Всё идёт (не) по плану Глава 1
Канун битвы при Эндоре
Внешнее кольцо, сектор Модделл, система Эндор, планета Эндор, спутник Лесистый
Люк сидел, прислонившись к стенке палатки, и пытался собрать себя в кучу. Практически безнадёжное занятие.
Мысли метались вспугнутыми песчанками, сердце колотилось как бешеное, пальцы подрагивали: и живой руки, и протеза.
Лагерь жил своей жизнью: кто-то спал, кто-то отдыхал, кто-то носился по делам, кто-то занимался ремонтом. Люди и прочие разумные пытались делать вид, что все в порядке, всё хорошо, вот только внешняя бравада никого не обманывала, а уж Люка в том числе.
Он буквально ощущал волны нервозности, страха, тщательно подавляемый паники, подступающих истерик, безнадёжности и отчаяния. Да, пока что повстанцы ещё держались, не давая всему этому океану выплеснуться наружу, но это пока. На орбите Эндора, прямо возле занюханного Лесистого спутника газового гиганта у ситха на рогах висела Звезда Смерти, и Люк совершенно не обманывался её недостроенным видом.
Сила чётко и неумолимо доносила до него понимание, что этот монстр работает, и до того момента, когда залп из турболазеров превратит и базу, и планету в астероидной поле, оставалось не больше суток.
Попытка добраться до генераторов защитного щита, сохранявших Звезду в неприкосновенности, провалились. Бойцам не удалось ни пробраться за охраняемый периметр, ни отключить генераторы с помощью «ледорубов». Повстанцы попрятались в лесу, вот только всё это было бесполезно: Люк отлично знал, что Вейдер его почуял. Он пытался предупредить товарищей, но его никто не послушал. И вот результат: они сидят в лесу, разбив временный лагерь, и готовятся к очередному штурму. Единственный способ добиться успеха — уничтожить генераторы.
Боевую станцию окружали разрушители, защищая уязвимые места, и надеяться, что пилоты Восстания смогут повторить подвиг Люка, попав торпедой в шахту, было полным идиотизмом. А Люку уже успели намекнуть, что он должен сесть в истребитель и помножить на ноль Звезду.
Люк даже не смог ничего выдавить в ответ, поражаясь идиотизму требующих: над Звездой висел, прикрывая её, «Палач». Который почему-то никто в расчёт не брал.
Вот только льющиеся с неба потоки Тьмы недвусмысленно свидетельствовали, что и супер разрушитель, и боевая станция скрывают в своих недрах тех, чье присутствие сводит на нет все желания повстанцев что-то там взорвать.
Даже одного Вейдера бы хватило, чтобы сломать планы жалкой кучки повстанцев, прячущихся в лесах Эндора, а там, наверху, был не только он.
Император тоже присутствовал, и Люк ощущал себя откровенно жалким недоучкой по сравнению с тем океаном Силы, что сейчас лился на планету.
Не выдержав, он выскользнул наружу, сел на корень огромного дерева и уставился вверх, зная, что его засекли. И сейчас ситхи терпеливо ждут, когда…
Когда что?
Думать о том, чего они ждут, не хотелось.
Император был похож на Дюнное море. По-своему прекрасное и чудовищно опасное: с зыбучими песками, перемещающимися дюнами, стаями песчанок, крайт-драконами и сарлаками. Он просто был здесь и сейчас, то ли отдыхая, то ли развлекаясь, то ли командуя, а скорее всего всё и сразу.
Вейдер тоже ждал, но казался скорее песчаной бурей, терпеливо собирающей песчинку за песчинкой, набирающей мощь перед тем, как обрушиться на пустыню и уничтожить всех, кто не успел спрятаться.
Они казались одинаковыми в своей силе, но Люк, тихо касающийся их обоих своей Силой, ощущал разницу. И дело было совершенно не в явно ощутимом безумии императора, сейчас затихшем, отступившем на какое-то время. Не в бешеной надежде Вейдера — почти абсолютной вере в то, что он добьется каких-то целей.
Нет. Люк, внезапно отошедший от привычной ненависти к императору и ненависти с привкусом смиренного отчаяния к Вейдеру вспомнил тот день, когда Лорд отрубил ему руку и только потом начал соблазнять властью, возможностью встать на вершину.
Во рту стоял привкус дешёвого мыла.
Что-то в этой сцене Люка напрягало. Эта фраза: «Как отец и сын»… Она была и правдива, и лжива до последней буквы. Но в чём, Люк так и не мог понять. Волны Тьмы и ее давление мешали думать. Сила замерла в ожидании: вот он, тот самый момент, который изменит всё и везде, волны от которого разнесут я по всей галактике.
Раздавшиеся шаги заставили моргнуть, чуть выйдя из транса. Не до конца, но достаточно, чтобы обратить внимание на внешний мир.
— Лея, — Люк чуть улыбнулся, когда рядом с ним села принцесса.
— Что происходит, Люк? — тихо задала вопрос девушка, и он внезапно увидел, что в на миг раскрытой ладони прячется портативный генератор помех. — Ты сам на себя не похож.
Люк повернулся и уставился на неё так, словно впервые в жизни видел. Лея нахмурились: Люк смотрел слишком… внимательно, словно выискивая в ней нечто, о чём она и сама не знает. Воздух, и так душный и влажный, внезапно словно сгустился, кружась вокруг, проникая сквозь кожу куда-то вглубь, вызывая странный отклик. И подобрать определение своим чувствам принцесса затруднялась.
— Люк?
— Бен приходил, — тихо заговорил парень, неотрывно глядя Лее в глаза. — Новость сообщил.
— Какую? — принцесса крепче сжала в ладони коробочку генератора.
— Ты когда-нибудь думала о том, почему мы так хорошо понимаем друг друга? — всё так же тихо заговорил Люк. — Чувствуем друг друга: настроение, грозящая опасность… думаем одинаково… ещё разные мелочи.
Лея открыла было рот и тут же нахмурились, задумавшись.
— Сила? — наполовину утвердительно произнесла она.
— Сила, — подтвердил Люк, продолжая смотреть ей в глаза. — Сила… всегда была сильна в нашей семье.
— Но… — вскинулась Лея и тут же замерла. На её лице медленно проступило осознание. — Брат. Ты… мой брат. Но…
— Тебе это не понравится, — предупредил Люк, все ещё неестественно спокойный. — Мне вот не понравилось.
— Только не говори, что наш отец — Лорд Вейдер, — попыталась пошутить Лея, и тут же побелела, уставившись на Люка с диким ужасом. — Нет. Нет!
— Я же говорил, тебе не понравится, — прошептал Люк, отворачиваясь. — Бен сказал, что моего отца, Энакина Скайуокера, убил Дарт Вейдер. Я решил, что это было реально, а он имел в виду…
— Метафорически, — с трудом шевеля непослушными губами прошептала Лея. — Благие боги… А…
— Больше ничего, — Люк уставился на тёмное ночное небо, с которого лились потоки Тьмы.
— Меня приняли в семью по самым строгим законам и ритуалам, — прервала молчание Лея. — Этого от меня не скрывали никогда. Но… отец с матерью никогда не поднимали тему моего происхождения. Лишь один раз сказали, что альдераанские монархи меня стыдиться не будут. Не уверена, что они… этого… имели в виду.
Они дружно бросили взгляд на небо, и тут же переглянулись.
— Так… ну… И что ты будешь делать?
— Не знаю, — ссутулился Люк. — Но я знаю, что должен пойти туда один.
Лея побелела, в свете звёзд выглядя давней покойницей.
— Единственный шанс, — с чудовищно непоколебимой уверенностью заявил Люк. — Единственный.
Лея молча сжала его ладонь, не зная, что сказать. Они долго ещё сидели вдвоем, молча, пока Люк не встал и не отправился к площадке, на которой стоял его крестокрыл. Лея смотрела как взмывает машина в небо и держалась за сердце. Подошедший Хан приобнял ее и не задавал вопросов, давая возможность выплакаться. Кореллианец стоял, молча гладил принцессу по голове, а в карих глазах вспыхнули и тут же угасли крошечные золотые искры.
*~*~*~*
Дальнейшее проходило словно во внезапно ожившем кошмарном сне. Разговор с Вейдером. Попытка хоть как-то понять эту живую машину. Осознание, что он здесь, в лапах ситхов, помочь ему некому, но все происходит правильно, так, как надо.
Кошмарная уверенность.
Дряхлый старик в простых одеждах, таких же, как у Бена, только черного цвета. Острый блеск бриллиантовой броши — единственного украшения, скалывающего плащ властителя галактики. Короткий разговор. Попытка убить кудахчущего старика и отброшенная рукоять сейбера — нет! Не так! Нельзя!
Схватка с отцом — едва не увенчавшаяся победой. И полное ощущение, что это фарс.
А потом были только потоки молний, выжигающие сознание и жизнь.
*~*~*~*
Вейдер смотрел, как Сидиус сжигает заживо его сына, как текут неостановимым потоком молнии — снежно-белые и иссиня-чёрной сердцевиной. Как корчится и кричит, постепенно затихая, Люк. Как на лице Сидиуса расцветает довольная улыбка.
Он замер, не зная, что делать.
С одной стороны Люк — упертый, как стадо бант, настоящий Скайуокер. Он никогда не перейдет на сторону Тьмы!
С другой — учитель, ради которого, будем откровенны, он когда-то предал всех и вся, и, в первую очередь, себя.
Сила бушевала, нарастая девятым валом, готовясь обрушиться на галактику. Вейдер дернулся, тяжело дыша, видя как стекленеют глаза Люка, и как с триумфом обнажает в злорадный ухмылке гнилые зубы Владыка. Его рвало на части, пока Вейдер наконец не сделал выбор. Сам. Лично. Возможно, впервые в жизни.
Он шагнул вперёд, обхватил остатком протеза и оставшейся целой рукой забившегося в его хватке старика и тяжело зашагал к шахте реактора.
Несколько шагов дались с огромным трудом: так и текущие из рук Сидиуса молнии выжгли электронику, ослепили и лишили слуха. Мышцы свело спазмами, протезы коротило, но Вейдер упрямо продолжал двигаться, помогая себе Силой, зная, что поступает правильно.
Впервые в его жизни.
Он с грохотом свалился рядом с шахтой, не видя, как брошенный вниз, в полыхающий ад Сидиус внезапно улыбнулся полной тайного удовлетворения и осознания своей победы улыбкой и закрыл глаза, не делая даже попытки спастись, сгорая дотла.
Вейдер мог только лежать и ждать смерти.
Он успел увидеть сына своими глазами и попрощаться.
Потом… потом было много чего.
Потом Люк тащил его тело — еле живой от пережитого, терзаемый судорогами, полуслепой и с взбесившейся Силой, рвущей на части и так разваливающееся от боли тело.
Потом Звезда, вроде как покинутая паникующими людьми внезапно ушла в гипер: за мгновения до того, как исчезли энергетические щиты — повстанцы таки добились своей цели и взяли штурмом генераторы.
Потом имперские корабли один за другим тоже уходили неведомо куда, словно получив приказ, а «Палач» валился на планету, уничтоженный подоспевшим флотом Восстания, возглавляемым адмиралом Акбаром, выполнив долг флагмана до конца.
Потом были тайные похороны, костер и призраки, вроде как улыбающиеся и счастливые, но стоящие подальше друг от друга.
Потом Лея смеялась в объятиях Хана, и тот воспринял новость о её родстве с Люком удивительно спокойно. Как и новость о том, кем являлся их отец.
Потом Империя развалилась, моффы и гранд-адмиралы начали грызню за власть, Люк отошёл от последствий близкого общения с императором и его гостеприимства.
А потом ему принесли посылку, и Люк понял, что жизнь опять совершила крутой разворот, грозящий огромными переменами.