зал с единственным входом. Круглое помещение под куполом высокого потолка. Никакого декора, никакой обстановки. Только в центре постамент с прямоугольной глыбой алтаря, затянутого черной жидкостью, чью поверхность не нарушает ни малейшая рябь.

Кольцо ждало его там, где он его оставил: на алтаре, утопленное наполовину в черную жидкость. Непрозрачную как нефть, но стекающую чисто и легко подобно воде. Кольцо поблескивало крохотными крупинками кристаллов, наросших по ободку идентификационного диска, переливалось огненными взблесками и колкими радугами преломленного света. Оно блестело подобно самоцвету, чего ранее не было.

Кольцо изменилось за тысячелетия, проведенные на алтаре.

В храм Нимус вошел со спокойной душой, на время отложив все тревоги. Разум омыло прохладой, вновь зазвучал Шепот и голоса, а потом пришла Песнь. Мягкие переливы низкого грудного голоса, мужского, мелодичного и чарующего подобно песни инкуба, насыщенного глубиной тонов, каких не способно издать горло смертного. Убаюкивающая Песнь, годами сглаживавшая раны на душе и уносившая тревоги, она всегда была с ним рядом, замолкая на долгий срок до бледной тени воспоминаний, но в моменты нужды чарующий грудной голос Дитя Бездны вновь звучал в его разуме, принося успокоение подобно касанию прохладных Вод.

Когда он поднялся по ступеням постамента и в какой момент его руки легли на алтарь, он не смог бы ответить. Под переливы вечного голоса как завороженный он вошел в этот Храм и вновь, как и раньше, на время перестал быть, растворяясь в прохладе и безмятежности.

Песнь уносила тревоги и страхи, сомнения таяли подобно свечи в пламени звезды, оставляя спокойствие и уверенность в своих силах, веру в то, что он сумеет выполнить задуманное, исполнить желания и чаяния, что были с ним с юности, когда он впервые ступил под тень древнего Храма, а Песнь навечно зазвучала в его разуме.

Тихо выдохнув, Нимус открыл глаза.

Яркие искры разгоревшегося кристалла талисмана бликами скользили по черной глади алтаря, расчертили ему руки, мерцая пламенем на кольце. Как бы давно Всетворящий и Всеизменяющий ни был с ним, сколь бы сильно он ни был погружен в его изменчивую суть, но голоса Бездны никогда не угасали в его голове, как не покидало его благоволение Великой Матери, ведь Инферно не отвернулось от своего Дитя после того, как оно приняло благоволение Хаоса, став его Иерархом. Дитя Хаоса, Бездны и Инферно… что показывали три цветных ободка на его кольце.

Песнь все еще звучала в его разуме, но чуть иначе. Тише, спокойнее, умиротвореннее, позволяя ему вновь обрести себя и всплыть из гипнотического транса. Надев на палец кольцо, Нимус огладил алтарь в благодарность, развернулся и покинул Храм. Он не обещал, что вернется: он всегда возвращается сюда, а прошедшие тысячелетия ничто для Детей Бездны, не знающих течение времени. Как не обещал он своему миру, что продолжит поиски его спасения: он никогда не мог забыть Эофол и никогда не прекращал поисков знаний, способных дать ему возможность восстановить разрушающийся мир.

Знания существуют. Это эофолец знал отчетливо, как неоспоримую истину, в которой не сомневаются, даже не понимая, откуда пришла эта уверенность. Они существуют даже сейчас, надо лишь найти их носителя. Книгу. Кристалл. Стеллу. Что угодно, на чем есть заветные слова. Или кого угодно…

Эофол он покидал в спокойствии и с новыми силами, сбросив накопившуюся усталость подобно сухой отмершей коже. В голове еще звучала Песнь и в чужой домен он вернулся, едва слышно мурлыкая под нос незатейливый мотивчик. Практически тот же, какой совсем недавно звучал в тактическом зале с экрана. Но войдя в тактический зал, он замолчал: Песни Бездны — не то, с чем стоит приходить к Иерарху Хаоса ради его же спокойствия и благополучия.

Нутарэ встретил его на том же месте, но переоделся, на время изменив своей привычке к мантиям. Простая темно-синяя походная удобная одежда: мягкие брюки из плотной ткани заправлены в высокие сапоги, плотно утянутые по ноге ремнями с механическими замками-зажимами, шелковая рубаха бледно-лазурного цвета, стянутая на талии черным широким поясом и темно-синий до черноты жилет. Никакого оружия, лишний украшений и прочего. Длинные волосы переплетены в тугую косу.

— Готов? — ровно спросил Нимус.

В ответ — мелкий уверенный кивок.

— На Звездное Кольцо можно попасть тремя путами: по случайности, по личному маяку вроде такого. — рослый инфернал продемонстрировал свое кольцо. — Или если тебя проведет кто-то, у кого есть такой маяк. По какой-то причине координаты Перекрестка Миров не удерживаются в памяти, если хоть раз не был на его территории, потому ими не торгуют.

— Защита? — уточнил Творец.

— Не исключаю. Даже динамические реперы не дают точного наведения.

Нутарэ решил воздержаться от лишних вопросов: скоро он всё увидит своими глазами и поймет, что в том месте есть такого особенного. Он не делал никаких предположений и выводов из сказанного. Терпение всегда окупается. Окупилось и сейчас: мелко выдохнув, Нимус приглашающе протянул ему руку.

Домен подопечного Нутарэ покинул под беззвучный звон разворачивающейся защиты в тишине и каком-то покое, словно в момент прыжка они переступали какую-то черту и закрывали за собой целый пласт вероятного будущего, которое… уже не свершится, изменится или пойдет иначе. Обострившееся чутье древнего Мастера Вероятности как-то особенно ярко проявило перед его разумом все полотно событий, которое он только что сбросил с колок Вероятности и перечеркнул одним действием, запуская новый виток собственной истории в который мягко и вкрадчиво вплетались давно отслеживаемые линии их возможного будущего. Чуть иначе, обрастая новыми нитями и связями, что уходили куда-то далеко и терялись из его вида, но оставаясь все так же крепкими и яркими. Сделанное ранее не утратило своей силы, но сделанное сейчас добавило новые переменные и новые витки событий, разом натянув новое полотно возможного будущего на реку времени.

Яркие образы полотна вероятных событий на какое-то время затмили образы визуальные, создавая непозволительные мгновения беспомощности. Ему потребовалось непростительно много времени, чтобы прийти в себя и вернуться к реальности, но мгновения его неподвижности утекли от внимания окружающих. Или были приняты за растерянность, которая сменила собой остаточный сенситивный шок от резкого погружения в полотно вероятностей.

Нутарэ моргнул, мелко дрогнул всем телом, впитывая фон этого места, неспешно сошел с портального кольца, уже начавшего наливаться предупреждающим свечением, и лишь потом поднял взгляд вверх. На мерцающий защитный купол силового сферического щита, за которым остро и колко мерцали звезды в цветастой пелерине опускающихся в материальный план энергетических структур.

* * *