Генширо Саджи жил не лучшую жизнь из тех, что только можно было себе представить — он не родился в семье мультимиллиардера, не был великим атлетом и в целом достаточно скромно относился к своим собственным умственным способностям — но Генширо не был несчастлив.
Его родители погибли в результате дорожного происшествия, но, несмотря на всю боль, что принесло ему это событие, Генширо не озлобился на весь мир — потому, что несмотря на утрату его родителей, в жизни Генширо нашлось место прекрасным светлым пятнам — его младший брат, Генго, его младшая сестренка, Кахо, и его дедушка, Сато, принявший трех детей на свои поруки, обеспечивший им достойное детство даже в таких ужасающих условиях. Старый пенсионер, давно ушедший с работы на заслуженную пенсию, вернулся на работу вновь для того, чтобы обеспечить троих детей — и Саджи, стоило ему только достигнуть минимального возможного возраста, начал помогать своему дедушке, занимаясь мелочной работой, вроде раздачи листовок…
К сожалению, мир был настроен на то, чтобы жизнь Генширо Саджи превратилась в ад. И как бы Генширо не сопротивлялся этому факту — у мира было гораздо больше возможностей для того, чтобы повлиять на Саджи, чем у обычного старшеклассника совершить обратное воздействие.
Сато Саджи, отдавший свои годы жизни сперва своим детям, родителям Саджи, а потом и внукам, скончался — до последнего пытаясь обеспечивать детей, тот упустил момент начавшегося сердечного приступа — и троица детей семьи Генширо осталась вновь одна.
К сожалению, других родственников у Саджи не было — другие бабушки и дедушки давно умерли своей собственной смертью, а потому на этот раз над Саджи нависла угроза детского дома — что было намного хуже, вместе с его младшим братом и сестрой.
Сама угроза детдома пугала Саджи, но не настолько, чтобы Саджи совершенно не мог вынести ту. Однако идея того, что его младшие могут покинуть Саджи…
Поэтому Саджи, утерев слезы по поводу ушедшего дедушки, взял себя в руки, и пользуясь замешательством правительственных структур, решился действовать в тот краткий момент, когда он еще мог добиться удачного исхода для всей своей семьи.
Лишь по странному стечению обстоятельств именно в тот момент, когда Саджи отчаянно нуждался в выходе из сложившейся ситуации — Саджи повезло случайно уловить краем уха слухи о новом ученике в академии Куо — старший брат печально известного Хедо Иссея, прибывший из Киото и получивший эмансипацию, приравнявшую его к любому другому взрослому человеку.
Если бы сам Саджи мог быть эмансипирован… То не значило ли это, что правительство было бы обязано оставить детей с ним, как с их единственным оставшимся взрослым родственником?
По крайней мере, идеи лучше у Саджи не было — и даже если целью был старший брат самого Иссея, то Саджи был готов пойти на любые ухищрения для того, чтобы узнать его секрет и самому пройти сквозь легальную процедуру. В текущих условиях Саджи был готов заключить договор с любым демоном — что ему родственник самого известного извращенца Куо?
К сожалению или нет, однако, Саджи не получил ответ на вопрос, что он задал, “как мне добиться эмансипации”, но получил ответ на вопрос, что он даже не думал задавать, а именно — “существует ли магия?”
Как оказалось — да, магия существует.
Генширо Саджи никогда не задавался этим вопросом, ему, в конце концов, было совершенно не до этого — постоянные подработки, забота о младших детях, переживания по поводу детского дома — Саджи было совсем не до оккультизма всю его жизнь — однако, несмотря на это, ответ принесенный Сатору, о существовании магии, одновременно заставил Саджи задуматься и о его текущей проблеме. Ведь, если Сатору являлся магом — или паранормальным существом — или кем угодно, кто обладает магией…
То разве тот не мог одним щелчком пальцев разрешить все проблемы Саджи?
Конечно, Саджи также прекрасно понимал рациональным умом, что попытка надоедать паранормальному существу и заставить того разбираться с проблемами самого Саджи, обычного парня, совершенно не обладающего никакими паранормальными способностями и даже лишенного какой-либо помощи со стороны взрослых могла обернуться для Саджи катастрофой, однако Саджи не зря упомянул, что он был готов пойти на многое ради того, чтобы сохранить свою семью.
Потому, Саджи обрадовался когда Сатору все же согласился помочь Саджи с его проблемой и разобраться с его семьей, однако, когда Сатору покинул Саджи, не высказав ничего более конкретного, чем “я разберусь с твоими делами”, Саджи достаточно быстро вернулся к своим сомнениям. Что, если Сатору просто соврал Саджи и на самом деле не собирался помогать ему — а может быть даже соврал самому Саджи и не знал, как именно он мог помочь ему? В конце концов, хотя информация о том, что паранормальные способности существовали могла быть невероятной для самого Саджи — возможно, Сатору был мелкой сошкой среди паранормального сообщества, или, может быть, правительство прекрасно знало о его способностях и Сатору был таким же рядовым гражданином в глазах последнего, как и сам Саджи? В конце концОВ, Сатору получал образование в общей школе, а не в элитном закрытом учебном заведении “для своих.”
На несколько дней Саджи погрузился в раздумья, сомнения и тревогу — вынужденный каждый день отводить своих младших в детский сад и школу, саджи возвращался домой каждый раз с тяжелым сердцем, глядя на входную дверь его дома — дома дедушки — пытаясь определить, не стояла ли машина государственных органов на пороге дома Саджи…
Однако, видимо, Саджи зря сомневался в Сатору — тот заключил с ним соглашение — и, как можно было понять, Сатору вовсе не пытался выдавать себя за кого-то, кем он не являлся.
Потому, что ближе к вечеру субботы, Саджи неожиданно услышал стук в дверь — и, открыв ту, встретился мгновенно с мистером Йоханом, директором Академии Куо.
Паника по поводу того, что правительство наконец-то прознало о его ситуации мгновенно ушла из его мыслей когда, войдя внутрь дома, мистер Йохан задал один простой вопрос — вышел ли тот на контакт с Сатору.
И вот, разговор с директором перетек из одного в другое — и, помимо информации о том, что Саджи и его семья официально были “усыновлены” директором, а также что они более не нуждались в деньгах — в разумных пределах — сам Саджи и его младшая сестра в данный момент выслушивали небольшую импровизированную лекцию от самого директора.
-…Главное, что вы должны запомнить — это не привлекать внимание. По большей части обитатели паранормального мира не хуже обитателей обычного мира, однако неизмеримо более влиятельны и могущественны, а когда границы “возможного” начинают размываться для людей — вслед за ними начинают размываться и границы “допустимого”… — Йохан бросил взгляд на Кахо, внимательно выслушивающую слова, явно до сих пор сомневаюсь решению допустить школьницу из средних классов до подобного объяснения. В конце концов, Йохан не допустил младшего брата Саджи, дошкольника, до подобного объяснения, вполне резонно указав на проблему с тем, что он мог случайно, по детской глупости, рассказать что-то среди своих друзей в детском саду, однако Саджи все же отстоял право Кахо знать о текущей ситуации, в которой оказалась семья Генширо. В конце концов, Саджи был уверен в том, что скорее он не поймет или нарушит правила, чем Кахо — после того, как их родители погибли, Кахо выросла словно бы на десяток лет и стала, наверное, самой надежной и взрослой во всем окружении Генширо, не стесняясь периодически отчитывать своего старшего брата и выдавать тому задания, словно бы она была матерью или старшей сестрой в этой семье, приглядывающей за двумя младшими братьями.
Поэтому Генширо совершенно не переживал, глядя на Кахо, серьезно кивающую головой вслед за словами Йохана — если та всерьез решила следовать выдаваемым ей инструкциям — и она определенно решила это сделать — то Генширо не сомневался ни на секунду в ее способностях.
— Паранормальному миру редко есть дело до непаранормального мира, простые люди редко могут предложить что-то способное хоть немного заинтересовать паранормальный мир. Но если привлечь их внимание и попытаться внедриться в паранормальный мир? Боюсь, только боги знают, какими именно проблемами это может обернуться,— спустя секунду молчания Йохан, осознав, что он расписал текущую ситуацию крайне негативно для тех, кто уже оказался вовлечен в дела паранормального мира, и кто явно планировал в дальнейшем взаимодействовать с тем в будущем, чуть кашлянул в кулак и поспешил дополнить свою мысль,— Конечно, если бы у паранормального мира существовали только минусы — на свете не было бы столько магов-самоучек, призывателей демонов и ревностных священников, общающихся с ангелами. Нет, паранормальный мир, в теории, способен дать невероятные возможности — магия, бессмертие, божественные чудеса… Вопрос состоит в том, чтобы найти подходящего паранормала, и найти правильный подход к тому — так что, с этой стороны, вам — и мне тоже — значительно повезло попасться на глаза Сатору.
— Сатору? — Генширо искренне пытался уместить всю долгую — и очень важную — лекцию Йохана в своей голове, однако та продолжалась без перерыва уже почти два часа, так что, естественно, его концентрация начала постепенно рассеиваться — и упоминание его старого-нового знакомого, Сатору, знакомство с которым и привело его в паранормальный мир, заставило Генширо резко обратить внимание на слова Йохана,— Кстати говоря, я так и не узнал, а кем именно является Сатору?
— Если это, конечно же, не секрет и мы можем узнать об этом,— Кахо вновь показала свою взрослость над своим номинально старшим братом и дополнила его слова, уже ухватив главную опасность своего нового положения, бросив самому Генширо взгляд, который заставил его сглотнуть и приготовиться к догеза.
— Хм, касательно этого… — Йохан также задумался на секунду над вопросом Саджи.
Судя по всему, Сатору не особенно скрывал свою природу, по крайней мере сам Йохан так и не получил указания, в том числе после разговора с Калаварнер, сохранять в тайне природу Сатору — к тому же в данный момент он говорил с вероятными будущими агентами самого Сатору. С другой же стороны Сатору также и не стремился раскрывать свою природу Йохану, а потому самому Йохану стоило аккуратно подбирать свои слова для того.
— Сатору это бог. Один из богов, по крайней мере,— Йохан рассудил, что подобная базовая информация была в любом случае известна всем знакомым Сатору,— Крайне могущественное и влиятельное.
Все боги были могущественными и влиятельными, так что слова Йохана можно было расценивать как указание на то, что он смог фактически манипулировать целой фракцией падших, так и простое указание на его природу.
Генширо и Кахо, однако, после подобных слов замерли, заметно побледнев — в конце концов, в восприятии людей определенно существовала разница между простым магом и настоящим богом. Тем более самому Саджи, узнав о природе Сатору, было страшно вспоминать о том, как он подошел и самым наглым образом стребовал помощь с бога…
— А, кхм, он бог в каком плане? — Кахо, впрочем, быстро оправилась от подобных новостей и перешла к практической части проблемы,— Как ками какого-нибудь синтоистского храма? Или бог религии…
— Скорее второе, чем первое, но я не могу утверждать это однозначно,— Йохан и сам не знал, каким именно богом являлся Сатору, однако на свете было мало духов настолько могущественных, что они фактически были равны богам, и большая часть из них находилась в местах древней силы или была связана с древними реликвиями. Даже если под этим городом действительно находилось какое-то место, дух которого был настолько могущественен, то он определенно подал бы признаки своего существования намного раньше — подобные сущности не рождались за пяток лет, что демоны контролировали Куо,— Что же касается религии, к которой принадлежит сам Сатору…
— Это мне неизвестно доподлинно,— Йохан задумался на мгновение — на свете существовало множество религий и сотни, если не сотни тысяч богов — каждое племя древности создало десяток собственных богов, и хотя большая часть из них погибла, или хотя бы ушла в вечную спячку в своих карманных мирах — все равно попытка определить природу Сатору в качестве одного из них было сложно.
Конечно же, сам факт противоборства с демонами и контроль над падшими ангелами определенно наводил Йохана на различные мысли, однако, насколько знал сам Йохан, Библейский Бог постоянно находился на Небесах и контролировал [Божественную Систему], а потому его можно было практически убрать со счетов и из списка возможных вариантов.
А во время разговора с Калаварнер Йохан настолько перенервничал, что так и не задал этот вопрос — к тому же разговор, определяющий его ценность в качестве потенциальной пешки определенно не располагал Йохана к попыткам узнать информацию о Сатору.
С другой же стороны…
— Хм, если подумать об этом, то… — Йохан бросил взгляд на двух детей перед ним, прежде чем кивнуть, уверясь в своем решении,— Я думаю, мы можем посетить церковь падших ангелов и узнать у них напрямую — я думаю, в данный момент они не будут против раскрыть эту информацию — в конце концов, это ведь церковь, место, где людям рассказывают о Боге, разве нет?
* * *
Проведя последний осмотр окружающей среды города Куо Актер Пандоры, Иссей Хедо, связался используя [Сообщение] с Демиургом, передав тому ожидаемую информацию, прежде чем перевоплотиться вновь из формы Высшего СУщества Нишикиэнраи вновь в форму Иссея Хедо, после чего, спустившись с невысокого здания на землю вниз, проделать путь из небольшого уличного закутка, легко вклиниваясь в ряды прохожих, легко копируя их манеру поведения.
Когда Актер Пандоры впервые оказался в Мире Людей вполне логично, что сам Актер Пандоры расценил его новую миссию как проверку со стороны Лорда Сорока Одного Высшего Существа, Лорда Момонги. В конце концов, целый новый мир с неизвестными существами, неизвестными способностями, неизвестными личностями открывался перед ним — чем это могло быть, кроме как проверкой самого Актера Пандоры?
Любой неудачный шаг мог стоить Актеру Пандоры жизни — что было сравнительно небольшой ценой за его проступок, но, что было значительно хуже — мог даже поставить под угрозу планы Отца! Никаким образом, ни в каком случае, Актер Пандоры не могут допустить подобного!
Потому, приняв форму Иссея Хедо и вернувшись в мир людей, Актер Пандоры был сосредоточен на своей миссии — его восприятие говорило ему о том, что отправляясь в мир людей, Актер уходит на поле боя, где ему было необходимо постоянно контролировать свою обстановку вокруг. Не только могущественные существа, обладающие неизвестными способностями могли определить его истинную природу, но и сами люди могли раскрыть Актера, стоило ему только совершить случайный проступок, немного оступиться от своей роли…
Однако, как узнал чуть позднее сам Актер — его чаяния были напрасны.
Люди совершенно не обращали внимания друг на друга.
Люди были до удивительного мелочны — каждый из них постоянно пребывал в стрессе — “что обо мне подумает другой человек” — для того, чтобы судить других людей. Конечно, у этого состояния существовали и свои пределы — если бы Актер Пандоры принял свою истинную форму и направился бы центральной улице, то он привлек бы к себе внимание — однако даже в этом случае существовало невиданное число “отходных путей” для возвращения социального статуса кво — от “косплея” до “галлюцинации” или “правительственных экспериментов” — люди были удивительно мелочной расой, чья способность к сбору информации была многократно меньше их способности к обесцениванию собранной информации и самоубеждению.
То, что казалось Иссею не так давно самой грандиозной проверкой его способностей как Актера на проверку оказалось не более, чем борьбой против “бумажных тигров” — противник, что был опасен лишь в его собственном воображении. Актеру едва ли требовалось вести себя каким-либо образом — люди были так опытны в присвоении ярлыков друг к другу, что, оказавшись в школе и приняв на себя ярлык “Иссея Хедо” Актер мог вести себя подобным образом не отвлекаясь от насущных размышлений. Каждый человек, стоило ему только встретиться с другим, с первой секунды обладал образом своего нового знакомого — от любви к определенной еде до силы рукопожатия.
Актеру понадобилось лишь несколько часов для того, чтобы полностью войти в роль Иссея Хедо в среде его ближайших друзей и старых знакомых, даже обмануть его семью — что же говорить о случайных знакомых и незнакомцах?
Конечно же подобные условия заставили Актера обрадоваться тому факту, что он не мог в дальнейшем своими действиями подвергнуть угрозе план Отца. однако вместе с тем и лишили Актера необходимости тратить свои силы на поддержание маскарада. А это в свою очередь означало, что Актеру требовалось новое развлечение в текущих условиях.
На некоторое время этим возможным развлечением стало наблюдение за людьми вокруг Актера Пандоры — большая часть людей была абсолютно бесполезна и безынтересна, однако даже среди таковых встречались интересные для наблюдения экземпляры, такие как Риас Гремори и ее [Фигуры]. К сожалению, действуя согласно плану Отца, и эта часть развлечения Актера в мире людей обратилась в ничто.
Нет, конечно же, Актер был готов лишить головы любого, кто даже задумается о том, что он мог поставить свои развлечения превыше планов Отца, однако ситуация была такова, что Актер Пандоры вновь был лишен возможного времяпрепровождения. А если это было так, то Актер был вынужден изыскивать новые развлечения в текущих условиях.
К некоторому удивлению, однако, решение этой проблемы Актеру подсказал Демиург.
Удивление это не было рождено из нелюбви — в отличии от Себаса, Актер Пандоры не видел никакой причины враждовать с тем, даже если их [Карма] и значительно отличалась друг от друга — впрочем, все же меньше, чем [Карма] Себаса и Демиурга между собой. К тому же, уровень мышления и интеллект Актера и Демиурга был равен друг другу — и оба они были равны Альбедо.
Просто, мышление Демиурга и Актера работало немного в разном направлении.
Демиург являлся мастером тактики и стратегии, демоном, гордящимся своей демонической сутью и гурманом страданий, направленным на совершенствование эффективности получения ресурсов и причинения боли, в то время как Актер являлся доппельгангером, существом, чья суть подразумевала постоянное принятие различных форм, коллекционером, заинтересованным в эстетике и широте коллекции больше, чем в прямой эффективности той.
Однако информация о компьютерах пришлась по душе им обоим, пусть и согласно различным причинам.
Демиург увидел в компьютерах удивительный инструмент для влияния на человечество во всех его проявлениях — безусловно, Актер видел и эту возможность — однако в отличии от Демиурга, что мгновенно приступил к изучения программирования и инвестирования, Актер нашел компьютеру иное применение
Большая часть культурного, просветительского и развлекающего контента в современном мире потреблялась с помощью технологических изобретений — и в ближайшее будущее будет потребляться с помощью интернета.
Глобальная сеть, Интернет, связала не только мировые финансовые институты, но и людей с глобальными медиа. Отсутствие необходимости создания физических носителей и логистики тех превратили продвижение собственной точки зрения из проблемы “как заставить человека дойти до нужной точки и купить нашу газету” в “как встроить рекламу в этот сайт.”
В конце концов, это было логично — Демиург не доверял способностям людей. Слабость и глупость были их главными чертами. Но в этой глупости помимо опасности таилась и возможность. Если бы этой возможности не существовало, разве бы стал Отец налаживать контакт с обитателями этого мира, людьми?
Однажды Его Сын уже сошел в этот мир для того, чтобы привести людей к Отцу — и добился значимых успехов в этом, однако, не смог полностью окончить эту миссию.
В этом случае Актеру Пандоры нужно было лишь поднять тоже самое знамя вновь.
Стоило начать лишь с небольшой платформы — в данный момент интернет лишь начинал свое развитие и тот, кто успеет первым занять наибольшую нишу — окажется главным победителем в дальнейшем. Требовалось лишь найти небольшую платформу…
Сверив глазами дату в углу компьютерного экрана, отсчитывающую апрель две тысячи пятого года, актер Пандоры вгляделся внимательно в экран, прежде чем его внимание привлекла идея, заставившая его улыбнуться во все возможные зубы, расширив свой рот в гротескном подобии улыбки.
Трое основателей, решивших создать небольшую платформу для обмена видео…
Мгновение спустя, Актер Пандоры использовал [Сообщение] — “Альбедо? Я думаю, мы просто обязаны выкупить этот, хм, старт-ап… Проверь их по адресу youtube.com…”
* * *
Демиург отложил свои инструменты для того, чтобы сделать шаг назад и взглянуть внимательно на представленный перед ним трон, задумчиво подняв палец к подбородку, осматривая свое творение с критической стороны.
Демиург не являлся обладателем классов, предрасполагающих его к созданию предметов, однако то, что создавал Демиург также не рассматривалось в качестве “предметов” как таковых.
Если бы вопрос стоял в создании оружиЯ, магических зачарований или даже расходных предметов, то способности Демиурга здесь ненамного отличались от способностей первоуровневых горничных — в конце концов, Демиург обладал нулевым уровнем во всех заданиях, связанных с созданием полноценной экипировки, однако то, что находилось прямо сейчас перед глазами Демиурга могло быть классифицировано как “мебель” или “статуэтка”. иными словами — [Декорация], и потому Демиург обладал непревзойденным преимуществом перед любым иным мастером во всем Назарике, если не сказать, в мире.
Иггдрасиль был в первую очередь ориентирован на эффективность — только высокоуровневые ремесленники могли контролировать высокоуровневые материалы и зачарования с полной эффективностью тех — кресло или статуя могли заинтересовать игроков только в том случае, если они могли быть превращены в какой-то вид ловушки или голема. Что же касается эстетических предпочтений или бесполезных творений, вроде стульев или картин — если они не представляли из себя боевой ценности, то любой игрок мог позволить себе как угодно долго конструировать те согласно своим желаниям. Конечно это не значило, что разработчики не могли получить свою выгоду путем кастомизации внутренней отделки гильдейских баз или потребовать трату определенных ресурсов для создания наиболее детальных видов, однако, в конце концов, не существовало никаких навыков или классов, отвечавших за создание шедевров или подобных творений. В конце концов, даже в игре, полностью построенной на свободе действия игроков крайне малое число людей действительно решилось бы провести свою игру в качестве высокоуровневого “мебелировщика.”
Потому все игроки находились в равных условиях относительно создания подобных “маловажных” [Декораций], а потому, перенесясь в новый мир, Демиург, в описании которого Ульберт прописал все свои представления о типаже “злобного гения”, обрел истинное мастерство в качестве художника и творца всех видов и форм.
Например, текущее его, самое новое творение.
Наиболее точным определением творения Демиурга был “трон”, однако назвать это “троном” было нельзя ни с точки зрения объективности, ни с точки зрения самого Демиурга.
С точки зрения объективной реальности множество костей, идеально подогнанных друг под друга, выбеленных до совершенной чистоты, стороны которых были исписаны тщательной гравировкой библейских литаний и изречений, превращали подобный трон в произведение, возможно, ужасающего, но все же искусства высшей пробы — одного из тех, что выкупают за миллионы долларов богачи на закрытых аукционах или с огромной помпой выставляют на показ в своих коллекциях музеи.
С точки зрения же самого Демиурга стоящий перед ним трон представлял из себя не более, чем “кресло” — что-то из тех вещей, на которых можно было провести беседу или отдохнуть после удачно исполненной работы во славу Сорока Одного Высшего Существа, но совершенно не грандиозный трон, что он надеялся предоставить Лорду Момонге в качестве своего личного комплимента и доказательства его ревностного изучения Святого Писания Лорда Момонги.
Предоставленные Демиургу материалы представляли из себя тела отработавших свое чуть ранее экспериментов — например тех захваченных демонов и йокаев, что были выбраны для определения того, насколько малая часть тела цели была допустима для призыва полноценной нежити, или же отделенными в ходе экспериментов с лечебной магией конечностями, а потому их нельзя было назвать материалами высшего уровня. Однако это не означало, что Демиург автоматически мог отбросить все сомнения в своих профессиональных качествах и просто обвинить материалы в том, что они не желали принимать форму, достойную Лорда Момонги. Нет, Демиург должен был всеми силами расти над собой, развиваться и обрести совершенное мастерство творца.
Демиург преследовал подобное совершенство во всех своих делах и начинаниях — например, в плане получения информации относительно текущего мира.
Неудивительно, что Лорд Момонга, вернувшись в этот мир спустя многие века, вновь нуждался в информации относительно произошедшего в этом мире без его отсутствия — и потому Демиург не позволил себе упустить и йоту знания, что только могли хранить захваченные противники.
Контроль разума, чтение памяти, магия очарования, пытки — Демиург использовал каждый из возможных путей получения информации, возвращая изуродованные и кричащие куски мяса, коими теперь являлись паранормальные существа, захваченные Назариком, в свое изначальное состояние лишь для проведения нового раунда допроса — записывая каждое произнесенные слово через армию его подчиненных в подготовленные записи.
В конце же, когда захваченные демоны и йокаи ломались окончательно — Демиург не убивал тех, а использовал их разум и плоть для продолжения экспериментов — кто-то был расчленен на части ради экспериментов с некромантией, кто-то подвергся непрекращающимся пыткам ради проверки способностей лечения, а кто-то был отдан на потеху подчиненным Демиурга или другим обитателям Назарика.
Один из захваченных йокаев, впрочем, избежал подобной участи — мгновенно склонившись перед шалти тот заслужил право жизни, согласно писаниям Сына Лорда Момонги и учеников Его Сына — однако даже в таком случае Демиург многократно удостоверился в его лояльности и подготовил не один десяток запасных планов на случай, если тому однажды придет в голову броситься прочь от спасительного света Господа.
Идеал — вот что преследовал Демиург в каждом своем действии — и если идеал не был достижим то это лишь означало, что Демиургу следовало двигаться к нему в десять раз упорнее.
Разве не в этом крылся смысл его имени? Предостерижительное имя, дарованное ему Лордом Ульбертом, несовершенный творец совершенного плана Вселюбящего Отца, что в своей гордыне и безумии посмел вообразить себя равным Творцу и приписать себе Его творение. Первое и последнее, единственное предупреждение, дарованное самому Демиургу от его Создателя — его имя, Демиург.
Демиург должен был помнить о нем — никогда не позволять своей гордыне возобладать над ним и не вздумать себя равным Высшим Существам, никогда не забывать о своем несовершенстве и следовать плану Господа как прилежный инструмент, а не горделивый творец.
И потому, пусть разум и милость Создателя не были доступны для полного понимания Демиургом, тот не имел права прекращать попытки своего стремления к познанию тех и к реализации плана Лорда Момонги.
Приходящий Апокалипсис должен был быть подготовлен до каждой возможной мельчайшей подробности — стать не бездумным разрушением, а подготовкой к Царствию Его. Каждая часть плана должна была быть совершенна — взятые под контроль мировые финансовые активы, уничтоженный демонический аристократ или направленная в нужное русло фракция падших — каждое из действий должно было иметь смысл, быть частью большей картины.
И хотя Демиург никогда не мог понять полностью все величие картины — он должен был знать и понимать, что та существовала и сам Демиург был лишь ее частью, исполнителем, не более того — именно об этом говорило его имя.
И именно потому он не мог допустить ни единой промашки — ни с достойным троном для Лорда Момонги…
Ни с подготовкой отправки агентов в Европу.
Ибо даже если некоторые падшие были достойны раскаяния согласно действиям Лорда Момонги — далеко не все из них заслуживали то — их фракция должна была быть взята под плотный контроль…
А тем временем — не настало ли время провести первый контакт с теми, кто еще сохранил верность своему Господу?
Судя по тому, как обходителен был в отношении ангелов Лорд Момонга, опасность их грехопадения была вовсе не нулевой, не говоря о том, что те однозначно являлись более ранними творениями, а потому могли допустить высший грех ереси, непризнание своего Создателя…
Если же ангелы вновь встанут в ряды его верных последователей — то Демиург, как верный инструмент воли Господа, примет тех как родных сестер и братьев Назарика.
Если же нет…
Тот, кто говорил о том, что четверо Всадников пройдут по миру, и соберут свою кровавую жатву не говорил о том, что все ангелы уцелеют в Последний Час.