Обычно Зеотикус Гремори предпочитал не заниматься бумажной работой.
В первую и саму главную очередь потому, что он не любил этого делать. В конце концов, разве не в этом заключалась работа лидера? Найти нужное число подходящих и компетентных заместителей, и наладить их бесперебойную работу в идеальных условиях, периодически распределяя среди них поощрения и наказания сообразно их результатам.
Управлять даже десятком человек в одиночку было крайне сложно — требовалась делегация полномочий — что уж говорить об одном из самых влиятельных демонических аристократов? Его работа заключалась в том, чтобы найти нужное число компетентных заместителей — после чего не мешать их работе. А если он при этом любил посмущать своих детей рассказами о их детстве или поплясать в костюме ростовой куклы-маскота его демонического клана… Всех было позволено иметь увлечения, разве нет?
Второй причиной того, почему Зеотикус Гремори редко занимался бумажной работой было то, что Зеотикус в целом плохо управлялся с бумагами и бюрократией. То есть за долгие-долгие годы своей жизни Зеотикус научился всех необходимым умениям, конечно же — а до того получил выдающееся обучение, накрепко вложившее в его разум обязанности и права лорда демонического клана — но у него совершенно не было чутья и хватки в подобных делах.
Кто-то умел, как бюрократическая гончая, мгновенно видеть не сходящиеся числа в двух стоящих рядом колонок, переводить при прочтении весь бюрократический язык на обычный и хранить в голове сразу три года отчетности для построения воображаемых графиков… В то время, как Зеотикусу было нужно каждый раз погружаться в эту работу, хмуря брови, перечитывая строки раз за разом, поднимая прошлые отчеты и проводя исследования, занимавшие у него иной раз не один день… Как раз до получения нового отчета.
А третьей причиной было то, что, строго говоря, Зеотикус получал не так уж много документов, требующих его личного взгляда или печати.
То есть, конечно же, потоки отчетов о финансировании тех или иных территорий под его управлением, бесконечные поздравления и уведомления о проходящих рейтинговых играх, на которые Зеотикус был приглашен в качестве почетного гостя были нескончаемыми… Но ничего выбивающегося из нормы. Ничего, требующего срочной реакции и высочайшего дозволения.
Жизнь Зеотикуса Гремори, его земельного надела и даже всей демонической фракции в целом была… Достаточно обыденна, если не сказать — рутинна.
То есть, конечно же, даже в этой рутине иногда возникали неожиданные события, или наблюдались подвижки — например движение к заключение и финализации мирного договора между Тремя Библейскими Фракциями — но ничего того, что потребовало бы от Зеотикуса резкой реакции и быстрого ответа. А если подобные события не происходили? То Зеотикус мог отмахнуться от многих подобных документов обычным “пусть продолжают.”
И тем страннее в данный момент Зеотикусу Гремори было обнаружить себя сидящим в своем офисе — помещении, что покрылось бы пылью десяток лет назад, если бы не непрестанная служба его горничных — вымуштрованных в ответ женой его сына, Грейфией — рассматривая донесение. И не просто донесение, а срочный отчет, обновляющийся каждые десять минут благодаря магической природе свитка в его руках. Причина для его контроля данного отчета, однако, была даже более редкой, чем появление Зеотикуса Гремори в его кабинете.
Редко когда Сатаны покидали пределы Ада, передвижение столь могущественных фигур всегда вызывало пристальный взгляд остальных заинтересованных фракций, и передвижение сразу нескольких из них легко могло быть расценено как полноценная провокация — в отношении некоторых наиболее нервных или воинственных пантеонов — даже как объявление войны.
Но еще реже неизвестные боги появлялись из ниоткуда на самом пороге демонов, заставляя тех действовать подобным образом, грозясь, метафорически, отдавить пальцы остальным фракциям.
И особенно редко старший сын Зеотикуса, его жена, и младшая дочь Зеотикуса одновременно оказывались в опасности в связи с подобным стечением обстоятельств.
И даже понимая рациональной частью своего разума, что ни один неизвестный бог не мог представлять угрозы для Сазекса, Серафалл, Аджуки и Грейфии единовременно… Зеотикус все равно переживал, как мог переживать только родитель глядя на то, как их ребенок отправляется прямиком в пасть льва. Даже если он знал, что их ребенок был профессиональным укротителем львов.
Поэтому прямо сейчас в руках Зеотикуса и находился отчет, обновляющийся каждые десять минут — в то время как его жена, Венелана, занималась их внуком, Миликасом, в малой гостинной…
Едва заметное периферическим зрением мигание заставило Зеотикуса отвлечься взглядом на отчет и чуть выдохнуть — Сазекс, Аджука и Грейфия прибыли в Куо… И хотя причины для того, чтобы радоваться или выдыхать облегченно, строго говоря, у Зеотикуса на данный момент не было — переговорщики и возможная команда усмирения только прибыли в город, возможно даже что опасность поджидала их впереди… Но неспокойное сердце Зеотикуса в данный момент было готово хвататься за любой удачный знак — даже если этот знак означал только то, что все следовало согласно предполагаемому плану.
Однако неприятное чувство кольнуло Зеотикуса в висках, заставив его прикрыть глаза и выдохнуть, стараясь успокоится. Не хватало ему только [Сонную болезнь] подхватить от всех его нервов…
Однако неприятное чувство кольнуло Зеотикуса вновь, чуть настойчивее, так что спустя несколько секунд Зеотикус осознал, что ощущаемое им неприятное чувство не было порождено нервами, а исходило извне.
Мгновенно Зеотикус раскрыл глаза, оглядываясь вокруг, но поверхностный взгляд вокруг не обнаружил его причины для подобного ощущения. А если эту причину нельзя было увидеть своими двумя глазами — эту причину мог определить внутренний взор демонов.
Зеотикус не демонстрировал особого таланта к магии — сравнительно настоящих мастеров искусства, вроде его сына — но все же являлся демоном высокого класса — одним из сильнейших представителей того, с великолепным образованием главы демонического клана и веками опыта за его плечами — а потому спустя несколько секунд поисков определил причину его взбесившегося чутья.
А определив — мгновенно открыл глаза, издав громкий клич,— Вторжение!
Спустя еще мгновение крик Зеотикуса потонул в поднявшемся вое сирены — практически реликвия прошлого, не использовавшаяся со времен Гражданской Войны демонов — своим громким механическим голосом оповещающим простых жителей территории, — “Сохраняйте. Спокойствие. Пожалуйста. Проследуйте. В. Защищенные. Убежища. И. Оставайтесь. Там. До. Дальнейших. Распоряжений…”
Следом за этими словами шел транслируемый призыв боеспособным демонам собраться в ближайшем месте сбора и о приведении всех демонов в полную боевую готовность — однако это Зеотикус уже не услышал.
Мгновенно забыв как о своей нервозности, так и об отчете, Зеотикус бросился прочь к жене и внуку, как можно быстрее отправляя сообщение о нападении наблюдателю… Однако внесенные быстро на отчет слова не вспыхнули едва видимым белесым светом, подтверждающим то, что сообщение было отослано к цели.
— Конечно же, первое правило неожиданного нападения — отрезать коммуникации,— Зеотикус процедил сквозь зубы, двигаясь со всей скоростью, что только мог развить могущественный демон в данный момент. Даже если это было простейшей заглушкой, что осложнила работу лишь на пять секунд — в мире паранормального, где могущественные личности могли разобраться со своим противником за десять — это все равно могло обеспечить тотальный перевес одной стороне противостояния.
Мгновенно сообщение донеслось до Зеотикуса от его [Королевы] — заставив его на мгновение чуть выдохнуть — по крайней мере связь была возможна внутри наложенного барьера — после чего тот задал первый и самый главный вопрос — “Кто?!”
“Падшие” — пришел мгновенно ответ, заставив Зеотикуса внутренне выругаться. Падшие ангелы, и какого черта они только сунулись на территорию демонов?!
“Около трех сотен, в основном двукрылые и четырехкрылые” — продолжил быстро и кратко излагать ситуацию друг Зеотикуса — “Два десятка шестикрылых, пара восьмикрылых и один Кадре.”
“Дерьмо” — выругался на это Зеотикус. Кадре во главе атаки означал огромную проблему — противник уровня Сатаны… Упокоить такого без человеческих жертв текущими силами Зеотикуса было невозможно. Если бы только они могли послать призыв помощи Асмодею…
Четверо из пяти Сатан исчезли в данный момент с территории демонов.
Противник знал, явно подгадал момент для атаки… Вот только Зеотикусу сейчас было не до этих рассуждений — думать о причинах он будет после того, как отобьет нападение падших.
Сейчас же ему нужно было организовать оборону — и одновременно с тем…
“Венелана!” — окрик Зеотикуса разнесся ментальным посылом в голове его жены — “Падшие напали и…”
Следующее мгновение ответ Зеотикуса потонул в грохоте, вместе с которым гигантское [Копье Света] Кадре, Кокабиэля, испарило часть здания, в которой находился и сам Зеотикус.
* * *
У Кокабиэля была всего одна попытка. Один единственный шанс добиться результата.
Что можно было считать победой в данном случае? Не уничтожение демонов как таковых — даже учитывая, что самые могущественные демоны покинули их территорию — для них не составило бы проблемы вернуться задолго до того, как падшие смогли бы даже нанести значимый урон всей фракции падших — не говоря уже о том, что оставшихся демонов было более чем достаточно для того, чтобы сразиться с падшими — не говоря уже о клике Кокабиэля, что состояла из фанатичных и тренированных, но всего нескольких сотен падших ангелов.
После его действий его дни были сочтены — либо демоны уничтожили бы его атаку — либо Азазель, наплевав на все прошлые дипломатические шаги и попытки играть в миротворца, вырезал бы всю клику Кокабиэля под ноль.
Нет, победа Кокабиэля заключалась не в том, чтобы закончить Трехстороннюю войну — а начать ее. Заставить ту вспыхнуть вновь — и пустить судьбу по линии, что вывела бы все к финальному вопросу.
Победа или смерть.
Но устроить подобное было не так просто — недостаточно было просто организовать нападение на демонов для того, чтобы спровоцировать их на полноценную войну — требовалось что-то больше, чем пара сотен случайных убитых демонов на улицах полузабытого надела безымянного барона. Требовалась провокация, личная причина, ответные действия демонов…
И кто подходил лучше для подобного чем Сатаны — личности, в чьих руках сосредоточена огромная личная сила и официальная власть?
Двое из этих Сатан, Левиафан и Люцифер? Одержимы своей семьей…
Если точнее, то младшими сестрами — однако те находились в данный момент Куо, а потому Кокабиэль не мог воспользоваться теми в своем плане — не в тот момент, когда они находились в одном шаге от четырех Сатан сразу. Другая семья Сатан?
Левиафан придерживалась холодных отношений с кланом Ситри, за исключением своей младшей сестры, Асмодей, кажется, настолько разленился, что забыл о существовании своего клана, а Вельзевул был слишком прагматичен и уравновешен для того, чтобы спровоцировать его на необдуманные действия…
Но не Люцифер. Совершенно не Люцифер.
Багровый Сатана, известный своими крепкими отношениями с собственной семьей… И его семья — его отец, мать и сын, оставшиеся без присмотра сильнейших демонов фракции, собравшиеся в одном месте словно бы в качестве подарка Кокабиэлю.
И Кокабиэль планировал воспользоваться этим подарком на полную!
Поэтому падшие, взломал защиту территории Гремори и отрезав ту простыми, но надежными и способными продержаться несколько минут щитами, отрезавшими их коммуникации, бросились вперед, разделившись на три группы.
В первую входило подавляющее большинство падших — двукрылые, четырехкрылые — те, кто должен был охотиться на гражданских и посеять как можно больше паники и хаоса в рядах противника, спутав планы обороны и заставив тех сконцентрировать наибольший массив своих сил на защите гражданских — вместо защиты настоящих целей.
Две другие группы, возглавляемые лично отобранными бывшими телохранителями и адъютантами Кокабиэля, должны были, не считаясь с потерями, уничтожить Леди Гремори и сына Люцифера. Сам же Кокабиэль планировал разобраться с наиболее опасным и сильным противником — самим Лордом Гремори. Гибель любого из троих уже была победой Кокабиэля. Более чем один? Просто подарок Кокабиэлю.
После этого? Кокабиэлю бы хотелось отступить после этого и перегруппироваться, но он не настаивал на этом. Иногда людям было необходимо платить за великие достижения — и если Кокабиэль бы достиг своего свершения? Он был готов заплатить за это любую цену.
А потому в мгновение, когда заветные слова адъютанта прозвучали в его ушах и Кокабиэль возник над территорией Гремори — он не стал сдерживать себя.
Десяток копий света мгновенно устремились вниз на еще не осознавших текущую ситуацию демонов, испепеляя одних и подвергая мучительной и болезненной смерти других, сея панику и хаос среди людей — однако это было заботой первой группы людей. Сам Кокабиэль? Он нацелился на куда более крупную рыбу.
Мгновенно хлопанье крыльев заглушило все звуки и черная туча падших закрыла кроваво-красные небеса, прежде чем ударившая изо всех щелей сирена не поглотила этот грохот — но Кокабиэль не стал отвлекаться на подобные мелочи. Мгновенно его взгляд устремился к поместью Гремори и зрачки сузились в точки, во время его поиска — Кокабиэль плохо выполнял подобную работу поиска и наблюдения, но заметить одного разгневанного и паникующего демона высокого класса, приближающегося к высшему, было не так сложно для Кадре.
Поэтому, спустя всего пару секунд, в руке Кокабиэля появилось [Копье Света] — огромное, словно бы в раз зажегшееся на небе второе Солнце, один взгляд на которое мог бы причинить боль демонам — что тут же устремилась к учуянной цели. Промах на десяток метров с копьем подобной мощи и размера был совершенно несущественен.
Преодолев с нечеловеческой скоростью всю дистанцию, разделявшую Кокабиэля и Зеотикуса, копье кадре мгновенно вспороло защиты особняка Гремори, прежде чем, на короткое мгновение, застыть в форме вошедшего в землю клинка гнева Господнего, и затем, утеряв форму, превратиться сперва в пенящийся шар, а после во вспышку, тут же проглотившую значительную часть особняка Гремори, испепеляя тот — захватывая и учуянного Зеотикуса в радиус своего взрыва.
Яркая вспышка света, мгновенно содравшая плоть с костей всех оказавшихся слишком близко к центру взрыва, и оглушительный грохот прошлись по территории Гремори, заставляя Кокабиэля расплыться в ухмылке и перевести взгляд дальше по территории особняка Гремори. Следующей целью его атаки должна была стать Леди Гремори — его падшие могли и без его помощи расправиться с малолетним ребенком.
“Вы обнаружили мать Люцифера?” — спустя мгновение обратился к своим последователям Кокабиэль, однако не успел получить ответ до того, как его отточенные столетиями боевые навыки взвыли от натуги, заставив того без всякого вмешательства разума броситься в сторону, уклоняясь от атаки.
Цепкий, отточенный множеством сраженийвзгляд Кокабиэля тут же скользнул по мелькнувшему рядом с ним снаряду, подмечая его вытянутую форму, похожую на копье, и ало-багровый переливающийся цвет, указывающий на то, что подобная атака не являлась [Копье Света] его сторонников — прежде чем, подчиняясь силе, промелькнувшая рядом с ним атака не исчезла вдалеке спустя мгновение.
[Демоническое Копье] — подобие простейших атак ангелов и падших, созданное демонами в ответ на подобное… Весьма угрожающей силы — на уровне силы сильного восмьикрылого на пути к тому, чтобы самому занять место кадре. Или, в классификации демонов — близко к уровню демона высшего класса.
Учитывая, что Венелана обладала своими способностями другого клана демонов — [Силой Разрушения] — а потому не стала бы пользоваться подобной атакой — только один из демонов на территории Гремори мог атаковать в данный момент Кокабиэля подобным образом…
А это в свою очередь значило, что нападение на Венелану откладывалось на еще несколько минут, что потребуется Кокабиэлю для того, чтобы избавиться от надоедливой мухи.
* * *
Зеотикус потерял сознание на считанные мгновения — меньше секунды агонизирующей боли, выкравшей свет из его взгляда, прежде чем старые инстинкты опытного воина вновь вернулись в его тело. Уже долгое время Зеотикус проживал в стабильном, спокойном мире современного демонического сообщества… Но существо, сражавшегося сотни лет, не могло так просто растерять весь свой боевой опыт.
Разрушающая сила [Копья Света] успела стесать кожу и часть мышц с левой стороны его тела, превратив мгновенно его конечность в нефункциональный обрубок, но времени для того, чтобы искать целителя у него в данный момент не было.
Спустя мгновение сила Зеотикуса вырвалась вокруг его тела, стараясь сохранить от немилосердного жгущего ангельского света — пусть и оскверненного падшими, но все еще имевшего тот же исток, что и самый праведный свет небес — тело демона, спасая его от дальнейших повреждений, но вместе с тем немилосердно испаряя запасы его сил. То, что Зеотикус мог выдержать подобное попадание от своего противника, но это не значило, что ему стоило поступать подобным образом.
Мгновение, секунда, три — и свет от удара Кокабиэля рассеялся достаточно для того, чтобы Зеотикус смог увидеть парящее в вышине многокрылое создание — Кадре падших ангелов, наблюдающий с высоты за поместьем Гремори.
В голове Зеотикуса не было мыслей о том, что стало причиной нападения и кто в данный момент стоял за этим нападением, было ли это официальным объявлением войны или чем-то еще. Все, что билось в его голове в данный момент…
“Нужно вызвать подмогу.”
Зеотикус обладал главным секретом, главной силой клана Гремори…
Он был сильным.
Да, именно в этом заключалась особая способность демонического клана Гремори.
Они просто были сильными.
Именно благодаря этому факту Гремори являлись наиболее завидными партнерами для евгенических игр демонической аристократии — клан Гремори всегда передавал свою наследную силу своим детям, не подавляя особенности других кланов — идеальное дополнение, что позволило Зеотикусу получить в жену Венелану, Сазексу стать Багряным Люцифером, а Фенексы пожертвовали своего прошлого наследника клана ради союза с Риас Гремори.
Однако в этом крылась и главная слабость Гремори. У Зеотикуса не было никаких иных способностей — кроме того, чтобы быть сильнее, значительно сильнее других демонических аристократов. Никакой регенерации, пиромантии, силы разрушения или чего-то подобного.
А это значило что против Кадре падших у Зеотикуса не было и шанса.
“Нужно пробить барьер.”
Однако за спиной Зеотикуса находилось поместье Гремори. Находилась его жена, Венелана. Его внук, Миликас. Его подчиненные, его территории — все демоническое сообщество.
“Нужно убить Кокабиэля.”
А это в свою очередь значило, что там где Зеотикус не мог взять противника хитрым трюком — он планировал справиться с ним с помощью своей грубой силы.
* * *
Кокабиэль уклонился от одной атаки, второй — после чего метнул еще десяток [Копий Света] сразу — одно за другим, прощупывая возможности Зеотикуса — прежде чем с удовольствием отметить, что хотя старый аристократ и мог похвастаться значительной силой — в боевом опыте против падших у того наблюдался значимый пробел. Вместе с этим у самого Кокабиэля боевого опыта сражения с демонами было невероятно много.
Правда, это не гарантировало мгновенной победы Кокабиэлю — как и следовало ожидать от отца Багрового Сатаны — тот оказался достойным противником.
Мимо Кокабиэля скользнула огненная плеть, подобная языку дикого зверя, слизнувшая целую просеку деревьев, однако Кокабиэль ушел в сторону, чуть нахмурившись. Загнать Зеотикуса подобно дикому зверю было возможно — даже несложно — но это требовало время, в то время как именно временем и был ограничен сам Кокабиэль.
Оскверненный свет падших ангелов обратился в несколько кольев — грубое подобие ангельских приемов, тем не менее, освоенное и усовершенствованное Кокабиэлем для истребления демонов — ударив вниз дождем. Судя же по тому, как Зеотикус издал спустя мгновение разгневанный вой, ответив еще одной огненной плетью — как минимум несколько снарядов нашли свою цель.
Однако Кокабиэлю нужно было разобраться, в идеале убить всю семью Багряного Сатаны, включая его сына, после чего отступить до того, как Сатаны прибудут на подмогу — на это полагался весь его план. Если он будет уничтожен до того, как отступит к Азазелю и втянет падших в войну — или не сможет дать личную причину Люциферу наплевать на дипломатию и броситься вслед за ним — то весь его план окажется под угрозой…
А потому в очередной раз, когда Зеотикус атаковал — не огнем, а чистой демонической энергией, собранной в множество небольших стрел — Кокабиэль не стал уклоняться, а неожиданно бросился наперерез огню своего противника. Секундная заминка — вот и все, что нужно было Кокабиэлю — [Святое Копье], возникшее в его руке, не было отправлено вперед, а спустя мгновение растеклось по его руке, превращая ту в подобие святого клинки — личная разработка самого Кокабиэля — прежде чем вонзиться в плоть Зеотикуса, отсекая выставленную в поспешном блоке ладонь.
К счастью, захватить свое боевое снаряжение Зеотикус не успел, а потому его плоть, удержав лишь на несколько мгновений [Клинок Возмездия] — имя, подобранное самим Кокабиэлем — зашипела, словно бы от гнева на то, что свет падшего посмел прикоснуться к той — прежде чем свалиться на землю обугленной плотью.
На свои собственные раны Кокабиэль даже не стал обращать внимания — небольшая цена за удачный удар, лишивший Зеотикуса его второй руки.
Развить свой удачный удар, однако, Кокабиэль не смог — мгновенно еще более чем приличные остатки демонической энергии начали концентрироваться в теле Зеотикуса — и Кокабиэль не стал проверять, приготовился ли тот к жертвенному взрыву, отступив на мгновение.
В иных условиях потеря двух рук для противника уровня подобного демона была бы значимой раной, но не более того — каждое существо Библейской Фракции обладало способностью к регенерации самых, казалось бы, смертельных ран, благодаря просто своим запасам сил… Однако ангельский свет выступал идеальной антитезой для демонической регенерации.
Чистый ангельский свет вовсе лишил бы противника даже подобного уровня возможности восстановления — если только тот не найдет подходящего, и выдающегося, целителя… Свет падших ангелов был гораздо менее токсичен для демонов — но даже так на возможности восстановления в середине боя был явно поставлен крест — а потому идея пожертвовать собой для нанесения своего последнего удара Кокабиэлю не была лишена логики.
Впрочем, отступив назад на мгновение, Кокабиэль мгновенно убедился в том, что его предположение было ложным — сконцентрировавшись, сила Зеотикуса выплеснулась не разрушительным взрывом — а концентрированным ударом в пространство, ломая барьер, направленный на затруднение передачи информации… Заставив Кокабиэля расплыться в ухмылке.
Спустя еще одно мгновение рука Кокабиэля пробила грудь Зеотикуса — минуя, впрочем, сердце — что для демона подобной силы означало, что при всем ужасе подобной раны — та не являлась смертельной. По крайней мере — не мгновенно.
Мгновение спустя холодный стальной голос последователя Кокабиэля пробился до его разума, сообщая ему ту информацию, что он уже имел — простой и безыскусный заслон был пробит и экстренное сообщение о нападении ушло по дальнейшим инстанциям — напрямую к Люциферу…
Зеотикус, замерший на руке падшего, попытался было втянуть воздух, заставив скрежещущие легкие наполниться кровью и попытке расшириться — прежде чем, превозмогая боль, усмехнутсья в лицо Кокабиэля — последняя насмешка над его врагом перед гибелью,— Я победил…
— Вовсе нет,— Кокабиэль лишь усмехнулся мгновенно в ответ, заставив Зеотикуса на мгновение заколебаться в своем ответе — но Кокабиэль не планировал выдавать ему больше информации о текущей ситуации, обратившись к его последователям — “Что насчет матери и сына Люцифера?”
“Мать Люцифера удалось ранить, но она скрылась от погони” — спокойно ответил восьмикрылый, осознавая приближающийся гнев Люцифера — “Отряд направленный для ликвидации сына Люцифера доложил о контакте и перестал выходить на связь.”
Кокабиэль внутренне поморщился — ранение Венеланы, неудачное нападение на Миликаса и лишь один убитый Зеотикус… Нет, успех плана должен был быть гарантирован — и потому тот отдал приказ своим последователям — отступать к Азазелю. Падшим потребуется вся возможная сила для того, чтобы навсегда поставить точку в Трехсторонней Войне. Он же…
Кокабиэль тряхнул рукой, на которой повис демон Гремори, заставив того зашипеть от боли, и усмехнулся.
Он должен был закончить начатое.
* * *
Донесенная до Аджуки информация мгновенно заставила его сжать костяшки пальцев.
Нападение падших на дом Гремори…
Целая свора мыслей пронеслась в голове Аджуки, от мотивации нападавших до возможной вовлеченности Сатору в это событие — однако прежде всего — демонам требовалась помощь. Вмешательство и переговоры с Сатору можно было провести и позднее — прямо сейчас демоны должны были отступить. Противник уровня Кадре — потенциальные новые нападения — атака на дом Гремори… Сазекс должен был знать об этом.
Потому, стоило только демонам покинуть переговорную комнату и перенестись от Сатору в Академию Куо — а Серафалл и Сазексу уставиться на Аджуку с немым вопросом и нахмуренными бровями — тот шепнул только одну фразу,— Падшие атаковали поместье Гремори.
На осмысление подобной информации у двух Сатан ушла одна секунда — не то, чтобы Аджука мог их в этом винить. Определенно, подобная новость на фоне отвлекших их переговоров с Сатору и витающим в воздухе договором о заключении формального мира между Библейскими Фракциями казалась… Странной.
Однако мгновение прошло — и Аджука успел отреагировать достаточно быстро, чтобы защитить себя от ударившей во все стороны силы Сазекса.
Утробный дикий рев разгневанного зверя, взбешенного дракона, прокатился по городу вокруг, прежде чем вырвавшаяся из-под контроля волна [Силы Разрушения], обычно столь идеально контролируемой Сазексом, смела Академию с лица земли как песчаный замок, накрытый цунами.
Периферическое зрение сообщило ему, что Серафалл успела выставить собственную защиту — однако мгновение отвлечения стоило ему момента, когда Сазекс легко вскрыл ткань реальности, мгновенно бросившись внутрь поместья Гремори. Хотя в любом случае, Аджука был достаточно умен для того, чтобы не становится на пути Сазекса в данный момент.
Мгновение — и перед лицом Аджуки возникла территория Гремори — судя по всему, установленный барьер мешал передаче информации, но не телепортации объектов…
Прежде чем размытая, смазанная, переливающаяся черным и алым [Форма Разрушения] Сазекса предстала перед его глазами — бесформенная масса силы разрушения, самая могущественная форма Сазекса…
И Кокабиэль, что выдернул руку из опавшего тела Зеотикуса Гремори.
Взгляд Аджуки против его воли отметил стекленяющий взгляд падающего на мостовую тела Зеотикуса — и едва трепещущее сердце,еще недавно бывшее в его груди, зажатое в руке Кокабиэля.
— Азазель передает свой привет! — Кокабиэль расхохотался, бросившись прочь в пространственный прорыв от Сазекса.
Сазекс, не став сдерживаться, ударил во все стороны собственной силой, бросившись вслед за напавшим Кадре.
Аджука же замер на мгновение, подводя итог увиденному действию и его результату, отдавая себе отчет в произошедшем — что умещалось в одну простую фразу.
“Трехсторонняя Война вспыхнула вновь.”