То чувство, когда все под тобой мнётся будто песок, фольга, бумага — все это ничто для моей плоти.
Тело саяджина — безумный плод эволюции воина, существующего ради одной единственной цели — быть совершенной формой жизни, машиной для победы над любым противником.
Конечно же такой воин никогда не умрет от такой мелочи как мирская суета.
Вскакиваю рывком с покрой поверхности и падаю на ноги, разминая шею. Сжимаю кулак и чувствую, как каждая моя мышца такая же тверда, как и сталь.
А на лице Халка непонимание.
— Понимаю твое удивление, — говорю я, спокойно шагая к нему, — ты только что должен был надрать мне зад, но на мне даже царапины не осталось. Знаешь, вообще-то я и сам охренеть как удивлен. Я ещё никогда не получал такой сильный удар. Ты впечатляешь, действительно впечатляешь, — хлопаю в ладоши я, выгибая бровь; губы искажаются в усмешке, — нет… действительно, ты лучший! И это ведь ещё не вся твоя сила, верно? Ты можешь намного больше, намного-намного больше, — возбужденно вздыхаю я, задумчиво проводя ладонью по подбородку. — Это чувство… это великолепное чувство всесилия сводит меня с ума. Но этого мало, мне нужно чтобы ты заставил меня попотеть, иначе я не смогу развиться ещё сильнее. Мне нужна боль и кровь.
— Ррра!!!
Халк рывком бросается на меня, и с широкой улыбкой развожу руками.
— На этот раз моя очередь…
Его летящий кулак перехватывают два моих передних пальца, а затем уводят его вверх. В этот момент огромная грудь Халка открывает для удара, который я же и совершаю. Мой кулак четко прилетает ему в пресс, и тот резко сгибается от хлопка, выплевывая зеленую слюну.
— Я ещё не закончил.
Когда его голова стремится к земле, я вытягиваю колено и бью точно в его приближающийся подбородок.
Голова Халка, летевшая вниз резко подлетает вверх, и в его глазах теряется всякий блеск.
Огромная туша валится на землю и замолкает.
— …
…
…
Я сажусь на корточки перед ним и складываю ладони у губ.
— Похоже, я перевозбудился и нечаянно ударил на полную, т-ц… — увожу взгляд от досады, я переборщил. Халку нужна злость или гамма излучения, чтобы стать сильнее.
Я не дал ему возможности проявить себя.
Вздыхаю, проводя руками по волосам.
— Ладно, облажался, — встаю, разминая шею, поднимая взгляд на небо, чтобы немного развеять мысли. Пахнет сыростью. Я мокрый, черт.
Смотрю на Халка.
— Ки в тебе ещё циркулирует, значит ты жив. Пожалуй, ты подарил мне пару хороших ощущений, так что продолжим как-нибудь ещё.
Вдалеке раздается грохот, и я отвлекаюсь.
— Ох… блин. Совсем позабыл, — говорю я, внезапно осознавая, что действительно потерял голову во время боя!
Гвен и Пит ещё там.
Прикрываю веки и прощупываю ближайшие ки на наличие жизни: Гвен, Питер, Тор и даже Джаггернаут ещё живы. Значит, у них все в порядке.
Я ведь хотел проконтролировать спасение Гвен, но внезапно мой мозг будто отрубило нахрен!
А все из-за удара Халка, который пробудил во мне Саянскую кровь. Жажда битвы в такие моменты напрочь застилает всем Саяджинам мозги, и происходит вот такая хренотень. Это особенность их физиологии, с которой я ну ничего не могу поделать.
Я — помешанный на сражениях маньяк, и все тут. Вроде и круто, а вроде бы чуть ли подругу не потерял.
Покрываясь легким потом от волнения, я вновь выдохнул и телепортировался к Гвен и остальным…
* * *
Оказавшись на вершине очередного дома, я присаживаюсь на корточки и тут же ищу Гвен с Питером.
Хоть я и сказал, что их ки циркулирует и они живы, но эта циркуляция сильно ослабела с тех пор, как я видел их до битвы с Халком. А это значит, что они могут в любой момент откинуться.
Нахожу Питера и Гвен среди развалин. Они стоят напротив бегущего к ним Джаггернаута, у которого, кстати, сил вообще не убавилось.
— Как я думал, его выносливость действительно бесконечна. Ха-х… — возбужденно вздыхаю я, ловя себя на мысли как охуено было бы смахнуться с ним, но тут же шлепаю себя по щеке и возвращаю к реальности, — тьфу ты блин, да угомонись ты уже. Где там Тор?
Тор поднимается с земли в очередной раз, и медленно шагает к Джаггернауту. Видимо, тоже выдохся. И это плохо. Потому что без него победить Джаггу будет сложно.
Им надо бы торопиться, иначе скоро подъедут всякие Щ.И.Т.ы и полиция, после которых начнется настоящая жара. Щ.И.Т может что-нибудь и придумает, а вот полиция только помрет почем зря. Они же вообще не понимают, что такое разъяренный Джаггер.
И кстати о них, я уже чувствую приближение множества людей по воздуху и по земле со стороны юга и севера. Двигаются быстро, и будут здесь приблизительно через минут пять-десять.
По воздуху летят крутые челы типа Мстителей или Щ.И.Та. Не знаю, по ки определять личностей ещё не умею. А вот по земле двигается полиция, судя по скорости движения, на машинах. Или погоди, армия? Вот же удумали, наивные. Я бы посмотрел на их барахтанье, да вот людей жаль. Фьюри то бросит их, не пощадит, ему плевать. Но если оставлю все так как есть, Гвен и Питера спалят и утянут в Правительственные разборки. А мне они ещё нужны для своих личных амбициозных планов по прокачке крутых героев и не только. Ну хочется мне побаловаться, один раз живем.
Наклоняюсь вперед, смиряя разрушения глазами. Хм… да тут вся сеть повреждена к чертям, даже камеры не работают. Удобно, не придется самому разбираться.
* * *
— Ну эх! — вскакиваю с корточек и весело хлопаю в ладоши. Разминаю плечи и шею, которые слегка побаливали после ударов Халка.
Да, неплохо он мне трепку задал, но в целом даже приятно размять косточки.
В теле таких парней как саяджины боль превращается в силу, а потому они её даже любят. Мазохизм? Скорее раж берсерка и слепое удовольствие от битвы.
Джаггернаут летит на Питера и Гвен, намереваясь закончить начатое. Держу пари, он даже не вразумляет, что ему нужно. Просто сходит с ума от полученной силы, примерно, как я.
Что-ж, пора проверить, кто из нас круче, а то игра затянулась.
Возникаю прямо перед разогнавшимся Джаггернаутом и перехватываю его одной ладонью, которая тут же останавливает его бег. Но мои ноги скользят по разрыхленной земле и катят меня назад от подаваемой инерции.
Возникает ухмылочка против моей же воли, хлещет по телу неправильное возбуждение к резнет и битве.
Вскоре Джаггернаут замечает меня и пытается прихлопнуть двумя руками с разных сторон. На помощь тут же приходят Гвен и Питер, цепляя его руки паутиной, но он тут же дергает ими, притягивая паучков к себе.
— А ниче так, Монструозно ты придумал! — кричу я, обрезая паутины двумя выпущенными лезвиями из пальцев.
И вот мои друзья свободны.
Гвен и Питер разлетаются в стороны… один влетает в здание, а Гвен спасает Веном, зацепившийся за лежавшие осколки здания.
Я же застываю перед трехметровым великаном и с ухмылкой поглядываю на него снизу-вверх, подзывая к себе указательным пальцем.
— Хм… ты больно самоуверен для букашки.
— Это мы ещё посмотрим, — говорю я, краем мысли подмечая, что полиция и другие челы почти прибыли. А значит надо торопиться. — Обещай, что если я тебя отделаю, ты сохранишь нашу битву в секрете.
Джаггернаут хмыкает.
— Что за дебилизм.
— Зассал?
— Хмпф, твои мозги явно плохо работают. Давай я их раздавлю, — замахивается он рукой, и тут же ловит высокий пинок, которым я отбрасываю его руку. Мои же руки в карманах. Я на пафосе, спокойно вздыхаю и смотрю в его удивленные лупари.
— И так, договор или нет? Ладно, знаешь, я добавлю ещё одно условие. Если ты не согласишься, то я убью тебя, — уже холодно говорю я.
— Хмпф… попробуй, червь.
— Понял. Мало инстинктивного ужаса внушаю, — киваю я, и в этот же момент получаю нехилый удар в лицо, как это было с Халком.
Меня отбрасывает через всю улицу, вбивая в ближайшее здание.
— Пфу… — отмахиваюсь от пыли и поднимаю глаза, — это уже попахивает идиотизмом. Но ничего не могу с собой поделать.
Джаггернаут бежит на меня как Мустанг и замахивается своей лапищей.
— Что ты там несешь, ублюдок? Я смету тебя как пыль.
— Да-да…
Уклониться от ударов Джаггернаута не проблема, но тогда было бы совсем скучно, верно? Я хочу помериться с ним силой, как мужик с мужиком. Иначе все теряет смысл. Я… хочу этого. Я должен слегка поддаться, чтобы развеселить себя как следует…
Стоп… о чём я вообще думаю? У нас мало времени.
Хватаюсь за голову, и возбужденно ухмыляюсь.
«Питер, Гвен, надеюсь, вы успеете свалиться вовремя. У меня тут… дела», — думаю я, встречая с улыбкой очередной удар в морду.
Ну-с… поехали.
Вместе с ловлей удара перехватываю руку Джаггернаута и тяну его за собой, выкидывая двухсоткилограммовую тушу прямо в небо. Толчок ногами от земли, и я мигом оказываюсь возле него.
Его выражение — не передаваемо. Два охреневших маленьких глаза на фоне гигантской туши и этого нелепого шлема, которому хочется набить пару вмятин.
Засовываю в одну из дыр палец и метаю Джаггернаута ещё дальше от места событий, за пределы Нью-Йорка. Мы пролетаем кучу домов, зеленых дорог, лесов и вылетаем в пустыню. Кажется, это Мексика. Жарковато, и ветрено. А, постой, это из-за высокой скорости горячий ветер бьет в лицо.
Поворачиваю голову назад и смиряюсь с ощущениями. Далекие точки ки, которые преследовали нас, сильно отрываются и двигаются беспорядочно — потеряли нас из виду. Отлично. Значит время есть.
Поворачиваюсь к летящему рядом Джагге и пинаю его в живот, отправляя прямо в низ, на встречу засушенным землям.
Мы падаем в каньон и приземляемся на пустынные земли Мексики.
Сухота. Жар. И яркое, блядское солнце, от которого я уже пропотел как тварина!
— Да здравствует Мексика, детка! — вскидываю руки я, улыбчиво поднимая лицо к жаркому солнцу.
В небе кружат стервятники. Как кстати! Скоро здесь будет мясо.
Складываю ладони и выгибаю их в сторону Джагги. Он уже встал и рычит, оглядывается, переводит взгляд на меня. Недовольный и взбешенный, как дикий зверь. Оно и понятно, я его как маленького за ручку сюда притащил.
— Ты об этом пожалеешь.
— Давай уже, не томи. А то меня раньше расплавит солнце, будешь потом плакаться что я «убежал», как молоко.
— Придурок.
И…! Начинается.
Накачиваю свое тело безумным количеством ки, и чуть наклоняю голову вперед. Мышцы напряжены до пределы.
Первый удар приходит от Джаггернаута, прямо в лицо и… слегка двигает мою рожу в сторону. Не то, что он ожидал.
— Вижу, ты удивлен, — хмыкаю я, прикладывая палец к правой ноздре. Выдох, и струя крови смачно падает из моего носа к его ногам.
— Ты…
Сжимаю кулак и убью ему в харю…
— А теперь я…!
БАМ!
Рука вминается в шлем, отскакивая как пружина. Меня немного отбрасывает назад, так, что правая нога скользит по земле, и я удерживаюсь на месте с полуоборотне от изначального положения.
Но вот в чем фишка.
Джаггернаут стоит как ни в чем ни бывало, и хмуро коситься на меня. Его даже в бок не повело.
Фух… мое сердце возбужденно бьется от переполняющего предвкушения и восторга!
Он лучше, чем Халк!
На его маленьких тонких губах всплывает мерзкая ухмылочка.
— Жалкая попытка.
— Это ещё как посмотреть. У тебя шлем помялся, — указываю я.
Веки приподнимаются, и он хмурится. Кладет руку на шлем, ведет пальцем по железной гладки, пока не натыкается на вмятину так, что его пальцы проваливаются внутрь.
— Хм… Комариный укус, не больше! — сжимает кулак он и разъярённо бьет прямо в меня.
Удар прилетает в грудь и отталкивает меня назад на пару сантиметров… Тело дрожит и чуток сгибается от перенапряжения. Мышцы трещат. Кости вслед за ними.
— Фу-ух… — тяжело выдыхаю и сжимаю пальцы до боли в косточках.
Не уверен, что переживу это как следует, но ИНАЧЕ ПРОСТО НЕ МОГУ!
Выбрасываю руку и бью ему в живот. Огромный пресс Джаггернаута ловит мой кулак без особых проблем… и вдруг его ноги слегка отрываются от земли и полетают, вместе с его тушкой.
— Х-ммм-м… — издает он, обратно падая на землю, выбрасывая руку ко мне, и вот начинается первая серия ударов, которую я ловлю всем телом.
В лицо, до оглушительной боли в черепной коробке, щелка в ушах и побеления в глазах; затем в грудную клетку, солнечное сплетение, до ужима в груди, до удушливости и боли в костях, спине и плечах. Треск по всему телу. Ноги непослушно дрожат под градом ударов пресс, прогибаются. Держатся до конца, будто удерживая на себе давление непреодолимой морской волны.
В это же время… сжимая кулаки до предела и сцепляя челюсть как только могу, улыбаюсь смятыми от ударов губами и бью в ответ.
Раз.
Раз.
РАЗ!
Словно вспышка между нами проводится кровожадный обмен ударами, от которого каждый из нас толи отлетает, то ли подпрыгивает от чужого удара, сгибаясь или выплевывая кровь. По коже идут мурашки, дрожь и в голове сплошной туман. Я схожу с ума! Я хочу продолжения!
Я схожу с ума!
Джаггернаут ловит удар в лицо, и шлем продолжает сминаться, пока не превращается в смятую коробку. Пока наконец я не запрыгиваю на его плечи и не вырываю её с рвущейся болью в мышца на самых кончиках пальцев и истлевающих капель сил!
— Вот так, детка! — выкрикиваю я, отбрасывая шлем и сжимая кулаки в одном молоте! Этот молот обрушивается на его тупорылую башку, и раздается БАМ! — И немного ВЗРЫВА!
Мышцы пульсируют от боли и сердце бьет как барабан. Я весь дрожу от нестерпимого возбуждения и азарта во время боя.
Кулаки сами рвутся в бой, и я не в силах их остановить. На губах застывает безумная усмешка, даже когда в лицо прилетает зубодробительная атака, и мозги взрываются от боли.
Я отлетают и еле как, с ловкостью балерины, устаиваю на месте. Все-таки тело Саяджина настоящая бездна физических привилегий и монструозных возможностей для победы над противником.
Даже если я буду при смерти — ничто не способно остановить меня от убийства врага.
Весь адский арсенал всевозможных адаптаций для победы в бою и выживания. И даже будучи полумертвым я ощущал себя прекрасно, как рожденный и оживший в первый раз за собственную жизнь ребенок.
Боль битвы — привилегия и услада, ласкающая тело посреди смертельного боя, а хруст костей и всплески крови — соната наслаждения. Сопротивляясь им и побеждая, вслушиваясь к ним и побеждая — ты признаешь свою возвышенность над ними. Свою первостепенность и неоспоримую власть над слабостью.
Ты — Саяджин.
Безумная машина для сражений. Для убийств. Для кровавых побоищ и сумасшедшего месива.
И твой враг ещё не представляет, с кем он связался.
— Ха-ха-ха… хорошооо, — протягиваю я, стирая ладонью залипшее от крови лицо. Гляжу на солнце и улыбаюсь ему, пока Джаггернаут шатается на месте и еле шагает ко мне.
На нём ни единого живого места. Все взбито в мясо, и раздроблены даже кости.
— Ты безумец…
Раскрываю ладонь в его сторону в поучительной манере.
— Твое тело разваливает, мое — адаптируется и становится сильнее, — моим мышцы прямо сейчас в процессе реактивной эволюции.
БДУ-М.
БДУ-М.
БДУ-М.
— …
— Обычный человек не способен пережить твои удары. А преодолеть твою выносливость, которой с избытком даже сейчас, когда ты выглядишь как избитое дерьмо, практически невозможно. Что уж говорить, даже у меня не хватило бы сил бодаться с тобой вечность, — переворачиваю позицию ладони и указываю в ублюдка пальцем. — но в плане физической силы и чистой мощи ты дерьмо под моими ногами. Клянусь, я пытался сделать тебя сильнее, давал тебе время, но ты меня разочаровал. В какой-то момент я даже перестал чувствовать твои удары.
Джаггернаут не доходит до меня пары шагов и валится на колени, истекая кровью.
— … Ты-ы…
— И не смотри на меня так, ты неплох, но для Саяджина это ничтожный уровень силы. В моем списке силачей я дам тебе ранг В. Ты неплохо помял меня, но только потому, что я поддавался, — разминаю шею я, сплевывая кровь.
— Я бы… победил тебя, если бы ещё немного…
Выгибаю бровь будто смотрю на типичного идиота.
— О чем ты вообще? У тебя даже близко не было шансов.
— Что ты несешь, тварь, — наконец валится мордой на землю и выдыхает в пыль.
Я отхожу на шаг назад и присаживаюсь на корточки возле него. Хмыкаю.
— Что я и сказал. Мое тело устроено так, что при смертельной опасности я становлюсь намного сильнее. Происходит некий эволюционный скачок, как у Думсдея, чтобы сделать меня способным победить врага напротив меня. Правда я и так был сильнее тебя… но это неважно. В общем, я могу насиловать себя, чтобы стать сильнее. Но вне боя это скучно, и я не мазохист. Просто люблю хорошую драчку, так уж устроена моя физиология. Ничего не могу с собой поделать и теку, как сучка, если представляется шанс помериться силами с кем-нибудь сильным.
И вот в его глаза закрываются. Задрых. Эх, а я даже половину не рассказал.